Признавая тот факт, что «общеобразовательная школа не исключает потребности в знаниях, умениях и школах профессиональных, приготовляющих умелых и толковых ремесленников, техников, пахарей и т. п.» 1[1 Н. Ф. Бунаков, Лекция на Одесских курсах в 1900 г. (рукопись)], Бунаков подчеркивал, что эта необходимая профессиональная подготовка возможна лишь на базе достаточно полного, закопченного общеобразовательного курса.
2. ЗАДАЧИ И СОДЕРЖАНИЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ И ВОСПИТАНИЯ
В обучении детей Бунаков отводил главную роль изучению родного языка, как центрального предмета народной школы. Исходя из принципа народности в воспитании, глубоко разработанного великим русским педагогом К. Д. Ушинским, Бунаков указывал, что школа должна воспитывать детей в духе своего народа; она должна знакомить учащихся с характером народа и его идеалами, а это, по его мнению, лучше всего достигается посредством изучения родного языка и литературы.
«Самое надежное средство, — писал он, — для достижения и усвоения народного духа и характера, народного миросозерцания и народных идеалов — усвоение его языка. Изучая и усваивая язык народа, мы усваиваем не случайные и условные звуковые сочетания, — нет, из языка мы, так сказать, пьем, вбираем в себя духовную жизнь и силу народа, как питательное молоко из груди матери» 2 [2 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1906, стр. 12].
Вслед за Ушинским Бунаков утверждал, что «живое народное начало вносится в дело обучения через посредство родного языка с его словесностью, потому что в нем, как в сокровищнице, ярко и полно отражается народная душа с ее идеалами, верованиями и упованиями» 3 [3 «Русский начальный учитель», 1900, № 8—9, стр. 319].
В изучении родного языка он придавал особенно большое воспитательное значение художественной литературе, народной поэзии. «Мы признаем, — писал он, — огромное педагогическое значение за народной поэзией при воспитании русского человека»4 [4 «Педагогический сборник», 1869, кн. III, стр. 254].
Подчеркивая воспитательное значение родного языка, Бунаков не забывал и о его образовательной роли. Он отмечал, что в процессе изучения родного языка развиваются и умственные силы учащихся. «В самом деле, — говорил он, — ребенок, легко и незаметно овладевая родным языком, вместе с тем так же легко и незаметно учится наблюдать и мыслить, сравнивать, обобщать и делать выводы, чувствовать и отдавать отчет о своих чувствованиях и желаниях, — язык, следовательно, развивает его умственную силу и воспитывает его чувство, притом научая и приучая его мыслить и чувствовать в духе народа, создавшего этот язык» 1[1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1906, стр. 13].
В обучении детей Бунаков обращал большое внимание на развитие мышления и речи в тесной взаимосвязи. Он совершенно правильно отмечал, что мысль неразрывно связана со словом, являющимся выражением этой мысли. «Весь умственный процесс совершается в словах, и нельзя представить себе мышления без слов, без речи» 2 [2 Н. Ф. Бунаков. Родной язык как предмет обучения в начальной школе, стр. 5].
Слова, обозначающие понятия, завершают, по его мнению, работу сознания: в них прочно закрепляются приобретенные нами знания. Вместе с тем слово, по Бунакову, является «главным средством человеческого развития, которое недоступно для животных бессловесных»3 [3 Там же, стр. 6].
Учитывая особенности детского мышления, Бунаков предлагал непременно соединять слово учителя с наглядным обучением, дающим богатый материал для возникновения у детей ощущений и представлений, необходимых для образования понятий.
По его мнению, обучение родному языку будет только тогда развивать мышление у учащихся, когда оно будет исходить из чувств, ощущений как источника всякой духовной деятельности. Поэтому слово учителя должно всегда опираться на имеющийся у детей запас ощущений и конкретных представлений — только на этой основе можно вырабатывать у них определенные понятия. «Слово, как неразлучный спутник и естественный показатель деятельности мышления, имеет полное значение только в том случае, когда в нем действительно сконцентрирована вся та работа сознания, которая приводит человека к образованию понятия» 1[1 Н. Ф. Бунаков, Родной язык как предмет обучения в начальной школе, 1899, стр. 7].
На основании высказываний Бунакова о роли языка в обучении и о тесной связи его с мышлением можно утверждать, что он приближался к правильному пониманию отношения грамматики и живого языка. «Организм языка, — писал он, — сам по себе не имеет никаких правил, а живет по известным законам, как и вся природа; грамматика же, изучая язык и его законы, выводит правила, которым язык вовсе не подчиняется в своем развитии, но которые сами, напротив, подчиняются естественному развитию и изменению языка»2 [2 Журн. «Учитель», 1870, № 13—14, стр. 443].
В разработке конкретных вопросов обучения детей родному языку Бунаков руководствовался изложенными выше теоретическими положениями. Занятия родным языком должны, по его мнению, включать в себя обучение грамоте, объяснительное чтение и письменные упражнения. Уже с первых занятий он считал необходимым вырабатывать у детей сознательное отношение к языку и развивать у них умение более точно выражать свои мысли. С этой целью он много внимания уделял упражнениям в связи с непосредственными наблюдениями учащихся.
Важную роль в занятиях родным языком Бунаков отводил чтению: «Чтение — главное орудие начальной школы, которым она может действовать как на умственное, так и нравственное развитие своих учеников, развивать и укреплять их мысль и любознательность, возбуждать в них альтруистические и нравственные чувствования, честные и устойчивые стремления»3 [3 Н. Ф. Бунаков, Руководство для учителя к книге «В школе и дома», 1886, стр. 3].
При этом Бунаков указывал, что чтение детей с самого начала должно быть сознательным, а не механическим. Содержанием чтения должны быть, по его мнению, доступные для детского понимания лучшие художественные произведения, оказывающие живыми образами благотворное воздействие на воображение и чувства учащихся.
Наряду с этим он придавал большое значение чтению естественнонаучного материала, способствующего расширению умственного кругозора у школьников. Чтение такого материала было необходимо, по Бунакову, ввиду того, что в начальной народной школе не было ни географии, ни истории, ни зоологии, пи ботаники, ни физики как отдельных, самостоятельных учебных предметов. В ее программу входили только родной язык, арифметика и закон божий. А ведь школа, указывал он, «должна сообщать своим ученикам необходимые сведения о природе, об отечестве»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1886, стр. 51]. Эти элементарные научные знания об окружающей действительности учащиеся должны, по его мнению, получать на уроках объяснительного чтения.
В обучении крестьянских детей Бунаков, как уже отмечалось, уделял также большое внимание занятиям по арифметике. Указывая на воспитательное и образовательное значение этого учебного предмета, он писал: «Имея дело с численными, т. е. простейшими отношениями предметов, помимо всяких других их свойств, она (арифметика. — В. С.) дает самый упрощенный по содержанию, но и самый точный круг представлений и понятий, развивая последовательно ряд истин, вытекающих одна из другой, а — потому она ведет ум строго логичным путем, приучает его к точным выводам и к сознательной работе в области чистого мышления»2 [2 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1886, стр. 142].
В занятиях по арифметике Бунаков особенно много времени отводил упражнениям с отвлеченными числами, что было, по его мнению, очень важно для последующей практической жизни учеников. «Основою арифметического знания и арифметических навыков должно быть хорошее знакомство с отвлеченным числом и умение твердо и свободно производить в уме вычисления с отвлеченными числами. Кто хорошо и основательно владеет отвлеченными числами, тот легче будет применять усвоенные им приемы вычисления к всевозможным практическим задачам»3 [3 «Русский начальный учитель», 1891, № 1, стр. 9]. Для выработки умения быстро и правильно считать Бунаков рекомендовал применять в качестве наглядного пособия счеты.
Наряду с решением устных задач и примеров, он предлагал проводить и решение письменных задач. Причем содержанием таких задач, указывал он, должен быть материал из народного быта, наиболее близкий и понятный крестьянским детям.
