3.Конституция

   1.3.2.3. Конституционные требования господства права
"в формальном смысле"
                                  
   Конституция содержит  ряд  требований  к   норматив-
но-правовой системе и ее элементам,  соблюдение которых
необходимо для господства права "в формальном смысле". 
   Во-первых, в ч.1 ст. 15 Конституции установлено, что
сама Конституция имеет не только высшую юридическую си-
лу и верховенство в том смысле,  что законы и иные офи-
циальные акты не должны ей противоречить по содержанию,
но и прямое действие.  Это означает,  что относящиеся к
сфере  правового  регулирования  общественные отношения
регулируются не только законами  и  иными  нормативными
актами,  но и, в первую очередь, Конституцией. Следова-
тельно, суды должны не только толковать применяемые за-
коны в соответствии с положениями Конституции, но и не-
посредственно применять эти положения в случаях,  когда
разрешение  дела на основании закона оказывается невоз-
можным.  Так, Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении
от 31 октября 1995 г. №8 "О некоторых вопросах примене-
ния судами Конституции Российской  Федерации  при  осу-
ществлении правосудия" разъяснил, что, когда суд придет
к убеждению, что федеральный закон противоречит Консти-
туции,  то, разрешая дело, он применяет непосредственно
Конституцию (пп."б" и "в" п.2 Постановления) и лишь  "в
случае неопределенности в вопросе о том,  соответствует
ли Конституции  Российской  Федерации  примененный  или
подлежащий  применению по конкретному делу закон,  суд,
исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции Российской
Федерации,  обращается в Конституционный Суд Российской
Федерации с запросом о конституционности этого  закона"
(п.3 Постановления).  Таким образом,  суды должны обра-
щаться в Конституционный Суд с запросом лишь  в  случае
сомнений  относительно  конституционности  закона,  что
полностью соответствует ч.1 ст.  15,  ч.1 ст.120 и  ч.4
ст.125 Конституции.  В правовом государстве суды должны
применять конституцию самостоятельно; поэтому его назы-
вают "государство судей"20. Однако в реальности постто-
талитарная  Россия  не  является правовым государством,
тем более - государством судей, и российское "судейское
право"  в обозримом будущем не представляется возможным
(см. 4.5.7.7.).                                        
   Во-вторых, аксиоматический правовой принцип "неопуб-
ликованный  акт  не  применяется" изложен в ч.З ст.  15
Конституции в следующей редакции: "Неопубликованные за-
коны  не применяются.  Любые нормативные правовые акты,
затрагивающие права,  свободы и обязанности человека  и
гражданина, не могут применяться, если они не опублико-
ваны официально для  всеобщего  сведения"21.  Поскольку
любой  нормативный  правовой  акт  по  определению (см.
1.3.2.1.) так или иначе "затрагивает" (в широком  смыс-
ле) права, свободы и обязанности человека и гражданина,
то конституционную формулировку следовало  бы  понимать
так (что по существу правильно),  что любые нормативные
правовые акты не могут применяться, если они не опубли-
кованы официально для всеобщего сведения.              
   Но, видимо,  здесь предполагаются особые нормативные
правовые акты,  которые более существенно "затрагивают"
общий правовой статус человека и гражданина - ограничи-
вают (в смысле ч.З ст.55

                               
   20 См.: Четвернин В.А. Демократическое конституцион-
ное государство:  введение в теорию. М., 1993. С. 108 и
ел.                                                    
   21 Федеральные конституционные  законы,  федеральные
законы, акты палат Федерального Собрания, Президента РФ
и Правительства РФ публикуются в "Российской газете"  и
в Собрании законодательства Российской Федерации. В со-
ответствии с Указом Президента РФ от 23 мая 1996 г.  "О
порядке  опубликования и вступления в силу актов Прези-
дента Российской  Федерации,  Правительства  Российской
Федерации  и  нормативных актов федеральных органов ис-
полнительной власти",  нормативные акты федеральных ор-
ганов исполнительной власти, "затрагивающие права, сво-
боды и обязанности  человека  и  гражданина",  подлежат
опубликованию в газете "Российские вести" и в "Бюллете-
не нормативных актов федеральных органов исполнительной
власти".  Субъекты РФ сами определяют порядок опублико-
вания своих законов и иных нормативных актов. Норматив-
ные  акты,  затрагивающие права,  свободы и обязанности
человека и гражданина, вступают в силу после их опубли-
кования,  а не с момента их подписания. В Постановлении
от 10 июля 1995 г. о проверке конституционности части 2
ст.42  Закона Чувашской Республики "О выборах депутатов
Государственного Совета Чувашской Республики" в  редак-
ции  от 26 августа 1994 г.  Конституционный Суд устано-
вил,  что введение нормативного акта в действие со  дня
его подписания,  а не с момента опубликования, противо-
речит статье 15 (часть 3) Конституции,  предусматриваю-
щей,  что любые нормативные акты,  затрагивающие права,
свободы и обязанности граждан,  могут применяться  лишь
при условии их официального опубликования для всеобщего
сведения (абз.6 и.5  мотивировочной  части  Постановле-
          ния).                                                  
                                                       
   Конституции) права  и свободы или устанавливают обя-
занности человека и гражданина. Между тем предположение
таких  нормативных  правовых актов,  помимо федеральных
законов (в частности, федеральных конституционных зако-
нов22),  противоречит однозначному положению ч.З ст. 55
Конституции о том,  что ограничение прав и свобод чело-
века и гражданина (в смысле определения объема свободы,
гарантированного этими правами и  свободами)  допустимо
только  федеральным  законом.  Следует также учитывать,
что любое установление  нормативным  актом  юридических
обязанностей  или юридической ответственности индивидов
является прямым или косвенным ограничением прав и  сво-
бод человека и гражданина.  Следовательно, из ч.З ст.55
Конституции вытекает,  в частности, что правовые нормы,
устанавливающие юридическую ответственность,  могут со-
держаться только в федеральном законе,  ибо юридическая
ответственность  всегда  несет в себе ограничение права
на свободу и личную неприкосновенность либо права собс-
твенности.                                             
   С учетом  сказанного  остается признать,  что в кон-
тексте ч.З ст.  15 формулировка "любые нормативные пра-
вовые акты,  затрагивающие права, свободы и обязанности
человека и гражданина" предполагает федеральные консти-
туционные  законы и федеральные законы,  ограничивающие
права и свободы человека и гражданина (в смысле ч.З ст.
55), а также иные нормативные акты, в которых, на осно-
вании или во исполнение названных федеральных  законов,
конкретизируются ограничения прав и свобод,  предусмот-
ренные федеральными законами, но не устанавливаются но-
вые ограничения.                                       
   Кроме того,  поскольку  в решениях судов общей юрис-
дикции и арбитражных судов устанавливаются субъективные
права  и юридические обязанности физических и юридичес-
ких лиц (правосубъ-ектность юридических лиц  производна
от  правосубъектности  физических лиц),  то нормативные
акты, на которых основываются эти решения, по определе-
нию ограничивают (в смысле ч.З ст.55) или "затрагивают"
права,  свободы и обязанности  человека  и  гражданина.
Следовательно,  какие  бы  то  ни было неопубликованные
нормативные акты не могут  применяться  судом.  Так,  в
Постановлении от 20 декабря 1995 г.  по делу о проверке
конституционности ряда положений пункта  "а"  ст.64  УК
РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А.Смирнова Консти-
туционный Суд РФ установил, что в

