начальник кутеповской контрразведки полковник Самохвалов.
(Конференция еще не закончилась, Стамболийский оставался
в Генуе, где уже взял обязательство распустить белогвардей
ские части, численность которых доходила тогда до 35 тысяч
человек.)
У Самохвалова были найдены разведывательные сводки,
расположение болгарских укреплений и воинских подразделе
ний, полицейских участков, электростанций, вокзалов, скла
дов оружия. Одновременно с арестом полковника болгары
провели обыск в русской военной миссии, обнаружили у гене
рала Вязьмитинова документы о возможности участия белых
частей в военном перевороте против правительства Стамбо-
лийского. Впрочем, русские доказали, что эти документы
фальшивые.
Обыск произвели и у Кутепова. Ничего не нашли, но вызва
ли генерала в Софию, где и арестовали, хотя перед этим обеща
ли неприкосновенность. А в Велико-Тырново на улицу имени
генерала Гурко, что вилась по скалам над рекой Янтрой, он уже
не вернулся. Вскоре его выслали из страны. В течение мая и
июня 1922 года было выслано в Югославию 58 русских офице
ров, в том числе 35 генералов.
Оставим и мы в нашем повествовании Болгарию, хотя там
еще долго находились десятки тысяч русских. На прощание
пройдемся по улицам Ловеча вместе с военным священником
Михаилом Поповым. Навстречу нам идет капитан Любимов.
Вид у капитана мрачный, и священник видит на его лице печать
смерти. «Бросьте эти нехристианские мысли, капитан. Умереть
всегда успеете, —и лучше, со славой», —сказал батюшка. Ка
питан поразился, ведь угаданы его сокровенные мысли. Что
дальше? Священник и офицер начнут встречаться, беседовать
о Боге, о душе, о загробной жизни. Капитан Любимов говорил,
что не боится смерти и всегда готов сделать ей вызов. Бедный
капитан, он был сильно контужен в германскую и ранен в
Гражданскую войну. У него от болей раскалывалась голова, он
не мог спать. По ночам к нему являлись видения: бои, монаш
ки, Врангель, Кутепов. Священник тайком уносил его револь
вер, но капитан «страшно сердился и бранил меня: “Батюшка,
брось! Не револьвер, так бритва или цианистый калий...” По
том он плакал и просил прощения. Утром капитан шел в канце
лярию батальона и усидчиво работал, поддерживал письменную
связь со всеми чинами, находящимися на работах. Вдонесении
полковника Жимилева будет указано: “За сокращением штата
и ограничением сумм ему предстояло перейти на рабочее по
ложение, и эта перспектива не могла не повлиять на его реше
ние покончить с собой”»112.
237
