Учитель задавал вопросы всему классу с тем, чтобы их обдумывали все учащиеся. Приготовившие ответ ученики должны были поднять руку; это помогало учителю выяснить, кто из детей не понял вопроса или не имеет необходимых знаний для ответа. На таких учащихся Бунаков обращал особенно большое внимание, хотя он считал нужным давать возможность высказываться и готовым к ответу детям с тем, чтобы постоянно поддерживать их интерес к занятиям.
Важное значение в воспитании сознательной дисциплины имели также разработанные Булановым правила для учащихся, определявшие поведение детей как на уроке, так и во внеурочное время. В них требовалось: аккуратное посещение занятий, подготовка необходимых к уроку книг и тетрадей, внимательность на уроке и соблюдение тишины и порядка. После занятий учащиеся должны были приводить в порядок свое рабочее место и убирать классную комнату. Правила указывали на необходимость бережного отношения учащихся к книгам и учебным пособиям. Наблюдение за порядком в классе возлагалось на дежурного, обязанность которого выполняли все учащиеся по очереди. Соблюдения школьного порядка необходимо, по его мнению, требовать от детей неуклонно и настойчиво, не отступая ни на шаг от установленных правил. Любая уступка, чем бы она ни вызывалась, может лишь повредить делу воспитания. Напротив, последовательность в требовании значительно ускорит успех дела. «Дети, — писал Бунаков, — легко и скоро подчиняются разумному порядку, если его требуют неуклонно и решительно, если при этом им дают пример в исполнении требования, — они скоро привыкают к порядку, оценивают его выгоды, а потом и взаимно друг от друга требуют его»1 [1 «Педагогический сборник», 1869, кн. V, стр. 532].
Нарушение школьного порядка должно неизбежно повлечь за собой последствия, подобно тому, как ушиб может быть после падения, боль от ожога или пореза. Исходя из этого, он считал возможным применять наказания, которые вытекали из самого поступка как прямое и необходимое его последствие. Например, если ученик играл книжкой, карандашом, он лишался на некоторое время этих предметов.
Правилами допускались и такие меры наказания, как удаление ученика с урока на 1—2 часа, если он мешал товарищам заниматься. За серьезное нарушение запрещалось посещать школу до 2—3 дней. Эти меры мы не можем считать педагогически оправданными, ибо, удаляя ученика из класса, учитель лишает его возможности усваивать новый материал, что неизбежно отражается на его успеваемости. Правда, данные меры применялись Бунаковым в исключительных случаях, и он требовал при этом учитывать индивидуальные особенности учащихся. Например, в одном и том же случае для одного ребенка он считал возможным ограничиться легким замечанием, для другого считал уместным удаление из класса.
Однако все воспитательные меры могут привести к положительным результатам при условии, если дети будут любить школу и учителя. Личности учителя Бунаков отводил решающую роль во всей воспитательной работе. Аккуратное выполнение учителем своих обязанностей, его честное, самоотверженное отношение к педагогическому делу служит лучшим примером для учащихся.
Благотворное влияние на воспитанников оказывал сам Николай Федорович. В-работе школы он принимал живое и непосредственное участие. Наблюдая за общим направлением и характером обучения и воспитания, Бунаков проводил с учащимися практические занятия. «Я успевал бывать в школе ежедневно и наблюдать, и давать уроки, и беседовать с моими сотрудниками, и чувствовал себя здесь так хорошо, как рыба в воде. Счастливая была пора!»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, 1909, стр. 82].
Работая в первоначальной школе, Бунаков стремился осуществить передовые педагогические идеи, проверить их истинность в практике обучения и воспитания. Творческая работа с детьми давала ему в то же время богатый материал для серьезных самостоятельных выводов и обобщений по вопросам учебно-воспитательного дела.
Свои наблюдения и мысли по вопросам воспитания и обучения детей Бунаков высказывал в ежегодных отчетах. В то же время он вел оживленную переписку с учителями и видными деятелями народного образования. В частности, Бунаков переписывался с известным педагогом-методистом Н. А. Корфом, обмениваясь с ним своими школьными отчетами, излагая свои соображения по различным вопросам педагогической практически. «Взаимный обмен наблюдений и опытов, — писал он Н. А. Корфу, — во всяком случае, должен быть очень полезен, не говоря уже о том, сколько интереса должен он представлять для людей, запятых педагогическим вопросом» 1 [1 М. Л. Песковский. Барон Н. А. Корф в письмах к нему разных лиц, Спб., 1895, стр. 31].
Важным результатов работы Н. Ф. Бунакова в школе было составление им учебников и методических руководств для первоначального обучении, являвшихся ценными пособиями в практике народного учительства.
Многолетняя плодотворная работа Бунакова в Воронежской школе, продолжавшаяся в течение, семнадцати лет, была беззаветным служением народной школе и народному учительству. За большие заслуги по народному образованию Н. Ф. Бунаков был награжден в 1882 г. золотой медалью, которую ему присудил С.-Петербургский комитет грамотности. Этой наградой он очень дорожил потому, что она была дана ему от общественной организации, а не от правительства. «Я принял награду комитета грамотности, — писал он, — как величайшую честь для меня, далеко превосходящую мои маленькие заслуги, и решил никогда не расставаться с этой медалью, дорогой для меня не по ее значительной ценности (20 червонцев), а по существу, как наградой, полученной не от благосклонного начальства, а от свободного общественного мнения, — если не заслуженной, то и не выпрошенной, не вытянутой путем угодничества и сделок с совестью»2 [2 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, 1909, стр. 137].
Бунаков продолжал трудиться с еще большей энергией и энтузиазмом. Стремясь глубже изучить потребности народной школы и оказать непосредственную практическую помощь народному учительству, он переезжает в деревню и организует там свою народную школу.
4. ОРГАНИЗАЦИЯ НАРОДНОЙ ШКОЛЫ В СЕЛЕ ПЕТИНО
Открытие собственной народной школы было заветной мечтой Н. Ф. Бунакова. Но осуществить свою мечту Бунакову удалось только в 1884 г., когда на сбереженные им средства он приобрел небольшое имение в селе Петино, в 20 км от Воронежа. Там он и построил здание для школы.
Стремление Бунакова быть как можно ближе к народной школе и к народному учительству определило его решение надолго переселиться в деревню и посвятить все свои силы и способности просвещению народных масс.
Бунаков отмечал, что господствующие классы стремились держать народ «в черном теле и с некоторым туманом в голове, чтобы он так и оставался молчаливым и покорным чернорабочим людом... У нас боятся истинного народного просвещения, как опасной роскоши»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, стр. 630 (рукопись)].
Бунаков своей практической работой в народной школе доказал, что крестьянство глубоко заинтересовано в получении знаний, что оно смотрит на учение, как на нужное и полезное для жизни дело и стремится к нему. Он показал, что в народе скрываются настоящие таланты, нужно только умело будить и развивать их, а это может быть достигнуто при помощи широкого Общего образования. Важнейшую, решающую роль в деле просвещения народных масс Бунаков отводил школе, как главному звену в системе всех просветительных мероприятий.
Строительство школы было большим событием для местных жителей. До Бунакова здесь вообще не было школы, а население, за исключением 2—3 человек, было неграмотным.
Петинская народная школа, или училище, как она называлась в официальных документах, открылась 22 октября 1884 г. в присутствии родителей и родственников учащихся и других сельских жителей. Она существовала на правах земской школы, получая от земства небольшие средства для оплаты труда учителей. Н. Ф. Бунаков, как попечитель этого училища, взял на себя большую часть издержек на ее содержание. Кровно заинтересованный в успехе своей школы, он создавал все необходимые условия для ее работы. На свои средства он приобретал учебные книги, наглядные и другие учебные пособия, за его счет проводился ремонт здания и т. д. Только за 1890/91 учебный год из общей суммы в 1192 руб. Бунаковым было израсходовано личных средств 881. руб., а в 1892/93 учебном году было затрачено им на ремонт и содержание училища 1470 руб.
