ПИСАТЕЛИ
На территории Вологодского края литература существовала уже в глубокой древности. Ее начало теряется «во мгле веков», но можно с уверенностью сказать, что она, как и вся русская литература в целом, своим возникновением обязана христианской культуре. Колонизация северных земель новгородцами и ростово-суздальцами предполагала не только борьбу с суровыми природными условиями и с коренными финно-угорскими племенами. Это был также процесс распространения культуры - как материальной, так и воплощаемой в слове. Словом духовно обустраивался мир, завоеванный человеком. Многовековая история такого обустройства и есть история литературы Вологодского края.
Имен и произведений, с которых можно было бы начать отсчет этой истории, культурная память не сохранила. Приходится принимать во внимание догадки и предположения. Повод для них дает, например, «Моление Даниила Заточника» - один из наиболее ярких литературных памятников Древней Руси домонгольского периода. Время написания этого произведения - первая треть XIII в. Некоторые реалии, упоминаемые в нем (город Белоозеро, озеро Лаче и ряд других), позволяют допустить, что обстоятельства его создания связаны с Вологодским краем. Существует мнение, согласно которому автор «Моления» - дружинник Ярослава Всеволодовича (сына Всеволода Большое Гнездо), княжившего в Переславле-Залесском (Суздальском) с 1212 по 1236 г. За какие-то провинности он был сослан господином в северные земли, где и написал прошение о помиловании, отличающееся незаурядными художественными достоинствами.
Наиболее значительными произведениями древнего периода, связанными с Вологодским краем, являются жития. Значительность эта определяется и особенностями их содержания, и яркостью выражения в них духа времени, и литературным мастерством духовных писателей. В создании произведений данного жанра принимали участие не только местные авторы, к числу которых относился, например, игумен Спасо-Прилуцкого монастыря Макарий, написавший в 1491 г. житие Димитрия Прилуцкого. В ряду создателей житий вологодских святых значатся и знаменитый древнерусский книжник Епифаний Премудрый (вторая половина XIV - начало XV в.), и Пахомий Логофет (середина XV в.). Первый из них - автор жития Стефана Пермского, перу второго принадлежит житие Кирилла Белозерского. Конечно, произведениями житийного характера древнерусская словесность на территории Вологодского края не ограничивалась. В Вологде и Великом Устюге существовало летописание. Перу инока Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина принадлежит едва ли не самый интересный список воинской повести «Задонщина», выдающегося произведения древнерусской словесности конца XIV в., посвященного Куликовской битве. Список этот был сделан в 1470-х гг. Закрепившееся за произведением название встречается только в списке Ефросина. Для жителей Вологодчины особый смысл имеют упоминания в «Задонщине» о «белозерских ястребах», отрядах белозерских князей, сыгравших важную роль в разгроме татарской рати.
В XVIII - XIX вв. на культурной жизни Вологодского края ощутимо сказались веяния эпохи Просвещения. Литературным занятиям в это время предавались главным образом люди из духовного сословия и дворяне. Обучение в стенах Великоустюгской семинарии и Вологодского духовного училища предполагало получение литературных знаний и навыков. Случалось, что их выпускники становились людьми, уверенно владевшими пером и имевшими репутацию сочинителей. К числу таковых принадлежал, например, М. А. Засодимский, дед известного литератора второй половины XIX в. П. В. Засодимского. Будучи сыном бедного сельского дьячка, он окончил Московский университет, учительствовал в Вологде, продвигался по служебной лестнице, занимая ряд чиновничьих должностей. Его литературная позиция определялась приверженностью к классицизму, ведущему художественному направлению второй половины XVIII в.
Для представителей дворянского сословия занятия «изящной словесностью» являлись естественным атрибутом образа жизни просвещенного человека. Именно так расценивали писательство и предводитель Вологодского дворянства А. В. Олешев, и владелец усадеб Осаново и Фомино в Грязовецком уезде А. М. Брянчанинов, и их ученик на поприще муз М. Н. Муравьев. Приверженцы принципа «приятное с полезным», они успешно совмещали житейский практицизм с занятиями «для сердца и разума». Литератор следующего поколения, Константин Батюшков (1787-1855), исповедовал соответствующий духу романтизма принцип: «Живи, как пишешь, и пиши, как живешь... Иначе все отголоски лиры твоей будут фальшивы». Для него смысл жизни и литературное творчество оказывались взаимообусловленными. Батюшков родился и умер в Вологде, здесь он провел вторую половину своей жизни, омраченную тяжелым душевным недугом. Первая половина прошла в поисках места службы и в военных походах. Но образ жизни, наиболее соответствующий его представлениям о счастье, он вел в имении Хантоново под Череповцом.
Н. Ф. Остолопов (1783-1833) принадлежал к тому же поколению литераторов, что и К. Н. Батюшков, и вступил на стезю «изящной словесности» в самом начале 1800-х гг. Он был сыном вологодского помещика. А карьеру, как многие отпрыски дворянских семей, пытался сделать в столице. Но его биография, богатая перемещениями по службе и переездами, оказывалась связанной с Вологдой неоднократно. В Вологде Остолопов служил прокурором, сюда приезжал из Петербурга в качестве чиновника Министерства финансов, здесь был главным правителем казенных надзоров над питейными сборами, здесь около шести лет (1814-1820) исправлял должность вице-губернатора. В Вологде Остолопов написал ряд стихотворений и работал над самым известным и значительным своим трудом - трехтомным «Словарем древней и новой поэзии». Во время пребывания его в должности прокурора Вологодскую епархию возглавлял преосвященный Евгений (Болховитинов, 1767-1837). Общение с этим замечательным человеком сказалось на литературных занятиях Остолопова.
Выдающийся деятель Русской православной церкви, преосвященный Евгений проявил себя как неутомимый работник и на культурной ниве. В круг его интересов и занятий входили археография, археология, история, реставрация архитектурных памятников, библиография, переводы с европейских языков, поэзия, педагогика, журналистика. Он являлся членом Российской академии и академиком Петербургской академии наук, а также членом нескольких ученых обществ. В Вологде Евгений жил с 1808 по 1813 г. Здесь он написал на материале местных архивов несколько работ по истории края и вверенной ему епархии. Основным результатом его литературных трудов стали два больших библиографических свода: «Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-российской церкви» и «Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших о России». Стихи Евгения связаны с традициями русской поэзии XVIII в. и посвящены главным образом духовной тематике.
Святитель Игнатий (в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов, 1807-1867) в истории русской словесности оставил заметный след как духовный писатель, богослов, публицист, автор религиозно-символических и назидательных сочинений. Главный его труд - «Аскетические опыты» (1865) - посвящен исканию путей единения человека с Богом. Он занимался также составлением кратких житий святых и описаний монастырей. В его обширном литературном наследии есть и переводы святоотеческих текстов, и стихи, и лирические эссе, и повести. В русскую литературу Игнатий вошел не только как создатель художественно значимых текстов, но и как персонаж. Реальные факты его биографии нашли отражение в повести Н. С. Лескова «Инженеры-бессребреники». Он является одним из вероятных прототипов старца Зосимы, героя романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы».
В отличие от большинства литераторов-вологжан первой половины XIX в., В. И. Красов (1810-1854) принадлежал от рождения не к дворянскому сословию, а к разночинцам. Его отец был священником в Кадниковском уезде. Первые стихи, опубликованные Красовым в начале 1830-х гг., носили историко-патриотический характер («Куликово поле», «Булат», «Чаша»). Наиболее плодотворный период творчества поэта приходится на вторую половину того же десятилетия, когда в его произведениях возобладали элегические мотивы, связанные преимущественно с темой любви: «Песня» («Взгляни мой друг: по небу голубому...) «Дума» («Она была его единым вдохновеньем...»). В начале 1840-х гг. поэт создал ряд произведений в «народном духе»: «Русская песня» («Ах ты, мать моя, змея-мачеха!»), «Старинная песня» («Со кручинушки шатаясь...»).
В. И. Соколовский (1808-1839) по рождению вологжанином не был. Но след, оставленный им в истории культуры края, заслуживает упоминания. Учась в Московском университете, он сблизился с членами кружка А. И. Герцена и Н. П. Огарева, за вольномыслие подвергся заключению в Шлиссельбургскую крепость, а затем отбывал в 1837 1838 гг. ссылку в Вологде. По приезде сюда он сразу же включился в культурную жизнь, сблизился с местными литераторами, группировавшимися вокруг гимназического учителя Ф. Н. Фортунатова, начал редактировать газету «Вологодские губернские ведомости» - первое периодическое издание в городе. Здесь Соколовский работал над поэмами «Разрушение Вавилона», «Новоизбрание», «Искупающий страдание», «Альма», в которых отчетливо проявились особенности его стиля: тяготение к библейской образности, космической масштабности, ораторскому пафосу.
В литературной жизни Вологды 1830-1840-х гг. заметную роль играли братья А. И. и Н. И. Иваницкие. По происхождению они являлись обер-офицерскими детьми (их отец получил потомственное дворянство, будучи произведенным в чин четырнадцатого класса на военной службе). Оба окончили Петербургский университет и некоторое время преподавали в Вологодской губернской гимназии, где учились когда-то сами. Оба занимались краеведением, оба питали склонность к литературному творчеству. Александр Иванович отдавал предпочтение прозе романтического толка и сатирической направленности. Его брат пробовал себя в жанре реалистической повести, в поэзии, в драматургии.
