— Ты знаешь, Юрий Федорович, о всех моих распрях с
Резановым, — начал раздраженно Крузенштерн, едва они
вошли в каюту, — и его настырность везде совать нос. Нын
че же он превзошел все пределы и объявил себя начальни
ком над нами и всего вояжа.
Крузенштерн изучающе посмотрел на молчавшего Ли
сянского и продолжал:
— Посему, Юрий Федорович, дабы навсегда урезонить
Резанова, я прошу тебя и офицеров пожаловать сей же час
со мной на «Надежду». Я решил показать наконец-то Реза
нову его место и подвергнуть его нашему осуждению.
Однако Лисянский, выслушав Крузенштерна, высказался
иначе, чем тот ожидал:
— Видишь ли, Иван Федорович, я не нахожу достаточ
ных причин для таких резких выпадов против камергера, и
потом, я давал обязательства правлению компании выпол
нить все ее распоряжения, а Резанов же является одним из
ее директоров. Да и вся наша экспедиция снаряжена на
средства компании. Думается, нет смысла накалять страсти
и поднимать сыр-бор.
Крузенштерн явно не ожидал такого поворота и холодно
произнес:
— В таком случае пригласи офицеров в кают-компанию.
Повторив в кают-компании свои доводы, Крузенштерн
почувствовал холодок, идти вызвался только Верх, а Лисян
ский пошел по долгу службы поддержать начальника.
Вернувшись поздно вечером, рассказал о дальнейших со
бытиях в кают-компании Верх...
Прежде всего Крузенштерн вызвал наверх всю команду и
пассажиров — членов миссии, ученых. Все офицеры, за ис
ключением Головачева, пошатывались и были навеселе. По
тревоженные матросы безразлично смотрели под ноги. Их
мало интересовали властные разногласия начальства. В то
же время многие из них испытывали некоторую симпатию к
посланнику.
В каюту Резанова без стука ввалился лейтенант Ромберг:
— Капитан, офицеры и вся команда ожидают вас для
объяснений, — произнес он, еле выговаривая слова.
— Вы, сударь, пьяны, и с какой стати я вам должен по
виноваться? — ответил Резанов.
— Ежели не подчинитесь, приказано силой вас выволо
чить, — нагло сказал Ромберг и вышел.
В который раз за время плавания Резанов почувствовал
себя неуютно... Одно стало ясно — пришло время объяс
ниться раз и навсегда, и он нехотя вышел на палубу. Не гля
7 И. Фирсов
193