Чем же объясняет свою бескорыстную помощь школе сам Николай, Федорович? 8 беседе с крестьянами он говорил: «Ради чего же, скажете вы, совершенно постороннему человеку, не принадлежавшему к крестьянскому обществу, расходовать свои деньги на обучение ваших детей? Это что-то диковинно!» И, отвечая на свой вопрос, продолжал: «Что же удивительного, если им овладеет совсем особенная страсть к школе и к учительству. Он с молодости так втянулся в учительство и в школьное дело, что без школы, да без ребятишек ему жизнь не в жизнь. Когда это было необходимо, он учительствовал, зарабатывал свой хлеб, а когда сделалось возможным, он стал отдавать школе и школьному делу свой досуг, как пьяница отдает свои деньги вину, а картежник картам»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Речь, произнесенная на торжественном акте Петинского училища в 1893 г. (рукопись)].
Бунаков неоднократно подчеркивал, что важнейшим условием успешной работы народной школы является сочувственное и заботливое отношение к ней со стороны местного населения. В основу работы Путинского училища был положен тот же принцип гласности и отчетности школы перед населением, который осуществлялся им в Воронежской школе. Отчеты о работе школы обычно зачитывались на торжественном акте в присутствии родителей и родственников учащихся, а также других членов крестьянского общества. В них сообщались сведения о количестве учившихся детей в учебном году, о том, сколько средств было израсходовано на их содержание и на что именно, а также давалась характеристика содержания и методов обучения детей в школе.
Н. Ф. Бунаков был не согласен с мнением тех, кто говорил, что школа не должна отчитываться перед крестьянским обществом, если оно не принимает участия в ее содержании. Хотя крестьяне и не принимают участия в расходах на содержание училища, но они посылают в школу своих детей и поэтому имеют законное основание потребовать этого отчета от школы. «Невозможно училище без денег, — говорил Бунаков. — Еще менее оно возможно без детей. Кто дает училищу деньги, — тот вправе требовать от него отчета. А кто доверяет училищу своих детей, разве тот не имеет этого права? ...Кто дает деньги, — тот вправе спрашивать: на что именно пошли эти деньги? Как они израсходованы? А те, кто доверяет училищу своих детей, неужели не вправе спросить: что же вы сделали с нашими детьми? Как и чему их учили?» 1[1 Н. Ф. Бунаков, Речь, произнесенная на торжественном акте Петинского училища в 1893 г. (рукопись)]
Подчеркивая высокое назначение школы как учебно-воспитательного учреждения, которое должно нести ответственность перед обществом, Бунаков говорил, что «училище устраивается не для барыша, а во имя добра»2 [2 Н. Ф. Бунаков, Речь, на торжественном акте Петинского училища в 1895 г. (рукопись)]. Если училище хочет честно и добросовестно вести свое дело, оно не должно уклоняться от отчета перед родителями учащихся независимо от того, из чьего кармана отпускались деньги на его содержание.
Наряду с отчетностью школы, значительно способствовавшей развитию и укреплению в местном обществе доверчивого отношения к школе и школьному делу, Бунаков проводил среди крестьян постоянную разъяснительную работу. Беседуя с местными жителями, он стремился убедить их в том, что школьное обучение необходимо для всех крестьянских детей. «Посмотрите вокруг себя, — обращался он к крестьянам. — Жизнь с каждым годом становится все труднее, тяжелее, мудренее. С каждым годом людям потребно знать и понимать все больше, — не только барам, но и крестьянам; с каждым годом все сильнее чувствуется необходимость в книжном учении. Скоро придет время, что без книжного учения нельзя будет шагу ступить. Человек неграмотный, не причастный к книжной мудрости, поневоле будет оставаться позади других, путаться, ошибаться, теряться и попадать в беду. Вот родители и обязаны приготовлять их (детей. — В. С.) к этой трудной жизни, хотя бы даже с пожертвованиями со своей стороны, а тем более, если не требуется никаких жертв»1[1 Н. Ф. Бунаков, Речь на торжественном акте Петинского училища в 1895 г. (рукопись)].
Бунаков не ограничивался пропагандой школьного дела среди местного населения, он оказывал нуждающимся детям постоянную материальную помощь. Об атом рассказывали и бывшие ученики Николая Федоровича, которых он обеспечивал обувью, одеждой, чтобы они могли ходить в школу. В свободное от занятий время он посещал квартиры учащихся, знакомился с их бытовыми условиями.
Правда, Бунакову не всегда удавалось вовлечь в школу всех детей. Иногда родители задерживали детей дома, особенно девочек. Николаю Федоровичу приходилось подолгу беседовать с такими родителями, убеждать их в необходимости обучения, как мальчиков, так и девочек. Привлечению в школу девочек он уделял особенно большое внимание, так как обучение будущих матерей семейств было, по его мнению, чрезвычайно важно для воспитания последующих поколений.
В результате огромной работы Бунакова в Петинской народной школе училась преобладающая часть крестьянской детворы. Наряду с петинскими детьми школу посещали ученики из ближайших и даже отдаленных сел и деревень, например из Малышева, Устья, Девицы и др. Для детей, приходивших из других сел, при школе был организован интернат.
Какими же знаниями овладевали крестьянские дети за годы обучения в Петинском училище?
Как уже отмечалось выше, школа, по Бунакову, должна удовлетворять интересы и потребности народных масс. Исходя из этого, он определил содержание обучения и воспитания детей в Петинской народной школе, считая ее главной задачей подготовку детей не для экзамена, а для жизни.
Бунаков разоблачал рассуждения представителей господствующих классов, проводивших резкую грань между воспитанием дворян и других «барствующих» классов, с одной стороны, и воспитанием детей народа — с другой. По его мнению, совершенно несправедливо выделять барскую школу, придавая только ей общеобразовательный характер. Народная школа не должна ограничивать содержание обучения тем, что «пригодно для исправного исполнения черновой, валовой работы без всяких рассуждений, отнюдь не поднимая в учениках человеческого достоинства, не возбуждая в их умах никаких вопросов, никакого критического отношения к окружающей действительности»1 [1 Н. Ф. Бунаков. К психологии учащихся народной школы (рукопись)].
Бунаков выступал против попыток ограничить образование народа грамотой и начальным счетом. Настаивая на значительном расширении учебного курса народной школы, он считал необходимым сообщать крестьянским детям разносторонние знания о природе, о животном мире, в особенности знания по истории и географии. Бунаков подчеркивал, что крестьянство ждет от школы «настоящей грамотности», разносторонних знаний о природе, общественной жизни. Именно такой общеобразовательный характер, отвечающий потребностям народных масс, и стремился придать своей школе Николай Федорович.
Остановимся подробнее на содержании предметов, изучавшихся детьми в течение трех лет.
Одно из главных мест в системе обучения детей отводилось изучению родного языка. В младшем классе дети изучали азбуку по аналитико-синтетическому звуковому методу, постепенно переходя к чтению по книгам Бунакова «Азбука и уроки чтения», «Книжка-первинка» (чтение после азбуки). Одновременно ученики заучивали небольшие стихотворения, помещенные в книге. Знакомство с азбукой и первоначальное чтение шло в тесной связи с письменными упражнениями. Проводились такие виды письменных работ, как списывание с книги, письмо под диктовку, составление ответов на вопросы. В то же время дети овладевали несложными грамматическими правилами, например написанием собственных имен и слов в начале предложения с прописной буквы.
На втором году обучения учащиеся переходили к более серьезному чтению художественных и научно-популярных статей, помещенных в первой части книги для чтения Н. Ф. Бунакова «В школе и дома». В связи с чтением учащиеся обогащали свои знания о природе, животном мире, изучали птиц, пресмыкающихся, рыб, насекомых.
Как и в Воронежской первоначальной школе, значительное внимание уделялось изучению анатомии человека. Ученикам сообщались сведения об основных физиологических процессах человеческого организма — питании, дыхании, кровообращении.
