«Разумнее было бы заправить легкомысленные локоны под
ворот бархатной накидки и не надевать столь привлекающее
внимание платье», —мелькнуло в голове Аманды, но поздно.
Ее башмачки с золотыми пряжками уже перешагнули затоп
танный порог. Впрочем, она привыкла к российской грязище
и не находила ничего особенного в том, что на железной поло
се для чистки сапог (сделанной из старой косы) нависла ош
метками засохшая глина, а бродячие собаки наследили на
крыльце харчевни, которая дышала не только трубочным ды
мом и водкой.
Линда по обыкновению жалась к госпоже и, опустив глаза,
молила Христа, чтобы им удалось как можно быстрее покон
чить с делами до скорых охотских сумерек.
— Эй, ребята, провалиться мне на этом месте! А ну, глянь
те, какие форели заплыли в нашу бухту! —услышали они
родную английскую речь, но виду не подали, а прошли в
глубь зала, где громоздилась стойка и были свободные места.
Как и ожидал Пэрисон, женщины привлекли всеобщее вни
мание. И хотя, по совести сказать, в этом сборище морских
курток и шляп, трубок и камзолов легче было отыскать бе
лую ворону, чем джентльмена, тем не менее Аманда не без
улыбки отметила для себя, что почти все пытались подать се
бя с лучшей стороны: быть любезными, мужественными и, по
их понятиям, веселыми и желанными. Но при этом она почти
физически ощущала их липкие, раздевающие до нитки взгля
ды и чувствовала себя не в своей тарелке.
Они устроились за дальним столом и, чтоб не выглядеть
уж совсем глупо, заказали по чашке молока. Низкий прокоп
ченный потолок давил их своей тяжестью, но более угнетала
мысль: «Где барон?»
Держа в руке широкую чашку, леди нет-нет да и скользила
взглядом по пестрому залу, стараясь не задерживаться на
чьих-то лицах.
Внезапно ее точно ударили по щеке. Она повернула го
лову —и только умением держать себя в руках не выдала
волнения. На нее пристально смотрели оловянные глаза
рыжеволосого детины с серебряным кольцом в ухе. Туск
лые, пустые, они изучали ее сквозь седоватую табачную
дымку. Большие грубые пальцы поигрывали морским но
жом.
537
