Если развитие есть процесс имманентный, пользующийся внешними данными только как возбуждением и как материа- лом, то все определяющие начала и составные элементы развития должны находиться уже в первоначальном состоя- нии организма - в его зародыше. Это фактически доказы- вается тем, что из семени известного растения или из эмбриона известного животного никакими средствами не- возможно произвести ничего иного, кроме этого опреде- ленного вида растения или животного. Итак, первоначаль- ное состояние организма, или его зародыш, по своим об- разующим элементам есть уже целый организм, и если, та- ким образом, различие между зародышем и вполне развитым организмом не может заключаться в разности самих обра- зующих начал и элементов, то оно, очевидно, должно на- ходиться в разности их состояния или расположения. И если в развитом организме составные его элементы и фор- мы расположены таким образом, что каждый из них имеет свое определенное место и назначение, то первоначаль- ное, или зародышевое, состояние представляет противопо- ложный характер: в нем составные формы и элементы орга- низма еще не имеют своего строго определенного места и назначения - другими словами, они смешаны, индифферент- ны; их различие представляется невыразившимся, скрытым, существующим только потенциально, они не выделились, не проявили своей особенности, не обособились. Таким обра- зом, развитие должно состоять собственно в выделении или обособлении образующих форм и элементов организма ввиду их нового, уже вполне органического соединения. Если, в самом деле, в развитие не должны привходить извне новые составные формы и элементы, то оно, очевид- но, может состоять только в изменении состояния или расположения уже существующих элементов. Первое состоя- ние есть смешение или внешнее единство; здесь члены ор- ганизма связаны между собою чисто внешним образом. В третьем, совершенном состоянии они связаны между собою внутренне и свободно по особенности своего собственного назначения, поддерживают и восполняют друг друга в силу своей внутренней солидарности; но это предполагает их предшествовавшее выделение или обособление, ибо они не могли бы войти во внутреннее свободное единство как са- мостоятельные члены организма, если бы прежде не полу- чили эту самостоятельность через обособление при выде- лении, что и составляет второй главный момент развития. Не трудно показать необходимость перехода от второго к третьему состоянию. Обособление каждого образующего элемента неразрывно связано со стремлением исключить все остальные, уничтожить их как самостоятельное или сделать их своим материалом, а так как это стремление одинаково присуще каждому из элементов, то они и урав- новешивают друг друга. Но простое равновесие было бы возможно только в том случае, если бы все образующие элементы были совершенно одинаковы, а этого в организме быть не может. В самом деле, при совершенной одинако- вости 512 элементов каждый мог бы получить от всех дру- гих только то, что сам уже имеет, причем не было бы ре- шительно никакого основания к их тесному внутреннему соединению, возможна была бы только чисто механическая случайная связь, образующая агрегат, а не организм (так, соединение одинаковых песчинок образует кучу пес- ка, случайное единство которой распадается от всякого внешнего действия); таким образом, в организме каждый член его имеет необходимое свое различие или особен- ность, а вследствие этого простое равновесие необходим мо приводит здесь к такому состоянию, в котором каждый элемент уравновешивает все остальные не как одна едини- ца против других единиц, ей равных, а сообразно своему внутреннему характеру и значению. Так, в организме че- ловеческом мозг или сердце имеют значение не как равные всем другим члены, а, сообразно своему особенному наз- начению, играют роль главных органов, которым должны служить все другие для сохранения целости всего орга- низма, а следовательно, и самих себя. Таким образом, необходимо получается не механическое равновесие, а внутреннее органическое единство, которое и образует в своем полном осуществлении третий главный момент разви- тия. Должно заметить, что безразличие первого момента есть только относительное: абсолютного безразличия не может быть в организме ни в каком его состоянии. Осо- бенности образующих частей существуют и в первом момен- те развития, но связанные, подавленные элементом единс- тва, которому здесь принадлежит исключительная актуаль- ность. Во втором моменте, напротив, эта актуальность переходит на сторону отдельных членов и сам прежний элемент единства является лишь как один из многих чле- нов (так, например, католическая церковь, которая в на- чале средних веков была исключительно актуальным эле- ментом единства, стала в новейшее время лишь одним из членов в общем организме цивилизации); связующее же единство всех частей во втором моменте является лишь как отвлеченная сила или общий закон, который получает живую действительность и становится конкретной целостью в третьем моменте... Соловьев В. С. Философские начала цельного знания ''' // Сочинения. В 2 т. М.,1988. Т.2. С. 141-144
