Стоим вдвоем с К. М. Быковым в коридоре вагона, шумят колеса, мимо бегут столбы, деревья, избы, занесенные снегом...
Приехали в Вологду и ждем машину, чтобы двигаться дальше. Здесь царство распределительного эвакуационного пункта РЭП-95. Начальник – Сивере. Он мне понравился: умный и весьма энергичный человек.
10 декабря.
В Вологде бомбежек нет, работают два кинотеатра, на улицах много мужчин, словом, жизнь продолжается.
Меня познакомили с профессором Кусликом, очень опытным ортопедом. Они получали раненых от нас, и им были видны все недостатки нашей хирургической работы. Я со своей стороны сообщил ему, что консервированная кровь, доставляемая на наш фронт из Вологды, хуже ленинградской; они присылают ее в маленьких бутылочках, и она скоро портится.
Мы с Соколовым просили у Сиверса теплые вещи и палатки. Он обещал дать...
Игорь КАБЕРОВ
В прицеле свастика*
[И. А. Каберов – в годы Великой Отечественной войны летчик-истребитель, Герой Советского Союза (1943). В послевоенное время – на командных должностях, вышел в отставку в звании полковника. Уроженец ныне Вологодского района, в предвоенные годы жил в Вологде.]
Небо сегодня синее-синее, а облака белее белого. Вот так же бывало дома в Вологде, после рыбалки. Лежу на берегу и смотрю, смотрю на облака. И что только там не привидится!
А теперь мне кажется, будто я в самом деле дома. Хорошо бы вскочить и побежать вдоль берега нашей Вологды-реки. Увидеть дом старого Эделя, его рыбацкие снасти на берегу. Дом моего дружка Фоки. И конечно, наш дом. Он стоит на высоком обрыве, возле огромной старой липы. На пути к нему Воскресенская горка и церковь с ее певучими колоколами. Не раз забирался я на колокольню и, стоя рядом со звонарем, дивился, как ловко он дергает за веревки, извлекает удивительные, неповторимые звуки.
Вологда! Сколько воспоминаний связано с ней! «Вологодская глушь, край непуганых птиц» – так когда-то говорили о наших местах. Но я в них родился и вырос. Мне дорог этот суровый северный край и наш древний город. Я люблю его маленькие, в основном деревянные домики в тени кудрявых, белоснежных берез, булыжные мостовые, дощатые тротуары, люблю белые ночи и северное сияние...
***
...Командир полка неожиданно предложил навестить родных (до Вологды от нашей базы несколько часов полета). Я должен был лететь на У-2, но он оказался неисправным. Ничего! Окрыленный радостью, я отправился в далекий путь на попутном транспорте (до Череповца – машина, а дальше – поезд) и на следующий день рано утром был уже у порога родного дома.
Никогда не забуду тех минут. Ах, какой начался в доме переполох! Ну еще бы – не ждали! Мать залилась слезами («Живой, здоровый... Сынок ты мой!..). Отец засуетился, разбудил Валю, Нинушку.
– Вставайте, глядите-ко, кто приехал-то! – Он торопливо протер очки, начал разглядывать мои петлицы. – Стало быть, капитан уже? – Он важно качал головой. – Слышь, мать, капитан Игорь-то!
Мать захлопотала у стола, а я вошел в спальню:
– Валюта, Ниночка, родные вы мои!..
Нет, не передашь словами, какая это была радость.
– Ну-ка, покажись, покажись папе! – я взял на руки дочку.
– Третий годик уже пошел, – немножко растерянно говорила жена, поправляя волосы дочери, упавшие на глаза. – Вот, Ниночка, это и есть твой папа...
Нинушка посмотрела на меня внимательно, соскользнула с моих рук на пол и, не спуская с меня глаз, ухватилась за мамину юбку.
А в соседней комнате уже накрыт стол. Проснулась сестренка Надя, пришла тетя Лиза, наша соседка по квартире.
Для начала, как водится, выпили по рюмочке за встречу, и пошли, пошли разговоры. Закипел самовар. Отец принес его из кухни, поставил на стол. Мать, как она всегда это делала, бросила в трубу самовара кусочек сахару. Характерный, знакомый с детства запах чаепития наполнял квартиру. А мама все хлопотала и хлопотала у стола. Она нарезала ломтиками сушеную соленую треску и залила ее в блюдце крутым кипятком. Чешуйки стали дыбом, ломтики изогнулись, размякли – моя любимая еда. Эх, если бы еще рассыпчатой, или, как у нас говорят, «хохочущей», картошки! Но и картошка уже появилась на столе. Между тем отец налил по второй. Он сидел напротив меня и пристально глядел на мои ордена:
– Вот это, слева, орден Ленина. А рядом?
