ВЛАДИМИР РОКОТ
сведения, что с русской эмигрантской (читай — революционной)
литературой познакомилась первая жена князя Аделаида. Сам же
Дмитрий Петрович или любой офицер из администрации колоний
никогда бы не признался, что читал таких авторов, как Герцен или
Маркс.
Некоторые идеи герценского «Колокола», приходившего в коло
нии, могли быть истолкованы как сепаратистские. Революционеры-
шестидесятники XIX в. планировали и Сибирь отделить, и Русскую
Америку сделать демократической, и саму Россию федеративной
республикой. Так что князь еще был вынужден следить, чтобы в ко
лонии не проникали подрывные элементы. Хотя они и не пробира
лись далее Сибири. В Петербурге угрозу отделения колоний никогда
не сбрасывали со счетов. Благо антиколониальных сценариев сама
Америка представляла немало.
Полицейская функция администрации была чисто номинальной.
Порядок и лояльность в колониях поддерживались. Выступлений
«диких» на памяти князя не было. Последний бунт русских подавил
еще А. Баранов.
Конечно, князю пришлось вникать в неизбежные трения между
служащими компании, удовлетворять претензии наемного люда к
администрации. На то он и верховная власть. Когда Д. Максутов был
еще помощником, один интеллигентный служащий совсем неин
теллигентно бросал в его окна камни.
Назначенный директор магнитной обсерватории В. Коноплиц-
кий прибыл в Ново-Архангельск в 1860 г. с женой и маленькой до
черью. Его жена, имевшая соответствующую подготовку, предложи
ла открыть школу для девочек. И. Фурухельм эту идею поддержал и
положил жене ученого шляхтича вполне приличный ежегодный ок
лад в 500 рублей.
Надо сказать, что сама обсерватория находилась не в крепости, а
на соседнем острове Японском. В пределах видимости, но далекова
то. С этого острова открывалась великолепная панорама «столицы».
Грозный муж запретил жене преподавать и почти полгода продер
жал ее дома взаперти. Несостоявшаяся учительница бежала к пра
вителю конторы И. Линденбергу. При обследовании местными док
торами В. Коноплицкий был признан душевнобольным и выслан из
колоний. Почему он выбрал для протеста окна Дмитрия Петровича,
а не двух Иванов Васильевичей, Фурухельма и Линденберга, не по
нятно. На то и больной.
218