Помимо изучения основных предметов, Бунаков считал необходимым давать детям элементарные знания, вырабатывать у них учения и практические навыки по агрономии. Для этой цели он вводил в своей школе специальные уроки по садоводству и огородничеству.
Таким образом, Бунаков отстаивал очень широкую программу начальной школы, которая к должна была вооружить крестьянских детей разносторонними знаниями и подготовить их к практической жизни.
Наряду с общеобразовательными предметами Бунаков допускал преподавание в народной школе и закона божьего. Но по его отрицательному отношению к церкви и духовенству, его резкой критике церковноприходских школ, осуществлявших глубоко религиозное воспитание, можно с уверенностью сказать, что Бунаков не считал закон божий основным и обязательным предметом для народной школы. Включить закон божий в программу народной школы Бунаков вынужден был потому, что этот предмет считался властями главным предметом для всех учебных заведений царской России. Однако из программы повторительных занятий с бывшими учениками он все-таки закон божий исключал, предлагая сообщать им только знания по естествознанию, географии и истории.
Не будучи атеистом, Бунаков в то же время не заострял внимания на религиозном воспитании. Возмущаясь реакционными действиями царского правительства, поощрявшего церковноприходские школы, он заявлял, что правительство задумало передать дело народного образования в руки «испытанного гасильника» — русского духовенства, этого «невежественного, распущенного и корыстолюбивого сословия, всегда стоявшего за мракобесие и за угнетение народа, всегда бывшего угодником перед всякими земными властями и вообще перед сильными мира сего»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, 1909, стр. 143—144]. Он говорил, что открываемые правительством церковноприходские школы вносили «больше мрака и дикости в народную массу, нежели света и культуры» 2 [2 Там же, стр. 277].
Н. Ф. Бунаков считал, что народные массы заинтересованы только в такой школе, которая будет способствовать распространению в народе настоящего, научного образования. Эти мысли Бунакова о содержании и характере школьного образования были очень близки к высказываниям представителей революционно-демократической педагогики.
Важнейшей составной частью всей учебно-воспитательной работы народной школы Бунаков признавал нравственное воспитание, в процессе которого осуществляется формирование личности детей. Главная цель нравственного воспитания заключается, по его мнению, в том, чтобы воспитывать честных граждан, уважающих интересы общества и горячо любящих свой народ. Школа должна развивать у детей лучшие человеческие черты, и в то же время готовить учащихся к сознательной трудовой жизни, воспитывая у них чувство долга перед своей родиной и народом.
Эту задачу школа может осуществлять, прежде всего, в процессе обучения. «Всякое обучение, — говорил Бунаков, — непременно воспитывает, возбуждая те или другие чувства, желания и наклонности, но если на эту сторону дела не обращают должного внимания, заботясь только о сообщении ученикам знаний и умений, тогда воспитывающая сила обучения получает случайный характер, и часто получаются совсем нежелательные результаты» 1[1 «Русский начальный учитель», 1900, № 3, стр. 87].
Чтобы избежать этого, школа, по Бунакову, должна вести свое дело так, чтобы все содержание учебного материала, методы обучения, школьный порядок, содержание внеклассной и внешкольной работы способствовали воспитанию людей высокой нравственности, с сильной волей и стойким характером. «Надо желать, чтобы обучение... отнюдь не уклонялось от воспитательной задачи и не оставляло без внимания своей воспитывающей силы, как чего-то постороннего, а — напротив — сознательно и целесообразно проявляло бы и развивало ее в себе, имея в виду не только умственное развитие учеников, но также доброе направление их чувства и воли, устанавливая в них доброкачественные наклонности и привычки» 2 [2 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1906, стр. 56].
Таким образом, Бунаков, как и К. Д. Ушинский, горячо защищал идею воспитывающего обучения.
Основой нравственного воспитания Н. Ф. Бунаков считал труд. Следовательно, одной из важных воспитательных задач школы должно быть, по его мнению, воспитание у учащихся любви и уважения к труду. Бунаков отмечал, что таким трудом для учащихся является, прежде всего, само обучение, поэтому необходимо с первых дней пребывания детей в школе воспитывать у них любовь и уважение к учению. Ученик, полюбивший школьный труд, будет с уважением относиться и к труду вообще. Но любить, по его мнению, можно только посильный, занимательный и одновременно серьезный труд. Только такой учебный труд может иметь положительное воспитательное значение, принести хорошие результаты.
Говоря о необходимости заинтересовать учащихся учебным трудом, Бунаков подчеркивал, что учение, несмотря на занимательность, должно оставаться трудом, а не игрой и забавой. Ученики должны с самого начала почувствовать и постоянно сознавать, что они пришли в школу заниматься серьезным и важным делом. Нужно, говорил он, не маскировать от детей сущность дела, а постараться поставить его так, чтобы школа, учитель, все школьные порядки с самого начала понравились и полюбились детям и вместе с тем возбудили в них большое уважение к учению.
Немало внимания Бунаков уделял также воспитанию у учащихся любви к своему народу и родине. При этом он указывал, что нужно «развивать любовь у детей к отечеству не пассивную, а деятельную, соединенную с готовностью служить отечеству»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Лекции на учительских курсах в г. Стародубе, 1898 (рукопись)]. Необходимо, говорил он, подвести детей к пониманию того, что человек является гражданином своей страны, он должен стремиться к пользе своего отечества и народа, как к своей личной выгоде.
Для воспитания патриотических чувств у учащихся школа, по его мнению, имеет большие возможности. Для этой цели Бунаков предлагал использовать соответствующий материал при изучении родной природы, языка и литературы, дающей реалистическое изображение русской природы и жизни. При этом он отмечал, что для воспитания у детей любви к отечеству вовсе не следует представлять окружающую действительность в приукрашенном виде: «Наше отечество с его простором и разнообразием само по себе представляет столько красот как в природе, так и в народном быту и характере, красот, приводящих к умилению даже иностранцев, что вполне достаточно простого правдивого изображения, проникнутого чувством живой любви, чтобы, по выражению Дистервега, «поддерживать, укреплять, осмысливать любовь к отечеству» в учениках русской народной школы, в детях народа, без всяких нарочитых восхвалений, без прикрас, без преувеличений и напускного восторга» 1[1 Н. Ф. Бунаков, Лекции на учительских курсах в г. Стародубе, 1898 (рукопись)].
Следует сказать, что, заботясь о воспитании у детей чувства национальной гордости за свою родину, Бунаков считал необходимым воспитывать гуманное, доброжелательное отношение к другим народам, ко всему человечеству: «Разумная педагогия, просвещая умы воспитанников светом европейской науки, насколько это возможно, рядом с любовью к отечеству, должна развивать и вообще любовь к человеку, в обширном смысле слова» 2 [2 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1906, стр. 161].
Бунаков стремился формировать у учащихся твердые убеждения, необходимые для борьбы за осуществление передовых общественных идеалов, для защиты интересов народа: «Надо желать, чтобы из ребенка вышел взрослый человек с честными и твердыми убеждениями, и тогда... можно ожидать, что он сумеет оценить жизнь общества и умно, дельно противопоставить его заблуждениям свои честные убеждения»3 [3 «Педагогический сборник», 1869, кн. V, стр. 529]. Под «честными убеждениями» Бунаков подразумевал убеждения смелого и активного защитника народных интересов, непримиримого борца с пороками в общественной жизни, протестующего против произвола и насилия. Это видно из его высказываний по поводу участия его сына в студенческой антиправительственной демонстрации, происходившей в 1901 г. в Петербурге. Выразив сыну полное сочувствие, Бунаков писал: «Только негодяй или Молчалин может отстать от товарищества в его благородных, хотя бы рискованных порывах»1[1 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, стр. 899 (рукопись)]. При этом он заметил, что такие «благородные шаги» должны делаться «в силу внутренней потребности, а не из угождения кому бы то ни было, не под влиянием чужих подталкиваний и не из напускного молодечества» 2 [2 Там же].
