<ИЗ
ГРЕЧЕСКОЙ АНТОЛОГИИ>
1
В обители
ничтожества унылой,
О незабвенная! прими потоки
слез,
И вопль отчаянья над хладною
могилой,
И горсть, как ты,
минутных роз!
Ах, тщетно все!
Из вечной сени
Ничем не призовем твоей
прискорбной тени;
Добычу не отдаст завистливый
Аид.
Здесь онемение; все хладно, все
молчит,
Надгробный факел мой лишь мраки
освещает...
Что, что вы сделали, властители
небес?
Скажите, что краса так рано
погибает!
Но ты, о мать-земля! с сей данью
горьких слез
Прими почившую, поблеклый цвет
весенний,
Прими и успокой в гостеприимной
сени!
2
Свидетели любви и горести моей,
О розы юные, слезами омоченны!
Красуйтеся в венках над хижиной
смиренной,
Где милая
таится от очей!
Помедлите, венки! еще не
увядайте!
Но если явится, - пролейте на нее
Все благовоние
свое
И локоны ее слезами напитайте.
Пусть остановится в раздумье и
вздохнет.
А вы, цветы,
благоухайте
И милой локоны слезами
напитайте!
3
Свершилось: Никагор и пламенный
Эрот
За чашей Вакховой Аглаю
победили...
О радость! Здесь они сей пояс
разрешили,
Стыдливости
девической оплот.
Вы видите: кругом рассеяны
небрежно
Одежды пышные надменной
красоты;
Покровы легкие из дымки
белоснежной,
И обувь стройная, и свежие цветы.
Здесь все развалины роскошного
убора,
Свидетели любви и счастья
Никагора!
4
Явор
к прохожему
Смотрите, виноград кругом меня
как вьется!
Как любит мой
полуистлевший пень!
Я некогда ему давал отрадну
тень;
Завял... но виноград со мной не
расстается.
Зевеса
умоли,
Прохожий, если ты для дружества
способен,
Чтоб друг твой моему был некогда
подобен
И пепел твой любил, оставшись на
земли.
5
Где слава, где краса, источник
зол твоих?
Где стогны шумные и граждане
счастливы?
Где зданья пышные и храмы
горделивы,
Мусия, золото, сияющие в них?
Увы! погиб навек Коринф
столповенчанный!
И самый пепел твой развеян по
полям.
Все пусто: мы одни взываем здесь
к богам,
И стонет Алкион один в дали
туманной!
6
"Куда, красавица?" - "За
делом, не узнаешь!" -
"Могу ль надеяться?" -
"Чего?" - "Ты
понимаешь!"
-
"Не время!" - "Но взгляни:
вот золото, считай!" -
"Не боле?
Шутишь! Так прощай".
7
Сокроем навсегда от зависти
людей
Восторги пылкие и страсти
упоенье.
Как сладок поцелуй в безмолвии
ночей,
Как сладко тайное любови
наслажденье!
8
В Лаисе нравится улыбка на
устах,
Ее пленительны для сердца
разговоры,
Но мне милей ее потупленные
взоры
И слезы горести внезапной на
очах.
Я в сумерки вчера, одушевленный
страстью,
У ног ее любви все клятвы
повторял
И с поцелуем к
сладострастью
На ложе роскоши тихонько
увлекал...
Я таял, и Лаиса
млела...
Но вдруг уныла,
побледнела
И - слезы градом
из очей!
Смущенный, я прижал ее к груди
моей:
"Что сделалось, скажи, что
сделалось с тобою?)
"Спокойся, ничего,
бессмертными клянусь;
Я мыслию была встревожена одною:
Вы все обманчивы, и я... тебя
страшусь".
9
Тебе ль оплакивать утрату юных
дней?
Ты в красоте не
изменилась
И для любви моей
От времени еще прелестнее
явилась.
Твой друг не дорожит неопытной
красой,
Незрелой в таинствах любовного
искусства.
Без жизни взор ее стыдливый и
немой
И робкий
поцелуй без чувства.
Но ты, владычица
любви,
Ты страсть
вдохнешь и в мертвый камень;
И в осень дней твоих не
погасает пламень,
Текущий с
жизнию в крови.
10
Увы! глаза,
потухшие в слезах,
Ланиты, впалые от долгого
страданья,
Родят в тебе не
чувство состраданья, -
Жестокую улыбку
на устах...
