больных лежали выкинутые со шлюпки тела, из коих иные
были столь обезображены, что на лицах не видно было ни
глаз, ни носа: так волнами разбило их о шлюпку. Между ними
лежал и приятель мой, констапель.
Пролив о нем слезы, я возблагодарил Бога за чудесное
спасение меня от одинаковой с ними участи. Мы вырыли в
песке яму и похоронили сослуживцев.
С опрокинутой шлюпки из тринадцати человек избавилось
от смерти только два гребца. Один из них рассказал мне, как
он спасся: «Когда шлюпку опрокинуло, —говорил он, —я, умея
хорошо плавать, хотел бороться с волнами, но вдруг почувст
вовал, что кто-то тянет меня на дно; это был сидевший подле
меня унтер-офицер, который так крепко за меня уцепился, что
я никак оторваться от него не мог, пока он сам потерял чувство
и меня привел в такое же состояние. Я, уже не помня, что со
мною происходило, очувствовался на берегу подле камня; вол
на, выбросившая меня, набежала опять, покрыла меня снова и,
стекая с берега, силилась увлечь с собою. Я схватился за камень
и когда увидел себя опять на суше, то спешил скорее всползти
на берег, и хотя волна еще раз догнала меня, однако была уже
так слаба, что не могла стащить меня с места, и я от нее ушел».
Выслушав повествование матроса и видя, что уже день кло
нится к вечеру, я спешил возвратиться в город, обнадежив
больных, что приложу о них всевозможное попечение.
Несмотря на чрезвычайную усталость, я пришел прямо к
бургомистру. Первое мое движение было броситься к нему
на шею и просить о сохранении жизни многим несчастным.
Бургомистр долго сомневался, отговаривался, колебался,
однако, наконец, смягченный неотступной моей просьбой, а
особенно уверениями, что такое его благодеяние сделает
имя его известным в России, дал мне слово и спросил, какую
помощь им подать. Я отвечал: 1) отвести дом, который бы не
тесен, чист и тепел был; 2) купить хлеба, зелени, свежего мя
са и приказать изготовить для них пищу; 3) приставить одно
го или двух лекарей, которые бы за ними ходили и лекарство
им прописывали; 4) напоследок, послать столько подвод, чтоб
[866 ]
