|
РУССКИЕ МОРЕХОДЫ |
|
11. ААН, фонд 21, кн. 30, № 137. Копия. Документ опубликован в ДАИ, т. III, № 24. 155 году, апреля в 22 день, в Якуцком остроге в съезжей избе, воеводам Василью Никитичю Пушкину да Кирилу Осиповичю Супоневу, да дьяку Петру Стеншину служилой человек, которой в прошлом во 154 году, ноября 23 день, в Якуцкой острог, до приезду воевод Василья Никитича Пушкина с товарищи, с Колымы реки з государевым с ясачным збором пришол, Михалко Стадухин в роспросе сказал: на Колыме де реке был он для государева ясачного збору два годы. А Колыма де река велика, есть с Лену реку, идет в море также, что и Лена, пот тот же ветр, под восток и под север. А по той де Колыме реке живут иноземцы колымские мужики свой род, оленные и пешие, сидячие многие люди, и язык у них свой. Да на той же де Колыме в сторонней реке, прозвищем на Чюхче, а пала де та река Чюхча в море своим устьем, с приезду по сей стороны Колымы Реки, а по той де реке Чюхче живут иноземцы свой же род, словут чюхчи, также что и самаядь, оленныя сидячие ж. И была де у него жонка погромная, колымская ясырка именем Калиба. А та жонка жила у тех мужиков, у чюхчей, три годы, и она де ему сказывала, что на острову, которой в мори, идучи х той Колыме реке судами на левой руке, а учнет де тот остров объявливатца в море от матерой земли в виду на левой руке, идучи из Лены от Святого Носу, а к Яне де реке и от Яны к Собачье, а Индигирка тож, и от Индигирки х Колыме реке идучи, и гораздо тот остров в виду, и горы снежные и пади и ручьи знатны все. А тот де остров - Камень, в мори пояс. Они и промышленные люди смечают, все то один идет, что ходят из Поморья, с Мезени на Новую Землю,2 и против Енисейского и Тазовского и Ленского устья тот Камень тож все одна, что называют Новою Землею. И те де чухчи по сю сторону Колымы от своего жилья с той речки зимою чухчи переезжают на оленях на тот остров одним днем. И на том де острову они побивают морской зверь морж, и к себе привозят моржовые головы со всеми зубами. И по своему де они тем моржовым головам молятца. А он де того у них моржового рыбья зубу не видал, а промышленные де люди ему сказывали, что они у тех чюхчи тот моржевый зуб видали, концы де у них оленные санок все того одного моржового зуба. А у тех де чюхчи соболя нет, потому что живут на тундре у моря, а доброй де самой черной соболь все по Колыме. А от Колымы де до реки ж, что выше той Колымы, сказывают Пагыча,3 а до ней от Колымы парусным погодьем бежать сутки трои и больши, и та де река большая ж и собольная ж, и иноземцов де по ней много ж, а язык у них свой же. А ныне на той Колыме реке от него всего осталось служилых Вторко Гаврилов... И только де государь укажет на те реки послать своих государевых служилых людей немалых, и на тех де реках будет государев ясачной збор большой и государеве казне будет прибыль великая, тут де и впредь чает государева ясачного большого збору. И соболи все добрые черные и зверь коренной, да лисицы все красные, да песцы, а иного опрично того никакова зверя на тех реках нет, потому что место студеное. А они де, служилые и промышленные люди, жили на тех реках и кормились все рыбою, потому что те реки рыбные и рыбы всякой много. 1 Казак Михаил Васильев Стадухин служил на Лене с 1630 г. В 1641 г. вместе с С. Дежневым он был послан на Оймякон, затем перешел на Индигирку и, выплыв в море, достиг Алазеи, где присоединился к отряду Дмитрия Зыряна, пришедшему сюда несколькими месяцами раньше. Летом или осенью 1643 г. объединенный отряд Зыряна, Стадухина и Дежнева снова вышел в море и через две недели благополучно прибыл на Колыму. Стадухин построил в устье этой реки острожек на месте современного населенного пункта Стадухино. Другие его товарищи основали Нижнеколымский острог недалеко от впадения реки Анюя в Колыму. С большой ясачной соболиной казной летом 1645 г. Стадухин приехал в Жиганск на коче (ЯОУ, ст. 46, л. 1), а 23 ноября того же года на нартах прибыл в Якутск, где оставался до июня 1647 г., когда был послан на р. Погычу. Весной 1647 г. новый якутский воевода В. Н. Пушкин, с целью дальнейших географических открытий, произвел расспрос казаков, побывавших на дальних «заморских» реках. В числе расспрошенных был и Михаил Стадухин. 