Убежденность в правоте своего дела, умение постоять за передовые идеалы, хотя бы это было связано с большим риском, — эти ценные качества должны быть присущи, по мнению Бунакова, каждому честному гражданину. Идеалами активных борцов за счастье народа он считал революционеров-демократов Белинского, Добролюбова и Чернышевского. В своих высказываниях он неоднократно подчеркивал высокие нравственные качества этих великих людей и их большую заслугу перед отечеством. В частности, характеризуя В. Г. Белинского, Бунаков отмечал, что он «был не только замечательный писатель, но и человек необыкновенный по своему личному нравственному характеру, как честный и неутомимый боец за просвещение, за правду, за добро»3 [3 «Русский начальный учитель», 1898, № 4, стр. 144—145]. Так же высоко ценил Бунаков Добролюбова и Чернышевского. При имени Добролюбова в его душе «рисовался самый светлый идеал человека, отдавшего свою жизнь на служение родному народу» 4 [4 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, 1909, стр. 57]. Нравственный облик этих людей должен, по его мнению, служить примером в воспитании подрастающего поколения.
Одним из основных средств нравственного воспитания детей является содержание самого обучения. Наряду с этим в воспитании детей Бунаков отводил чрезвычайно важную роль личности учителя, под руководством которого осуществляется весь учебно-воспитательный процесс. Он отмечал, что положительный пример учителя — сильное средство, которое может быть использовано в интересах нравственного совершенствования личности детей. Подчеркивая воспитывающую роль личности учителя, Бунаков писал: «Дети еще не в состоянии отделить, разобщить преподаваемое и преподавателя, отвлеченное понятие от личности. Известно, что любовь к учителю побуждает к учению, ко вниманию, к труду иногда весьма ленивых и рассеянных детей, — ради любимого учителя они делают серьезные усилия над собой и нередко обнаруживают неожиданные успехи»1[1 Н. Ф. Бунаковв, Школьное дело, 1906, стр. 163]. Любимый учитель, по его мнению, и должен использовать свой авторитет с целью привития учащимся положительных нравственных качеств и привычек.
Не менее важным средством нравственного воздействия на учащихся он считал школьные порядки. Необходимость соблюдения школьного порядка обусловливалась, по его мнению, самим коллективным характером работы учащихся: «Школа сама по себе представляет общество людей, которое собрано с известной целью, общею для всех и каждого из членов, для одной общей работы при одних и тех же условиях. Здесь для успешного исполнения общей работы также необходимо установление справедливости, подчинения личных интересов общим, порядка, как и во всяком обществе» 2 [2 Н. Ф. Бунаков, Лекция на учительских курсах в г. Стародубе, 1898 (рукопись)].
Уважение к работе целого класса, подчинение личных интересов детей интересам общественным и должно, по мнению Бунакова, составлять основу школьной дисциплины. Выступая в защиту интересов детского коллектива, учитель должен предъявлять требования к отдельным учащимся не по личной прихоти, а исходя из потребностей самого дела.
В воспитании сознательной дисциплины очень важно достигнуть того, чтобы установленные требования к поведению детей в школе вошли в привычку и сделались для них необходимостью. Такие привычки, как поддержание чистоты в классной комнате, бережное отношение к школьному имуществу, к книге, к своей тетради, привычка работать вместе с товарищами, нужно у детей вырабатывать с первых дней пребывания их в школе: «Развить уважение к учебным предметам и к своему труду, обратить это уважение в навык, ввести в школьные нравы, чтобы не было надобности и напоминать об этом — дело в высшей степени важное в воспитательном отношении» 3 [3 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1896, стр. 124].
Вырабатывая у детей необходимые для коллективной работы привычки, учитель, по Бунакову, должен быть последовательным и справедливым в своих требованиях. Он «никогда не должен забывать, что перед ним не куклы, а люди, а потому его требования не должны сводиться к мелочной регламентации каждого слова, каждого движения учащихся.
Требуя уважения к личности ребенка, Бунаков протестовал против формального, бездушного отношения учителей к воспитанникам. Он указывал, что дисциплина на уроке не должна представлять собой механическое повиновение детей учителю и то «официально невозмутимое» отношение учителя к детям, которое, пожалуй, вносит в класс тишину, но вместе с тем и скуку: «Владеть классом значит путем чисто человеческого отношения к ученикам, живого участия в их успехах и неудачах, радостях и огорчениях возбудить в них уважение к классу и к классной работе, к своей личности и к своему слову, мало-помалу переходящее в навык»1[1 Н. Ф. Бунаков, Отчет о подготовительной школе в Воронеже за 1874/75 учебный год. (В сб. отчетов «Школа Бунакова»)].
Учитель-формалист с его официально-сухими распоряжениями при всем своем усердии никогда не сможет, по мнению Бунакова, поставить учебные занятия надлежащим образом: группа, от которой он отвернется, не будет добросовестно работать, она только почувствует облегчение от того, что освободилась от тягостного надзора и будет шалить или дремать. Требуя от детей соблюдения школьной дисциплины, Бунаков в то же время считал необходимым чутко и внимательно относиться к каждому ребенку. Применяя те или иные воспитательные меры, нужно исходить из учета возрастных и индивидуальных особенностей учащихся.
Укреплению школьного порядка в значительной степени могут способствовать, по Бунакову, правила поведения учащихся, определяющие поведение детей, как в школе, так и вне школы. В выполнении установленных правил учитель, по мнению Бунакова, должен показывать личный пример и постоянно разъяснять ученикам важность, необходимость соблюдения этих правил.
Наблюдая за воспитательной работой в своей школе, Бунаков видел, что на учащихся большое влияние оказывали окружающие товарищи. Признавая воспитательное влияние детского общества на отдельных учащихся, Бунаков стремился создавать в классе общественное мнение, на которое он мог бы опираться в своей воспитательной работе. Воспитание у детей ответственности за свои поступки перед товарищами не только способствовало, по его мнению, укреплению школьной дисциплины, но вместе с тем помогало развивать у учащихся такие ценные нравственные качества, как умение подчинять личные интересы интересам общественным, критическое отношение к своим поступкам и т. п.
Все эти воспитательные меры воздействия на детей широко применялись в школе Бунакова. В основе их лежали любовь к детям и уважение их человеческого достоинства. Гуманизм Бунакова проявлялся и в том, что он вслед за революционерами-демократами Добролюбовым и Чернышевским горячо протестовал против применения в школе телесных наказаний и других мер воздействия, оскорбляющих и унижающих личность ребенка. «Разумное воспитание и обучение, — писал он, — основывается не на физической боли, не на страхе и насилии, а на любви и самодеятельности, так как страх и насилие до сих пор еще ничего не создавали, кроме уродства. Но и по отношению к физическому развитию детей такие меры не могут быть допущены в школе с воспитательным характером, потому что они очень часто отзываются страшными последствиями на здоровье детей» 1 [1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1875, стр. 23].
Наказания Бунаков считал вообще плохой и даже опасной мерой воздействия на учащихся, не отвечающей воспитательным задачам школы: «Наказание, как кара, искупляет проступок, но вовсе не исправляет его, а между тем нередко или озлобляет ребенка, или учит хитрости и лукавству, или примиряет со своей неисправностью. Известны случаи такого навыка к наказаниям, даже к розгам, что шалуны и лентяи начинают смотреть на наказание, как на обычное дело в своей жизни, даже бравируют им» 2 [2 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1886, стр. 129].
Категорически возражая против применения физических мер воздействия по отношению к детям, Бунаков, однако, допускал наказания, которые вытекали из самого поступка как естественное последствие. Например, если ученик портил книгу, учитель лишал его этой книги. Ученика, мешающего работать товарищам, учитель сажал на видное место перед классом и т. д. Эти меры должны, по Бунакову, применяться с учетом индивидуальных особенностей детей. В одном случае учитель мог ограничиться простым замечанием, а по отношению к другому ученику за тот же поступок возможно более строгое наказание.
