Не во сне, Боже мой, наяву
Птица Синяя – тише! – садится –
Не спугните! – ...к рукам... на траву...
1975
* * *
Что ли, мне тебя побаловать,
Что ли, рядом посидеть,
Да по-старому, бывалому,
Что ли, песенку запеть?
Ой ли, ну ли, ну ли, ну ли да!
Что ли, песенку запеть?
Не забыта, не утрачена,
Знаю, песенка одна
Будет бережно подхвачена,
До конца доведена.
Ой ли, ну ли, ну ли, ну ли да!
До конца доведена.
За одной – другая вспомнится
И опять не без родни:
Отзвеневшим переполнится,
Предстоящим зазвенит.
Ой ли, ну ли, ну ли, ну ли да!
Предстоящим зазвенит.
Запою... Но – дело зряшное
Старым новое чинить:
Отличаются вчерашняя
И сегодняшняя нить.
Ой ли, ну ли, ну ли, ну ли да!
И сегодняшняя нить.
Слишком разные по колеру,
Хоть в какую песню вдень!
С этой латкой – только по миру,
Да и то – в ненастный день!
Ой ли, ну ли, ну ли, ну ли да!
Да и то в ненастный день!
Пожалеть-то – не пожаловать!
Как ужалить – пожалеть!
...Что ли, мне тебя побаловать,
Что ли, рядом посидеть?
Ой ли, ну ли, ну ли, ну ли да!
Что ли, рядом посидеть?
1975
* * *
Бездомных не ищут:
Они – не потеря.
Не просят у нищих,
Предавшим – не верят.
Так было и есть
И, я думаю, будет,
Пока на планете
Общаются люди.
Не жди компромиссов,
Надежды не пестуй!
В дому моем – чисто.
В дому моем – честно.
На жалость – а вдруг? –
Не настраивай слуха.
Натянут мой лук,
И в глазах моих – сухо.
Не засти мне света!
Вольна и резка я!
...Заденет – не сетуй:
Стрелу – отпускаю.
1975
* * *
Что же теперь?
Как же теперь?
Нет у меня
Веры тебе.
Раньше была –
Выше молвы!
Нынче – хотя б
Ниже травы...
Ох, нелегко
С этой горы!
...А говорил:
Наговоры!
А убеждал:
С зависти, мол,
Наговоры...
Милый ты мой!
Знаю я все –
Выведала.
Веру свою
Выжгла дотла.
Не уличу –
Что уличать?
Не закричу –
Поздно кричать.
Нечем кричать.
Нечем болеть...
Да на тебя –
Мука смотреть:
Как ты себя
Связываешь,
Сказочки мне
Сказываешь,
Чтобы спала?
Благодарю!
Песенкой вот
И отдарю.
Пой-напевай,
Что уж теперь!
Нет у меня
Веры тебе.
1975
* * *
«Чере-чере-черемуха!
Чего, чего тебе вздыхать?» –
Не при дороге выросла,
Взошла, где птица вытрясла.
И все мое имение –
Родник между кореньями
Да коршуну не видное
Гнездовье соловьиное.
Из года в год соловушки
Летят во все сторонушки,
А мне пути заказаны,
А я к земле привязана.
Цвету не ало-розово,
Цвету бело-морозово,
И ягода не лакома,
Понравится не всякому:
Наполовину мягкая,
А на другую – твердая.
Наполовину – сладкая,
А на другую – горькая.
1976
* * *
На зеленом лугу стою,
По ромашкам бегу...
Хорошо себя чувствую
На обрыв-берегу!
Ветер волнами, волнами!
Только руки раскинь –
Словно парус наполненный
Туго выгнута синь.
Ветер ласковый-ласковый!
Понесло, повело
Ветра влажное, властное,
Волевое крыло.
Ветер стелется, стелется!
Ветер падает, взмыв!
Смею ветру довериться –
С ним прекрасен обрыв!
К камню неосторожному
Прикоснуться не дав,
Встретит бурно, восторженно
Сгусток ветра – вода.
Струй крученые жгутики
Испытай на разрыв!
...Надо мной – парашютики
Одуванчиков, ив.
Ветер дунул – и густо их,
Словно снегу в пургу!
На зеленом лугу стою,
По ромашкам бегу...
1976
ТРИ ОГОНЬКА
Три огонька в стылой темени светятся.
Три – из былых тридцати...
«Скоро и эта деревня изнетится...» –
Кто там изрек? Погоди!
Вскользь равнодушное слово уронено,
В самое сердце разя.