12. ААН, фонд 27, кн. 30, № 139. Копия. 7155 года, июля в 5 день, по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Русии указу и по приказу воевод Василья Никитича Пушкина да Кирила Осиповича Супонева да дьяка Петра Стеншина, память Якуцкого острогу сыну боярскому Василью Власьеву1 да с ним целовальнику торговому человеку Кирилку Юрьеву.2 1 О службах Василия Власьева см. примечание к док. 73. 13. ААН, фонд 21, кн. 30, № 138. Копия. 7155 году, июля в 5 день, по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу и по приказу воевод Василья Никитича Пушкина да Кирила Осиповича Супонева да дияка Петра Стеншина память Якуцкого острогу служилому Михалку Стадухину с товарищи итти им на государевых судах на государеву службу из Якуцкого острогу вниз по Лене реке до усть Лены реки, где впала в море, и по морю до Ковымы реки и от Ковымы реки до новой Погычи реки для государева царева и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии ясачного и поминочного збору, для прииску и приводу вновь под государеву царскую высокую руку погыцких новых неясашных тамошних землиц иноземцов,2 для того... Да в нынешнем во 155 году в Якуцком остроге в съезжей избе служилой человек Михайло Стадухин в роспросе сказал...3 И Михалку Стадухину и служилыми людьми из Якуцкого острогу итить на государеву службу в государевых судах Леною рекою, а из Лены, вышед на море, и морем на Ковыму реку, и от Ковымы морем же, до той до новой Погычи реки для государева ясачного збору и для прииску и приводу под государеву царскую высокую руку новых неясачных иноземцов, не мешкая ни где ни часу. А пришед на ту новую Погычю реку, в тех в погыченских иноземцах, в котором месте пристойнее и где доведетца, зимовье с нагороднею, около того зимовья острог и всякими крепосми укрепить. Да ему ж, Михалку, велеть служилым людям проведывать, и самому ему промышленных людей роспросить про тот остров, что в мори против Погычи реки, Новая земля,4 есть ли на том острову морской зверь морж. И будет есть, и погыцкие иноземцы на тот остров для того зверя промыслу зимою ездят ли и тот морской зверь морж побивают ли? И ему, Михалку, посылать к тем иноземцом и их призывать под государеву царскую высокую руку и, уговоря, взять у них в оманаты добрых лутчих людей, сколько человек пригоже, и велеть им за государев ясак платить тем моржевым зубьем большим и середним, и моржевые лавтоки сала имать же за моржовой зуб, имать доброй большей и середней, зуба меньши гривенки кость весом рыбья зуба не имать, а имать с них тот моржевой рыбей зуб, смотря по тамошнему делу, смотря по людем, сколько кому мочно платить и записывать в книги потому же имянно; а будет на том острову учнут промышленные люди тот зверь моржа промышлять и у ково сколько на промыслу будет, и с тех людей имать на государя десятая лутчим же рыбьим зубьем. А у ково будет на промыслу самой головной зверь голова, а в ней две кости добрые самые большие или дву голов четыре кости в пуд или трех или четырех голов, а в них восьм костей в пуд, и такова моржевого зверя вся кость рыбей зуб, записывая и оценя, имать на государя и присылать в Якуцкой острог; а им, промышленным людем, за тот моржевой рыбей зуб давать по той цене из государевы казны деньги ж ис тамошних всяких пошлинных доходов, которые у них будут в зборе, а будет в зборе в государеве казне денег у них не будет, и им о том писать; и тот моржевой рыбей зуб кость присылать в Якуцкой острог к