Но, указывая на дисциплинарные меры, которые могли быть использованы учителем в целях поддержания школьного порядка, Бунаков предостерегал учителей от злоупотребления ими. Лучше всего, говорил он, не доводить дела до наказаний, а достигать цели интересным преподаванием и правильной организацией школьной работы.
Конечно, легче ребенка наказать, нежели действовать на него другими, более разумными средствами. Бунаков считал, что к мерам наказания в воспитании обычно прибегают плохие учителя, которые не работают над собой и формально относятся к своему делу. Учитель-формалист только и делает, что задает уроки да наказывает. Понятно, что от такого воспитания нельзя ждать хороших результатов.
Требуя от учителей большой осторожности в применении наказаний как воспитательных мер воздействия на учащихся, Бунаков также считал, что применение таких мер, как поощрения и награды, не всегда полезно. Если обучение подчиняется единственной цели — получению наград в виде свидетельств и похвальных листов, оно, по мнению Бунакова, не может принести никакой пользы для учащихся.
При формальном подходе учителей к выдаче свидетельств, наград и неправильном отношении к ним детей, обучающихся ради получения наград, эта форма поощрения может оказать даже вредное влияние на воспитанников, способствовать развитию у них мелкого тщеславия и карьеризма. Учение, говорил он, не следует низводить до работы поденщика, «учение не относится к категории труда, требующего вознаграждения: оно вознаграждается теми благами, которые соединяются со знанием и развитием умственных сил»1[1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1886, стр. 129].
Только при серьезном отношении детей к обучению поощрения и награды могут иметь большое педагогическое значение. Они могут возбуждать у учащихся стремление к дальнейшему совершенствованию своих знаний, полученных ими в школе, и воодушевлять их к самостоятельному приобретению новых знаний из окружающей природы и жизни. Выдавая свидетельства и похвальные листы своим ученикам, Бунаков преследовал именно эту воспитательную цель. Особенно полезным он считал награждение учеников народной школы хорошей книгой, например, сочинениями Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Гоголя, Кольцова, Никитина и других, а также чистой тетрадью и ручкой. Такая награда, по его мнению, была очень ценна потому, что она постоянно напоминала крестьянским детям о школе и обязывала их продолжать самостоятельные умственные занятия, читать, писать. Следовательно, Бунаков считал полезными такие меры поощрения, которые оказывали на учащихся благотворное воздействие, побуждали их к дальнейшему серьезному умственному труду.
По вопросам нравственного воспитания Бунаков высказал немало интересных и оригинальных мыслей. В освещении им некоторых вопросов, в частности вопроса о нравственном идеале нового человека, о воспитательном влиянии детского коллектива на отдельных учащихся, о дисциплине, чувствуется влияние передовой революционно-демократической педагогики, ее выдающихся представителей — Добролюбова и Чернышевского.
Наряду с вопросами умственного и нравственного воспитания детей Бунаков рассматривал и вопросы физического развития и воспитания подрастающего поколения. Физическое воспитание является, по Бунакову, важной частью в системе воспитания личности. Он неоднократно отмечал положительное влияние физического воспитания на умственное и нравственное развитие учащихся: «Гигиенические условия школы и содействие ее правильному физическому развитию учеников чрезвычайно важны. От того, при каких условиях и как развивается отрок, зависит, какой выйдет из него возмужалый человек,
не только в физическом отношении, но ч в духовном, так как нельзя забывать о тесной связи нравственного склада человека и его умственной деятельности с его телесным развитием»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1906, стр. 14—15].
Осуществление шкалой физического воспитания могло заключаться, по мнению Бунакова, во-первых, в улучшении санитарно-гигиенических условий для учебных занятий. Он уделял много внимания таким вопросам, как освещение помещения, отопление и вентиляция, устройство учебных столов, соблюдение чистоты и порядка в классах и т. д. Для детей Бунаков предлагал организовывать горячие завтраки, благоприятно сказывающиеся на работоспособности учащихся во время учебных занятий. Выполнением всех этих требований можно было, по его мнению, обеспечить благоприятные условия для умственных занятий школьников, а также для правильного развития их физических сил.
Школа, по Бунакову, может содействовать физическому развитию детей и другими путями. Бунаков предлагал проводить с детьми специальные занятия по гимнастике по 2—3 раза в неделю в продолжение 30 минут. Эти занятия он считал целесообразным проводить в промежутке между другими уроками, чтобы давать детям отдых после первых часов учебного дня, требующих от детей наибольшего умственного напряжения. После гимнастики он рекомендовал проводить письменные работы.
Содержанием занятий по гимнастике в народной школе должны быть свободные движения, упражнения с простейшими ручными снарядами, ходьба и бег. Проводить упражнения нужно с таким расчетом, чтобы в продолжение урока упражнялось все тело. В своей работе «Школьное дело» Бунаков привел целый ряд несложных упражнений, которые могли быть проведены с учащимися начальной школы.
Важную роль в физическом воспитании детей Бунаков отводил коллективным играм, сопровождавшимся песнями, беганием, свободными движениями. Такие игры он предлагал проводить в перерывы между уроками на свежем воздухе. Коллективные игры — хороший отдых для детей. Они имеют, кроме того, воспитательное значение: «Кроме приятного отдыха после умственной работы и хорошего влияния на физическое развитие детей, игра тем хороша, что сближает детей между собою и с учителем и часто лучше знакомит с характерами детей, нежели всякое другое занятие; если учитель иногда сам будет принимать участие в игре, он ближе узнает детей и будет иметь немало случаев для нравственного влияния»1[1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1906, стр. 43—44].
В тесной связи с физическим и нравственным воспитанием Бунаков рассматривал и эстетическое воспитание, считая его неотъемлемой частью всей учебно-воспитательной работы в народной школе.
Определяя задачи эстетического воспитания, Бунаков исходил из материалистического понимания искусства и его роли в жизни. В эстетических взглядах Бунакова легко обнаруживается влияние революционеров-демократов, и в особенности Н. Г. Чернышевского. Еще в середине 50-х годов прошлого столетия, будучи в Тотьме, Бунаков познакомился с диссертацией Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности». Вспоминая позднее о том впечатлении, которое произвела на него эта работа, он писал: «Я прочитал ее с увлечением, и много дум зародила она в моей голове» 2 [2 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, 1909, стр. 32].
Много лет спустя, в 1900 г., Бунаков написал лекцию «Об искусстве и тенденциях в искусстве», где продолжал развивать эстетические взгляды Чернышевского. Эта лекция готовилась для выступления на вечере, который устраивался в Воронеже в честь 40-летия литературной деятельности Н. К. Михайловского. В лекции Бунаков подчеркивал огромную роль искусства в общественной жизни и прослеживал историю развития искусства.
Бунаков разоблачал представителей декадентского направления, проповедовавших полную независимость искусства от жизни, «искусство для искусства». Истинное искусство наравне с наукой и всякой разумной человеческой деятельностью должно, по его мнению, служить общественному благу, оно тем дороже для человека, чем лучше отражает жизнь, выражает ее потребности и интересы.
Высоко оценивая роль русской классической литературы в развитии человеческой культуры, Бунаков отмечал, что она выдвинулась на первое место в ряду европейских литератур именно благодаря ее служебному, «учительному» характеру.
Исходя из этого, Бунаков делал выводы по вопросам эстетического воспитания учащихся. Он считал, что начальная школа должна заботиться о том, чтобы ее воспитанники научились понимать и чувствовать прекрасное в окружающей их природе и жизни.
Конечно, народная школа располагает ограниченными возможностями, но и они не всегда используются учителями в воспитательной работе с учащимися. А между тем и в условиях народной школы, по мнению Бунакова, можно достигнуть очень многого в эстетическом воспитании учащихся, если внимание детей будет постоянно привлекать красивое оформление школы, классной комнаты, учебников, тетрадей, наглядных пособий, опрятная одежда, прическа и т. д.