Однако более значимой фигурой в истории культуры, чем они оба, стал сын Александра Ивановича, нареченный при рождении, как и его дядя, Николаем. Н. А. Иваницкий (1847-1899) учился в Военно-юридическом училище в Петербурге, но курса не окончил. За участие в революционно-демократическом движении его подвергли аресту, заключению в Шлиссельбургскую крепость, а затем отправили в ссылку в Вологодскую губернию. Здесь он, переезжая с места на место, прожил около тридцати лет. С начала 1870-х годов в столичных журналах стали печататься его стихи. Затем в местных изданиях появились собранные им материалы по ботанике, этнографии и фольклору. Именно в этнографию и фольклористику и был сделан Н. А. Иваницким наиболее существенный вклад. Главный его труд - «Материалы по этнографии Вологодской губернии» (1890), где представлены описания крестьянского быта и фольклорные тексты разных жанров. Труд этот - итог многолетней деятельности собирателя. Однако своим появлением он обязан не только Иваницкому, но и времени, пробудившему интересы определенного рода. В середине XIX столетия заметно усилился интерес к народу, к его повседневному быту, художественному творчеству и широко развернулась деятельность по собиранию фольклора.
Не имея прямого отношения к литературе как таковой, фольклорно-этнографические изыскания оказали заметное влияние на развитие художественной словесности. Они в немалой мере способствовали «открытию» писателями-вологжанами родного края. Описания быта, нравов, природы в их произведениях становятся менее условными по сравнению с теми, которые отвечали вкусам эпохи романтизма. Пейзажные зарисовки обретают все большую зрительную конкретность, наполняются звуками и запахами, связанными с реальными впечатлениями и переживаниями. В лирике местных поэтов все сильнее начинает звучать мотив любви к родному краю, к его прошлому и настоящему.
И все-таки на первый план в литературе выдвигается не этнографическая, а социальная проблематика. Последствия крестьянской реформы привели к возникновению такого идейного течения, как народничество, наложившего заметный отпечаток и на общественную мысль, и на социальную практику, и на тематические пристрастия писателей. Повышенный интерес у публики вызывают произведения очеркового характера, насыщенные реалиями современной деревенской жизни и имеющие публицистическую направленность. Один из замечательных представителей этой тенденции - П. В. Засодимский (1843-1912), автор романов «Хроника села Смурина», «По градам и весям», «Грех», где представлены яркие типы крестьян и обозначены острые проблемы пореформенной деревенской жизни. Хотя именно романы принесли Засодимскому известность, он работал в разных жанрах: писал повести, рассказы, очерки, публицистические и критические статьи, сказки и бывальщины, педагогические сочинения и историко-политические трактаты. Приходилось ему заниматься и редакторской работой. Самым ярким периодом в истории народнического журнала «Слово» оказались те несколько месяцев, в течение которых его редактировал Засодимский.
На рубеж XIX и XX вв. приходится расцвет таланта В. А. Гиляровского (1855-1935), которого современники называли «королем репортеров». По праву удостоенный этой репутации, он был не только замечательным мастером газетной хроники, но и поэтом, и прозаиком, продолжавшим традиции русского социально-психологического реализма.
Если его репортажи и сборники стихов серьезных препятствий при публикации не встречали, то на первую книгу очерков и рассказов писателя «Трущобные люди» (1887) цензура наложила запрет, и ему пришлось печатать ее частями, включая отдельные произведения из этой книги в другие издания. Место рождения Гиляровского - Вологодская губерния. Здесь он начал учиться в гимназии, но, охваченный жаждой странствий, не окончил ее и бежал из дома. Побывав бурлаком, крючником, пожарным, табунщиком, заводским рабочим, циркачом, актером, солдатом, Гиляровский приобрел бесценный для писателя опыт. Накопленный им богатый материал был впоследствии использован в очерках, рассказах и мемуарах, которые создавались писателем уже на склоне лет, после революции. В книге воспоминаний «Мои скитания» (1928) большой раздел посвящен годам жизни Гиляровского в Вологде.
На рубеже веков в русской литературе упрочились позиции модернизма. Из всех представителей этого явления художественной культуры, биографически связанных с Вологодским краем, наибольшей известностью пользовался Игорь Северянин (И. В. Лотарев, 1887-1941). Будущий поэт родился в Петербурге, но годы отрочества провел в Череповце. Родители, по-видимому, предполагали, что в дальнейшем он пойдет по стопам отца, военного инженера, и отдали его не в гимназию, а в реальное училище. Неподалеку от города находилась отцовская усадьба Владимировка, где мальчик проводил летние месяцы. Первое его произведение («Гибель "Рюрика"») появилось в печати в 1905 г. Затем молодой поэт издал на собственный счет более трех десятков небольших книжечек своих стихов, выпустил несколько поэтических сборников и заявил о себе как о создателе нового литературного направления - эгофутуризма. Благодаря Северянину стало применяться к русской поэзии и более широкое по значению понятие «футуризм».
Поэтическая книга Северянина «Громокипящий кубок», появившаяся в 1913 г., определила отношение к нему как одному из ведущих поэтов современности. Избрание короля поэтов, проходившее 27 февраля 1918 г. в зале Политехнического музея в Москве, завершилось присвоением этого титула Северянину. Через некоторое время он обосновался в Эстонии, где провел оставшуюся часть жизни. Череповецкий период биографии Северянина нашел отражение в стихотворениях «Музей моей весны» (1916), «Сияет даль» (1940), в поэмах «Падучая стремнина» (1922) и «Роса оранжевого часа» (1923), в романе в стихах «Колокола собора чувств» (1923), а также в некоторых других произведениях.
Интерес к древнерусской архаике и склонность к использованию художественных приемов экспрессионизма были свойственны А. А. Ганину (1893-1925), уроженцу деревни Коншино Кадниковского уезда.
Он окончил двухклассное земское училище в селе Усть-Кубинское, гимназию и фельдшерско-акушерское училище в Вологде. В 1913 г. вологодская газета «Эхо» впервые опубликовала его стихи. В начале 1916 г., находясь в Петербурге, Ганин познакомился с С. А. Есениным и Н. А. Клюевым. Печатался в левоэсеровском альманахе «Скифы» и в имажинистском сборнике «Конница бурь». До сентября 1923 г. жил в Вологде, учился в Институте народного образования, сотрудничал в местном журнале «Кооперация Севера». Здесь выпустил поэтическую книгу «Звездный корабль» (ее также называют поэмой) и несколько небольших по объему литографированных сборников стихов («В огне и славе», «Мешок алмазов», «Священный клич» и др.). После переезда в Москву литературная судьба связала его с имажинистами, из которых наиболее близким ему стал С. А. Есенин. Вместе они совершили в августе 1917 г. поездку на Север. На обратном пути Есенин обвенчался с З. Н. Райх в церкви Кирика и Улиты под Вологдой. Ганин был поручителем со стороны невесты, хотя сам испытывал к ней глубокое чувство. Вместе с Есениным Ганина нередко зачисляли в разряд крестьянских поэтов - как по социальному происхождению, так и по тематике творчества. Внимание, которое он уделял присутствию в земном мире отблесков мира потустороннего, небесного, давало повод называть его «мистиком», последователем символистов. Сам же он предпочитал рекомендоваться так: «А. Ганин - романтик начала XX века». Последний сборник стихов Ганина «Былинное поле» вышел в 1924 г. в Москве. Осенью того же года поэт был арестован по ложному обвинению в принадлежности к «Ордену русских фашистов» и вскоре расстрелян.
Самой значительной фигурой среди писателей-вологжан первой трети XX в. является, несомненно, Н. А. Клюев (1884-1937). Место его рождения - Коштугская волость Вытегорского уезда (по административному делению конца XIX в. - территория Олонецкой губернии). До революции вышли из печати сборники стихов Клюева «Сосен перезвон», «Братские песни», «Лесные были», «Мирские думы». Живя в деревне Желвачево Вытегорского уезда и в самой Вытегре, наведываясь по делам в Петроград, он продолжал принимать участие в литературном процессе. Клюева печатали в газете «Звезда Вытегры», в городе на Неве издавались его книги, ему давали возможность выступать перед публикой с чтением стихов. Кратковременный арест в 1923 г. обошелся без серьезных последствий. Тем не менее Клюев счел необходимым из соображений безопасности обосноваться сначала в Петрограде, а затем в Москве. Последняя при жизни Клюева книга стихов, им написанных («Изба и поле»), вышла в 1928 г. В 1934 г. он подвергся очередному аресту и ссылке. Последние годы жизни поэта прошли в Томске. Там он и был расстрелян в 1937 г. Его поэмы «Погорельщина» и «Плач о Великой Матери» стали достоянием читателя лишь на исходе XX в.
Ровесником Клюева был писатель-прозаик, искусствовед и краевед И. В. Евдокимов (1887 - 1941). Родился писатель в Кронштадте, где его отец служил в звании фельдфебеля военно-морского флота. Затем семья уехала на родную Вологодчину. Здесь, в Сямской волости Вологодского уезда, близ Кубенского озера, у стен Богородицко-Рождественского монастыря, Евдокимов провел самые счастливые годы своего детства. Учился он в земской школе и в двухклассном училище, которое находилось в с. Новленском. Ему было 24 года, когда он смог, наконец, сдать экстерном экзамен на аттестат зрелости в Вологодской гимназии. Поступив на историко-филологический факультет Петербургского университета, Евдокимов лелеял мечту стать художником, думал о профессорской карьере, но постепенно приобщался и к литературным занятиям. Он стал участником университетского поэтического кружка, начал публиковаться в вологодских газетах, издал в 1913 г. на свои деньги сборник стихов «Городские смены». Его статьи об искусстве печатались в столичных журналах. Он работал табельщиком на строительстве железной дороги, был заведующим библиотекой Молочно-хозяйственного института, заведовал школой первой ступени, преподавал в Вологодском институте народного образования и в Пролетарском университете. Итогом его изысканий и размышлений стала монография «Север в истории русского искусства», изданная в 1921 г. Вскоре он переехал в Москву и приступил к работе в Государственном издательстве в качестве технического редактора. Он редактировал трехтомное «Собрание стихотворений» Есенина (вышло в 1926 г.), а после его смерти составил четвертый, дополнительный, том этого издания и написал воспоминания о поэте. Чрезвычайно плодотворным для Евдокимова оказался 1925 г., когда вышли написанные им книги «Русская игрушка», «М. А. Врубель», «Провинция», а в журнале «Октябрь» была опубликована его первая повесть «Сиверко». В 1926 г. журнал «Красная новь» напечатал роман Евдокимова «Колокола». Затем писатель выпустил несколько сборников своих рассказов. В 1928-1931 гг. вышло четырехтомное собрание сочинений Евдокимова. Помимо уже названных произведений, им были написаны романы «Чистые пруды», «Заозерье», «Зеленая роща», «Жар-птица». Продолжал он выступать перед читателем и как искусствовед-популяризатор, автор беллетризованных биографий художников (книги о В. И. Сурикове, И. Е. Репине, И. И. Левитане, И. Н. Крамском). В романах, повестях и рассказах писателя использован биографический материал, отражены многие реалии, связанные с Вологдой и Вологодским краем.
