Ребово (Андомский) - деревня неподалеку от Андомского Погоста. В писцовой книге 1496 года значится: "...деревня Ребцово, Андомского Погоста". Из источников известна вепсская фамилия Ребуев (XVI в.), ведущая начало от прозвища Ребуй - вепсское слово reboi обозначает "лиса"55. Однако старинная форма ойконима Ребцово свидетельствует о возможном прозвище Ребец, происходящем от вепсского глагола rebita - "рвать". Какое из предложенных толкований ближе к истине, еще предстоит выяснить, для чего потребуются новые факты [18].
Рухтиново (Казаковский) - деревня у дороги Вытегра - Мегра. По-вепсски ruhmii - "обжора", ruhmda - "уплетать, быстро есть", а прозвище Рухтин аналогично русскому Обжора [19].
Руяково (Андомский) - деревня рядом с Андомским Погостом. Прозвище Руяк, которое носил основатель деревни, происходит от вепсского rujo - "сор, мусор", rujokaz - "сорный, замусоренный". Русское соответствие подобрать сложно [20].
Силово (Саминский) - деревня на берегу реки Самины. Известна из писцовой книги Андомского Погоста Обонежской пятины от 1496 года как "...деревня Силцево на реке Сямине". Как и в случае с ойконимами Ребово - Ребцово (см. выше), русское [ц] отразило исходное вепсское [t]: в основе названий Силово - Силцево явно лежит прозвище, образованное от слов siled - "гладкий" и silitada - "гладить, ласкать" [21].
Собина (Кемский) - деревня у истока реки Кемы из Кемского озера. По-вепсски soba - "одежда, белье". Истинный смысл прозвища Соба, которое носил вепс, основавший эту деревню, установить сложно [22].
Сперово (Анхимовский) - еще одна деревня на правом берегу реки Тагажмы (см. выше: Карово, Патрово, Рахкова Гора). В 1496 году ее название имело форму: "...деревня в Стеновичах, словет Спаровская".
Прослеживается явная связь со вторым названием деревни Патрово - Теньковичи (см. выше). Возможно, у вепсов ойконим Стеновичи звучал как Stenol, а основа названия была заимствована у русских, ибо все слова, начинающиеся с сочетания гласных "ст-", в вепсский, эстонский и финский языки пришли извне. Скорее всего, основа "стен-" представляет собой фонетически измененное имя или прозвище, например: Степан, Станислав... Любопытно, что и в основе второго названия - Сперово или Спаровская - лежит тоже русское заимствование: прозвища Спер или Спор можно сопоставить с вепсским sportta - "портить, мешать что-либо делать" [23].
Тарово (Казаковский) - деревня у дороги Вытегра - Мегра. Есть вепсские tariz - "нужно, необходимо" и tarita - "предлагать, напрашиваться", но подлинное значение прозвища Тар установить трудно [24].
Терово (Андомский) - деревня рядом с Андомским Погостом. Вепсское tera имеет значения, сильно отличающиеся друг от друга: "острие, лезвие" и "налив (о злаках)". Каждое из них в определенных ситуациях могло стать источником прозвища Тер, хотя подлинный смысл его за давностью времени от нас ускользает [25].
Тикачево (Саминский) - деревня при слиянии рек Куржексы и Самины. По-вепсски tik - "дятел", tiketada - "долбить клювом (о дятле)". Прозвище Тикач, вероятно, носил человек, внешним обликом или какими-то чертами характера напоминавший дятла [26].
Чеково (Саминский) - деревня вблизи села Саминский Погост.
Чикова Гора (Коштугский) - деревня в среднем течении реки Мегры. В писцовой книге 1496 года упоминается "...деревня Чековская на Сямине". Вепсское cik означает "палочка, которую бьют при игре в чижа". Игра эта довольно древняя, поэтому вероятность возникновения от данного слова прозвища человека велика. Замена звука [и] на [е] в первом ойкониме произошла уже внутри русской топонимической системы [27].
Чурнево (Казаковский) - деревня на дороге Вытегра - Мегра. Прозвище Чурня, которое носил основатель этой деревни, имеет русское соответствие - Чужак. По-вепсски curahiine - "посторонний человек" [28].
Шестово (Анхимовский) - деревня на дороге между Вытегрой и Анхимовом. О происхождении ее названия народ сложил не одну легенду: объясняли и тем, что у Петра I, плывшего мимо на лодке, здесь сломался шест; и тем, что жители деревни поставляли еловые шесты судовладельцам; и тем, что Петр I встретил тут женщину с шестым ребенком на руках; и тем, что находится деревня на шестой версте от Вытегры...56 Впрочем, с точки зрения топонимики название это по происхождению ничем особенным не выделяется: в его основу положено прозвище человека, основавшего деревню. Труднее определить этническую принадлежность прозвища Шест. У русских им могли "наградить" длинного, худого как шест человека, а у вепсов - человека, который медленно ходит, так как вепсское sistta означает "плестись, идти тихо" [29].
Яншиево - лесной поселок, а раньше - деревня на берегу озера Троицкого. Вепсское janis - "заяц" - стало прозвищем человека, впервые поселившегося на данном месте [30].
И. И. Муллонен, изучив вепсские названия деревень соседней Ленинградской области, один из выводов сформулировала следующим образом: "Русская ойконимическая модель на "-ово", "-ино" представлена в русских вариантах вепсских ойконимов практически по всему вепсскому ареалу, она широко распространена на территории, смежной с ареалом вепсского заселения"57. К подобной смежной территории относится и Вытегорский район. Проанализировав картосхему (рис. 4), можно отметить три крупных скопления деревень, имеющих в основах названий вепсские прозвища людей: между реками Вытегрой и Мегрой (Казаковский сельсовет), около Андомского и Саминского Погостов и на реке Тагажме. Вероятно, здесь когда-то жили вепсы, впоследствии обрусевшие. Наличие подобных скоплений ойконимов в ряде случаев позволяет толковать спорные названия. Например, на реке Тагажме, кроме деревень Сперово и Патрово, есть деревня Карово, основу названия которой можно сопоставить с вепсским kar - "щель, отверстие, яма, углубление", но не через народный географический термин, а через прозвище человека, производное от этих значений [31].
Русские озера
Вытегорский район - самый "озерный" из всех районов Вологодской области. Большинство озер свои названия приобрело до начала освоения южного Прионежья русским этносом58, поэтому лишь третья часть от общего количества вытегорских лимнонимов (гр. limne - озеро + опута - имя) имеет русское происхождение. В цифровом выражении это выглядит следующим образом: из 479 озер района около 150 носят названия, "порожденные" русским языком59. Если перечислить самые распространенные лимнонимы, которые не требуют специальных толкований, так как понятны без всякого перевода, то получится весьма любопытная картина: Белое (6 озер в разных местах Вытегорского района), Большое (3), Верхнее (3), Глубокое (4), Глухое (4), Гусиное (2), Долгое (4), Каменное (2), Кривое (2), Круглое (3), Лебяжье (4), Малое (3), Мелкое (2), Окунье (3), Островное (2), Плотично (2), Среднее (2), Тонкое (3), Черное (10), Щучье (2). Лишь в отношении наиболее часто встречающихся названий озер - Белое и Черное - стоит сказать, что их возникновение, кроме цвета воды, связано и с такими понятиями, как проточное - непроточное. Поодиночке русские названия озер говорят мало о чем, но собранные воедино, они как бы раскрываются, их значения соприкасаются друг с другом, дополняют друг друга, что в целом дает обобщенную картину восприятия русским этносом малых озер тайги южного Прионежья.
Конечно же, среди 150 русских названий озер немало таких, чьи значения напрямую уже не истолковать, ведь и русский язык, и быт русского народа за несколько последних сотен лет изменились основательно. Самые загадочные по названию озера Вытегорского района почему-то находятся в бассейнах рек Андомы и Самины. Может быть, из-за того, что именно эти земли первыми осваивали выходцы из Новгорода Великого. Ниже приводятся толкования нескольких интересных лимнонимов с территории бывшего Андомского района.
Квашеное - озеро на лесной возвышенности, с которой берут начало реки Андома и Самина. Слово кваша В. И. Даль поясняет как "что-либо заквашенное, бродящий раствор, квашеная зелень"60. Вероятно, в говорах южного Прионежья квашей могли называть и такое чисто природное явление, как озеро на стадии зарастания и превращения в болото. Может быть, появление подобного лимнонима связано и с метафорическим переносом обычного значения слова кваша на озеро, вода которого из-за обилия водных растений похожа на бродящий раствор.