                     
   22 Такое  ограничение  предполагается   федеральными
конституционными  законами о чрезвычайном положении и о
     военном положении (см. 4.4.2.1.).                      
                                                       
                                                       
силу ч.З ст.  15 Конституции "...уголовная  ответствен-
ность  за выдачу государственной тайны иностранному го-
сударству правомерна лишь  при  условии,  что  перечень
сведений, составляющих государственную тайну, содержит-
ся в официально опубликованном для  всеобщего  сведения
федеральном законе.  Правоприменительное решение, вклю-
чая приговор суда, не может основываться на неопублико-
ванном  нормативном  правовом  акте,  что  вытекает  из
статьи 15 (часть 3) Конституции  Российской  Федерации"
(абз.4 п.4 мотивировочной части Постановления).        
   В-третьих, ряд  положений Конституции,  определяющих
порядок принятия и соотношение различных  видов  норма-
тивных актов,  позволяет описать конституционную иерар-
хическую структуру российской правовой системы.  Соблю-
дение иерархии источников права также является требова-
нием господства права "в формальном смысле".           
   Прежде следует пояснить, что, вопреки расхожему мне-
нию  о верховенстве закона как принципе правового госу-
дарства23,  в Конституции нет никакого принципа  верхо-
венства закона.  В ч. 2 ст. 4 Конституции (ст.4 раскры-
вает суверенитет Российской Федерации,  т.е.  в  первом
приближении  объясняет соотношение полномочий государс-
твенной власти Федерации и субъектов  Федерации)  гово-
рится, что федеральная Конституция и федеральные законы
(все законы, принимаемые на федеральном уровне, включая
федеральные  конституционные законы) имеют верховенство
на всей территории России.  (В  ст.76  Конституции  это
принципиальное   положение  конкретизируется  с  учетом
разграничения  предметов  ведения  между  Федерацией  и
субъектами Федерации.) В ч.  2 ст. 15 Конституции гово-
рится о всеобщей обязанности соблюдать (1)  Конституцию
РФ  и (2) законы.  Верховенством по отношению к законам
обладает не  только  Конституция,  но  и  постановления
Конституционного  Суда РФ,  так как законы,  признанные
Конституционным Судом РФ неконституционными, утрачивают
силу (ч.6 ст.  125 Конституции). Перечень подобных при-
меров не-верховенства  закона  в  правовом  государстве
можно продолжить.                                      
   Система источников  права  по  Конституции  выглядит
следующим образом.

23 См., например: Комментарий к Конституции Российс-
кой Федерации / Отв. ред. Л.А.Окуньков. Изд. 2-е. М.,
1996. С.14; Поленина С.В. Законотворчество в Российской
Федерации. М., 1996. С.42.