Современная наука стремится познать явления, а не вещи. Она совершенно "не вещест- венная". Вещь есть не что иное, как остановленное явле- ние. Мы сталкиваемся здесь как бы с инверсией понятия сложности; нужно, по существу, воспринимать объекты в движении и искать, при каких условиях их можно рассмат- ривать как находящиеся в состоянии покоя, как застывшие в пространстве обычного представления. То есть уже нельзя, как это было раньше, считать естест- венным восприятие объектов в качестве покоящихся - как будто они были вещами - и искать затем, при каких усло- виях они способны двигаться. Естественно, что эта ин- версия вызывает изменения и в метафизических установ- ках, постулировавшихся в качестве исходных. Она приво- дит нас к метафизическому заключению, прямо противопо- ложному той поправке, которую внес в кантианство Шопен- гауэр. Шопенгауэр хотел перевести все кантовские кате- гории из сферы рассудка в сферу чувственности, истолко- вать их на основе причинности. Чтобы удовлетворить но- вым требованиям рассудка, перестраивающегося перед ли- цом новых явлений, мы считаем, напротив, что следует поднять обе формы чувственного представления (прост- ранство и время.- Ред.) до уровня рассудочных, сохранив за чувственностью ее чисто аффективную роль, роль по- мощника в обиходной деятельности. В результате мы при- дем к определению явлений в мыслимом пространстве, в мыслимом времени, короче, в формах, строго приспособ- ленных к условиям, в которых явления воспроизведены. Таким образом, мы приходим к заключению, возникшему у нас уже в ходе размышлений о несубстанциализме: план воспроизведения, должным образом интеллектуализирован- ный, и есть тот план, где работает современная научная мысль; мир научных явлений и есть наше интеллектуализи- рованное воспроизведение. Мы живем в мире шопенгауэ- ровских воспроизведений, но мыслим в мире интеллектуа- лизированных воспроизведений. Мир, в котором мы мыслим, не есть мир, в котором мы живем. Философское отрицание стало бы общей теорией, если бы оно могло скоординиро- вать все примеры того, когда мысль порывает с требова- ниями жизни. И что бы ни следовало из этого общего ме- тафизического вывода, на наш взгляд, одно заключение по меньшей мере совершенно справедливо: это то, что дина- мические характеристики, отвечающие требованиям изуче- ния микрообъектов, должны быть неразрывно связаны с функциями определения пространственного положения. Обобщенная логика не может более выступать как стати- ческое описание любого объекта. Логика не может больше быть "вещной", она должна вновь включить вещи в динами- ку явлений. Но, становясь динамической физикой произ- вольного объекта, логика должна годиться для всех новых теорий, изучающих новые динамические объекты. Она долж- на кристаллизовать их в такие системы, которые предс- тавляли бы собою типы объектов, сделанных подвижными. Устойчивый объект, неподвижный объект, вещь в состоянии покоя задавали область подтверждений аристотелевской логики. Теперь перед человеческой мыслью возникают дру- гие объекты, которые невозможно остановить, которые в состоянии покоя не имеют никаких признаков и, следова- тельно, никакого концептуального определения. Значит, нужно каким-то образом изменить действие логических ценностей; короче - необходимо разработать столько ло- гик, сколько существует типов объектов любой природы. Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987. С. 251-252
Парменид утверждал, что если, бы имелось ста- новление, то вещь должна была бы возникать из ничего, что он считал логически невозможным. Его преемник в школе элеатов, Зоной, сформулировал знаменитые апории, которые, как он полагал, доказывают невозможность дви- жения и справедливость концепции Парменида о вневремен- ном бытии. Апории Зенона обсуждались неоднократно. Он доказывал, что если движение есть переход из одной точ- ки в другую, то летящая стрела не может двигаться, раз она находится именно в одной точке. Как она может пе- редвинуться в другую точку? Прыгает через безвременный интервал? Очевидно, нет. Следовательно, движение невоз- можно. Рассмотрим другую апорию. Ахиллес должен догнать черепаху. Сперва он должен достичь точки, от которой черепаха начала свое движение, но за это Бремя черепаха уже передвинется дальше, в другую точку. В таком случае Ахиллесу нужно достичь уже этой точки, однако за это время черепаха Продвинется еще дальше, и так без конца. Чтобы догнать черепаху, Ахиллесу нужно пройти бесконеч- ное число отрезков, не равных нулю, однако он не в си- лах проделать это. Следовательно, он не сможет догнать черепаху. Относительно апории "стрела" мы теперь отве- чаем, что можно провести различие между покоем и движе- нием в одной точке. "Движение" определяется, говоря бо- лее точно, как "переход от одной точки к другой в ко- нечный и неисчезающий промежуток времени". Точно так же "покой" определяется как "отсутствие перехода от одной точки к другой в конечный и неисчезающий промежуток времени". Утверждение "покоиться в данной точке в дан- ный момент