– А рядом орден Красного Знамени...
Глядя на отца, на мать, на Валю с Нинушкой – на всех сидевших за столом, я все еще не мог поверить, что я дома. И одна мысль билась в моем мозгу: «Как все-таки здорово, когда у человека есть свой дом, свой родной уголок, есть дорогие сердцу люди!..»
Между тем отец принес из спальни мою старенькую двухрядку, смахнул с нее рукавом пыль:
– Ну-ка, сыграй, не забыл, наверно... И я еще не успел заиграть, как он запел: ...Вот на пути село родное,
В него ямщик приворотил...
* * *
...Неожиданно получил поручение командования на самолете У-2 слетать в Вологду...
Слушаю гул мотора.., любуюсь родными просторами, над которыми лечу. Курс на Череповец. Прохожу Устюжну. Это уже Вологодская область, земля отцов. Настроение такое, что его можно выразить разве что только в стихах.
Внизу плывет чудесная картина,
Земля прикрыта дымкою едва.
Большая вологодская равнина
Под голубыми крыльями У-2.
Нет, что ни говори, а домой, к отчему очагу человека всегда тянет. Кто из фронтовиков не отмахал бы пешком по шпалам сотни километров, чтобы только глянуть одним глазком на родных и близких: как они там? А мне привалила такая удача! Лечу домой на У-2. Лечу с новым орденом Красного Знамени, только вчера врученным мне полковником Дзюбой. Как тут не ликовать!..
Прохожу Череповец. Впереди видна станция. Снижаюсь, иду чуть правее полотна железной дороги, читаю название: «Кипелово». Уже, считай, дома. Когда-то ездил сюда за грибами. Лумба. Дикая, Молочное. Впереди... купол вологодского собора. А вот и завод – ВПВРЗ, на котором я когда-то работал. Делаю вираж. Разглядываю наш паровозный цех, кирпичную надстройку, венчающую конек закоптелой стеклянной крыши. Бывало, весь обеденный перерыв просиживал я на ней, головой упираясь в небо, воображая, будто лечу на самолете. А теперь вот...
Рабочие идут с завода (по времени – конец трудовой смены). Они останавливаются, смотрят на самолет. Я снижаюсь, проношусь над проходной, делаю «горку» и ухожу ввысь. Не могу отказать себе в удовольствии пролететь над домом, в котором живет наша семья. Вот она, его красная железная крыша. Рядом возвышается пожарная каланча. Не зацепить бы. Делаю круг, второй, третий и ухожу на посадку.
Сдав самолет на стоянке строгому сторожу аэроклуба, спешу домой.
Валя и Ниночка встречают меня на крыльце.
Нет слов, чтобы выразить чувства, которыми мы охвачены. Оказывается, не только горе, но и радость может так перехватить горло, что на некоторое время теряешь дар речи. Только Ниночка что-то рассказывает. Рассказывает так быстро и сбивчиво, что я не могу ее понять. Беру дочку на руки, и мы идем вверх по лестнице. Теперь уже Валя помогает Ниночке рассказать, как они увидели круживший над домом самолет и кто первым догадался, что это прилетел я. Нинушка пытается голосом передать гул мотора, показывает ручонками, как кружился самолет, и васильковые глаза ее сияют от счастья. А мама плачет. А отец, чтобы не выдать волнения, как и в прошлый раз, сосредотачивает внимание на моих знаках различия и орденах...
И опять два дня, проведенные дома, пролетели как один миг. Но я управился со всеми порученными мне делами и успел навестить моего старого друга Николая Николаевича Гуляева, бывшего секретаря комсомольской организации нашего цеха, а во время войны – секретаря горкома ВЛКСМ. Помнится, сидим мы с ним за столом, разговариваем, а Валя с хозяйкой дома что-то маракуют на кухне. И вдруг Николай сообщает мне сногсшибательную новость. Он говорит, что вологжане собирают деньги на самолет для своего героя-земляка.
– Для какого героя? – спрашиваю я.
– Ну как же! Для тебя, – отвечает Николай.
– Да не может быть. Какой я герой!
– Ладно-ладно! – Он дружески хлопает меня по плечу. – Ты нам не порти музыку. Собрали уже двадцать пять миллионов рублей.
– Сколько?
– Двадцать пять миллионов. И сбор средств еще продолжается.
– Послушай, но ведь это на целый полк героев.
– Ну что ж, мы не возражаем, – говорит Николай. – А насчет тебя – ты это брось. С такими орденами. Нина! – окликает он свою жену. – Ты слышишь, что тебе говорит этот бывший наш паровозник?
– Слышу, слышу!