На всей территории Российской Федерации действуют
следующие виды источников права:
- Конституция РФ, имеющая верховенство на всей тер-
ритории России;
- общепризнанные принципы и нормы международного
права и международные договоры РФ; все они являются
составной частью российской правовой системы (ч. 4 ст.
15 Конституции); юридическая сила принципов и норм меж-
дународного права является неопределенной в их соотно-
шении с конкретными внутренними правовыми актами, хотя
в то же время они должны определять содержание всей
правовой системы; если международным договором РФ уста-
новлены иные правила, чем предусмотренные законом, то
применяются правила международного договора (ч.4 ст. 15
Конституции);
- законы, принимаемые на федеральном уровне (см.
4.4.), и иные нормативные правовые акты, принимаемые
федеральными органами власти; постановления палат Феде-
рального Собрания не являются нормативными актами (см.
4.3.11.);
- договоры о разграничении предметов ведения и пол-
номочий между органами государственной власти РФ и ор-
ганами государственной власти субъектов РФ ("Федератив-
ный и иные договоры" в смысле ч.З ст. 11 Конституции);
об их юридической силе будет сказано ниже;
- постановления Конституционного Суда РФ, выполняю-
щего роль "негативного законодателя", или "суперзаконо-
дателя" (см. 4.5.7.3.);
- постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума
Высшего Арбитражного Суда РФ, в которых даются факти-
чески обязательные для других судов общей юрисдикции и
арбитражных судов (см. 4.5.8.; 4.5.9.) разъяснения по
вопросам судебной практики (ст. 126 и ст. 127 Конститу-
ции).
В субъектах Российской Федерации принимаются законы
и иные нормативные правовые акты (ч.2 ст.76). Органы
государственной власти субъектов РФ вправе заключать
договоры о разграничении предметов ведения и полномочий
(см. 3.2.2.).
Иерархия норм и нормативных актов на федеральном
уровне, в порядке убывания их юридической силы, выгля-
дит следующим образом.
1. Положения главы 1 Конституции (см. 1.2.).
2. Положения глав 2 и 9 Конституции.
3. Положения глав 3-8 Конституции, включая поправки,
инкорпорированные законами о поправках к Конституции
(см. 4.4.; 6.1.).
4. Федеральные конституционные законы. По существу, это
органические законы, т.е. дополняющие и развивающие по-
ложения Конституции на основе определенного толкования
конституционно-правовых вопросов, по которым они прини-
маются (см. 4.4.2.1.).
5. Ратифицированные международные договоры РФ, неза-
висимо от их имплементации.
6. Федеральные законы, принятые Федеральным Собрани-
ем или на референдуме. Согласно ч.2 ст.40 Федерального
конституционного закона "О референдуме Российской Феде-
рации", федеральные законы, принятые путем референдума,
не могут быть отменены Федеральным Собранием. В ч.З
ст.3 Конституции референдум (и свободные выборы) приз-
нается высшим непосредственным выражением власти наро-
да. Следовательно, закон, принятый на референдуме, об-
ладает большей мерой легитимности, чем закон, принятый
органом народного представительства. В случае коллизии
между законом, принятым на референдуме и не противоре-
чащим Конституции, и законом, принятым Федеральным Соб-
ранием, с формальной точки зрения предпочтение следует
отдавать первому.
7. Нормативные указы Президента РФ, изданные по воп-
росам, не урегулированным федеральным законом (факти-
чески выполняют роль закона до вступления в силу соот-
ветствующего закона). Согласно ч.З ст.90 Конституции,
указы Президента РФ не должны противоречить Конституции
РФ и федеральным законам. Согласно Постановлению Конс-
титуционного Суда РФ от 30 апреля 1996 г. (см.
4.4.3.1.), неподзаконные указы Президента РФ действуют
до вступления в силу соответствующего федерального за-
кона.
8. Нормативные указы Президента РФ, изданные на ос-
новании и во исполнение федеральных законов.
9. Постановления Правительства РФ, издаваемые на ос-
новании и во исполнение Конституции РФ, федеральных за-
конов и нормативных указов Президента (ч.1 ст. 115
Конституции).
10. Иные подзаконные нормативные акты, издаваемые на
основании и во исполнение федеральных законов, указов
Президента РФ и постановлений Правительства РФ. Об этих
актах Конституция ничего не говорит. Следовательно, го-
сударственные органы, издающие эти акты, могут обладать
лишь делегированными нормотворче-скими полномочиями.
В этот иерархический перечень намеренно не включены
общепризнанные принципы и нормы международного права24.
С одной стороны, "заинтересованные физические и юриди-
ческие лица могут ссылаться непосредственно на нормы
международного права при разрешении споров между собой
и государственными органами, учреждениями и организаци-
ями"25. И если суд, разрешающий спор, признает конкрет-
ный принцип или норму международного права входящей в
правовую систему РФ в силу ч.4 ст. 15 Конституции, юри-
дическая сила этого принципа или нормы должна быть
идентичной силе ратифицированных международных догово-
ров РФ. Кроме того, поправки к главам 3-8 Конституции и
нормативные акты, обозначенные в пунктах 4-10, должны
приниматься (международные договоры - заключаться) с
учетом общепризнанных принципов и норм международного
права. С другой стороны, из смысла ст. 15 Конституции
не вытекает, что общепризнанные принципы и нормы между-
народного права обладают приоритетом по отношению к
противоречащим им внутренним правовым актам; в доктрине
такая позиция считается обоснованной, поскольку общеп-
ризнанные принципы и нормы, как правило, носят весьма
абстрактный характер, их точное нормативное содержание
вызывает споры даже среди специалистов по международно-
му праву и т.п.26. Даже в сфере регулирования прав че-
ловека, которые гарантируются Конституцией "согласно
общепризнанным принципам и нормам международного права"
(ч.1 ст. 17) и в соответствии с ч.1 ст.55, в которой
говорится о других общепризнанных правах и свободах че-
ловека и гражданина, конкретные другие права и свободы
(из числа "общепризнанных принципов и норм международ-
ного права") должны быть сначала признаны "общепризнан-
ными" в России. Следовательно, конкретные другие права
и свободы приобретут приоритет по отношению к законода-
тельству, поскольку, например, Конституционный Суд РФ

  
   24 В задачу данного Комментария не входит объяснение
содержания общепризнанных принципов и норм  международ-
ного  нрава.  Достаточно  указать,  что  они признаются
большинством государств,  а главное,  для России, как и
для  любой другой страны,  общепризнанными являются те,
которые признаются таковыми в самой  России  (подробнее
см.:  Даниленко Г.М. Применение международного нрава во
внутренней правовой системе России:  практика Конститу-
ционного  Суда  //  Государство  и  право.  1995.  ь11.
С.115-125; Поленина С.В. Указ. соч. С.28-41).          
   25 Конституция Российской Федерации:  Научно-практи-
ческий комментарий. С. 159.                            
   26 Конституция Российской Федерации:  Научно-практи-
ческий комментарий.  С.161-162 (автор раздела - Г.М.Да-
         ниленко).                                              
                                                       
                                                       
признает их гарантированными наравне с перечисленными в
Конституции (см. 1.3.1.2.).                            
   В ч.4 ст.  15 Конституции международные договоры  РФ
поставлены  в иерархии российской правовой системы выше
закона.  При этом не названо условие  ратификации  этих
договоров Федеральным Собранием.  На первый взгляд, это
может породить коллизию закона и межправительственных и
межведомственных  договоров,  которые должны иметь силу
подзаконного акта, если они не ратифицированы законода-
телем. Высказывается мнение, что эта коллизия не устра-
няется требованием ст. 14 Федерального закона "О между-
народных договорах Российской Федерации" - обязательной
ратификации договоров, исполнение которых требует изме-
нения  законов,  а  также устанавливающих иные правила,
чем предусмотренные законом, так как выявление противо-
речия  между законом и договором остается на усмотрении
органов исполнительной власти,  заключающих  договор27.
Однако  здесь  нет конституционно-правовой проблемы.  В
случае возникновения спора о праве по поводу применения
нератифицированного международного договора,  положения
которого оказались противоречащими закону,  суд  должен
применять закон до тех пор, пока договор не ратифициро-
ван.                                                   
   Соотношение юридической силы федеральных конституци-
онных  законов  и  международных договоров РФ несколько
проблематично. Если положения еще не вступившего в силу
договора  представляются  противоречащими  федеральному
конституционному  закону,  то  Конституционный  Суд  РФ
вправе  признать их неконституционными,  подтвердив тем
самым толкование Конституции, положенное в основу феде-
рального  конституционного закона.  Но если федеральный
конституционный закон (в частности,  поправка к  такому
закону)  принимается после вступления в силу (ратифици-
рованного) договора, то этот закон не должен противоре-
чить договору, так как конституционность последнего уже
не может быть предметом рассмотрения в  Конституционном
Суде (п."г" ч.2 ст.125 Конституции). Вместе с тем, если
такой закон будет принят в противоречие  ратифицирован-
ному  договору  и  Конституционный Суд подтвердит соот-
ветствие закона Конституции РФ,  то договор, если он не
может быть истолкован иначе, подлежит денонсации.      
   Федеративные отношения регулируются Конституцией,  а
также Федеративным и иными договорами  о  разграничении
предметов