времени" не определяется предшествующими де- финициями. Для того чтобы определить его, мы определяем понятие "скорость" с помощью предельных процессов, по- добных тем, которые используются в дифференциальном ис- числении. В таком случае "покой в данной точке" опреде- ляется как нулевое значение скорости. Этот логический анализ приводит к выводу, что летящая стрела в каждой точке обладает скоростью, отличной от нуля, и, следова- тельно, не покоится. К тому же вопрос, каким образом стрела может достичь следующей точки, является непра- вильно поставленным, потому что в континууме следующей точки вообще не существует. Непрерывность ряда целых чисел, где за каждым целым числом следует другое целое число, нужно отличать от непрерывности ряда точек, пос- кольку между любыми двумя точками всегда имеется какая-то другая точка. Что касается второй апории, то мы утверждаем, что Ахиллес может догнать черепаху, потому что бесконечное число неисчезающих отрезков, стремящихся к нулю, может иметь конечную сумму и покрываться за конечный промежуток времени. Получение точных ответов на эти вопросы потре- бовало разработки теории бесконечности и предельных процессов, что было .выполнено только в XIX столетии. Поэтому в истории логики и математики апории Зенона за- нимают важное место... Если бы Зоной при формулировке своих апорий не находился под влиянием "метафизической" цели, то он, возможно, пришел бы к другому решению. Он рассуждал бы иначе: поскольку в действительности стрела летит, а бегун догоняет черепаху, то, значит, имеется какая-то ошибка в логике его рассуждений, а не в физи- ческой реальности. Однако он не пожелал сделать такой вывод. Он хотел доказать, что изменение и становление иллюзорны, что бытие существует вне времени и не зави- сит от преходящего, контролируемого временем человечес- кого опыта, не подвержено исчезновению и смерти. Теория времени Парменида стала историческим символом отрица- тельного эмоционального отношения к потоку времени... Историческим символом положительного эмоционального от- ношения к течению времени является философия Гераклита, современника и противника Парменида. "Все течет" - и этой форме можно суммировать философию Гераклита. Ста- новление является для него сущностью жизни. Утверждение "Солнце новое каждый день" означает следующее: хорошо, что каждый день порождает нечто новое. Рейхенбах Г. Направление времени. М., 1962. С. 16-18
3. ДЕТЕРМИНИЗМ И ЗАКОНОМЕРНОСТЬ ЯВЛЕНИЙ
...О причинах гово- рится в четырех значениях: одной такой причиной мы счи- таем сущность, или суть бытия вещи " (ведь каждое "по- чему" сводится в конечном счете к определению вещи, а первое "почему" и есть причина и начало), другой причи- ной мы считаем материю, или субстрат (hypokeimenon *) третьей - то, откуда начало движения; четвертой - при- чину, противолежащую последней, а именно "то, ради че- го", или благо (ибо благо есть цель всякого возникнове- ния и движения)... Причиной называется [1] то содержи- мое вещи, из чего она возникает, например, медь - при- чина изваяния и серебро -* причина чаши, а также их ро- ды суть причины; [2] форма, или первообраз, а это есть определение сути бытия вещи, а также роды формы, или первообраза (например, для октавы-отношение двух к од- ному и число вообще), и составные части определения; [3] то, откуда берет первое свое начало изменение или переход в состояние покоя; например, советчик есть при- чина, и отец - причина ребенка, и вообще производящее есть причина производимого, и изменяющее - причина из- меняющегося; [4 ) цель, т. е. то, ради чего, например, цель гулянья - здоровье. В самом деле, почему человек гуляет? Чтобы быть здоровым, говорим мы. И, сказав так, мы считаем, что указали причину. Причина-это также то, что находится между толчком к движению и целью, напри- мер: причина выздоровления--исхудание, или очищение, или лекарства, или врачебные орудия; все это служит це- ли, а отличается одно от другого тем, что в одном слу- чае это орудие, в другом - действие. О причинах, таким образом, говорится, пожалуй, в стольких смыслах, а так как о причинах говорится в различных значениях, то сле- дует, что у одного и того же бывает несколько причин, притом не как привходящее (например, причины изваяния - и ваятельное искусство и медь, причем не в отношении чего-то иного, а поскольку оно изваяние; но они причины не в одном и том же смысле, а одна из них в смысле ма- терии, другая - как то, отку-