воеводам к Василью Никитичю Пушкину с товарищи; и тем торговым и промышленным людям за ту кость рыбей зуб дадут из государевы казны деньги по той же цене, не задержав в Якуцком остроге; а для толмачества погицких иноземцов взять ему, Михалку, на Колыме у сына боярского у Василья Власьева ис тамошних колымских юкагирей, которые есть у служилых людей, хто имянем доведетца. А однолично ему, Михалку, государевы ясачной и поминочной соболиной и всякой мяхкой рухляди збор (ведать). И толко будет сыщетца и объявитца моржевой рыбей зуб збор же, и самому ему и служилым людем велеть збирать и радеть неоплошно. 1 Михаил Стадухин (о предыдущих его службах см. примечание к док. 11), получив назначение на Анадырь, летом 1647 г. вышел в море. Застигнутый морозами, он не мог попасть на Колыму. Зимой он перешел с Яны на Индигирку, откуда следующим летом приплыл в Нижнеколымск. Летом 1649 г. он пытался по морю проплыть на Анадырь, но, пройдя значительное расстояние, был вынужден вернуться из-за недостатка продовольствия. 14. ААН, фонд 21, кн. 30, № 115. Копия. Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии воеводам Василью Никитичю, Кирилу Осиповичю, Петру Григорьевичю Ленского волоку служилые люди Михалко Стадухин с товарищи челом бьют. В прошлом во 155 году по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу и по вашему воевоцкому приказу посланы мы, служилые люди, Михалко Стадухин с товарищи, на государеву службу на новую реку Погычю и на Анандырь та же река. Божиим прогневанием, плоучи на низ по Лене реке, ветры были великие, нас на море скоро не выпустило, и по морю ветры были все стрешные, и мы зимуем на Яне реке у ясачного зимовья во 156 году, октября в 4 день. И я пошел для поспешенья на Индигирку, за волок на нартах не великими людьми, а достальных людей оставил на коче итти морем. А что дано нам из государевы казны судовых снастей: якорь и шейма, и та шейма изорвалась. И только бы нам не божия милость поспешила, набежали на море промышленные люди, дали шейму и якорь, а только бы не промышленные люди, нас бы на море розбило. И я бил челом государю царю и великому князю Алексею Михайловичи) всеа Русии, челобитную подал на Яне реке в ясачном зимовье служилому человеку Козьме Лошакову, что было в государевой казне на Яне реке в ясачном зимовье судовых снастей - якорь и шейма1 влишке старые. И Козьма Лошаков нам дал якорь железной полтора пуда, да дроговой обрывок семнатцать сажень. И которые наши запасишка были, на Янге зимуючи издержались. А в путь подымались, должились у промышленных людей по тамошной дорогой цене. Умилостивитеся Василей Никитич, Кирило Осипович, Петр Григорьевич, не забутте нашие работишка... 1 Шейма - якорный канат, иногда - становой якорь 15. На обороте: 155 году, июля в 18 день, подал явку в Якутцком остроге с посаду посацкий человек Офонька Федосеев и явка его записана. Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии бьет челом и являет москвитина гостиной сотни торгового человека Василья Федотова племянник ево, Мишка Стахеев. Жалоба, государь, мне на покрученников своих на Ортюшку и на Якуньку Васильевых Сорокиных Устюжского уезда, Пермогорские волости, на Ваську Филипова Южака, Сергушку Семенова Чеснокова, на Гришку Елисеева Башарина Устюжанина. В прошлом, государь, в 153 году отпущен я, сирота, из Ленского острогу вниз по Лене и морем на Индигирскую реку для соболиных промыслов. И от устья Ленского повел вож2 Ивашко Никифоров Поморовой за Емолоеву губу,3 к Быстрому шару; и тот Ортюшка с товарищи был на другом моем коче и за вожем не пошли и за мной. И мы их за собой звали, и они шли своим ходом, а не за нами; и я, к Быстрому шару пришед их преже, и ждал над своею погодою день и от Быстрово шару, сождався, пошли к Вянскому устью. И я своим кочем обменился, и тот Ортюшка с товарищи лучился быть позади в