Глава 27
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПЛАТФОРМЫ АНТИКОЛОНИАЛЬНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ В АМЕРИКЕ
1. Американская буржуазная революция
Большое значение в истории капитализма имела война за независимость североамериканских колоний, которая привела к образованию США. Эти события приобрели характер буржуазной революции. Ф. Энгельс, отмечая буржуазное происхождение США, подчеркивал, что «они были основаны мелкими буржуа и крестьянами, бежавшими от европейского феодализма с целью учредить чисто буржуазное общество»[1]. При английской колонизации Северной Америки доминировала буржуазная тенденция. Однако элементы феодализма существовали в форме крупного землевладения, но в условиях большого фонда свободных земель оно было в определенной мере условным. Лишь колониальная политика запрета движения колонистов на Запад искусственно «охраняла» феодальные порядки.
532
Главным тормозом развития молодого американского капитализма было господство Англии. Североамериканские колонии стали важным источником так называемого первоначального накопления капитала метрополии. Политика Англии была направлена на превращение американских бизнесменов в младших партнеров английских буржуа, а часто — просто на ухудшение молодого конкурента. При этом экономическая политика Англии в колониях основывалась на формах и методах, типичных для абсолютизма. «Умеренная» монархия Англии, представляющая интересы блока земельной аристократии и торгово-промышленных элементов, проводила в отношении американских колоний агрессивную меркантилистскую политику. Элементы феодализма в американских колониях переплетались с рабовладением. В сложном узле противоречий борьба с английским колониализмом сблизила интересы торгово-промышленной буржуазии и рабовладельцев.
В этих условиях происходило формирование «освободительной» идеологии американских буржуа, получили распространение идеи европейских просветителей и философов. Наиболее радикальные позиции занимали широкие трудящиеся массы колоний. Они требовали не только ликвидации колониального гнета, по и получения права свободного доступа к земле. Их интересы представляли буржуазно-демократические деятели, такие, как Т. Джефферсон и Т. Пейн. С другой стороны, интересы крупной буржуазии отстаивали С. Адаме, А. Гамильтон и др. Были и открытые противники освобождения колоний — сторонники английского присутствия. Это — крупные земельные собственники, связанные с английским капиталом, купечество, чиновничество и духовенство.
В начале 1776 г появился знаменитый памфлет Т. Пейна (1737—1809) «Здравый смысл», призывавший к вооруженной борьбе за полное освобождение колоний от британского ига, к созданию в них демократического строя, свободного от феодальных порядков. Памфлет Пейна имел большой успех. Он сыграл значительную роль в формировании революционного сознания народных масс, их стремления к свободе. Идеи памфлета Пейна нашли отражение в Декларации независимости (1776). В работе «Аграрная справедливость» (1797) он критиковал буржуазные имущественные отношения и высказывал мысль о труде рабочих как источнике капиталистической прибыли. Пейн выдвигал утопический проект государст-
533
венного обеспечения неимущих за счет налогообложения состоятельных классов и национализации земли за выкуп.
В числе идеологов Американской буржуазной революции видное место принадлежит Бенджамину Франклину (1706—1790) —известному ученому-естествоиспытателю, активному участнику освободительной борьбы, государственному деятелю. Это был буржуазный демократ, сторонник республики, призывавший к отмене рабства негров. Франклин был первым наиболее крупным американским буржуазным экономистом (см. § 3 гл. 21). Он выдвинул проект объединения колоний, а затем активно участвовал в создании Соединенных Штатов Америки.
Заметную роль в идейном и теоретическом развитии Американской буржуазной революции сыграл Томас Джефферсон (1743—1826), возглавлявший буржуазно-демократическое крыло освободительного движения. Он выражал, прежде всего, интересы мелкого фермерства. Как отметил Уильям 3.Фостер, Джефферсон, опираясь в основном «на мелких фермеров, ремесленников и рабочих», вел борьбу «против реакционных промышленников, монархистов и иноземных угнетателей, за демократическое капиталистическое общество, опорой которого были бы в первую очередь мелкие фермеры»[2]. Провозгласив программу борьбы за освобождение колоний, он в начале 70-х годов XVIII в. в обращении к королю Георгу III категорически осудил феодальное землевладение, заявив, что земля должна принадлежать тем, кто полил ее своей кровью и возделывает ее своими руками. В годы революционной освободительной борьбы Джефферсои настойчиво добивался отмены феодальных порядков в землевладении. Под влиянием идей Руссо он выступал за государственное регламентирование частной земельной собственности. Став президентом США (1800—1808), Джефферсон провел земельный закон, облегчивший приобретение земли фермерами, выступал за отмену рабства негров, считая, однако, что после освобождения они не могут быть уравнены в правах с белыми.
Радикальная экономическая программа Джефферсона получила воплощение в разработанном им проекте Декларации независимости, принятой 4 июля 1776 г. на континентальном конгрессе в Филадельфии. Формулируя положение Декларации независимости, Джефферсон исходил из идеи «естественного права». Провозгласив жизнь, свободу и право на счастье основными буржуазно-демократическими свободами, Декларация имела антиколони-
534
альную и антифеодальную направленность. Но не вес положения проекта Джефферсона были утверждены конгрессом. В проекте осуждались рабство и работорговля, которые квалифицировались автором как противоречащие «человеческой природе». Однако под давлением рабовладельцев этот пункт был исключен из текста Декларации.
Будучи сторонником утверждения буржуазно-демократических порядков, Джефферсон полагал их основой частную собственность, но не считал ее вечной категорией. Поэтому в 1789 г., внося коррекции в проект французской Декларации прав человека и гражданина, Джефферсон взял в скобки одно из «естественных прав»— обладание частной собственностью. Обосновывая необходимость частной собственности, Джефферсон выступал против чрезмерного наращивания богатств, их «аристократизации». Он был сторонником «золотой середины», идеализировал умеренное богатство, «демократизм» и «доступность» частной собственности, способные якобы обеспечить подлинные свободы.
Экономическая концепция Джефферсона в период своего становления испытала заметное влияние физиократов. Джефферсон не скрывал своих симпатий к сельскохозяйственному производству, преувеличивая его роль в создании общественного богатства. Идеальным обществом он считал общество, основу которого составляли бы фермерские хозяйства. Джефферсон выступал в то время против промышленного развития США, которое подрывало, по его мнению, моральные устои общества, способствовало распространению коррупции и прочих негативных явлений. Однако со временем он изменил свое негативное отношение к промышленному производству, которое стал ставить «в один ряд с земледелием», но Джефферсон считал необходимостью установление равновесия между сельскохозяйственным производством, промышленностью, торговлей и банками. Эта концепция получила отражение в его статье «Проспект политической экономии» (1816). Экономическая программа Джефферсона была достаточно радикальной и демократической, сыграв прогрессивную роль в закреплении завоеваний Американской буржуазной революции.
Выразителем интересов крупной американской промышленной буржуазии и купечества являлся Александр Гамильтон (1757—1804). Участник войны за освобождение колоний, он после победы революции и образования Соединенных Штатов стал активным политическим и го-
535
сударственным деятелем, с 1789 г. возглавил партию федералистов и занял пост министра финансов. Гамильтон оказал большое влияние на становление и последующее развитие американской буржуазной политэкономии. В отличие от Джефферсона Гамильтон боролся за создание централизованного государства, требовал ликвидации самоуправления штатов. Он допускал создание «аристократической республики» с пожизненным президентом.
