а) Каждая общественная формация имеет лишь один основной экономический закон. Плюрализм основных законов противоречит самому понятию закона, выделяемому из всей системы экономических законов и выражающему сущность данного способа производства. В этой связи Сталин отверг точку зрения Л. Ярошенко, предложившего несколько формулировок ряда основных законов социализма18.
Однако сам Сталин, касаясь вопроса об основном экономическом законе "современного капитализма", нарушил вышеозначенный принцип монизма. Выясняя этот вопрос, он поочередно отводит "претензию" на эту роль закона стоимости, закона конкуренции н анархии производства, закона неравномерного развития капитализма в различных странах, закона средней нормы прибыли как не определяющих существа капиталистического производства и основ капиталистической прибыли. Такую роль "более всего", писал он, выполняет закон прибавочной стоимости. Однако, изменяя логике, Сталин отводит и этот закон, поскольку он, по его мнению, не отражает специфики монополистического капитализма, его проблемы высшей нормы прибыли и тех "средств", которые используются для ее получения. По Сталину, выходит удвоение основных законов капитализма: один — общий для всех стадий капитализма, другой — для высшей стадии. Правда, они находятся не в одной, а в разных логических плоскостях, и этот момент требует выяснения их "субординации". Но получилось так, что закон прибавочной стоимости на современном этапе капитализма, по Сталину, предстает в форме другого закона, "главные черты и требования" которого он сформулировал так: "Обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран, особенно отсталых стран, наконец, путем войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей"19. Как видно, в этом определении утеряна, растворена главная, по Марксу, черта капиталистических производственных отношений на любой ступени их развития: создание и присвоение прибавочной стоимости путем эксплуатации наемного труда. Вовлекая в определение основного экономического закона многообразие экономических отношений с выходом на конкурентно-эмпирический уровень, Сталин уходит от формулирования сути основного закона — единственного для данной экономической формации. Представляется, что и для стадиального понимания основного экономического закона его дефиниция чрезмерно широка, поскольку не фиксирует главное — монополизацию экономики и реализацию монопольной сверхприбыли.
б) Сталин попытался высказать и некоторые другие методологические соображения по поводу понятия основного экономического закона формации.
Во-первых, он охарактеризован как закон, который "определяет не какую-либо отдельную сторону или какие-либо отдельные процессы развития... а все главные стороны и все главные процессы этого развития..."20 Такое понимание "сущности" превращает ее в многообразие конкретных явлений, смешивает абстрактное и конкретное. Именно оно обусловило "плюралистическую" формулировку основного экономического закона капитализма. Но абстрактное беднее конкретного и только поэтому способно выразить сущность как определенную существенную связь явлений.
Во-вторых, Сталин предложил общую теоретическую конструкцию основного экономического закона в виде модели: "цель" производства и "средства" ее достижения. Такая модель встречается в работах К. Маркса, у которого не только "цель", но и "средство" социально определены как производственные отношения.
в) Сталин, руководствуясь названной моделью, сформулировал основной экономический закон социализма. Он не согласился признать таковым "закон планомерного, пропорционального развития народного хозяйства", поскольку ни в этом законе, ни в отражающем его планировании не представлена сама по себе цель социалистического производства. Сталин предложил следующую формулу: "обеспечение максимального удовлетворения... материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники"21.
Эта формулировка свидетельствует о том, что основной экономический закон социализма Сталин рассматривал в плане противопоставления его основному экономическому закону не капитализма вообще, а его монополистической стадии в том определении, которое дал сам Сталин. Она воспроизводит поэтому все методологические недостатки данного определения (стадиальность, мозаичность содержания и т.д.). В ней отсутствует даже указание на основное производственное отношение, на базе (средство) которого обеспечивается цель социалистического производства. Вместо этого включены характеристики воспроизводства и производительных сил. Но и цель производства дана в таком расширенном виде, что личные потребности человека, развитие личности не получили прямого и четкого выражения. Содержание цели противопоставлено логически скорее стоимости, чем прибавочной стоимости, позитивно представляет скорее потребительскую стоимость разного назначения, чем потребительскую стоимость, служащую непосредственно повышению уровня жизни людей и их всестороннему развитию. Впоследствии эти вопросы попали в поле зрения литературы. Но вначале сталинская формула основного экономического закона социализма вошла во все (почти) учебники и учебные пособия, в научный оборот, подвергаясь лишь незначительным коррективам, и актуализировала внимание теоретиков к этой проблеме.
3. О товарном производстве при социализме
Все прежние представления марксистов категорически исключали товарное производство и закон стоимости как его основной закон из предполагаемой социалистической экономики. Рыночные, товарно-денежные отношения не вписывались в экономический строй, в котором частная собственность на средства производства заменена общественной, общенародной. Известно, что в первой и во второй программах российских социал-демократов (1903) и коммунистов (1919) эта точка зрения отстаивалась однозначно и категорически. В острейших экономических дискуссиях 20-х годов она по сути не подвергалась сомнению ни сторонниками социализма, ни его противниками. Противники отвергали социализм как утопию без товарного производства; сторонники же спорили между собой лишь о том, как быстро произойдет изживание товарно-денежных отношений и, следовательно, утвердится система социалистического хозяйства. Этой точки зрения придерживался и В.И. Ленин. Неверны некоторые современные высказывания о том, что нэп якобы означал признание Лениным товарного хозяйства при социализме. Для Ленина нэп — определенная политика переходного периода, т.е. многоукладной экономики. Нэп исходил из факта преобладающего значения государственного уклада при сохранении частнохозяйственного уклада, часть которого носила капиталистический характер. В этой обстановке оживление и даже развитие товарно-денежных, рыночных отношений, торговли было естественной необходимостью. Крутой поворот от "военного коммунизма" к нэпу состоял не в том, что у Ленина и его сторонников изменился якобы взгляд на социализм как общественно-экономический строй. Ничего подобного не произошло. Отказались от курса на форсированное свертывание товарных отношений уже в начале переходного периода, причем апеллировали к интересам миллионов крестьянских хозяйств, чтобы привлечь их ("сомкнуть с городом") к участию в строительстве новой системы. Не изменился (во всяком случае нет литературных свидетельств) взгляд Ленина на соотношение социализма и товарного производства и в связи с его последующим поворотом к кооперированию крестьянства, в чем он увидел путь социалистического переустройства сельского хозяйства".
Таково было состояние теоретического поля, когда в конце 1936 г. в связи с принятием Конституции СССР Сталин предложил формулу о том, что в СССР "в основном" построен социализм. Немного позднее, в 1939 г., когда XVIII съезд ВКП(б) ввел эту формулу в ранг партийного решения, утвердилась новая точка отсчета развития страны в государственной идеологии и в оформлявшейся в 30-х годах официальной политической экономии социализма. Но вопрос о том, как ее совместить с фактом сохранения товарно-денежных отношений в советской экономике, а сам этот факт согласовать с традиционным, считавшимся бесспорным, научно доказанным представлением марксизма, оказался настоящим камнем преткновения. Речь шла не о частном моменте. Реальная действительность не укладывалась в упомянутую формулу построения социализма "в основном" при сохранении прежнего теоретического представления о социалистической экономике. Не только по мотивам товарного производства, но и по ряду других пунктов, в том числе касающихся производственных отношений, а не только производительных сил и производительности труда, Сталин оказался перед дилеммой: или воздержаться от провозглашения вступления СССР в фазу социализма, или все же констатировать это как факт при том состоянии и уровне общественно-экономического строя, но при этом понизив критерии рубежей достижения социализма. Сталин избрал, не без содействия Н. Бухарина, второй путь. Одной из таких существенных поправок, коррективов теории явились положения о сохранении при социализме товарного производства и закона стоимости, включенные в книгу "Экономические проблемы социализма в СССР".
