Вологжане – узники фашистских концлагерей

Чем дальше уходят в прошлое военные годы, тем чаще возвращается к ним память. Теперь уже ничего нельзя изменить. Как было – так было...

В 1940 году я был взят на действительную службу. Направили нас, молодых солдат, в Эстонию. А вскоре меня командировали на учебу под Ригу в полковую школу.

Когда началась Великая Отечественная война, нас досрочно выпустили из школы, присвоив мне воинское звание сержанта. Направили под Таллинн, где находился 93-й отдельный саперный батальон. Его роты пополнили новыми солдатами, а нас перебросили на защиту города Пярну. Несмотря на все наши усилия, фашисты взяли город. Лишь в тридцати километрах от него мы сумели организовать постоянную оборону. Но силы были неравны, и мы с боями стали отходить к Таллинну. Затем неожиданно наш саперный батальон был брошен под Тарту. Однако и там мы оказались слабее, немцы стали теснить нас к Таллинну. В конце концов фашисты окружили город, отрезали наши части. В морском порту я успел сесть на наше нефтеналивное судно «Сатурн». Но ночью оно наскочило на мину и подорвалось. Экипаж и нас, воинов, спасли два военных минных тральщика. Всех высадили на острове Гоглан. Но остров немцы бомбили, и дней через пять нас эвакуировали с острова в Кронштадт. Там на базе из эвакуированных военнослужащих вновь сформировали 94-й саперный батальон, который перебазировали в Петродворец. Это было в начале сентября 1941 года.

В Петродворце мне дали в подчинение сорок солдат. На всех имелось четырнадцать винтовок да несколько бутылок с зажигательной смесью. Когда немцы прорвались к Кировскому заводу, нас бросили туда. Два взвода пошли в обход по шоссейной дороге, а я со своими воинами был обязан отрезать прорвавшуюся вражескую группировку. Но сделать ничего не смогли. Превосходя в силе, немцы нас выбили.

Мы отступали до Стрельны. Обороняли этот населенный пункт целую неделю. Но враг обошел нас с левого фланга и принудил отступить к Петергофу. При отступлении я получил несколько пулевых ранений. Передвигаться самостоятельно почти не мог. Пролежал на холодной земле сутки. А на рассвете следующих суток меня подобрали жители деревни Ижорка старик и старушка Антоновы. Они дотащили меня до своего дома и укрыли на две недели. Деревня была занята немцами. Через некоторое время жителей эвакуировали. Меня же вместе с еще одним раненым фашисты обнаружили и бросили в лагерь в Красное Село.

Условия пребывания военнопленных были ужасными. Еще хуже они стали, когда, спустя семнадцать месяцев, нас направили под Волхов строить дорогу. Кормили почти одними опилками. Здесь я и задумал совершить побег. После нескольких суток скитаний по лесу вышел к реке Волхов.

На противоположном берегу были наши. Я залег в кустах и стал ждать ночи, чтобы переправиться через реку на облюбованном бревне. Но вечером попал на глаза к немецкому дозору, и меня снова направили в лагерь на строительство дороги. С наступлением морозов оставшихся в живых военнопленных перевезли в Гатчину в лагерь. Оттуда перебросили под Нарву на строительство фабрики. Когда же наши стали наступать, всех пленных увезли под Ригу, затем в Польшу и Германию. Я попал в лагерь на Эльбе. Там договорились вчетвером бежать. Во время бомбежки побег удался. Переплыли на лодке через Эльбу и ушли в горы. Больше месяца блуждали там. Наконец оказались в Чехословакии, где нас укрыли в одной из деревень. За две недели мы поокрепли и стали думать о продвижении к своим. Но при первом же походе я вывернул раненую ногу и был отвезен местными жителями в ту же деревню. Здесь меня и освободили советские войска.

Вновь призвали в армию и я еще служил до 1946 года. Позднее стал переписываться с жителями чехословацкой деревни, где я был на лечении. В Ленинграде была организована встреча с дочерью Верой отца той крестьянской семьи.