Экономические идеи Гамильтона были направлены прежде всего на создание крупной промышленности в США как основы обеспечения независимости и экономического могущества нового государства. Исходя из этого, Гамильтон выдвинул программу поощрения национальной промышленности, возлагая большие задачи на государство. Это была программа развития капиталистического промышленного производства. Главным стимулом в развитии промышленности, по мнению Гамильтона, должна стать неуклонно растущая прибыль, а всякое ее ограничение рассматривалось как ошибочное и даже преступное действие. Главные препятствия на пути индустриального развития США автор усматривал в недостатке капиталов и рабочей силы. Гамильтон ратовал за поощрение иммиграции и проведение в жизнь жесткого законодательства, затруднявшего рабочим доступ к земле, создание ими фермерских хозяйств. Вместе с тем он не отвергал использования труда рабов.
Будучи министром финансов, А. Гамильтон добился создания Национального банка (1791). Он наделил финансовый гигант функциями кредитования государственных и частных предприятий и выпуска бумажных знаков государства. Гамильтон считал, что банк станет источником роста капиталов и богатства страны. По его мнению, банк не только сможет осуществлять кредитные операции за счет имеющихся фондов, но и станет осуществлять эмиссию банкнот, превышающую запасы благородных металлов. Интересно, что в годы войны за независимость Гамильтон был ярым противником безудержной инфляции и одним из основоположников теории капиталотворческой роли кредита.
С целью ликвидации недостатка капиталов Гамильтон предусматривал повышение налогов. Это означало переложение финансового бремени на плечи трудящихся. Для привлечения капиталов могла быть использована система государственного долга, а также иностранные инвестиции. В области внешнеэкономических связей Гамильтон актив-
536
но отстаивал протекционистскую политику, которая смогла бы оградить молодую американскую промышленность и торговлю от опасной конкуренции.
2. Антиколониальная революция в Латинской Америке (1810—1826)
Вскоре после провозглашения независимости США освободительное движение охватило обширные территории Латинской Америки. После открытия Нового Света Колумбом этот регион почти целиком подпал под власть абсолютистской Испании. Единственной крупной территорией, не вошедшей в испанские владения, была 1 Бразилия (колония Португалии). Поскольку Испания и к началу XIX в. оставалась феодальной страной, постольку и в своих заморских владениях она стремилась сохранить феодальные формы эксплуатации.
Крепостничество и рабство, изнурительный труд на рудниках и в латифундиях стали проклятием трудящегося населения. Экономический и политический гнет дополнялся самыми грубыми формами расовой дискриминации коренного населения — индейцев, а также метисов, мулатов и негров. Порабощенное население испанских колоний не раз поднимало восстания против заморских властителей. Достаточно вспомнить о массовом движении 1780— 1782 гг. в Перу во главе с Кондорканги, принявшим имя легендарного вождя инков Тупака Амару. Большое значение для всей Латинской Америки имела победоносная революция негров-рабов в бывшей французской колонии Гаити (1790—1803), руководимая талантливым военачальником Туссеном-Лувертюром.
Под влиянием грабительской политики метрополий, направленной на увековечение социально-экономической отсталости Латинской Америки, постепенно сложился антиколониальный союз неоднородных в классовом отношении сил. Входившие в него радикальные и умеренные группировки существенно различались в проектах решения аграрного вопроса, в отношениях к латифундиям, к социально-экономическим правам зависимого населения. Глубокие противоречия между этими силами нашли отражение в экономических воззрениях вождей войны за независимость испанских колоний (1810—1826).
Наиболее последовательно радикальные, революционные идеи были высказаны в ходе национально-освободительного движения в Мексике, возглавлявшегося Мигелем
537
Идальго (1753—1811) и Хосе Мария Морелосом (1765— 1815). В их войсках сражались в основном крестьяне-индейцы, негры-рабы, городская беднота, рабочие рудников, ремесленники. Отражая интересы этих слоев населения, Идальго уже после первых военных успехов, завершившихся взятием г. Гвадалахары, издал в ноябре — декабре 1810 г. ряд декретов, предусматривавших упразднение рабской зависимости, ликвидацию подушной подати, отмену монополии на производство и продажу ряда товаров. Большой заслугой Идальго была постановка вопроса о собственности на землю и решение его в интересах трудящихся. Так, декрет от 5 декабря 1810 г. предусматривал возвращение земель индейским общинам и запрет сдавать эти земли в аренду, «чтобы ими пользовались только индейцы соответствующих селений»[3]. Призывая «отнять у европейцев управление и власть», Идальго обращался к повстанцам с вопросом: «Согласны ли вы попытаться вернуть себе земли, украденные триста лет тому назад у ваших предков ненавистными испанцами?»[4]. По существу это была программа антифеодального аграрного переворота.
После гибели Идальго руководство революционным движением перешло в руки Морелоса. Сельский священник, как и Идальго, Морелос был родом из семьи индейца-ремесленника и хорошо знал нужды и чаяния трудового люда. В начальный период своей деятельности он еще не терял надежды объединиться с верхушкой креольской аристократии. Так, в изданном им 13 октября 1811 г. декрете запрещалось захватывать собственность креольских помещиков. Однако в ходе войны за независимость в связи с отказом латифундистов присоединиться к повстанцам радикализм Морелоса усиливался. В соответствии с составленным им «Проектом конфискации имущества европейцев и американцев, верных испанскому правительству» (1812—1813) одна половина земель и имущества указанных лиц должна была распределяться между бедняками, а другая использоваться для военных нужд. Конфискации подлежали и владения церкви. «Проект» предусматривал раздел тех латифундий, которые фактически не обрабатывались владельцами, поощрял мелкое землевладение [5]. В приписываемом ему документе «Политические меры» Морелос шел еще дальше, защищая конфискацию всякой собственности, принадлежащей богатым, будь то мирские или духовные лица, креолы или европейцы. Он провозглашал также, что землей должны владеть те, кто ее обраба-
538
тывает, и крестьяне должны распоряжаться доходами от этой земли [6]. В освобожденных районах Морелос не только декретировал отмену рабства и подушных податей с индейцев, но и выступил с предложением ввести социальное равенство путем отмены расовых различий.
Эти идеи нашли отражение и в программном документе «Чувства нации», подготовленном им для Верховного национального конгресса Америки в Чильпансинго (сентябрь 1813 г.). В целом с именем Морелоса связана, несомненно, самая радикальная программа социально-экономических преобразований в истории революции 1810—1826 гг. Другие документы освободительного движения Мексики — Апацингская конституция (1814) и особенно «план Игуала» (1821) — в основном выражали интересы привилегированных слоев и потому ограничивались декларацией национальной независимости, оставляя социально-экономический строй без существенных изменений. Умеренные элементы одержали победу. В 1821 г. Мексика стала независимым государством, но в ее экономике сохранились значительные пережитки до-буржуазных отношений.
Большой остротой отличалась идейная борьба на юге континента, в бассейне Ла-Платы, где центром революционных событий был Буэнос-Айрес. После «майской революции» 1810 г. к власти здесь пришла Патриотическая хунта, проведшая ряд прогрессивных мероприятий. Идейной основой внешнеторговой политики хунты стал составленный адвокатом Мариано Морено (1778— 1811) «Меморандум скотоводов», предусматривавший снижение или полную отмену пошлин и провозглашавший принцип сочетания свободы торговли с выгодой для страны. Автор «Меморандума» решительно высказывался против какой бы то ни было политической и экономической зависимости от иностранных государств [7].