Важное место в программе второго года обучения занимало родиноведение. Материалом для занятий по родиноведению служили личные наблюдения детей, дополняемые чтением статей, в которых давалось примерное описание родного дома, села, окружающей природы, поля, леса и т. д. Учащиеся знакомились с планом и картой местности. Дети изучали свое село Петино. Затем учащиеся переходили к изучению своей волости, уезда, губернии и, наконец, к изучению главных частей государства с их природой, растительным и животным миром. Благодаря чтению статей из книги и бесед, проводимых учителем, учащиеся получали разнообразные географические познания.
Наряду с чтением научно-популярных статей, ученики знакомились с лучшими произведениями русских писателей и поэтов — Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Кольцова, Никитина и др. Некоторые из стихотворений и басен, предварительно разобранных в классе и основательно понятых учащимися, заучивались наизусть (например, стихотворение «Зимняя ночь в деревне» Никитина, «Конь» Пушкина, «Что ты спишь, мужичок?» Кольцова, «Летний вечер в деревне» Некрасова, басни Крылова «Собака и Лошадь», «Лисица и Виноград», «Волк и Кот», «Волк и Журавль», «Щука и Кот», «Стрекоза и Муравей» и т. д.). Учащиеся должны были выразительно рассказывать выученные ими стихотворения и басни.
В старшем отделении (третий год обучения) дети закрепляли полученные в прошедшем году знания и значительно расширяли их путем чтения статей, взятых из второй части книги Бунакова «В школе и дома». В течение третьего года учащиеся изучали краткий курс истории, начиная с истории древних славян. Дети знакомились с многовековой борьбой русского народа за свою независимость, изучали такие исторические события, как борьба против татаро-монгольского ига, борьба с поляками в 1612 г., Отечественная война 1812 г. и т. д. Дети узнавали о жизни и героических подвигах Александра Невского, Димитрия Донского, Минина и Пожарского, Кутузова, Суворова и других.
Параллельно с историческими чтениями проводилось чтение статей естественнонаучного характера, в которых давались более полные сведения о растительном мире, хвойных и лиственных деревьях, хлебных растениях (овес, пшеница, просо), технических (лен, конопля, хлопок) и их пользе для человека. Кроме того, учащиеся знакомились с неорганической природой: изучались почва, минералы; металлы (железо, медь и др.); вода и воздух; явления природы: ветер, облака, дождь, снег, роса, туман, гром, молния. Ученикам сообщались также элементарные знания о земном шаре, о временах года, о Вселенной.
Чтение художественных произведений в старшем отделении сопровождалось изучением кратких биографий русских писателей — Ломоносова, Крылова, Пушкина, Лермонтова, Кольцова.
Из письменных работ, проводимых на втором и третьем году обучения, следует отметить сочинения, широко практиковавшиеся в Петинской народной школе. Они способствовали выработке у учащихся умений самостоятельно и толково излагать свои мысли, чувства, желания. Бунаков отмечал, что умение излагать свои мысли более важно для жизни, нежели умение безошибочно писать под диктовку. Умение писать сочинения вырабатывалось постепенно, начиная с первого года обучения. Первоначально дети под руководством учителя учились выполнять несложную работу, описывать рассматриваемый предмет или картину с помощью вопросов или без вопросов.
В старших классах практиковалась переписка учащихся с учителем. Ученики писали учителю о своем отдыхе, описывали какое-либо заинтересовавшее их событие. Учитель, прочитав письма детей, отвечал им также в письменной форме, предлагая в то же время ответить на некоторые вопросы. Такая переписка между учениками и учителями продолжалась в течение целого учебного года, что способствовало выработке у учащихся навыков в изложении своих мыслей.
В течение третьего года обучения учащиеся писали сочинения на темы, предложенные им на выбор учителем. Работа над такими сочинениями требовала от учеников умения воспользоваться уже приобретенными знаниями. Так, в сочинении на тему «Река Дон в русской истории», написанном в 1890 г. учеником В. Сезиным, были удачно использованы географические познания при описании местности. Знания по истории пригодились ему для краткого изложения исторических событий, связанных с упоминанием реки Дона: борьба славянских племен с половцами, Куликовская битва, строительство флота на Дону и его притоке Воронеже при Петре Великом и т. д. В сочинении были удачно использованы слова великого русского поэта А. С. Пушкина, прославляющие Дон.
Для написания сочинения ученик должен был привлечь все имеющиеся у него знания по данному вопросу и изложить в строгой логической последовательности. Такая серьезная мыслительная работа была, бесспорно, очень полезной для учащихся.
Иногда сочинения учащихся посвящались каким-либо событиям школьной жизни, юбилеям писателей и педагогов, которые отмечались в школе. Учащиеся писали сочинения о Белинском, Пушкине, Кольцове, о Песталоцци и Ушинском и других. Некоторые учащиеся писали свои сочинения в стихах. Так, учеником М. Давыдовым было написано стихотворение «Петино», в котором он воспевал свое родное село. Ученицы Сезина М. и Дочкина И. написали в 1894 г. стихотворение, посвященное десятилетию Петинской школы1 [1 Записано Бунаковым в его книге «Моя жизнь», 1909, стр. 219]. Лучшие сочинения учащихся получали высокую оценку и зачитывались на торжественном акте школы перед родителями.
Среди учебных предметов в программе Петинской народной школы значительное место занимала арифметика. Помимо того, что знание арифметики необходимо в повседневной крестьянской жизни, предмет этот имел воспитательное значение: занятия им способствовали развитию у учащихся смекалки, логического мышления. Распределялся учебный материал по годам обучения следующим образом.
В младшем классе дети овладевали прямым и обратным счетом до 500, решали устные задачи в пределах трех десятков на все действия, а с круглыми десятками — до 100, изучали таблицу умножения.
В течение второго года обучения учащиеся решали устные задачи с числами в пределах 100, а задачи письменные — с числами любой величины.
В старшем классе наряду с решением задач давались понятия о мерах площади, простых дробях. Содержанием задач служил материал, главным образом из крестьянского быта. При вычислениях ученики пользовались счетами, имевшимися в школе в большом количестве.
Наряду с занятиями по основным предметам в Петинской школе проводились занятия по садоводству и огородничеству, на которых учащиеся получали некоторые агрономические знания, а также практические навыки ухода за растениями и т. д. Занятия проводились на специально отведенном для этой цели пришкольном земельном участке.
В Петинской школе, как и в Воронежской, много внимания уделялось пению. Для проведения уроков пения Бунаков приглашал хорошо подготовленного учителя, который знакомил детей с музыкальной грамотой, обучал их хоровому и сольному пению по нотам. Ученический хор часто выступал на школьных праздниках, литературно-музыкальных вечерах и пользовался большим успехом.
Таким образом, в Петинской школе крестьянские дети развивались всесторонне, они получали довольно широкий круг общеобразовательных знаний по истории, географии, естествознанию.
Изучение нового материала учащимися сопровождалось непосредственными наблюдениями за предметом или рассматриванием наглядных пособий, изображающих изучаемый предмет или явление. Например, изучение жизни птиц начиналось с рассматривания детьми принесенного в класс чучела птицы и живой беседы о ее строении, внешнем виде. Попутно выяснялись уже имеющиеся у детей знания о жизни птиц; выяснялось, чем питаются птицы, какую они приносят пользу человеку.
В Петинской школе имелась богатая коллекция наглядных пособий, картины, таблицы, макеты, чучела, различные физические приборы, электрическая машина, магниты, компасы, модели паровых машин. Для проведения физических и химических опытов имелись в большом количестве банки, колбы, трубки, микроскопы, лупы, глобусы и, многое другое.
Весь учебный материал распределялся таким образом, что изучение шло от близкого к далекому, от известного к неизвестному. Так, знакомство с животным миром дети начинали с изучения известных им домашних животных — лошади, коровы, собаки, кошки, после чего переходили к изучению незнакомых им животных, таких, как верблюд, олень, осел и т. п. Знакомство учащихся с родиной начиналось с изучения родного села, своей волости, уезда, губернии, и лишь позднее детям сообщались сведения об отдельных частях русского государства.