                                                
   28 В сегодняшнем политическом дискурсе  в  России  с
необычайной легкостью выдвигаются популистские требова-
ния социальной государственности,  что сказывается даже
в практике Конституционного Суда РФ (см. 1.3.3.2.).    
                                                       
                                                       
Социальное правовое  государство  соответствует  именно
постиндустриальному обществу29. Это общество, объектив-
но  способное  обеспечить всеобщий высокий уровень пот-
ребления при сохранении высоких прибылей  собственников
средств производства. В таком обществе социальное регу-
лирование преимущественно по принципу  правового  (фор-
мального) равенства, без перераспределения национально-
го дохода в  пользу  социально  слабых,  становится  не
только  нецелесообразным в смысле экономического разви-
тия, но и опасным в общественно-политическом плане. Ли-
беральное (правовое) государство в этом обществе объек-
тивно уже не нужно ни социально сильным,  ни  социально
слабым. И складывается социальное правовое государство,
которое,  в ущерб правовому (формальному) равенству, но
при  его сохранении в принципе,  признает и гарантирует
своей реальной политикой привилегии для социально  сла-
бых,   или  "права  человека  второго  поколения"  (см.
2.4.1.).  Эти привилегии становятся возможными на опре-
деленном уровне социально-экономического развития в ре-
зультате деятельности определенных политических элит. В
этом  их  сущностное  отличие от "прав человека первого
поколения" - естественных и неотчуждаемых прав  и  сво-
бод.  Права первого поколения объективно складываются в
индустриальном обществе,  а затем уже формируется либе-
ральное (правовое) государство,  соблюдающее и защищаю-
щее эти права и свободы.  Наоборот, в процессе формиро-
вания  постиндустриального общества сначала государство
решает задачи по перераспределению национального  дохо-
да, а уже затем констатируется факт, что в результате

  
   29 В постиндустриальном обществе,  во-первых, эффек-
тивность производства становится качественно более  вы-
сокой,  а национальный доход - достаточным для удовлет-
ворения  постоянно  растущих  потребностей  практически
всех  членов  общества  (возникает  "общество потребле-
ния").  Во-вторых, качественно большая, чем в индустри-
альном обществе, часть членов общества реально исключа-
ется из процесса производства и потенциально - из сферы
экономической  активности вообще (постепенно значитель-
ная часть малоквалифицированной рабочей силы перетекает
в сферу услуг).  Между первым и вторым результатами пе-
рехода к постиндустриальному развитию существует проти-
воречие.  Второй сдерживает развитие производства,  так
как наращивать производство при  отсутствии  доходов  у
все большей части населения бессмысленно - некому поку-
пать производимую продукцию. Кроме того, рост числа лю-
дей, выключенных из сферы экономической активности, оз-
начает рост люмпенских маргинальных  слоев,  угрожающих
уничтожить такое возникающее общество,  в котором им не
находится места.  Происходят кризисы перепроизводства и
жестко подавляемые государством массовые акции протеста
(например,  в 20-30-е годы в США  и  Западной  Европе).
Между  тем  опыт большевистской России показывает,  чем
может обернуться возникновение в  обществе  критической
   массы маргинальных люмпенских слоев.                   
                                                       
   социальной деятельности   государства   складывается
система защищаемых законами интересов социально  слабых
членов общества,  т.е. возникают "права второго поколе-
ния".                                                  
   Это "права",  производные от деятельности  государс-
тва,  т.е. октроированные, а не естественные и неотчуж-
даемые.  Это "права" в кавычках, так как в действитель-
ности  большинство  из них суть не права,  а привилегии
(льготы и  преимущества)  социально  слабых.  Например,
"право на жилище" означает,  прежде всего, что малоиму-
щим,  нуждающимся в жилище,  оно предоставляется  госу-
дарством  бесплатно  или  за доступную плату (ч.З ст.40
Конституции). Другие же члены общества сами приобретают
жилище за реальную справедливую цену. Но для того, что-
бы одни получали жилище бесплатно, государство должно у
других отнять в виде налогов часть имущества.  Подобные
привилегии социально слабых означают,  что  общество  в
социальном  правовом государстве делится на тех,  в чью
пользу перераспределяется национальный доход, и тех, за
чей  счет он перераспределяется.  Поэтому принцип соци-
альной государственности -  это  несправедливость,  или
уравниловка.                                           
   Конечно, нет  ничего дурного в заблаговременной ори-
ентации на социальную государственность  в  посттотали-
тарной России.  Однако проблема заключается в том,  что
Россия сначала должна пройти путь социально-экономичес-
кого развития, ориентированный на капитализм и рыночную
экономику, т.е. такой период индустриального роста, ко-
торый предполагает не социальную, а преимущественно ли-
беральную государственность.  Поэтому в стране, где нет
традиций  частной  собственности,  не развиты механизмы
саморегулирования гражданского общества и не предвидит-
ся никакого "экономического чуда",  государственный ин-
тервенционизм (точнее,  стремление бюрократии  распоря-
жаться  чужой собственностью) вряд ли приведет к всеоб-
щему благоденствию,  зато существенно затормозит эконо-
мический рост.  В современной России формально, в соот-
ветствии с ч.2 ст.  7 Конституции,  "охраняются труд  и
здоровье  людей"  (правда,  охраняются плохо,  особенно
здоровье,  по причине отсутствия средств на здравоохра-
нение),  "устанавливается  гарантированный  минимальный
размер оплаты труда" (но прожить на минимальную зарпла-
ту невозможно - см. 2.4.5.1.), "развивается система со-
циальных служб" (в ч.2 ст.7 не уточняется, в каком нап-
равлении должна развиваться эта система) и т.д. Так что
положения ст.7 Конституции в  обозримом  будущем  будут
оставаться фикцией.                                    
Наконец, не бывает просто социального государства.  Со-
циальным может стать только уже  правовое  государство,
т.е.  такое,  в  котором механизмы господства права уже
развиты настолько, что они способны удержать "перерасп-
ределительный  произвол"  власти  в жестких рамках,  не
дать социальному началу государственности навредить  ее
правовому  началу30.  Возможно лишь социальное правовое
государство,  в котором допускается не вредное для пра-
вового начала уравнительное социальное регулирование. В
социальном правовом государстве индивид,  прежде всего,
рассматривается как автономный субъект, сам несущий от-
ветственность за последствия своей социальной активнос-
ти;  государство  гарантирует индивиду,  оказавшемуся в
невыгодном положении,  лишь  некий  минимум  социальных
благ  -  постольку поскольку обеспечение этого минимума
не вредит гарантиям свободы,  безопасности и  собствен-
ности. Здесь решение социальных задач признается невоз-
можным за счет чрезмерного налогообложения,  сдерживаю-
щего экономический рост.
                               