Патриотическая хунта Буэнос-Айреса объединяла представителей различных сословий. Консервативное крыло во главе с К. Сааведрой защищало интересы крупных латифундистов и упорно противилось проведению социально-экономических преобразований. Радикальное же крыло (М. Морено, М. Бельграно, X. X. Кастельи), представлявшее интересы купечества, либеральных помещиков и мелких собственников, добивалось не только политической независимости, но и ликвидации феодальных отношений. Партия Морено выступила против латифундизма. Об этом свидетельствуют проекты аграрной реформы
539
в провинции Буэнос-Айрес, изложенные Морено в «Плане действий», возврат земель индейцам, проведенный Кастельи во время освободительного похода в Верхнее Перу и Бельграно в Парагвай. Тем не менее, окончательная победа консервативных элементов после Тукуманско-го конгресса (1816) не позволила покончить с латифундизмом.
Передовые деятели освободительной борьбы на Ла-Плате понимали, что Буэнос-Айрес и подвластные ему территории не смогут укрепить свою независимость без оказания помощи народам, остающимся под игом Испании. Душой новых освободительных походов стал главнокомандующий Андской армией Хосе де Сан-Мартин (1778—1850). Его смелые рейды в Чили и Перу привели к полному освобождению этих территорий. Назначенный в 1821 г. временным протектором Перу, Сан-Мартин сразу же занялся внутренними проблемами молодого государства. В соответствии с изданными им декретами свободу получали рабы — участники войны за независимость, дети всех рабов объявлялись свободными, отменялась подушная подать и принудительный труд индейцев (мита). Отныне индейцы должны были именоваться перуанцами, как раньше назывались только потомки испанцев. По новому законодательству были сняты всякие ограничения во внешней и внутренней торговле. Испанцы, не принявшие перуанского гражданства, изгонялись из страны, а их имущество конфисковывалось.
Вместе с тем реформы Сан-Мартина носили половинчатый характер. Так, отмена феодальных повинностей не сопровождалась наделением крестьян землей. Были сохранены дворянские титулы [8].
Непоследовательность реформ Сан-Мартина вызвала недовольство в армии и в обществе. Креольская верхушка считала его слишком радикальным, демократические круги — приверженцем плутократии. В дальнейшем, не желая служить препятствием независимости всей Латинской Америки, освободитель Юга Сан-Мартин уехал из Перу в Европу, уступив добровольно первенство освободителю Севера Латиноамериканского континента — Боливару.
Симон Боливар (1783—1830) происходил из семьи богатых креолов. Образование он получил в Европе, где близко познакомился с идеями французского буржуазного Просвещения. Многие из просветителей, особенно Ж.-Ж. Руссо, оказали решающее воздействие на его мировоззрение.
540
С 1812 г. Боливар возглавлял борьбу против испанцев в Венесуэле. Первоначально в его воззваниях наряду с решительными призывами к войне за независимость превалировали весьма умеренные настроения. В частности, в своем Картахенском манифесте (ноябрь 1812 г.) Боливар хотя и назвал рабство «гангреной, поражающей все тело», однако разумел под ним лишь колониальную зависимость от испанцев. Возглавляемая им Ассамблея в Каракасе не решилась предоставить землю представителям угнетенных классов и не освободила их от помещичьей кабалы. Этим не замедлили воспользоваться испанцы. С помощью ложных посулов и демагогии они натравили на освободительную армию отряды пастухов-льянерос, объявив Боливара ставленником латифундистов и аристократов. С помощью льянерос, которыми командовал жестокий Бовес, испанцам удалось восстановить контроль над Венесуэлой. Боливар вынужден был бежать на о. Ямайку.
Время, проведенное в эмиграции, не прошло для него даром. Внимательно проанализировав социально-политическую обстановку в Латинской Америке, Боливар пришел к выводу, что новый революционный взрыв не далек. В одном из «Писем с Ямайки» (1815) он писал: «Мы видим, что те же солдаты — бывшие рабы, которые, хотя и насильно, оказывали помощь испанским властям, сейчас поддерживают партию независимости. Таким образом, нынешними защитниками независимости являются бывшие солдаты Бовеса и белые креолы, всегда боровшиеся за благородное дело свободы. Объединение этих сил может породить социальную революцию».
Идея социальной революции и анализ участвующих в ней сил, несомненно, явились крупным достижением Боливара как мыслителя. Во время второго этапа войны за независимость (1816—1826) он направляет все усилия на создание широкого антиколониального союза, объединяющего все силы, заинтересованные в изгнании испанцев. Уже в июне 1816 г. Боливар впервые провозгласил отмену рабства. В сентябре 1817 г. им был обнародован декрет «О конфискации имений лиц, последовавших за врагом...», а в декабре — декрет о распределении этих земель среди участников борьбы за независимость. Эти декреты были подтверждены национальным конгрессом в Агностуре (февраль 1819 г.). На этом форуме Боливар показал себя решительным республиканцем, выступив за обеспечение гражданских свобод, отмену сословных привилегий. Об-
541
ращаясь к депутатам, он сказал: «Я молю подтвердить абсолютную свободу рабам, как если бы молил о своей собственной жизни или о жизни республики»[9].
Выдвигая идею сословного и национального равенства, полной отмены рабства, Боливар был на голову выше тех деятелей революции в США, которые выступали в защиту рабовладения и работорговли. В речи на Агностурском конгрессе он заявлял: «Организуя наши политические институты, следует учитывать наши традиции, наши обычаи, наши условия. Вот чем мы должны руководствоваться, а не копировать Вашингтон»[10].
Боливар уже в начале XIX в. сумел распознать в экспансионизме США будущего врага латиноамериканских народов. В одной из бесед с адъютантом О'Лири он сказал: «Посмотрите внимательно на карту. На севере вы увидите США, нашего могучего соседа, дружба которого к нам основана на арифметике: даю тебе столько-то, а взамен хочу вдвое больше. Соединенные Штаты захватили Флориду... они зарятся на Кубу и Пуэрто-Рико. Если мексиканцы позволят им, то они проглотят Техас да, пожалуй, и всю Мексику»[11]. Прогноз Боливара оказался довольно точным, а рассуждения о политике США делают честь его проницательности. Гарантию от территориальных аннексий Боливар искал в государственном объединении всех латиноамериканских территорий, но для этого не было ни экономических, ни политических условий.
Во время освободительных походов по территориям нынешней Колумбии, Эквадора, Боливии и Перу Симон Боливар обнародовал несколько весьма важных документов, свидетельствующих об усилении его радикализма. Так, перуанскими декретами 1824 г. была отменена подушная подать с индейцев, в их личную собственность переданы общинные земли, чтобы «ни один индеец не остался без соответствующего земельного участка». Декрет в Куско запрещал принудительный труд индейцев на рудниках и в строительстве, а также использование их в качестве крепостных. Декрет обязывал хозяев выплачивать заработки деньгами при обязательном составлении предварительного договора, запрещал произвольно завышать цены. Со времени решений Агностурского конгресса это была самая крупная попытка улучшить положение народных масс.
Выдающаяся заслуга Боливара заключается в том, что он сумел объединить под знаменем освободительной борьбы самые широкие слои латиноамериканского общества.
542
Напуганные революцией, крупные землевладельцы не посмели выступить против его власти, хотя всячески пытались затормозить реализацию провозглашенных реформ. Под влиянием латифундистов конгресс в Кукуте (1821) объявил свободными лишь детей рабов, родившихся после этого события. Латифундисты одержали верх и в аграрном вопросе. Пользуясь запутанностью и сложностью процедуры наделения солдат и крестьян землей, они скупали за бесценок правительственные боны на получение участков. В результате владения землевладельцев-креолов даже увеличились. Значительные угодья перешли в руки новых латифундистов, главным образом из числа командного состава армии Боливара.