Большое воспитательное значение имеют также такие занятия с учащимися, как пение, рисование, выразительное чтение. Проведению этих занятий сам Бунаков уделял большое внимание. Учащиеся Петинской народной школы умели не только хорошо декламировать художественные произведения русских писателей, но и сами сочиняли стихи, пьесы. Многие из выпускников Петинской школы с успехом выступали в народном театре.
3. ДИДАКТИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ, ФОРМЫ
И МЕТОДЫ ОБУЧЕНИЯ
В своих дидактических и методических работах Бунаков пытался теоретически обосновать обучение как закономерный процесс, при котором учитель ведет детей от незнания к знанию, от неполного знания к более полному знанию и т. д. Обучение, по его мнению, подчиняется тем же закономерностям, которые присущи человеческому познанию вообще, но вместе с тем оно имеет и свои специфические особенности.
Бунаков указывал, что познание окружающей действительности начинается с ощущений, являющихся результатом воздействия внешнего мира на органы чувств: «Все душевные продукты вырабатываются, во-первых, из внешних впечатлений, получаемых нами посредством внешних чувств, во-вторых, из тех первичных воспринимающих душевных сил, которые свойственны человеку уже при рождении и лежат в органических свойствах его мозга и нервной системы» 1[1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1886, стр. 35].
В познавательной деятельности человека Бунаков различал:
1) функции приобретения, составляющие первую ступень познания, т. е. ощущения и восприятия;
2) функции сохранения — память и воспроизводящее воображение;
3) функции переработки: творческое воображение и собственно мышление, проявляющееся в обобщениях, суждениях, умозаключениях и т. д.
На основе ряда ощущений складываются конкретные представления о предметах и явлениях, которые могут быть сохранены в памяти человека. Сохранение и воспроизведение представлений осуществляется на основе трех форм ассоциативных связей. Это:
а) форма простой смежности, когда представления следуют одно за другим;
б) форма сходства, когда в образовании связи главную роль играет не порядок представлений, а их содержание;
в) ассоциации по контрасту, когда соединены прямо противоположные по своему содержанию представления.
На основе сохранившихся в памяти конкретных представлений путем отвлечения от некоторых частных признаков предмета и выделения общих признаков создаются сложные представления и понятия. Сознательное соединение понятий дает суждение, а сочетание суждений, устанавливающее внутреннюю связь между ними, дает умозаключение. Это — высшая ступень познавательной деятельности человека, представляющая, по Бунакову, действительное мышление.
Обучая детей, школа должна стремиться к тому, чтобы развивать у детей правильное мышление, доводя это — развитие до его высшей ступени. Бунаков подчеркивал, что школа должна дать учащимся такое умственное и нравственное развитие, которое «поднимало бы «темного человека» на тот уровень, где он становится способным сам приобретать знания из книги, из природы, из жизни, ценить их, связывать и применять к практическому делу»1[1 Н. Ф. Бунаков, Родной язык как предмет обучения в начальной школе, 1899, стр. 5].
Заботясь о развитии мышления у детей, Бунаков стремился подготовить их к самостоятельному изучению окружающей действительности, сделать их способными пополнять и совершенствовать приобретенные в школе знания. Наряду с этим он считал важным вырабатывать у учащихся необходимые умения и навыки, применять приобретенные знания в практической жизни. По выходе из школы дети должны уметь выполнять ту или иную работу с полным пониманием дела и вносить в свой труд «силу развитой мысли».
Все школьное обучение должно строиться, по Бунакову, на основе учета возрастных особенностей учащихся. Сообщаемые учителем знания должны быть доступными и понятными для детей, соответствовать уровню их развития. В противном случае обучение вызовет у них скуку и отвращение к учению.
Бунаков справедливо указывал, что в обучении следует опираться на имеющийся у детей запас знаний, приобретенных ими в результате самостоятельного опыта и наблюдений. Учащиеся, говорил Бунаков, выносят из жизни массу впечатлений и приходят в школу с известными конкретными представлениями и понятиями. Правда, эти представления и понятия могут быть односторонни и неполны, но они составляют тот материал, на базе которого учитель только и может строить все дальнейшее обучение: «Надо признать совершенно неосновательной мысль, будто сельские дети приходят в школу с пустой головой, без всяких идей и знаний, без определенных желаний и стремлений... будто душа их подобна белому листу бумаги, на котором пиши все, что хочешь...
...В том-то и ошибка, что душа сельского ребенка, в первый раз пришедшего в народную школу, вовсе не белый лист бумаги, а лист с очень прочными и определенными — уж никак не карандашными, а красочными рисунками, которых мы не хотим видеть...»2 [2 Н. Ф. Бунаков, К психологии учащихся народной школы (рукопись)].
Прежде чем приступить к обучению, учитель должен выяснить, что известно детям, насколько глубоки их знания об окружающих предметах, а затем, опираясь на эти знания, можно идти дальше, приводить в систему имеющиеся у детей представления, обогащать их новыми понятиям и т. д.
В обучении детей Бунаков отстаивал дидактические принципы, сформулированные ею великим предшественником К. Д. Ушинским.
Одним из основных принципов обучения Бунаков считал принцип наглядности. Что же понимал он под наглядностью? «Под началом «наглядности» надо понимать, что в основу обучения должно быть положено, прежде всего, знакомство с предметами, их признаками и отношениями, каким бы внешним чувством ни получались ощущения от этих предметов»1[1 Н. Ф. Бунаков, Родной язык как предмет обучения в начальной школе, 1899, стр. 7]. Следовательно, Бунаков, так же как и Ушинский, был далек от узкого понимания наглядного обучения, имеющего в виду зрительные впечатления, а считал необходимым «привлекать к работе наибольшее количество органов, давать пищу наибольшему числу внешних чувств, чтобы у детей получались путем сочетания не односторонние и фантастические сложные представления, а соответствующие действительным предметам и явлениям» 2 [2 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1906, стр. 56].
Необходимость наглядного обучения обусловливается, по мнению Бунакова, особенностью детского мышления как мышления конкретного. Он отмечал, что у детей младшего возраста еще слишком беден запас представлений. Поэтому учитель должен строить обучение на живых, конкретных образах, так как, по его утверждению, только такие истины проникают в душу, которые ребенок воспринял собственными ощущениями, пережил, перечувствовал и возвел в мышление.
В целях осуществления принципа наглядности в преподавании учебных предметов Бунаков предлагал использовать разнообразные наглядные пособия. К их числу он относил предметы из окружающей действительности, например животных, растения, минералы и другие предметы, которые учитель мог приносить в класс для рассматривания, а также такие, с которыми учащиеся могли познакомиться вне школы по заданию учителя.
Учитель может использовать на уроке чучела, модели, коллекции, картины, изображающие различные предметы и явления из окружающей природы и жизни и т. п.
При сообщений учащимся географических и исторических знаний Бунаков предлагал использовать карты, схемы, глобус и т. д.
В преподавании арифметики наглядными пособиями могут, по его мнению, служить арифметический ящик, кубики, палочки. Он рекомендовал широко использовать счеты. Применение наглядных пособий делало обучение более доступным и интересным для учащихся, способствовало возбуждению мышления, обогащению детей новыми впечатлениями.
Бунаков не соглашался с утверждениями педагогов, считавших, что показ уже известных детям предметов или их изображений якобы не вызывает у детей интереса: «Нарисованная на картине знакомая хата, крестьянская лошадь с сохой, корова, овца производят на этих ребят, попавших в совершенно новую для них школьную обстановку, такое возбуждающее и оживляющее впечатление, что они разом из молчаливых, замкнутых в самих себе, вялых и пассивно занимающих свои места школьников обращаются в живых людей, смело и развязно раскрывающих перед учителем весь свой внутренний мир»1[1 Н. Ф. Бунаков, Сельская школа и народная жизнь, стр. 67].
