поворотили к осту и продолжали лежать сим курсом во весь
следующий день, в который буря свирепствовала с прежнею
силою. Ночью шторм утих и ветер сделался от SO. На рассве
те дня начало проясниваться. Скоро после показалось и
солнце. Почему и направили мы курс свой к берегу. Но силь
ное волнение от SO и беспрестанное понижение ртути в ба
рометре, невзирая на сияние солнечное, позволившее с до
вольною точностью обсервовать нам широту 31°7' северную
и долготу 227°40/ западную, были верными предвестниками
нового от SO шторма. До 11 часов продолжали мы плыть к
западу; потом, поворотив к югу, поставили столько парусов,
сколько кораблю нести можно было. В полдень состояние
погоды не позволяло уже более сомневаться о наступающей
буре. Волны, несущиеся от SO, казались горами. Бледный
цвет солнца скоро помрачился бегущими от SO облаками.
Ветер, постепенно усиливаясь, достиг в один час пополуд
ни до такой степени, что мы с великою трудностью и опасно
стью могли закрепить марсели и нижние паруса, у которых
шкоты и брасы, хотя и по большей части новые, были вдруг
прерваны. Бесстрашие наших матросов, презиравших все
опасности, действовало в сие время столько, что буря не
могла унести ни одного паруса. В 3 часа пополудни рассви
репела, наконец, оная до того, что изорвала все наши штор
мовые стаксели, под коими одними мы оставались. Ничто не
могло противостоять жестокости шторма. Сколько я ни слы
хивал о тайфунах, случающихся у берегов китайских и япон
ских, но подобного сему не мог себе представить. Надобно
иметь дар стихотворства, чтобы живо описать ярость оного.
Довольно здесь рассказать только о действии его да корабль
наш. По изорвании штормовых стакселей мы желали поста
вить зарифленную штормовую бизань, но сего сделать со
вершенно было невозможно, и потом)' корабль оставался без
парусов на произвол свирепых волн, которые, как казалось,
ежеминутно поглотить его угрожали. Каждое мгновение
ожидали мы, что полетят мачты. Хорошая конструкция ко
рабля и крепость вант спасли нас от сих бедствий.
[218]