_______________________________________________ * -буквально "лежащее воснове", "под-лежащее". _______________________________________________ да движение). И кроме того, есть причины по отношению друг к другу (так, занятие трудом - причина хорошего самочувствия, а оно причина занятия трудом, но не в од- ном и том же смысле, а одно-как цель, другое-как начало движения). Далее, одно и то же бывает иногда причиной противоположного, а именно то, что, будучи в наличии, есть причина вот этого, мы иногда признаем причиной противоположного, если оно отсутствует, например: при- чиной крушения судна - отсутствие кормчего, присутствие которого было причиной его сохранности, причем то и другое - и присутствие и отсутствие - суть причины в смысле движущего. Все только что указанные причины под- падают под четыре совершенно очевидных вида. Звуки речи у слогов, материал изделий, огонь, земля и все такого рода элементы тел, части целого, предпосылки для вывода - все они причины этих вещей в значении того, из чего эти вещи состоят; причем одни из них суть причины как субстрат (например, части), другие-как суть бытия вещи (таковы целое, связь и форма). С другой стороны, семя, врачеватель, советчик и вообще то, что действует,- все это причины в смысле того, откуда начало изменения или покоя. А остальные суть причины в смысле цели и блага для другого, ибо "то, ради чего" должно быть наилучшим и целью для другого, причем нет никакой разницы, идет ли речь о подлинном благе или о кажущемся благе. Итак, причины, отличные между собой по виду, таковы и их столько, что касается разновидностей причин, то по чис- лу их, правда, много, но если представлять их в глав- ных, чертах, то и их будет меньше. В самом деле, о при- чинах говорят в различных значениях, и среди самих при- чин одного и того же вида одна по сравнению с другой бывает первичной или вторичной, например: причина здо- ровья - врачеватель и сведущий, причина октавы - отно- шение двух к одному и число, и так всякий раз [общее] , объемлющее какое-либо единичное. Далее, причиной может быть и привходящее, и род его, например: причина извая- ния в одном отношении - Поликлет, а в другом - ваятель, ибо быть Поликле- том есть для ваятеля нечто привходя- щее, причина также то, что объемлет привходящее, напри- мер: причина изваяния - человек или также вообще живое существо, потому что Поликлет - человек, а человек - живое существо. И среди этого привходящего точно так же одно бывает более отдаленной и более близкой причиной, чем другое, например: если обозначают как причину изва- яния бледного и образованного, а не только Поликлета или человека.- А помимо всех этих причин и в .собствен- ном смысле, и причин привходящих говорят об одних при- чинах как сущих в возможности, а о других - как сущих в действительности, например: причина строительства дома - строитель дома (вообще) или строитель, строящий этот дом. И сходно с упомянутыми смыслами можно будет гово- рить и о причинах причин, например: причина вот этого изваяния, или изваяния (вообще) , или изображения вооб- ще, и равным образом вот этого куска меди, или меди [вообще), или материала вообще; и точно так же о прив- ходящих причинах. Далее, и привходящие причины, и при- чины в собственном смысле могут указываться в сочетании (например, не По- ликлет и не ваятель, а ваятель Полик- лет). Однако всех таких разновидностей причин по числу шесть, причем о каждой можно говорить двояким образом; в самом деле, во-первых, они причины либо как единичное или его род, либо как привходящее или его род, либо как их сочетание, либо как взятые отдельно (haplos); во-вторых, все они причины как сущие или в действитель- ности, или в возможности. А различие здесь в том, что сами причины как сущие в действительности и единичные существуют или не существуют одновременно с тем, причи- ны чего они есть, например: вот этот врачеватель вместе с вот этим выздоравливающим, и вот этот строитель вмес- те с вот этой постройкой; а с причинами, сущими в воз- можности, не всегда так бывает: ведь не в одно и то же время погибают дом и домостроитель... Необходимым назы- вается [1] (а) то,, без содействия чего невозможно жить (например, дыхание и пища необходимы для животного: ведь существовать без них оно не может); 16) то, без чего благо не может ни быть, ни возникнуть, а зло нель- зя устранить или от него освободиться (например, выпить лекарство необходимо, чтобы выздороветь, и поплыть в Эгину 12, чтобы получить деньги). [2] Насилие и принуж- дение, а таково то, что мешает и препятствует в чем-ли- бо вопреки желанию и собственному решению. В самом де- ле, насилие называется необходимостью; поэтому оно и тягостно, как и Эвен говорит: "Коль вещь необходима, в тягость нам она". И принуждение также есть некоторого рода необходимость, как и сказано у Софокла: "Принужде- ние заставляет это свершить" 13. И верно полагают, что необходимость неумолима, ибо она идет наперекор движе- нию, происходящему по собственному решению и по здраво- му размышлению. [3] Про то, что не может быть иначе, мы говорим, что ему необходимо быть именно так. И в соот- ветствии с этим значением необходимости некоторым обра- зом и все остальное обозначается как необходимое. В са- мом деле, необходимостью в смысле насилия называют действие или претерпевание, когда из-за принуждающего невозможно поступать по собственному желанию, полагая, что необходимость и есть то, из-за чего нельзя посту- пать иначе. И таким же точно образом - в отношении при- чин, содействующих жизни и благу: когда без того или другого невозможны в одном случае благо, в другом - жизнь и существование, тогда это признается необходи- мым, и такая причина есть некоторого рода необходи- мость.