Освободительная война 1810—1826 гг. завершилась крушением Испанской колониальной империи на Американском континенте. Эта война сыграла роль буржуазной революции, но непоследовательной, незавершенной, не уничтожившей пережитков феодализма.
Глава 28
ВОЗНИКНОВЕНИЕ АНТИФЕОДАЛЬНОГО НАПРАВЛЕНИЯ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ РОССИИ
1. Экономические требования восставшего крестьянства под предводительством Пугачева. Их влияние на развитие экономической мысли
В истории России вторая половина XVIII в. характеризовалась дальнейшим усилением эксплуатации народных масс, расширением крепостничества на национальных окраинах, обострением противоречий между растущим уровнем развития производительных сил и крепостническими производственными отношениями. Россия вступила в период начала разложения феодального строя и становления капиталистического уклада. Рост внутреннего рынка, место и роль России в экономических связях со странами Западной Европы и Азии объективно требовали увеличения производства сельскохозяйственной товарной продукции, расширения металлургической промышленности Урала, хлопчатобумажных и суконных мануфактур. Но абсолютистское государство, во главе которого стояла Екатерина II (1762—1796), решало назревшие проблемы экономического развития страны в интере-
543
сах дворян-крепостников за счет усиления эксплуатации крестьянства, расширения помещичьего землевладения, раздачи государственных земель и колонизации окраин, использования труда крепостных не только в помещичьих хозяйствах, но и в отдельных отраслях промышленности. Стремясь укрепить материальную основу господства помещичьего класса, Екатерина II щедро раздавала государственных крестьян с землями своим фаворитам (примерно 800 тыс. душ). К концу ее царствования в России было зарегистрировано 5,7 млн. крепостных крестьян. Это составляло около 53,7 % всего крестьянства. В периоды посевов и уборки урожая барщина доходила до 5 дней в неделю. Помещики нечерноземных губерний переводили крестьян на оброк, размер которого к концу XVIII в. вырос до 7 рублей с тягла. Рост денежных доходов от оброков стимулировал помещиков к развитию отхожих промыслов крестьян, продававших свою рабочую силу капиталистическим предпринимателям. Отходничество позволяло оброчным крестьянам уплачивать феодальную ренту помещику и подати государству. В горнорудной промышленности Урала применялся преимущественно принудительный труд. В 60-х годах XVIII в. уральские горно-металлургические заводы использовали около 40 тыс. душ государственных крестьян. Формирование «работных людей» происходило за счет «казенных мастеров», купленных заводами крепостных и притока оброчных крестьян. Если в среднем на крепостнических мануфактурах России XVIII в. наемных рабочих было примерно 47 %, то в металлургической промышленности — только 14 % [1]. На Урале классовые противоречия обострились.
Движение окраинных народов России, вызванное великодержавной политикой дворянской и чиновничьей аристократии, усиливало классовые и национальные противоречия в стране. В этих условиях и возникло крестьянское восстание (1773—1775) под руководством донского казака Емельяна Ивановича Пугачева (1740 или 1742— 1775). Оно охватило Южный Урал, Башкирию, Поволжье, Татарию, районы Малой Орды (современная территория Казахстана), Западную Сибирь, районы Дона, заселенные казаками. Волнения крепостных крестьян затронули также Тамбовскую и Воронежскую губернии. Основной социальной силой пугачевского восстания были крестьяне, но значительную роль играли и «работные люди» горно-металлургических заводов Южного Урала. Повстанческая армия Пугачева состояла из отрядов башкир, татар, чу-
544
вашей, мордвинов, киргизов, калмыков и других народностей, страдавших от грабительской политики царизма.
Социально-экономические требования восставшего крестьянства были сформулированы в манифестах и указах Е. И. Пугачева, выдававшего себя за императора Петра III, убитого мужа Екатерины II. Эти документы писались не только самим руководителем восстания, но и его сподвижниками, а при переводе на языки народов национальных окраин еще уточнялись в соответствии с их экономическим положением. Поэтому содержание таких документов было результатом коллективного творчества народных масс, отражением крестьянских требований.
В своих манифестах и указах (с 17 сентября 1773 по 31 июля 1774 г.) Пугачев и его сподвижники неоднократно обращались к населению восставших районов. Анализ этих обращений показывает, что главное требование крестьян сводилось к уничтожению крепостной зависимости и помещичьей собственности на землю. В указах Пугачева понятия «свобода», «вольность» и «земля» не разделялись. Считалось, что помещичья земля, как и «казенная» (государственная), не может быть передана в собственность крестьян, если они не получат свободу, сохранится крепостная зависимость крестьян от помещиков, а государственных крестьян — от феодально-абсолютистского государства и «приписных крестьян»— от заводов. Требования о предоставлении крепостным свободы и земли повторялись в разных вариантах и в каждом обращении. Однако наиболее полно они были сформулированы в указе от 31 июля 1774 г. Там провозглашалось: «Жалуем сим имянным Указом... всех, находившихся прежде в крестьянстве и в подданстве помещиков... волностию и свободою... владением землями, лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями и соляными озерами без покупки и без аброку и свобождаем всех прежде чинимых от злодеев дворян и градцких мздоимцов-судей крестьяном и всему народу налагаемых податей и отягощениев».
В указе декларировалось, что крестьяне не будут больше вносить в государственную казну «подушных и протчих денежных податей» и освобождаются от «рекрутских наборов». Стремясь подчеркнуть необходимость удовлетворения требований всех слоев восставших (в том числе раскольников и старообрядцев), в своем указе Пугачев жаловал их «древним крестом и молитвою, головами и бородами, волностию и свободою и вечно козаками...»
545
Составители указа понимали, что эти экономические и политические мероприятия нельзя осуществить без вооруженной борьбы со «злодеями-дворянами», и потому призывали восставших крестьян к физическому истреблению дворян-помещиков и их ставленников на местах — губернаторов и чиновников. Этих врагов и «раззорителей крестьян» предлагалось «ловить, казнить и вешать и поступать равным образом так, как они… чинили с вами, крестьянами». Лишь тогда «всякой может возчувствовать тишину и спокойную жизнь, коя до века продолжатця будет»[2].
Сформулированные в пугачевских документах мероприятия нельзя, конечно, рассматривать как осознанную и продуманную программу антифеодальной революции, способную объединить всех крестьян для уничтожения помещичьего строя. Но призывы Пугачева содержали главные требования крестьян и стали мощными стимуляторами разрушения феодально-абсолютистского государства. Об этом отчетливо свидетельствуют указы, требующие уничтожения феодальной зависимости крестьян, ликвидации помещичьей собственности на землю, леса и воды, обещающие безвозмездное наделение крестьян землей, освобождение крестьян от рекрутчины и подушной подати, конфискацию имущества дворян. Все это свидетельствовало о том, что противоречия феодализма достигли такого уровня, когда для их разрешения требовалась антифеодальная революция. Но в России XVIII в. еще не было социальных и политических сил, которые были бы способны организовать и возглавить такую революцию. Обнаруживалась политическая слабость восставших. Они наивно полагали, что нужно уничтожить «плохую» царицу и посадить на ее место «хорошего», «справедливого», «мужицкого» царя. Пугачев рядился в тогу царя под именем Петра III и требовал, чтобы все находившиеся «прежде в крестьянстве и в подданстве у помещиков» теперь были «верноподданными рабами собственной нашей короне»[3]. Так в требованиях Пугачева нашли яркое отражение патриархальные иллюзии русского крестьянства.