Вот горькие
плоды любови страстной,
Плоды ужасные мучений без отрад,
Плоды любви,
достойные наград,
Не участи, для сердца столь
ужасной...
Увы! как молния внезапная с
небес,
В нас страсти
жизнь младую пожирают
И в жертву
безотрадных слез,
Коварные, навеки
покидают.
Но ты, прелестная, которой мне
любовь
Всего - и юности и счастия
дороже,
Склонись, жестокая, и я...
воскресну вновь,
Как был, или еще бодрее и моложе.
11
Улыбка страстная и взор
красноречивый,
В которых вся душа, как в
зеркале, видна,
Сокровища мои...
Она Жестоким Аргусом со мной
разлучена!
Но очи страсти
прозорливы:
Ревнивец злой, страшись любви
очей!
Любовь мне таинство быть
счастливым открыла,
Любовь мне скажет путь к
красавице моей,
Любовь тебя читать в сердцах не
научила.
12
Изнемогает жизнь в груди моей
остылой;
Конец борению;
увы! всему конец.
Киприда и Эрот, мучители сердец!
Услышьте голос мой последний и
унылый.
Я вяну и еще мучения терплю:
Полмертвый, но
сгараю.
Я вяну, но еще так пламенно люблю
И без надежды
умираю!
Так, жертву
обхватив кругом,
На алтаре огонь бледнеет,
умирает
И, вспыхнув ярче
пред концом,
На пепле
погасает.
13
С отвагой на челе и с пламенем в
крови
Я плыл, но с бурей вдруг
предстала смерть ужасна.
О юный плаватель, сколь жизнь
твоя прекрасна!
Вверяйся
челноку! плыви!
* * *
Ты пробуждаешься, о Байя, из
гробницы
При появлении Аврориных лучей,
Но не отдаст тебе багряная
денница
Сияния
протекших дней,
Не возвратит
убежищей прохлады,
Где нежились рои
красот,
И никогда твои порфирны
колоннады
Со дна не
встанут синих вод.
* * *
Есть наслаждение и в дикости
лесов,
Есть радость на
приморском бреге,
И есть гармония в сем говоре
валов,
Дробящихся в
пустынном беге.
Я ближнего люблю, но ты,
природа-мать,
Для сердца ты
всего дороже!
С тобой, владычица, привык я
забывать
И то, чем был,
как был моложе,
И то, чем ныне стал под холодом
годов.
Тобою в
чувствах оживаю:
Их выразить душа не знает
стройных слов
И как молчать об
них - не знаю.
НАДПИСЬ ДЛЯ ГРОБНИЦЫ
ДОЧЕРИ М<АЛЫШЕВОЙ>
О! милый гость
из отческой земли!
Молю тебя: заметь сей памятник
безвестный:
Здесь матерь и отец надежду
погребли;
Здесь я покоюся, младенец их
прелестный.
Им молви от меня: "Не сетуйте,
друзья!
Моя завидна
скоротечность;
Не знала жизни я,
И
знаю вечность".
ПОДРАЖАНИЯ ДРЕВНИМ
1
Без смерти жизнь не жизнь: и что
она? сосуд,
Где капля меду
средь полыни;
Величествен сей понт! Лазурный
царь пустыни,
О солнце! чудно ты, среди
небесных чуд!
И на земле
прекрасного столь много!
Но все поддельное иль втуне
серебро:
Плачь, смертный!
плачь! Твое добро
В руке у
Немезиды строгой!
2
Скалы
чувствительны к свирели;
Верблюд прислушивать умеет
песнь любви,
Стеня под бременем; румянее
крови -
Ты видишь - розы
покраснели
В долине Йемена от песней
соловья...
А ты, красавица... Не постигаю я.
3
Взгляни: сей кипарис, как наша
степь, бесплоден
Но свеж и зелен
он всегда.
Не можешь, гражданин, как пальма
дать плода?
Так буди с
кипарисом сходен:
Как он, уединен, осанист и
свободен.
4
Когда в страдании девица
отойдет
И труп синеющий
остынет, -
Напрасно на него любовь и амвру
льет,
И облаком
цветов окинет.
Бледна, как лилия в лазури
васильков,
Как восковое
изваянье;
Нет радости в цветах для вянущих
перстов,
И суетно
благоуханье.
5
О смертный! хочешь ли безбедно
перейти
За море жизни
треволненной?
Не буди горд: и в ветр попутный
опусти
Свой парус,
счастием надменной.