Если, таким образом, говорить о "коренной перемене взглядов на социализм" по сравнению с Марксовым представлением о структуре его экономики, то ее совершил не Ленин, а Сталин. И это касается прежде всего вопроса о товарном производстве, о рынке.
Какие же решения по данной проблеме он предложил?
а) Прежде всего Сталин назвал единственную причину сохранения товарного производства в советской экономике. Оно существует в силу того, что не все производство ведется на основе общенародной собственности, общенародной формы производства или государственного сектора. Существуют колхозная форма производства, колхозная собственность на некоторые средства производства и продукт колхоза. Колхозная собственность пришла на смену частной собственности мелких производителей, крестьян, при которой сохранялось товарное производство и после национализации основных средств производства. Колхозы как низшая (по сравнению с государственным сектором) форма обобществления, по мнению Сталина, "не приемлют", кроме товарных, никаких других экономических связей с городом, с промышленностью23. В наличии именно двух форм социалистической собственности, т.е. в отсутствии единственной формы собственности, точнее, в факте существования колхозной собственности, он видел единственную причину сохранения товарного производства в социалистическом обществе. Колхозный строй как бы реализует историческую преемственность с частнохозяйственным строем мелкого товарного производства. Внутри же государственного сектора таких причин нет, хотя необходимость товарных отношений переносится в силу единства экономики и внутрь государственного сектора. Отомрет колхозная собственность — исчезнет и товарное производство.
б) Товарное производство при социализме — "особого рода". Эту особенность Сталин понимал в двояком смысле. Во-первых, он отрицал его капиталистический характер, поскольку оно ведется без капиталистов, в условиях, когда ликвидирована система наемного труда, рабочая сила не является товаром, нет, стало быть, системы эксплуатации чужого труда, создания прибавочной стоимости. Во-вторых, товарное производство, существующее при социализме, "не обычное" в том смысле, что оно не является и частным мелким производством, функционирующим в анархической системе хозяйства. Оно, напротив,— и в этом его коренная отличительная черта от известных истории форм использования товарно-денежных отношений — ведется в условиях общественной собственности на средства производства, когда товаропроизводителями выступают объединенные социалистические производители (государство, колхозы, кооперация). Товарами по существу являются в основном лишь предметы потребления и некоторая часть средств производства в виде сырья. Народное же хозяйство в целом ведется по государственному плану, товарное производство и "денежное хозяйство" подчинены интересам "обслуживания" социалистического производства, его развитию и укреплению24.
Признав, таким образом, факт сохранения товарно-денежных отношений в советской экономике послевоенного времени, Сталин проявил, с одной стороны, реализм, пойдя даже на "исправление" марксистской теории социализма (как в ее общем виде, так и в ленинской интерпретации), с другой — крайнюю осторожность, указав все же на ряд принципиальных ограничений этих отношений в системе социализма.
Ограничение товарного производства как такового, по концепции Сталина, можно резюмировать в следующих пунктах.
1) При социализме товар перестает быть, выражаясь понятийным языком Маркса, "экономической клеточкой" общественной системы, исходным пунктом и всеобщей формой ее движения. Производство утрачивает не только капиталистический, но и товарный характер вообще» становится элементом социалистического производства, а товарно-денежные отношения — частью системы социалистических производственных отношений, подчиненной определяющей их непосредственно общественной системообразующей основе и зависимой от нее.
2) Товаром перестает быть не только рабочая сила, в связи с чем отсутствует рынок труда, но и в основном средства труда, а также природные ресурсы и сырье, производимое на государственных предприятиях. Отвечая А. Ноткину, считавшему, что и эти средства производства — товар, Сталин настаивал на том, что только те из них, которые реализуются во внешней торговле, действительно являются товарами. Остальные не отвечают признакам товара, которые, по мнению Сталина, состоят в следующем:
а) товар продается любому покупателю;
б) товаровладелец при продаже теряет право собственности на товар, а покупатель приобретает это право. В советской же экономике средства производства, созданные на государственных предприятиях, вообще не продаются, а распределяются государством. При этом государство не перестает оставаться их собственником.
Вместе с тем, не являясь товарами "по существу", средства производства приобретают "внешнюю оболочку товаров", т.е. "формально" выступают в качестве товаров25. Причина — необходимость для калькуляции, расчетов, определения рентабельности предприятия* [*Положение Сталина о том, что средства производства при социализме по существу не товары, в конце 50-х годов было отвергнуто фактически большинством советских экономистов, а затем всеми учебниками политической экономии. Однако я свете современных проблем перехода к рыночной экономике в СССР и России это положение приобрело новое звучание, правда с другим вектором, в связи с отказом от социализма как антитезы рыночной экономики].
Аналогично, по Сталину, обстоит дело с деньгами, банками, которые получили "новое" содержание, сохраняя "старую" форму. Фактически им был поставлен вопрос о диалектике нового социального содержания и унаследованных форм производственных отношений от досоциалистических структур. Но этот вопрос не получил достаточного обоснования.
В связи с товарно-денежными отношениями Сталин высказал свою точку зрения относительно использования в политической экономии социализма понятийного (категориального) аппарата, отражающего эти отношения. Такие категории как бы разделяются на две группы. Одни связаны с капиталистической спецификой товарного производства, с тем, что капиталистическое производство, по марксистскому определению, есть высшая форма товарного производства. Такие категории не могут быть использованы в политической экономии социализма. Это рабочая сила как товар, прибавочная стоимость, капитал, прибыль на капитал, средняя прибыль и т.п. Другие связаны с товарным производством вообще, эмпирическими, внешними, превращенными формами движения капитала, отношениями, возникающими при капитализме. О них-то, видимо, и можно вести речь в плоскости динамики сохранения старой формы и наполнения ее новым содержанием: товар, стоимость, деньги, цена, банки, кредит и др. Также и категорию прибыли на авансированные предприятием средства, с которой связано понимание рентабельности предприятий-товаропроизводителей, логично было бы отнести к этой же группе категорий, равно как и различные превращения форм капитала и прибыли — основной и оборотный капиталы, торговую прибыль, процент, земельную ренту. В ответе А. Ноткину Сталин признал важность категории "рентабельность социалистических предприятий", противопоставив ей категорию "высшая рентабельность социалистического производства", выражающуюся в отсутствии кризисов перепроизводства и обеспечении непрерывного роста производства26. Что касается средней прибыли, то она, как известно, формируется благодаря механизму межотраслевой конкуренции капиталов и, вероятно, по этим мотивам исключалась Сталиным из политической экономии социализма* [* В 60-х годах проблема средней прибыли и цены производства активно обсуждалась в дискуссиях по плановому ценообразованию (см. гл. 12)].