Кобылье - озеро к западу от большого Айн-озера, через которое протекает река Андома. Еще одно Кобылье озеро находится на Прионежской низменности, рядом с Мегорским озером. У русского слова кобыла, кроме основного значения "самка лошади", есть еще более десятка диалектных значений, в том числе и такое, как "наискось установленная доска; козлы откосом для разного рода работ". В число последних входила, например, чистка и разделка рыбы. Другие источники для слова кобыла дают значение "козлы для пилки дров", а для во многом синонимичного ему кобылина - "деревянное устройство для подвешивания котла на костре"61. Возможно, что на таких подставках-кобылах развешивали и сети для просушивания. Подобные устройства на берегах озер и дали им названия.
Лабазное Верхнее и Нижнее - озера на водоразделе Андомы и Самины. У слова лабаз в старину значений было не меньше, чем у слова кобыла. Исходя из того, что данные озера расположены в глухом лесу, ближе будет подборка значений, связанных с охотой: "навес в лесу", "амбар на сваях или козлах для складывания припасов и убережения их от зверей".
Ладушные - озера в бассейне реки Куржексы. В вологодских народных говорах известно слово ладуша - "три продольных бруска мялицы (орудия, которым мнут лен), где средний входит между боковыми". Мотивировать подобный лимноним следует тем обстоятельством, что на подсеках около лесных озер выращивали лен и здесь же могли производить первичную обработку тресты - освобождение ее от кострицы. Крестьяне во время этих работ жили в избушках или станах (станках), а мялки устраивали прямо на берегу озера.
Перевесное Верхнее и Нижнее - озера, через которые протекает река Хмелевица, один из притоков Андомы. В старину была распространена охота на птиц с помощью перевесов - сетей больших размеров, которые развешивались на деревьях в просветах, там, где летают утки, гуси, лебеди... Видимо, на этих озерах использовать перевесы было выгоднее и удобнее, чем на других. Название реки Хмелевицы происходит от народного названия хмель - таежного растения княжика сибирского (Atragene sibirica), способного обвиваться вокруг деревьев.
Ржаное - озеро в бассейне реки Хмелевицы. Это несколько необычное для озер название, конечно же, связано с выращиванием на его берегах ржи. Возможность происхождения лимнонима от слова ржа - "болотная ржавчина, распущенная в воде железная руда" - полностью исключить нельзя, хотя в данном случае форма названия была бы не Ржаное, а Ржавое.
Ратнее или Ратное - озеро на водоразделе реки Андомы и Кемского озера, соединяется протоками с Матк-озером и рекой Янишевкой. Слово рать значении "брань, ссора, пря" могло лечь в основу названия, если бы озеро действительно оказалось предметом спора, распри между крестьянскими общинами, семьями или отдельными людьми, промышлявшими здесь охотой либо рыболовством.
Товарные - озера в верховьях реки Сойды, с которой они связаны протоками. Старинное значение слова товар несколько отличалось от современного - "имение, имущество, добро, пожитки, нажитое". Не исключено, что лимноним отразил в себе одно из этих значений. Если же название Товарных озер возникло относительно недавно, то его можно сопоставить с лесопромышленным термином товарник - "десятиверстные сплавные дрова", известным с начала XVIII века, когда в Прионежье начались массовые рубки леса на нужды Санкт-Петербурга. В те времена товарными складами назывались места, где разделанный лес лежал до весны, до начала сплава.
Топорное - озеро в верховьях реки Андомы. На его берегу стояла деревня с простым названием - Нижняя Деревня. Слова топорня и топорная земля некогда означали одно и то же - "вырубленный лес; лес, сведенный под пашню"62. Вероятно, первоначально на берегу этого озера создали подсеку, а затем люди поселились здесь уже постоянно, основав деревню.
Так получилось, что в подборке русских названий озер бывшего Ан-домского района оказались лимнонимы, происхождение которых в большинстве своем связано с хозяйственными занятиями населения. Сюда же стоит добавить и название озера Норильного (Норильского), расположенного в центре Вытегорского района, к югу от Кудам-озера. На В этом лесном озере, видимо, в старину занимались зимним подледным В ловом рыбы, потому что слово корило служило для обозначения одного В из орудий для этого способа лова. Вот строки из словаря олонецкого В наречия конца прошлого века: "Норило - длинный шест, употребляемый для зимней ловли рыбы. К концу его привязывается канат от крыла невода. Норило посредством особого рода деревянных крючков толкают подо льдом от одной проруби к другой, пока он не дойдет до большой проруби, через которую потом вытаскивается из воды на лед канат, за который тянут невод"63.
Иван Постный и Мурда Тятина
Заканчивая заметки о топонимах южного Прионежья, нельзя обойти вниманием необычные, выбивающиеся из общего ряда названия озер, рек и деревень, которыми Вытегорский район очень богат (рис. 5).
Бездонное - небольшое озеро площадью всего 1,2 гектара, расположенное неподалеку от деревни Ежозеро. Конечно, какая-то максимальная отметка глубины имеется и у Бездонного озера, но в старину, вероятно, измерить ее не было возможности. Скорее всего, данный водоем относится к числу карстовых озер, возникших на месте подземной пещеры после того, как у нее обвалился свод. Подобные озера встречаются чуть южнее, около известных периодически исчезающих Лухт-озера и Кушт-озера. Некоторые проявления карста найдены и в бассейне Еж-озера, поэтому возникновение здесь провального водоема, названного в народе Бездонным, представляется вполне возможным.
Бесов Нос - деревня в Мегорском сельсовете, заброшенная в 1950-х годах. Всего лишь в 80 километрах к северу от нее, на восточном берегу Онежского озера, находится другой Бесов Нос - большой гранитный мыс, на скалах которого с глубокой древности сохранились рисунки, выбитые каменными орудиями. В центре композиции находится фигура беса в виде антропоморфного существа, рассеченного природной трещиной в скале, в которую древние охотники складывали жертвы и лили кровь жертвенных животных. Это святилище широко известно в Обонежье64, в связи с чем появление второго топонима Бесов Нос на небольшом расстоянии от первого представляется загадочным. Можно предложить, по крайней мере, две версии происхождения названия этой мегорской деревни. Что если на Онего было несколько святилищ, посвященных мифическому божеству, хозяину озера, бесу? На южном берегу, где нет гранитных скал, конечно же, древние жители никаких наскальных рисунков не оставили, но святилище могло иметь иную форму, а религиозная сущность его была та же. Для подтверждения данной версии нужны дополнительные факты, в первую очередь - из области
археологии. Второе предположение более "реалистично" и основано на возможности переселения жителей карельской деревни Бесов Нос на новое место. Подобные факты, когда выходцы из "старой" деревни забирали вместе с собой и ее название для "нового" поселения, в русской топонимии известны65.
Бранное - озеро в системе верховьев реки Андомы. Его название заставляет вспомнить другой лимноним - озеро Ратное (смотри предыдущую главу), в основу которого тоже заложен смысл спора, брани, рати из-за рыболовных или охотничьих угодий. Однако многозначность русского слова брань не позволяет решить вопрос о возникновении названия Бранное однозначно. Возможно, это оценочный лимноним, так как брань означает еще и "ругня, ругательство, поносные слова". Озеро чем-то не нравилось рыбакам, отсюда и название. Нечто подобное по смыслу несут в себе имена еще двух озер на севере Вытегорского района - Худое и Малое Худое, расположенных неподалеку от озера Купецкого (о его названии смотри в главе "Купцы да паны"). Видимо и на этих озерах рыболовством заниматься не стоило, о чем и "предупреждали" рыбаков их названия.
Гадово - озеро в шести километрах к востоку от города Вытегры (рис. 1). Слово гад, кроме общерусского значения "ползучее животное, пресмыкающееся, противное человеку, например: змея, ящерица, лягушка", имело и другое, распространенное в олонецких и вологодских говорах, - "знахарь, ворожея, предсказатель". В этом случае оно ведет начало от глагола гадать66. Судя по всему, вытегорское озеро Гадово, в названии которого присутствует формант "-ово", свидетельствующий об имущественной принадлежности, получило свое имя от прозвища человека Гад, который действительно мог быть знахарем, предсказателем.
