Военные действия на территории области. Оборона Ошты (Вытегорский район)

В преддверии наступления 368 стрелковой дивизии, стоявшей под Оштой, нам, работникам политотдела и офицерам штаба дивизии, особенно часто приходилось находиться в частях. Мы еще и еще раз анализировали морально-политическое состояние личного состава, боевую готовность войск, наличие и состояние боевой техники.

Буквально за несколько дней до того, как части дивизии должны были покинуть обжитые землянки обороны и двинуться вперед, я получил задание отправиться во второй батальон 1228 стрелкового полка. Это был самый дальний район нашей обороны.

Покинув командный пункт полка, мы с комсоргом, младшим лейтенантом Николаем Терехиным отправились на передний край обороны.

У каждого – по свертку газет, доставленных в дивизию на самолете, и последняя сводка Совинформбюро, записанная на слух по радио. Мы хорошо знали, что солдаты ждут новостей и решили первыми сообщить им.

За беседой незаметно кончилась дорога и мы свернули на тропу.

– Вот здесь расположились артиллеристы капитана Воронцова, – сказал Терехин, указывая на высоту невдалеке. Зайдем сначала к ним, а потом к пехоте подадимся...

Комбат Александр Васильевич Воронцов встретил нас радушно, позаботился, чтобы мы не ушли голодными. Воронцов рассказал о боевых делах батареи за прошедшие дни июня 1944 года. С особой похвалой отозвался о взводе, которым командовал старший лейтенант Финкен.

За два дня до нашего прихода в батарею этот взвод действовал в составе отвлекающей группы. Орудийные расчеты старших сержантов Хилькова, Шлемина блестяще справились с задачей. Своим огнем они вызвали на себя артиллерийско-минометный огонь противника и этим помогли успешно выполнить боевую задачу подразделению, действовавшему на главном направлении.

Слушая комбата, мы радовались успехам артиллеристов. А как-то в стрелковом батальоне майора Сабирова, на самой дальней полосе нашей обороны?

Отправившись туда, мы повстречались с рядовым Андреем Поленковым и младшим сержантом Константином Афанасьевым. Сибиряку Поленкову было тогда за сорок, он участвовал в войне второй раз. Афанасьев – в два раза моложе, родом из Воронежа. Война свела их в одну траншею, что проходила по вытегорской земле. Тут был остановлен враг, отсюда должны были погнать его назад, на север, в Финляндию.

Втроем (теперь с нами был майор Сабиров) мы застали солдат за разговором. Рядовой Поленков объяснил нам:

– Рассказываю вот своему товарищу про землю здешнюю. Смотри, говорю, любуйся ее красотой. Ведь он молодой, ему впору любить...

И, как бы не обращая на нас внимания, Поленков сказал Афанасьеву, указывая рукою вперед:

– Вон видишь белый цветок? Это ландыш расцвел. Нежный, прекрасный, невинный. Смотрит на тебя и зовет...

Афанасьев, забывшись на мгновение, поднялся из траншеи и потянулся к цветку. Но тут же крепкая рука Поленкова дернула его обратно. И не напрасно: над траншеей взвизгнула пуля. За ней с шипением и свистом пролетела мина, потом вторая, третья... Взрывы. Огонь. Когда рассеялся дым, мы увидели, что на месте ландыша чернела воронка.

– Вот так, на своей земле, а не возьмешь, – вздохнул Поленков.

– Возьмешь, когда врага прогонишь.

– Обязательно прогоним и скоро прогоним, – твердо заверил Афанасьев и перевел свой взгляд на майора Сабирова. Тот кивком головы одобрил мнение солдата.

Вскоре наша дивизия вместе с другими войсками Карельского фронта перешла в наступление. Я вспомнил о своей встрече с Афанасьевым, получив заметку в газету о том, что он отличился в боях за Вязостров на Свири.

А 2 июля 1944 года на площади Ленина в Петрозаводске, на митинге, посвященном освобождению города от фашистских захватчиков, я вновь встретил Афанасьева. Он стоял с автоматом, на груди поблескивал орден Славы. В руке белел букет ландышей...

– Когда успел насобирать?– поздоровавшись, спросил я Афанасьева.

– Девушка подарила, – последовал ответ.

– Знакомая?

– Теперь да, раньше нет...

На лице воина светилась радость.