Наряду с указанным разграничением категорий товарно-денежного хозяйства Сталин допустил крупную методологическую ошибку, включив в первую группу и предложив "откинуть" такие общеэкономические понятия, как "необходимый" и "прибавочный" труд, "необходимый" и "прибавочный" продукт, "необходимое" и "прибавочное" время27. Сталин без всяких на то оснований отнес эти понятия к специфически капиталистическим и тем самым породил разногласия вокруг них в советской экономической литературе вплоть до последнего времени, что мешало разработке научных основ распределительных и перераспределительных процессов в советской экономике.
4. Проблемы перехода от социализма к коммунизму. О предмете политической экономии социализма
Обращает на себя внимание то, что книга Сталина не ставит акценты на проблемах коммунизма, на форсировании процессов перерастания "построенного в основном" социализма в высшую фазу — коммунизм. И это понятно. Ведь даже по официальным оценкам нижняя граница социализма была достигнута буквально накануне войны. После восстановления разрушенного войной хозяйства встала задача укрепления, упрочения и освоения только что возникших социально-экономических форм. Все здравомыслящие политики и теоретики, настроившиеся на социалистическую волну, понимали, что необходимы налаживание всей новой экономической системы, поиск и эффективная реализация форм общественной собственности, создание системы материальных и моральных стимулов к труду на коллективистских началах и адекватной ей системы распределения предметов потребления по труду в соответствии с его количеством и качеством, коренное улучшение планирования и всей системы централизованного управления народным хозяйством, развитие хозрасчета на государственных предприятиях, отладка колхозного хозяйствования и т.д. Поэтому весь настрой экономической дискуссии 1951 г. был направлен не на определение путей перехода к коммунизму, а на разработку проблем социалистического устройства страны, создание политической экономии социализма, а не коммунизма. Этот акцент отразился и в книге Сталина. В "Замечаниях" по ноябрьской дискуссии 1951 г. (основной раздел книги) вопрос о переходе СССР к коммунизму фактически им вообще не рассматривался, за исключением проблемы преодоления в перспективе существенных различий между городом и деревней, между умственным и физическим трудом28.
Сталин не обошел вообще вопрос о переходе к коммунизму, но затронул его, во-первых, в ответе экономисту Л. Ярошенко, причем в связи с представлениями последнего, упрощавшими, по мнению Сталина, задачу перехода к коммунизму и сводящими ее к созданию "высшей научной организации производительных сил" и "рациональному их использованию"29. Сталин в своей обычной манере обвинил Л. Ярошенко в следовании концепциям А. Богданова и Н. Бухарина, в непонимании всего "сложного и многообразного дела" перехода к коммунизму.
Во-вторых, постепенный переход к коммунизму трактуется в рамках исповедуемой Сталиным идеологии как дальняя стратегическая перспектива, а не сиюминутная задача. В этой связи Сталин сформулировал "три основных предварительных условия", без выполнения которых невозможно осуществить указанный переход. Эти условия создаются коренными изменениями в области производительных сил, производственных отношений, культуры и уровня жизни людей. Однако» характеризуя эти изменения, Сталин сам допустил упрощение проблемы и противоречия.
Что касается производительных сил, то дело здесь, по Сталину, якобы не в их "рациональной организации", а в том, чтобы был обеспечен "непрерывный рост, производства с преимущественным ростом производства средств производства"30. Не ясно, однако, почему одно противоречит другому, не является ли рациональная организация производительных сил фактором бескризисного развития и необходимых структурных сдвигов? Вместе с тем Сталин в споре с Л. Ярошенко забыл им же сформулированный в "Замечаниях" закон обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил, не указав на исходную ведущую роль производительных сил в развитии формации за счет прежде всего их собственных качественных изменений, в первую очередь в технике и технологии, в результате современной научно-технической революции, повышения на ее основе производительности общественного труда. Если Л. Ярошенко недооценил самостоятельное значение производственных отношений, их роль в развитии производительных сил при социализме, то Сталин принизил роль последних и в создании изобилия продуктов, без чего утопией является коммунистическое распределение по потребностям, и в совершенствовании производственных отношений в целом.
Необходимые изменения в производственных отношениях в качестве "предварительного условия" перехода к коммунизму Сталин увидел в двух пунктах: а) в постепенном подъеме колхозной собственности до уровня общенародной, б) в постепенной замене товарного обращения системой продуктообмена31. Речь идет, стало быть, о становлении структуры с одной формой общественной собственности — общенародной и об отмирании товарно-денежных отношений. Оба этих пункта логически связаны, ибо, как мы помним, причину последних при социализме Сталин усматривал в существовании колхозно-групповой собственности.
С точки зрения создания предварительных условий перехода к коммунизму понятна отрицательная реакция Сталина на предложение экономистов А.В. Саниной и В.Г. Венжера сельскохозяйственные средства труда (трактора, комбайны и др.), находившиеся в собственности государства и используемые государственными машинно-тракторными станциями (МТС) для обслуживания колхозов на договорных началах, продать колхозам32. Такой акт означал бы переход основных средств производства в собственность колхозов, усиление их экономической обособленности и превращал бы основные сельскохозяйственные средства производства в товар "по существу", а значит, и расширял бы сферу товарно-денежных отношений. Сталин считал, что такой процесс может лишь затормозить продвижение к коммунизму. С чисто же экономической точки зрения, полагал Сталин, он означал бы разорение колхозов, их неспособность справиться с обновлением используемой техники в силу необходимости огромных затрат*[* Реализация этой идеи в 1958 г на практике показала ее положительные, а также отрицательные стороны, возродившие постановку вопроса о восстановлении МТС или их аналогов].
Но этот вопрос имеет и другой аспект, относящийся к переходу от капитализма к социализму, т.е. к предыстории социализма, и к самой концепции социализма. Выше мы охарактеризовали крупное изменение, внесенное Сталиным в марксистское и ленинское понятие социализма, как попытку соединить социализм с товарно-денежными отношениями. Хотя в таком аспекте ни Сталин, ни вся советская экономическая литература прямо не высказывались, произошло явное понижение социально-экономических критериев социалистического базиса и других сторон социалистического общественного строя по сравнению с теми, которые были отмечены классиками. Признание социализма в середине 30-х годов при двух формах общественной собственности» из коих одна групповая,— второй элемент указанного понижения. Личное подсобное хозяйство — третий элемент. Его причинная связка с сохранением товарно-денежных отношений вписывается в ту же логику, что и зависимость бытия этих отношений от факта существования колхозной собственности. Личное подсобное хозяйство — преобразованная в историческом смысле форма индивидуально-частного хозяйствования.
В ленинской теории переходного периода от капитализма к социализму социалистический характер кооперативной собственности определяется, как известно, господством государственной (общенародной) собственности на основные средства производства, в том числе на землю. Положение о построении в СССР социализма "в основном", с одной стороны, вносило коррективы в прежнюю официальную концепцию капитализма по данному критерию, а с другой — учитывало незавершенность строительства социализма. Из этого следуют и определенные теоретические и политические выводы, которые и были реализованы.
1) Признание необходимости исторической полосы завершения строительства социализма, в том числе в области производственных отношений, после того как социализм "построен в основном".
2) Ориентировка на превращение колхозной собственности в общенародную, а также на постепенное отмирание товарно-денежных отношений как предварительное условие перехода к коммунизму еще не означает завершение этого перехода, а указывает на прохождение определенного этапа в продолжающемся строительстве социализма.