Гуртники - деревня, стоявшая близ устья реки Вытегры (рис. 1). Названия русских деревень с окончаниями "-и", "-ы" в форме множественного числа встречаются довольно редко. Замечено, что их основы в большинстве своем ведут начало от народных географических терминов, например: Глины, Родники, Камешники и др. У слова гурт в старину было два основных значения: "валик, ободок, поясок на каком-либо изделии" и "стадо скота или птицы". Говорили также - взяться за дело гуртом, то есть сообща, вместе. Любое из этих значений при определенных условиях могло лечь в основу топонима Гуртники, однако обращает на себя внимание факт расположения деревни на вершине длинной песчаной гряды, выполнявшей роль естественной границы обширного болота вдоль побережья Онежского озера. Может быть, в местных говорах когда-то существовал термин гуртник - "песчаная гряда на берегу озера, болота", но в диалектологические словари он не попал, зато сохранился в названии деревни.
Дикое - озеро на северо-востоке района, в системе верховьев реки Сойды. Хорошее определение слову диким имеется в словаре В. И. Даля: "в природном состоянии пребывающий, не обработанный человеком, не возделанный". Известно также словосочетание дикий лес, то есть удаленный от жилья, от населенных мест. Скорее всего, и это озеро, отстоящее от ближайших (ныне и вовсе заброшенных) деревень на десятки верст, получило название по сходной причине, но вся проблема состоит в том, что таких "диких" озер в лесах южного Прионежья не одно, и не два, хотя все они имеют свои оригинальные названия. Почему именно данное озеро стало для какого-то круга людей "диким", наверное, узнать будет трудно, так как в наше время "дикими" становятся уже целые лесные пространства, откуда ушел человек, в том числе и верховья реки Сойды.
Думочка Большая и Малая - два озера в междуречье Андомы и ее правого притока - реки Юги. В одном из источников лимноним указан в форме Дуточко Малое и Большое67, что является, наверное, опечаткой. Почему так необычно названы эти озера, остается лишь догадываться. Самое простое объяснение лимнонима Думочка лежит на грани народной этимологии: немало дум-думочек, больших и малых, надо было передумать рыбакам на этих лесных озерах, прежде чем поймать что-либо... Такие ироничные и уменьшительно-ласкательные географические названия в русской топонимической системе изредка встречаются, и полностью отрицать принадлежность к ним вытегорской Думочки нельзя. Однако не исключено, что в местных говорах у слова думочка (было некое особое значение, связанное, предположим, с тем же рыболовством, но позднее утраченное. Тогда и определения Большая и Малая будут относиться лишь к сравнительной величине озер, а вовсе не к продолжительности раздумий.
Иван Постный или просто Иван - озеро к востоку от села Анненский Мост. По берегу озера идет старинная дорога с реки Вытегры на Корб-озеро и реку Кему. Перед тем как пуститься в путь через глухой лес, пешие и конные останавливались у этого озера и в часовне (или церкви), посвященной памяти Иоанна Постника, патриарха Цареградского, молили бога и его святых угодников о даровании удачи в путешествии. Позднее церковное название (в народной обработке - Иван Постный) перешло на само озеро.
Кукарека - длинная и очень извилистая протока, соединяющая озеро Большое с Онежским западнее Саминского Погоста. С петушиным криком этот топоним никак не связан. В языке лопарей было слово kukas - "длинный, долгий", что точно характеризует географические особенности протоки.
Мурда Тятина - деревня, стоявшая на лесной дороге от села Никольский Погост к реке Сойде, неподалеку от современного поселка Янишево. Рядом с Мурдой Тятиной была еще деревня Мурда, а на севере и западе Вытегорского района есть два Мурд-озера, одно из которых служит истоком Мурд-ручья. Основа "мурд-" ведет начало от лопарского murd - "валежник, коряги и мусор на дне озер и рек". Русское население Обонежья заимствовало данный термин с небольшим изменением значения - "грязное, непроходимое болото", поэтому в названиях деревень скрывался именно этот смысл. Прозвище Тятя, которое носил основатель одной из деревень, означало "отец, батюшка".
Немецкое - озеро в лесу, к востоку от села Саминский Погост. В отличие от названия озера Купецкого (см. главу "Купцы да паны") основа лимнонима Немецкое никаких соответствий в финно-угорских языках не имеет. Слово немей, в старину означало "иностранец, чужеземец, человек из какой-либо европейской страны". Остаются пока без ответа вопросы: что же делали эти "немцы" на лесном озере, чем оно их привлекало?
Подъелье - деревня, стоявшая неподалеку от слияния рек Вытегры и Нагажмы. Ныне это место затоплено водами Вытегорского водохранилища, созданного при строительстве Волго-Балта. В писцовой книге Обонежской пятины от 1582-1583 годов в "Погосте Петровском на Вытегре" упоминается деревня, еще не получившая названия "...что под елью у Нагожмы"68. Это один из редких случаев, когда с помощью памятников письменности можно проследить сам процесс возникновения топонима: из сочетания слов "под елью" позднее появилось название Подъелье, просуществовавшее более трех с половиной веков.
Слоновые - озера в верховьях реки Сойды. Слоном сохатным в русском фольклоре называли лося. Так, может быть, название "Слоновые" означает "лосиные"? Но в центре Вытегорского района есть еще Слон-озеро, а такая форма топонима говорит о прибалтийско-финском происхождении основы. Вероятно, в обоих случаях она ведет начало от вепсского slan - "настил из бревен на болоте", заимствованного от русского слова елань в том же значении. Замена звука [а] на [о] произошла уже в вепсском слове, чему способствовал твердый [п].
Снежница - река на севере района, правый приток Куржексы. Вытекает Снежница из Снежницкого озера. Связь этих топонимов со словом снег, кажется, не вызывает сомнений, если бы не одно обстоятельство: название "Куржекса" в лопарском языке тоже имеет "снежное" происхождение, в котором kuur означает "иней, изморозь". Родственные слова имеются в финском и вепсском языках: kuura - "иней", kuro - "снеговая туча". Есть также русские диалектные слова куржа, куржева, куржевина со значением "иней, изморозь"69. По-видимому, название реки Снежница является точным русским переводом более раннего лопарского Куржекса, а тот факт, что эти реки представляют единую речную систему, только подтверждает сказанное.
Усадище - деревня на реке Андоме, в "клюевских" местах. Сохранились характерные надписи на книгах, которые дарил поэт: "... от Велика Новгорода Обонежской пятины погоста Пятницы Парасковии усадища Соловьева Гора песенник Николашка по назывке Клюев..."70. Образный адрес поэта очень точно передает особенности административного деления южного Прионежья многовековой давности. Ю. И. Чайкина в одной из своих работ по топонимике Белозерья писала, что новгородский поселенческий и административный термин усадище означал "усадьба землевладельца-феодала, представляющая собой отдельное поселение или дом с прилегающими к нему вспомогательными строениями и угодьями". После XVIII века активность данного термина в образовании от него топонимов снижается, в русском языке он был заменен термином усадьба71. Любопытно, что недалеко от деревни Усадище на Андоме стоит другая деревня, чье название представляет собой еще один видоизмененный в топонимии новгородский административный термин, почти синонимичный усадищу, - Великий Двор72. Вероятно, в этом месте современного Вытегорского района в старину располагался один из важных центров новгородского освоения южного Прионежья.
Щучья Южка - река с таким красивым названием протекает на севере района. Первый компонент топонима - русское определение щучья - понятен без перевода, зато второй вызывает недоумение - нет такого слова в русском языке! Однако все становится на свое место, стоит только узнать, куда впадает Щучья Южка, а она является притоком реки Юги! Топоним Юга происходит от лопарского joge - "река". Сам факт существования в русской топонимической системе южного Прионежья термина южка с предполагаемым значением "маленькая речка" свидетельствует о том, что уже в начале освоения данной территории русские понимали значения некоторых финно-угорских названий без дополнительного перевода из-за существовавшего тогда двуязычия.
На этом наши заметки о топонимах Вытегорского района заканчиваются, хотя поле деятельности для изучения географических названий данной территории еще очень обширно и ждет своих "пахарей".
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Чайкина Ю. И. Словарь географических названий Вологодской области. Населенные пункты. Вологда: Изд-во ИПК и ППК, 1993. С. 83-84.
