час переменил свое намерение и отошел от крепости, а по
том вздумал объясниться с японцами посредством знаков.
Поутру следующего дня (6 июля) поставили мы перед горо
дом на воде кадку, пополам разделенную. В одну половину по
ложили стакан с пресною водою, несколько полен дров и
горсть сарачинского пшена в знак, что мы имеем нужду в сих
вещах, а на другую сторону кадки положено было несколько
пиастров, кусок алого сукна, некоторые хрустальные вещи и
бисер в знак того, что мы готовы за нужные вещи заплатить
им деньги или отдарить вещами. Сверху положили мы картин
ку, весьма искусно нарисованную мичманом Муром, на кото
рой была изображена гавань с крепостью и нашим шлюпом;
пушки на нем были означены очень явственно и в бездейст
вии, а с крепости они палили, и ядра летали через нашу шлюп
ку. Сим способом я хотел некоторым образом упрекнуть их за
их вероломство.
Лишь только мы оставили кадку и удалились, как японцы,
тотчас взяв ее на лодку, отвезли в крепость. На другой день
мы подошли ближе пушечного выстрела к крепости за
ответом, будучи на всякий случай готовы к сражению; но
японцы, казалось, не обращали никакого на нас внимания: ни
один человек не выходил из крепости, которая вся кругом
была обвешана по-прежнему. В таком затруднительном поло
жении я потребовал Письменным приказом, чтобы каждый
офицер подал мне на бумаге свое мнение, как поступить в
этом случае; они все были согласны, что неприятельских дей
ствий без крайней нужды начинать не должно, пока не вос
последует на то воля правительства. Вследствие сего мнения
офицеров отошли мы от крепости.
Я принял другое намерение и послал вооруженные шлюп
ки под командой капитан-лейтенанта Рикорда в рыбацкое се
ление, находящееся на берегу гавани, с повелением взять
там нужное нам количество дров, воды и пшена, оставив за
оные плату испанскими пиастрами или вещами, а сам со
шлюпом держался подле берега под парусами, в намерении
употребить силу для получения нужных нам вещей, буде бы
[
2 2 4
]
