341
имя ее же правды. Этот массовый, соборный подвиг был
осуществлен в Галлиполи.
Втолпе людей, которая оказалась выброшенной на этот
пустынный берег из пределов России, быстро обозначи
лись как бы два мирка, которые стояли друг против друга,
утрачивая общий язык, проникаясь взаимной враждебнос
тью, почти что ненавистью: те, кто, ослабев, изменяли себе
и своим соратникам, и те, кто, почувствовав над собой твер
дую руку Кутепова, захотели и сумели остаться верными
себе и друг другу. Чтобы измерить пропасть, которая легла
тогда между этими двумя мирками, достаточно было пого
ворить с теми, кто остался в Галлиполи, и с теми, кто его
покинул. Вторые как бы мстили себе, укоризненно понося
оставшихся, тогда как первые говорили о своем Галлиполи
с чувством уважения, которое без преувеличения можно
было назвать благочестивым.
И, действительно, Галлиполи было не только духовным
санаторием, а как бы монастырем, в котором перед тем со
вершалось трудное послушание, чтобы войти в мир уже
связанными между собой узами принадлежности к одно
му «ордену».
И что самое замечательное: поскольку речь идет об
оценке роли и деятельности А.П. Кутепова в этом деле,
нельзя сказать, чтобы он по какому-либо определенному
плану осуществлял некий продуманный замысел. Нельзя
даже быть уверенным, что он отдавал себе полный и яс
ный отчет в том, что делал. Создавалось галлиполийское
детище Кутепова в органическом процессе как бы само
произвольного роста, причем творческая энергия Куте
пова проявлялась в таких естественных, простых, буднич
ных, повседневных действиях, что даже слово «жесты» к
ним едва ли подходит. В простоте, естественности и де
ловитости, с какими Кутепов совершал поступки, казав
шиеся ординарными и будничными и оказавшиеся уже в
самой близкой перспективе историческими, сказался
весь Кутепов...
В новом качестве видим мы Кутепова в Париже. И туг он
делал большое дело. Задача сбережения армии путем превра
щения ее основных кадров в организованные «запасные» час