Ладно. Ничто. Извиним постороннего,
Непосторонних – нельзя!
Сказана вслух непреложная истина;
Слово в горсти – не зажать...
В гулкой тиши приговором и выстрелом
Грянуло: нечем дышать.
В снег – равнодушный, нетронутый – падаю.
Жизнь моя! Песня моя!
...Поразлетелись неправдой и правдою
Дочки твои, сыновья.
Не заслониться от мира огромного:
Чуть набекрень – повело...
В тесных квартирах, в заставленных комнатах
В городе детям светло.
Мытых дождями, лелеянных сказками,
Полных добра и тепла,
Сколько их, смелых, умелых и ласковых,
Городу ты отдала!
Им не идется обратно, не едется...
Быть по сему; не пора!
...Скоро и эта деревня изнетится:
Три – на отшибе – двора...
1976
СЫНУ
Глазоньки твои зоркие
Высмотрели: ушла!
Слезоньки твои горькие:
Как я тебе нужна!
С сердцем, тревогой вспоротым,
С шепотом: «Сын, сынок!» –
Рысью бегу по городу:
«Хлеб. Молоко. Творог.
Что-нибудь витаминное...
Сладкое что-нибудь...»
Маленький мой, любимый мой,
Вот она – я! Забудь,
Что не была! Привиделось
Это тебе во сне!
...Мокрая прядка выбилась,
Веки – зари красней.
Буду слезинки смахивать,
Греясь твоим теплом,
Будут рыданья встряхивать
Тельце, как дальний гром –
Реже, слабей... И рученька,
Чуть побледнев, замрет.
Ну, прокатилась тученька,
Можно смотреть вперед.
Стирки у вас накоплено...
(Мыло – забыла!!!) Да.
Есть ли у печки топливо?
Надо добыть. Айда
Снова в постельку слезную...
Вздрогнешь, открыв глаза.
Рядом я, милый, возле я!
...Нет, не прошла гроза.
Вырастешь. И однажды я
(«Спой! – ты попросишь сам, –
Песню, где дуб-бедняжечка
Рекрутом на часах».)
Песню спою – о дереве
И о другом – спою...
В песню ли так уверовав,
Вспомнив ли боль свою,
Что испарилась начисто, –
Думалось, – как роса,
Ты, кремешок, расплачешься!
...Нет, не прошла гроза.
1976
* * *
Иду с любимым человечком.
Все человечку надо знать:
И почему туман над речкой?
И отчего взгрустнула мать?
«А оттого река в тумане,
Что воздух речки холодней.
А потому взгрустнулось маме,
Что светят звездочки над ней».
«А отчего река теплее?
А жаркий день зачем остыл?
А разве маме веселее,
Когда на небе – ни звезды?»
«А в речке солнышко купалось,
Покуда спать не улеглось.
Его тепло в воде осталось,
Но воздух выманит, небось.
А маму звездочка гревала
Сильней, чем солнышко – реку,
Но эта звездочка – упала,
Чтоб камнем стать на берегу».
«А воздух речку обижает,
Тепло выманивая, да?» –
«Она ему ведь не чужая,
А что остынет – не беда:
К ней утром солнышко вернется...» –
«А, мама, звездочка твоя
На небе больше не зажжется?» –
«Зажжется... только – не моя.
А мы с тобой устали за день:
Все говорим да говорим!
Давай на камешек просядем,
Давай тихонько посидим».
Журчит вода. Пищит комарик.
Растет туман, как белый гриб.
«А воздух речке что подарит?» –
«Дождинкой отблагодарит».
«А вон, гляди, такая точка
За ясным месяцем... над ним...
Скажи скорей, она – не дочка
Той, на... котором мы – сидим?»
«А что? Похожа! Очень даже!
Как та – в коронке из лучей». –
«Давай-ка мы ее привяжем
Покрепче к месяцу!» –
«А – чем?»
1976
* * *
Если вдруг светлая
Жизнь принахмурится,
Очень советую:
Выйди на улицу.
Что ж ты? Вставай давай!
Будут в товарищи
Солнце, земля, вода,
Птицы, комарики.
Только не уклонись
От всеучастия –
Будут и даль, и высь,
Будет и счастие.
Не засидись в дому
В злом одиночестве!
Темень – шагни во тьму:
Есть и у ночи свет.
Дождь тебя выхлещет,
Сиверко вызнобит,
Каждую щель в плаще
Выищет, вызнает.
Ладно, что – ветерок!
Есть утешение:
Он превратит в ледок
Слякоть душевную.
