В письме А. Яшину из села Никольского от 25 сентября 1964 года Рубцов делился своими впечатлениями: "Удивительно хорошо в деревне! В любую погоду. Самая ненастная погода никогда не портит мне здесь настроение. Наоборот, она мне особенно нравится, я слушаю ее, как могучую печальную музыку..." (1, 385). Эта всепроникающая стихия музыки определяет и сквозные образные мотивы света и ветра, которые, как уже говорилось, обстоятельно раскрыты в критической литературе о поэте
[8] [
8 См.: Дементьев В. Дар Севера. М., 1973. С. 274; Кожинов В. Николай Рубцов. М., 1976. С.
62-81].
Подчеркнем еще раз заглавную и определяющую роль образной символики, олицетворения, эпитета и других художественно-изобразительных и выразительных средств в поэтике Рубцова.
Так, своего рода ключевым и очень содержательным символом стала характерная для народно-поэтического творчества "Звезда полей", давшая название стихотворению 1964 года, а затем и наиболее значительной прижизненной книге поэта. Сам по себе этот заглавный образ возник у Рубцова не без влияния написанного годом раньше одноименного стихотворения Владимира Соколова, уже в первой строфе указывающего на песенно-фольклорный источник этого образного мотива:
"Звезда полей, звезда полей над отчим домом
И матери моей печальная рука..." —
Осколок песни той вчера за тихим Доном
Из чуждых уст настиг меня издалека.
При первой публикации в 1964 году в журнале "Октябрь" стихотворение Рубцова было напечатано с посвящением Вл. Соколову, однако после того, как, по воспоминаниям В. Кожинова, "между поэтами произошла размолвка" [9] [9. Кожинов В. Указ. соч. С. 14], посвящение было снято и во всех последующих изданиях не воспроизводилось. Несмотря на общий фольклорный источник, сходное построение, образную и ритмическую близость (плавное и размеренное звучание 6 и 5-стопного ямба) двух одноименных стихотворений, "Звезда полей" Рубцова несет на себе отчетливые признаки его таланта и самобытности:
Звезда полей во мгле заледенелой,
Остановившись, смотрит в полынью.
Уж на часах двенадцать прозвенело,
И сон окутал родину мою...
Получив в первой строфе конкретную художественную мотивировку с помощью точных предметно-изобразительных деталей — зрительных ("Звезда... во мгле"), звуковых ("двенадцать прозвенело"), осязательных ("заледенелой"), этот заглавный образ становится все более емким и масштабным, расширяет свой пространственно-временной диапазон, сразу же проецируясь на основную и ключевую тему рубцовской поэзии — "родину мою..."
От страшной, черной, ледяной полыньи, куда поначалу, "остановившись, смотрит" звезда из далекого космического пространства, внимание поэта переключается на другие, гораздо более близкие человеческому восприятию сферы и измерения. Переживание приобретает особо выраженный личностный характер, в нем возникает непосредственное лирическое "я" поэта, опыт и воспоминания о собственной жизни, но не только о ней, а и о всеобщей жизни и судьбе.
Звезда полей!
В минуты потрясений
Я вспоминал, как тихо за холмом
Она горит над золотом осенним,
Она горит над зимним серебром...
Звезда полей горит, не угасая.
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.
Заключительная строфа вновь как бы "заземляет" и конкретизирует образ, но он уже обогатился и неизмеримо расширился — "Звезда полей" теперь горит во все времена года, и не только "тихо за холмом", но и для "всех городов" и "для всех тревожных жителей земли". Он, этот образ-символ, вобрал в себя новое социально-психологическое содержание и несет теперь неразрывный сплав личного ("моих полей") и общего ("для всех").
Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей...
В этом стихотворении последовательно развивается знакомый нам по "Видениям на холме" мотив неугасимого света, звездного сияния — "бессмертных звезд Руси... безбрежное мерцанье..." Более того: в нем ощутим и некий, осеняющий родину свет вечности. И не случайно на смену взгляду, обращенному вниз, "в полынью", приходит восходящий свет звезды, усиленный пятикратным повтором ключевого в этом стихотворении глагола горит.