Не покидай руля, как свистнет
ярый ветр!
Будь в счастье - Сципион, в
тревоге брани - Петр.
6
Ты хочешь меду, сын? - так жала не
страшись;
Венца победы? -
смело к бою!
Ты перлов
жаждешь? - так спустись
На дно, где крокодил зияет под
водою.
Не бойся! Бог решит.
Лишь смелым он отец,
Лишь смелым перлы, мед, иль
гибель... иль венец.
ПОДРАЖАНИЕ АРИОСТУ
La verginella ё simile alia rosa [150] [Девушка
подобна розе (ит.).]
Девица юная подобна розе нежной,
Взлелеянной весной под сению
надежной:
Ни стадо алчное, ни взоры
пастухов
Не знают тайного сокровища
лугов,
Но ветер сладостный, но рощи
благовонны,
Земля и небеса прекрасной
благосклонны.
<ОТРЫВОК ИЗ ШИЛЛЕРОВОЙ
ТРАГЕДИИ "МЕССИНСКАЯ НЕВЕСТА">
Донна Изабелла, дон Эммануил и
дон Цезарь (ее дети)
Д. Изабелла (выступая с сынами)
Приникни с горней высоты,
Заступница печальных смертных,
И сердце удержи мое
В границах должного смиренья!
Я матерь: в радости могу,
Взирая на сынов, забыться
И жертвой гордости упасть.
Ах, в первый жизни раз
Их совокупно обнимаю;
До сей минуты вожделенной
Таила в сердце глубоко
Горячность верную к сынам,
Равно для матери бесценным!
В объятьях одного другой
Мне должен был казаться мертвым;
Два сына мне дала судьба,
Но сердце, их любить, одно...
Ах, дети, молвите: могу ли
Вас обоих равно обнять
В восторгах радости безмерной?
(к д. Эммануилу)
Не раню ль ревность я твою,
Сжимая Цезареву руку?
(к д. Цезарю)
Скажи, обидели ль тебя
Любви моей ко брату знаки?
Я трепещу: моя любовь
В вас злобы пламень раздувает!
Чего мне ждать? Вещайте, дети!
С какою мыслию стеклись?
Иль древняя вражда воспрянет,
Непримиримая и здесь,
В дому родителей священном?
Или за прагом меч и нож
И гнев, скрежещущий зубами,
Вас ожидают, несчастливцы?
Что шаг от матери, то смерть,
Что шаг, то новы преступленья!
Хор
Мир или злоба?
Жребий не вынут;
Скрыто глубоко, что будет, от
нас:
Меч иль оливу братья отринут -
Мы не трепещем и станем за вас!
Д. Изабелла
Какие злобны восклицанья!
Что мужи бранные хотят?
Или войну готовят здесь
У алтарей гостеприимных?
К чему мечи, когда с любовью
Здесь матерь обняла детей?
Или в объятиях ее
Страшитесь адския измены
И змий-предателей?.. Враги -
Так, не друзья - толпы наемных,
Слепые слуги мести вашей,
Раздор несущи по следам!
Нет, не друзья, не верьте им:
Не молвят доброго совета!
Одна боязнь и вечный страх
Куют им раболепны руки,
Всегда готовые на зло.
Вы научитесь, дети, знать
Сей род и низкий и строптивый:
Он кровожадный власти червь,
Он силы тайный поядатель!
О дети, сколь опасен мир:
Он полон лести и лукавства.
Какие узы прочны здесь?
Где постоянны человеки,
Поклонники корысти бренной?
Природа лишь одна верна
На якоре своем нетленном,
И счастлив тот, кому дает
Сопутником в сей жизни брата!
Хор
Други, вещала вам правду она!
Ей вся открыта сердец глубина,
Мы же, как снасти лишенные челны,
Летим на погибель в житейские
волны!
Д. Изабелла (к д. Цезарю)
О ты, прижавший меч во длани,
Склонивший ниц ревнивый взор,
Воззри окрест и будь судья:
Кто брату красотой подобен?
(к д. Эммануилу)
Ответствуй мне: из сей толпы
Кто Цезаря затмит красою?
Вы оба, юноши, равно
Наделены рукой природы.
Молю, воззрите на себя,
Уверьтесь в истине очами!
Из тысячи твоя рука
Его, как друга бы, прижала
И братом сердце нарекло!
О, ослепление страстей,
Плод ревности и злости адской!