И гениально прост
Выход окажется,
Ибо где лед, там мост...
Только отважиться,
Только преодолеть
Страх невезения,
И где, казалось, – смерть,
Будет – спасение.
1976
МАЛИНА ТВОЯ
Поэма
Федору Абрамову
Глава первая
ДЫМОВАЯ
В деревню,
Где кашивала,
В деревню,
Где пахивала,
В деревню,
Где плясывала,
В деревню,
Где плакивала,
В ту самую,
Что оставила,
Хоть та: «Не оставь!» –
Настаивала,
В ту бедную,
Что покинула,
Хоть та: «Не покинь –
Погину я!» –
Молила, держала за полы,
Ободья колес обхватывала
Колосьями зацветающими,
Ромашками, чуть кивающими,
И реченьками, и пожнями,
И елками придорожными...
Не жать, не вязать,
Не рожь молотить, –
Себя показать,
Народ удивить
Платьем богатым,
Станом необъятным
(Была-то худа,
Нонь – что ягода!),
Долей успешной,
Говорей нездешней,
Умницей сыном,
Дочкой красивой,
Баловнем внуком –
К прежним подругам
Нарядная и гордая,
Приехала из города.
С окон доски сорвала,
Пол березкой помела,
Сына: «Ну-ка, не отвык?» –
Проводила на родник
За водой на самовар.
Кем-то брошенный стожар,
Оглядясь, приподняла:
«Не тяжелый!» – унесла,
Положила под топор...
С печкой – тот ли разговор!
А ну-ка, лопата,
Давай, как когда-то:
Поперек полешко
Положи, не мешкая,
На тот на подклады шек
Три полешка рядышком,
Меж них – лучинку
Али бересто,
Все без запинки,
Гляди, как просто!
Наверх полено,
Другое, третье...
Стожар мгновенно
Уложен клетью.
Не раскатилась!
Не разломалась!
(Не разучилась –
А ведь казалось!)
Жива привычка,
И – с плеч гора.
Ну, девка-спичка,
Твоя пора!
...Извела пол коробка
Спичек понапрасну,
Не горит огонь никак,
Беспричинно гаснет.
Бьется женка у чела,
Нос и щеки в саже.
Потихоньку начала
Выражаться даже,
Как, бывало, на коня,
Что не тянет плуга.
Только нету у огня
На ругню испуга.
«Чем тя, урас, жигануть,
Чтоб не шастал криво?
Керосину хлестануть –
Враз подымешь гриву!
У соседей, всяко, есть,
Ну-ка, в руки ноги!» –
...Хлобыстнула, не жалесь
По поду – потоки!
С язычком огня в поток
Сунула лучину...
Полыхнуло – в потолок!
Как и отскочила!
Как глаза уберегла,
Слава те, успела!
До переднего угла
Пламя долетело.
Хорошо – в окне стекло.
Высажено было,
Через ту дыру пыло
В небо ускочило.
Ускочило, опалив
Паутины пряжу.
А из печи дым валит,
Да черен! Да страшен!
Не в открытую трубу,
Как оно ни странно,
Весь, как есть, валит в избу,
Словно из вулкана.
Что за притча, что за срам
С этой печью вышел?
«Ну-ко, парень, где ты там?
Лезь скорей на крышу!
Промети-ко дымоход
Долгою метелкой:
Не кирпич ли дым гнетет,
В дымоход затолкан?
Не гнездо ли там свила
Глупая ворона?
Печь как печь, всегда была
Смирной да пословной!» –
Лезет сын – сажень в плечах -
К дымоходу прямо:
«Нету, мама, кирпича!
Нет вороны, мама!»
Собирается народ:
«Помощи не надо?» –
«Да зачем... да нет... да вот –
Помогите, правда.
Не по нраву дым трубе:
Не берет, хоть тресни!
А в нетопленой избе
Дух худой и – плесень...» –
«В нетоплёном – не житье!
Это так от веку.
И для печи, молодьё,
Надобна аптека!» –
«Печь дымит – и весь твой сказ?
А вспомянь-ко, мила,
Ты когда в последний раз
Эту печь топила?
Сколько зимок промело?» –
«Да, считай, уж двадцать...» –
«А в печи твоей тепло
Все должно держаться,
Так считаешь?» –
«Да тепла
Мы пока не просим,
Только дым бы прибрала,
Дыма ж не выносит». –
«А-а, голубушка! Вот тут
Вся и заковыка:
Это печь тебя на суд
Вызвала, поди-ка.
Взяли моду – дом бросать,
Мол, не чует боли, –
А у дома, так сказать,
Судорога в горле.