Сохранив прежнюю форму правления, пугачевцы вкладывали в нее совершенно иное содержание, собираясь уничтожить эксплуатацию крестьянства и предоставить ему возможность свободного хлебопашества. Но как практически это осуществить после победы, какой должен быть установлен политический строй, на какой форме собственности он должен основываться, каковы должны
546
быть принципы и методы распределения земли, в указах ничего не говорилось. Вряд ли реально можно было выполнить обещание об отмене всех налогов, поскольку нужны будут ресурсы для содержания государственного аппарата, армии и удовлетворения других общественных потребностей и т.д.
Ведение войны потребовало от руководителей пугачевского движения немедленной организации центральной (высшей) власти. Такую функцию выполняла Военная коллегия. На местах создавались «земские избы». В последние избирались наиболее доверенные люди, отвечавшие за снабжение армии, пополнение войск людьми, за организацию мелкого производства и пр.
Попытки наладить производство горно-металлургических и оружейных заводов, централизованное снабжение рабочих и семей погибших в войне, организовать почтовую связь не имели большого успеха. Стихийно возникшее крестьянское движение было трудноуправляемым, не было четкого централизованного руководства. Снабжение армии продовольствием осуществлялось стихийно, путем конфискации помещичьего хлеба или реквизиции его у населения. Оружием и боеприпасами пугачевцы снабжали себя за счет захваченных арсеналов оружия в городах и гарнизонах. Казна пугачевской Военной коллегии не имела постоянных источников дохода. Средства поступали спорадически от продажи конфискованного барского имущества или государственных запасов, захвата имущества (трофеев) у противника, а также путем обложения особым налогом имущей части населения. Никакой системы экономической политики у Военной коллегии не было. Зато все, что делалось ею, ориентировалось на интересы крестьянства
Уже летом 1774 г. обнаружились все слабости крестьянского восстания: стихийность, локальность, отсутствие последовательно разработанной экономической и политической программы, изоляция от городов. Однако выдвигаемые крестьянами требования об уничтожении крепостничества и феодальной собственности на землю были смелыми и революционными. Но крестьянам трудно было их осуществить на практике. Поражение Крестьянской войны 1773—1775 гг. было объективно неизбежным. Сказалась классовая солидарность дворянства, прочность абсолютизма. Но неправильно было бы недооценивать историческое значение этого восстания. Оно сильно поколебало устои феодализма в стране, отчетливо показало глубокие
547
классовые противоречия крепостной России. Восстание крестьян под руководством Е. И. Пугачева не прошло бесследно. Социально-экономические идеи, стихийно выработанные в ходе его, стали толчком для возникновения в России антикрепостнической идеологии, отразившейся в трудах ученых-просветителей (И.А. Третьякова, С.Е. Десницкого, Н.И. Новикова, Я.П. Козельского) и выдающегося дворянского революционера, теоретика-экономиста А.Н. Радищева. Восстание насторожило вельможное и столбовое дворянство. Вплоть до реформы 1861 г. оно опасалось появления нового Пугачева.
2. Социально-экономические взгляды А. Н. Радищева
Александр Николаевич Радищев (1749— 1802) — выдающийся революционный мыслитель второй половины XVIII в. Он был первым в России дворянским революционером, возвысившим свой голос в защиту угнетенного крестьянства и осудившим крепостничество.
А. Н. Радищев явился родоначальником антикрепостнической идеологии, создателем оригинальной системы экономических взглядов. Русский гуманист, опиравшийся на материалистическую философию, он был на голову выше многих западноевропейских просветителей, апеллировавших к разуму, справедливости и призывавших к уяснению путем просвещения законов «естественного права», к реализации их норм методом реформ. Анализируя законы развития помещичьего хозяйства, основанного на крепостном труде, А. Н. Радищев установил внеэкономический, насильственный характер связи между помещичьими и крестьянскими хозяйствами, выявил антагонизм противоречий между ними, разоблачил классовую сущность абсолютистского государства, решительно стоящего на защите экономических и политических интересов дворянства. В итоге следовал вывод, что радикальное изменение феодальных производственных отношений невозможно осуществить путем постепенных реформ. Необходимы революционные меры, классовая борьба порабощенного крестьянства с дворянством и его государством. Антифеодальная революция получала известное обоснование.
Окончив в 1771 г. Лейпцигский университет, А. Н. Радищев работал затем в Сенате (где познакомился с обвинительными материалами на участников пугачевского восстания), в Коммерц-коллегии, в Петербургской та-
548
можне. Уже в студенческие годы Радищев осознал несправедливость крепостного строя в России. В 1767 г. молодой Радищев принял участие в обсуждении конкурсной задачи Вольного экономического общества, полезнее ли для «общества, чтобы крестьянин имел в собственности землю или токмо движимое имение», и дал следующее решение: «...лучше иметь крестьянину в собственности землю»[4].
В 1772 г. Радищев перевел книгу Мабли «Размышления о греческой истории, или О причинах благоденствия и несчастия греков», сопроводив ее своими комментариями, в которых резко осудил самодержавие, деспотию, тиранию, считая, что «самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние»[5]. В том же году Радищев написал «Отрывок путешествия в*** И*** Т***», в котором называл помещиков «жестокосердными» тиранами, повинными в нищете и разорении крепостного крестьянства. Он подчеркивал, что «бедность и рабство повсюду встречалися со мною в образе крестьян», а «помещики их сами тому были виною»[6].
Антикрепостнические взгляды Радищева в дальнейшем переросли в революционную идеологию. Во всех его работах — публицистических, философских, экономико-географических и государственно-правовых — находила то или иное отражение радикальная идея о необходимости уничтожения путем крестьянской революции феодального строя в России. В период наивысшего расцвета крепостничества в стране это требование Радищева имело огромное революционизирующее значение и свидетельствовало о зарождении в то время русской революционной мысли. А. Н. Радищев был образованнейшим человеком своего времени. Круг его интересов был весьма широк — философия, история, юриспруденция, политическая экономия, финансы, внешняя торговля, сельское хозяйство, промышленность, экономическая история России и западноевропейских стран, политика, литература.
В области экономической теории Радищева интересовали проблемы крепостничества, феодальной собственности, аграрных отношений, внутренней и внешней торговли, а также пошлины, цены, денежное обращение, кредит и процент, налоги и повинности крестьян в пользу государства и помещиков. Он оказался одним из мерных русских экономистов, обратившихся к изучению экономики крестьянского хозяйства, оброчной и барщинной форм феодальной ренты. Вопросы мелкой кустарной промыш-
549
ленности его интересовали с точки зрения возможности занять мелких земледельцев в производстве и дать им дополнительный источник средств существования [7].
Все эти проблемы с различной глубиной и широтой освещены были Радищевым в ряде работ 70-х, но особенно 80—90-х годов. Главным его сочинением, посвященным критике крепостнической системы хозяйства и крепостного права в России, стало «Путешествие из Петербурга в Москву». С приложением к нему оды «Вольность» оно было тайно напечатано Радищевым в 1790 г. в собственной типографии (тиражом 650 экземпляров). Антикрепостнические идеи этого сочинения сразу заметила Екатерина II. Прочитав книгу, она заявила, что сочинитель ее —«бунтовщик хуже Пугачева», и отправила автора в Сибирь в ссылку.
Нарисовав яркую картину нищеты, безысходности, полного бесправия и рабского существования помещичьих крестьян, Радищев в главе «Городня» восклицает: «О! если бы рабы, тяжкими узами отягченные, яряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши, главы бесчеловечных своих господ, и кровию нашею обагрили нивы свои! Что бы тем потеряло государство?»
