ло сквозь плотный заслон могучих елей, обступивших
небольшую прогалину, к которой с интервалами, с
разных сторон, подходили заговорщики. Молча расса
живались на поваленных деревьях, дымили самокрут
ками, исподтишка посматривали друг на друга, слов
но взвешивали в душе: а надежен ли ты, можно ли
тебе доверять?
Наплавков энергично жал подходившим руки, одоб
рительно говорил: «Вот и добре!»
Из глубины леса тянуло запахом гнили, сырости,
прелых листьев. Каждый из собравшихся знал страш
ную несгибаемую мощь этого девственного леса. Вот
уже сколько лет, с тех пор как Баранов привел их в
этот мрачный дождливый край, они старались подчи
нить себе лес — нещадно рубили его, выжигали, но
тщетно: огонь не брал пропитанные влагой стволы,
а если где-то и брал, с весной молодая зелень вста
вала на месте пала еще более буйной, торжествую
щей победу.
И з-за близости окружавшего крепость леса и
непримиримого настроя таившихся в нем колошей
приходилось повсюду, не только на бастионах крепо
сти, но и на примыкавшей к заливу верфи, и у скла
дов выставлять круглосуточные караулы, и никто из
промышленных в Ново-Архангельске не мог избежать
сторожевой службы, которая изматывала не меньше,
чем хозяйственные и промысловые работы.
По настроению людей, по отпускаемым ими злым
репликам в адрес Баранова и его ближайших спод
вижников Наплавков давно уже видел, что далеко
не он один проклинает доставшуюся им долю. С не
которых пор стал брать всех этих людей на замет
ку, сочувственно поддакивать им и, раздувая огонек
недовольства, вести осторожные разговоры в том
направлении, что ругать-то начальство и жизнь свою
собачью все мы горазды, а дальше-то что? Так и
будем скулить до скончания дней — либо от пули
колоша, либо на промыслах от непогоды? «А вспом
ни, Иван, — говорил он одному, — где сейчас те,
кто вместе с нами на службу компании прибыли?
Зарезаны, как овечки, в Якутате — вот так-то!»
«Все мы рано или поздно кости здесь сложим, —
5—2749
129