2 Криничная Н.А. Предания Русского Севера. СПб.: Наука, 1991. С. 54-55.
3 Соколов В. А. Порывшись в памяти и книгах... // Красное Знамя [Вытегра]. 1971. № 58. С. 4.
4 Еще в начале XX века саамы именовались лопъю, а их язык - лопарским, поэтому в дальнейшем будут применяться именно эти названия. И в южном Прионежье в древности жила лопь, а не современные саамы.
5 Угрюмов А. А. Откуда вытек Ра? // Красный Север. 1974. № 67. С. 4.
6 См.: Рыбаков А. А. Устюжна. Череповец. Вытегра. Л.: Искусство, 1981. С. 150; Стромилова Е. Н., Славина И. И., Манкуни Г. Г. Волго-Балт с борта теплохода. Л.: Лениздат, 1984. С. 198.
7 Основы финно-угорского языкознания. Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М.: Наука, 1974. С. 402.
8 Мурзаев Э. М. Словарь народных географических терминов. М.: Мысль, 1984. С. 132; Марийско-русскийсловарь / Отв. ред. Б. А. Серебренников. М.: ГИИНС, 1956. С. 85,90.
9 Попов А. И. Ветлуга // Русская речь. 1973. № 4. С. 42.
10 Кузнецов А. В. Названия вологодских озер. Словарь лимнонимов финно-угорского происхождения. Вологда: Ардвисура, 1995. С. 83, 86.
11 На юго-востоке Вытегорского района есть еще одна река Шима (Шимка), левый приток Кемы. Вытекает эта Шима из Шим-озера, которое не надо путать с другим, более известным Шим-озером, периодически исчезающим водоемом на юго-западе района. Интересно, что "вытегорская" Шима берет начало в озере Красном, чье русское название явно переводит мерянское som - "ржавое".
12 Основы финно-угорского языкознания... С. 427.
13 Ткаченко О. Б. Мерянский язык. Киев: Наукова думка, 1985. С. 181.
14 Чайкина Ю. И. Словарь географических названий... С. 207-208.
15 Керт Г. М., Мамонтова H. H. Загадки карельской топонимики. Петрозаводск: Карелия, 1982. С. 63.
16 Книга Большому Чертежу, или Древняя карта Российского государства, поновленная в Розряде и списанная в книгу 1627 года / Под ред. Д. Языкова. СПб., 1883. Раздел XV. С. 187.
17 Неволин К. А. О пятинах и погостах новгородских в XVI веке, с приложением карты // Записки Императорского Русского Географического Общества. Книжка VIII. СПб., 1853. Приложение VI. С. 175-177.
18 Ефименко П. С. Заволочская чудь. Архангельск, 1869. С. 30. 19Лукьянченков Т. В. Этногенез саамов // Этногенез народов Севера. М.: Наука, 1980. С. 36-37.
20 Кузнецов А. В. Названия вологодских озер...
21 Здесь и далее лопарская лексика заимствована из следующих источников: Itkоnеn Т. I. Koltan-ja kuolanlapin sanakirja. Helsinki, 1958; Саамско-русский словарь / Под ред. Р. Д. Куруч. М.: Русский язык, 1985; Mинкин А. А. Топонимы Мурмана. Мурманск, 1976. С. 189-196 (Словарь наиболее распространенных саамских физико-географических терминов); Матвеев А. К.,Стрельников С.М. Лексические параллели между диалектами белозерских и кильдинских саамов (по данным топонимии) // Этимологические исследования. Свердловск, 1988. С. 25-27.
22 Мурзаев Э. М. Указ. соч. С. 646; Субботина Л. А. Саамские элементы в географической терминологии Белозерского края // Этимологические исследования. Свердловск, 1988. С. 22.
23 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Изд. 3-е. Т. IV. СПб.: Азбука-Терра, 1996. С. 546.
24 Уже после того, как эта статья была готова, автору удалось отыскать на топографических картах Русского Севера еще два топонима, форманты которых схожи с формантом "-егра". В Карелии, севернее города Беломорска, в устье реки Шуи есть пересыхающая в отлив губа (залив) Югра, а одна из проток реки Северной Двины у села Холмогоры носит название Оногра. Характерно, что и эти два географических объекта привязаны к дельтовым комплексам рек (у Северной Двины - "внутренняя" дельта).
25 Кузнецов А. В. Названия вологодских озер... С. 45; Mуллонен И. И. Этноисторические мотивы топонимии Межозерья //Голубева Л. А., Кочкуркина С.И. Белозерская Весь (по материалам поселения Крутик IX-X вв.). Петрозаводск, 1991. С. 192.
26 Основы финно-угорского языкознания... С. 402.
27 Mинкин А. А. Указ. соч. С. 190.
28 Кузнецов А. В. Названия вологодских озер... С. 15, 20, 47, 66, 73, 77.
29 Там же. С. 16, 28.
30 M и н к и н А. А. Указ. соч. С. 86, 98, 110, 138.
31 Карпелан К. Ранняя этническая история саамов // Финно-угорский сборник. М.: Наука, 1982. С. 32-48.
32 Названия тоней озера Великого, а также множество других микротопонимов Прионежской низменности автору статьи сообщил в письме от 21.05.1983 г. Л. А. Капурин, работавший в 1960-х годах председателем Вытегорского районного совета общества охотников и рыболовов.
33 Твердов Е. Г. Северные дали. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1979. С. 55-56.
34 Шилов А. Л. По Суне плыли наши челны. Любознательным туристам о карельских названиях. М.: Эврика-клуб, 1993. С. 18-19.
35 Все сведения о глубинах, кислотности воды и площадях озер заимствованы из книги: Озерные ресурсы Вологодской области. Вологда, 1981. С. 66, 74, 79, 97, 101, 123,124,126.
36 Топонимы Векх-ручей (см.: "Озеро Котечное") и Вихк-озеро происходят от слова vehk - "вахта, водяной трилистник", имевшегося и в вепсском, и в лопарском языках. Известно, что лопари употребляли корни этого растения в пищу.
37 Петров К. М. Народные предания Олонецкой губернии // Олонецкие губернские ведомости. 1860. № 1.
38 Ш и л о в А. Л. Указ. соч. С. 10.
39 Муллонен И. И. Гидронимия бассейна реки Ояти. Петрозаводск: Карелия, 1988. С. 81.
40 Путешествия Элиаса Лёнрота. Путевые заметки, дневники, письма 1828 - 1842 годов. Петрозаводск: Карелия, 1985. С. 293.
41 Покровская И. П. Население дореволюционной Карелии по материалам переписи 1897 года // Вопросы истории европейского Севера. Петрозаводск, 1974. С. 102.
42 Кузнецов А. В. Язык земли Вологодской. Очерки топонимики. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1991. С. 79-80.
43 3айцева М. И., Муллонен И. И. Словарь вепсского языка. Л.: Наука, 1972. С. 534. Вся вепсская лексика в данной статье сверена по этому изданию.
44 Здесь и далее использованы следующие издания словарей: Словарь карельского языка. Ливвиковский диалект / Сост. Г. Н. Макаров. Петрозаводск: Карелия, 1990; Тамм И. Эстонско-русский словарь. Таллин: Валгус, 1986; Финско-русский словарь / Под ред. О. В. Кукконен, X. И. Лехмус, И. А. Линдрос. М.: ГИИНС, 1955.
45 Озерные ресурсы Вологодской области... С. 67.
46 Чайкина Ю. И. Словарь географических названий... С. 314.
47 Формант "-сельга" в пределах южного Прионежья, кроме упомянутых выше названий деревень, встречается и в составе ряда своеобразных топонимов, известных местным рыбакам. В Онежском озере несколько рыболовных тоней у берегов Вытегорского района именуются Трифонова Сельга, Зубсельга и Польсельга. В данном случае значение форманта "-сельга" иное: он означает каменистую гряду на дне озера, где любит кормиться рыба, особенно судак.
48 Mуллонен И. И. Гидронимия бассейна реки Ояти... С. 99.
49 В качестве источников названий деревень использованы следующие издания: Вологодская область. Административно-территориальное деление на 1 января 1973 года. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1974. С. 140-150; Схем-карты Ковжинского, Оштинского, Вытегорского, Андомского районов. Масштаб 1: 200 000.1939 год (выполнены от руки, хранятся в архиве автора).