Наглядность обучения, систематичность и последовательность в изложении учебного материала способствовали прочному и сознательному усвоению знаний учащимися. В конце третьего года обучения устраивались экзамены. Экзамены проходил» в присутствии членов училищного совета, инспектора народных училищ, попечителя и учителей, а также родителей и родственников учащихся. Учащиеся держали устные и письменные испытания по всем основным предметам. Например, на экзамене в 1890/91 учебном году учащиеся писали под диктовку рассказ «Лошадь и хозяин», сочиняли письма к своим родителям о прошедшей зиме, решали письменную задачу по арифметике. Проверялись и навыки чтения гражданской и церковнославянской печати с изложением прочитанного, а также проводилось устное решение арифметических задач. На экзамене ученики рассказывали наизусть стихотворения и отвечали на вопросы по отечественной истории и географии.
Результаты экзаменов, проводившихся в Петинском училище, были почти всегда весьма положительными. Например, по поводу экзамена, проведенного в Петинской школе в 1889/90 учебном году, инспектор народных училищ говорил; «Кроме познаний, требуемых программами, ученики обнаружили немало сведений по русской истории и географии; затем произносили довольно выразительно сочинения и басни... Приятно было видеть грамотность и толковость в письменных работах на экзамене. Знание главных событий из русской истории, равно как и чтение стихотворений, очень хорошо» 1 [1 Н. Ф. Бунаков, Отчет о Петинском училище за 1889/90 учебный год (рукопись)].
За успешное окончание школы учащиеся получали свидетельства, а лучшие из них награждались похвальными листами.
Давая крестьянским детям разносторонние научные знания, Петинская школа в то же время оказывала нравственное влияние на своих воспитанников. Воспитание осуществлялось главным образом в процессе обучения. Так, на материале из русской истории, географии у детей воспитывалось чувство любви к своей родине и народу. Этому способствовало также изучение села, края, родной природы.
Бунаков говорил, что крестьянские дети должны быть благородными людьми, честными и правдивыми, гуманно относящимися к другим людям, трудолюбивыми и настойчивыми в достижении поставленной цели.
В воспитательной работе с детьми и в Петинской школе большую роль играл личный пример учителей и самого Николая Федоровича. Требовательный к себе и к товарищам по работе, Бунаков всегда отличался своей аккуратностью, честным и самоотверженным отношением к делу, неутомимым трудолюбием, гуманным отношением к людям.
Немалое значение в воспитании детей имело и внешнее убранство школы. В помещении Петинской школы всегда поддерживалась чистота и порядок, школьная мебель и пол были хорошо покрашены, на окнах стояли цветы. В классах было светло, тепло, уютно. На дверях школы были четко написаны слова: «Ученье — свет, неученье — тьма».
Значительную роль в нравственном воспитании детей Бунаков отводил внеклассным и внешкольным мероприятиям. Среди них особенно следует отметить школьные праздники, проводившиеся ежегодно в день открытия школы — 22 октября. Школьный праздник, или торжественный акт школы, проводился следующим образом.
Вначале попечителем зачитывался отчет о работе школы за прошедший учебный год, затем Николай Федорович торжественно вручал окончившим училище свидетельства и похвальные листы.
Ученик получал от школы небольшой подарок — книгу (сочинения Пушкина, Кольцова и других), ручку с пером и тетрадь. Каждому из получавших свидетельство и награды школьный хор пел «Славу молодому грамотею»: «Слава, слава тебе, грамотей, радостью будешь семье ты своей! Да будет наука на благо тебе, родному селенью и русской земле!» 1[1 Записано со слов бывшего ученика Петинской школы М. К. Дочкина]. После торжественной части следовали выступления учащихся школы: читались наиболее интересные сочинения в стихах и прозе, исполнялись песни и т. д.
Иногда проведение школьного акта совпадало с чествованием великих русских писателей и поэтов. К проведению такого праздника учащиеся готовились особенно серьезно: писали сочинения, разучивали песни и стихотворения того писателя, юбилей которого отмечался. В результате на таких вечерах была содержательная и разнообразная программа. Для примера приведем программу вечера, посвященного памяти В. Г. Белинского, в 1898 г.
I. Торжественная часть: отчет школы и выдача свидетельств и наград.
II. Художественная часть. Выступления детей.
а) «В. Г. Белинский» — сочинение ученика Дочкина.
б) «Пир Петра Великого» — стихотворение Пушкина с предисловием и словами Белинского — ученик Сезин.
в) «Над Невою резво вьются» — хоровая песня.
г) «Казачья колыбельная песня» — стихотворение Лермонтова с предисловием и словами Белинского — ученик Поздняков.
д) «Спи, младенец мой прекрасный» — хор.
е) «Косарь» — стихотворение Кольцова с предисловием и словами Белинского — ученик Гуров.
ж) «Ах ты, степь моя, степь широкая» — хор.
з) «Тебе поем мы славу и славу воздаем тебе, печатное учительское слово» — хор 2 [2 Программа юбилейного праздника, посвященного В. Г. Белинскому (рукопись)]
Примерно так же отмечались юбилеи Пушкина, Лермонтова, Кольцова, Крылова, Ушинского, Песталоцци.
Проведение школьных юбилейных праздников с продуманной и содержательной программой имело большое образовательно-воспитательное значение. Благодаря им учащиеся лучше узнавали жизнь и творчество русских писателей, педагогов. Подготовка к праздникам способствовала развитию самодеятельности и творчества детей, развивала их эстетические вкусы, интересы.
Наряду с проведением традиционных и юбилейных праздников в школе устраивалась музыкально-литературные вечера и народные чтения. Важную роль в нравственном воспитании учащихся играли также народный театр, о деятельности которого подробно будет сказано ниже.
Наконец, надо отметить и такое воспитательное средство, как внеклассное чтение. Для домашнего чтения учащиеся получали художественные и научно-популярные книги из школьной библиотеки, в которой насчитывалось до 800 книг, в том числе произведения Пушкина, Лермонтова, Кольцова, Некрасова. Характерно, что обмен книг Бунаков проводил лично сам, систематически проверяя понимание и усвоение детьми содержания прочитанных книг. Если выяснялось, что ученик возвращал непрочитанную книгу, Николай Федорович строго предупреждал о том, что при повторном случае он будет лишен права пользоваться книгами из школьной библиотеки. Такая мера считалась строгим наказанием, так как учащиеся с большим интересом читали книги из школьной библиотеки.
Тщательная проверка результатов внеклассного чтения, проводимая Н. Ф. Бунаковым, заставляла детей читать книги внимательно. Контроль за внеклассным чтением давал возможность учителю выяснить и воспитательное влияние книги.
Вся учебная и воспитательная работа Петинской народной школы осуществлялась под непосредственным руководством и при активном участии Н. Ф. Бунакова. При выпуске в 1887 г. Бунаков говорил: «Для меня эти первые петинские грамотеи особенно дороги, потому что в обучении детей, получивших ныне свидетельства об окончании курса, я постоянно, в течение всех 3-х лет, принимал самое близкое участие. Я смело могу назвать их моими учениками»1[1 Н. Ф. Бунаков, Речь на торжественном акте Петинского училища в 1887 г. (рукопись)].
К крестьянским детям Бунаков относился с большой любовью и уважением. Для них он был не только учителем, но и самым близким человеком, лучшим другом, продолжавшим внимательно следить за всей последующей жизнью своих питомцев после выхода их из школы. Прощаясь со своими учениками, Бунаков напутствовал их: «Беда ли какая случится, горе ли посетит вас, понадобится ли вам помощь или дружеский совет, приходите к нам, мы всегда для вас чем богаты, тем и рады. Двери училища и сердца наши всегда будут открыты для вас, как для родных детей» 2 [2 Там же]. И надо сказать, что бывшие ученики, действительно, встречали самый радушный прием в своей школе.
