что сам собою не опасался он нимало, чтобы поступил я с
ним худо, но что француз был тому виною, сказав, что я на
ложу на него непременно оковы, если не привезет острови
тянин на корабль свиньи своей, чему он и должен был ве
рить. Итак, подозрение мое на француза оказалось основа
тельным. Одарив короля и всю фамилию, просил я его не
нарушать согласия, но обходиться с нами дружественно,
представляя, что я без вынуждения, конечно, не употреблю
ни против кого насилия, а тем менее еще против самого его,
почитая своим приятелем. Отдохнув и освежась соком коко
совых орехов, вознамерились мы идти с путеводителем Ро
бертсом к мораю или кладбищ)'. Но прежде выхода нашего
из королевского дома показали нам его внучку, которая, как
и все дети и внучата королевской фамилии, признается за
Етау или существо божеское. Она содержится в особенном
доме, в который имеют вход только мать, бабка и ближай
шие родственники. Для всех прочих дом сей — табу. Млад
ший брат короля держал маленького сего божка (дитя от 8
до 10 месяцев) на руках своих. Я спросил при сем, как долго
кормит здесь грудью мать детей своих? Мне ответствовали,
что весьма редкие исполняют здесь сию естественную обя
занность. Когда родится дитя, то ближайшие родственницы
стараются наперерыв заступить место няньки; берут дитя от
матери в дом свой и кормят его не грудью, но плодами и сы
рою рыбою. Хотя сие и казалось мне невероятным, однако
Робертс уверял, что сей образ вскармливания детей вообще
здесь обыкновенен. Невзирая на то, нукагивцы чрезмерно
рослы и дородны.
После сего пошли мы к мораю14 дорогою, ведущей мимо
минерального источника, каковых здесь должно быть нема
ло. Морай находится на горе довольно высокой, на которую
взошли мы не без трудности во время полуденного жара. Он
состоит из густого небольшого леса, переплетшегося свои
ми ветвями и кажущегося быть непроходимым. Мы видели
здесь гроб, стоявший на подмостке. Трупа, лежащего в оном,
виден был один только череп. Вне ограды, состоящей из де
t 1
34
]