Когда судьбина в колыбели
Друг другом наделила вас,
Забыв родства и крови узы,
В кипящих, как волкан, страстях,
К ногам повергнув дар природы,
Клевретов нарекли друзьями,
Врагам любовью поклялись!
Д. Эммануил
О, выслушай меня!
Д. Цезарь (вступая в речь)
Дай
слово
Мне молвить, матерь...
Д. Изабелла
Нет!
Слова не укротят вражды:
Здесь месть с обидою взаимны.
Здесь ненависть таится глубоко.
Кто знает, где огонь сей адский,
Объявший пламенем сердца,
Огонь ужасный, сокровенный,
Одетый лавой древних дней?
Обида с юной жизни здесь
Растет, мужает беспрестанно,
И муж за юношу - нам враг!
Увы, от младости безумной
Вы, братья, дышите на зло!
Лета б должны обезоружить
Враждующих. Воззрите вспять:
Где ненависти первой семя?
Среди гремушек, детских игр
И лепетания младенцев,
Там зла виновное начало,
Там горести источник вечный!
Но устыдитеся, вы - мужи!
(Берет обоих за руки.)
Желанный мною час настал!
Сойдитесь, милые!
Решитесь Вины взаимные забыть!
В душе великой, благородной
Прощенье выше всех побед.
В могилу древнего отца
Повергните вражды ехидну,
Готовую известь безумных;
Любви и миру дайте жизнь
И обновитеся сердцами!
(Отступает шаг назад, как будто
желая дать место братьям приближиться взаимно;
но они оба неподвижны, взоры их устремлены в
землю.)
Хор
Братья, почтите матери волю!
Слово святое вам зарекла:
Кончить годину мести и зла.
Братья, иль снова к ратному полю?
Слепо мы делим ваши судьбы:
Вы - властелины, мы же - рабы.
Д. Изабелла
(В молчании, несколько минут
напрасно ожидая примирения братьев, говорит с
чувством глубокой горести.)
Довольно! силу слов
И заклинаний истощила!
В могиле тот, кто мог владеть
Строптивыми сынов сердцами.
Что я? Увы, печальная вдова!
Мой глас - бессильный глас
молитвы!
Довольно! Полная свобода:
Отдайтесь демону вражды
На гнев, на новые обиды!
Чего стыдиться вам? Жены,
Сих стен, сих алтарей
безмолвных?
Под сенью их, где ваши колыбели
На радость некогда стояли,
Братоубийством осквернитесь,
Облейтесь кровию своей
И грудь на грудь, в неистовом
пылу,
Как Полиник, как Этеокл
проклятый,
Друг друга задушите вы
В объятиях, достойных ада... [151]
[Здесь нескольких стихов недостает. (Прим. П. А.
Вяземского.)]
Хор
О, ужас, что матерь вам здесь
зарекла!
Годину печали, тревоги и зла,
А в жизни грядущей и скрежет и
муки!
Да будут же чисты от гибели руки,
Да с миром вас примет родителей
дом!
Смиритесь, о братья, есть на небе
гром!
Д. Цезарь (не смотря на брата)
Ты - старший брат, начни же речь,
Я отвечать тебе готов!
Д. Эммануил
(в подобном положении)
Сам молви ласковое слово,
Ты - младший, дай любви пример!
Д. Цезарь
Не потому, что я виновен
Иль брата старшего слабей?
Д. Эммануил
Всем доблесть рыцаря известна:
Ты скромен, следственно, не слаб.
Д. Цезарь
Или так мыслишь ты о брате
Воистину?
Д. Эммануил
Не знаю лжи;
Как ты, душою выше чванства.
Д. Цезарь
Презренья не могу снести;
Но ты в пылу жестокой распри
О брате низко не вещал!
Д. Эммануил
Моей ты смерти не алкал.
Я знаю: ты казнил монаха,
Что мне готовил тайно яд.
Д. Цезарь
О, если б брата прежде знал!
Что было... верно б не случилось!
Д. Эммануил
Не зная сердца твоего,
Я матерь горестно обидел.
Д. Цезарь
Ты мне жестоким был описан.
Д. Эммануил
Несчастие: князей клевреты
Владеют тайно их душой!
Д. Цезарь (быстро)
Всему виновники они...
Д. Эммануил
Два сердца разлучивши злобой...
Д. Цезарь
Наветом, хитрой клеветой...