Ты хотела, видит бог,
Чтобы скоро-споро,
А тепло свилось в клубок
И заткнуло горло.
Ты ее не торопи,
Раз такое дело,
Потопи да потерпи.
Сколь она терпела.
Что попишешь – чад-угар
Заодно с теплом-те...
А на чай, на самовар
К нам пока пойдемте».
Глава вторая
ДРЕСВЯНАЯ
Тихо в доме, а не спится.
Чуть белеют половицы,
Краской не покрываны,
Двадцать лет не мываны.
Пол ты, пол,
Сер да гол!
А ведь раньше-то, давно-то
Мылся каждую субботу.
Давай дак ужо,
Помешкай, дружок.
Лежат, да и ходят,
А выспалась вроде.
...Пять чугунников водицы
Наносить, как встать,
Печь, готовую топиться,
Затопить, как встарь,
Не беда – среда,
Пузырись, вода:
Не пахать тепере-то –
Можно мыть и в середу.
На повети есть голик –
Еще с той поры.
Пол прошоркать – труд велик!
(Нонь не трут – хитры:
У всех – под краской,
Чисто да баско.)
...Надо сбегать к баням
За дресвяным камнем.
На траве – роса,
По траве – боса:
Не ходьба – краса!
Ставенки. Сенцы.
В сенцах – поленцы.
Банный дух!
...Залилась, да вслух.
«Банюшка, встречай гостей-то:
Вот и свиделись!
Что ж вы, шайки, на ластейки
Порассыпались?
Что ж вы, лавки, искосились,
Изувечились,
Не спросились – износились,
Долговечные!»
Черен, тяжел,
Со ржой в брюхе
Висит котел
На одном ухе.
Под полком столбы обмякли –
Не излажены.
Камни холодом набрякли –
Черны, саженны.
Не сполоснуты водицей,
Не прокалены,
Ни единый не крошится –
Твердокаменны!
Долго щупала каменьям
Закопченные бока,
Дальше лопнуло терпенье:
От быка ли молока?
Видно, нынче без дресвицы
Мыть придется половицы.
Да и вон у голика
Все обшорканы бока.
Не поднять ли мне Миколку,
Не послать ли по метелку?
Да, поди-ко, рано?
Рано, так и ладно!
Мне-то не до сна,
Принесу сама.
По тропинке, по межичке,
По землянке, по княжичке,
По знакомой борозде –
Было хожено везде!
Вот и старая дорога –
Обканавленная,
Раньше – людям, нынче – Богу
Предоставленная.
Нонь никто тебя не гоит [Гоить – обихаживать.],
Не обкапывает, –
Трактора-то на спокое,
Вишь, раскатывают
Серединой поля, гляньте,
Самолучшего-то!
А бывало, мы-то раньше –
Грязью лучше, водой,
Чем родящую землицу
Колесом раздавить!
Непонятное творится,
Да – не смею судить:
Кабы я – как раньше – я...
Что травы-то в колеях!
Хоть бы коней навязали.
Коням выкормили.
Аль скосить кому сказали...
Что добра у земли!
Да ужо-ко я потом
Прибегу сюда с серпом!
Выжну травушку – как раз
Хватит сена на матрас.
То-то будет сладко
Ночевать ребяткам.
Посреди травы – гора
Неизвестного добра.
Ах ты, господи прости,
Это что за новости?
Ну-ко, поясница,
Надо наклониться,
Надо наклониться,
Во добре порыться!
Белые крупицы,
Красные крупицы,
Серые крупицы...
Да, никак, дресвица?
Эко навозили –
Уж не со Двины ли?
Запаслись, поди-ко, впрок
Для строительства дорог?
Ладно – своротила,
Вишь, как подфартило!
На добро на это
Всяко нет запрета.
Ну, дресва дресва и есть!
Только в чем ее унесть?
Да на мне же фартук!
Вот и в руки карты!
...Серой, белой, красной
Нагребла с запасом:
Пол теперь промою,
В горенке угою!
В чугунах вода вскипела, –
Ну, хозяюшка, за дело!
Чтоб лучились в горенке
Лавки и околенки,
Чтоб приступка и шесток –
Как отбеленный холсток!
Чтоб любая половица –
Как на выданье девица:
Без изъяна, без пятна,
Посвети – насквозь видна!
Хорошо в тазу горячем
Пораспарился голик,
Кажду вичку раскорячил,
Мал казался – стал велик!
Ну, теперь, благословясь,
Ощетинимся на грязь!