Так концепция Сталина—Бухарина выходит из теоретического противоречия между нею и марксистской концепцией социализма. В советской, да и в зарубежной литературе это противоречие замечено не было.
В связи с выступлением Л. Ярошенко И. Сталин дал свое определение предмета политической экономии социализма. Л, Ярошенко отрицал необходимость единой политической экономии для всех формаций, мотивируя это тем, что каждая формация имеет свои специфические законы. Что касается предмета этой науки, то политическая экономия досоциалистических обществ изучает производственные отношения, политическая же экономия социализма имеет своим предметом рациональную организацию производительных сил и планирование народного хозяйства. Это связано, по Ярошенко, с тем, что производственные отношения перестают быть тормозом развития производительных сил, утрачивают свое сколько-нибудь самостоятельное значение и становятся частью рациональной организации производительных сил.
Сталин подверг критике эти мотивировки. Он доказывал, что и при социализме производственные отношения, устаревая, могут стать тормозом развития производительных сил, они же, обновленные, выступают "главным двигателем" их развития, что производственные отношения, взаимодействуя, никогда не сливаются с производительными силами, ибо образуются как отношения между людьми, а не как отношение людей к природе.
Сталин пришел к определению предмета политической экономии социализма как науки о производственных отношениях. Ее предметом, по Сталину, не являются ни производительные силы, ни хозяйственная политика государства (планирование).
В этом общем определении предмета политической экономии как досоциалистических формаций, так и социализма Сталин, с точки зрения Маркса, Энгельса, Ленина, был прав. Политическая экономия социализма должна изучать особый исторический тип производственных отношений — социалистические. То, что эти отношения она должна изучать, не отрывая их от производительных сил, во взаимосвязи с хозяйственной политикой и, можно добавить, правом,— это вопрос не о предмете, не о том, что она изучает, а о том, как изучать производственные отношения. Сталин распространил классическое марксистское понимание, определение Лениным предмета политической экономии на социализм.
Дал он определение и общей структуры производственных отношений, к которым относятся:
"а) формы собственности на средства производства; б) вытекающие из этого положения различных социальных групп в производстве и их взаимоотношение, или, как говорит Маркс: "взаимный обмен своей деятельностью"; в) всецело зависимые от них формы распределения продуктов"33.
Как указывалось впоследствии при анализе этой формулы в литературе, она отличается заметной некорректностью и алогизмом. Форма собственности отождествлена с общественной формой производства, положение классов — с обменом деятельностью, представляющим собой общеэкономическую основу обмена. Выпало потребление.
И.В. Сталин затронул и ряд более частных вопросов политической экономии социализма, которые в определенной степени актуальны для размышлений о прошлом и будущем России сегодня.
Так, Сталин считал, что колхозный двор не только допускает по своей природе личное пользование, но и может сохранять в личной собственности корову, мелкий скот, птицу и т.д., причем птицу неограниченно. Практика показала нецелесообразность и несостоятельность каких-либо ограничений также для крупного и мелкого скота в хозяйстве колхозника, но вместе с тем подтвердила необходимость усиления при социализме экономической роли личной собственности.
Сталин считал, что при рассмотрении экономических выгод, полученных крестьянством от национализации земли в России, недостаточно иметь в виду величину арендных денежных платежей за землю (около 500 млн. руб. золотом ежегодно). Крестьяне платили также натуральную арендную плату, плюс к этому несли и денежные расходы по покупке земли. Очевидно, что выгоды или потери крестьян нельзя рассматривать вне состояния баланса их "доходов" и "расходов" до и после национализации земли с учетом всей совокупности социально-экономических последствий этого. Без учета такого баланса нельзя, конечно, и обсуждать сегодня вопрос о социально-экономических последствиях, выгодах и потерях от допущения частной собственности на землю в России, согласно Конституции 1993 г.
Сталин заострил вопрос и о границах применения машин в СССР.
В проекте учебника политэкономии критерием применения машин было сбережение труда обществу, т.е. экономия живого и прошлого труда, снижение стоимости единицы продукта. Сталин не отверг этого по сути общеэкономического подхода, но посчитал его недостаточным, подчеркнув необходимость учета облегчения труда работников. Ставился, таким образом, вопрос об органической увязке экономического и социального, о социально-экономической эффективности использования машин и заинтересованности работников в их применении по мотивам как более высокого вознаграждения труда, так и снижения напряженности, тяжести, улучшения его условий при отсутствии угрозы безработицы. Сталин предложил также при характеристике положения рабочего класса в капиталистических странах принимать в расчет не только работающих, но и резервную армию безработных.
Сталин высказался за включение в учебник специальной главы о национальном доходе.
5. Вопросы современного капитализма
К некоторым из общеполитических вопросов современного капитализма И.В. Сталин обратился вместе и в сопоставлении непосредственно с проблемами социализма. Так, параллельному рассмотрению, как показано выше, подверглась идея основных экономических законов социализма и современного капитализма, методика характеристики положения рабочего класса с учетом безработицы, что становится все более актуальным и для современной России, переходящей к рыночной экономике.
И.В. Сталин не согласился с тезисом проекта учебника о "сращивании монополий с государственным аппаратом" в современном капитализме и предложил другую формулу — "подчинение государственного аппарата монополиям". Сталин исходил из того» что современное буржуазное государство в большой мере осуществляет регулирование рынка и проводит ряд мер по социальной защите трудящихся, оставаясь все же органом классового господства крупного финансового капитала*[*Похожую ситуацию, хотя бы в виде тенденции, можно наблюдать и в современной России, где исполнительная власть оказалась в серьезной зависимости от крупнейших корпораций].
Особый раздел в книге Сталина посвящен по сути дела глобальной проблеме возникновения после второй мировой войны двух противостоящих друг другу "лагерей"—"социалистического лагеря" и "лагеря капитализма". Сталин в этой работе не прибегает еще к понятию "мировая система социализма", используя своего рода острую военную терминологию для обозначения уже образовавшихся враждебных противоборствующих сторон (армий), фактически подходя к констатации того, что сложились две противоположные мировые общественные системы. Этот факт Сталин выразил через положение о том» что в результате существования двух лагерей "единый, всеохватывающий мировой рынок" распался на два параллельных и тоже противостоящих друг другу мировых рынка. Этот факт Сталин расценил как наиболее важный экономический результат второй мировой войны34. Новый мировой рынок образовался, как он считал, благодаря послевоенному экономическому сотрудничеству и взаимопомощи СССР, Китая и европейских народно-демократических стран и не без "содействия" трех главных капиталистических государств — США, Англии, Франции, организовавших экономическую блокаду указанных стран, не включив их в систему "плана Маршалла".
Исходя из этого Сталин скорее по политическим, идеологическим мотивам и без учета возможностей, экономических и социальных ресурсов, которыми еще располагала мировая капиталистическая система (что и подтвердилось дальнейшим ходом ее социально-экономического развития как внутри стран — индустриальных флагманов, так и в рамках системы в целом), прогнозировал разные перспективы для обоих лагерей: быстрое развитие промышленности в странах социалистического лагеря и, напротив, "углубление общего кризиса мировой капиталистической системы". Причины углубления кризиса Сталин связал, во-первых, с тем, что доступ главных капиталистических стран к мировым ресурсам будет сокращаться, во-вторых, с ухудшением условий мирового рынка сбыта их товаров, в-третьих, с недогрузкой предприятий в этих странах в силу первого и второго обстоятельств.