Отеческая забота Н. Ф. Бунакова о своих воспитанниках и любовное отношение со стороны других учителей привлекали крестьянскую молодежь к школе, с которой были связаны ее самые лучшие воспоминания и впечатления. Многие из бывших учеников продолжали посещать школьные праздники, принимали активное участие во внешкольных мероприятиях, выступали в народном театре. За постоянную активную помощь школе Бунаков неоднократно награждал бывших учеников ценными подарками.
На своих воспитанников Бунаков смотрел, как на значительную культурную силу, распространявшую в крестьянских массах свет научных знаний, полученных ими в школе.
Многолетняя работа Н. Ф. Бунакова по обучению и воспитанию крестьянских детей была частью его разносторонней просветительной деятельности среди народных масс. За 19 лет существования Петинской народной школы в ней обучалось свыше 300 детей. Школа давала детям народа прочные и основательные знания. Как отмечали и сами бывшие ученики Николая Федоровича, приобретенные ими в школе знания оказывали неоценимую помощь во всей их дальнейшей жизни. Эти знания помогали им уже при Советской власти строить новую жизнь в своем селе.
Из бывших учеников Н. Ф. Бунакова живы и до сих пор Григорова Е. Ф., Сезина М. Г., Протопопов Ф. К. Дочкин, М. К, Срывкина А. А. и другие. Все они живут в том же селе Петино, Воронежской области, и с гордостью называют себя «бунаковцами». Сохранив в памяти яркие впечатления о школьных годах, они особенно тепло отзываются о своем любимом учителе. По их словам, Н. Ф. Бунаков научил жить, открыл им глаза на окружающую действительность.
Петинская народная школа просуществовала до 1902 г., сыграв важную роль в просвещении народа. Вместе с тем творческая работа Н. Ф. Бунакова в Петинской школе давала ему возможность проверить педагогические выводы, совершенствовать учебники и методические пособия. В результате непосредственной практической работы в народной школе Бунаковым были значительно переработаны его книга для чтения — «В школе и дома», «Азбука», «Книжка-первинка». Кроме того, им была составлена новая книга для чтения — «Живое слово», — изданная в 1903 г., а также был написан целый ряд педагогических статей, вошедших позднее в сборник «Сельская школа и народная жизнь» (1906).
Педагогическую практику в Петинской народной школе Бунаков тесно увязывал со своей деятельностью среди народного учительства, которой он в течение многих лет отдавал немало сил и энергии. Бунаков обогащал свои теоретические лекции для народных учителей ценным опытом учебно-воспитательной работы Петинской школы.
5. РАБОТА СРЕДИ НАРОДНЫХ УЧИТЕЛЕЙ
Деятельность Н. Р. Бунакова среди народного учительства развернулась в тот период, когда с большой остротой был поставлен жизнью вопрос о подготовке учительских кадров. Расширение школьной сети требовало увеличения количества народных учителей, а также улучшения их педагогической подготовки.
В системе подготовки народных учителей наряду со специальными учебными заведениями, учительскими семинариями суждено было сыграть важную роль учительским съездам и курсам. Съезды и курсы были действенным средством повышения квалификации работников народных школ, они организовывались наиболее прогрессивными земствами, проявлявшими заботу об улучшении учебно-воспитательного дела в народных школах. Для руководства работой среди учительства на Съездах и курсах земства приглашали авторитетных педагогов того времени, например И. Н. Ульянова, Н. А. Корфа, В. И. Водовозова и других. Среди них был и Н. Ф. Бунаков.
На учительских съездах и курсах выявлялся и обобщался ценный опыт учебно-воспитательной работы в народных школах, учителя знакомились с достижениями педагогической теории и приобретали необходимые практические навыки в воспитании и обучении детей.
Бунаков отмечал, что съезды и курсы, прежде всего, способствовали обновлению, освежению и пополнению педагогических знаний у рядовых работников народной школы, уже знакомых с делом или путем специальной подготовки, или путем практической работы. Он подчеркивал, что съезды и курсы возбуждали мысль и самодеятельность народных учителей, сближали их между собой, придавали им бодрости, энтузиазма и сил для возможно лучшего, плодотворного исполнения их трудного дела, «плохо вознаграждаемого и крайне изнурительного»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, 1909, стр. 110].
Условия жизни народного учителя в большинстве случаев были таковы, что они не возбуждали и не поддерживали ни умственных интересов и любознательности, ни энергии и воодушевления, а скорее убивали их. «Нужда, мелочные житейские заботы, зависимость от множества лиц, часто стоящих на весьма низкой ступени умственного и нравственного развития, но все-таки власть имущих, иногда крайне придирчивых и грубых, отсутствие интеллигентного общества, книг и всяких средств для самообразования, — все это, — писал Бунаков, — неблагоприятно отзывается даже на личностях сравнительно сильных, даровитых, устойчивых, выходящих из ряда, каких везде немного»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Речь на тамбовских курсах в 1897 г. (рукопись)].
При таких неблагоприятных условиях жизни Народному учителю крайне необходима была моральная поддержка. Поднять дух народного учительства, ободрить и воодушевить его, вселить в него уверенность в успех своего дела являлось, по Бунакову, важной задачей учительских съездов и курсов.
Значение учительских съездов и курсов Бунаков видел и в том, что они повышали интерес местного общества к школьному делу и сближали его с народной школой. Поэтому в проведении учительских съездов и курсов Бунаков считал необходимым соблюдать полную гласность и публичность занятий. В интересах народной школы желательны не глухие и секретные съезды и курсы «втихомолку», а открытые и общедоступные учительские собрания. Он отмечал, что открытый учительский съезд, с его уроками, лекциями, прениями, вносит в местное общество благотворное оживление, возбуждает в нем интерес к школе. Он знакомит и сближает общество с народной школой, рассеивает его ложные представления о ней и вызывает к ней его симпатии. «Это в высшей степени важно и дорого для нашей только что народившейся народной школы. Она может окрепнуть, твердо стать на ноги и успешно развиваться только при том условии, если сделается предметом особенного интереса и заботливости общества»2 [2 Н. Ф. Бунаков. Съезд народных учителей и учительниц Верхотурского уезда. Пермской губернии, журн. «Русский начальный учитель», 1881, № 11, стр. 624].
Сближение общества с народной школой, активное содействие работе школы со стороны передовой общественности являлось, по мнению Бунакова, необходимым условием для ее успешного развития. Руководя учительскими съездами и курсами, он стремился привлечь передовых представителей местного общества к школьному делу, заинтересовать общественность учебно-воспитательными вопросами. К числу таких передовых людей общества Бунаков относил прогрессивных земских деятелей и других лиц, заинтересованных в успехе народной школы. Их присутствие на съезде он рассматривал как «присутствие не официального, не мундирного, не давящего и не стесняющего, а оживляющего и ободряющего и высоко ценимого всеми разумными людьми общественного контроля»1 [1 Н. Ф. Бунаков. Заметки о двух съездах народных учителей и учительниц Псковской губернии, 1882 г., журн. «Русский начальный учитель», Спб., 1883, № 3, стр. 8].
К мнениям и замечаниям представителей прогрессивной общественности на съезде Бунаков относился с большим вниманием. Как и сам он отмечал, замечания многих из этих лиц, хорошо знакомых с действительными потребностями народной школы и близко к сердцу принимавших ее интересы, были для него очень полезны и особенно дороги.
Впервые Бунаков выступил перед народными учителями в 1872 г. на Всероссийском учительском съезде в Москве, куда он был приглашен организаторами этого съезда в качестве лектора по обучению родному языку. Всероссийский съезд учителей происходил при политехнической выставке, имевшей довольно богатый педагогический отдел.
Приняв приглашение выступить перед большой учительской аудиторией, Бунаков за короткий срок провел большую подготовительную работу к лекциям: тщательно изучил имевшуюся по данному вопросу педагогическую литературу, продумал и отобрал факты из своего практического опыта. Им была составлена методическая разработка по обучению родному языку в народной школе. Вспоминая позднее о подготовке к этим лекциям, Бунаков писал: «Ввиду совершенно особенных условий только что народившейся русской народной школы и неподготовленности ее учительства к делу не представлялось никакой возможности пользоваться готовым материалом; было необходимо многое обрабатывать заново, самостоятельно, по своему крайнему разумению, — так сказать, «создавать»2 [2 Н. Ф. Бунаков. Как я стал и как перестал быть «учителем учителей», Спб., 1905, стр. 21].