Процессы, определявшие характер литературной жизни Москвы и Ленинграда, захватили и провинцию. С середины 1920-х гг. в Вологде действовала группа пролетарских писателей «Борьба» и образовавшаяся после ее раскола «Спайка». Важную роль в их создании сыграл А. И. Тарасов (1900 -1941), уроженец д. Назаровская Кадниковского уезда (теперь - Вожегодского района). В литературную жизнь Вологды он включился, приехав сюда учиться в губернской школе советских и партийных работников. В сборниках, выпускавшихся группами «Борьба» и «Спайка», Тарасов публиковал свои рассказы. Завершив учебу в совпартшколе, он работал в следственных органах Кадникова и библиотекарем в Няндоме. В 1929 г. московское издательство «Федерация» выпустило отдельной книгой повесть Тарасова «Будни», посвященную жизни деревни накануне коллективизации. Напечатанный год спустя роман «Ортодоксы» был посвящен борьбе с троцкистами. В рассказе «Отец» центральным персонажем стал крестьянин-единоличник, с трудом принимающий перемены на селе. В повести «Крупный зверь» была затронута тема борьбы с диверсантами-вредителями. Следующая по времени появления повесть «Охотник Аверьян» поднимала проблему доверия к человеку в условиях острой идеологической борьбы. К концу 1930-х гг. Тарасов получил признание советской критики, был назначен ответственным секретарем журнала «Молодая гвардия». В самом начале войны он стал сотрудником газеты 52-й армии Северо-Западного фронта и вскоре погиб во время налета вражеской авиации.
В группу «Борьба» входил и А. С. Пестюхин (1903-1950). Родился он в Вологде, в семье рабочего кустарной кожевенно-обувной фабрики. Первое стихотворение опубликовал в 1924 г. в вологодской молодежной газете, печатался в сборниках группы «Борьба». В Вологде вышли его первые книги: отдельные издания поэм «Тундра» (1926) и «Бронепоезд» (1927). Одно из ранних произведений Пестюхина называется «Вологодская былина». Приехав в Москву, он стал деятельным участником литературного объединения «Перевал» и занимал пост заместителя председателя Московского общества крестьянских поэтов. В 1930 г., после разгрома «Перевала», Пестюхин был арестован по ложному обвинению в антисоветской пропаганде и выслан в Восточную Сибирь. Он поселился в Иркутске, работал в геологических экспедициях, занимался литературной поденщиной. Постепенно Пестюхин проникся любовью к краю, в котором оказался не по собственной воле, и начал ощущать себя сибиряком. Эта любовь побудила его взять в качестве литературного псевдонима название острова на озере Байкал - Ольхон. Псевдоним стал узаконенной фамилией, под которой издавались поэтические произведения Пестюхина, написанные в Сибири: «Далеко, в стране Иркутской», «Енисейская легенда», «Сибирь - царева вотчина», «Старый якутский тракт», «Ведомость о секретном преступнике Чернышевском за 1862 - 1883 годы», «Служба погоды» и др. В его творческом наследии есть также драма «Вилюйский узник», посвященная Н. Г. Чернышевскому. Всего им было издано около тридцати книг. В Иркутске на доме, где поэт провел свои последние годы, установлена мемориальная доска.
Имя и творчество В. Т. Шаламова (1907-1982) стали широко известны в нашей стране сравнительно недавно. Представление о нем как о писателе связано, прежде всего, с так называемой «лагерной прозой», но читательского внимания заслуживают и его лирические стихи, и книги воспоминаний, и литературная эссеистика. Родился Шаламов в Вологде в потомственной священнической семье. Поработав дубильщиком на кожевенном заводе, Шаламов сумел поступить в Московский университет на факультет советского права. За распространение письма Ленина к XII съезду Коммунистической партии был арестован и с 1929 по 1932 г. отбывал в лагере первый срок. После освобождения Шаламов работал в московских журналах, где публиковал свои первые рассказы. В одном из них - «Пава и дерево» - представлен образ вологодской кружевницы, пекущейся о сохранении традиций народного промысла. В 1937 г. писатель вновь оказался в лагере, но не в Вишере, как в первый раз, а на Колыме. В 1951 г. он вышел на свободу, жил в Северо-Восточной Сибири, в Калининской области. После реабилитации в 1956 г. Шаламову было позволено вернуться в столицу. Он выпустил поэтические сборники «Огниво», «Шелест листьев», «Дорога и судьба», «Московские облака». С 1954 г. писатель работал над своим главным произведением - «Колымскими рассказами», которые сначала публиковались на Западе, а со второй половины 1980-х гг. и у нас в стране. Особый интерес в составе литературного наследия писателя представляет мемуарная книга «Четвертая Вологда», посвященная детству, отрочеству и ранней юности Шаламова - времени, проведенному им в родном городе.
По-иному сложился жизненный и творческий путь А. Я. Яшина (Попова, 1913-1968), крестьянского сына из деревни Блудново Никольского уезда. Он окончил педтехникум в Никольске, преподавал в школе, в 1932 г. переехал в Вологду, работал в газете «Красный Север» и на радио, был председателем Вологодского отделения Союза советских писателей. Некоторое время жил в Архангельске, а с 1935 г. обосновался в Москве. Яшин учился в Литературном институте им. Горького, до войны выпустил сборники стихов «Песни Северу» и «Северянка», поэму «Сын» («Мать и сын»), посвященную коллективизации. На фронт ушел добровольцем, был политработником и военно-морским журналистом. В его послевоенных стихах обнаруживается характерная для всей литературы данного периода склонность к идеализации советской деревни. За поэму «Алена Фомина», в которой данная тенденция обнаружилась особенно явственно, он был удостоен Сталинской премии 2-й степени. В середине 1950-х гг. в творчестве Яшина наметился поворот к отображению реального положения дел на селе. Широкий общественный резонанс и неоднозначную реакцию вызвали такие его произведения на деревенскую тему, как рассказ «Рычаги» (1956) и повесть «Вологодская свадьба» (1962). На протяжении 1960-х гг. в поэзии и в прозе Яшин; доминирует лирическое начало: об этом свидетельствуют поэтические сборники «Земляки», «Совесть», «День творенья», повесть «Угощаю рябиной», циклы новелл «Вместе с Пришвиным», «Сладкий остров». Как член правления Союза писателей СССР, Яшин в немалой степени спо собствовал становлению Вологодской писательской организации, заботился о литераторах-земляках, помогал им публиковаться в столичных журналах.
Как и Яшин, писателями общероссийского масштаба были С. С. Орлов и В. Ф. Тендряков. Поэт Сергей Орлов (1921-1977) родился на Белозерской земле, окончил школу в Белозерске, там же удостоился первого признания как поэт (учась в восьмом классе, он стал победителем Всесоюзного конкурса школьников на лучшее стихотворение). Публиковался в местных газетах. Потом были годы учебы в Петрозаводском университете, фронтовой путь танкиста, ранения, боевые награды, жизнь в Ленинграде, учеба в Ленинградском университете и Литературном институте им. Горького, переезд в Москву, Государственная премия РСФСР. За Орловым закрепилось определение «поэт-фронтовик». Оно соответствует действительности, потому что одна из ведущих тем его творчества - Великая Отечественная война, а самое известное стихотворение - «Его зарыли в шар земной...», посвященное памяти павших солдат. Однако Орлов не был поэтом одной темы. Художественный образ у него нередко вырастал из мелочей быта, из деталей повседневной жизни, которые в сознании автора начинали приобретать высокий поэтический смысл («Мытье полов», «Уха»). Его глубоко волновало историческое прошлое, ассоциативно связанное с родным Вологодским краем («Монолог воина с Поля Куликова», «Старая фреска»). Он пытался в своих стихах мыслить категориями мироздания («Утрами травы розовеют в росах...», «Птица Сирин»).
В. Ф. Тендряков (1923-1984) тоже принадлежал к фронтовому поколению. Он родился в деревне Макаровской (по современному делению - Вожегодский район) в семье работника суда. Окончив школу, будущий писатель ушел воевать, служил радистом стрелкового полка, демобилизовался по ранению, жил в Кировской области, преподавал школьникам военное дело, был секретарем райкома комсомола.
В 1945 г. он поступил на художественный факультет ВГИКа (Всесоюзного государственного института кинематографии), но через год перешел в Литературный институт им. Горького. Появление в 1947 г. на страницах журнала «Огонек» рассказа Тендрякова «Дела моего взвода» стало его литературным дебютом. Известность ему принесла повесть «Падение Ивана Чупрова» (1953). Едва ли не главной чертой его творческой индивидуальности может считаться способность вызывать сильный общественный резонанс. «Не ко двору», «Тугой узел», «Ухабы», «Чудотворная», «Тройка, семерка, туз», «Суд», «Короткое замыкание», «Поденка - век короткий», «Кончина», «Три мешка сорной пшеницы», «Весенние перевертыши», «Ночь после выпуска», «Расплата» - все эти произведения, выходившие на протяжении 1950-1970-х гг., становились событием литературной жизни и бурно обсуждались не только критиками, но и читателями. Многие из них были экранизированы. Вместе с тем в творчестве Тендрякова обнаруживалось и тяготение к «вечным» темам и образам, к христианским ценностям (повести «Апостольская командировка» и «Шестьдесят свечей», роман «Покушение на миражи»). Воспоминания писателя о детстве, прошедшем на территории Вологодского края, наиболее отчетливо воплотились в романе «Свидание с Нефертити», в рассказах «Пара гнедых», «Хлеб для собаки» и «Параня».