Дело не в том, что Сталин поспешил с этими прогнозами. Политические мотивы побудили его отказаться от ранее сформулированных им и Лениным несравненно более основательных теоретических положений. Сталин объявил утратившими силу: а) свой довоенный тезис об "относительной стабильности рынков в период общего кризиса капитализма" и б) тезис Ленина (1916) о том, что и при загнивании "в целом капитализм растет неизмеримо быстрее, чем прежде"35. Очень часто желаемое выдают за действительное... К тому же образование двух мировых рынков не могло устранить и единого всемирного рынка, поскольку не исчезло (как объективный факт) всемирное разделение труда, а страны обоих "лагерей" продолжали, хотя и в уменьшенном объеме, торговать друг с другом...
Сталин выступил с защитой известного тезиса Ленина о неизбежности войн при империализме (высшей стадии капитализма) и в современных условиях. Он признал несостоятельными и отклонил три аргумента, уже выдвигавшиеся в то время, в пользу положения о том, что войны между капиталистическими странами перестали быть неизбежными.
Против первого аргумента, утверждающего, что противоречия между лагерем капитализма и лагерем социализма сильнее, чем противоречия между капиталистическими странами, Сталин выдвинул контраргумент. Он считал, что указанное утверждение верно теоретически, но практически противоречия между капиталистическими странами в связи с рынками сырья и рынками сбыта оказываются сильнее. Подтверждение этому — начало второй мировой войны. Будут нарастать противоречия между США и другими капиталистическими странами. Подъем экономики, наблюдаемый в Западной Германии и Японии, вызовет тот же результат. Сталин отверг и второй аргумент, о том, что господствующее положение США не позволит капиталистическим странам воевать друг с другом. Соотношение сил будет меняться. Наконец, несостоятельна надежда на борющиеся против войны передовые силы, например на движение за мир, ибо они не направлены против строя современного капитализма — империализма. А именно в нем причина неизбежности войн.
В целом идеи "Экономических проблем социализма в СССР" вместе с материалами ноябрьской дискуссии 1951 г. определили направление теоретических исследований в стране и дали толчок выходу в свет в 1954г. первого издания учебника "Политическая экономия" под грифом Института экономики АН СССР. По существу он являлся исходным пунктом, родовой основой еще трех изданий, а также серии других учебников и учебных пособий по политической экономии, выходивших в 50-х, а затем в 60—80-х годах.
Глава 4
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 50-х ГОДОВ. ВЫХОД В СВЕТ УЧЕБНИКА "ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ"
В послевоенный период, когда уже в основном было завершено восстановление разрушенного хозяйства и в стране наладилось мирное строительство, проблемы технического прогресса, совершенствования материально-технической базы вновь стали объектами исследований с целью решения теоретических и прикладных вопросов1.
Особое место в этот период принадлежит монографии А.И. Ноткина "Материально-производственная база социализма". Среди экономистов не было единого понимания, что такое материально-производственная база. А.И. Ноткин выделил два понятия. Под материально-производственной базой общества он предложил понимать всю совокупность взаимодействующих элементов производительных сил (средств производства и рабочей силы) и "общественный способ их существования"— концентрацию и специализацию производства, разделение труда в обществе. Более узкое понятие, по Ноткину,— материально-техническая база общества: в нее не включается рабочая сила.
В литературе преобладало мнение, что материально-технической базой социализма является только крупное производство, а главным и решающим фактором развития — сознательная деятельность производителей2. На практике это приводило порой к произвольным, неоправданным укрупнениям производств. А.И. Ноткин в своей работе дает всесторонний, углубленный анализ материально-технической базы социализма, основу которой составляет крупное машинное производство, и вместе с тем обосновывает объективность границ концентрации и специализации производства, исследует различие между мелким производством как таковым и мелким производством, входящим в систему крупного машинного производства и сохраняющимся как элемент материально-технической базы социализма.
В литературе того времени анализировался и общественный продукт. Его рассматривали с точки зрения натурально-вещественного содержания и стоимостной формы. Определялось, что по стоимости общественный продукт распадается на стоимость средств производства и вновь созданную стоимость, которая представляет собой национальный доход3. С точки зрения натурально-вещественного содержания общественный продукт анализировался как совокупность средств производства и предметов потребления. Авторами разделялась позиция, согласно которой общественный продукт рассматривался как результат материального производства в отличие от западных теорий, где под совокупным продуктом понимались совокупные результаты всех видов человеческого труда безотносительно к сфере их приложения.
Ограничивая сферу создания общественного продукта при социализме материальным производством, отдельные авторы сводили общественный продукт к сумме вещественных благ, не включая туда услуги4. В монографии Я.А. Кронрода "Социалистическое воспроизводство" односторонность такой трактовки преодолевалась. Им было определено, что общественный продукт включает в себя и такие блага, которые создаются в материальном производстве, но не имеют вещной формы, а выступают как услуги5.
Национальный доход как вновь созданная стоимость общественного продукта рассматривался состоящим в свою очередь из двух частей. Одни авторы, отрицая наличие при социализме прибавочного труда и продукта, вновь созданную стоимость относили к необходимому продукту и выделяли в ней продукт для себя и продукт для общества6. Другие считали возможным использовать при социализме категории прибавочного труда и продукта с иным социально-экономическим содержанием7.
Анализ национального дохода в тот период проводился не только с точки зрения его производства. Выделялись и исследовались различные формы составных частей национального дохода, которые они получали в процессе его распределения, перераспределения и потребления. Так, например, конкретизацию состава национального дохода на разных стадиях мы находим у П. Москвина, который рассматривает национальный доход 1) как итог чистой продукции отраслей материального производства, 2) как сумму доходов, получаемых отдельными классами и группами населения в отраслях материального производства, и прибавочных продуктов социалистических предприятий, 3) как итог конечных доходов предприятий и населения (т.е. доходов, получаемых ими после распределения и перераспределения и идущих на цели непроизводственного потребления и накопления), 4) как сумму накопления и непроизводственного потребления в стране8.
Анализировались и количественная сторона общественного продукта и национального дохода, способы их исчисления, динамика» факторы роста, соотношение частей. Общественный продукт и национальный доход предлагалось исчислять как в текущих, так и в сопоставимых (неизменных) ценах9. В качестве факторов роста общественного продукта и национального дохода рассматривались увеличение объема труда в отраслях материального производства и рост производительности труда во всех отраслях.
Что касается фондов возмещения, накопления и потребления, то в тот период на них не обращали внимания. Предполагалось, что при социализме между ними ликвидировано противоречие, а их формирование и развитие осуществляются под влиянием основного экономического закона социализма в зависимости от различных этапов социалистического строительства в стране10. По вопросу фонда возмещения заслуживает внимания статья П.П. Немчинова11, где сделана попытка в рамках бухгалтерского учета проанализировать движение основных средств производства по стоимости и в натуральной форме.
