нет. Сомнения сменялись разочарованием, разоча
рование — надеждами. Порой хотелось все бросить.
С такими невеселыми мыслями я и приехала на
этот раз в Ошту.
— А у нас снова саперы работают, — привет
ствовали меня друзья-мальчишки.
Среди командиров отряда — старый знакомый,
Борис Александрович Трофимов. На его погонах
прибавилась четвертая звездочка. На груди прико
лото несколько орденских планок. За ратные по
двиги.
Оба искренне обрадовались встрече. Судьба по
гибших волнует и капитана. Он внимательно гля
дит на меня и осторожно спрашивает:
— Ну, как дела?
Молчу. Что сказать? Борис Александрович, ка
жется, понял мое состояние. Но мне от этого не лег
че. Я чувствую себя виноватой не только перед те
ми, кто лежит сейчас в братской могиле в центре
села, но еще больше перед этими солдатами, что
смотрят на меня таким выжидающе вопроситель
ным взглядом. Потому и молчу...
На следующий день рано утром едем туда, где
на карте сорок первого обозначена линия передовой.
В лесу тихо. Только слышно, как хрустят под са
погами ветки. Саша Соколов идет очень медленно,
напряженно вслушиваясь в тишину наушников. Ес
ли бы не эти наушники, можно было подумать, что
солдат за грибами собрался: небольшой рюкзак за
плечами да длинный посох в руках. Но именно от
этого посоха с металлическим кружком на конце и
тянется провод к рюкзаку, а оттуда к наушникам.
Это миноискатель. За два месяца работы отряд очи
стил от мин, гранат, снарядов, от всего того, что на
27