Мешковину раскурочим,
Добрый вехоть в таз обмочим,
Сунься, теплый вехотек,
В каждый темный уголок!
Сверху мокрой половицы
Сыпанем теперь дресвицы,
Не жалея, горсть и две, –
Нет нужды теперь в дресве!
Повернулась, наклонилась, –
Не на шутку удивилась:
Вроде, сыпала везде,
А дресвы не знать нигде.
Эко диво, право слово!
Посолила горстью снова...
Что творится с голиком?
Не бывало эк веком:
Как по маслу катится,
Ни за что не схватится!
Тормози его, дресва!
Шорконула раз и два –
На полу кристаллики,
Как один, растаяли.
На язык один взяла.
Раскусила. Поняла:
Не дресвица! Не хрустит.
Скоро тает. Чуть сластит.
Вкусом – дак отводит
На лекарство вроде.
Тьфу! А я-то думала!..
Дважды, трижды сплюнула.
Надо сбегать на реку.
Хоть бы мелкого песку
Принести немного –
Все-таки помога!
На реку – так на реку!
Не пропасть же кипятку:
Эдако нагрела,
А в избе не бело.
Сапоги блестящие
На ноги натащены.
(У реки травища –
Выше голенища.
Хороша-то хороша,
Но роса еще свежа:
Надо ноги поберечь,
А не то недолго слечь.)
В сапогах пошла шажком
С «этиленовым» мешком.
Здравствуй, подугорье,
Ранешно подспорье!
В чистоте, в порядке
Вытянуты грядки:
Ближние – с морковью,
Дальние – с турнепсом...
Шаньгою коровьей
Крепкого замеса
Словно подавилась
И остановилась:
Ровная площадочка –
Ни единой грядочки.
Только чуть – полоски
Там, где встарь – бороздки.
...Здесь сажали огурцы.
Их любили сорванцы
Щекотнуть украдкой
В час, когда над грядкой
Опускалась темнота.
Жуть! А все-таки – мечта:
С огурцом в горсти
Бороздой ползти.
В темной баньке тихо
Дремлет сторожиха.
Огурец – большой.
Огурец – чужой.
Под мостом потом засесть,
До хвоста добычу съесть
И помыслить без греха,
Что житуха неплоха...
Над коровьей шаньгой гостья
Встала, как нербдная:
Где ты, питерка Федосья,
Матка огородная?
Величава и носата,
Хоть рисуйте ее!
Где теперь твоя рассада,
Речь несуетная?
...Утро. Полдень.
Греет, парит.
«К каждой грядке встать по паре!
С корешками – осторожно!
Вот теперь и песню можно.
Катерина, заводи!»...
«Му-у!» – взревело позади.
С перепугу чуть не села.
(Срам – коровы по посевам!)
Тут, бывало, рожь стеной.
А в исаде заливной
До того цветов, травы,
Встанешь – выше головы!
А присесть и страшновато!
Стой, исадушка, не мята,
Будет время, будет срок –
Сядут копны, встанет стог
У деревенки в глазах!
...Подошла к реке в слезах:
Глянула на сапоги –
Смокли только передки.
Да и то не от росы,
А поди-ко, от слезы.
На исаде – охти! –
Полосами – мох ведь!
Ни цветка, ни пучки,
Через шаг – вонючки.
Право, можно бы в сандальках!
Как в Мурманске на асфальтах!
Все утоптано ровно.
Словно ранешно гумно.
Выпасть не на что росе!
На песчаной на косе –
Пять пеструх. А в речке, глядь,
Девяносто, может, пять!
Моют брюхо и хвосты,
Не хотят идти в кусты.
Не боятся, вишь, косятся:
Мол, а кто тебя звал?
«А ребятам где ж купаться?» –
Вскрик без вести пропал.
Как у знатных королевен,
У рогатых взгляд надменен:
«Не морщинься, женка! Тож
Мяса-масла, верно, хошь.
В городу своем пока
Не живешь без молока!»
Тпруси-тпруси-тпрусеньки!
Да песок – невкусненький!
Уступите мне его
На минуточку всего!» –
Смилостивились рогули,
С островка в реку шагнули.
Нагребла промеж лепех
С полмешка – песок неплох:
Ласковый, как прежде...
«Все, пеструхи! Нежьтесь!
Дальше загорайте.
Гостью – извиняйте!»
...Надо снова за мытьё.
Кабы раньше бы знатьё,
Что с дресвой – морока,
Не взялась б, ей-богу!
А уж вздумала начать,
Надо думать и кончать.