- Далее, к числу необходимого принадлежит доказа- тельство, так как если что-то безусловно доказано, то иначе уже не может быть; и причина этому - исходные по- сылки, а именно: если с тем, из чего образуется умозак- лючение, дело не может обстоять иначе. Аристотель. Ме- тафизика // Сочинения. в 4 т. М., 1975. Т. 1. С. 70, 146-148, 151
Незнание причин и основной природы права, справедливости, закона и правосудия располагает людей сделать правилом своих действий обычай и пример. Непра- вым делом в этом случае считается то, что согласно обы- чаю наказывалось, а правым - то, безнаказанности и одобрения чего можно привести пример, или (как это вар- варски называют юристы, которые одни лишь применяют эту фальшивую мерку справедливости) прецедент. Люди в этих случаях похожи на маленьких детей, для которых едилс- твенным масштабом хорошего и дурного поведения является наказание, полученное от родителей и учителей, с той, однако, разницей, что дети придерживаются своего масш- таба постоянно, люди же нет. Напротив, становясь силь- ными и упрямыми, люди апеллируют то от обычая к разуму, то от разума к обычаю в зависимости от того, как служит это их склонности. Они отступают от обычая, когда этого требуют их интересы, и действуют вопреки разуму, когда он против них. Вот чем объясняется, что учения о праве и несправедливости постоянно оспариваются как пером, так и мечом, между тем как учения о линиях и фигурах не подлежат спору, ибо истина об этих последних не задева- ет интересов людей, не сталкиваясь ни с их честолюбием, ни с их выгодой или вожделениями. Я не сомневаюсь, что если бы истина, что три угла треугольника 'равны двум углам квадрата, противоречила чьему-либо праву на власть или интересам тех, кто тоже* обладает властью, то, поскольку это было бы во власти тех, чьи интересы задеты этой истиной, учение геометрии было бы если не оспариваемо, то вытеснено сожжением всех книг по гео- метрий. Незнание отдельных причинрасполагает людей при- писывать все события непосредственным и промежуточным причинам, ибо только эти причины они замечают. Отсюда происходит, что во всех тех местах, где люди отягощены сильными государственными поборами, они изливают свой гнев на представителей податного ведомства, т. е. на откупщиков, сборщиков податей и других чиновников ве- домства госудэрственных сборов, и присоединяются к тем, кто критикует правительство, причем, когда они зашли так далеко, что на оправдание нет надежды, они из стра- ха наказания или унизительного для них прощения напада- ют на верховную власть. Незнание естественных причин располагает людей к легковерию, так что они часто склонны верить в невозможное, ибо, будучи неспособным обнаружить эту невозможность, такие, люди могут лишь считать это правдоподобным. А так как люди любят, чтобы их слушали в обществе, то легковерие делает их склонны- ми к вранью. Таким образом, одно это незнание делает людей склонными без всякого злого умысла с их стороны как верить лжи, так и распространять ее, а иногда даже и сочинять ее. любознательность Беспокойство за будущее располагает людей из-за заботы о будущем к исследованию причин явлений, ибо знание этих причин делает людей бо- лее способными устроить свое настоящее к своему вящему благополучию. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Избран- ные произведения. В 2 т. М., 1964. Т. 2. С. 132-133 Говорят, что тело производит действие, т. е. причиняет что- то другому телу, если оно вызывает или уничтожает в последнем какую-нибудь акциденцию 14. О теле же, в котором вызывается или уничтожается какая-нибудь акци- денция, говорят, что оно претерпевает нечто, т. е. под- вергается какому-то воздействию со стороны другого те- ла. Когда какое-нибудь тело, толкая вперед другое тело, вызывает в нем движение, то первое называется действую- щим. (agens), а второе-подвергающимся воздействию телом (pattens). Так, огонь, согревающий руку, есть действую- щее тело, а рука, которая согревается,- тело, подверга- ющееся воздействию. Акциденция же, возникающая в пос- леднем, называется действием. 2. Если действующее тело и тело, подвергающееся воздействию, соприкасаются, то действие и страдание (passio) называются непосредствен- ными, в противном случае их называют опосредствованны- ми. Если же тело находится между действующим телом и телом, подвергающимся воздействию, то оно одновременно и активно, и пассивно, а именно оно активно в отношении тела, которое следует за ним и на которое оно оказывает действие, но оно пассивно в отношении тела, которое ему предшествует и воздействию которого оно подвергается. Если несколько тел следуют одно за другим так, что каж- дые два соседних тела граничат друг с другом, то все тела, лежащие между первым и последним, и активны, и пассивны, само же первое тело только действует, а пос- леднее только подвергается воздействию. 