ром и благодаря его за все ко мне ласки, поехал на корабль, не
имея никакой более надобности возвращаться на берег.
Корабль между тем приготовлялся к походу. На обломки
мачт поставлены были запасные стеньги (тонкие мачты) с под
нятыми на них реями и парусами; вместо руля приделан был
искусственный, каким по нужде заменяют иногда настоящий.
Оставалось докончить еще некоторые работы и ожидать бла
гополучного ветра. Все больше устрашало нас позднее время
(ибо тогда был уже ноябрь).
Первый мой съезд с корабля, трудная ходьба пешком,
нередко ночью и в сырую погоду по песчаному берегу, час
тые и далекие в глубокую осень по открытому морю переез
ды с корабля на берег и беспрестанные заботы и хлопоты
оказали напоследок действия свои: я занемог и в последнее
возвращение мое на корабль чувствовал уже такой жар, что
по приезде принужден был тотчас лечь в постель.
На другой день стало мне еще хуже. Корабль был уже
совсем готов; вдруг слышу я превеликую радость, кричат: «Ве
тер переменился! Ветер сделался благополучный!» Подняли
тотчас знак, чтоб нанятые суда шли к кораблю. Ожидают их с
нетерпением (ибо вся надежда спасения состояла в попутном
ветре, и потому крайне опасались, чтоб его не упустить).
Проходит час, другой и третий —суда нейдут. Палят из пу
шек; дают им знать, чтоб они шли немедленно. Нет, не появ
ляются. Наступает вечер; не знаем, что думать. Радость наша
превращается в непонятное и грустное удивление.
Ночь проходит в беспокойстве. Поутру, с рассветом дня,
поднимают опять знак и возобновляют пальбу из пушек: нет,
суда нейдут.
Капитан велел спустить шлюпку и сказать мне, чтоб я ехал
на берег узнать о причине сей медленности судов. Я отвечаю
ему, что я не в состоянии, лежу в постеле и не могу встать на
ноги. Он велел мне повторить, что необходимость требует
того, и прислал людей поднять меня с постели и отнести на
руках. Люди подняли меня, принесли к борту, подвязали ве
ревками и опустили на шлюпку.
[
8 6 9
]
