— Что там, браток? — спрашивают эти губы.
— Порядок, — кричит Харитонов как можно громче, хогя
•нает в эти минуты ничуть не больше, чем сам раненый. Впе
реди идет бой. Это он знает точно.
Перевязка закончена. Можно двигаться. Но едва подняв
шись, Харитонов тотчас же опускается в снег рядом с ране
ным.
— Д зсс, д зсс... — свистят над головой пули.
— Кукушка, чтоб ее... — зло ругается он. — И когда они ус
пели их насажать?
Руки бездействую т. Работает мозг. Нужно что-то предпри.
пять. Ползти, взвалив раненого на спину, тоже опасно.
Решение приходит неожиданное, никакими инструкциями не
предусмотренное. Лежа в снегу, он снимает с себя ремень, при
вязывает им раненого к своей ноге, затем поворачивает бой
ца так, чтобы при движении тот не испытывал больших страда
ний, и начинает ползти.
— ' Д зсс, д зсс... — сопровождают пули.
Пятьсот метров кажутся бесконечными. Перевести дыхание
удается только тогда, когда подоспевшие санитары поднимают
раненого на носилки...
Михаил Семенович вспоминает и лейтенанта Го
воркова, и многих бойцов, которым оказывал он
первую медицинскую помощь.
—
Можете себе представить, — говорит Харито
нов, — когда после апрельских боев, в мае сорок
второго, командир дивизии вручал мне орден Крас
ного Знамени, самому не верилось: неужели это я
вынес из-под огня восемьдесят человек. Тогда же
вручали орден Ленина и Степану Закатову. Был у
нас в полку такой снайпер. Стрелял так, будто всю
жизнь только и делал, что в меткости тренировался.
У него был самый крупный в дивизии снайперский
счет.
А лейтенанта Говоркова в апрельском бою рани
ло. Вынес это я очередного бойца и уже обратно со
бирался в пивку (невысокий густой ельник) ныр
нуть, как навстречу мне лейтенант. В лице ни кро
53