Если в конце 60-х годов Радищев установил факт глубокого противоречия между помещиками и крестьянами и не видел еще путей его разрешения, то спустя 20 лет он указывал на необходимость народной революции.
Убежденность Радищева в неизбежности устранения феодализма проистекала из его понимания несоответствия крепостнических отношений задачам прогрессивного развития общества.
А. Н. Радищев считал, что крепостнические отношения строятся на насилии, все богатство помещиков является результатом труда крепостных крестьян, безвозмездно присваиваемого помещиками — собственниками земли. «Звери алчные, пиявицы ненасытные,— гневно восклицал Радищев,— что крестьянину мы оставляем: то, чего отнять не можем, воздух. Да, один воздух. Отъемлем нередко у него не токмо дар земли хлеб и воду, но и самый свет»[8]. Анализируя формы эксплуатации крепостных, Радищев особенно осуждал месячину и барщину как наиболее тяжелые, «скотские» виды крестьянских повинностей. Он яркими красками рисовал положение крепостных, лишенных права на землю, продукт своего труда, на жилище, создание семьи по своему желанию.
550
А. Н. Радищев указывал, что размеры барщинных работ законом не устанавливались. Летом они доходили до 5—6 дней в неделю. Поэтому «состояние крестьян, отправляющих земледелие на щет господской или, попросту сказать, состоящих на пашне, есть наитягчайшее»[9]. Особенно тяжелым для крестьян было лишение их собственного хозяйства, перевод в дворовые люди на месячину, когда приходилось все рабочее время трудиться на барской пашне или в хозяйстве помещика, а минимум средств существования получать с господского двора. Радищев таких крестьян называл «узниками», поскольку они были на положении рабов, «говорящих» орудий труда.
Тяжесть крепостного гнета усиливалась налоговой политикой абсолютистского государства. Свои размышления по этому вопросу Радищев изложил в ряде работ —«Записка о податях Петербургской губернии», «О тарифе 1766 года и пошлинах по нему» и др. Основной налог в пользу государства тогда собирался с народных масс в виде подушной подати, установленной еще Петром I. Дворяне и духовенство от подушной подати освобождались. Анализируя состояние экономики крестьянских дворов, Радищев доказывал несправедливость такого поголовного обложения всех крестьян, ибо по своему экономическому положению они не были однородны. В деревне выделялась верхушка зажиточного слоя, доходы крестьянства зависели от близости рынков сбыта, плодородия почв. Поэтому «уравнительность» в обложении обусловливает «неуравнительность» фактической тяжести этого налога для различных прослоек населения деревни. Крепостные крестьяне облагались дополнительными поборами в пользу помещика. Тягость налогов крепостных поселян, писал Радищев, «живущих на нивах помещичьих... исчислить неможно»[10].
Революционер-мыслитель впервые в истории русской экономической мысли подверг тщательному исследованию налоговую политику дворянского государства и пришел к выводу, что все формы личных налогов и повинностей несправедливы, что они должны быть заменены подоходно-имущественными.
Радищев предсказывал неизбежность антифеодальной революции, исходя из анализа объективных противоречий крепостнического строя. Он верил, что народная революция неизбежна и «не мечта сие»; когда «взор проницаот густую завесу времени, от очей наших будущее скрывающую, я зрю сквозь целое столетие»[11]. Но вместе с тем он
551
понимал, что реальных условий для совершения крестьянской революции в современной ему России еще не было. Однако «приидет вожделенно время» и «избраннейший всех дней»— так с неугасимой верой в будущую революцию писал революционер-поэт.
Радищев был убежденным противником феодализма, но его представления о будущем общественном строе не были лишены утопизма. Он полагал, что в обществе, которое основано на господстве собственности мелких производителей на средства производства и на личном труде, не будет экономических и классовых противоречий, утвердится имущественное равенство и станет возможным экономическое и политическое равноправие граждан. Радищев не понимал, что мелкая частная собственность на средства производства, в том числе и на землю, сняла бы все преграды для развития буржуазных отношений, для мобилизации земли и капитала в руках немногих и пролетаризации разорившихся собственников, превращения их в наемных рабочих. Зато страстный призыв Радищева к уничтожению крепостничества и феодальной собственности был, несомненно, смелым лозунгом для антифеодальной революции, звал к борьбе.
После воцарения Александра I Радищев был «прощен» и определен на службу в Комиссию о составлении законов. В своих юридических работах и проектах законов 1801 —1802 гг. он отстаивал прежние идеи, внося предложения об уничтожении крепостного права и сословных привилегий. В ответ на угрозу новой ссылки в ночь на 12 сентября 1802 г. Радищев принял яд и скончался. «Заветы мои пребудут до лучших времен...— писал он незадолго до своей смерти,— потомство отомстит за меня»[12]. Так ушел из жизни великий гуманист и революционер России конца XVIII в., полный веры в грядущую победу крестьянства.
В своих теоретических работах по вопросам экономики он стремился обосновать необходимость защиты экономических и политических интересов крестьянства и эксплуатируемого народа в целом. Хотя Радищев считал земледелие основной отраслью народного хозяйства, тем не менее, он придавал большое значение и развитию промышленности. Высоко оценивая преобразования Петра I, направленные на развитие промышленности, торговли, денежного обращения, Радищев, однако, полагал, что эти мероприятия имели бы значительно больший успех и раз-
552
мах, если бы реформатор не сохранил без изменения крепостничество [13] .
Взгляды на развитие промышленности были высказаны Радищевым в таких работах, как «Письмо о Китайском торге», «Описание моего владения» и др. Радищев не разделял ошибки меркантилистов в трактовке источника народного богатства, видевших его лишь в торговле и притоке благородных металлов. Таким источником он считал производительный труд в хозяйстве страны и утверждал, что лишь то государство богатеет, которое изобилует «своими произведениями», и сам «корень общественного благосостояния основывается на беспрепятственном и скором обращении домашнего избытчества»[14]. Им подчеркивалась необходимость иметь такое производство, которое давало бы товарную продукцию для удовлетворения внутренних потребностей и экспорта. Между тем Россия являлась страной отсталой в промышленном отношении, о чем свидетельствовал незначительный вывоз товаров, являющихся результатом ее «собственного рукоделия или настоящего общественного упражнения»[15]. Он выступал за то, чтобы Россия в короткое время достигла значительных успехов в расширении и совершенствовании промышленного производства. В русском государстве, указывал Радищев, большую часть года население свободно от земледельческих работ. Оно может быть занято в кустарных промыслах, ткацком деле, в прядении шерсти, льна и др.
Радищев был сторонником мелкого кустарного производства потому, что оно занимало много людей и давало им дополнительный, а порой и основной источник существования. Он не отрицал необходимости и возможности создания крупных мануфактур. Однако он не видел его преимуществ перед мелким, не понимал, что мелкое производство, основанное на частной собственности, под воздействием объективных экономических законов простого товарного производства перерастет в капиталистическое, породив новую форму эксплуатации трудящихся.
Радищев, понимая важность для России развития промышленного производства, требовал проведения политики протекционизма как политики, защищающей молодую русскую промышленность от иностранной конкуренции. Его взгляды на этот счет отличались от воззрения меркантилистов. Если последние видели в протекционизме способ содействия развитию промышленности, экспортирующей свою продукцию, в целях притока в страну де-
553
нежного металла, то Радищев считал, что протекционизм даст возможность развить собственную промышленность для увеличения внутреннего потребления. Следовательно, богатство страны Радищев видел в товарах, удовлетворяющих потребности народа, произведенных и промышленностью.