50 В скобках после названия деревни указывается сельсовет по административному делению 70-х годов XX века.
51 Здесь и далее в квадратных скобках дается номер деревни на рисунке 4.
52 Упоминания названий деревень в памятниках письменности XV-XVI веков приводятся по изданию: Родословие вологодской деревни. Список древнейших деревень-памятников истории и культуры / Сост. П. А. Колесников, Т. М. Димони. Вологда, 1990. С. 174-178.
53 Mуллонен И. И. Вепсские ойконимические форманты // Вопросы финно-угорской ономастики. Ижевск, 1989. С. 102 - 104.
54 Кузнецов А. В. Корни тотемских фамилий // Тотемские вести. 1997. № 135. С. 3.
55 Попов А. И. Материалы по топонимике Карелии // Советское финно-угро-ведение. Т. V. Петрозаводск, 1949. С. 57.
56 Криничная Н.А. Указ. соч. С. 55-56.
57 Mуллонен И. И. Вепсские ойконимические форманты... С. 115.
58 Названия озер Вытегорского района, имеющие финно-угорское происхождение, собраны в книге: Кузнецов А. В. Названия вологодских озер...
59 Н. Л. Болотова в статье "Прионежье - водный край" (Вытегра: Краеведческий альманах. Вып. 1. Вологда: ВГПУ, издательство "Русь", 1997. С. 306) пишет, что в Вытегорском районе насчитывается 382 малых озера площадью более 1,5 гектара каждое. В другом источнике (Отчет о результатах сплошного рыбохозяйственного обследования озер Ленинградской области по материалам экспедиции 1932 г. / Под ред. К. А. Сметанина. Л.: ВНИИОРРХ, 1933. Приложение III. С. 1, 8-9,15-16, 26-27. Приложение IV. С. 1-2, И-12, 22-23, 31) приведены названия 397 озер в пределах границ бывших Вытегорского, Андомского, Ковжинского, Оштинского районов. Подсчеты автора статьи (479 озер) основаны на схем-картах упомянутых выше районов, выполненных в 1939 году (см. примечание 49).
60 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. II. M.: Терра, 1995. С. 103. Далее в статье также использованы материалы словаря В. И. Даля в тех случаях, которые не оговорены отдельными примечаниями.
61 Словарь вологодских говоров / Ред. Т. Г. Паникаровская. Вологда, 1987. С. 72.
62 Чайкина Ю. И. Словарь географических названий... С. 351-352.
63 Куликовский Г. Словарь областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении. СПб., 1898. С. 66.
64 Савватеев Ю. А. Наскальные рисунки Карелии. Петрозаводск: Карелия, 1983. С. 56-71.
65 Hиконов В. А. Введение в топонимику. М.: Наука, 1965. С. 112-114.
66 Фасмер М. Указ. соч. Т. 1. С. 381.
67 Отчет о результатах сплошного рыбохозяйственного обследования... Приложение IV. С. 1.
68 Hеволин К. А. Указ. соч. С. 176.
69 Мнения ученых насчет происхождения этих слов разделились: некоторые не считают их заимствованиями из финно-угорских языков, а производят от соединения приставки ку- с корнем ржа- (ржавчина). Обзор мнений см.: Фасмер М. Указ. соч. Т. II. С. 425.
70 Стафеев Н.М. Автографы поэта (библиографический обзор) // Вытегорский вестник. Выпуск 1. Вытегра, 1994. С. 55.
71 Чайкина Ю. И. Из истории административной терминологии: слова с общим значением "усадьба феодала" // Русская историческая лексикология и лексикография. Л., 1977. С. 139.
72 Чайкина Ю. И. Словарь географических названий... С. 58-59.
К. К. Логинов
"ВЕПССКИЙ СЛЕД" В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ
РУССКИХ ЮГО-ВОСТОЧНОГО ПРИОНЕЖЬЯ
Юго-восточное Прионежье - нередко так называют территорию водосборного бассейна Онежского озера в пределах нынешнего Вытегорского района Вологодской области. Эти земли до прихода сюда русских были населены вепсами, а еще ранее - саамами.
Первая волна древних вепсов проникла в Вытегорию из Белозерья еще в IX веке1, волна из юго-восточного Приладожья достигла этих мест только в X веке2. В обоих случаях вепсы явились сюда как промысловые охотники. В более поздние века изменилась система хозяйствования: охота стала сочетаться с элементами огневого подсечного земледелия.
К оседлости древневепсское население Вытегории перешло не сразу. Пока сохранялся ценный пушной зверь (бобр, европейский соболь и куница), люди жили неподалеку от мест промысла, где и расчищали маленькие подсечные участки. К пашенному трехпольному земледелию, связанному с освоением наиболее плодородных участков долин в среднем и нижнем течении рек, древние вепсы перешли еще до появления в Вытегории русских крестьян-колонистов. Именно там, в долинах рек, В. В. Пименов отметил наибольшую концентрацию вепсской топонимии Вытегорья и Пудожья3. Об этом же свидетельствует и достаточно длинный список связанных с земледелием вепсских гидронимов, приведенных в статье А. В. Кузнецова4.
Дальнейшая судьба вепсов в юго-восточном Прионежье, как и переселявшихся сюда карел, а также саамов, доживших до появления русских колонистов, - это сосуществование, культурный и языковой взаимообмен, завершившийся для неславянского этнического компонента переходом на русский язык через стадию так называемого "билингвизма", когда какое-то время люди одновременно использовали родной и русский языки. Этническая и языковая ассимиляция происходила неравномерно. В Шильдской и Ухотской волостях Вытегорского уезда, пограничных с Каргопольем, а также в Исаевской волости к югу от Вытегры финские исследователи Э. Лёнрот и А. Кастрен обнаруживали вепсов еще в XIX веке (соответственно в 1842 и 1887 гг.). По-вепсски говорили также жители деревень по берегам озера Анциферовского и одной из самых больших рек южной Вытегории - Индоманки5. "Списки населенных мест Олонецкой губернии по данным за 1869 год"6 фиксируют вепсов и "обрусевшую чудь" в поселениях, охватывающих полукольцом территорию, которую мы обозначили как юго-восточное Прионежье. На берегах рек, впадающих в Онежское озеро, где русские поселились раньше, процесс смены языка и этнического самосознания у местных прибалто-финнов к XIX веку уже завершился.
На основании того, что "переводные названия, характерные для периода билингвизма ... в "Переписных книгах Обонежской пятины" за 1497 и 1563 годы почти не встречаются"7, до последнего времени считалось, что процесс обрусения завершился в Заонежье и восточном Обонежье в основном к середине XVI века, а на Водлозере - в XVII веке8. Группа архитекторов из состава комплексной экспедиции в Вытегорский район в октябре 1997 года обнаружила факты, которые позволяют отнести время ассимиляции вепсов на данной территории к еще более позднему периоду. Этнографические записи, сделанные автором данной статьи в экспедиции, не уточняют сроков ассимиляции вепсов, однако позволяют выделить весьма внушительный пласт вепсских элементов в крестьянской народной культуре края. Нашей экспедицией была обследована9 северная часть современного Вытегорского района в пределах бывших Саминского, Андомского, Андоморецкого, Андомогорского и Тудозерского сельских советов (т. е. территория Андомского района по административному делению до 1956 г.), поэтому все приведенные ниже факты касаются только этой территории.
Район исследований был избран не случайно. Каленный от бывшей Мариинской водной системы и Архангельского и Санкт-Петербургского трактов, он редко привлекал внимание дореволюционных исследователей и корреспондентов "Олонецких губернских ведомостей". До наших дней дошли только те сведения, которые запрашивали Вытегорское земство и Олонецкий статистический комитет в связи с подготовкой к печати ежегодных отчетов и отдельных статистике-экономических сборников по рыболовству, скотоводству, народным ремеслам и промыслам, крестьянской добывающей промышленности10. Редкие этнографические зарисовки по северной Вытегории (Н. А. Озерецковского, И. С. Полякова и Е. В. Барсова11) оказались довольно скудными. Единственное этнографическое описание группы местных деревень, а именно Куржаксы, в "Олонецких губернских ведомостях"12 немногословно. Однако оно содержит материалы, посвященные как раз той области народной культуры, в которой вепсские элементы проявляются чаще всего.