Веселая, входит она с Валей в комнату.
– По такому случаю надо – за содружество фронта и тыла!.. Возвращаясь с женой домой по притихшим улицам Вологды, мы все еще ведем разговор о двадцати пяти миллионах рублей. Ведь это не просто рубли. В них нашли неожиданное выражение характеры наших земляков, их сплоченность, их любовь к Родине, их безмерная вера в нас, своих защитников. Оправдать их надежды, оправдать их доверие – нет большего долга и нет большего счастья...
Иван ГОЛУШКО
Танки оживали вновь*
[М.: Воениздат, 1977. И. М. Голушко – генерал-полковник, был начальником штаба Тыла Вооруженных Сил СССР, доктор военных наук, профессор. В описываемое в отрывке из книги время был офицером Советской Армии, возвращался после лечения в госпитале на фронт.]
Обратный путь в Ленинград был таким же, как и в Архангельск, – через Вологду и Ладогу. В дороге я увидел и услышал много нового, интересного. Ведь теперь мне пришлось добираться до места на разных поездах – пассажирских и товарных, а то и просто на паровозах. Твердых расписаний для пассажирских поездов еще не было, а «зеленую улицу» давали товарнякам, которые доставляли груз на фронт.
Хоть и война, а пассажиров было много. Среди них большинство женщин. Много было раненых – кто с костылем, кто с грубо обструганной палкой. Некоторых сопровождали медицинские сестры, других, видимо, жены или родственники.
В Вологде пришлось сделать вынужденную остановку...
Возвращаясь на вокзал, я зашел в магазин. Просто так, посмотреть, ведь купить ничего нельзя было: все выдавалось по карточкам. И продавец, и немногочисленные покупатели обернулись ко мне. Спросили, что нужно. Мне было очень неловко. Я спросил спичек, хотя они мне были и не нужны. Тут же на прилавке появился коробок. Я поблагодарил и хотел уйти, но не тут-то было. Женщины обступили, засыпали вопросами: откуда, как там, на фронте? Не видел ли случайно такого-то?
Пришлось обстоятельно отвечать, что сам с Ленинградского фронта, возвращаюсь опять на фронт, что такого-то встречать не приходилось.
– А как же будешь там, на фронте, ведь рука-то подвязана? – спросила с тревогой пожилая женщина.
–Да это так, по привычке, а вообще все уже хорошо, – ответил я.
Когда я шел по улице, то замечал, как многие женщины внимательно всматривались в мое лицо, будто искали в нем какие-то знакомые им черты. И я, конечно, понимал, что у каждой из них кто-то на фронте – муж, брат, отец, жених, которых ждут, хотят увидеть, узнать о них. Между прочим, и я ловил себя на том, что в проходивших мимо людях тоже искал знакомых, надеялся на необыкновенный случай – а вдруг здесь увижу свою мать или сестер, которые смогли эвакуироваться сюда из далекой Украины, попавшей в оккупацию.
Вечером подошел поезд. Вместе с толпой я вошел на перрон и как раненый без особых трудностей попал в вагон. Он не отапливался и ехать было трудно. В пути поезд часто и подолгу стоял на полустанках. Люди выходили, набирали в различную посуду снег, пытались его растопить, чтобы попить воды. Только на больших станциях можно было взять воды и даже кипятку...
Ефим БРОДСКИЙ
Это известно немногим*
[Красногорск, 1996. Е. А. Бродский – в годы Великой Отечественной войны начальник 7-го отделения политотдела 4-й отдельной армии. В настоящее время – доктор исторических наук, профессор, автор книг и статей об антифашистском движении.]
До Вологды добрались без происшествий. Там предстояла пересадка в сторону Тихвина. Дыхание фронта первых месяцев войны оказалось своеобразным. Военный комендант станции Вологда в ответ на мою просьбу о скорейшей отправке к месту назначения определил нас в вагон, наполненный бывшими окруженцами, следовавшими в какой-то запасной полк. Печать пережитых страданий этих бойцов, многие дни и ночи пробивавшихся из немецких котлов к своим, была очевидной. Они были из тех, на чью долю выпало исполнение воинского долга в самые трагические дни и недели войны...
Среди наших попутчиков были и бойцы 170-й стрелковой дивизии генерала Т. Г. Силкина. Эта дивизия вместе с другими соединениями правого фланга Западного фронта вела тяжелые бои с прорвавшимися превосходящими силами гитлеровской танковой группы генерала Гота и не раз переходила в контратаки. 21 июля она принимала участие в освобождении Великих Лук, а с 4 по 18 августа, ведя бои в окружении, удерживала позиции в районе Великие Луки – Торопец. В ночь на 19 августа боевая группа дивизии силой в 300 бойцов, возглавляемая полковым комиссаром Дзарогазовым и начальником штаба майором Барбаниным, прорвала кольцо окружения и вышла из него. С 23 по 26 августа боевая группа снова вынуждена была вести бои в окружении. Прорывать его удавалось только разрозненными группами. Кровопролитные сражения с небольшими перерывами продолжались вплоть до начала октября, и не вышли из них многие, очень многие.