гонах местах и ближе и, пробежав мимо и не подождав нигде ни часу и не спрошався, ушли из виду августа в 15 день. 1 Как и в первой своей челобитной (см. стр. 49), Михаил Стахеев приносит жалобу на своих покрученников. Доведенные его гнетом и эксплоатацией до открытого выступления, покрученники выразили свой протест тем, что вышли из повиновения Стахееву во время плавания от Лены на Индигирку. Этот документ также подтверждает факт существования классовой борьбы, разгоревшейся на северо-востоке в среде торгово-промыслового люда, между низами - промышленниками-крестьянами и кучкой торговцев. 16. ААН, фонд 21, кн. 30, № 118. Копия. Государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии холопи твои Васька Пушкин, Кирилка Супонев, Петрушка Стеншин челом бьют. В прошлом, государь, во 154-м году, июля в 17 день, писали, государь, мы, холопи твои, блаженные памяти к отцу твоему государеву, к великому государю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, что посылаем, государь, мы, холопи твои; из Якуцкого острогу на твои государевы службы для прииску и приводу под твою государеву царскую высокую руку новых землиц и для твоего государева ясачного збору служилых людей водяным путем в дватцать мест, а в те, государь, посылки надобно по дватцати дощаников и кочей со всеми судовыми снастями. А в Якуцком, государь, остроге судовых снастей мы; холопи твои, не заехали ничего; а которые, государь, немногие судовые старые снасти и были, и те ветчаны, потому что в судовом ходу были и на каменных реках и на порогах и на шиверах и на быстредях все избились и в новый судовой ход на дальние реки в отпуск не годятца. А как, государь, нам; холопем твоим, ис Тобольска судовой отпуск был, и в Тобольску, государь, дано нам и с прибавочным в парусы на всякой дощаник все по двести аршин на парус, опрично запасного, а судовые снасти даваны спуски и с поскони старые, и в том числе многие были гнилые, и на Кете реке, идучи до Маковского острожку, многие изорвались. А в Енисейском остроге судовые снасти в отпуск нам же, холопям твоим, даны, и те де вновь были спущены не ис чесаново же, ис худово конопля, и те, государь, спуски и новые были хуже старых; и из Енисейского острогу ж, идучи Енисеем и Тунгускою и Илимом реками, до Ленского волоку все изорвались. А что, государь, судовых снастей мы, холопи твои, на Лену с собою и взяли, и те старые жив ход не пригодятца ж. И мы, государь, холопи твои, для твоих государевых служеб на бичевы покупали прядено, и ставала бечева ценою по двенатцати рублев, по дватцати по пяти алтын. Да в прошлом, государь, во 155-м году мы ж, холопи твои, писали к тебе, государю, к Москве о тех же судовых снастях, о бечевах и о пряденом, ис чего те бечевы спусчают, как отпущаючи на те ж твои государевы прежние службы в ясачные зимовья для твоего государева ясачного збора. Да сверх тех прежних посылок в теж поры отпустили в новые в два места: на низ Леною рекою, на море, и морем на дальную на Ковыму реку да на Погычу реку на двух кочах,1 да вверх по Лене на Олекму реку и Олекмою рекою в вершины под Даурскую землю, на Тугир реку, к тугирским тунгусом на двух небольших дощеничках служилых людей для прииску и приводу под твою государеву царскую высокую руку новых неясачных людей... 