3. Действующее тело вызывает в теле, подвергающемся воздействию, из- вестное действие соответственно одной или многим акци- денциям, присущим обоим телам, т. е. действие произво- дится не потому, что действующее тело есть тело, а по- тому, что оно есть тело определенного рода и имеет оп- ределенное движение; иначе все действующие тела вызыва- ли бы во всех телах, подвергающихся воздействию, одина- ковые действия, ибо все тела, как таковые, равны друг другу. В силу этого огонь греет не потому, что он тело, а потому, что он теплое тело, и одно тело приводит в движение другое не потому, что оно есть тело, а потому, что оно стремится занять место другого тела. Поэтому причина всех действий коренится в определенных акциден- циях действующих и подвергающихся воздействию тел: если эти акциденции имеются в наличии, то действие имеет место, если же не хватает одной из них, то действие не имеет места. Акциденция как действующего, так и, под- вергающегося воздействию тела, при отсутствии которой действие не может состояться, называется causa sine qua поп, т. е. причиной, необходимой в качестве предпосыл- ки, или причиной, необходимой для того, чтобы действие могло наступить. Просто причиной или полной причиной называется сумма всех акциденций обоих тел - действую- щего и подвергающегося воздействию, наличие которых де- лает немыслимым отсутствие действия, отсутствие же од- ной из которых делает немыслимым его наступление. 4. Сумма необходимых для произведения действий акциденций одного или нескольких действующих тел называется, если действие уже наступило, действующей причиной (causa ef- ficiens). Сумма же акциденций тела, подвергающегося воздействию, обычно называется, если только действие состоялось, материальной причиной. 3 говорю: если толь- ко действие состоялось, .ибо там, где нет никакого действия, нет и никакой причины, потому что ничего нельзя назвать причиной там, где нет ничего, что можно было бы назвать действием. Действующая, и материальная причины являются частичными причинами, т. е. составляют части той причины, которую мы только что назвали пол- ной. Отсюда следует, что ожидаемое нами действие не мо- жет состояться, если в теле, подвергающемся воздейс- твию, не хватает чего-либо, хотя бы в действующем теле и имелись все необходимые акциденции или наоборот. 5. Полная причина всегда достаточна, для того чтобы произ- вести соответствующее действием поскольку это действие вообще возможно. Ибо каково бы ни было следствие, но раз оно состоялось, то очевидно, что вызвавшая его при- чина была достаточна. Если же действие не состоялось, хотя оно и было возможно, то ясно, что в действующем или в подвергающемся воздействию теле не хватало че- го-то такого, без чего действие не могло состояться, т. е. недоставало какой-нибудь акциденции, которая была необходима для возникновения действия; значит, полная причина не имела места, что противоречит предположению. Отсюда следует также, что, как только оказывается нали- цо причина во всей ее совокупности, должно состояться и действие. Если же оно не наступает, то не хватает еще чего-то необходимого для его возникновения. Следова- тельно, причины во всей ее совокупности не было налицо, как предполагалось. * Далее, если мы условимся, что под необходимой причиной следует понимать такую причину, наличие которой делает безусловно необходимым наступле- ние действия, то отсюда будет следовать, что всякое когда-либо сселявшееся действие происходит от необходи- мой причины. Ибо любое состоявшееся действие имело, поскольку оно состоялось, достаточную причину, а "мойно все то, чем это действие с необходимостью вызывается, т. е. оно имело необходимую причину. Таким же образом можно показать, что все действия, которые наступят в будущем или наступили в прошлом, с необходимостью обус- ловлены предшествовавшими им вещами. 6. Но из того обс- тоятельства, что с появлением полной причины немедленно должно наступить и действие, с очевидностью следует, что причинение и произведение действий образуют опреде- ленный непрерывный процесс, так что в соответствии с непрерывным изменением одного или нескольких действую- щих тел под влиянием других тел тела, подвергающиеся их воздействию, также непрерывно изменяются. Если, напри- мер, огонь, непрерывно увеличиваясь, становится все го- рячее, то одновременно все больше увеличивается и его действие, а именно теплота ближайшего к нему и следую- щего за ближайшим тела- Это обстоятельство, кстати, яв- ляется важным аргументом в пользу того, что всякое из- менение есть только движение. Данное положение будет вскоре доказано нами в ходе нашего изложения. Здесь же для нас важно только то, что при всяком мысленном раз- ложении действия на составные моменты начальный член ряда может представляться нам только как воздействие, или как причина. Ибо если бы мы и этот первый член мыс- лили как действие или страдание, то нам пришлось бы представить себе существующим до него нечто другое в виде воздействия, или причины. Но это невозможно, ибо до начала нет ничего. Подобным же образом мы можем мыс- лить последний член только как действие, ибо причиной этот последний член мог бы быть назван только по отно- шению к чему-либо, что следует за ним, но за последним членом ничего не следует. Вот почему во всяком процессе развертывания действия начало и причина отождествляют- ся. Каждое же из отдельных промежуточных звеньев ряда является деятельностью и страданием, причиной и дейс- твием в зависимости от того, мыслим ли мы его по отно- шению к предыдущему или последующему члену. 