Придавая важное значение наглядности в возбуждении активности мышления у детей, интереса к учебным занятиям, Бунаков проявлял большую заботу о снабжении народных школ наглядными пособиями. За время своей практической педагогической деятельности он составил богатую коллекцию разнообразных наглядных пособий. Выезжая на летние учительские съезды и курсы, Н. Ф. Бунаков забирал с собой часть этих пособий для того, чтобы продемонстрировать их на теоретических и практических занятиях с учительством и показать способы приготовления некоторых пособий самими учителями. Это было очень ценно для пропаганды наглядного обучения среди учителей и для возможно широкого его осуществления в практике народной школы.
Наряду с применением наглядности в преподавании почти всех учебных предметов Бунаков, как уже отмечалось, проводил в своих школах специальные уроки наглядного обучения, или предметные уроки. В разработанной им программе в зависимости от степени развития учащихся материал распределялся соответственно трем годам обучения.
На первом году обучения учащиеся знакомились с новой обстановкой и окружающими их предметами. Причем главное внимание обращалось не столько на сообщение новых знаний, сколько на приведение в систему уже имеющихся у детей знаний, на развитие у них наблюдательности и умения выражать свои наблюдения.
На втором году для изучения детям предлагались предметы и явления окружающей действительности в их взаимосвязи как курс родиноведения и начал естествознания. Дети знакомились с животным и растительным миром преимущественно своего края, постепенно переходя к изучению природы всей страны.
В последний год обучения дети изучали связный курс отечествоведения: знакомились с краем, уездом, губернией, страной, с ее природой, населением, настоящим и прошедшим. Кроме того, учащимся сообщались самые необходимые сведения из физики (о воздухе, воде, температуре, о грозе и других явлениях) и мироведения (о суточном и годовом движении Земли, о Солнце, Луне и т. п.).
Осуществляя эту программу, Бунаков стремился значительно расширить учебный курс народной школы. Предметные уроки он рассматривал как одно из средств сообщения учащимся элементарных научных знаний. Однако, поскольку форма таких уроков была уже отсталой, они не получили широкого распространения в практике народных школ, а высказывания Бунакова в защиту специальных уроков наглядного обучения были подвергнуты критике со стороны его современников. В частности, его критиковал Л. Н. Толстой в статье «О народном образовании», помещенной в журнале «Отечественные записки» за 1874 г.
Бунаков сумел правильно воспринять эту справедливую, хотя и не во всех отношениях объективную, критику Толстого и сделать из нее важные выводы. Критика помогла ему освободиться от некоторых крайностей и преувеличений. Об этом он v сам писал: «Статья гр. Л. Н. Толстого... сущностью своею произвела полезное «отрезвляющее» влияние на специалистов школьного дела, невольно впадавших к преувеличение и крайности, как это нередко бывает со всякими специалистами, которые слишком увлекаются своим делом, незаметно для самих себя суживают свой кругозор и перестают обращать внимание на многое, что находится вне их специальности, но чего не следовало бы им упускать из виду в интересах их специального дела»1[1 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, 1909, стр. 118].
В последующие годы Бунаков подошел к наиболее правильному пониманию наглядности как дидактического принципа. В последнем издании «Школьного дела» он уже не ставит вопроса о наглядных уроках, а ограничивается лишь обоснованием принципа наглядности и характеристикой наглядных пособий.
Важными дидактическими принципами, которые нужно соблюдать во всяком обучении, являются также принципы прочности и систематичности. В интересах успешного обучения «во-первых, необходимо, чтобы ничего не сообщалось ученикам мимоходом, наскоро, между прочим; во-вторых, чтобы каждое новое понятие, каждое новое знание не вытесняло знаний, ранее сообщенных, чтобы новые знания... прочно связывались бы в сознании ученика с прежними, освежали и укрепляли их, чтобы знания ложились в умах учащихся прочными группами и рядами» 2 [2 «Русский начальный учитель», 1900, № 5, стр. 179].
Исходя из этого, Бунаков требовал строить обучение детей по принципу: от близкого к далекому, от легкого к трудному, от конкретного к абстрактному. Между отдельными предметами школьного курса должна быть установлена внутренняя связь, чтобы каждый из них составлял часть общего, целого. В первоначальном обучении, говорил Бунаков, невозможно и вредно строго разграничивать занятия детей по предметам. По его мнению, все занятия должны подкреплять друг друга и группироваться в стройное целое, в непосредственной, живой связи с жизнью детей.
Наконец, большое значение в обучении Бунаков придавал самодеятельности и личному интересу учащихся. Он справедливо отмечал, что важным условием успешного обучения является активность самих учащихся, основанная на их интересе к учебным Занятиям.
Чтобы вызвать активность учащихся, учитель должен постоянно поддерживать их внимание интересным преподаванием предмета: «Большое значение для привлечения к делу личного интереса учеников имеет разнообразие занятий, когда ученикам предлагают то рассматривать картину, то читать, то слушать рассказ учителя, то писать, то решать задачки, то придумывать подобные задачки для товарищей: вот чем привлекается, между прочим, активное участие детей в деле обучения»1[1 «Русский начальный учитель», 1900, № 5, стр. 183].
Правильная организация учебного процесса, применение разнообразных методов обучения, интересное содержание учебных предметов — все это может в значительной степени способствовать, по мнению Бунакова, повышению активности учащихся в обучении.
Основной формой организации учебной работы Бунаков, так же как и К. Д. Ушинский, считал урок. Взяв для себя за основу высказывания об уроке К. Д. Ушинского, он развивал их, конкретизировал в применении к современной ему народной школе.
Как известно, в то время народные школы были преимущественно двух- или трехкомплектными школами, учитель занимался с двумя или тремя группами одновременно. При таких условиях работы учителю приходилось испытывать большие затруднения, что отрицательно сказывалось и на результатах обучения.
Учитывая эти трудности в работе народных учителей и стремясь оказать им помощь, Бунаков тщательно разработал методику проведения урока в двух- и трехкомплектной школе и составил две книги: «Школьный год» и «Дневник общеобразовательной народной школы», в которых дал подробное поурочное распределение школьных занятий в течение всего учебного года.
Он отмечал, что одновременные занятия одного учителя с двумя-тремя отделениями или классами возможны, но очень трудны, даже для опытного и талантливого учителя. Они требуют от учителя большого напряжения, огромных усилий, а поэтому не всегда бывают успешными и плодотворными. Указывая на трудности, встречающиеся учителю, Бунаков, однако, не возражал против одновременного проведения занятий с двумя-тремя группами ввиду того, что такая организация учебной работы давала, по его мнению, возможность охватить школьным обучением большее число детей. При недостаточном количестве школ и учителей это, по его убеждению, могло способствовать практическому решению вопроса о широком просвещении народных масс.
Вместе с тем при целенаправленном руководстве со стороны учителя одновременные занятия учащихся могут быть использованы в целях воспитания у них некоторых полезных навыков и привычек. Все дело в том, говорил Бунаков, чтобы правильно регулировать занятия между отдельными группами детей и умело направлять их совместную работу. Задача такой работы «состоит в том, чтобы все отделения были постоянно заняты и чтобы все они подвигались вперед, чтобы ни для одного время не пропадало даром, а тем более не проходило со вредом в умственном или нравственном отношении, который неизбежен в том случае, если ученики начинают скучать, подолгу оставаясь праздными: являются — леность, шалости, распущенность, нравственное растление» 1[1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1886, стр. 160].