Только наклонилась –
Что-то затошнилось.
Распрямилася едва-
Кругом-кругом голова.
Не от солнца ль угорела,
Аль с того, что не поела?
Это верно, надо сесть,
Хоть чего-нибудь да съесть.
Молочко прохладно.
Попила – и ладно.
Ну, давай, давай, голик,
Привыкай, коли отвык.
За мытьем вспотеем –
Немочь одолеем!
Но не тут-то было:
Пуще затошнило.
Рот зажав, рысцой-трусцой
Убежала на крыльцо.
Чахонула в лопухи...
Крутит-вьет – дела плохи.
Осподи, с чего бы
Эдаки хворобы?
Уж не от грибов ли –
Может, мало мокли?
Уж не с молока ли,
Что соседи дали?
Вот беда-то! Не домыть.
Приведется дочь будить.
«Да чего с тобою, мам?» –
«Извергаюсь, как вулкан.
Не прикину сразу,
Что и за зараза.
Ты уж как-нибудь домой,
Да мне бы фельдшера домой...» –
«Маешься давно ли?» –
«С полчаса, не боле...
Мой с песком. Дресвица
Эта – не годится:
На вид золотая,
А намочишь – тает». –
«Где же ты ее взяла?» –
«Да случайно набрела
Эвон, недалечко –
Видно со крылечка». –
«Что же, так вот и лежит,
И никто не сторожит?» –
«Да какие сторожа?
Ой, зарежет без ножа!
Разом ослабела!..» –
«Ты уж не поела ль
Этой самой «золотой»? –
«Да откуда, Бог с тобой!
Ой, как резануло!
...Только раз лизнула».
Глава третья
БАННАЯ
«Дождик, лей, дождик, лей
На меня и на людей!» –
Пятый день идет, злодей!
«...На людей – по крошке,
На меня – по ложке!»
...Все равно я – в лежке.
Катанула не жалесь
Деревенская болезнь!
Думала уж сперва –
Тиф али холера:
Сколь ни гнуло на веку,
А вот в эдаку дугу,
Вроде, не гибало!
Ладно – не пропала.
(Баб да кошек род – живуч!)
...Старо небо из-за туч,
Гли-ко, показалось...
Хватит, належалась!
Подымусь да встану...
В голове – туману-у!
Да и как ему не быть –
Столько ден ни есть, ни пить!
И туманну все равно
Суну голову в окно:
Ветерком обдунет –
Враз туман убудет!
Мимо окон – Маня.
С узлом. Видно, в баню.
Смотрит. Увидала:
«Али окрияла?
Слава Богу, коли так!
У меня воды-то – бак,
Да котел, да три таза
В бане-то нагрето.
Можно ли тебе-то?» –
«Если осторожно,
Маня, как не можно?» –
«Дак срядись-ко! В баньке век
Оживает человек!» –
«Может, правда, полегчает?
Охти мне! Держи – качает!
И дородно тело,
Да в клубок свертело!
Я своим-то не скажу,
Втихаря от них схожу». –
«Ты и вправду посинела,
Как на льдине посидела!» –
«Запихаешь на полок –
Разгорю, что уголек!» –
«Я ольховыми топила,
Вдоль реки сама рубила, –
Не угарные дрова –
Будет легкой голова!»
...Ковшик в шайке деревянной
Накалился, окаянный!
«В холодянку окуни
Да разок-другой сдани!
Ой, добро-то! Ну, добро!
Жар – под каждое ребро!
Дай-ко веничек распарим –
Всяку немочь отбоярим!
Закраснела, девка, – глядь,
Можно замуж выдавать!» –
«Да како замужье,
Выжить бы недужье!
Уж спасибо-то тебе!» –
«На-ко в ковшике, испей:
Сразу вспомнишь песню стару:
«Хорошо после угару
Холодяночки попить!» –
«Помню, помню, как забыть!»
«Хоть не из стакана,
Да ведь не погана:
Из земли сочится,
Чистая водица!» –
«Хорошо-то хорошо,
Да ведь больная я ишо.
Пей сама, Петровна,
А уж я не трону». –
«Ну, как хошь! А я глону
Да еще раз зачерпну.
Ух! Не зря поется –
С жару сладко пьется!
Ладное присловье!» –
«Пей, да на здоровье!
Парься, домывайся,
А уж я подамся.
Хватит мне на первый раз.
Приходи когда на квас:
Оживу – сварганю!» –
«Дважды звать – не Маню!» –
...Хорошо расстались.
Раньше не ругались,
А теперь – подавно!
Дружба – само главно.
