JI. С. Берг. История великих русских географических открытий
392
1 апреля
погода была дождливая, и временами
шел снег. Невзирая на это ненастье, я с утра от
правился в гавань Трех Святителей, куда прибыл
к пятому часу пополудни. Местность до пролива
между Кадьяком и островом Салтхидаком доволь
но гористая. Однако находятся губы, где гребные
суда могут удобно приставать. В одной из них есть
небольшое селение. Берега пролива весьма при
ятны. На них растет довольно много ольхового,
березового и тополевого леса, и местами они за
селены многими семействами. Мы заезжали в так
называемое Беглецовское селение, весьма удобно
устроенное. Жители его показались нам здоровее
игатских и килюдинских и гораздо зажиточнее.
Тотчас по приезде нашем тайонша принесла нам
большую чашу ягод, смешанных с китовым жиром,
и усердно нас потчевала. Поблагодарив за ласко
вый прием, я также потчевал ее табаком и, ода
рив почти всех разными безделицами, отправился
в дальнейший путь. Туманная погода, наступившая
при самом нашем отъезде, не позволила нам рас
смотреть берега до гавани Трех Святителей, у ко
торой они весьма утесисты и окружены большими
камнями.
2 апреля.
После полудня небо несколько про
чистилось и позволило нам осмотреть и описать
гавань. Узнав о приезде тайонов из некоторых
селений, я приказал позвать их к себе. Мы долго
разговаривали. Я всеми способами старался вну
шить им охоту к трудолюбию, представляя им
неоценимые выгоды домашних ремесел. Тайоны
нимало не опровергали моих советов, но уверяли
меня, что множество причин препятствуют, или,
лучше сказать, отнимают у них способы к заня
тию ремеслом.
5
апреля.
Сегодня, пользуясь благоприятной
погодой, мы отправились к губе Наюмляк. По эту
сторону ее северного мыса мы находились под лег
ким восточным ветром, но как только начали его
обходить, то волнение сделалось таким сильным,
что наши байдарки весьма часто обливало водой,
и мы с великим трудом приплыли к другому берегу.
Лишь только мы пристали к Кияикскому селению,
как вышел сам тайон со всеми своими подчинен
ными навстречу и они вынесли меня на руках с бай
даркой на берег. В тайонской бараборе я пробыл
около двух часов, с удовольствием занявшись рас
сматриванием разных редкостей. С великим трудом
мы могли попасть в помещение, которое кадьякцы
называют жупаном. Хотя оно внутри и довольно
просторно, но двери, или, лучше сказать, лазея,
так узка, что я принужден был, просунув сперва
голову и руки, влезать в нее ползком. На Кадьяке
жупан служит гостиной, баней, спальней, а ино
гда и могилой. В длину, по крайней мере, тот,
в котором мы были, имеет 13 футов и 10 дюймов
|4,2 м |, а в ширину 14 футов и 7 дюймов [около
4,5 м]. Вокруг этого помещения, исключая отвер
стие, лежали не слишком толстые бревна, на рас
стоянии 3 футов 3 дюймов |около 1 м| от стены.
Это пространство устлано лавтаками (невыделан
ной кожей) и рогожами, а бревна служат вместо
изголовья. Они украшаются иногда коренными
бобровыми зубами, которые своим видом походят
на человеческие, только гораздо больше. Всякому
покажется весьма странно, как можно взрослому
человеку улечься в столь коротком пространстве,
между стеною жупана и вышеупомянутыми брев
нами, но для здешних островитян длиннее постели
не нужны, ибо они спят скорчившись, так что ко
лена достигают почти до самой шеи, и по большей
части лежат на спине.
К полудню погода сделалсь ясной, и мы, поль
зуясь ею, делали наблюдения на 57° 00'52" с. ш.,
а потом сняли несколько лунных расстояний,
по которым оказалось, что Кияик имеет 153° 15'
з. д. Это место, по моему мнению, приятнее дру
гих. В нем я приметил достаточное изобилие всех
вещей, нужных в общежитии. Кончив наше обо
зрение, мы отправились обратно в гавань Трех
Святителей, куда прибыли через два часа с по
ловиной.
6 апреля.
Весь этот день и ночь на 7-е число мы
провели в Мысовской губе, на острове Салтхида-
ке. Мы остановились у местного тайона. Опять
я был принужден ломать себе спину, лазя в разные
жупаны, но зато удовлетворил свое любопытство.
Там, между прочим, удалось мне видеть мужчину
и женщину, у которых волосы на голове все были
острижены, а лица вымараны сажей, что означало,
по словам моего переводчика, глубокий траур. До
прибытия русских в эту страну эти знаки печали
обыкновенно продолжались целый год, ныне же
полагается только один месяц, а иногда и менее.
Проведя более суток с жителями всякого воз
раста, я имел случай удостовериться в чрезвычай
ной простоте кадьякцев. Правда, при входе моем
в жупаны сперва наблюдалась некоторая учти
вость, которая, однако, в короткое время проходи
ла, так что если кому из жителей вздумалось лечь
или раздеться донага, то он делал это без всякой
застенчивости. Между разговорами занимались
мы рассматриванием ишхатов, или корзинок,
плетеных из корней, в которых жители хранят все