17. На обороте: Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии воеводам Василью Никитичю Кирилу Осиповичю, Петру Григорьевичю; Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии воеводам Василью Никитичю, Кирилу Осиповичю, Петру Григорьевичю новоприисканой Ковымы реки таможенной целовальник Петрушка Новоселов1 с товарищи с торговыми и промышлеными людьми челом бьем. В прошлом во 155 году, июня в 15 день, отпущены мы с Ковымского острожку с Ковымы реки на море на двух кочах малых з государевою соболиного казною на великую реку Лену в Якутцкой острог к вам, государевым воеводам. А государева казна положена была на оба кочи, потому что морской путь дальной, грехом замороз возмет или на море разнесет и одново коча льдами з государевою казною поднятца не мошно. В нынешнем во 156 году, сентября в 9 день, пришли мы з государевою соболиного казною на обеих кочах на великую реку Лену, в Жиганы, на Красной песок озаморозе. Государева казна дал бог здорово. И в заморозе государеву казну онбар поставили и государеву казну в онбар устроили. А пришли мы в Жиганы, на Красной песок потому позно, что Омолоеву губу бежали к ленскому устью, в тумане разнесло кочи, и мы первым кочем в ленском устье другово коча з государевою казною дожидалися долгое время, люди безхлебные, замерли голодом, рыбы на устье Лены не могли добыть, потому что ветры крушны были, и потому мы опоздали в Якутцкой острог, - не могли дойтить осенью водяным путем. А служилых людей с нами нет, потому что служилых людей на Ковыме реке мало. А ясачное зимовье не в одном месте, с государевою казною послать на наших кочах неково. А государевы казны с нами пришло с Ковымы реки ковымсково ясачново збору одиннатцеть сороков пять соболей в козочках с хвосты,2 да ковымсково ж таможенново десятинново збору сорок сороков с однем сороком тритцеть семь соболей с хвосты без пупков, десятинных же тритцеть шесть сороков тритцеть пупков, десятинных же шестьдесят четыре хвоста собольих. Да таможенного же збору за денежные пошлины иманы и за записные и за оброчные деньги семдесят сороков пупков с однем сороком тритцеть пупков. Да за те же записные пошлиные и за оброчные деньги три сороки четыре соболя с хвосты без пупков. И мы тое государеву казну в заморозе на Красном песку в онбаре караулим и бережем с товарищи, которые пришли с Ковымы реки, торговые и промышленые люди вместе. А как лед вскроетца, даст бог путь, и мы з государевою казною тотчас, не мешкав, пойдем в Якуцкой острог к вам, государевым воеводам. А отписка, которая с Ковымы реки от служилых людей от Второго Гаврилова с товарищи послана к вам, государевым воеводам, в Якуцкой острог со мною, Петрушкою,3 и я тое отписки мимо собя к вам, государевым воеводам, послати не засмел, чтобы которая невзгода не учинилась. А в мое, Петрушкино, место на Ковыме реке мирские люди до перемены выбрали целовальника добра человека Третьяка Иванова Заборца, потому что я очима ослеп. А Василья Власьева, сына боярсково, и торговых и промышленых людей встретили на Лене реке у Нижнего Столба августа в 13 день; а беглых служилых людей, Ивана Ретькина с товарищи4 - августа в 10 день. А которые служилые люди посланы на Яну с Козьмой Лошаковым на двух кочах и которые пошли на Оленек, и тех всех у Столбах у Нижнего встретили августа в 15 день. 1 Петр Иванов Новоселов, тобольский житель, крупный сибирский торговец, впоследствии ленский таможенный голова, служил на Колыме целовальником вместе с Дмитрием Зыряном до его смерти, а затем со Вторым Гавриловым. На Колыму Новоселов прибыл на коче летом 1645 г. Известно, что во время этого плавания он на продолжительное время останавливался в устье Индигирки (ЯОУ, ст. 46, л. 1 и др.)- На Колыме Новоселов обосновался в Верхнем Колымском зимовье. До нас дошло большое количество проезжих грамот, подписанных Петром Новоселовым на выезд с Колымы, и одна грамота на имя самого Новоселова за подписью Второго Гаврилова, помеченная 9 июня 1647 г. (ЯОУ, ст. 49). 18. На обороте: Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии воеводам Василью Никитичю Пушкину, Кирилу Осиповичю Супоневу, дьяку Петру Стеншину; помета дьяка: 156 году, июня в 9 день, подал отписку Исачко Коршунов. Отписка в столп. Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии воеводам Василью Никитичю, Кирилу Осиповичю да дьяку Петру Григорьевичю сын боярской Васька Власьев да целовальник Кирилко Коткин челом бьют.1 В прошлом во 155 году, июля в 6 день, посланы мы, Васька и Кирилко, из Якутцкого острогу с служилыми людьми на государеву службу на Колыму реку, и книги нам ясачные не даны. И по Лене реке плыли мы до моря шесть недель, и вышли на море и добегали до Чюркина розбою,2 и на море занесли ветры противные и до Колымы реки не дошли, потому что путь поздной, и на море лед появился. И от Чюркина розбою воротились назад в Яну реку сентября в 13 день с торговыми и с промышлеными людьми вместе оби кочи3 и в Яне реке зимовали. И в нынешнем во 156 году, марта в 23 день, с Яны реки для поспешенья государевы службы идем на нартах на Индигирскую реку и с Индигирской реки на Алазею реку4 с служилыми людьми девятью человеки... с Индигирки реки Ондрей Горелой5 послал служилых людей Федьку Чюкичева да Лазарька Аргунова с промышлеными людьми на Алазею реку, а промышленых людей - Митька Тимофеев, а с ним прибрано тритцеть шесть человек для государева ясачного збору. А с Колымы реки посланы ж служилые люди Ивашко Козмин Беляна да Пашко Леонтьев с аманатом же с родным де ево братом с Тойтою на тое ж Алазею реку для государева ясачного збору. И мы, Васька и Кирилко, ныне пошли с Яны реки на Индигирку и с Индигирки реки будем, бог помощь подаст, на Алазею реку тое ж весны для тех служилых людей, чтоб меж ими в ясачном зборе спору не было. Да в прошлом же во 155 году, как шли с Индигирки реки промышленые люди, наняли от них в вожи на море промышленого человека Ивашка Григорьева Кроху, и с ним менял на море и на Яне на мяхкую рухлядь на товар торговой человек Семейка Шубин и с той мяхкой рухляди имал с них государеву десятую и перекупную пошлину на Яне реке Кузьма Лошаков,6 а оброк с торговых и промышленых людей имал он же, Лошаков. А приходя к нам в зимовье, говорил он, Козьма, по государеву указу: здешное де местенко и всякие государевы дела мне, Куземке, велено ведать. И мы, Васька и Кирилко, на Яне реке в таможеной збор и в иные государевы ни в какие дела не вступались. Да в прошлом же во 155 году сказывали нам промышленые люди, которые шли с Колымы реки в Якутцкой острог, что с Ковымы реки целовальник Петр Новоселов пошел в Якутцкой острог, и нам он, Петр не явился.7 1 6 июля 1647 г. Василий Власьев и целовальник Коткин были посланы на Колыму на смену приказному человеку Второму Гаврилову и целовальнику Третьяку Заборцу (см. их наказную память, док. 12). 19. На обороте помета дьяка: 158 году, июля в 3 день, отписать и челобитная под отпискою послать ко государю к Москве.1 Царю государю и великому князю Алексею Михайловичи» всеа Русии бьет челом холоп твой служивой человек Ивашко Кузмин Беляна. Служил тебе, государю, в Тобольском отец мой, Кузьма Романов, дватцать лет и умер на твоей государеве службе. А как отца моего не стало, и я, холоп твой, поверстан в Тобольском в службу, вместо отца своего, в стрельцы. И служил я, холоп твой, в Тобольском семнатцать лет. И как, государь, в прошлых годех во 147 и по твоему государеву указу посланы на великую реку Лену стольник и воеводы Петр Петрович Головин с товарищи в Якуцкой острог и, приехав, Петр Петрович Головин с товарищи в Тоболеск и ему, Петру, велено по твоему государеву указу взять ис Тобольска лутчих служилых людей двести пятьдесят человек, а велено быть на великой реке Лене в Якуцком остроге и служить твои государевы ленские всякие службы. И твои государевы стольник и воеводы Петр Петрович с товарищи взяли нас ис Тобольска двести пятьдесят человек с собою на великую реку Лену. И, как будучи, он, Петр Петрович Головин, на Ленском волоку и во 14… году, послали они меня, холопа твоего, весною в Якуцкой острог с служилым человеком с Посничком Ивановым, а из Якуцково острогу во 150 году2 письменный голова Василей Поярков послал меня, холопа твоего, весною конным путем на твою государеву службу с тем же