В 1960-е гг. ярким явлением литературы стала Вологодская школа. Ее возникновению способствовало повышение значимости темы деревни в общественном сознании и художественные достижения прозы и поэзии, связанные с разработкой этой темы. В условиях «оттепели» возникла возможность говорить о негативных последствиях коллективизации и о неблагополучном состоянии дел в современном сельском хозяйстве. Литература, предпочитавшая в силу своей специфики рассматривать проблему в культурно-историческом, нравственно-психологическом и духовом планах, сделала акцент на судьбах русского крестьянства в XX в. «Писатели-деревенщики» представляли в своем творчестве разные регионы России. Но случилось так, что в наиболее концентрированном виде их интересы и художественные устремления выразили литераторы Вологодского края. Поэтому и тенденция в целом была обозначена как Вологодская школа. Имея в виду ведущие творческие установки этой школы, критики условно причисляли к ней и архангелогородца Федора Абрамова, и курянина Евгения Носова, и сибиряка Валентина Распутина, и вятича Владимира Крупина. Но, разумеется, приоритет здесь принадлежал вологжанам, поскольку именно они, как писал критик Вс. Сурганов, наиболее последовательно отказывались признать благом отмирание патриархальных устоев деревенской жизни, связывали эти устои с первоосновами национального характера и возводили духовный облик русского крестьянства в ранг непреходящих культурных ценностей. Мотивируя право вологжан на лидерство, Сурганов отмечал: «Вологда, как и вообще северные русские края, стала средоточием этого направления в литературе по той же причине, по которой здесь, где краски земли и неба по-акварельному прозрачны и чисты, а леса, при всем индустриальном размахе порубок, хранят еще кое-где девственное величие, еще бьют древние родники, питающие былинные, сказочные, песенные сюжеты и образы, их узорный, словесный лад. Здесь еще сохранился исконно деревенский уклад русской жизни и порождаемые им характеры - те самые, которые привлекают «вологжан» и тех, кто тяготеет к ним. Отсюда, конечно же, и несомненная общая примета «школы»: превосходное, от рождения впитанное знание деревенского житья-бытья и крестьянских типов, любовно-сыновнее отношение ко всему этому, а также неизменная верность классической традиции большой русской литературы в стиле, в языке, в архитектонике произведения».
Если соблюдать историческую справедливость, то непосредственным предшественником Вологодской школы следует считать Александра Яшина. Выявляя ее истоки в более далекой временной перспективе, необходимо назвать имена Николая Клюева и Алексея Ганина. Ядро школы в период расцвета (1960-1970-е гг.) составляли В. И. Белов, Н. М. Рубцов, С. В. Викулов, А. А. Романов, О. А. Фокина, И. Д. Полуянов, В. В. Коротаев. Укреплению позиций школы много способствовал В. П. Астафьев, вологодский этап жизни и творчества которого пришелся именно на этот период. Говоря о ее представителях, можно было бы назвать десятки вологодских и невологодских по месту рождения и жительства писателей. Все они исповедовали и исповедуют одни и те же идейно-художественные принципы, сохраняя при этом свое творческое лицо. Однако особое место в культурном сознании россиян на рубеже XX и XXI вв. заняли Василий Белов, Николай Рубцов и Виктор Астафьев. Их имена стали своеобразными символами верности национальным традициям, духовного противостояния тем разрушительным силам, которые бушуют в современном мире. Все трое вошли в число классиков русской литературы второй половины XX столетия. Их книги продолжают издаваться массовыми тиражами и пользуются читательским успехом.
На протяжении полустолетия Василий Белов (род. в 1932 г.) создавал литературными средствами коллективный портрет северного крестьянства. Повесть «Привычное дело», «Плотницкие рассказы», роман-хроника «Час шестый», очерки о народной эстетике «Лад», публицистическая книга «Ремесло отчуждения» стали важными вехами истории отечественной литературы. Противопоставляя городскую цивилизацию традиционной крестьянской культуре, Белов отдает предпочтение последней, потому что видит в ней средоточие основополагающих человеческих ценностей. Ценности эти обусловлены в его понимании трудом на земле, близостью к природе, привязанностью к родному дому и семье, памятью о прошлом своего народа и ответственностью за его будущее. Концентрированным воплощением их стал образ Тимонихи, родной деревни писателя, показанный в ряде его произведений.
Лирика Николая Рубцова (1936-1971) привлекает читателя простотой, искренностью и эмоциональной выразительностью. Его произведения предельно конкретны, насыщены автобиографическими подробностями и точными признаками тех мест, где развертывается лирическое действие. Вологда, Тотьма, Ферапонтово в его описании легко узнаваемы. Столь же реальными выглядят и рубцовские персонажи: добрый Филя, хозяйка из «Русского огонька», молчаливый старик из стихотворения «На ночлеге». А деревня Никола, где прошло детство Рубцова, постепенно обретает свойства общенационального культурного символа.
Виктор Астафьев (1924-2001) принадлежал к тому же поколению писателей-фронтовиков, что Тендряков и Орлов. В течение десятилетия, прожитого на Вологодчине, Астафьев написал повесть «Пастух и пастушка», повествование в рассказах «Царь-рыба», главы большой книги «Последний поклон», цикл миниатюр «Затесей», «Оду русскому огороду», пьесы «Черемуха» и «Прости меня» (по повести «Звездопад»).
Отношение к жизни в его произведениях, независимо от их тематики, в конечном счете, определялось знанием о человеке, приобретенным на войне. И это лишь усилило приверженность писателя тем ценностям, которые отстаивают литераторы Вологодской школы.
История литературы Вологодского края продолжается. Сегодня в области действуют региональные отделения двух республиканских организаций: Союза писателей России и Союза российских писателей. На учете в них состоит около 100 членов. Кроме того, в Вологде, Череповце и других городах работают студии, кружки и объединения, главная цель которых - способствовать творческому общению людей, пробующих свои силы в литературе. Среди них немало молодых дарований, с которыми связаны надежды на будущее всей русской литературы и той ее ветви, которую принято называть литературой Вологодского края. Им предстоит пополнить ряд знаменитых писателей-вологжан.
Литература: Дилакторский П. А. Вологжане-писатели: Материал для словаря писателей, уроженцев Вологодской губернии. - Вологда, 1900; Веселовские А. и А. Вологжане-краеведы: Источники словаря. - Вологда, 1923; Гура В. В. Русские писатели в Вологодской области. - Вологда, 1951; Кошелев В. А. Вологодские давности. - Архангельск, 1985; Пудожгорский В. 100 литературных мест Вологодской области. - Вологда, 1992.
С. Ю. Баранов
БАТЮШКОВ
Константин Николаевич
(18.05.1787, Вологда - 7.07.1855, там же)
Поэт и прозаик, сыгравший значительную роль в становлении
русской классической литературы.
Родился в Вологде. Принадлежал к старинному дворянскому роду, известному с XVI в. Его отец, Николай Львович, начал службу солдатом в гвардейском Измайловском полку, был прокурором в Вятке, после выхода в отставку жил безвыездно в родовом имении Даниловское в 17 верстах от Устюжны (по тогдашнему территориально-административному делению - Бежецкий уезд Тверской губернии). В этом имении поэт провел свои детские годы. Его мать, Александра Григорьевна (урожденная Бердяева), сошла с ума, когда мальчику было около 4 лет, и вскоре умерла. С 1797 г. Батюшков жил в Петербурге и воспитывался в частных пансионах иностранцев. Здесь он получил хорошее знание иностранных языков (французского, итальянского и немецкого), увлекся словесностью и сделал первые шаги на литературном поприще. Выполненный им перевод на французский язык похвального слова митрополита Платона по случаю коронации Александра I был издан отдельной брошюрой. В 1802 г. пребывание Батюшкова в пансионе завершилось. Он поселился в доме М. Н. Муравьева, приходившегося его отцу двоюродным братом, и поступил на службу в только что образованное Министерство народного просвещения, где Муравьев с 1803 г. занял пост товарища (заместителя) министра. На этой службе Батюшков находился по январь 1807 г. Общение с двоюродным дядей, который был выдающимся просветителем и крупным для своего времени писателем, оказало сильное влияние на личность Батюшкова, на формирование его литературных способностей и интересов. В круг друзей Муравьева входили такие известные деятели русской культуры конца XVIII - начала XIX в., как Г. Р. Державин, В. В. Капнист, Н. А. Львов, А. Н. Оленин. Среди сослуживцев Батюшкова были молодые литераторы Н. И. Гнедич и П. А. Катенин. Первый впоследствии прославился как переводчик «Илиады» Гомера, второй - как драматург и критик. Знакомства, завязанные на службе, способствовали тому, что Батюшков сблизился с Вольным обществом любителей словесности, наук и художеств и стал его действительным членом. Заметной вехой в литературной судьбе Батюшкова было участие в Оленинском кружке, в который, помимо его главы, писателя, археолога и художника, входили такие литературные знаменитости, как баснописец И. А. Крылов, автор трагедий В. А. Озеров, комедиограф А. А. Шаховской. К 1805 г. относится первое выступление Батюшкова-поэта в печати («Послание к стихам моим», журнал «Новости русской литературы»). Его творческие устремления ярко выразились в стихотворении «Мечта», проникнутом идеями романтизма - нового для русской литературы направления, укреплению позиций которого поэт в немалой степени способствовал.