   1.3.3.2. Конституционный  Суд РФ о принципе 
социальной государственности 
                                 
   Конституционный Суд РФ в Постановлении от  4  апреля
1996 г. №9-П (см. 2.2.4.4.)31 сослался на принцип соци-
альной  государственности:  в  социальном   государстве
нельзя  требовать  от граждан,  имущественное положение
которых различно, уплачивать налоги и сборы в равном (в
абсолютном  исчислении)  размере,  ибо это противоречит
принципам равенства и справедливости. "Установление на-
логов и сборов в отсутствие каких-либо ограничений про-
тиворечило бы провозглашенным в  статье  7  Конституции
Российской Федерации целям социального государства, по-
литика которого должна быть направлена на создание  ус-
ловий,  обеспечивающих достойную жизнь и свободное раз-
витие человека" (абз.5 п.5 мотивировочной части  Поста-
новления).                                             
   Рассмотрев вопрос о конституционности установленного
Законом города Москвы от 14 сентября 1994  г.  сбора  в
500-кратном раз-

                                                       
   30 См.:  Теория  права  и  государства  /  Под  ред.
Г.Н.Манова. М., 1995. С.272-274.                       
   31 Постановление Конституционного Суда РФ от 4 апре-
ля  1996  г.  по делу о проверке конституционности ряда
нормативных актов города Москвы и  Московской  области,
Ставропольского края,  Воронежской области и города Во-
ронежа,  регламентирующих порядок регистрации  граждан,
   прибывающих на постоянное жительство в названные регионы. 
                                                   
                                                       
   мере минимальной месячной оплаты труда,  который уп-
лачивали граждане,  прибывающие на жительство в г.Моск-
ву,  Конституционный Суд указал на чрезмерность его ве-
личины  и  необходимость дифференцированности подобного
рода налогов и сборов  в  социальном  государстве  (см.
2.2.4.4.).  По мнению Конституционного Суда,  законода-
тель, регулируя налогообложение, должен учитывать такие
конституционные принципы, как принцип равенства (статья
19, часть 1) и принцип соразмерного конституционно зна-
чимым целям ограничения прав и свобод (статья 55, часть
3).  "В целях обеспечения регулирования налогообложения
в  соответствии  с  Конституцией  Российской  Федерации
принцип равенства требует учета фактической способности
к уплате налога,  исходя из правовых принципов справед-
ливости и соразмерности. Принцип равенства в социальном
государстве в отношении обязанности платить законно ус-
тановленные налоги и сборы (статьи 6  (часть  2)  и  57
Конституции Российской Федерации) предполагает, что ра-
венство должно  достигаться  посредством  справедливого
перераспределения  доходов  и  дифференциации налогов и
сборов.                                                
   Между тем статья 2 Закона города Москвы от  14  сен-
тября 1994 г.  не учитывает финансового потенциала раз-
личных налогоплательщиков  и  фактически  устанавливает
подушную систему налогообложения, что при чрезмерно вы-
соком налоге означает взыскание существенно большей до-
ли из имущества неимущих или малоимущих граждан и мень-
шей доли - из имущества  более  состоятельных  граждан"
(абз.2 и 3 п.5 мотивировочной части Постановления).    
   Таким образом,  Конституционный  Суд  РФ справедливо
полагает,  что принцип социального  государства  -  это
уравниловка,  т.е. применение разного масштаба к лицам,
находящимся в разном имущественном положении,  с  целью
уравнять их в имущественном отношении ("перераспределе-
ние доходов").  Этот принцип являет собой прямую проти-
воположность принципу правового государства - правовому
(формальному) равенству,  т.е. равенству индивидов в их
свободе,  равенству  их  общих  правовых  статусов (см.
1.3.2.1.),  что подчеркнул судья Конституционного  Суда
РФ  М.В.Баглай  в  особом  мнении  по данному делу (см.
2.2.4.4.).                                             
   Однако обоснование уравнительной политики социально-
го государства конституционным принципом равенства, ко-
торый в социальном государстве, по мнению Конституцион-
ного Суда,  требует справедливого перераспределения до-
ходов, не выдерживает никакой критики. Во-первых, ссыл-
ки в Постановлении Конституционного                    
Суда на положения статей 6,  19 и 57 Конституции предс-
тавляются неуместными, поскольку эти положения не имеют
отношения к принципу социального государства. Статья 57
устанавливает обязанность каждого платить законно уста-
новленные  налоги и сборы,  ч.2 статьи 6 устанавливает,
что каждый гражданин РФ обладает на ее территории всеми
правами и свободами и несет равные обязанности, предус-
мотренные Конституцией, а ч.1 статьи 19 - что все равны
перед  законом  и судом.  Отсюда можно вывести лишь то,
что если закон будет  устанавливать  дифференцированные
сборы,  размер которых будет увязываться с доходами, то
все без исключения лица с разными доходами  будут  пла-
тить сборы соразмерно их доходам; а если закон устанав-
ливает одинаковый для всех размер сбора,  то  все,  кто
обязан его платить, без исключения должны платить его в
одинаковом размере.                                    
   Во-вторых, требование  дифференцированности  сборов,
подобных  сбору с граждан,  прибывающих на жительство в
г.Москву,  не вытекает и из содержания ст.  7 Конститу-
ции,  определяющей задачи социального государства.  Для
выполнения таких задач,  перечисленных в ст. 7, как го-
сударственная поддержка семьи, материнства, отцовства и
детства, инвалидов и пожилых граждан, выплата государс-
твенных пенсий, пособий, а также для финансирования го-
сударственных жилищных фондов,  государственных  систем
здравоохранения и образования, государственных экологи-
ческих программ и содействия развитию  культуры,  дейс-
твительно,  необходима  дифференцированная (прогрессив-
ная) шкала подоходного налога.  Но требование дифферен-
цированности нельзя распространять на все остальные ви-
ды налогов и, тем более, сборы (это обстоятельство под-
черкивается  в особом мнении судьи М.В.Баглая).  В про-
тивном случае получится,  что в  сфере  налогообложения
законодатель  руководствуется только принципом социаль-
ного государства,  отвергая принцип правового государс-
тва, провозглашенный в первой статье Конституции.      
   Принцип правового  государства  требует  формального
равенства в сфере налогообложения, а принцип социально-
го  государства требует дифференцированного (неравного)
распределения налогового бремени.  Их сочетание в соци-
альном  правовом  государстве  достигается  применением
прогрессивной шкалы подоходного налога и  установлением
налогов на имущество (в частности,  на наследство), что
следует рассматривать как исключение из общего  правила
-применения одинакового масштаба к лицам, находящимся в
разном имущественном положении. За исключением подоход-
ного налога и налогов на имущество, законодателя вообще
не должен интересовать вопрос о доходах и имущественном
положении физических лиц, обязанных платить законно ус-
тановленные налоги и сборы. В социальном правовом госу-
дарстве  уравнительное  начало  (вопреки  мнению  судей
Конституционного Суда,  уравниловка - это  несправедли-
вость)  не  должно существенно вредить правовому началу
государственности, т.е. формальному равенству, справед-
ливости.