Перед народными учителями Бунаков изложил методику обучения грамоте, по-новому раскрыл задачи, программу и методику объяснительного чтения, остановился на вопросах чистописания, письменных упражнениях и правописании, а также на вопросах наглядности в обучении.
Намеченная Бунаковым программа лекционного курса на съезде включала в себя широкий круг вопросов, освещение которых давало учителям возможность глубже понять сущность процесса обучения родному языку; она вооружала их лучшими достижениями передовой педагогической теории и практики обучения. Лекции Бунакова пользовались на съезде большим успехом. Они будили у практических работников народной школы интерес к педагогической теории и передовой практике обучения детей. Прочитанные Бунаковым лекции по обучению родному языку впоследствии были изданы под названием «Родной язык как предмет обучения в начальной школе».
На Всероссийском учительском съезде присутствовало немало честных, преданных народной школе работников, близких к народу, горячо заинтересованных в успехе дела народного образования. Помещение московского манежа, отведенного для лекций, вмещало до 700 слушателей. Наряду с молодыми, начинающими учителями здесь присутствовали опытные и много думавшие над вопросами школьного дела педагоги. Среди них был и такой известный педагог, как И. Н. Ульянов.
Коллективная работа на съезде многочисленных практических работников и видных педагогов, возглавляемая Н. Ф. Бунаковым совместно с известным методистом по арифметике В. А. Евтушевским, имела немаловажное значение для улучшения учебно-воспитательного дела в народных школах. Правда, ценность работы учителей снижалась оттого, что на съезде не было организовано временной школы, где они могли бы проверить на практике достоверность излагаемых в лекциях педагогических выводов. Не было на съезде и совещательных занятий, необходимых для более широкого обмена опытом и мнениями. Но, несмотря на это, съезд способствовал оживлению в русском обществе интереса к школе и к народному учителю. Он послужил началом проведения учительских съездов по всей стране.
Первый провинциальный съезд учителей под руководством Н. Ф. Бунакова проходил в г. Костроме в 1873 г. Предыдущим съездом учителей 1872 г. здесь руководил известный педагог, ученик и последователь К. Д. Ушинского В. И Водовозов, оставивший о себе, по словам Бунакова, самую лучшую память, как многосторонне образованный и гуманный педагог.
Продолжая начатое Водовозовым дело, Бунаков выступил перед костромским учительством со своей глубоко продуманной и содержательной программой занятий, определившей характер и направление работы всех последующих руководимых им съездов и курсов. В программу работы Костромского съезда Бунаков включил педагогические лекции, в которых он обстоятельно изложил основные вопросы учебно-воспитательного дела.
При съезде была организована временная начальная школа, где можно было наблюдать за всем учебно-воспитательным процессом, построенным в соответствии с важнейшими положениями педагогической теории. Составной частью разносторонней работы Костромского съезда учителей были совещательные занятия, на которых происходили обсуждения уроков в школе и подготовленных учителями докладов по различным вопросам школьного дела. Все эти занятия представляли собой систему общепедагогической и методической подготовки народного учительства. Позднее мы подробнее остановимся на содержании этих занятий, проведенных Бунаковым.
На Костромском съезде присутствовало 136 учителей и учительниц. В работе съезда активное участие принимало костромское учительство, что самым положительным образом сказалось на его результатах. Бунаков через год после съезда не без основания говорил, что работы учителей «не прошли бесследно для учебно-воспитательного дела в народных школах Костромской губернии»1 [1 Н. Ф. Бунаков. Речь на Костромском съезде учителей в 1874 г. (рукопись)].
В 1874 г. Бунаков вторично руководил учительским съездом в г. Костроме. Обращаясь к учителям Костромской губернии с теплыми и дружественными словами, он говорил: «Позвольте мне приветствовать вас не только как моих добрых знакомых, даже не только как людей, близких мне по общему делу, в другой раз собирающему нас в этом городе и в этом зале, но и как товарищей, с которыми я делил труд, как деятельных сотрудников, с которыми меня связывает некоторое единство идеи, убеждений, стремлений в области нашего общего дела, наконец, — как хороших друзей, которым я обязан многими хорошими минутами»1[1 Н. Ф. Бунаков. Речь на Костромском съезде учителей в 1874 г. (рукопись)].
Второй Костромской съезд также проходил с большим подъемом, как и предыдущий. Особенно оживленно проходили на этом съезде практические занятия в школе. Среди костромского учительства выделялись выпускницы женской учительской школы. Бунаков позднее вспоминал, что эти молодые девушки, будучи кандидатками на учительские места, давали прекрасные уроки. В проведении учителями практических уроков Бунаков особенно высоко ценил творчество и самодеятельность, которые должны быть, по его мнению, необходимыми качествами каждого учителя.
В том же году Бунакову пришлось руководить еще двумя учительскими съездами в гг. Херсоне и Пскове. Работа в качестве руководителя на двух и даже трех учительских съездах за летний период требовала от Бунакова большого напряжения. Ему приходилось почти без отдыха переезжать из одного места в другое и с неутомимой энергией проводить разнообразную и серьезную работу. Возлагая большие надежды на съезды в повышении активности учителей и возбуждении в учительских массах творчества и энтузиазма, он отдавал этому делу все свои знания и способности.
Но в 1875 г. Бунаков вынужден был прекратить деятельность среди народных учителей. Несмотря на то, что он получил от различных земств много приглашений, министерство народного просвещения не утвердило его в качестве руководителя, и все съезды под его руководством подверглись запрещению. «Руководительство съездами народных учителей, — писал по этому поводу Н. Ф. Бунаков, — у меня было отнято, и это было для меня тяжелым ударом — не в материальном, а в нравственном отношении: мне предстояло лето без той живой работы, без того симпатичного общества молодежи, работающей в народных школах, без тех сладостных волнений, в которые я уже втянулся, которые стали самым дорогим интересом в моей жизни» 2 [2 Н. Ф Бунаков. Моя жизнь, 1909, стр. 112].
Отстранение Бунакова от руководства учительскими съездами объяснялось тем, что министерство народного просвещения, возглавлявшееся в этот период реакционером Д. А. Толстым, считало его человеком политически неблагонадежным.
Лишенный возможности непосредственно общаться с народными учителями, Бунаков продолжал, однако, выполнять свою роль учителя учителей. Уже в 1875 г. была издана книга Бунакова «Школьное дело», явившаяся обобщением материала лекций, прочитанных им на учительских съездах. В ней Бунаков дал систематическое изложение основных вопросов учебно-воспитательного дела. Кроме того, Бунаков написал целый ряд статей и рецензий, поместив их в различных педагогических журналах («Народная школа», «Учитель», «Русский начальный учитель»). В работе журнала «Русский начальный учитель» он принимал самое активное участие, являясь одним из постоянных членов редакции.
Несмотря на отстранение от руководства учительскими съездами, Бунаков продолжал оказывать большое влияние на учительство. Его педагогические и методические высказывания находили все большее признание среди народных учителей. На учительских съездах слушатели использовали в своих практических и теоретических занятиях работы И. Ф. Бунакова как руководящий материал. Так, на происходившем в 1879 г. съезде народных учителей Петербургской губернии слушатели неоднократно ссылались на различные работы Н. Ф. Бунакова. Например, учитель-инспектор Воздвиженского городского училища Шербацевич дал образцовый урок «по Бунакову». При обсуждении уроков учителя указывали своим товарищам по работе на некоторые недостатки, происходившие оттого, что дававшие уроки не во всем вели их «применительно к книге Бунакова».