Начавшаяся война с Наполеоном побудила Батюшкова вступить в 1806 г. в ополчение. Он участвовал в боевых действиях на территории Пруссии, получил ранение в сражении под Гейльсбергом, за что впоследствии был награжден орденом св. Анны III степени. Чувство любви, испытанное им во время пребывания в Риге на излечении, отразилось в созданном позднее стихотворении «Выздоровление». Получив отпуск, Батюшков в августе прибыл в Даниловское и после размолвки с отцом, женившимся вторично, уехал с сестрами Александрой и Варварой в родовое имение матери Хантоново (Череповецкий уезд Новгородской губернии). До осени 1808 г. жил там, занимаясь литературой и отлучаясь по делам в Петербург и Вологду. В сентябре вернулся на военную службу, в составе батальона егерей (легкая пехота) участвовал в Русско-шведской войне (боевые действия в Финляндии, экспедиция по льду Балтийского моря на Аландские острова). В середине 1809 г. Батюшков вышел в отставку, жил у сестер в Хантонове, написал «Видение на брегах Леты» - сатиру на шишковистов, ревнителей «старого слога», и на эпигонов сентиментализма. Это произведение принесло ему известность в кругах почитателей Н. М. Карамзина, ориентированных на европейскую культуру. Благодаря «Видению...» в широкий оборот вошло слово «славянофил». С декабря 1809 по январь 1812 г. Батюшков жил в Москве, печатался в одном из лучших русских журналов «Вестник Европы», установил тесные дружеские связи с Н. М. Карамзиным, П. А. Вяземским, В. А. Жуковским. По недостатку средств летние месяцы ему приходилось проводить в Хантонове. В 1811 - 1812 гг. им было написано одно из лучших стихотворений «Мои пенаты», прославляющее скромные радости уединенной жизни и отразившее некоторые реалии хантоновского быта.
В самом начале 1812 г. Батюшков получил место помощника хранителя манускриптов в Публичной библиотеке (Петербург), директором которой в это время был А. Н. Оленин, а помощником библиотекаря служил И. А. Крылов. Он стал постоянным посетителем салона в доме Оленина, возобновил на некоторое время связи с Вольным обществом любителей словесности, наук и художеств.
Вторжение Наполеона в Россию пробудило в Батюшкове чувство патриотического долга. Но в действующую армию он попал не сразу. Ему пришлось эвакуировать вдову М. Н. Муравьева в Нижний Новгород, улаживать дела в Вологде. В Нижнем Новгороде началось его увлечение воспитанницей Олениных А. Ф. Фурман, обернувшееся впоследствии для поэта тяжелой душевной драмой. Побывав несколько раз в разоренной противником Москве, Батюшков испытал глубокое потрясение. Стихотворение «К Дашкову» (1813), где воспроизведены его переживания, заметно выделяется на фоне литературы того времени трагической напряженностью и эмоциональной насыщенностью образов. К армии он присоединился в августе 1813 г. под Дрезденом и стал адъютантом при генерале Н. Н. Раевском. 15 августа ему довелось участвовать в бою близ Теплица, а 4 октября - в «битве народов» под Лейпцигом, в которой генерал Раевский был ранен, а друг Батюшкова И. А. Петин погиб (ему посвящены стихотворения «К Петину» -1810 и «Тень друга» - 1814). За участие в этой битве Батюшков был награжден орденом св. Анны II степени. Два месяца он провел при раненом генерале в Веймаре, одном из культурных центров Германии, углублял свои познания в немецкой литературе. Затем дошел с русскими войсками до Парижа, был свидетелем его капитуляции. Счел войну законченной, взял отпуск, побывал в Англии, Швеции и Финляндии.
Вернувшись в Петербург, Батюшков занялся подготовкой к изданию полного собрания сочинений М. Н. Муравьева (ч. 1-3, вышли в 1919-1820 гг.). Возобновив знакомство с А. Ф. Фурман, начатое в Нижнем Новгороде, собрался жениться на ней и сделал предложение. Брак, однако, не состоялся, поскольку Батюшков понял, что невеста дала согласие, повинуясь не своему чувству, а воле опекуна. Поэт пережил сильный душевный кризис и, не объяснившись с девушкой, уехал сначала в Хантоново, а затем в Каменец-Подольск - продолжать военную службу. Переворот, наметившийся в мировоззрении Батюшкова после войны, и крушение надежд на семейное счастье, отразились в элегии «Надежда» (1815), которую, по справедливому замечанию А. С. Пушкина, правильнее было бы назвать «Вера», поскольку основная ее тема - «доверенность к Творцу».
В конце 1815 г. состоялся перевод Батюшкова по службе в гвардейский Измайловский полк, где некогда начинал службу его отец. Он получил возможность перебраться в Петербург, но подал просьбу об отставке, которая была удовлетворена в апреле 1816 г. В чине коллежского асессора (равном майору) поэт навсегда оставил поприще военного. В мае Батюшкова вместе с Жуковским избрали в Общество любителей российской словесности при Московском университете, и он прочитал на заседании этого общества «Речь о влиянии легкой поэзии на язык», важную для понимания его литературной позиции. Живя в Хантонове, Батюшков занимался подготовкой к изданию собрания своих сочинений под названием «Опыты в стихах и прозе». В августе 1817 г., находясь в Петербурге, он впервые присутствовал на заседании литературного общества «Арзамас», в котором состоял заочно с 1815 г. под шутливым прозвищем Ахилл (оно интерпретировалось не только как признание заслуг Батюшкова в борьбе с «шишковистами», но и - в написании «Ах, хил!» - как характеристика невысокого ростом, постоянно жаловавшегося на здоровье поэта). Батюшков вновь поступил на службу в Публичную библиотеку. В сентябре возобновил знакомство с А. С. Пушкиным, начатое во время посещения Царскосельского лицея полтора года назад. В октябре вышли из печати два тома «Опытов», хорошо принятые критикой и закрепившие авторитет Батюшкова как одного из ведущих литераторов. Летом 1818 г. было удовлетворено его прошение о назначении в Коллегию иностранных дел. Батюшкову был пожалован чин надворного советника (равный подполковнику), и его причислили к русской миссии в Неаполе. В конце февраля 1819 г. поэт прибыл к месту назначения. Находясь в Италии, он с увлечением изучал памятники античной культуры, по поручению Оленина общался с русскими художниками, пансионерами Академии художеств. Здесь он, одним из первых среди русских литераторов, увлекся творчеством Байрона и перевел на русский язык небольшой фрагмент из поэмы «Паломничество Чайльд-Гарольда». В 1821 г. впервые явственно дали о себе знать симптомы наследственного душевного недуга. Тогда же прервался и творческий путь поэта. Батюшков подал прошение об увольнении от службы, но ему позволили лишь числиться в бессрочном отпуске. Он вернулся в Петербург, лечился на Кавказских минеральных водах и в Симферополе, несколько лет находился в больнице для умалишенных в Зонненштейне (Саксония), долгое время жил в Москве под наблюдением врача. Все усилия вернуть Батюшкову разум оказались тщетными. В 1833 г. состоялся его переезд в Вологду, где он провел на попечении родственников еще двадцать с небольшим лет, отпущенных ему судьбой. Поэт получал пенсию, назначенную по распоряжению императора. Причиной его смерти стала тифозная горячка.
В. Г. Белинский писал, что «Батюшков много и много способствовал тому, что Пушкин явился таким, каким явился действительно». Однако этой заслугой значение Батюшкова в русской культуре не исчерпывается. Он был самостоятельной творческой величиной, независимо от того, кому подражал и кому предшествовал. Его творческое наследие невелико по объему, но разнообразно по составу. Он писал элегии, стихотворные послания, оды, сатиры, басни, эпиграммы, мадригалы. Он переводил греческих, латинских, итальянских, французских, немецких и английских авторов, подражал восточным поэтам. Среди его прозаических «опытов» есть повести, статьи на литературные темы, критические эссе, очерки мемуарного и культурно-исторического характера. Письма Батюшкова - это тоже своего рода художественная словесность, они органично входят в творческое наследие поэта и содержат богатый материал по истории русской литературы начала XIX в.
Разнообразием отличалась и тематика его произведений. Однако представление о нем как об участнике литературного процесса связано, прежде всего, с «легкой поэзией», характерными приметами которой были культ изящного наслаждения, воспевание тихой жизни на лоне природы, вдали от суетных городов с их ложными ценностями. Яркими образцами лирики подобного рода, помимо «Моих пенатов», являются стихотворения «Вакханка», «Ложный страх», «Беседка муз», «Источник», «Таврида». Первостепенное значение в стихах Батюшкова придается мотивам любви, дружбы, наслаждения летучими мгновениями счастья. Однако судить об их создателе как о беспечном эпикурейце было бы неверно. У стихов Батюшкова есть трагический подтекст. Пластически зримо изображенный в них идеал противопоставлен действительности - той, которую Батюшков знал по своему трудному жизненному опыту и от которой уходил в мир прекрасных видений, навеянных дорогими ему образами мировой художественной культуры. Он прекрасно понимал, что идеал этот - поэтическая фикция, которой нет места в реальной жизни, враждебной человеку. Трагическое мироощущение Батюшкова отчетливо выразилось в элегии «Умирающий Тасс», посвященной судьбе итальянского поэта Торквато Тассо, которая Батюшкову казалась чем-то подобной его собственной судьбе.
Будучи пламенным патриотом, Батюшков считал всякого, кто не любит Отечество, варваром. Вместе с тем его представление о дальнейших путях развития России было прочно связано с ценностями европейского просвещения. Важнейшую культурную задачу он видел в том, чтобы сделать русский язык способным передавать тончайшие оттенки мысли и чувства, чтобы наделить его эстетическими качествами, чтобы уподобить русскую литературную речь по красоте звучания и выразительности речи итальянской. Эту задачу Батюшков и стремился решать в своем творчестве, давая повод современникам называть его «чудотворцем». Выступая в печати, Батюшков пользовался псевдонимами: Б, Б-ъ, Б-ов, К. Н. Б. Т., Любитель сна Дормидон Тихин, Т. Н. Р., N. N. N. и др.
Похоронен поэт в стенах Спасо-Прилуцкого монастыря неподалеку от Вологды. На доме, где он провел последние годы жизни, есть мемориальная доска. Дом стоит на улице, носящей имя поэта. Две комнаты в нем занимает музейная экспозиция, посвященная жизни и творчеству Батюшкова. Из их окон виден памятник поэту на берегу реки Вологды работы В. М. Клыкова. Создавался этот памятник к 200-летию со дня рождения поэта.