                                               
   1.3.4. ЕДИНСТВО ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА  
И СВОБОДА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 
                         
   Положения ч.1 ст. 8 Конституции конкретизируют поня-
тие  экономической  свободы.  При  этом подразумевается
право частной собственности, и ч.2 ст. 8 гарантирует ее
признание  и защиту наравне с другими формами собствен-
ности (см. 1.3.5.).                                    
   Во-первых, поскольку Российская Федерация - это  од-
но, хотя и федеративное, государство, ч.1 ст. 8 Консти-
туции гарантирует всеобщую и равную для  всех  экономи-
ческую свободу на всей территории России:  "...гаранти-
руются единство экономического пространства,  свободное
перемещение товаров, услуг и финансовых средств". Отсю-
да вытекает, что гражданское (также предпринимательское
или торговое и т.п.) законодательство находится в веде-
нии Федерации (п.  "о" ст.71 Конституции), а установле-
ние  общих принципов налогообложения и сборов в России,
находящееся в совместном ведении Федерации и ее субъек-
тов (п."и" ч.1 ст.72 Конституции), следует понимать как
задачу федерального законодателя (см.  3.6.).  Примени-
тельно  к  местному самоуправлению недопустимо введение
местных налогов и сборов,  которое могло бы  ограничить
свободное перемещение товаров, услуг, финансовых средс-
тв в пределах единого экономического пространства  (см.
5.5.1.).                                               
   В контексте  признания  неконституционным  законода-
тельства субъектов РФ, ограничивающего основные права и
свободы граждан,  Конституционный Суд РФ признал гаран-
тированным Конституцией основное  право  свободно  и  в
полном  объеме пользоваться и распоряжаться имуществом,
свободно перемещать товары,  услуги и финансовые средс-
тва  (абз.14  п.3  мотивировочной  части  Постановления
Конституционного Суда РФ от 4 апреля 1996 г.  №9-П -см.
1.3.3.2.). Такое право не сформулировано в тексте Конс-
титуции,  и в данном случае Конституционный Суд признал
его одним из                                           
основных прав  в  соответствии с положением ч.1 ст.  55
Конституции (см. 1.3.1.2.).                            
   Вместе с тем, политическая реальность посттоталитар-
ной  России  препятствует формированию единого экономи-
ческого пространства (см. 1.3.5.).                     
   Во-вторых, ч.1 ст.8 гарантирует свободу  экономичес-
кой  деятельности  и (государственную) поддержку конку-
ренции.  Тем самым как бы провозглашается цель экономи-
ческой политики государства -формирование рыночной эко-
номики.  В ч.1 ст.34 Конституции свобода  экономической
деятельности  раскрывается как право каждого на свобод-
ное использование своих способностей  и  имущества  для
предпринимательской  и иной не запрещенной законом эко-
номической деятельности (см.  2.4.2.5.).  Согласно  ч.2
ст.34, "не допускается экономическая деятельность, нап-
равленная на монополизацию и недобросовестную конкурен-
цию".  Ограничение  монополизма  в экономике и создание
условий,  препятствующих недобросовестной  конкуренции,
обеспечивается антимонопольным законодательством, кото-
рое развивается в России после принятия Закона РСФСР от
22  марта 1991 г.  "О конкуренции и ограничении монопо-
листической деятельности на товарных рынках"32.        
   Однако проблема заключается в том,  что в ч.2  ст.34
имеются  в виду монополизм и недобросовестная конкурен-
ция как явления, возникающие в условиях развитого (бур-
жуазного) гражданского общества, на определенной стадии
развития рыночной экономики,  когда свободный рынок как
механизм саморегулирования гражданского общества исчер-
пывает свои возможности и может перейти в свою противо-
положность, если не будет создан государственно регули-
руемый рынок.  В посттоталитарной России нет ничего по-
добного  и  в  обозримом  будущем не предвидится.  Пока
складываются по существу добуржуазные,  социально-исто-
рически  неразвитые формы экономики,  в которых исходно
ведущую роль играет государство, аппарат исполнительной
власти,  т.е.  в посттоталитарном развитии еще не прои-
зошло обособление сфер гражданского  общества  и  госу-
дарства (см. 1.3.5.). В таких условиях монополизм и не-
добросовестная конкуренция являются неизбежным и  зако-
номерным  результатом государственной экономической по-
литики вообще и деятельности определенных групп, входя-
щих в правящие (в центре и