В основном речь пойдет о похоронно-поминальных обычаях и обрядах. Не по-русски проходил в Куржаксе в конце XIX века обряд поминовения умерших домашней трапезой: присутствующие, скрестив руки на груди (выделено нами. - К. Л.), в полном молчании, не шелохнувшись, сидели поодаль от накрытого яствами стола с придвинутыми к нему, не занятыми никем лавками, пока, по их мнению, незримо присутствующие предки вдоволь не наедятся. Приглашение умерших в дом к столу и домашней трапезе для русских не характерно, но для карел и вепсов - вполне обычная норма. О вепсском происхождении обряда свидетельствует также специфика обереговой позы, а именно - скрещенные на груди руки. Косой крест в качестве оберега от нечистой силы широко бытовал у средних вепсов, а также южных карел, тогда как у русских обычно применялся прямой крест.
Исключение из правила - это широкое бытование у русских скрещивания под столом ног (пальцев рук) женихом и невестой во время свадебного застолья. Возможно, из вепсской этнической среды эти обе-реговые позы проникли в свадебную обрядность русских Заонежья и восточного Обонежья.
С вепсским прошлым края надо, наверное, связывать и детские игры с использованием символики косого креста. В районе Вытегры и Андомы еще в 1960-х годах в качестве средства для кратковременного выбытия из состава играющих в "колдунов" или "казаков-разбойников" достаточно было замереть на одной ноге, скрестив руки на груди. В лапте такое действо сопровождалось заговорной формулой: "Без рук, без ног, без головы, без костяной ноги!". Здесь мы имеем дело скорее всего с переходом из сферы ритуального, сакрального и магического в сферу развлекательного, а конкретно - с использованием в детской среде былой традиции временной маскировки под покойника.
В упомянутом этнографическом очерке содержится указание на то, что жители Куржаксы ходили поминать "своих" на кладбища каждое воскресенье. Обычай этот для русских совсем не характерен, но находит аналогии в деревнях южных и средних вепсов, при которых имеются кладбища. Указание публикации прояснило необычность экспедиционной записи о том, что выходцы из Куржаксы никогда не ходили поминать покойных в Дмитриевскую родительскую субботу, считавшуюся в русском православии второй по значимости среди всех родительских суббот, в которую поминали предков все, кто только способен был дойти до кладбища.
В поминальной обрядности северной Вытегории сохранились до настоящего времени еще несколько традиций, которые вполне могут восходить к "вепсскому" прошлому края. Например, к обычаю "будить", или "поднимать", мертвых в могилах по приходу на кладбище не словом и причетью, а стучанием по кресту костяшками пальцев (варианты: нормативно обязательным прикосновением к кресту, протиранием таблички с датами жизни, протиранием фотографии); или ритуальным "раскрыванием" могилы поворотом вниз и влево Г-образной ручки, прибитой к кресту ("закрывают" при уходе поворотом вверх и вправо, возвращая ручку в исходное вертикальное положение); или ударами в прибитый к кресту колокольчик. Стучание по гробу вкопанными в могилу жердями от носилок, как это было принято кое-где у вепсов, нами не зафиксировано. Имеются, правда, случаи использования жерди от погребальных носилок в качестве намогильного знака для детских захоронений (в этом случае "будили" стучанием по жерди). На могилах младенцев встречается ритуальная замена жерди высаживанием в области груди умершего одно-двухлетнего березового деревца. Нерусским, скорее всего карельским элементом погребальной обрядности следует признать случаи развешивания на деревьях у могил полосок белой ткани. Никакими русскими канонами не объяснить также распространенный в Андоме обычай иметь на современных кладбищах внутри семейных оград одну общую для всех, как бы однофамильную, общеродовую намогильную насыпь, не разделенную понижениями грунта на отдельные могилы. В эту насыпь, словно в древний курган, производятся свежие подзахоронения в наше время.
Нами отмечены некоторые особенности в похоронном обряде северной Вытегории, которые из-за недостатка информации пока не могут быть правильно истолкованы: одновременное (в одних и тех же деревнях) чересполосное бытование положения покойных на лавку (вариант: на стол) ногами к иконам, либо же совсем наоборот - ногами к выходу; полное отсутствие ночных бдений у мертвого тела, обязательных у русских, карел и вепсов на всей оставшейся территории Обонежья; нигде, кроме Саминско-Андомского куста деревень, незафиксированный обычай (бытовал здесь в 1970-1980-х гг.) возводить над гробом помост на столбиках или даже грубый ящик-саркофаг с целью не допустить стучания по гробу в момент погребения камнями и комьями мерзлой земли ("а то покойник пробудится"). Вероятно, происхождение каждого из этих обычаев должно иметь свой онтологический корень.
В рыболовной и охотничьей лексике русского населения северной Вытегории, как и у русских Заонежья и всего Обонежья, прибалтийско-финские заимствования - явление самое заурядное. Предметы же материальной культуры, которые можно было бы считать заимствованными, встречаются крайне редко. Поэтому как удачу экспедиции стоит расценивать выявление широкого бытования у нынешних охотников северной Вытегории шалаша "вепсского" типа. Шалаш этот, всегда открытый в южную сторону, делается из двуслойной бересты, с односкатной крышей и двумя боковыми стенками. При ночевке напротив открытой стороны охотник сооружает нодью (вепс, notia) - костер, который горит всю ночь. Шалаш же при этом служит в качестве экрана, отражающего тепло. Как видим, нодью и тип шалаша русские заимствовали в комплексе от дославянского населения края. Кроме того, местные охотники и сейчас еще делают примитивное, восходящее, наверное, к прото-саамам, сооружение для ночевки в лесу в дождь, которое состоит из трех пластов бересты в рост человека - на нижнем лежат, верхними двумя укрываются. Жаль, что не удалось выявить его название. Сведений о таком архаическом способе обустройства ночной стоянки в лесу автор не встречал за двадцать лет собирательской работы в Обонежье.
Охотничья и околоохотничья лексика в северной Вытегории, по сведениям нашей экспедиции, включает как минимум следующие вепсские заимствования: пистега (вепс, piskega) - манок из пера на рябчика; кабу (вепс, kabu) - колышек в насторожке охотничьей ловушки; кар-бовина (вепс, korb) - густой темный ельник; кенда (вепс, kenda) - песчаная дюна с сосняком на берегу Онежского озера; лаксы (вепс, laks) - маленькие болотины; легдан, легдач (вепс, leg) - нить, веревочка в насторожке охотничьей ловушки; шорпы, двушорпачная рогатина на медведя (вепс, sorp - зазубрина); кердяжный ("темное" слово) - сук в манке на боровую дичь; кандужка (сааме, kandte) - островок среди болота, здесь - верхняя ветка в насторожке охотничьей ловушки. Последний термин мог перейти в речь саминцев и андомцев через посредство древних вепсов, а не напрямую от саамов.
Рыбацкая и околорыбацкая лексика края включает вепсские и карельские заимствования: шорпы, трехшорпачньш крючок (см. выше); кибрушка (вепс, kibrik) и торушка (вепс, tuturk) - берестяной поплавок на сети; салага (вепс, salag) - мелкая рыбешка или уклейка; тор-пища (вепс, torpa) - речная форель; кукша (из kupsu) - орган пищеварения со многими отростками у налима или щуки; макса (из maks, maksa) - рыбья печень; торбать (карел, tarbo) - плюхать по воде, загоняя рыбу в сети; кубас (карел, kubas) - буек над поставленной в озере снастью; ластега (весп. lastikot) - лучина в рыбацкой плетеной загородке; сальма (вепс, sal'm) - пролив; калужины (от мн. ч. вепс, kaliized) - подводные коряги; луда (карел, luodo) - подводная мель; ремак ("темное" слово) - нитка для привязывания груза к сети, неводу; каян ("темное" слово) - лосось с отростком на нижней губе, весом от 8 до 16 килограммов и более. Понятием "ремак" оперируют только андомогорские рыбаки, а словами "луда" и "кубас" - только те, кому доводилось рыбачить на Онежском озере. Не будет ошибкой заявить, что юго-восточное Прионежье (из-за отсутствия в его рыболовной лексике многих карельских заимствований, свойственных рыболовству русских Заонежья и прибрежий северо-восточного и восточного Обонежья до устья Шалы включительно) выглядит как русско-вепсская, а не русско-вепсско-карельская зона колонизации.