Продолжалась разработка теории денег при социализме. Вышла в свет монография Я.А. Крон рода "Деньги в социалистическом обществе"12. Принципиальное отличие денег в условиях социалистического хозяйства от денег при капитализме, считал автор, состоит в том, что они выражают новые, возникшие в результате революции, социалистические производственные отношения, не связанные с товарным фетишизмом. Но для выяснения сущности денег при социализме решающее значение имеет учение о товарном производстве особого рода и законе стоимости, сфера действие которого ограниченна. Хотя деньги остаются всеобщей формой меновой стоимости, социализм использует денежную форму стоимости, приспосабливая ее к потребностям развития нового содержания, к обслуживанию отраслей социалистического производства в соответствии с требованиями экономических законов социализма. Однако советские деньги не превратились в простые "знаки денег". Денежная форма стоимости и при социализме, по Кронроду, связана с золотом как особым товаром. Ввиду этого деньги в социалистическом обществе обладают субстанциальной, внутренней стоимостью. Я.А. Кронрод выступил с полемикой против имевшей место в литературе точки зрения, отрицавшей единство денег во всех сферах экономики. Так, З.В. Атлас считал13, что деньги в сфере производства средств производства не являются действительной мерой
стоимости, используются лишь как орудие учета затрат труда и внешне, формально выступают в качестве плановой меры стоимости. Не денежная форма заработной платы и учета труда — результат изначальной необходимости стоимости и ее формы — денег, а, напротив, деньги — результат наличия формы заработной платы. Атлас рассматривал деньги в этой сфере с технико-учетных позиций. Напротив, у Кронрода реальные советские деньги — это особый товар, золото. Советские денежные знаки представляют стоимость этого особого товара. Они функционируют в товарной и нетоварной сферах, поскольку в одной и в другой осуществляется движение всего общественного труда в форме стоимости*[* На экономической дискуссии 1951 г. Я. Кронрод занимал иную позицию, заявляя, что золото при социализме уже не играет роль эквивалента денег (см. гл.2)].
Различие в трактовке природы советских денег не могло не сказаться и на понимании их функций. Некоторые экономисты, например 3. Атлас, конституировали различные новые функции денег. Так, деньги во внетоварном обороте служат не мерой стоимости, а "орудием учета затрат труда"; в области платежа заработной платы — не средством платежа, а свидетельством, дающим право на получение доли общественного продукта и в соответствии с этим "орудием оплаты труда" или "средством распределения фонда личного потребления". В области хозяйственных расчетов выдвигалась такая новая функция денег, как "орудие межхозяйственных расчетов". Это вытекало из точки зрения, согласно которой денежные расчеты в государственном секторе хозяйства являются формой не реальных экономических стоимостных отношений, а организации общегосударственного контроля. В литературе выделяли и такие функции денег, как "проверка выполнения планов", "распределение и перераспределение материальных ресурсов", "кредитование", "финансирование", "измерение издержек производства", и т.п. В упомянутой монографии Я. Кронрод отклонил такого рода конструкции как несостоятельные, ибо они означают отказ видеть в деньгах реальную денежную форму стоимости. Он выделял четыре функции советских денег: мера стоимости, средство обращения, средства платежа и средство для накоплений и сбережений. При социализме уже нет места для функции денег как сокровища, полагал он, и деньги абстрактной формой богатства уже не являются. Однако функции денег как средства обращения и средства платежа требуют известных денежных запасов, они накапливаются как резерв для платежей и обращения, временно покидая сферу обращения. Во внешнеэкономических связях, поскольку образовались две принципиально различные социально-экономические системы и соответственно два параллельных рынка, золото перестало быть просто всемирными деньгами.
В экономической литературе того времени существовали различные точки зрения по вопросу о взаимосвязи налогов и инфляции. Ряд экономистов, признавая, что налоги, обслуживая финансирование милитаризации экономики капиталистических стран, содействуют созданию условий, благоприятствующих развитию инфляции, исключали, однако, налоги из числа факторов инфляционного механизма14, поскольку они приводят к изъятию государством части денежных доходов населения, Я. Кронрод выступил с иной концепцией. Если налоги на трудящихся рассматривать не с точки зрения финансово-технической, как однократный акт государственного изъятия средств у населения, а с точки зрения их места в процессе капиталистического воспроизводства, то станет ясным, что средства, мобилизованные в форме налогов и израсходованные на оплату военных заказов, возвращаются в оборот. Таким образом, масса денежных средств не сокращается, а становится излишней, инфляционной, поскольку значительная часть общественного продукта изымается из воспроизводства на непроизводительное потребление. Кроме того, налоги мобилизуют тезаврированные средства населения и превращают их из бездействующих в действующие, что также способствует созданию инфляционного избытка денег в обращении15.
Проблему необходимости денег и торговли в социалистической экономике затрагивали в те годы многие экономисты. Н.Н. Ров и некий отмечал невозможность прямого продуктообмена, поскольку социалистическое хозяйство еще не имеет такого распределительного аппарата, который был бы способен учесть и удовлетворить во всей стране потребности сотен миллионов людей в городе и в деревне16.
Специалист по ценообразованию Л.И. Майзенберг отстаивал ту мысль, что в силу обобществления средств производства коренным образом изменяется назначение цен и характер их движения при социализме17. Осуществляя плановое установление цен, Советское государство исходит из политики снижения цен на продукцию государственных предприятий, что представляет собой объективную закономерность социалистического общества.
В своей книге, основываясь на обобщении практики ценообразования в СССР, Майзенберг рассмотрел некоторые важнейшие вопросы осуществления советской политики цен, а также методов их планирования.
Продолжалась разработка теоретических основ хозрасчета. С монографией на эту тему выступил Я.А. Кронрод18. Сущность хозрасчета как совершенно новой экономической категории, какой не было, писал автор, и не могло быть при капитализме, состоит в том, что, будучи орудием осуществления планового воспроизводства, хозрасчет направлен на достижение высшей рентабельности всего народного хозяйства. Фонд воспроизводства у отдельного хозрасчетного предприятия не совершает изолированного движения от фондов всех других предприятий и от общественного фонда в целом, что коренным образом отличает его от кругооборота индивидуального промышленного капитала капиталистического предприятия. Нет ничего общего между социалистическим хозяйственным расчетом и капиталистическим коммерческим расчетом, который выражает отношения эксплуатации капиталистами рабочих и критерием которого является извлечение максимума прибыли.
В литературе того времени была весьма распространена организационно-техническая трактовка хозяйственного расчета, тесно связанная с трактовкой сущности социалистического предприятия как "административно обособленной хозяйственной единицы, все составные части которой технологически связаны в процессе выполнения производственного задания"19. Критикуя такой подход, Я. Кронрод отмечал, что социалистическое предприятие — это прежде всего совокупность социалистических общественно-производственных отношений в первичном звене общественного разделения труда. Вместе с тем он отвергал характеристику хозрасчета как порождения и орудия закона стоимости, как непосредственного следствия из него. Ошибочной являлась также, по мнению Я. Кронрода, ограниченная учетная трактовка хозрасчета как механизма только соизмерения затрат и результатов производства, поскольку он основан на принципах возмещения затрат и накопления из стоимости продукта, производимого каждым государственным предприятием. Любое непроизводственное учреждение соизмеряет свои расходы с бюджетными ассигнованиями, но вследствие этого оно не становится, по мнению Я. Кронрода, хозрасчетным предприятием20.