Учитель 1-го Нарвского городского начального училища А. П. Коренев читал на съезде реферат на тему: «План занятий по книгам Бунакова «Азбука и уроки чтения» и «В школе и дома». В нем указывалось, что это «лучшие книги при обучении отечественному языку в начальных одноклассных училищах»1[1 «Народная школа», 1879, № 2, стр. 58].
Из этого видно, что учебники и другие педагогические работы Н. Ф. Бунакова нашли широкое признание у практических работников народной школы.
Ввиду большой потребности в руководителях, хорошо знающих школьное дело, министерство народного просвещения вынуждено было вновь разрешить Н. Ф. Бунакову выступать перед народным учительством. В это время намечалось некоторое оживление в области народного образования, хотя слишком кратковременное. За короткий период, с 1881 по 1883 г., Бунаков провел 6 съездов народных учителей, осуществляя на них в основном уже ранее разработанную программу. Правда, частично ему приходилось изменять свои лекции, дополнять их новыми данными логики, психологии, педагогики, а также использовать в них свой практический опыт в Воронежской школе.
Впервые после вынужденного перерыва Бунаков выступал перед учителями на съезде, организованном Верхотурским земством в г. Нижнем Тагиле. Характеризуя местное учительство, собравшееся на съезд, Бунаков писал: это были «мыслящие работники, много читавшие и мыслившие, любящие учительское дело, школу и народ. Я близко и хорошо сошелся с ними и встретил в этой симпатичной среде чуть ли не больше, чем где-либо, душелюбия, сердечности, прямоты»1[1 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, 1909, стр. 129].
Все свободное от занятий время Бунаков проводил в постоянных беседах с учительством. После окончания съезда учителя устроили своему руководителю теплые и сердечные проводы, выражая ему глубокую благодарность и уважение. На память о съезде учителя подарили Николаю Федоровичу красивое пресс-папье.
В декабре 1881 г. Бунаков принял участие в проведении съезда учителей Петербургской губернии. В следующем году ему было предложено руководить учительскими съездами в Пскове и Великих Луках, где он провел все лето. На этих съездах благодаря усилиям местных земств были организованы для учительства благоустроенные общежития. Учителя были обеспечены чистым бельем, получали готовый чай, обед. Бунаков отмечал, что организация таких учительских общежитий создает наиболее благоприятные условия для занятий учительства на съездах. Кроме того, он указывал, что постоянное общение учителей, живущих в общежитии, чрезвычайно важно в целях сближения их друг с другом, установления между ними дружественных отношений, являющихся, по его мнению, чей видимым условием для успешного проведения их коллективной работы.
Исходя из опыта Псковского и Великолукского съездов, Бунаков предлагал устраивать такие же общежития на других съездах и курсах, которыми он руководил. В 1883 г. Бунаков принял участие в руководстве учительскими съездами в гг. Ирбите и Шадринске.
Ирбитские и шадринские учителя, принимая участие в общественной жизни, решительно отстаивали интересы народной школы. В частности, учителя Ирбитского уезда избирали своих представителей в земское собрание. Эти представители принимали участие в обсуждении школьных вопросов и вносили свои предложения о мерах улучшения работы народных школ. В Шадринском уезде существовала постоянная учительская комиссия из выборных лиц, постановления которой поступали в земские собрания как материал для обсуждения вопросов по народному образованию.
В целях удовлетворения потребности учителей в разносторонних научных знаниях Бунаков включил в программу занятий съездов, помимо педагогических лекций, лекции по школьной гигиене, в которых сообщались учителям необходимые сведения по анатомии и физиологии. Одновременно проводились разнообразные эксперименты.
На этих съездах учителя обсуждали важные вопросы, в том числе вопрос о способах широкого распространения грамотности в народе. В качестве одного из возможных средств распространения просвещения среди народных масс учительство признало организацию домашних школ грамотности, задача ^которых заключалась в том, чтобы готовить крестьянских детей для поступления в старшие классы народной школы. Бунаков одобрительно относился к этому решению. В домашних школах грамотности Бунаков видел наиболее реальное средство, с помощью которого можно было, по его мнению, при современных условиях добиваться осуществления всеобщего обучения крестьянских детей. Позднее в помощь учительству Бунаков написал книгу «Русская подвижная школа», где он определял организацию, содержание и программу занятий в домашних школах грамотности.
Съезды, проведенные Бунаковым в Ирбите и Шадринске, были последними съездами учителей, на которых Бунаков выступал в качестве руководителя. В 1884 г. он был вторично подвергнут опале. В это же время свободные учительские съезды были запрещены. Вместо них для учителей стали организовываться краткосрочные курсы.
Чем же отличались, по мнению самого Н. Ф. Бунакова, курсы от съездов? «Съезд, — писал Бунаков, — собрание полноправных лиц, стоящих у одного и того же дела, желающих объединиться между собою, поделиться друг с другом своими наблюдениями, опытом, размышлениями и выводами в интересах общего дела, сообща обсудить и выяснить волнующие их вопросы, недоразумения и затруднения, потолковать о лучшей постановке и о возможном усовершенствовании общего дела». Авторитет руководителя на съезде зависел, по словам Бунакова, от его таланта, добросовестного труда, такта и нравственного влияния.
«Курсы же, — писал он, — это собрание малознающих и малоопытных учителей, без права голоса, обращенных в учеников, обязанных беспрекословно исполнять приказания руководителей-наставников, воспринимать и усваивать их наставления, не долженствующих «свое суждение иметь»1[1 Н. Ф. Бунаков, Как я стал и как перестал быть «учителем учителей», стр. 100—101].
Руководители курсов не только сообщали аудитории знания, но и проверяли, насколько удовлетворительно они были восприняты и усвоены. Они были «облечены авторитетом в силу их положения, извне, и не имели «надобности приобретать его ни личными достоинствами, ни личным трудом; они, в некотором роде, «предержащая власть», с правом требовать полного повиновения» 2 [2 Там же, стр. 101].
Заменив съезды учителей курсами, министерство народного просвещения сделало еще один шаг в сторону реакции: оно стремилось подавлять активность и самодеятельность народного учительства.
В годы реакции Бунаков целиком отдался практической педагогической деятельности в организованной им народной школе. В это время им было написано довольно большое количество педагогических работ, статей, рецензий на книги. В 1886 г. была вторично издана его книга «Школьное дело».
Следует отметить также, что в этот же период Бунаков проводил весьма интересную работу с народными учителями через педагогический журнал «Русский начальный учитель». По предложению редакции этого журнала учителя присылали конспекты уроков чтения статей и стихотворений, большей частью взятых из «Родного слова» К. Д. Ушинского. Лучшие уроки, сопровождаемые замечаниями Бунакова, печатались в журнале1 [1 «Русский начальный учитель», 1884, № 1, стр. 26].
Непосредственное общение Бунакова с народными учителями стало возможным лишь в середине 90-х годов. Этот период характеризовался общественным подъемом в стране. В 1896 г. была организована промышленная выставка в Нижнем Новгороде (ныне г. Горький), при которой был и учебный отдел. Для народных учителей здесь было прочитано несколько лекций на различные педагогические темы. Сюда был приглашен и Н. Ф. Бунаков в качестве лектора. Он прочитал народным учителям лекции о жизни и деятельности великого русского педагога К. Д. Ушинского, дав высокую оценку его педагогическим трудам.
С этого времени Бунаков опять активно включился в работу среди народных учителей, но уже не на съездах (запрещенных), а на учительских курсах. Прекрасно зная народную школу и народных учителей, Бунаков понимал, что «мертворожденные» курсы не могли принести такой пользы для учительства. Народное учительство 90-х годов сделало значительный шаг вперед в умственном и нравственном развитии по сравнению с 80-ми годами. Основная масса учителей прошла специальную педагогическую подготовку. В их практике наблюдалось больше творчества и самодеятельности. Появившиеся в печати педагогические работы и статьи учителей свидетельствовали об их глубоком понимании условий и потребностей народной школы. Следовательно, по мнению Бунакова, было совершенно недостаточно знакомить учителей только с учительской техникой, как это определялось введенными правилами.
