469
Приложения: Ф. Ф. Беллинсгаузен. Выдержки из «Двукратных изысканий...»
. . .
•рфа*-
сие исполнил, когда мы совершенно установи
лись на якорь. За несколько дней до нашего при
бытия в Порт-Жаксон у двух матросов на ногах
оказались синие пятна, несомненные признаки
цинготной болезни. Один был из татар, пожилых
лет, а другой русский, молодой, превосходный
марсовой матрос, но, к сожалению, слабых сил.
Штаб-лекарь Берх поил их отваром из сосно
вых шишек. Почитая сие средство недостаточ
ным, я приказал тереть ноги их лимонным со
ком и давать им выпить по полурюмке того же
сока; сим средством, которое при отправлении
нашем советовал мне вице-адмирал Грейг, только
что могли удерживать болезнь в одной степени.
Мы старались употреблять все средства противу
сей злой заразы, но долговременное 130-дневное
плавание в холодном, сыром и бурном климате
превозмогает все усилия. Я почитаю себя счастли
вым, что на пути не лишился ни одного человека.
От мокроты и холода свиньи и бараны также
заразились цинготною болезнью, и несколько из
оных умерло в продолжение нашего плавания;
уних посинели и распухли ноги и десны, так что
бараны по прибытии в Порт-Жаксон не могли
хорошо есть свежую траву от боли и слабости
враспухших деснах.
Поставляю обязанностью отдать справедли
вость всем офицерам, что они споспешествовали
благополучному совершению плавания нашего
деятельностию и точностию в исполнении своих
должностей, без чего не могли бы мы достигнуть
толь успешного окончания трудной и долговре
менной нашей кампании. Я особенно призна
телен капитан-лейтенанту Завадовскому, кото
рый, занимая капитан-лейтенантскую должность
по шлюпу, разделял свою опытность и службу со
мною. Без помощи его я должен бы переносить
всютягость сего многотрудного похода, или ино
гда принужден бы, для облегчения моего, делать
сигналы лейтенанту Лазареву идти форзелем [т.е.
впереди], чего я в продолжение всего путешествия
избегал, для того что шлюп его ходил дурно,
не мог бы много нести парусов, и мы бы медлен
но шли вперед; когда же шлюп «Мирный» шел
вкильватере в надлежащем расстоянии, тогда дей
ствовал по моим сигналам с желаемым успехом.
Мы нашли в Порт-Жаксоне 40-пушечный ан
глийский транспорт «Коромандель», под началь
ством штурмана королевской службы Доуни; он
привез ссылочных из Англии. На возвратном пути
вЕвропу назначено ему зайти в Новую Зеландию
залесом в залив Островов (Bay o f Islands); другой
такой же транспорт, «Дромедери», не задолго пред
нами отправился туда же.
Они имели повеление взять в Новой Зеландии
леса, годные на стеньги 74-пушечных военных
кораблей. Тендер «Мермейд», под начальством
лейтенанта Кинга, который описывал северную
часть Новой Голландии, в скором времени от
правляется для окончания описи; кроме сих су
дов мы нашли двенадцать купеческих судов, боль
шею частию из Индии и Кантона, откуда лавки
в Порт-Жаксоне наполнились произведениями
Китая и Индии.
Около полудня на европейской неопрятной
лодке с северного берега прибыло к нам семей
ство природных жителей; они несколько и зъ
яснялись исковерканным английским языком ,
кланялись по-европейски очень низко, кривляя
лица, чтобы изъявить радость. Один из них имел
на себе худые брюки английского матроса, на лбу
повязку из шнурков, выкрашенных красною зем
лею, на шее медную бляху, наподобие четверти
луны, с надписью: «Bongaree Chief o f the Broken-
Bay—Tribe 1815 (Пограничный вождь Разбитого
берега — племя 1815]».
Сия бляха висела на медной крепкой цепоч
ке; по надписи мы узнали, кто был наш гость,
а он прибавил, что провожал капитана Флиндер
са и лейтенанта Кинга в их путешествиях около
берегов Новой Голландии. Бонгаре представил
нам свои/ жену Матору, которая была полуза
крыта байковым английским одеялом, а голова
ее украшена зубами животного кангору. Дочь
ее полубелая, довольно приятного лица и ста
на, кажется, что происходит от европейца, а сын
черный, похож на отца; все были нагие. Бонгаре
говорил, указывая на своих товарищей: «это мой
народ»; потом, показывая на весь северный бе
рег, сказал: «это мой берег». Я приказал дать им
по стакану гроку, сухарей и масла, сколько съе
дят. Видя такую щедрость, они просили табаку,
старого платья, гиней и всего, что им попадалось
на глаза. Я велел дать им несколько бразильского
витого табаку, и сказал, что платья и гинеи полу
чат, когда привезут рыбы, живых птиц, кангору
и других животных. Ответ их был: «о, есть, есть!».
Со шлюпа они поехали полупьяные, с ужасным
криком; Матора называла себя королевою, посту
пала с большею неблагопристойностию, нежели
все прочие посетители.
Я немедленно поехал на берег, взяв с собой
лейтенанта Демидова для перевода. Мы приста
ли прямо к дому капитана над портом Пайпера