Некоторые экономисты пытались отрицать наличие такой категории, как чистый доход государственного предприятия, ссылаясь на то, что все доходы государственных предприятий являются общенародным достоянием. По существу такая точка зрения преуменьшала значение хозяйственного расчета оптовой цены предприятия, себестоимости продукции и других экономических категорий. Полемизируя с этой позицией, А.В. Бачурин выдвинул положение о том, что в социалистической экономике термин "прибыль" выражает чистый доход государственного предприятия, его рентабельность. Неуклонное возрастание чистого дохода (прибыли) при социализме происходит на базе расширения производства и снижения себестоимости продукции и ведет к увеличению накоплений и потребления народных масс21.
А. Бачурин выступил против довольно распространенной тогда точки зрения, согласно которой совокупная цена товаров народного потребления выше их стоимости, поскольку цены на средства производства устанавливались ниже их стоимости. Сторонники такого подхода исходили из известного положения Маркса о том, что при отклонении цен от стоимости по отдельным товарам совокупная цена всех товаров равна их стоимости. Это положение механически переносилось на экономику социалистического хозяйства. Исходя из этого поступление налога с оборота преимущественно в отраслях, производящих товары личного потребления, объяснялось отклонением цен таких товаров от их стоимости. Отсюда вытекало, что сравнительно низкий уровень цен на средства производства влияет не на себестоимость товаров народного потребления, а непосредственно на уровень цен. А. Бачурин попытался объяснить причины, определяющие различия в уровне чистого дохода в отраслях народного хозяйства, а также причины поступления налога с оборота главным образом из отраслей, производящих и реализующих товары личного потребления. Он утверждал, что это непосредственно связано с процессом перенесения стоимости средств производства на стоимость потребительских товаров. Однако некоторые советские экономисты отрицали такую трактовку, исходя из того, что средства производства при социализме не являются товарами22. Тем самым они, как утверждал Бачурин, по сути дела воспроизводили догму А. Смита. Установление в социалистическом хозяйстве относительно низких цен на средства производства ведет не к завышению цен товаров личного потребления над их стоимостью, а к снижению себестоимости всей продукции, в том числе товаров народного потребления. Следовательно, прибыль и налог с оборота имеют одинаковую экономическую природу как соответствующие части чистого дохода общества, создаваемого работниками материального производства в процессе труда на общество. Налог с оборота в отличие от прибыли поступает из отраслей хозяйства, реализующих товары народного потребления, и целиком направляется на общественные нужды. Налог с оборота является по своей природе общегосударственным чистым доходом и составляет главную часть централизованного чистого дохода государства. Прибыль является по существу чистым доходом предприятия и выражает рентабельность его работы, большая часть прибыли остается в распоряжении самих предприятий.
Е.В. Касимовский пропагандировал значение открытого Марксом и Энгельсом закона экономии времени для социализма23. Однако, подчеркивал он, режим экономии лишь в том случае приносит положительный результат, если он сообразуется с требованиями основного экономического закона социализма. Не всякая экономия ведет к развитию производства и улучшению жизни трудящихся.
В работах А.П. Ляпина анализировался общественный характер социалистического труда24. При социализме создан совершенно новый способ соединения рабочей силы со средствами производства. Рабочий класс не отделен от средств производства, рабочая сила не является товаром. Советское государство планомерно организует общественный труд и распределяет его между различными отраслями производства. Хотя советский рабочий служит по найму у социалистического государства и получает за свой труд заработную плату, этот наем выражает отношения не между антагонистическими классами, а между работниками и Советским государством. Вместе с тем отсутствие прибавочной стоимости не означает, что при социализме не существует прибавочного труда, но он также не выражает классово антагонистических отношений. Таким образом, при социализме кардинально изменилось положение трудящегося человека и его отношение к труду. Социализм приобщил советских людей к активной творческой деятельности, развил их способности и таланты. Труд стал "делом чести и славы, делом доблести и геройства".
Проблемам социалистического соревнования посвящена работа Г.Н. Евстафьева25. Создание социалистического способа производства, его укрепление и развитие неразрывно связаны с внедрением в массы трудящихся нового отношения к труду, с утверждением новой сознательной дисциплины труда и требует огромной работы по воспитанию трудящихся. Г. Евстафьев показал отличия социалистического соревнования от конкуренции, связывая его с отношениями товарищеского сотрудничества и взаимопомощи свободных от эксплуатации людей.
Ф. Анастасьенко и А. Бланкштейн, напротив, подчеркивали, что, как ни велико значение общественных моральных стимулов к труду в период социализма, необходимо также и личное материальное стимулирование труда каждого работника26. Труд при социализме не стал еще первой жизненной потребностью людей, так как для них он прежде всего средство к жизни. Принцип оплаты по труду, являющийся экономическим законом социализма в советской системе народного хозяйства, осуществляется в двух формах: денежной заработной платы на государственных предприятиях и распределения натуральных и денежных доходов по трудодням в колхозах. Трудодень — это не стоимостная категория. В различных колхозах фонд распределения и затраты труда на единицу произведенного продукта различны. Стоимость же сельскохозяйственной продукции определяется среднеобщественными затратами труда. В то же время колхозный трудодень нельзя противопоставлять и советским деньгам, ибо деньги сами оказывают воздействие на величину трудодня, который имеет определенную материальную оценку, выражающуюся в количестве продуктов сельскохозяйственного производства и денег, выдаваемых за трудодень. С ростом производительности труда и товарной продукции колхозов будут расти и денежные выплаты колхозникам на выработанные трудодни. В то же время трудодень — не рабочий день, определяемый фиксированным количеством часов.
Одно из центральных мест в исследованиях советских ученых в послевоенный период стала постепенно занимать проблема собственности в социалистическом обществе. В соответствии с конституционным положением (1936) общепринятым было признание социалистической собственности на средства производства в двух ее формах — государственной (всенародной) и кооперативно-колхозной в качестве основы экономической системы СССР. Однако специальных исследований этой проблемы как теоретического, так и методологического характера к началу послевоенного периода в советском обществоведении не было. В силу двойственности природы самого явления собственности к нему обратились как юристы, так и экономисты. В 1948 г. вышла монография юриста
А.В. Венедиктова "Государственная социалистическая собственность", в которой обосновывалось понимание присвоения средств производства как права собственности, получившее в последующем название "юридическая трактовка собственности". Главной причиной, препятствующей юридическому анализу права государственной социалистической собственности, Венедиктов считал непонимание того, что Марксова трактовка собственности как присвоения является экономическим понятием, которое может послужить этому анализу, только будучи переведено "на юридический язык". Таким образом, отправляясь от экономического Марксова понятия собственности как присвоения, Венедиктов создает общее понятие права собственности как "права собственника на основе господствующей в данном обществе системы классовых отношений использовать средства производства своей властью и в своем интересе"27.
1—2 октября 1948 г. состоялось открытое заседание ученого совета Института права АН СССР, посвященное обсуждению работы А.В. Венедиктова*[* В обсуждении приняли участие юристы А.В. Карасс, А.М. Аржанов, В.И. Серебровский, И.Н. Аманов, И.Д. Левин, Н.Д. Казанцев, М.О. Рейхель, И.С. Перетерский, С.А. Покровский, И.П. Трайнин, С.Н. Братусь, З.И. Шкундин, А.С Спекторов, Г.Н. Амфитеатров, М.С. Липецкер, А.В. Дозорцев, В.С. Покровский и экономист М.В. Колганов]. Как отметил М.В. Колганов, "автор не проводит различия между экономическим отношением и правом собственности, что свойственно и буржуазным, и дореволюционным русским юристам. Начав с права собственности, автор дальше все время говорит просто о собственности"28.