Нашей экспедиции удалось зафиксировать также сельскохозяйственную лексику вепсского происхождения. Это румега (вепс, rumgen) - полова от обмолота зерновых; тукач (вепс, tukko) - связка соломы; кагачи (вепс, kagatcu) - связки из ветвей на стогах сена; соромины (вепс, sorad) - подпорки с развилками на конце для стогов сена; кокша (вепс, keksi) - 1) топор для долбления лодок из осины, 2) деревянный молот или дубинка для разбивания комьев земли на поле, 3) мотыга для рыхления земли или окучивания. Карельскую особенность произношения имело в Андомской Горе название ременного соединения била с рукоятью цепа-приуза. Называли его путто - с двумя "т", а не с одним, как принято у русских. Вепсско-карельской по происхождению традицией следует считать также бытовавший во всем Обонежье обычай отмечать завершение уборки урожая приготовлением варенных в масле, а не просто жаренных на масле "отжиночных" пирогов.
Нами зафиксированы также вепсские заимствования в названиях таких дикорастущих съедобных растений, как гарма (молодые проростки полевого хвоща) и пестух (молодые проростки папоротника орляка). От вепсов или карел заимствовано было поминальное блюдо кабуша (вепс, kapu), a также название одного из видов овсяных блинов - тюрзи (вепс. kurz).
Вепсские заимствования, нашедшие отражение в музыкальной культуре северной Вытегории, в особенностях церковной и гражданской архитектуры, в специфике внешнего декора изб этого края, изучены подробно музыковедами и архитекторами нашей экспедиции. Дополню их наблюдения лишь следующими соображениями: к разряду вепсско-карельских заимствований следует отнести устройство для подвешивания котелка над загнетком в русской печи, известное всему Обонежью без исключения; предположительно к вепсскому - способ устройства на потолке курных изб крышки дымоволока на петлях, а не в съемном (вместе с шестом-трубником) виде.
Из вепсского языка, видимо, происходит такое специфическое местное выражение, как "дом уж райдован", то есть уже разрушен. Отмечена особая группа местных слов и выражений, таких, как: бурандатъ, арандатъ, шабратъ, шавердать, корзатъ, которые восходят к вепсскому прошлому Вытегорья, а также заимствованные из карельского: малтатъ, не малтатъ (уметь, не уметь). Вепсскими по происхождению являются слова для обозначения некоторых возрастных категорий: дети - пайгажи, парни в возрасте ухажеров - выргасы. Изредка нами записывались слова древнерусского происхождения, с измененными (словно заимствованными из вепсского) окончаниями, например: черпуга, волменчи. Встречались также выражения типа: "зацепить фаглин за чигень" (что означает: "набросить чалку на пень или корягу на берегу"), которые автору не удалось этимологизировать.
Как видим, даже беглый предварительный анализ собранных материалов позволяет говорить о том, что наиболее мощным дославянским этническим компонентом в юго-восточном Прионежье был, скорее всего, древневепсский.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Археология Карелии. Петрозаводск, 1996. С. 273.
2 Там же. С. 272.
3 Пименов В. В. Вепсы. Очерк этнической истории и генезиса культуры. M. ; Л.: Наука, 1965. С. 50.
4 Кузнецов А В. Вытегорские гидронимы с вепсскими основами и русскими переводными формантами // Вытегра: Краеведческий альманах. Вып. 1. Вологда: ВГПУ, издательство "Русь", 1997. С. 194
5 Mокина Г. Г. Вепсы // Вытегра: Краеведческий альманах. Вып. 1... С.ЛШ.
6 Списки населенных мест Олонецкой губернии по данным за 1869 год. Спб.; 1873
7 Мамонтова Н Н. О вепсском субстрате в топонимии Заонежья //Проблемы изучения музыкального фольклора русского и финно-угорских народов Карелии и земель Северо-Запада. Петрозаводск, 1974. С. 38.
8 Mуллонен И. И. Заметки о топонимии Водлозерья / / Природное и культурное наследие Водлозерского национального парка. Петрозаводск, 1995. С. 1УЬ.
9 Логинов К. К. Полевые дневники № 1-3 экспедиционной поездки в бывший Андомский район Вологодской области в октябре 1997 года (АКНЦ. Ф. 1. Оп. 6. д 492__494)
10 Mокина Г. Г. Неземледельческие занятия крестьян Вытегорского уезда в конце XIX - начале XX века // Вытегра: Краеведческий альманах. Вып. 1... С. 135-167; Mокина Г. Г. Гончарное производство Вытегорского района // Там
же. С. 172-185.
11 Озерецковский Н. Я. Путешествие академика Озерецковского по озерам Ладожскому, Онежскому и вокруг Ильменя. СПб. 1812; П о л я к о в К С Три путешествия в Олонецкую губернию. Петрозаводск, 1991; Барсов ЕВ. Погребальные обычаи на Севере России // Причитания Северного края. Т. 1. M., 1872.
12 Куржакса Вытегорского уезда. Этнографический очерк // Олонецкие губернские ведомости. 1896. № 60, 61.
T. A. Ипатова
ПОСЛОВИЦЫ, ПОГОВОРКИ,
ПРИСЛОВЬЯ ВЫТЕГОРСКОГО КРАЯ1
Красна речь пословицей.
Вторая половина XIX века для Вытегры была замечательна тем, что "ученые ИРГО обратили ... внимание на исследования Олонецкой губернии в естественнонаучном, этнографическом и археологическом отношениях"2. Благодаря развитию пароходства на Мариинской водной системе в Вытегорском уезде регулярно проводили научные исследования этнографы, археологи, фольклористы3. Путешественники любовались видами величественной северной природы, живописными холмами, поросшими густым лесом, ровными полями, озерами, а также "... обилием воды, дающей о себе знать ручьями хрустальной ясности, стремящимися из соседних ущелий и логовин"4.
Исследователей и собирателей устно-поэтических текстов более всего привлекала живая разговорная речь олончан, в которой "... отразилась душа народа, нрав, манера говорить, спорить, шутить ... оснащать свое красноречие пословицами, поговорками и присловьями"5, сохраняя изумительно точную, живую и образную речь наших дедов и прадедов. "Речь олончан скорая, бойкая, нараспев и говорком; бабы и девки переносят ударение по этому распеву, например: в городу, живет, спроси; поди, возьми, - и повышают голос в конце речи, которая у них всегда выходит будто вопросительная", - писал в предисловии к "Толковому словарю" В. И. Даль6.
Мотивы и образы присловий, пословиц и поговорок довольно разнообразны. Они характеризуют жизнь олонецкого крестьянина (в том числе и крестьянина-вытегора), круг его интересов, понятий, верований, подтверждают отдельные события, происходившие в прошлом веке на Вытегорской земле. Некоторые выражения глубоко выразительны и точны: "Не завтрашний покойник"; "Одна так бедна, а бедна так одна"; "В закрытый рот муха не залетит"7. Большинство известных вытегорских поговорок рифмованные: "Охти мне - муж в тюрьме: а вот беда, как приведут сюда"; "Дивья [хорошо, легко. - Т. И.], что у тебя муж-то Илья, а у меня вот попал Дмитрий, и ходи Матрена по всему свету белому - витрей [нищей. - Т. //.]!".
Пословицы и поговорки Вытегорского уезда в своей основной массе имеют общерусский характер и повторяют в какой-то мере пословицы и поговорки, собранные В. И. Далем. Вытегорские пословицы, таким образом, - это варианты общерусских, которые уточнялись применительно к региональной специфике и поэтому до сих пор сохранили локальные особенности. Как правило, они имеют местное топонимическое начало или конец - "Хвали горе в Озерках" или связаны с бытующими в крае преданиями и легендами - "Бурлак без шеста, словно поп без креста"; "Вытегоры-воры - Петра Великого камзол украли". Первая из легенд раскрывает смысл предания о происхождении названия деревеньки Шестово Вытегорского погоста, крестьяне которой поставляли еловые шесты судовладельцам8, вторая - непосредственно представляет народный рассказ о том, как во время пребывания в крае Петра I у него украли камзол9.
Достаточно полно в современной речи вытегор сохранились пословицы и поговорки, отражающие основные занятия населения уезда конца XIX - начала XX века, а именно: бурлачество, земледелие, рыболовство, охотничий и гончарный промыслы.