7. Причина движения какого-либо тела может заключаться только в непосредственно соприкасающемся с ним и движущемся те- ле. Предположим, например, что налицо имеются два любых не соприкасающихся между собой тела, пространство между которыми пусто или если и занято, то занято находящимся в покое телом; предположим дальше, что одно из указан- ных тел находится в покое,- и вот я утверждаю, что это тело всегда останется в покое. Ибо если это тело дви- жется, то причина его движения заключается, согласно пункту 19 главы VIII, в каком-либо внешнем теле. Если же между данным телом и телом, находящимся вне его, есть пустое пространство, то, каково бы ни было положе- ние обоих тел, тело, пребывающее по предположению в по- кое, будет, очевидно, пребывать в покое до тех пор, по- ка не получит толчка от другого тела. Так как, однако, согласно определению, причина есть сумма всех акциден- ций, которые представляются необходимыми, для того что- бы действие наступило, то акциденции, находящиеся во внешних телах или в самом теле, подвергающемся воздейс- твию не являются причиной будущего движения. Так как столь же ясно, что тело, которое уже находится в покое, будет и впредь находиться в покое, даже если бы оно соприкасалось с другим телом, если только последнее не движется, то отсюда следует, что причина движения не может заключаться в соприкасающем- ся, но находящемся в покое теле. Тело становится причи- ной движения лишь тогда, когда оно движется и ударяется о другое тело. Точно таким же образом можно доказать, что все движущееся всегда будет двигаться в том же нап- равлении и с той же скоростью, если только не встретит препятствий к этому из-за толчка, испытанного от друго- го движущегося тела. Далее отсюда следует, что как на- ходящиеся в покое, так и движущиеся каким-нибудь обра- зом тела не могут ни производить, ни уничтожать, ни уменьшать движения в другом теле, поскольку между ними находится пустое пространство. Кем-то была высказана мысль, что находящиеся в покое вещи оказывают движущим- ся вещам большее противодействие, чем" это делают два тела, движущиеся навстречу друг другу, так как противо- положностью движения является не движение, а покой. Не- доразумение здесь обусловливается тем обстоятельством, что имена покой и движение логически исключают друг друга, между тем как в действительности движению оказы- вает противодействие не покой, а встречное движение... Если в теле, подвергающемся воздействию, имеются все акциденции, необходимые для того, чтобы в нем могло быть вызвано действие каким-нибудь действующим телом, то мы говорим, что в нем заложена возможность, или по- тенция, того действия, которое станет действитель- ностью, если это тело придет в столкновение с некоторым действующим телом. Но эти акциденции, согласно опреде- лению, данному в предыдущей главе, образуют материаль- ную причину. Следовательно, возможность, или потенция, в теле, подвергающемся воздействию, обычно именуемая также пассивной потенцией, и материальная причина суть одно и то же. Таким образом, слово причина подразумева- ет прошлое, а слово потенция - будущее. Поэтому возмож- ность действующего и подвергающегося воздействию тел в их совокупности, которую можно было бы назвать целост- ной, или полной, потенцией, есть то же самое, что це- лостная причина, ибо и то и другое есть сумма всех ак- циденций, наличность которых необходима в обоих телах для того, чтобы действие наступило. Акциденцию, которая производится чем-либо, называют, имея в виду ее отноше- ние к причине, действием, а имея в виду отношение к по- тенции,- (действительностью, или актом. 2. Подобно тому как в тот самый момент, когда причина становится це- лостной, наступает и действие, в тот самый момент, ког- да потенция становится целостной, наступает актуализа- ция. И подобно тому как не может возникнуть действие, если оно не вызвано достаточной и необходимой причиной, не может возникнуть действительность, если она не имеет источником, необходимую потенцию, т. е. потенцию, кото- рая, безусловно, должна, породить эту действительность. 3. Подобно тому как действующая и материальная причины, согласно нашему разъяснению, являются только частями целостной причины и, только будучи связаны между собой, производят какое-нибудь действие, активная и пассивная возможности являются лишь частями целостной и полной возможности и лишь их соединение порождает актуализа- цию. Поэтому возможности, как это указано в первом пункте, всегда только условны: действующее тело облада- ет потенцией, поскольку оно сталкивается с телом, под- вергающимся действию; в таком же условном смысле обла- дает потенцией и последнее. Само же по себе ни то ни другое тело не обладает потенцией, поэтому акциденции, находящиеся в них, не могут в собственном смысле слова называться потенциями и никакое действие не может нас- тупить благодаря потенции лишь в действующем теле или лишь в теле, подвергающемся воздействию. 