Одновременные занятия учитель, по мнению Бунакова, может проводить или сразу со всеми отделениями, беспрерывно переходя от одного отделения к другому, или может проводить занятия с одним отделением, а другому на это время дать самостоятельную работу. В условиях работы учителя одновременно с двумя или тремя отделениями самостоятельные работы «втихомолку» Бунаков считал вполне оправданным и полезным для учащихся занятием. Более того, он полагал, что такие занятия приучают учеников к самостоятельному труду, к сосредоточенности, вниманию. Они приучают заблаговременно приготовляться к известной работе, своевременно обращаясь к учителю за необходимыми разъяснениями, чтобы потом исполнять свое дело без всякой его помощи, не отвлекая его от занятий с другими отделениями. Вместе с тем они приучают учеников работать, не мешая другим, сосредоточившись в самих себе и своем труде, с уважением относясь к работе, которая ведется рядом» 1[1 Н. Ф. Бунаков. Школьное дело, 1886, стр. 162].
Бунаков отмечал, что самостоятельные работы являются прекрасным средством для закрепления в уме учеников тех понятий и знаний, каик были им сообщены, и для проверки того, удовлетворительно ли усвоены эти знания и понятия.
К выполнению самостоятельных работ учащиеся должны быть хорошо .подготовлены, так чтобы предлагаемые учителем задания были им по силам. Наряду с этим Бунаков справедливо напоминал, что выполняемая работа должна интересовать учеников, требовать от них самодеятельности и умственного напряжения. Выполнение детьми порученной учителем работы вызывает у них удовлетворение и вместе с тем уважение к своему труду: «Сознавая, что известную работу он выполнил сам, ученик более дорожит ею, более любит ее и нравственно крепнет» 2 [2 Там же, стр. 115—116].
Уделяя большое внимание самостоятельным работам учащихся, Бунаков, однако, не умалял тем самым роли учителя в руководстве такими занятиями. Учитель, по его словам, должен помогать ученикам в приобретении знаний, понятий, привычек, умений и т. д., но он должен поспевать со своей помощью только там, где она действительно необходима. При этом следует постепенно приучать детей к тому, чтобы они могли выполнять задания и без помощи учителя.
В проведении урока Бунаков выделял следующие основные моменты.
Прежде всего, он обращал большое внимание на подготовку учителя к уроку. При подготовке к уроку особенно важно, по его мнению, уяснение главной цели, которая должна быть достигнута на предстоящем занятии. Учитель должен составить план урока, наметить главные пути, по которым следует идти к цели. Подчеркивая важное значение планирования учебной работы каждым учителем, Бунаков указывал, "что оно необходимо «не только начинающему, но и опытному учителю»: «Признаюсь откровенно, я и до сих пор, сорок лет занимаясь практикой дела, не решусь дать ни одного урока без подготовки, обнимающей как общее содержание, так все подробности его и те результаты, к которым он должен привести»1[1 Н. Ф. Бунаков, Отчет Тамбовскому земству, 1897, г. Тамбов, 1898, стр. 62].
Подготовка к каждому уроку важна, по мнению Бунакова, не только для того, чтобы учитель продуктивно провел свой урок, но и еще более важна потому, что каждый урок, представляя собой стройное и законченное целое, должен .находиться в неразрывной связи с предыдущими и последующими уроками, являясь продолжением предыдущего и подготовкой к следующему уроку. Поэтому в плане урока не следует вдаваться в детальную разработку всех подробностей, которые могут быть изменены в зависимости от условий. В этом деле, отмечал он, «важное значение имеет сноровка, привычка, любовь к делу, находчивость и опытность учителя»2 [2 Н.Ф. Бунаков, Школьное дело, 1886, стр. 140].
Однако намеченный в общих чертах план учитель должен всегда иметь в виду и строго следовать ему. Уклонение от обдуманного плана может привести к путанице, которая затрудняет проведение урока, лишает его стройности и умаляет его результаты.
Начинать урок Бунаков считал целесообразным с повторения пройденного материала. Это необходимо в целях установления связи предстоящего занятия с прежними и для проверки усвоения учащимися тех знаний, которые были сообщены им на прошлом уроке.
В течение урока учитель должен поддерживать определенный порядок, так чтобы каждый ученик отвечал лишь тогда, когда его спрашивают, чтобы все прочие слушали и могли повторить как слова учителя, так и слова товарищей.
Бунаков считал необходимым добиваться того, что бы в работе класса принимали участие все дети. С этой целью учитель должен чаще обращаться к детям, заставлять говорить то одного, то другого.
Особенно важно, чтобы учитель постоянно держал в центре своего внимания детей вялых, рассеянных и шаловливых. Первых своими учащенными вопросами он должен оживлять, вторых — заставлять сосредоточиваться на предмете общей работы, третьих — следить.
В конце урока Бунаков считал полезным предложить ученикам оглянуться на всю работу и подвести итоги пройденного. Не менее важно это сделать также после целого ряда уроков. «Такая оглядка приучает учеников сознательно, вдумчиво относиться к своим учебным занятиям, видеть в них разумную последовательность и связь между ними, как частями одного целого, проверять и приводить в порядок свое внутреннее достояние, приобретаемое путем учения» 1 [1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1906, стр. 117].
Для закрепления полученных в школе знаний Бунаков предлагал давать учащимся домашние задания. Правильно организованные задания имеют, по его мнению, не только учебное, но и воспитательное значение. Они приучают детей думать о завтрашнем дне, своевременно заботиться о своих обязанностях, воспитывают у них внимательное и ответственное отношение к порученному делу.
Задания должны быть продуманы учителем так, чтобы задаваемая детям работа соответствовала уровню их развития. Первоначально учитель может давать самые маленькие и легкие задания, состоящие в повторении и воспроизведении классной работы. Затем, по мере накопления у учащихся достаточного количества знаний, учитель может постепенно усложнять их, доводя до серьезных самостоятельных работ, таких, например, как решение арифметической задачи, описание местности, изложение содержания прочитанной в классе статьи, подготовка к устному пересказу и т. д. Домашние задания являются, по Бунакову, важной частью школьного обучения, и при правильной постановке этой работы они могут способствовать лучшему усвоению учащимися учебного материала.
В тесной связи с вопросами организации учебной работы Бунаков рассматривал и методы обучения, определяемые, по его мнению, не только содержанием учебного материала, но и особенностями детского мышления.
Бунаков отмечал, что мышление детей развивается от конкретного к абстрактному, отсюда и обучение в начальной школе следует, по его утверждению, вести индуктивным путем, так чтобы фактический материал всегда предшествовал обобщениям и выводам. Только такой путь обучения может обеспечить, по Бунакову, сознательное усвоение учащимися учебного материала: «Дело разумного воспитывающего обучения, главным образом, заключается в том, чтобы дать ученикам надлежащие навыки самостоятельно наблюдать факты и устанавливать общие точки зрения, приводящие к объединению частностей и к установлению общего положения, которое объясняет отдельные факты. Понятно, что для сообщения ученикам таких навыков очень важно последовательное и толковое применение к обучению именно индуктивного метода мышления» [1 Н. Ф. Бунаков, Школьное дело, 1906, стр. 72].
При этом Бунаков не отрицал важности в обучении дедукции, которая необходима в интересах систематизации и закрепления приобретенных учащимися знаний. Но она должна следовать за индукцией.
Целесообразным методом обучения в начальной школе, способствующим развитию у учащихся активного мышления и самодеятельности, Бунаков считал метод эвристической беседы. Основное требование этого метода, говорил он, состоит в том, чтобы «ученики, по возможности, сами доходили до всякого знания, чтобы они не получали готовых выводов и определений, а сами добирались до них, наблюдали, сравнивали, обобщали, изобретали, только при некотором содействии со стороны учителя»2 [2 Там же, стр. 114].
С помощью вопросов учитель может постепенно подводить детей к необходимым выводам и обобщениям. При этом вопросы учителя не должны носить характера подсказывания, но возбуждать мысль учащихся.
Наряду с методом беседы Бунаков считал желательным и необходимым применение метода рассказа, особенно «в тех случаях, когда путем вопросов нельзя привести учеников к знанию, — например, когда нужно сообщить им географические, исторические и другие факты, самодеятельное открытие которых невозможно для учеников»3 [3 Там же, стр. 115].