Вопросам товарного производства и товарно-денежного обращения Радищев уделял значительное внимание. Так, он считал, что, «чем больше торговля будет расширяться, тем больше людей она богатит». Основу возникновения торговли он находил в общественном разделении труда. Радищев связывал его с развитием производства, указывая, что именно «изобилие плодов и произведений понудило людей менять их на таковыя, в коих был недостаток. Сие произвело торговлю»[16]. По Радищеву, тот продукт, который предназначался для обмена, для продажи (товар), должен обладать определенным свойством — удовлетворять потребности людей.
Радищев близко подходил к пониманию роли потребительной стоимости товара. Основными агентами товарного обращения он считал производителя, купца (покупателя и продавца товара) и покупателя-потребителя. Они и принимают участие в ценообразовании и распределении «прибыли».
Проблему стоимости товара Радищев рассматривал сквозь призму цен и факторов ценообразования, различая «истинную цену» товара и «прибавочную» (или «прирастающую»). Под «истинной ценой» он понимал по существу издержки производства, в которые включал «задатки», т. е. затраты на средства производства, транспортировку товаров, их хранение и т д. «Истинная цена» поэтому «никому в прибыток быть не может», т. е. она не содержит в себе прибыли. Под «прибавочной» («прирастающей») ценой понималась вся надбавка к «истинной цене», состоящая из «прибытка» (прибыли) мелкого производителя или капиталиста. Как писал Радищев, «вся прибавочная цена товара есть прибыль всем тем, чрез чьи руки оной проходил». В итоге «прирастающая цена товара обращается в прибыток...»[17].
Важно отметить, что Радищев первый ввел в русскую экономическую литературу термин «прибавочная цена». Им выдвигался тезис, что «вся цена товара», т. е. стоимость товара, представляет собой сумму «истинной цены» и «прибавочной цены». Но этот оригинальный вариант теории стоимости предназначался Радищевым не для
554
характеристики стоимости как экономической категории, а для показа того, что крепостное хозяйство ведется нерационально, оно не учитывает и не может учитывать расходов и соизмерять их с доходами, так как лежащий в основе стоимости труд крепостных крестьян ничего не стоит помещику.
А. Н. Радищев неправильно считал, что «прирастающая цена» тем больше, чем длиннее путь товара от производителя к потребителю. Эта идея была связана с ошибочным мнением, будто все те, кто прямо или косвенно соприкасается с производством товара, его хранением, транспортировкой и продажей, получают от этого «довольствие» и «пропитание». Радищев видел в этом возможность иметь постоянный доход «большему числу людей» России, а это для него было главным. Купеческий барыш не столь важен. Критикуя меркантилистов и отрицая исключительное значение внешней торговли для обогащения стран, Радищев правильно указывал, что обмен во внешней торговле осуществляется на основе эквивалента, стоимости («цены»). Когда же он рассматривал движение товара внутри страны, то ошибочно полагал, что прибыль может возникать и в сфере обращения.
А. Н. Радищев много внимания уделял вопросам внутренней и внешней торговли. Он собирал материал о рынках, товарах, цепах, о перемещении товарной массы по стране, о дорогах, каналах, о крупных центрах ярмарочной торговли. Он выступал сторонником свободной торговли внутри страны и требовал, чтобы экономическая политика государства способствовала этому, чтобы власти заботились о хорошем состоянии дорог, мостов, рек, каналов, торговых амбаров и др. По его мнению, торговля содействует развитию ремесла и промышленности, распространению культуры. Национальный рынок объединяет вокруг себя различные экономические районы страны, уравнивает цены на аналогичные товары. Торговля будет способствовать вовлечению Сибири в торгово-промышленный оборот России. Главным видом народного богатства Радищев считал не деньги, а товары, потребительные стоимости.
В основе идей Радищева о пользе высоких тарифов лежат не фискальные доходы в пользу государства, а забота о защите интересов мелких производителей и крестьянства [18]. Но в целом внешнюю торговлю он оценивал положительно, когда она содействовала развитию внутренней торговли.
556
А. Н. Радищев создал оригинальную теорию денег и денежного обращения. Деньги, по его мнению, сами выступают как товар. Единственное их преимущество перед остальным товарным миром в том, что они сами «всякой товар представляют и на них всякой товар менять можно». «На что же их предпочитать в торгу другим произведениям,— спрашивает Радищев,— почто их почитать истинными богатствами... Или кусок золота или серебра драгоценнее сока винограда и тростника сладкого?..»[19]. Одним из первых в истории русской экономической мысли Радищев анализировал различные функции денег, особенно функцию средств обращения. Из этой функции он ошибочно и выводил «изобретение» денег. Он трактовал их как «мерило всех вещей, в торгу обращающихся». В ходе анализа вексельного обращения и кредита Радищев отмечал еще одну функцию денег — как средства платежа. При расчете в международной торговле монеты «снимают» свой национальный костюм и выступают в весовых количествах. Фактически здесь речь шла о функции мировых денег. И, наконец, указывая на возможность превращения золота и серебра в деньги, Радищев отмечал стремление людей к безграничному накоплению этих металлов. Отсюда «страсть к богатствам, которая, яко пламень, все пожирающий, усиливается, получая пищу»[20]. В этой функции деньги выступают как сокровища, как средства накопления.
А. Н. Радищев, излагая теорию бумажно-денежного обращения, впервые высказал идею, что бумажные деньги — представители золота, знаки стоимости [21]. Между тем А. Смит считал бумажные деньги всего лишь дешевым орудием обращения. Чрезмерная эмиссия бумажных денег вызывает повышение цены товаров, утечку золота и серебра, падение курса ассигнационного рубля, увеличение внешнего государственного долга и т. д. Все эти явления были вскрыты Радищевым на примере истории развития бумажно-денежного обращения в России во второй половине XVIII в. Верным источником доходов государственной казны он считал земледелие и промышленность.
Указывая на деньги как на товар и капитал, приносящий доход, Радищев делал правильное заключение о возникновении кредита и процента. Деньги, писал Радищев, «подобно всякой другой собственности... можно менять или продать», дать взаем, а «заем с платежом за них процентов есть истинной наем...». Он считал, что в стране, где ощущается недостаток капиталов, кредит будет способст-
556
вовать развитию промышленности и торговли, а взимание процента не является преступным. Его величина зависит от спроса и предложения на денежном рынке. Радищев был против ростовщических процентов, но вместе с тем утверждал, что законом установленные нормы процента соблюдаться не будут. Правда, лучше было бы, «если бы деньги были дешевы и проценты низки. Но не закон может назначить им цену, где чего много, там то и дешево»[22]. Обосновывая неизбежность ликвидации крепостничества в России, Радищев выдвинул идею создания народной республики, во главе которой встанут мужи из народа.
В истории русской и мировой экономической мысли А. Н. Радищев занимает выдающееся место. Будучи революционером, Радищев критически относился к многим общественным течениям XVIII в. Он поднялся на высокую ступень революционного мышления. По уровню теоретической зрелости социально-экономические взгляды А. Н. Радищева были выше взглядов его современников и оказали воздействие на них. По времени он был предшественником декабристов, а по революционной идеологии во многом предвосхитил воззрения российских разночинцев-демократов (революционных демократов) середины XIX в.
3. Экономические идеи декабристов
Для дворянского этапа освободительного движения в России характерными были экономические идеи декабристов. В. И. Ленин неоднократно обращался к вопросу дворянской революционности декабристов. Он отмечал, что в эпоху крепостничества в освободительном движении преобладало дворянство: «Крепостная Россия забита и неподвижна. Протестует ничтожное меньшинство дворян, бессильных без поддержки народа. Но лучшие люди из дворян помогли разбудить народ»[23].