Посничком через Янской хребет на Собачью реку, а Индигирка тоже. А в те, государь, годы морского ходу на ту реку не было. А пошед я, холоп твой, на твою государеву службу, купил на свои деньженки два коня, дал пятьдесят рублев, и от той службы, от великого подъему я, холоп твой, одолжал великим неокупным долгом. И шел я, холоп твой, до той Собачьи реки конным путем десять недель. И, пришед на Индигирку реку, в Олюбенское зимовье на перемену служилому человеку Кирилу Нифантьеву, и твоих государевых (аманатов) принял, и ясак в Верхнем и во Олюбенском зимовьях на 151 год под аманатов собрал весь сполна. Да в прошлом же, государь, во 151 году я ж, холоп твой, ходил морем на Алазейку реку... служивым человеком с Митькою Зыряном, да с нами шесть человек промышленых людей. ...И в том же во 152 году и те юкагирские тунгусы с той реки Алазейки откочевали и сошли на дальную реку на Ковыму. И мы, холопи твои, живот свой мучили, коч делали сами, а парусы и якори и всякие судовые снасти и шеймы покупал сам на свои деньги, а не ис твоей государевы казны. И зделав коч и взяв... аманатов, поплыли мы, холопи твои, вниз по Алазейке и вышли на море, и морем шли две недели, и пришед, государь, на Ковыму реку, и по Ковыме шли вверх двенатцать ден... И острог и зимовье на Ковыме поставили... И в прошлом, государь, во 155 году алазейские юкагирские мужики на Ковыму реку с твоим государевым ясаком не пришли. И те алазейские аманаты били челом тебе, государю, и в Ковымском острожке служивому человеку Второму Гаврилову подали челобитную, чтоб государь их пожаловал, позволил быть по прежнему на своей земле на реке Алазейке, потому что родников их на Ковыму реку с Алазейки иные иноземцы не пропущают и отбивают. И он, Второй, приняв у них челобитную и послал меня, холопа твоего, с теми аманаты на Алазейку реку. И тот Второй мне, холопу твоему, коча, ни паруса, ни якоря и никаких судовых снастей не дал. А государева товару только дал мне сто полиц куяшных, да котел старой, пять фунтов одекую, да два топора; и иноземцам подарков не дал же. И я, холоп твой, на ту твою государеву службу купил коч со всею судовою снастью под тех аманатов своим животом, а дал за тот коч, одолжав великим долгом, полпята сорока соболей. Да с собою же поднял для опасенья аманатов промышленых людей дватцать человек, должных и кабальных скупаючи своим животом и займуя, и сетей на аманатов и товаров купил иноземцам на подарки на пятьдесят рублев, и с теми аманаты пришел на Алазейку реку в старое зимовье, в прежний острог. И приехав, я, холоп твой, алазейским иноземцам сказал про твое государево царское величество, чтоб они были послушны впредь и покорны и с твоим бы государевым ясаком приходили... И я, холоп твой, будучи на твоей государеве службе, помнячи твое государево крестное целованье, служил тебе, государю, и кровь проливал, и всякую нужу и голод терпел верою и правдою, и одолжал великим неокупным долгом от тех великих подъемов, и вконец погибаю. Милосердный государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии, пожалуй меня, холопа своего, за мою многую службишку и за кровь, и за раны, вели государь, мне быть в своей царской отчине в Сибири, в Тобольске быть в детишках боярских или в атаманех у служивых людей, чтоб, государь, мне, холопу твоему, впредь твоей царской службы не отбыть и в том в великом долгу, что подымался я, холоп твой, на твои государевы службы, вконец не погибнуть. Царь государь, смилуйся. 1 Челобитная казака Ивана Беляны 23 февраля 1651 г. подана в Сибирском приказе ленским пятидесятником Иваном Кожиным (Сибирский приказ, ст. 360, л. 157). В том же столбце имеется другая челобитная Беляны с просьбой выплатить ему хлебное жалованье, которое он не получал с 1641 по 1650 г. Челобитчик пишет, что все это время он служил на Алазее и Колыме (там же, л. 158). |
|