  
   1.3.5. ПЛЮРАЛИЗМ И РАВНАЯ ЗАЩИТА ФОРМ СОБСТВЕННОСТИ
 
   Часть 2 ст.8 гласит: "В Российской Федерации призна-
ются и защищаются равным образом частная, государствен-
ная,  муниципальная и иные формы  собственности".  Пос-
кольку земля и другие природные ресурсы составляют объ-
екты собственности особой общественной  важности,  "ис-
пользуются  и охраняются в Российской Федерации как ос-
нова жизни и жизнедеятельности народов,  проживающих на
соответствующей территории" (ч.1 ст.9 Конституции),  то
в ч.2 ст.9 Конституции плюрализм  собственности  специ-
ально  оговаривается применительно к этим особым объек-
там: "Земля и другие природные ресурсы могут находиться
в частной, государственной, муниципальной и иных формах
собственности".  Вместе с тем Конституция не  фиксирует
факт частной собственности на природные ресурсы, а лишь
допускает  возможность   частной   собственности   (см.
2.4.2.2.).                                             
   В ч.2 ст.8 и ч.2 ст.9 формы собственности различают-
ся по субъектному составу. Следует пояснить, что с этой
точки  зрения  принципиально  возможны только две формы
собственности - частная и публичная (государственная  и
муниципальная).  Имущество, находящееся в частной собс-
твенности,  принадлежит определенным отдельным лицам  и
их  объединениям;  Имущество,  находящееся  в публичной
собственности,  формально  принадлежит  неопределенному
кругу  лиц  - всем гражданам государства,  составляющим
публично-правовой                                      
союз (государственная собственность), или всем постоян-
ным жителям поселения,  создающим муниципальное образо-
вание (муниципальная собственность). Во всех видах пуб-
личной  собственности  правомочия собственника осущест-
вляют органы государства или местного самоуправления. В
соответствии  с  п."г"  ч.1 ст.72 Конституции государс-
твенная собственность разграничивается на федеральную и
собственность  субъектов Федерации.  Последняя означает
часть имущества,  находящегося в государственной  собс-
твенности,  в отношении которой правомочия собственника
осуществляют органы  государственной  власти  субъектов
РФ.  Никакие другие формы собственности в ряду "частная
- государственная - муниципальная" логически  невозмож-
ны. Например, если большая часть акций акционерного об-
щества (юридического лица) принадлежит  государству,  а
меньшая  - частным лицам,  имущество этого юридического
лица является частной,  но не государственной или "сме-
шанной" собственностью, а акции находятся соответствен-
но в государственной и частной собственности.          
   Принцип плюрализма и равной  защиты  различных  форм
собственности раскрывается в совокупности следующих по-
ложений:                                               
   1) Конституция  гарантирует  частную  собственность,
включая частную собственность на землю и другие природ-
ные ресурсы (государственная и муниципальная  собствен-
ность,  собственность  вообще возможны постольку,  пос-
кольку существует частная, а индивид признается субъек-
том частной собственности); 2) частная собственность на
землю и другие природные ресурсы  гарантируется  в  той
мере, в которой это не вредит "жизни и деятельности на-
родов,  проживающих  на  соответствующей  территории"33
(такое же условие относится

                            
   33 Данное  условно  несет  в себе возможность весьма
широкого его толкования: от установления правовых режи-
мов  использования земель,  находящихся в частной собс-
твенности,  до запрета приватизации природных  ресурсов
на определенной территории, поскольку это будет призна-
но разрушительным для естественной среды обитания насе-
ления;  от  передачи  определенных природных ресурсов в
собственность коренных  малочисленных  народов,  особые
права  которых  гарантированы  в ст.69 Конституции,  до
преимущественного права лиц,  проживающих на  соответс-
твующей территории,  приобретать право собственности па
   используемые ими природные ресурсы и т.д.              
   Поскольку природные ресурсы - это  базовый  источник
экономического существования общества в целом,  то "на-
роды" в смысле ч.1 ст.9 Конституции - это не просто на-
селение  конкретной  территории (иначе использовался бы
термин "население").  Прежде всего подразумеваются  ко-
ренные  малочисленные  народы (в смысле ст.69 Конститу-
ции) или иные национальные или  социально-экономические
меньшинства,  для которых естественная среда обитания -
    это экосистема, в которую они сами                     
     включены настолько, что иное экономическое существо-
вание для них невозможно. Но в ч.1 ст.9 говорится о на-
родах вообще,  а не о коренных малочисленных народах. И
поскольку в преамбуле Конституции говорится,  что Конс-
титуцию  РФ принимает многонациональный народ,  и в ч.1
ст.3 носителем суверенитета объявляется также  многона-
циональный  народ  России,  а не народы,  проживающие в
России (на  соответствующих  территориях),  то  понятие
"народы" в смысле ч.1 ст.9 оказывается юридически неоп-
ределенным и допускает широкое толкование.  34  Принцип
социальной  государственности  означает,  что на основе
государственной собственности не только защищаются нра-
ва и свободы,  но и обеспечиваются экономические приви-
легии части членов общества. Поэтому здесь равная защи-
та частной и государственной собственности оборачивает-
ся неравной защитой экономических  интересов  фактиче-
ских собственников и неимущих (малоимущих).