Он указывал, что изложение учителя может быть ценным методом, который, во-первых, дает ученикам образец изложения, во-вторых, вносит разнообразие в урок, в-третьих, приучает учеников слушать учителя с должным уважением и отдавать отчет о выслушанном. Однако злоупотребление этим методом может, по его мнению, привести к нежелательным результатам.
Чтобы избежать крайностей в обучении, учитель разумно применяет тог или другой метод, в зависимости от характера школьной работы. Благодаря тщательной и серьезной подготовке к каждому уроку учитель может умело сочетать на уроке как излагающий, так и эвристический метод сообщения учащимся новых знаний.
Помимо указанных методов, Бунаков практиковал в своей школе экскурсии, или, как он их иногда называл, учебные прогулки. Вместе с учителем дети наблюдали полевые работы, знакомились с растительным миром, следили за постепенным развитием растений и т. д. Наблюдения эти сопровождались беседой с учителем, умело направлявшим их внимание на главные предметы и явления, знание которых могло пригодиться им в последующих занятиях.
Бунаков отмечал, что непосредственные наблюдения детей во время прогулок «сближали их с природой, с народной жизнью и с народным трудом, вносили много света и теплоты в классное учение...»1[1 Н. Ф. Бунаков, Отчет о подготовительной школе в Воронеже за 1868 г. (Сб. отчетов «Школа Бунакова»)]. Они расширяли кругозор детей, пробуждали их любознательность, а также давали богатый материал для классных бесед. После таких прогулок учащиеся с особенным удовольствием читали из книги статьи, где описывались земледельческие орудия и работы, заучивали стихотворения. Чтение их становилось сознательнее, серьезнее. Описываемые в книге картины природы, крестьянского труда вызывали у детей знакомые образы, что способствовало более отчетливому и глубокому пониманию ими содержания прочитанного.
Учебные прогулки, кроме того, были полезны и в гигиеническом отношении: «На свежем воздухе и ум, и память, и воображение детей работают живее, освежаются и светлеют» 1[1 Н. Ф. Бунаков, Отчет о подготовительной школе в Воронеже за 1868 г. (Сб. отчетов «Школа Бунакова»)].
Проводимые Бунаковым экскурсии, или учебные прогулки, не были похожи на обычные уроки. В зависимости от их цели они продолжались от двух до трех часов, а потому и устраивались чаще всего во внеучебное время. Во время таких занятий с учащимися велась свободная, непринужденная беседа, в процессе которой дети делились своими впечатлениями, задавали учителю вопросы. Во время этих экскурсий между учителем и детьми устанавливались задушевные отношения, дети не стеснялись выражать свои чувства и переживания. Это, несомненно, способствовало сближению детей друг с другом и с учителем. Наряду с другими методами такие экскурсии Бунаков рекомендовал в качестве одного из средств развития у детей наблюдательности, активности.
Особенно большой интерес представляют для нас высказывания Бунакова по вопросам обучения родному языку. Разрабатывая методику обучения родному языку, он написал ряд методических руководств, статей, рецензий и т. д. Одной из важных его работ, посвященных теоретическому обоснованию методов обучения родному языку, является упоминавшаяся выше книга «Родной язык как предмет обучения в начальной школе».
В обучении грамоте Бунаков отстаивал аналитико-синтетический звуковой метод, сущность которого заключается в том, что изучению азбуки предпосылаются звуковые упражнения, включающие анализ (разложение слов на звуки) и синтез (слияние звуков). Он разработал также метод объяснительного чтения. Главное преимущество этого метода Бунаков видел в том, что «он, научая детей читать, вместе с тем, укореняет в них навык вникать в смысл читаемого, относиться к нему сознательно, думать и отдавать отчет о прочитанном, — короче, он учит не только механическому, но и сознательному чтению, заменяя собою, или лучше сказать, соединяя в себе два особые занятия прежней школы: обучение механизму, имеющее целью... научить детей бегло прочитать любое место из любой книги, и обучение сознательному чтению, имеющее целью развить в детях сознательное отношение к читаемому» 1[1 Н. Ф. Бунаков, Родной язык как предмет обучения в начальной школе, 1899, стр. 63].
В соответствии с этим методом обучения он составил учебную книгу и руководстве к ней, чем оказал большую услугу народной школе и учителям в первоначальном обучении детей чтению.
Важным для практических работников народной школы были также высказывания Бунакова по вопросам объяснительного чтения.
Объяснительному чтению, как известно, много внимания уделял великий русский педагог К. Д. Ушинский. Введение уроков объяснительного чтения в народной школе было прогрессивным явлением. Посредством этих уроков учитель обучал детей сознательному чтению, сообщая им многие полезные знания, а также воспитывая у них лучшие нравственные качества.
Вопросы о цели, содержании и методах объяснительного чтения в начальной школе были предметом оживленных обсуждений на страницах педагогической печати. Придавая важное значение объяснительному чтению в курсе общеобразовательной народной школы, педагоги искали новых методов его проведения. Бунаков также посвятил этому вопросу большое количество статей, рецензий. Много внимания объяснительному чтению уделено им в книгах «Родной язык как предмет обучения в начальной школе» и в первом издании «Школьного дела». Как указывает Е. И. Кореневский, в работах Бунакова «впервые вопросы методики обучения русскому языку представлены были в таком цельном и полном изложении, впервые издавался курс методики с большим разделом «Объяснительное чтение»2 [2 «Известия АПН РСФСР», вып. 27. М., 1950, стр. 116].
Подвергнув критическому рассмотрению различные точки зрения на объяснительное чтение, высказывавшиеся педагогами того времени, Бунаков указал на необходимость выяснения правильного взгляда на этот вопрос: «Разногласие, происходящее от недоразумений или некоторой односторонности в суждениях, высказываемое в литературе, может гибельно отозваться на практике наших юных народных школ»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Родной язык как предмет обучения в начальной школе, 1899, стр. 71].
Излагая свои взгляды на объяснительное чтение, Бунаков часто обращался к трудам К. Д. Ушинского. Для разбора он использовал статьи из «Родного слова» и «Детского мира». Это объяснялось тем, что большинство учителей, для которых были предназначены работы Бунакова, пользовались в школе книгами К. Д. Ушинского. Однако, используя свой многолетний опыт работы в народной школе, Бунаков высказал по вопросам обучения родному языку, и в частности по вопросам объяснительного чтения, немало оригинальных мыслей, не потерявших своей ценности и до настоящего времени. Н. Ф. Бунаков сформулировал цели и задачи объяснительного чтения, глубоко раскрыл его содержание и тщательно разработал методику проведения. Цель объяснительного чтения в народной школе заключается, по его мнению, в том, чтобы «постепенно расширять круг понятий и знаний учеников, научить их всестороннему и полному пониманию читаемого, научить приобретению знаний посредством чтения и благотворно действовать на их нравственное развитие»2 [2 Н. Ф. Бунаков, Родной язык как предмет обучения в начальной школе, 1872, стр. 70].
Перед объяснительным чтением Бунаков ставил очень широкие задачи. Этим определялись и те высокие требования, которые предъявлялись им к содержанию чтения.
Доброкачественным материалом для объяснительного чтения могут быть, по его мнению, «или сочинения истинно художественные, благотворно действующие на воображение и чувство своими живыми образами, силою производимого ими впечатления, или сочинения популярно-научные, расширяющие умственный кругозор, просветляющие ум не прикладными, а элементарными научными знаниями, способствующими установлению сознательного и правильного отношения к действительности» 3 [3 Н. Ф. Бунаков, Сельская школа и народная жизнь, стр. 28].
Сообщение учащимся элементарных научных знаний на уроках чтения Бунаков считал важной задачей народной школы. Эти знания лети должны приобретать в процессе самого чтения, усваивая основное содержание статей.