> ^ 3 7 6
И вот поэтому-то наше первое слово —ко всем тем, кто
здесь и там этуборьбу ведет, ктем, кто сурово и крепко сжима
ет рукоятку своего меча, кто зорко и пристально, неотрываю-
щимся взором смотрит на смертельного врага, нанося и гото
вясь еще нанести ему удары, освобождая и спасая Россию.
Кним наше первое слово. Пусть они знают, что все русские
патриоты трепетно чувствуют их рядом и вместе с собой, что
они не одни, не одиноки, что никогда они не будут забыты,
что вся страдающая, но живая громада живой и дышащей, ра
зорванной, но единой России, внутренней и зарубежной, лю
бовно смотрит на них, как на своих лучших и родных детей и
сынов, чьи имена, всех уже прославленных и еще безвестных,
кто погиб в этой борьбе за Россию, будут некогда записаны
воскрешенной Россией в свои национальные святцы.
К вам —подлинные и бесстрашные борцы и бойцы за
Россию —наш первый братский привет, наши слезы уми
ления, восторга и любви, к вам —наше первое слово!».
Этим нашим основным разговором определились в
сущности и все последующие отношения, и им, между про
чим, было вызвано и составление мною ряда биографий
наших зарубежных героев: Захарченко-Шульц, Радкови-
ча, Болмасова, Ретерса, Сольского, Соловьева и, наконец,
биографии самого Александра Павловича, напечатанной
в № 55 «Россия и славянство», за полтора месяца до захва
та генерала Кутепова его врагами и врагами его России.
Уходя тогда от Кутепова, я невольно сравнивал свое пер
вое впечатление там, вТаврии в 1920 году, с этим —в Пари
же в 1927 году. Был ли это другой человек? Изменился ли
он за эти годы?.. Живые люди не могут не меняться.
Уждесять лет ушло с тех пор, и много
Переменилось вжизнидляменя,
Исам, покорный общему закону,
Переменился я...
Яне знал его тогда и не мог поэтому по-настоящему срав
нивать. Вероятно, он много узнал для себя нового, расширил
свой кругозор (он, впрочем, никогда не был у него узок), но