Бунаков был против того, чтобы народные учителя оставались в положении школьников, беспрекословно выполняющих приказания и не имеющих права высказать свое мнение. Согласившись руководить учительскими курсами, он не мог примириться с содержанием их работы, которое определялось правилами. Бунаков стремился придать занятиям учителей на курсах характер свободных съездов. Об этом он писал в своих записках: «Хочется курсам придать характер съезда, свободного собрания полноправных и зрелых людей, посвятивших свои силы и свою жизнь учительству в народной школе, сознательно и свободно желающих сообща учиться и совершенствоваться да в этом собрании и явиться первым, хорошо подготовленным работником»1 [1 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, стр. 716 (рукопись)].
Намеченная Бунаковым программа педагогических курсов по существу не отличалась от программы проводимых им съездов. По этой программе Бунаков провел курсы учителей в гг. Тамбове (1897 г.), Ярославле — 2 раза (1898, 1900 гг.), Стародубе (1898 г.), Курске и Херсоне (1899 г.), Одессе (1900 г.). В 1899 г. на педагогических курсах, происходивших в г. Павловске, Бунаков прочитал народным учителям 12 лекций «О практике учебного дела в народной школе».
Выступая на учительских курсах, Бунакову нередко приходилось испытывать неприятности и выдерживать рискованные столкновения с присутствовавшими на курсах наблюдателями, постоянно вмешивавшимися в работу учительства. Так, на курсах в г. Херсоне занятия учителей были прерваны резким и грубым вмешательством наблюдателя, запретившего коллективное обсуждение вопроса «об установлении общения между учащими лицами и о взаимном посещении уроков в интересах самосовершенствования». На Одесских учительских курсах произошел подобный инцидент в связи с чтением доклада «Об условиях учительского труда», в котором говорилось о необходимости ограждения личности учителя от произвола со стороны местных властей. Доклад был одобрен Бунаковым и, несмотря на категорическое запрещение его официальными лицами, был заслушан на занятиях. Несмотря на препятствия со стороны официальных наблюдателей, он настойчиво стремился проводить в жизнь, разработанную им программу занятий. Бунаков говорил, что вести курсы иначе не хочет и не может, уважая самого себя и то святое дело, которому он служит более 40 лет.
Правда, при постоянном надзоре за работой курсов со стороны чиновников министерства народного просвещения ему не всегда удавалось осуществить на практике все свои намерения. Это он и сам отмечал в своей заключительной речи на курсах в Одессе. «Прошу вас, когда вы будете подводить общие выводы и итоги всех впечатлений, принять во внимание те внешние, непреодолимые условия, которые мешали мне передавать вам все мои практические наблюдения и мнения. Прошу вас верить, что я желал сделать больше»1[1 «Русский начальный учитель», 1900, № 10, стр. 400].
Однако даже и та работа, которая была проведена Бунаковым на учительских курсах, имела чрезвычайно большое значение для улучшения педагогической и методической подготовки учителей, повышения научно-теоретического уровня, расширения их умственного кругозора.
Следует подчеркнуть тот факт, что, работая с народными учителями, Бунаков стремился, помимо педагогических знаний, сообщать им и общеобразовательные знания. Наиболее полный курс общеобразовательных знаний ему удалось изложить на учительских курсах, происходивших в 1900 г. в гг. Ярославле и Одессе. Здесь им были прочитаны очерки по психологии, очерки по логике, очерки по истории русской литературы в связи с общественной жизнью. Последние были напечатаны в журнале «Русский начальный учитель» под названием «Просмотр русской литературы с педагогической точки зрения». На курсах в г. Павловске учителям были прочитаны лекции по истории искусства.
Бунаков указывал, что широкая, разносторонняя, общеобразовательная подготовка учителей, обогащение их запасом научных познаний о человеке совершенно необходимы. «Широкая, общеобразовательная подготовка, — писал он, — еще более, нежели для поэта, живописца, ваятеля, музыканта, важна и даже прямо необходима для того, кто хочет посвятить себя учебно-воспитательному делу, как искусству самому обширному и, так сказать, деликатному, орудием и материалом которого являются... живые маленькие люди и человеческие души, бесцеремонные и самодурные эксперименты над которыми были бы возмутительной жестокостью, приступать к которым с неумытыми руками и с пустой головой, без некоторой уверенности дать им благо, было бы величайшим грехом»1[1 Н. Ф. Бунаков, Лекции на Павловских курсах, прочитанные в 1899 г. (рукопись)].
Попытки Н. Ф. Бунакова внести общеобразовательный элемент в занятия на курсах, несомненно, имели положительное значение для подготовки высококвалифицированных работников народной школы.
В 1900 г. по поводу Одесских курсов ученый комитет министерства народного просвещения предъявил Бунакову обвинения, сущность которых заключалась в том, что проводимые им курсы были организованы и велись вопреки правилам 1875 г. Обвинения косвенно касались и предыдущих курсов, проходивших под его руководством. В результате Бунаков был вновь отстранен от руководства подведомственными министерству народного просвещения учительскими курсами. Объясняя причины отстранения его от руководства курсами, Н. Ф. Бунаков писал: «После инцидента с ученым комитетом по поводу Одесских курсов едва ли можно сомневаться, что именно министерство народного просвещения, а совсем не департамент полиции устранил меня от руководительства земскими курсами: ненавистен им свободный, независимый руководитель, который не хочет знать их «дурацких правил»2 [2 Н. Ф. Бунаков, Моя жизнь, 1909, стр. 353].
Лишенный возможности выступать перед учительством на земских педагогических курсах, Бунаков в 1902 г. принял участие в руководстве курсами учителей в г. Пензе, организованными ведомством церковноприходских школ. На Пензенских курсах, как и на всех предыдущих, Бунаков проводил с народными учителями серьезную и содержательную работу, подобную той, которая осуществлялась им и на учительских съездах.
Чтобы лучше представить содержание работы Н. Ф. Бунакова с учителями на съездах и курсах, рассмотрим подробнее работу одного учительского съезда, проходившего в 1873 г. в г. Костроме. Программа занятий этого съезда послужила основой для всех последующих съездов и курсов, проходивших под руководством Н. Ф. Бунакова. Характер и содержание его работы были типичными и для остальных съездов и курсов, хотя ввиду разнообразных условий и обстановки, в которой протекала их работа, все они имели некоторые особенности.
Костромской съезд проходил с 10 июля по 11 августа. Занятия учителей были открытыми, их могли посещать все интересующиеся школьным делом лица.
В продолжение дня занятия распределялись следующим образом. С 9 часов утра до 12 часов учителя посещали практические занятия в школе, наблюдая за всей постановкой учебно-воспитательного дела. С 12 до 14 часов — теоретические лекции руководителя. После небольшого перерыва, вечером, слушатели съезда собирались для коллективных обсуждений практических уроков, докладов и т. п.
Важное место в работе учителей отводилось теоретическим занятиям. Вооружение учителей педагогическим» знаниями, способствовавшими более глубокому пониманию сущности учебно-воспитательного дела, Бунаков считал необходимым условием улучшения работы народных школ. Высоко оценивая роль педагогической теории для практических работников народной школы, Бунаков подчеркивал, что «выводы опыта, не подкрепляемые и не освещаемые теоретической мыслью, часто бывают близоруки, односторонни и ненадежны»1[1 Н. Ф. Бунаков. Лекции на Павловских курсах, прочитанные в 1899 г. (рукопись)].
В своих теоретических лекциях Бунаков основное внимание уделял раскрытию важнейших общепедагогических вопросов, уяснение которых помогало бы учителям вести учебно-воспитательное дело на научных началах. Правда, Бунаков не исключал и частные вопросы методики, но заниматься ими он считал возможным лишь постольку, поскольку это не мешало, а помогало главному делу — выяснению воспитательно-образовательной задачи народной школы.
В лекциях, прочитанных учителем на Костромском съезде, Бунаковым были посвещены следующие вопросы:
1) всесторонне; развитие личности ребенка — общая задача народной школы;
2) физическое воспитание;