В с. Даниловском (ныне Устюженский район Вологодской области) есть музей Куприна - Батюшковых. Существует проект возрождения хантоновской усадьбы под Череповцом. В середине 1980-х гг. на сцене Вологодского драматического театра шла пьеса В. И. Аринина и В. А. Кошелева «Мой гений», основанная на фактах биографии Батюшкова.
Издания произведений: Опыты в стихах и прозе Константина Батюшкова. - Ч. 1-2. - СПб., 1817; Батюшков К Н. Сочинения. - Т. 1-3 / Изд. П. Н. Батюшковым, вступ. ст. Л. Н. Майкова, примеч. Л. Н. Майкова и В. И. Саитова. - СПб., 1885 - 1887; Батюшков К. Н. Сочинения: В двух томах. - Т. 1 / Сост., подгот. текста, вступ. статья и комментарии В. А. Кошелева; Т. 2 / Сост., подгот. текста, комментарии А. Л. Зорина. - М., 1989.
Литература о писателе: Майков Л. Н. Батюшков, его жизнь и сочинения. - СПб., 1887; изд. 2-е, вновь пересмотр. - СПб., 1896 (переиздание: М., 2001); Кошелев В. А. Константин Батюшков: Странствия и страсти. - М., 1987; Венок поэту: Сборник статей. - Вологда, 1989; Батюшков: Исследования и материалы: Сборник научных трудов / Научн. ред. и сост. Р. М. Лазарчук. - Череповец, 2002.
С. Ю. Баранов
Остолопов
Николай Федорович
(3.11.1783, Сольвычегодск - март 1833, Астрахань)
Видный чиновник, поэт, переводчик.
Родился в Сольвычегодске, относившемся по тогдашнему территориально-административному делению к Вологодскому наместничеству. Отец его, небогатый помещик, имел многодетную семью. Добиться прочного материального благополучия не удавалось на протяжении всей жизни и самому Н. Ф. Остолопову. Он окончил Горное училище (с правами академии) в Петербурге, готовившее специалистов для горнозаводской промышленности. Службу начал в 1801 г. в Коллегии иностранных дел. Затем перешел в Департамент Министерства юстиции. В 1808-1812 гг. был прокурором в Вологде, ставшей к тому времени губернским городом. В августе 1812 г., по дороге в Петербург, ему довелось пережить сильное потрясение: близ Череповца он был ранен и ограблен разбойниками. После возвращения в столицу, с 1813 г., служил в Департаменте разных податей и сборов Министерства финансов. С января 1814 г. занимал должность главного правителя казенного надзора над питейными сборами в Вологде, с марта исправлял здесь должность вице-губернатора, в августе был в этой должности утвержден. В Петербург вернулся в 1820 г., занимал место инспектора классов в училище св. Екатерины (закрытом учебном заведение 1-го разряда для девочек из дворянских семей), с 1824 г. был председателем Шоссейного экономического комитета, в 1829 г. стал управляющим конторой Коммерческого банка в Астрахани, где жил до конца своих дней и был похоронен.
Несмотря на то, что Остолопов дослужился до значительного чина 5 класса (статский советник), его продвижение по службе было нелегким и осложнялось рядом неудач. Так, К. Н. Батюшков в письме от 12 апреля 1812 г. упоминал об отрешении его от должности вологодского губернского прокурора. Подобно многим современникам, Остолопов пережил увлечение нравственно-религиозными исканиями эпохи, что привело его в круг масонов (есть косвенные свидетельства его принадлежности к союзу масонских лож «Астрея»; масонской символикой насыщена его «Ода на всерадостнейший день рождения государя императора Александра I» - 1821).
Литературные интересы Остолопова начали формироваться, по-видимому, во время пребывания в Горном училище. Первая публикация его произведений (отмеченные печатью сентиментализма стихотворения «Пастушок» и «Соловей») появилась в журнале «Иппокрена, или Утехи любословия» (1801, ч. 8). Чтение 3 мая 1802 г. «Пастушка» стало дебютом начинающего поэта в Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств. Принят в это общество он был после того, как представил его членам на рассмотрение нравственно-сатирическую повесть «Амалия» (вышла отдельные изданием в том же году с посвящением Г. Р. Державину под названием «Евгения, или Нынешнее воспитание»). С Вольным обществом и некоторыми из его членов (А Е. Измайловым, К. Н. Батюшковым) Остолопов был связан и в дальнейшем. В изданиях, близких обществу (альманахе «Свиток муз», журналах «Северный вестник», «Журнал российской словесности» «Цветник», «Санкт-Петербургский вестник», «Драматический вестник» v др.), писатель публиковал свои произведения. Печатались они и в журналах представляющих иные литературные группы и ориентации («Вестник Европы», «Благонамеренный», «Московский Меркурий», «Отечественные записки»), а также в альманахе «Полярная звезда», издававшемся А. А. Бестужевым и К. Ф. Рылеевым.
Деятельность Остолопова-литератора была разнообразной. Как писатель, он выступал преимущественно на поприще поэзии и пробовал себя в разных жанрах: из-под его пера выходили оды, элегии, сатиры, послания, идиллии, эпиграммы, басни, пародии, эпитафии, стихотворные сказки, кантаты, романсы, «русские песни» (стилизации под устное народное творчество), словесные игры (логогрифы). При жизни Остолопова его поэтические произведения издавались отдельными книгами дважды: «Прежние досуги, или Опыты в некоторых родах стихотворства» (1816) и «Апологические стихотворения с присовокуплением его же сочинения поэмы "Привидения"» (1827).
Значительную часть литературных трудов Остолопова составляют переводы произведений западноевропейских авторов («Опыт Вольтера на поэзию эпическую... » - теоретическое сочинение о героической поэме, наиболее почитаемом классицистами жанре, с приложением очерков о самых видных его представителях в мировой литературе; «Тассовы ночи» - мистификация Дж. Компаньони, повлиявшая на разработку образа итальянского поэта Торквато Тассо в романтической литературе; «Минета, или Превращение кошки в женщину» - водевиль Э. Скриба и Мельвиля). Как творческая неудача была расценена критиками его попытка переработать пятидесятилетней давности перевод трагедии Вольтера «Магомет» и тем самым сделать пьесу пригодной для современных постановок в России. Драматургические опыты Остолопова приходятся на тот период его биографии, когда он занимал пост директора петербургских театров (1825- 1827).
Остолопов также участвовал в литературной жизни как издатель журнала «Любитель словесности» (1806), как редактор «Журнала Департамента народного просвещения» (1821 - 1824), как критик, как деятельный член литературных обществ (Общества любителей российской словесности при Московском университете, Вольного общества любителей российской словесности), салона С. Д. Пономаревой в Петербурге (салон назывался также Вольным обществом Премудрости и Словесности и Сословием Друзей Просвещения).
Им был составлен «Ключ к сочинениям Державина. С кратким описанием жизни сего знаменитого поэта». Публиковался этот труд сначала в журналах, а затем был издан в 1822 г. отдельной книгой. Он представляет собой переработку автобиографии и комментариев Державина к его собственным произведениям. С материалами, легшими в основу «Ключа», Остолопов познакомился при посредстве Евгения (Болховитинова), автора фундаментального «Словаря русских писателей», бывшего епископом в Вологде в 1808-1813 гг. Труд Остолопова имел популяризаторское значение, интерес к нему был утрачен после выхода в 1834 г. «Объяснений к своим стихотворениям» Державина в полном авторском варианте.
Главная литературная заслуга Остолопова - создание им трехтомного «Словаря древней и новой поэзии», работа над которым заняла около 15 лет. Это сочинение теоретического характера, основанное на трактатах классицистов XVIII-начала XIX в. (Ш. Баттё, Ф. Бутервека, Ж. Лагарпа и др.). Сам Остолопов был одним из поздних приверженцев классицизма в России. Литературное творчество толковалось им как деятельность, обусловленная «познанием правил и лучших образцов в поэзии и красноречии». Смысл этой деятельности он определял, исходя из классицистского принципа «полезное с приятным». В то же время и статьи «Словаря», и художественные произведения Остолопова показывают, что он не был чужд и новых веяний. Не только сентиментализм и предромантизм, но и собственно романтизм оставили в его сочинениях заметный след. Образцовыми писателями в «Словаре» признаются, прежде всего, греки, римляне и «классики» нового времени. Однако среди примеров, иллюстрирующих толкования литературных терминов, там есть фрагменты из произведений И. И. Дмитриева, Н. М. Карамзина, Г. П. Каменева, В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, А. С. Пушкина. Большое количество примеров дает повод считать «Словарь» не только справочником теоретического характера, но и хрестоматией. Долгое время им пользовались как учебным пособием.
В печати Остолопов нередко выступал под псевдонимами: Анфитин, Никост, О., О. о. в., Словарев, Фома и др.
Издания произведений и литература о писателе: Словарь древней и новой поэзии. - Ч. 1 - 3. - СПб., 1821; Поэты 1790-1810-х годов / Вступ. ст. и сост. Ю. М. Лотмана, подгот. текста М. Г. Альтшуллера, вступ. заметки, биографич. справки и примеч. М. Г. Альшуллера и Ю. М. Лотмана. - Л., 1974; Русская басня XVIII-XIX веков / Вступ. ст. Н. Л. Степанова, сост., подгот. текста и примеч. В. П. Степанова и Н. Л. Степанова, биографич. справки В. П. Степанова. - Л., 1977; Поэты-радищевцы / Вступ. ст., биографич. справки, сост. и подгот. текста П. А. Орлова, примеч. П. А. Орлова и Г. А. Лихоткина. - Л., 1979.
С. Ю. Баранов
ГИЛЯРОВСКИЙ
Владимир Алексеевич
(26.11.1855, Вологодский у. Вологодской губ. -1.10.1935, Москва)
Журналист, прозаик, поэт.