4. Никакая ак- туализация невозможна, если нет налицо целостной воз- можности; так как в целостной потенции соединяется все то, что необходимо для наступления действия, или акта, то при отсутствии ее всегда будет недоставать чего-то, без чего актуализация не может наступить. Действие, та- ким образом, не наступает, оно невозможно. Всякое же действие, которое не невозможно, возможно. Всякое же действие, которое не невозможно, возможно, поэтому вся- кое возможное событие рано или поздно наступит. Ибо ес- ли мы предположим, что оно никогда не наступит, то это будет означать, что никогда не могут соединиться все те условия, наличие которых необходимо для того, чтобы со- бытие могло наступить, т. е. событие невозможно, сог- ласно данному нами определению. Но это противоречит предположению. 5. Необходимым мы называем такое дейс- твие, наступлению которого нельзя помешать; поэтому всякое событие, которое вообще наступает, наступает в силу необходимости. Ибо всякое возможное событие, как только что было доказано, должно когда- нибудь насту- пить. Положение все, что должно наступить, наступит так же необходимо, как утверждение человек есть человек. Но тут перед нами встает вопрос: можно ли считать необхо- димым также и то будущее, которое обычно называют слу- чайным? Я отвечаю: все, что просходит, не исключая и случайного, происходит по необходимым причинам, как это доказано в предыдущей главе. Случайным что-либо называ- ется только по отношению к событиям, от которых оно не зависит. Дождь, который завтра пойдет, необходим, т. е. обусловлен необходимыми причинами; но мы рассматриваем его как нечто случайное и называем его так, ибо еще не знаем его причин, которые уже существуют. Вообще слу- чайным называется то, необходимую причину чего мы не можем усмотреть. Так же мы обычно говорим и о прошлом, а именно, не зная, произошло или нет что-либо, мы гово- рим, что это, может статься, и не произошло. Все ут- верждения относительно будущих событий (например завтра будет дождь или завтра взойдет солнце) с необходимостью истинны или ложны; но, не зная еще, истинны они или ложны, мы называем эти события случайными. Их истин- ность, однако, зависит не от нашего знания, а от того, имеются ли налицо соответст- вующие причины. Есть, однако, люди, которые, признавая, что такому предложению, как завтра, будет дождь или не будет дождя, в целом присуща логическая необходимость, тем не менее отрицают, что его отдельным частям (завтра будет дождь или завтра не будет дождя) присуща истин- ность, поскольку, согласно их утверждению, ни одно из этих предложений не является определенно истинным. Что означает, однако, это определенно истинное, если не ис- тинное в познании, т. е. то, что является очевидной ис- тиной. Поэтому их утверждение имеет лишь следующий смысл: мы еще не знаем, истинно ли утверждение или нет. Однако они выражаются несколько темнее и формулировкой, при помощи которой пытаются скрыть свое незнание, од- новременно затемняют очевидность истины. 6. В пункте 9 предыдущей главы мы показали, что действующая причина всякого движения и изменения есть движение одного или нескольких действующих тел, в пункте же 1 этой главы было доказано, что потенция активного тела - то же са- мое, что действующая причина. Отсюда следует, что вся- кая активная потенция есть также движение. Возможность, или потенция, не есть отличная от всякой действитель- ности акциденция. Сама она есть действительность, а именно движение, которое только потому называется по- тенцией, что посредством его должна быть произведена другая действительность. Если, например, из трех тел первое толкает вперед второе, а второе - третье, то движение второго тела является его актом, или действи- тельностью, по отношению к движению первого тела, так как последнее - причина движения второго тела , по от- ношению же к движению третьего тела движение второго уела является его активной потенцией. 7. Кроме действу- ющей и материальной причины метафизики признают еще две причины, а именно сущность вещи, (которую некоторые на- зывают формальной причиной) и цель, или конечную причи- ну. На деле же обе они являются действующими причинами, ибо непонятно даже, какой смысл можно вложить в утверж- дение сущность вещи является ее причиной. Положение одаренность разумом есть причина человека означает то же, что и положение существование в качестве человека есть причина человека, а это не очень вразумительно. Познание сущности какой-нибудь вещи может, конечно, быть причиной познания той же вещи. Если я знаю, что чти-нибудь одарено разумом, то я в силу этого знаю так- же, что это человек. Однако в данном случае речь идет о действующей причине. О целевой причине речь может идти только тогда, когда имеют в виду те вещи, которые обла- дают чувствами и волей. Однако и у них, как лил покажем позже, конечная причина !есть не что иное, как действу- ющая причина. Гоббс Т. К читателю. О теле // избранные произведения. В 2 т. М., 1964. С.150-154, 157-160.