Д. Эммануил
И ядом лести и коварства...
Д. Цезарь
Питая яростную рану...
Д. Эммануил
Нас сделали рабами их...
Д. Цезарь
Игралищем страстей чужих.
Д. Эммануил
Так, правда! чуждый друг неверен!
Д. Цезарь
Опасный: матерь нам вещала.
Д. Эммануил
Так дай же руку, милый брат!
Д. Цезарь
Она твоя навеки, брат!
Д. Эммануил
Чем боле на тебя смотрю,
Тем боле, с сладким удивленьем,
Сретаю матери черты...
Д. Цезарь
Вглядись, как сходен ты со мной:
Бесценное для брата сходство!
Д. Эммануил
Ты ль это, брат?
Твои ли речи
И ласки к младшему, скажи?
Д. Цезарь
Ты ль это, юноша прелестный,
Столь злобный некогда мне враг?
Д. Эммануил
Как права, требуя коней
Из славного отца наследства,
Ты рыцаря прислал за ними,
И я дал рыцарю отказ.
Д. Цезарь
Они твои, не мыслю боле...
Д. Эммануил
Нет! нет! твои - и колесница...
Прими как брата первый дар!
Д. Цезарь
Приму, но ты сей твердый замок,
Воздвигнутый над морем шумным,
Вражды источник обоюдный,
Прими как дань любви моей!
Д. Эммануил
Я не приму, но вместе там,
Как братья, станем жить отныне!
Д. Цезарь
Ты прав, к чему добром делиться,
Когда два сердца заодно?
Д. Эммануил
Союзом будем мы сильнее;
Против врагов, против судьбины
Нам дружба неизменный щит!
Д. Цезарь
Отныне мой ты стал навеки!
Хор
Но что мы, клевреты, стоим в
неприязни?
Примеры благие дают нам князья:
Сомкнем же десницы без низкой
боязни
И будем отныне навеки друзья!
* * *
Жуковский, время все проглотит,
Тебя, меня и славы дым,
Но то, что в сердце мы храним,
В реке забвенья не потопит!
Нет смерти сердцу, нет ее!
Доколь оно для блага дышит!..
А чем исполнено твое,
И сам Плетаев не опишет.
* * *
Ты знаешь, что
изрек,
Прощаясь с жизнию, седой
Мельхиседек?
Рабом родится
человек,
Рабом в могилу
ляжет,
И смерть ему
едва ли скажет,
Зачем он шел долиной чудной
слез,
Страдал, рыдал,
терпел, исчез.
* * *
Храни ее, святое Про/виденье!
Как ясный день, чиста она душой!
Да будет с ней твое
благословенье!
Да будет с ней небесный Ангел
твой!
В святом кругу своей семьи
прекрасной
На радость нам пускай цветет
она!
В ее судьбе, с ее душой
согласной,
Пусть будет все любовь и тишина!
Мы ждем тебя, день завтрашний,
священный!
К нам гением надежды ниспустись!
Прекрасного символ будь
неизменный!
И ясен к нам стократно
возвратись!
ПОДРАЖАНИЕ ГОРАЦИЮ
Я памятник воздвиг огромный и
чудесный,
Прославя вас в стихах: не знает
смерти он!
Как образ милый ваш и добрый и
прелестный
(И в том порукою наш друг
Наполеон),
Не знаю смерти я. И все мои
творенья,
От тлена убежав, в печати будут
жить.
Не Аполлон, но я кую сей цепи
звенья,
В которые могу вселенну
заключить.
Так первый я дерзнул в забавном
русском слоге
О добродетели Елизы говорить,
В сердечной простоте беседовать
о боге
И истину царям громами
возгласить.
Царицы, царствуйте, и ты,
императрица!
Не царствуйте, цари: я сам на
Пинде царь!
Венера мне сестра, и ты моя
сестрица.
А Кесарь мой - святой косарь.
НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ ГРАФА
БУКСГЕВДЕНА ШВЕДСКОГО И ФИНСКОГО.
ТА ЖЕ НАДПИСЬ К ОБРАЗУ ГРАФА
ХВОСТОВА-СУВОРОВА
Премудро создан я, могу на свет
сослаться;
Могу чихнуть,
могу зевнуть;
Я просыпаюсь,
чтоб заснуть,
И сплю, чтоб
вечно просыпаться.
14-го мая 1853 года.
Вологда. Вологодская удельная
контора, квартира г. Гревенса