Гиляровский родился в семье помощника управляющего лесным имением графа Олсуфьева. Место своего появления на свет писатель уточнил в мемуарной книге «Мои скитания. Повесть бродяжной жизни»: «Родился я в лесном хуторе за Кубенским озером и часть детства своего провел в дремучих домшинских лесах, где по волокам да болотам непроходимым медведи пешком ходят, а волки стаями волочатся. В Домшине пробегала через леса дремучие быстрая речонка Тошня, а за ней, среди вековых лесов, болота».
Предки Гиляровского по отцовской линии - Петровы - жили в Белоозере и занимались рыболовством. По семейному преданию, фамилию «Гиляровский», образованную от латинского «hilaris» - «веселый, радостный», получил за особенность своего характера дед писателя. Так его назвал при поступлении в Вологодскую духовную семинарию преподаватель латыни. То же предание связывает отцовский род Гиляровского с новгородской вольницей, поскольку именно выходцы из Великого Новгорода в древности осваивали Белозерье.
Мать будущего писателя принадлежала к запорожскому казачьему роду, который еще во второй половине XVIII в. переселился на Кубань. «Там он обосновался, - писал Гиляровский, - и там родился мой дед, участник кавказских походов. Бабка и дед рассказывали о привольной и боевой казацкой жизни, а их дочь, моя мать, пела, прекрасно пела песни чудные и читала по вечерам Пушкина, Лермонтова, а отец - запрещенные стихи Рылеева. Я, пятилетний, со слуха знал наизусть кусочки из... "Войнаровского"». Реконструируя именно таким образом свою родословную и самые первые детские впечатления, Гиляровский, делает явный акцент как на стихийной и исторической вольности своих отдаленных предков, так и на «окультуренном» свободолюбии родителей, прежде всего матери. Впрочем, благотворное эстетическое влияние матери было непродолжительным - она умерла, когда ее сыну едва исполнилось восемь лет. «Мужское» воспитание ребенка, весьма заметное и ранее, теперь стало главным. Отец и его друг «беглый матрос» Китаев стремились наделить мальчика качествами «естественного человека» и «настоящего мужчины» - развивали его физическую силу, ловкость, твердость духа, бесстрашие перед лицом любой опасности, лепили из него «удалого охотника и спортсмена».
В 1860 г. семья переехала в Вологду, сняв квартиру на Калашной улице (ныне улица Гоголя). В 1865 г. Гиляровский поступил в Вологодскую гимназию, но учился плохо, без интереса и желания, уже в первом классе остался на второй год. Детское вольнолюбие и «естественное воспитание», полученные в домшинских лесах, совсем не соответствовали регламенту лучшего в городе учебного заведения. (Правда, нравы и порядки в гимназии в пореформенные годы были мягче и либеральнее, чем в николаевское время).
Каждый год с мучительным нетерпением ребенок ожидал летних вакаций, чтобы уехать в свои любимые леса. В эти годы Гиляровские проводили летние месяцы в небольшом имении Светелки неподалеку от Чебсары. Владимир вместе с отцом, дедом и «дядькой» Китаевым целыми днями пропадал на охоте или на рыбалке, скакал верхом, лазал по деревьям. Китаев обучал его плаванию, борцовским приемам, гимнастическим упражнениям.
Но каникулы быстро заканчивались, и надо было возвращаться в ненавистную гимназию. Неприятие школьной дисциплины и любых ограничений вообще проявлялось в шалостях и издевательствах над особо нелюбимыми учителями. В Вологодской гимназии при всех ее недостатках (как действительных, так и мнимых, существовавших лишь в детском воображении) было одно несомненное достоинство - и учителя, и гимназическое начальство всеми силами поощряли литературное творчество воспитанников, поддерживали любые попытки детей писать стихи или прозу. Почти всеобщее увлечение гимназистов литературным творчеством затронуло и Владимира. «...Кроме пакостей на наставников, - вспоминал позднее Гиляровский, - я писал и лирику, и переводил стихи с французского, что очень одобрял учитель русского языка Прохницкий». Увлечение поэзией не могло не вызвать и более общего интереса к литературе. Круг чтения Гиляровского-гимназиста характерен и для его психологического типа, и для времени, в которое он жил. Из отечественной классики, изучавшейся на уроках словесности, Владимир отдавал предпочтение Гоголю, особенно Гоголю романтического периода («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Тарас Бульба»). Гиляровский на протяжении всей своей жизни не просто любил Гоголя, а чувствовал с ним какое-то внутреннее родство. В этом смысле было значимым и постоянное подчеркивание писателем своего происхождения от казаков Запорожской Сечи. Позднее Гиляровский совершил паломничество на родину своего кумира в местечко Большие Сорочинцы. Он много занимался изучением биографии Гоголя, уточнил дату и место рождения писателя (статья «В гоголевщине» и очерк «На родине Гоголя»). Можно предположить, что Гиляровский стилизовал свою внешность и творческое поведение «под Тараса». Скульптор Н. А. Андреев, создававший памятник Гоголю к столетнему юбилею классика, пригласил Гиляровского позировать для барельефного изображения Тараса Бульбы. Из подпольной и запрещенной литературы, которую Владимир, как и многие его товарищи по гимназии, читал с особым рвением, на него особо сильное впечатление произвел роман Чернышевского «Что делать?». Литература этого рода еще более усилила стремление молодого человека к индивидуальной свободе и независимости от всех государственных и общественных институтов, к странствиям и приключениям. К этому следует добавить, что в свои вологодские гимназические годы Гиляровский общался с политическими ссыльными народнической ориентации, которые тогда в значительном числе жили в Вологде, и, конечно, усваивал бунтарские и оппозиционные настроения.
В 1871 г., так и не окончив гимназии, юноша совершил побег из родительского дома, чтобы в полной мере окунуться в манящую стихию настоящей народной жизни. Он пешком прошел из Вологды до Ярославля, поступил в бурлацкую артель на Волге, потом работал крючником (портовым грузчиком) на волжских пристанях, служил на белильном заводе, пас конские табуны в казахских степях, был бойцом пожарного расчета, циркачом, актером провинциальных театров. Во время Русско-турецкой войны (1877-1878) Гиляровский стал добровольцем, служил в разведке и за храбрость был награжден Георгиевским крестом. После войны Владимир Алексеевич приехал на родину. Отец подарил ему книгу учителя Прохницкого, вышедшую в Вологде в 1873 г. В ней было напечатано гимназическое стихотворение Гиляровского «Листок». Первая публикация произвела на него сильное впечатление: «Это еще больше зажгло во мне охоту писать, хотя я и до этого времени посылал отцу большие письма, где описывал бродяжную жизнь, посылал стихи, писанные на серой бумаге по притонам, а раз даже послал целый рассказ их жизни рабочих на белильном заводе». Но с тихой и «скучной» Вологдой Гиляровского уже мало что связывало. Вскоре он расстается с отцовским домом, чтобы продолжить свою «бродяжную жизнь».
Скитания Гиляровского по России продолжались ровно десять лет, «круглое» число свидетельствует, конечно, о сознательно рассчитанном сроке этого биографического этапа. Настала пора воплощать в литературу этот огромный запас жизненного материала, знакомство с которым способно перевернуть русское общество. (Такой тип «творческого поведения» несколько позже канонизировал М. Горький, активно призывавший молодых писателей «идти в люди», на собственном опыте изучать жизнь низших социальных слоев, а уже потом приступать к профессиональным занятиям литературой.)
В 1881 г. Гиляровский стал москвичом. Его творческая активность реализуется одновременно и в художественной литературе, и в журналистике.
Многочисленные рассказы и стихотворения Владимира Алексеевича появляются в самых разных московских изданиях. Начинающего автора, обладающего столь важным опытом и знанием «истинно народной жизни», горячо поддерживают писатели народнического направления, прежде всего Глеб Успенский и Влас Дорошевич. В 1887 г. Гиляровский издал сборник рассказов и очерков «Трущобные люди». Основные герои книги, как видно уже из заглавия, - нищие, обитатели ночлежек, деклассированные элементы.
Книга получилась настолько беспросветно мрачной, что власти сочли ее революционной. Уже отпечатанный тираж «Трущобных людей» был уничтожен, чудом сохранилось лишь несколько экземпляров. А. П. Чехов, с иронией относившийся к радикальному народничеству, в одном из писем конкретизировал причину недовольства цензуры писателем Гиляровским: «Книжку его конфисковали еще в ноябре за то, что в ней все герои - отставные военные - нищенствуют и умирают с голода. Общий тон книжки уныл и мрачен, как дно колодезя, в котором живут жабы и мокрицы». Позднее Гиляровский опубликовал рассказы из скандальной книги в своих сборниках «Негативы» (1900) и «Были» (1909). Увлекшись социальным обличительством и изображением шокирующих язв общественной жизни, писатель явно недооценивал собственно художественный аспект своих произведений, пренебрегал вопросами стиля и формы.
В 1891 г. вышла книга стихов Гиляровского «Забытая тетрадь», выдержавшая три издания (1893 и 1901). В программном стихотворении «Бродяга» автор формулирует свое жизненное и творческое кредо, свою главную тему:
Не смейтесь, что все я о воле пою:
Как мать дорогую, я волю люблю...
Не смейтесь, что пел я о звуке оков,
О скрипе дверей да о лязге штыков...
О холоде, голоде пел, о беде,
О горе глубоком и горькой нужде...
Временами в поэзии нашего земляка возникают родные вологодские пейзажи, но и они так или иначе ассоциируются с «волей», то ли утраченной еще в детские годы, то ли вообще недостижимой:
Родные картины опять предо мною:
Кустарники, нивы, луга,
И густо покрытые сочной травою
Широкой реки берега...
И пахнет смолою от рощи сосновой,
Лечу средь зеленых полей,
И жадно вдыхаю тот воздух здоровый, -
Мне север сегодня милей!..
Вот песня несется с несжатого поля,
Звуча вдалеке, как струна...
В ней слышны разгулье и удаль и воля...
И горя та песня полна.
