Военные действия на территории области. Оборона Ошты (Вытегорский район)

Овсом шуршащие долины,

Коней веселый табунок.

И вдруг – кривая подпись «Мины!»

На палке, подперевшей стог...

Мстислав Левашов

После окончания Великой Отечественной войны по всей стране развернулась новая битва – битва созидания. Люди хотели строить, растить хлеб, но для этого необходимо было избавиться от наследия войны: обезвредить минные поля, которые, как очаги смерти, были разбросаны по всей территории, подвергшейся оккупации.

В нашей области минные поля остались на территории Оштинского (сейчас Вытегорского) района.

Разминирование Ошты началось еще в 1944-м, вели его девушки и юноши, подростки: у них вес поменьше, а значит, больше шансов выжить на минном поле... Но за лето и осень того года не удалось полностью обезвредить буквально нашпигованную смертельным железом землю оштинских полей, болот и лесов, несмотря на самоотверженность юных минеров, среди которых было немало жертв.

Разминирование Ошты продолжалось в 1945-1946 годах. Весной и летом 45-го требовалось освободить от мин и взрывчатых веществ пахотные и сенокосные угодья колхозов, где совсем недавно проходил передний край и где, по предварительным данным (по обнаруженным формулярам), было более 69 тысяч противопехотных мин. Трофеи – мины, боеприпасы, оружие – все это собирали на площади в сотни квадратных километров, там в войну располагались части Красной Армии и финские гарнизоны.

Победной весной после проведения небольшой недельной учебы по программе Осоавиахима СССР команда бойцов-минеров приступила к работе. «Разминеры», как их тогда называли, прибыли из Вытегорского, Кирилловского, Белозерского, Оштинского и Шольского районов. Среди них оказался и наш земляк Михаил Кириллович Черепов, ныне живущий в селе Зубово Шольского сельского поселения Вытегорского района.

Родился наш герой в октябре 1926 года в деревне Морьево Шольского района, в большой семье, где было восемь детей. Окончил пять классов и пошел работать в колхоз, вскоре выучился на тракториста, получил трактор, добросовестно пахал, сеял, боронил. Все военные годы тоже трудился в колхозе. На фронт его не брали: бронь. Семье жилось нелегко, в 42-м от язвы желудка умер отец, он не ушел на фронт из-за возраста. Зато воевали старшие братья Михаила, а сестер привлекли к оборонным работам. Один из братьев Череповых Петр пришел домой без руки и ноги, с орденом Красной Звезды, воевал на Ленинградском фронте.

Михаилу повестку принесли в 1945-м. На пароходе он вместе с другими «разминерами» из Шолы прибыл на место, а там – одна разбитая церковь, да печные трубы среди сгоревших развалин. Жили в землянках, потом в небольших домиках-времянках, не хватало мыла, керосина. Им выдали бушлаты, на ногах они носили обмотки и американские ботинки на деревянной подошве. Кормили довольно скудно.

Михаил Кириллович вспоминает, что, несмотря на то, что он и его товарищи впервые в жизни мину увидели только в Оште, они довольно быстро освоили технику разминирования и проявляли храбрость, мужество и выдержку на минном поле. А счет обезвреженным минам шел на тысячи.

«Вначале не имелось миноискателей, их уж потом привезли, – вспоминает ветеран, – на минное поле мы ходили с палками, на конце которых прилажена проволока. Такими щупами мы и искали мины. Первый номер идет вперед, ищет мину, находит, ставит знак. Второй номер идет за ним с «кошкой» и эту мину обезвреживает и вытаскивает. Мины с поля выносили и складывали в штабеля. Потом увозили в специальные склады. А уж потом и взрывали».

Снять взрыватель – маленький стерженек с чекой и капсюлем – дело нескольких секунд. Секунд между жизнью и смертью... Мины были разные: наши отечественные в деревянном корпусе ЯМ-5, противотанковые, противопехотные, и противотанковые немецкие металлические, хитрые финские – с несколькими взрывателями: центральным, боковыми и донным. «А что-то и страшно не было особо, – улыбается Михаил Кириллович, – о смерти не думали, ведь мы же победили. Да, наверное, молодой был, отчаянный». Ему и правда повезло.

«Помню, трава была высокая, – продолжает рассказ Михаил Черепов, – так мы ее сожгли, а потом пошли мины искать. Я нашел противотанковую мину 5 кг, а она вся ржавая. Никак не могу взрыватель вынуть. Тут сержант подскочил, который нас обучал, отодвинул меня и сам стал обезвреживать. Он все отрыл, очистил, только взялся за проводок – и взрыв. У сержанта внутренности наружу, а меня оглушило. Его в госпиталь увезли, не знаю, выжил или нет. А вот Витьку Пелевина точно убило. Он на мине подорвался. Мы шли по уже разминированному участку друг за другом, а он как-то в сторону оступился – и взрыв. Ох, мин было в земле, ступить нельзя, по 4-5 на одном квадратном метре бывало».

Долго не возвращался к Михаилу Кирилловичу слух, но потом ничего, стал слышать и опять отправился отыскивать мины: «Зато теперь та травма дала о себе знать: ветеран почти оглох. Все же погибших было не так много, говорит ветеран, чаще люди становились калеками: теряли пальцы на руках, ногах, получали осколочные ранения. «А еще мы в траве, в кустах, кроме мин, находили бойцов мертвых, – рассказывает Михаил Кириллович, – документы, которые при них имелись, в штаб сдавали, а их хоронили, памятники ставили деревянные».

В 1945-м домой он вернулся в ноябре, а в апреле 46-го опять отбыл в Ошту. После второго сезона разминирования вернулся к мирной жизни. Работал в колхозе, на строительном участке, на пилораме, в леспромхозе, даже печки клал. Его трудовой стаж более сорока лет, имеет звание «Ветеран труда». Вместе с супругой они вырастили двоих сыновей, живущих в селе Зубово, подрастает внучка.

Ветеран живет вместе с семьей сына, он перенес несколько инсультов и сегодня выходит погулять только во двор дома. Нередко он сидит в комнате и словно отстраняется от окружающего мира. Что он вспоминает, о чем думает? Может, вспоминает того отчаянного паренька девятнадцати лет, который шагает по минному полю с деревянным щупом в руке? А может, думает о своей несбывшейся мечте: ветеран признался мне, что очень хотел стать летчиком, но помешала война.