Чаю проглонула.
Как в раю, уснула.
«Принесли тя лешаки!
Что глядите, мужики?
Надо гнать, да в колья!
Вишь, нашла раздолье!
Не пускать бы сразу:
Растрясла заразу,
Всех теперь переберет!»
...Это кто же там орет?
Это про кого же?
Прям – мороз по коже!
Наспех голову покрыв,
Грудью ринулась на крик:
«Что у вас, соседки?» –
Но под взглядом едким
Вдруг лишилась языка...
Подперев круты бока,
Ртов – пошире бани –
Целая компания.
Али это снится?
«Маню-то в больницу
Потабанили, чуть свет,
А тебе и горя нет!
Ничего не знаешь,
С баньки почиваешь!
Разбегайтесь, женки, –
Тьфу! – от зараженки!
– Не встречайся на пути!
– Мимо дому не ходи!
– Не касайся родника!
– Пропади без молока!»
...И на том спасибо.
Дай Бог только силы,
Тем же часом соберусь,
Больше разу не вернусь.
«Где вы там, ребята,
Убираться надо
От такого сраму!» –
«Успокойся, мама.
День-другой повременим,
Срам, авось, вернется к ним.
Кабы ты – опасна,
Мы болели б – ясно,
Как на небе голубом:
Заодно едим и пьем.
А ведь мы здоровы!» –
«Дак, а вдруг микробы
Скачут только на чужих?» –
«Ляг давай да полежи!
Вот и мы с Миколкой
Не доспали толком». –
«Ну, идите досыпать». –
Повалилась на кровать.
Только зря ложилась:
Сна не появилось.
Вспомнила в лежанье
Травке обещанье,
Мол, когда-нибудь потом
Прибегу к тебе с серпом.
Разыскала ржавый –
Не зажнет, пожалуй.
Да уж ладно, как-нибудь,
Лишь бы сердцем отдохнуть.
Глава четвертая
ТРАВЯНАЯ
У-у! Трава-то от дожжей –
Словно тесто от дрожжей:
Вытянулась вдвое!
Побрести травою
Не посмела – стала жать.
Век умела серп держать,
Возле корня – хрусь да хрусь!
До «дресвы» своей прожнусь,
А потом обратно:
Чисто, аккуратно, –
Надо и дорожку
Пообрить немножко!
Начала – и рада.
Жарковато, правда,
А уж духовито!
Запах у травы-то
От земли, от корня –
Напоит, накормит!
Из любой травины
Брызжут витамины!
И работа – в радость;
Не берет усталость!
«Ой, нету лучше, веселее
Нашего-то полюшка:
Посредине – ручейки,
А по краям – озёрушка!
Ой, я косила сенокос,
Пришел милый на покос.
Посмотри-ко, батюшко,
Сколь красивый зятюшко!»
Вишь вот, и запела!
Только употела.
Донимают овода.
В бороздах, должно, вода.
Освежусь-ополоснусь –
За жнитво опять возьмусь.
Наклонилась – чтой-то
В борозде с водой-то?
Зашаталась пьяно,
От воды отпрянув.
Чем она воняет?
Что напоминает?
Ни жучка, ни мушки,
Ни живой лягушки!
И трава – в подпалинах,
Словно чем ошпарена.
Вдоль прошла по борозде –
Умерла трава везде.
Вот «дресвяна» куча –
До чего вонюча!
Вроде меньше стала?
(От дождей растаяла!)
Вкруг – черно и ржаво,
Как после пожара.
...А вода из борозды
Направляется куды?
Верно: как и ране,
Прямо к нашим баням,
Через Дьяконов ручей...
Будет дела у врачей
С Маниной болезнью:
За день не воскреснет –
Сколько выпила воды
Из поганой борозды!
А вот я не микроскоп,
Да скажу вернее проб:
Не морщиньте умных лбов –
Ни холеры, ни тифов.
Ни дизентерии
Нету у Марии.
Этот вот суперфосфат –
Он один и виноват.
Дьяконовский ручей
Человека мучит.
Приведется бросить жать
Да в деревню побежать:
Рассказать народу
Про погану воду.
Кабы не суббота,
Так и не забота:
Да ведь день-то – банный!
Ну как мыться станут
Да ковшом из шаек пить?
Надо, надо упредить!
Торконулась к первым
Старикам Неверовым:
«Баню будете топить?» –
«Не тебя ль, часом, помыть?» –
«Я, спасибо, мыта.