Подводя итоги обсуждения, Н.Д. Казанцев констатировал большое значение работы А.В. Венедиктова и, отметив "некоторый здравый смысл в положениях" М.В. Колганова, который обнаружил вместе с тем "полную неосведомленность в вопросах права", сказал: "Критика экономистов будет особенно полезна тогда, когда они сами дадут работу о государственной социалистической собственности"29.
В 1953г. вышла монография М.В. Колганова "Собственность в социалистическом обществе". Книга стала заметным событием в политической экономии социализма, имела широкий резонанс и по существу явилась первой крупной экономической работой в этой области. С нее и начинается многолетняя дискуссия по проблемам собственности в политической экономии социализма.
В противоположность юридической трактовке собственности как отношения человека к вещи М.В. Колганов предложил экономическую трактовку собственности, исходящую из понимания формы собственности как объективного экономического отношения, обусловленного уровнем развития производительных сил общества31. Соответственно этому собственность и ее формы определялись характером и степенью развития орудий труда, характером общественного богатства и субъектом присвоения. Поэтому исследование всякой формы собственности, полагал Колганов, должно отвечать на вопросы "чем присваивается, что присваивается и кто присваивает".
Однако предложенный им методологический подход встретил жесткое неприятие некоторых официальных кругов. В журнале "Коммунист" была опубликована рецензия А. Кузнецова и Е. Соллертинской "Серьезные ошибки в книге о собственности", в которой работа М.В. Колганова была подвергнута резкой критике как "несуразная теория", как "сочинительство схоластических схем" и т.п.32 Несостоятельность Колганова объяснялась невозможностью показать коренное различие экономической природы капиталистической и социалистической собственности, если исходить из уровня развития производительных сил и состава общественного богатства*[* "Верный своей методологии,— отмечали рецензенты,— автор начинает исследование социалистической собственности с орудий труда и техники, с общественного богатства и его воспроизводства и лишь затем рассматривает вопрос о формировании самой социалистической собственности, хотя известно, что самый характер воспроизводства зависит от формы собственности на средства производства" (Коммунист. 1953. N5 17, С. 126)].
В своем ответе в редакцию журнала "Коммунист" М.В. Колганов подчеркивал, что "выводить форму собственности из способа производства нельзя, поскольку способ производства уже включает определенную форму собственности. Поэтому выводить последнюю из способа производства — это все равно, что определять собственность собственностью". Он отмечал, подчеркивая общественную природу машинного производства, что "характер современного общественного богатства находится в прямом конфликте с частной собственностью и в полном соответствии с социалистической собственностью". Официозная статья "От редакции журнала "Коммунист"" резко заявила о том, что "товарищу Колганову не удастся сбить с толку читателя", что он "подходит к трудам классиков марксизма-ленинизма как начетчик"33. В заключение статьи выражалось недоумение, почему "ученый совет Института экономики Академии наук СССР знал о серьезных недостатках и ошибках в работе, но не добился их исправления". Вместе с тем данная статья обошла крупную проблему расхождения между юридической и политико-экономической методологией анализа собственности, не дала своего объяснения соотношения собственности и системы производственных отношений, в том числе в социалистическом обществе. Интерес к этой проблеме в широких кругах политэкономов пробудился позже, к концу 50-х — началу 60-х годов, и в виде второй волны уже в связи с изменениями в Конституции СССР в 1990г.
В 1954 г., уже после смерти И.В. Сталина, было осуществлено первое издание учебника политической экономии под грифом Института экономики Академии наук СССР*[* Политическая экономия. Учебник. М., 1954. Авторский коллектив: К.В. Островитянов, Д.Т. Шепилов, Л.А. Леонтьев, И.Д. Лаптев, И.И. Кузьминов, Л.М. Гатовский, П.Ф. Юдин, А.И. Пашков, В.И. Переслегин. Окончательная редакция учебника проведена К.В. Островитяновым, Д.Т. Шепиловым, Л.А. Леонтьевым, И.Д. Лаптевым, И.И, Кузьминовым, Л.М. Гатовским].
Весь курс делился на три раздела: 1) "Докапиталистические способы производства", 2) "Капиталистический способ производства", 3) "Социалистический способ производства".
Ниже приводится схема-структура третьего раздела, "Социалистический способ производства".
А. Переходный период от капитализма к социализму
Гл. 22. Основные черты переходного периода от капитализма к социализму.
Гл. 23. Социалистическая индустриализация.
Гл. 24. Коллективизация сельского хозяйства.
Гл. 25. Победа социализма в СССР.
Б. Социалистическая система народного хозяйства
Гл. 26. Материально-производственная база социализма.
Гл. 27. Общественная собственность на средства производства — основа производственных отношений социализма.
Гл. 28. Основной экономический закон социализма,
Гл. 29, Закон планомерного (пропорционального) развития народного хозяйства.
Гл. 30. Общественный труд при социализме.
Гл. 31. Товарное производство, закон стоимости и деньги при социализме.
Гл. 32. Заработная плата при социализме.
Гл. 33. Хозяйственный расчет и рентабельность. Себестоимость и цена.
Гл. 34. Социалистическая система сельского хозяйства.
Гл. 35. Товарооборот при социализме.
Гл. 36. Национальный доход социалистического общества.
Гл. 37. Государственный бюджет, кредит и денежное обращение.
Гл. 38. Социалистическое воспроизводство.
Гл. 39. Постепенный переход от социализма к коммунизму.
В. Строительство социализма в странах народной демократии
Гл. 40. Экономический строй европейских стран народной демократии.
Гл. 41. Экономический строй Китайской Народной Республики.
Гл. 42. Экономическое сотрудничество стран социалистического лагеря.
Заключение
По сравнению с макетом 1953г., написанным под прямым влиянием "Экономических проблем социализма в СССР" И.В. Сталина, в учебнике на уровне отделов и глав, определяющих логику изложения, изменений не было. Уточнено название главы 34: вместо "Общественное хозяйство колхозов"— "Социалистическая система сельского хозяйства". Отдел "В" был переименован: "Экономический строй стран народной демократии" изменили на более категорическое название "Строительство социализма в странах народной демократии". Главу 40 "Строительство социалистической экономики в европейских странах народной демократии" назвали "Экономический строй европейских стран народной демократии". В учебник была добавлена новая глава "Экономическое сотрудничество стран социалистического лагеря".
Главным принципом построения первого учебника был принцип историзма. Еще во введении макета авторы писали, что из двух методов политической экономии ими принят исторический метод как более легкий для усвоения. Участники дискуссии 1951 г. критически отмечали, что за основу построения учебника был взят метод исторического изложения. Но авторам макета не удалась на деле последовательная реализация принципа историзма. Материал, посвященный второй мировой войне, оказался в разделе "Переходный период от капитализма к социализму". Не был дан ответ на вопрос, почему при историческом изложении материала закономерности развития и неизбежной победы социализма изучаются в курсе политической экономии на примерах стран, в которых еще сохраняется капитализм. Почему глава "Экономика стран народной демократии" оказалась после главы о постепенном переходе от социализма к коммунизму, ведь государственный строй стран народной демократии в 1951 г. выполнял, согласно официальной трактовке, "функции диктатуры пролетариата" и находился, следовательно, в переходном периоде? Без ответа остались многие другие вопросы.