В. Даль приводит в "Толковом словаре живого великорусского языка" пословицу: "Не боги горшки обжигают, а те же люди" [I, 383]. В речи крестьян Вытегорского края она произносится следующим образом: "Не боги горшки обжигают, а андомские мужики"10, поскольку в XIX веке пословица бытовала в Андомской округе11, где был развит гончарный промысел, и характеризовала мастерство гончаров. В настоящее время эту пословицу употребляют, когда человек уверен в успешном завершении любого трудного дела.
Работа на Мариинской водной системе, рыбная ловля весной и осенью, рубка леса и заготовка древесины были связаны с необычайно тяжелыми условиями труда. "Легко вообразить, но трудно передать словами, какого тяжелого труда требует от человека северная природа ... крестьянин этих мест рад и доволен, если совокупными усилиями семьи он "огорюет" как-нибудь подати и не умрет с голоду", - писал об условиях жизни олонецкого крестьянина А. Ф. Гильдфердинг, путешествуя по Олонецкой губернии в 1871 году12. Народная память сохранила ряд пословиц и поговорок о непосильном труде крестьянина. К местным поговоркам относятся следующие: "Уснуть на зубьях бороны", - так говорили уставшие за длинный рабочий день сплавщики13; "Подать на кондачка" (то есть сделать не спеша и профессионально), - звучало при рубке леса или на сенокосе14; "Кондушанин богат, палтожанин горбат", - говорили в Кондушах, подчеркивая свое превосходство (В. Даль: "От работы (от сохи) не будешь богат, а будешь горбат" [I, 377]). А в ответ от палтожан слышали: "Солянники, лягушатники, пересудливая Кондуша!"15.
В XIX веке в среде крестьян Вытегорского, Каргопольского, Пове-нецкого и Петрозаводского уездов бытовало выражение: "Пуп пал"16. Вытегоры, надорвавшись на работе, и сейчас говорят: "Пуп пал" и "Пуп сорвать" (В. Даль: "Пуп скрянуть" в значении "надорваться, надломиться" [III, 538]). Выражения эти обозначают боль в спине и в животе от поднятия тяжестей через силу. Деревенские знахарки считали необходимым в таких случаях "поднять пуп". Больного укладывали на живот и, захватывая рукой кожу на спине в области талии, тянули вверх до тех пор, пока, по выражению лиц, испытавших подобное "лечение", в животе что-то хрупнет. "Поднимали пуп" также при помощи глиняного горшка или бутылки.
В отдельных выражениях, пословицах и поговорках, употребляемых в речи вытегор, встречаются слова, обозначающие орудия труда, предметы домашнего обихода, давно исчезнувшие из быта вытегорских деревень: "Кот [мужская обувь, калоши. - Т. И.] да лапоть - обутки на год"; "Не будь лапотника, не было бы и бархатника [дворянина. - Т. И.]"; "На семь в припои, один в балахон" [припои - квадратный кусок холста, балахон - верхняя летняя крестьянская одежда. - Т. И.]; "Не чалку [причальный конец, веревка. - Т. И.] и грызть"; "Сидеть, как латка на жаратке" [как глиняная сковорода (миска) на месте разведения огня в печи. - Т. И.]; "Поешь каши - сыт до задворка, наешься блинов - сыт до заполька"17 и др.
Неплодородные почвы, невысокие урожаи, суровый климат - все это нашло отражение в соответствующих высказываниях: "Землю ковыряем кривой косушкой, а есть хотим серебряной ложкой"; "По подолу [по подошве склона. - Т. И.] рожь хороша", "Не дай Бог конского падежа да порожского чертежа"18 (В. Даль: "Земля наша неплодна, почва холодная, кислая" [II, 527]; "И от доброго семени живет недород" [II, 514]; "Вор неурожая не боится" [II, 541]; "Колос от колоса, не слыхать и голоса" [II, 140]).
Земледелие являлось основой благосостояния крестьян, проживав- i ших в глухих, отдаленных деревнях Вытегорского уезда. Поговорка "Не дороги обабки, а дороги прикладки"19 в начале века отражала отношение олонецкого крестьянина к улучшению обычно скромного рациона питания. Только после Покрова, когда хлеб уже обмолочен и сено выставлено в стога, в закромах крестьян появлялись немалые запасы лесных даров, а также картофеля, кислой капусты, брюквы, редьки, репы и лука. "Благодушествует с Покрова крестьянин. Хозяйки варят на завтрак "овсяную кашу", или кисель из овсяных высевок, или овсяные блины. Едят эти кушанья с простоквашей, пресным молоком, кипяченой сметаной или вареными ягодами. Блины любят есть еще и с рыжиками.
С 10-11 часов дня - обед. Первое блюдо - овсяное тесто двух видов: "белое тесто" - бледно-мучнистая каша, замешанная на теплой воде, и "заварное" - заваренное в крутом кипятке; захлебывают как то, так и другое тесто "рассолом" из сушеной пареной брюквы... Второе блюдо - вареные обабки или рыжики, забеленные сметаной. Третье блюдо - любимые всеми житники или пшеничники, и калиточки, и наливочки, захлебываемые простоквашей или пресным молоком"20.
Поговорка и до сих пор жива в говоре вытегорских женщин, когда речь идет о выпечке пирогов, где требуется определенное умение и тесто замесить, и все компоненты вложить в нужной пропорции, и подождать, пока печь "падет на угли"21, прежде чем посадить пироги. Вынимая готовые пироги из печи, хозяйка и приговаривает: "Не дороги обабки, а дороги прикладки".
К так называемому "голодному" времени [весна после Пасхи и первые летние месяцы. - Т. И.] у вытегор также свое отношение: "С осени кисель да блины, а под весну сиди да гляди"; "Нужда научит калачи есть"; "Обед - невольный человек, а ужина-горюша всевды [всегда. - Т. И.] к вечеру"22.
Там, где земли были неудобны для хлебопашества (например, в Ухотской волости), жители уходили "в тягу" на Мариинскую водную систему23. Бурлачество на Мариинке стало вторым (после лесного) отхожим промыслом крестьян Вытегорского уезда. Самое многолюдное бурлачество было на Волге: "Нечем платить долгу, так идти на Волгу" [I, 462]; "На Волге вино по три деньги ведро: хоть пей, хоть лей, хоть окачивайся" [I, 205]. Многочисленные пословицы и поговорки волжского бурлачества, записанные В. Далем, перекликаются с поговорками, прибаутками, присловьями жителей Вытегорского уезда, особенно деревень, находившихся на трассе Мариинского водного пути, на уклад жизни которых отчасти влияла пьяная и разгульная жизнь лямочников-тяглецов. Кроме того, сами деревни находились на канале или при мукомольных заводах, где нажива и заработок были хорошими. Жители этих деревень - потомки рабочих, строивших канал, или драгун из некогда стоявших здесь лагерей, были "непонятливы, а на словах хвастливы, злы и задорны ... за что часто трепали их на беседах. Продать совесть для них очень дешево стоит"24. В этой связи интересно заметить, что в Кондушском приходе Вытегорского уезда слово "бурлак" употреблялось в значении "человек, отправившийся погулять и пожить в свое удовольствие". Так говорили и про отправившегося погостить на месяц к родне. А на Свири слово "бурлак" употреблялось в значениях: "крикун", "буян", "пьяница"25.
Вот и приведенные ниже присловья иронически характеризуют уклад жизни бурлацких деревень (Крюково, Ерошкино, Маркове, Погост, Житное), расположенных при канале: "С фонарями за углами - то погосски мужики"; "Деревня - крюк, а народ - уда"; "Ямы на ямы, лошади буланы, родители вилавы [хитры. - Т. И.], а дочери лукавы - то ерошкинцы"; "Пьяны мужики - то марковчана"; "Гнида да вошь - комелевска молодежь"; "Житносельски мужики - все скупые скупари ... Они возьмут батоги, идут пьют в кабаки, судей выбирают, людей опивают"; "Реброва-Маркова вся повыделана"26 и др.
Разгульная и хмельная жизнь вытегорского бурлачества - лишь одна из сторон его быта; гораздо больше было в нем очень нелегкого труда. Бурлаки спускались обычно вниз по течению реки и оттуда, нагрузив купеческое судно товарами, тянули его на себе при помощи лямок, в которые через прикрепленные к ним веревки впрягались, как лошади в хомуты.