Через несколько часов пути показалась какая-то станция, на которой стояла санитарная летучка. Отыскав ее начальника, мы узнали, что его поезд через несколько минут отправится за ранеными в нужном нам направлении. Санлетучка с места набрала скорость и не сбавляла ее многие часы. Справа и слева от железной дороги белое безмолвие чередовалось с черными прогалинами сгоревших путейских зданий и сооружений – следы недавних непрерывных налетов немецких бомбардировщиков. У выходивших из землянок дежурных по станциям и разъездам, по преимуществу женщин, головы или руки были часто забинтованы.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ABO – Архангельский военный округ
АХО – административно-хозяйственный отдел
ВГК – Верховное Главнокомандование
ВКП(б) – Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков)
ВМН – высшая мера наказания
ВПВРЗ – Вологодский паровозовагоноремонтный завод
ВТЭК – врачебно-трудовая экспертная комиссия
«ВЧ» – высокочастотная связь
ГАУ – Главное артиллерийское управление
ГК ВКП(б) – городской комитет ВКП(б)
ГК ВЛКСМ – городской комитет Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза молодежи
ГКО – Государственный комитет обороны (1941–1945)
Главвоенсанупр – Главное военно-санитарное управление
Горвоенкомат – городской военный комиссариат
Горжилуправление – городское жилищное управление
Горздравотдел – городской отдел здравоохранения
Горисполком (горисполком) – городской исполнительный комитет
Горком – городской комитет
Горкомхоз – городской отдел коммунального хозяйства
ГорОНО – городской отдел народного образования
Горсобес – городской отдел социального обеспечения гр-н – гражданин
ГорФо – финансовый отдел горисполкома
ДВК – Дальневосточный край
Заготживконтора – контора по заготовкам продуктов животноводства
ЗБ – запасная бригада
ЗП – запасной полк
ЗСП – запасной стрелковый полк
ИТЛ – исправительно-трудовой лагерь
КА – Красная Армия
кд – кавалерийская дивизия
Комсод – комитет содействия
КРО НКВД – контрразведывательный отдел Народного комиссариата внутренних дел
КРУ НКВД – контрразведывательное управление Народного комиссариата внутренних дел
МПВО – местная противовоздушная оборона
МТС – машинно-тракторная станция
Нарком – народный комиссар
Наркомат – Народный комиссариат
Наркомпрос – Народный комиссариат просвещения
НКВД – Народный комиссариат внутренних дел
НКО – Народный комиссариат обороны
НКПС – Народный комиссариат путей сообщения
Облздравотдел – областной отдел здравоохранения
ОблОНО – областной отдел народного образования
О. В. – отравляющие вещества
ОЛП – отдельный лагерный пункт
ОРС – отдел рабочего снабжения
Осоавиахим – Общество содействия обороне и авиационно-химическому строительству СССР (1927–1948)
ПВХО – противовоздушная и противохимическая оборона
п/п – полевая почта
Р-5 – советский самолет-разведчик конструкции 1931 года
Райпотребсоюз – районный потребительский союз
Райтоп – районная топливная контора
РИК – районный исполнительный комитет
РК ВКП(б) – районный комитет ВКП(б)
РККА – Рабоче-Крестьянская Красная Армия
РО НКВД – районный отдел НКВД
РСФСР – Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика
РЭП – распределительный эвакуационный пункт
сд – стрелковая дивизия
СЖД – Северная железная дорога
СибВО – Сибирский военный округ
СНК СССР – Совет народных комиссаров СССР
СОКК и КП – Союз обществ Красного Креста и Красного Полумесяца
С/ПО – сельское потребительское общество
СПО УНКВД – секретно-политический отдел УНКВД
сп – стрелковый полк
ТБ-3 – тяжелый бомбардировщик дальнего действия
УК – уголовный кодекс
УНКВД – управление Народного комиссариата внутренних дел
УНКГБ–управление Народного комиссариата государственной безопасности
УПК – уголовно-процессуальный кодекс
УрВО – Уральский военный округ
Х-87, Х-88 – «Хейнкель-87», «Хейнкель-88» (самолеты немецкого авиаконструктора Эрнста Хейнкеля)
ЦФС – Центральная финансовая служба
ЭГ – эвакуационный госпиталь