   к государственной и муниципальной собственности, хо-
тя последняя по определению должна исключать противоре-
чие интересов собственника природных ресурсов  и  наро-
дов,  проживающих на соответствующей территории);  3) с
учетом положений ст.2  Конституции,  частная  собствен-
ность,  наряду с другими правами и свободами человека и
гражданина,  является высшей ценностью,  а  обязанность
государства - признавать,  соблюдать и защищать частную
собственность;                                         
   4) государственная и муниципальная собственность,  в
конечном счете, производны от частной собственности ин-
дивидов и предназначены для более эффективной  реализа-
ции  и  защиты прав человека,  в частности,  для защиты
частной собственности;  поэтому равная защита  частной,
государственной и муниципальной собственности не проти-
воречит тезису о высшей ценности частной собственности.
   Более конкретно положение ч.  2 ст.  8 Конституции о
равной  защите  различных  форм  собственности надлежит
толковать следующим образом. С одной стороны, положения
ст.2  Конституции  нельзя  интерпретировать как обязан-
ность государства отдавать приоритет частной  собствен-
ности  в сравнении с государственной или муниципальной.
Ибо в правовом государств34  государственная  собствен-
ность  обеспечивает  деятельность государства по защите
прав и свобод человека и гражданина (защита прав и сво-
бод  одного  не должна нарушать права и свободы других;
следовательно, защита интересов субъектов частной собс-
твенности  не должна нарушать права других лиц,  защита
которых обеспечивается государственной собственностью).
Отсюда  и  вытекает положение ч.2 ст.8 о равной защите,
что означает формальное равенство частных лиц  и  госу-
дарства как субъекта собственности.                    
   С другой   стороны,   осуществление  государственных
властных полномочий,  ограничивающее  правомочия  собс-
твенности частных лиц                                  
ради соблюдения интересов государственной  собственнос-
ти,  должно  происходить  в  рамках надлежащей правовой
процедуры - на основании закона по решению суда.  В ус-
ловиях  правовой  государственности отношения собствен-
ности между разными субъектами, включая отношения между
частными  лицами  и государством,  - это частноправовые
отношения,  отношения в  сфере  гражданского  общества.
Публичноправовые  отношения  по  поводу  собственности,
т.е.  отношения власти и подчинения,  возможны только в
сфере управления государственной собственностью. Отсюда
вытекает,  что в случае столкновения интересов (спора о
праве)  субъектов частной собственности и государствен-
ных органов,  защищающих интересы государственной собс-
твенности,  это  столкновение  следует  рассматривать в
правовом аспекте как спор формально равных сторон,  ко-
торый  подлежит разрешению в судебном порядке.  Поэтому
ч.З ст.35 Конституции устанавливает, что никто не может
быть  лишен своего имущества иначе как по решению суда.
Если же считать, что, например, в рамках налоговых пра-
воотношений  (публично-правовых отношений) органы нало-
говой полиции вправе в бесспорном порядке  списывать  с
банковских  счетов налогоплательщиков (юридических лиц)
недоимки по налогам (т.е. могут быть судьей в своем де-
ле,  что в сфере права недопустимо35), то это будет оз-
начать приоритетную защиту государственной собственнос-
ти, что противоречит ч.2 ст.8 (понятно, что частные ли-
ца не могут списывать с государственных банковских сче-
тов долги государства) и ч.З ст. 35 Конституции. Отсюда
возникает проблема надлежащей правовой  защиты  частной
собственности  в  отношениях по поводу защиты интересов
государственной собственности (см. 2.4.2.4.).          
   Разумеется, положение ч.2 ст.8  предполагает  равную
уголовно-правовую защиту всех форм собственности,  иск-
лючает установление дополнительных,  а также повышенных
по  ставкам  налогов  и  сборов  в зависимости от формы
собственности, организационно-правовой формы предприни-
мательской деятельности, а с учетом ч.1 ст. 8 - от мес-
тонахождения налогоплательщика и иных носящих дискрими-
национный характер оснований.                          
   Однако природа  сложившегося в России посттоталитар-
ного общества такова, что равной защиты частной и госу-
дарственной соб-

                           
   36 "Причина,  по которой мы в результате  проводимых
реформ   неизбежно  оказываемся  в  докапиталистической
(можно сказать, неофеодальной) ситуации, кроется в при-
роде  складывающихся  у нас общественных и политических
отношений,  в типе собственности и права. Эта типология
предопределена  постсоциалистическим  огосударствлением
собственности,  т.е. созданием такой собственности, ко-
торая еще не свободна от государственной власти,  и та-
кой государственной власти,  которая еще не свободна от
собственности.  В  социально-историческом измерении по-
добная ситуация характерна для феодальной стадии, когда
экономические и политические явления и отношения в силу
их неразвитости еще не отделились друг от  друга  и  не
образовали две различные сферы относительно независимо-
го,  самостоятельного бытия.  Такой  симбиоз  власти  и
собственности,  политики и экономики означает,  что об-
щественно-политическое целое еще не дозрело  до  диффе-
ренциации  на частноправовую и публично-правовую облас-
ти,  на гражданское общество и политическое государство
(Нерсесянц B.C. Указ. соч. С.393).                     
   37 При социализме (жестком тоталитаризме) нет свобо-
ды и,  следовательно,  собственности;  здесь существует
"общенародное   достояние",  часть  которого  тотальная
власть распределяет для личного потребления членов  об-
щества,  сочетая при этом уравниловку и привилегии. Го-
сударственная собственность  существует  там,  тогда  и
постольку,  где,  когда  и поскольку существует частная
собственность.  Разрушение советского тоталитаризма оз-
начало легализацию частной собственности. "Но главное и
определяющее во всем этом процессе состояло в том,  что
именно  в  ходе  так называемого "разгосударствления" и
приватизации  была  изменена  природа  социалистической
собственности  и она впервые на самом деле - в экономи-
ко-правовом смысле - была огосударствлена.  И только  с
помощью приватизации (и, следовательно, признания част-
ной собственности и допущения неопределенного множества
частных собственников) постсоциалистическое государство
как раз создало экономико-правовые условия, необходимые
для самоутверждения в качестве настоящего собственника.
По смыслу этого процесса основная масса объектов  госу-
дарственной собственности остается у государства, а ка-
кая-то часть на тех или иных  условиях...  переходит  к
некоторым  членам  общества..."  (Нерсесянц B.C.  Указ.
        соч. С.391).                                           
                                                       
                                                       
процессе же приватизации соответствующие  государствен-
ные  органы  и должностные лица - от имени государства,
которое одновременно и власть,  и некий "суперсобствен-
ник"  - определяют,  кому,  сколько и на каких условиях
предоставляется собственность,  т.е. предоставляют при-
вилегии. "В таких условиях право-привилегия - это зави-
симость любого собственника от усмотрении  власти-собс-
твенности  и привилегия по отношению ко всем остальным.
Сверхмонопольная государственная собственность по свое-
му  образу  и подобию создает в условиях дефицита собс-
твенности  монопольно  привилегированных  собственников
помельче, которые зависимы от государства, но всесильны
по отношению к  несобственникам"38.  Пока  продолжается
процесс  властного  распределения  и  перераспределения
бывшего "общенародного достояния",  равной защиты госу-
дарственной   и  частной  собственности,  независимости
частных собственников от аппарата исполнительной власти
не может быть по определению. Когда этот процесс завер-
шится, возникнет проблема равной государственной защиты
более  и менее привилегированных частных собственников,
характерная,  например,  для некоторых стран  Латинской
Америки, но невозможная в правовом государстве.