Появление декабризма как первого этапа освободительного движения в России было обусловлено рядом объективных причин. Среди них важнейшее место занимают разложение крепостничества под воздействием роста производительных сил, расширение товарно-денежных отношений, обострение классовых противоречий между помещиками и крепостными крестьянами. Пугачевское восстание обнажило всю глубину этих противоречий. Известную роль в обострении идеологической борьбы внутри господствующего класса сыграла Отечественная война 1812 г., когда передовые офицеры и солдаты, пройдя Ев-
557
ропу, познакомились с жизнью народов западных стран, с элементарными нормами буржуазной демократии, с идеями французской революции конца XVIII в. Как писал И. Д. Якушкин, «пребывание целый год в Германии и потом несколько месяцев в Париже не могло не изменить воззрения хоть сколько-нибудь мыслящей русской молодежи»[24]. Большое влияние на усиление недовольства передового русского офицерства оказала консервативная политика императора Александра I, оставившего в стране все без изменения и после окончания Отечественной войны 1812 г.
Важную роль в формировании идеологии декабризма сыграли сочинения российских просветителей конца XVIII в. (Н. И. Новикова, И. А. Третьякова, С. Е. Десницкого, Я. П. Козельского и др.), но особенно революционные идеи А. Н. Радищева. Экономические взгляды декабристов были порождены сложными экономическими и политическими противоречиями крепостнической России, критически осмысленными представителями революционного дворянства. Основную свою задачу революционно настроенные декабристы видели в уничтожении крепостничества, предоставлении личной свободы крестьянам, ликвидации абсолютистской монархии, установлении демократических порядков в России. Это была революционная программа слома феодального строя, осуществление которой способствовало бы развитию России по буржуазному пути.
Антифеодальное движение в России должна была возглавить буржуазия, но в начале XIX в. она была еще слаба. Поэтому роль руководителя освободительного движения выпала на долю революционного дворянства. Внутри движения декабристов обнаружились различные течения. Наиболее последовательные дворянские революционеры группировались вокруг П. И. Пестеля (Южное общество), а умеренные организовали Северное общество во главе с Н. М. Муравьевым.
Наиболее ярким литературным источником, позволяющим судить о программе декабристов, является «Русская Правда», написанная П. И. Пестелем в период после окончания войны с Наполеоном. П. И. Пестель (1793—1826) был высокообразованным человеком, серьезно занимавшимся политическими науками. Он хорошо знал сочинения классиков буржуазной политической экономии, работы мелкобуржуазных и вульгарных экономистов Запада. Пестель был идейным вождем декабрист-
558
ского движения, теоретиком и пропагандистом радикального пути утверждения нового строя, убежденным сторонником республики. «Русская Правда» бескомпромиссно провозглашала уничтожение самодержавия, крепостничества, установление республиканского строя и обеспечение «благоденствия народа». В само понятие «благоденствие», слишком широкое и столь же неконкретное, Пестель пытался вложить две главные идеи — благосостояние и безопасность. Для их обеспечения Пестель считал необходимым осуществить систему экономических и политических мероприятий.
Политические законы должны основываться на «естественном праве», на него должна ориентироваться и политическая экономия. Учение о «естественном праве» Пестель понимал весьма широко. Он считал, что «естественное право» должно быть исходной нормой в установлении, как политических прав граждан общества, так и их прав на собственность, на средства производства. Отсюда основную цель «Русской Правды» автор видел в том, чтобы изложить «верный наказ, как для народа, так и для временного Верховного правления», указать пути и методы достижения цели общественного благоденствия, под которым понималось «благоденствие совокупности народа». При этом «благоденствие общественное должно считаться важнее благоденствия частного»[25].
Декабристы ставили вопрос об уничтожении монархии. В составленном еще до восстания сподвижником Пестеля С. И. Муравьевым-Апостолом при участии М. П. Бестужева-Рюмина и широко распространенном среди солдат «Православном катехизисе» на вопрос, что же «подобает делать... российскому воинству», чтобы освободиться от тирании царей, давался недвусмысленный ответ: «Ополчиться всем вместе против тиранства и восстановить веру и свободу в России»[26] .
Однако среди декабристов не было единства по вопросу о республиканском строе. Руководитель Северного общества Н. М. Муравьев (1796—1843) в 1820—1821 гг. составил проект Конституции (три варианта), в котором решительно выступил против самодержавия и крепостничества, считая, что «власть самодержавия равно гибельна для правителей и для обществ». В главе III проекта Конституции декларировалось, что «крепостное состояние и рабство отменяются»[27]. Однако в отличие от Пестеля Муравьев склонялся к сохранению конституциошюй мо-
559
нархии, хотя и ограниченной Народным Вече, состоящим из Верховной Думы и Палаты народных представителей. Декабристы были едины в методах свержения самодержавия. Все они разделяли идею о военном перевороте без участия народных масс. Это объясняется дворянской ограниченностью и непониманием роли народа в уничтожении феодализма. Декабристы собирались создать такой общественный строй, при котором наряду со свободным крестьянством, капиталистическими предприятиями в промышленности, торговли были бы и помещики, владеющие землей как источником средств их существования. Декабристы, борясь за «благоденствие народа», в то же время отстраняли его от участия в этой борьбе, обоснованно опасаясь, что крестьянство не ограничится дворянской программой в решении вопроса о земле. Этим и объясняется, почему В. И. Ленин, высоко оценивая программу декабристов ликвидации самодержавного строя в России, вместе с тем отмечал, что они были слишком «далеки от народа» и потому их практические возможности для совершения военного переворота были незначительны. Это, в конечном счете, и предопределило их поражение. Указывая на классовую ограниченность экономической программы декабристов, тем не менее, надо подчеркнуть, что в исторических условиях крепостничества в России требование освобождения крестьян и попытка практически осуществить это путем военного переворота были выдающимся революционным событием.
По предварительному плану восстания, разработанному С. П. Трубецким, в случае победы восставших Сенат должен был опубликовать «Манифест» к народу. В нем объявлялось об уничтожении бывшего правления (самодержавия), крепостничества, об «уравнении прав всех сословий», о праве любому гражданину «приобретать всякого рода собственность, как-то: земли, дома в деревнях и городах». Это дополнялось отменой «подушных податей и недоимок по оным»[28].
Таковы в общем принципиальные установки декабристов, руководствуясь которыми они начали борьбу с самодержавием. При этом опорные позиции своих программных требований они видели не только в учении о «естественном праве», но и в истории Руси. Как писал декабрист М. А. Фонвизин, «Древняя Русь не знала ни рабства политического, ни рабства гражданского: то и другое привилось к ней постепенно и насильственно...»[29].
560
Один из центральных вопросов, волновавших декабристов,— аграрный. Он долго обсуждался в их кругах. Как освобождать крестьян — с землей или без земли? Автор «Русской Правды» занимал наиболее радикальную позицию, утверждая, что реальное освобождение крестьян от экономической и политической зависимости от помещиков возможно лишь тогда, когда крестьяне (наряду с личной свободой) будут наделены и землей. Пестель решительно отрицал право дворян держать в личной зависимости крестьян. «...Право обладать другими людьми, как собственностью своею,— писал он,— продавать, закладывать, дарить... есть дело постыдное, противное человечеству, законам естественным»[30]. Исходя из этого общего положения, Пестель доказывал, что освобождение крестьян с землей есть единственное и важнейшее условие обеспечения общественного благосостояния.