Что с утра сердиты?» –
«А подолом не тряси
Да болезнь не разноси!» –
«Я про ту заразу
Рассказать и лажу:
Не вяжитесь лучше
С Дьяконовским ручьем –
Там неладная вода». –
«Не слыхали никогда». –
«Да и я не знала...» –
«Шибко умна стала!
Мы-то знаем, век живем,
Век из Дьяконова пьем.
Не греши на воду,
Не мути народу!
Да по избам не ходи,
Во своей поди сиди!» –
Громко и сурово
Щелкнули засовом.
Не ушами – всей спиной
Услыхала за стеной:
«Тьфу, нечиста сила,
Воду заразила!»
Успокоил дома сын,
Брея бороду-усы:
«Ну, спасибо, матка,
Стал-быть, за разгадку!
Больше я не буду
Зря шататься с удой
В устье Содонги-реки!
Говорили мужики,
Что пониже Дьякона
Рыба нынче плакала.
Думал: умные, хитрят,
Для себя ельцов хранят!
Все ходил закидывал,
Хоть ельцов не видывал.
А ведь раньше, помню,
Вот таких огромных
В тех местах вытаскивал!
В общем, дело ясное:
Я – побрит, умыт, одет,
Прогуляюсь в сельсовет.
Надо через власти
Изводить напасти».
Глава пятая
ДОМОВАЯ
В дому, что столько лет молчал,
Чужие избы слушая,
Хозяйкин голос зазвучал
Приветом и радушием:
За сплошь уставленной съестным
Промытою столешницей,
Как много лет сулили сны,
Сбылось – сидят ровесницы:
Катька казеньська,
Да Шурка гольеньська,
Да с Горки Евлалья.
Да с Ёрги Наталья,
Да Поля с Подолу,
Да Граня с Горы...
Руки – тяжелы,
Кофты – пестры.
«Дуня, Окулька,
Пробуйте булку!
Настя, Поладья,
Ломайте оладьи!
Шаньги-то ешьте!
Режьте пирог!» –
Гулко из бочки
Вынута втулка:
«Ну-ко-се, женки,
Как он, квасок?
Уж извиняйте,
Что – из братыньки,
Не попеняйте,
Я – по старинке.
Снилась мне ныне
Экая блажь:
Брага – в братыне...
Тоня, уважь!» –
«Ух!» –
Рукавами
Вытерты рты.
Снова с краями
Полна братынь.
«На-ко, молодка!
Брага – не водка,
Поделикатней
С нашей сестрой!» –
«Шибко солодка...» –
«Просится в рот, как
Пряник медовый!» –
«Пить-то приятней!» –
Дружно решили.
«Ну!» –
Осушили
И по второй.
«В стары-то годы
Не было водок». –
«Да-а, в молодые
Годики наши,
Вспомни-ко, Граша,
Как пировали!» –
«Не вспоминай!» –
«Пир – побригадно!
Пир – поколхозно!» –
«В шубах заплатных,
В катанцах розных...» –
«Ладно вам, ладно!» –
«Не унимай!»
«А мои катанцы-то серые
И шуба серая!
Ничего, что ростом маленька,
По роду – смелая!»
«А мы, подруженька, с тобой
Обе сиротиночки:
У тебя и у меня
Убиты ягодиночки!»
«Стары частушки!
Ну-ка, подружки,
Что поновей!» –
«Нюрка, Анюшка,
Душу – за дужку,
Вынь да развей!»
«А ой, пускай мою косыночку
Раздует ветерок!
А ой, пускай мою головушку
Посудит весь народ!»
«А не ругайте вы меня,
А ругайте мамку,
Зачем мама родила
Такую хулиганку!»
«Ой, пол пробью,
Потолок пробью!
На доске остануся,
С дролей не расстануся!»
...Нет, не дрова. Не дрова и не угли.
Были дровами – истлели, потухли.
Нету тепла.
Пепел. Зола...
Что ж не так она поет,
Как всегда певала?
Али брага не берет,
Как тогда бирала?
Раньше с житного куска
Дроби рассыпались,
Раньше с жидкого пивка
Песни нарождались!
Не сравнить теперь – еда,
Не в пример – работа...
Аль и впрямь прошла пора,
Когда петь охота?
Не узнать былых подруг,
Озорных ровесниц.
Разговор пошел вокруг –
Ну, конечно, – пенсий!
Уж какая тут гульба,
Уж какие дроби!
Разгорелась похвальба,
Сколько кто заробил.
Лучше песен голосят,
Голосят – огонь гасят:
«Мне-то носят шидисят!» –
«У меня дак сорок – вся,
Все же держим порося». –