Наряду с воспеванием «удали и воли» во всех их проявлениях в стихах Гиляровского присутствуют мотивы усталости, неверия, исторического пессимизма, связанные, несомненно, с общим кризисом народнической идеологии:
Мечтания былые разбилися в прах...
В мозгу ни дум, ни веры, ни сомнений...
В истории русской литературы Гиляровский остался и как поэт, и как автор обличающих рассказов, но поистине всеобщую известность ему принесла журналистская работа и книги воспоминаний, прежде всего «Москва и москвичи». Поселившись в Москве, Владимир Алексеевич стал работать в популярной городской газете «Московский листок», а через несколько лет перешел в более солидную общероссийскую газету «Русские ведомости». Острый ум, общительность, репортерское чутье и особый артистизм журналистского стиля скоро сделали Гиляровского самым читаемым и востребованным репортером Москвы. Шутя, коллеги уверяли, что он «накануне знает все, где что свершится». Гиляровский в своих корреспонденциях оперативно и точно сообщал читателям обо всех самых значительных событиях российской жизни: от железнодорожных крушений и сенсационных убийств до Ходынской катастрофы в мае 1886 г. (Он был единственным журналистом - непосредственным очевидцем этих трагических событий.) Работал Гиляровский и в жанре «журналистского расследования», тогда еще не столь распространенном. Друживший с ним писатель Н. Д. Телешов вспоминал такой эпизод: «Потом, неведомо почему, Гиляровский внезапно исчез и оказался на Балканах, в Сербии, где в своих корреспонденциях вывел тогдашнего короля Милана «на свежую воду», раскрывши всю его интригу и доказав, что знаменитое покушение на Милана было подстроено самим же Миланом для личных королевских целей. Это разоблачение подхватили европейские газеты, и Гиляровскому едва удалось унести из Белграда свою голову».
Ровно полвека прожил Гиляровский в Москве, став культовой фигурой для города, своего рода «московской достопримечательностью». Адрес писателя - Столешников переулок, дом 9 - был известен каждому москвичу. Личность Гиляровского обладала необыкновенной притягательной силой и почти у всех вызывала чувство симпатии. «В нем есть кое-что ноздревское, беспокойное, шумливое, - писал Чехов, - но человек это простодушный, чистый сердцем, и в нем совершенно отсутствует элемент предательства, столь присущий господам газетчикам». Теплые приятельские отношения связывали Гиляровского и со многими знаменитыми людьми его времени - Л. Н. Толстым, Г. И. Успенским А. П. Чеховым, И. А. Буниным, А. А. Блоком, А. М. Горьким, Л. Н. Андреевым, И. Е. Репиным, Ф. И. Шаляпиным и др. О своих встречах с деятелями русской культуры
Гиляровский написал интереснейшие воспоминания.
Издания произведений: Гиляровский В. А. Сочинения: В четырех томах. - 2-е изд. - М., 1989; Гиляровский В. А. Избранное: В трех томах. - М., 1960; Гиляровский В. А. Мои скитания. - Архангельск; Вологда, 1987.
Литература о писателе: Тура В. В. Жизнь и книги «дяди Гиляя». - Вологда, 1959; Морозов Н. И. Сорок лет с Гиляровским. - М., 1963; Киселева Е. Г. В. А. Гиляровский и художники. - 2-е изд. - Л., 1965; Лобанов В. М. Столешники дяди Гиляя. - М., 1972; Киселева Е. Рассказы о дяде Гиляе. - М., 1983; Есин Б. И. Репортажи В. А. Гиляровского. - М., 1985.
Ю. В. Розанов, А. Янковский
КЛЮЕВ
Николай Алексеевич
(10.10.1884, Коштугская в., ныне Вытегорский р-н Вологодской обл. - между 23 и 25.10.1937, Томск)
Поэт и прозаик, один из крупнейших представителей
русской культуры первой трети XX в.
Судьба Клюева - и в биографическом плане, и в литературном - была непростой. Родился он в одной из деревень Коштугской волости, входившей по тогдашнему территориально-административному делению в состав Олонецкой губернии. В какой именно деревне - неизвестно, поскольку в метрической книге Сретенской церкви с. Коштуги, где будущий поэт был крещен, как место рождения указана лишь волость. Отец Клюева, Алексей Тимофеевич (1842-1918), выходец из крестьян, был уроженцем Кирилловского уезда Новгородской губернии; вернувшись после пятнадцати лет воинской службы, он стал урядником (нижний чин уездной полиции), а затем - сидельцем в казенной винной лавке д. Желвачево Макачевской волости Вытегорского уезда. Мать поэта, Прасковья Дмитриевна (ок. 1851-1913), воспитывалась в старообрядческой семье. Благодаря ей Клюев уже семилетним мальчиком овладел грамотой по Часослову, «как чертог украшенному», приобщился к народному поэтическому творчеству и к духовному наследию Древней Руси. Старопечатные и рукописные книги, а также иконы дониконовского письма были частью родительского дома.
В 1893 - 1895 гг. Клюев учился в Вытегорской церковноприходской школе, затем закончил двухклассное городское училище, поступил в Петрозаводскую фельдшерскую школу, но через год ушел из нее по состоянию здоровья.
О его биографии на рубеже веков документальных свидетельств почти не сохранилось. Собственные же воспоминания поэта об этом периоде жизни (автобиографические заметки, повесть «Гагарья судьбина») облечены в художественную форму и не могут расцениваться как полностью достоверные. Согласно этим воспоминаниям, юный Клюев проходил суровую выучку у соловецких старцев, принадлежал к секте «белых голубей-христов», странствовал по России от норвежских берегов до гор Кавказа. Во время этих странствий ему довелось видеть Льва Толстого и исполнять перед ним религиозные песнопения собственного сочинения.
Революционное брожение в России начала XX в. захватило и Клюева. За подстрекательство крестьян Макачевской золости к противоправительственным действиям он был схвачен в январе 1906 г. полицией и провел шесть месяцев в тюрьмах Вытегры, Петербурга и Петрозаводска. Политической деятельностью Клюев продолжал заниматься и после освобождения. Он поддерживал связи с Всероссийским крестьянским союзом, с социал-революционерами и социал-демократами. В 1907 г. Клюеву пришлось надеть солдатскую шинель. За отказ брать в руки оружие по религиозным убеждениям он подвергся очередному аресту.
Врачи Николаевского военного госпиталя в Петербурге признали его негодным к военной службе. После этого он обосновался в д. Желвачево и занялся литературным творчеством. В этой деревне Клюев жил с 1895 по 1915 г. Время от времени ему приходилось наведываться по издательским делам в Петербург.
Свои стихи Клюев впервые опубликовал в петербургском альманахе «Новые поэты» в 1904 г. Поворотным моментом его биографии стала переписка с А. А. Блоком, начавшаяся в 1907 г. Блок увидел в Клюеве представителя здоровых народных сил и помог ему войти в мир литературы. Произведения поэта начали появляться в известных периодических изданиях - как солидных, с устоявшейся репутацией, так и новомодных (в журналах «Современник», «Русская мысль», «Заветы», «Северные записки», «Золотое руно», «Гиперборей», в приложениях к журналу «Нива», в газете «Биржевые ведомости» и др.)- В 1912 г. вышла первая поэтическая книга Клюева «Сосен перезвон». За ней последовали другие: «Братские песни» (1912), «Лесные были» (1913), «Мирские думы» (1916). Написанные Клюевым произведения обратили на себя внимание критики. Их рецензировали известные литераторы: В. Я. Брюсов, С. М. Городецкий, Н. С. Гумилев, Иванов-Разумник (Р. В. Иванов), В. Л. Львов-Рогачевский, П. Н. Сакулин, Д. В. Философов. Клюева приглашали читать стихи хозяева модных салонов и устроители концертов и поэтических вечеров.
Искушенной публике начала XX в. он явился как поэт из народных глубин и поразил ее необычными образами, сочностью языка, глубоким знанием потаенных сторон духовной жизни северного крестьянства. Миром, который открылся в стихах Клюева, восхищались Александр Блок и Николай Гумилев, Анна Ахматова и Сергей Есенин. Глубокое впечатление эти стихи произвели на императрицу Александру Федоровну.
По тематике творчество Клюева примыкало к «крестьянской поэзии», представленной именами А. В. Кольцова, И. С. Никитина, И. З. Сурикова, С. Д. Дрожжина. Сам Клюев от такого литературного родства не отказывался. Но едва ли не с самого начала было ясно, что масштаб его дарования не исчерпывается мастерским описанием деревенского быта и сочувствием горькой участи крестьянина. Постоянное стремление обнаружить за внешностью явлений их глубинную суть, ощутить «присутствие Создателя в созданье» давали повод считать его наследником символистов. Некоторое время молодого поэта числили в своих рядах акмеисты.
Наиболее близкой ему на некоторое время оказалась литературная группа «Скифы», образованная в 1916 г. В программных установках этой группы Клюева привлекало неприятие буржуазной цивилизации, духовно расслабляющей человека, упование на созидательную мощь национальной стихии, чаяние революционных перемен, вера в спасительную для России роль крестьянского социализма. Немаловажным для него было, по-видимому, и то, что в группу входили творчески близкие ему люди: С. А. Есенин, А. М. Ремизов, П. В. Орешин, А. П. Чапыгин. Однако и «Скифы» не стали для Клюева надежным идейно-эстетическим оплотом. Он так и не связал свою творческую судьбу ни с одним из литературных направлений и ни с одной из группировок начала XX в. и остался, в сущности, поэтом-одиночкой, не имеющим постоянных спутников.
Клюев восторженно принял не только Февральскую, но и Октябрьскую революцию 1917 г. и, подобно многим литераторам-современникам, попытался представить ее в своих произведениях как долгожданное преображение всей жизни, как грандиозный духовный переворот, равный по значимости сотворению мира. Но происходившие в стране события быстро развеяли поэтические иллюзии. В первые послереволюционные годы, несмотря на бытовые неурядицы и трудности, он еще чувствовал себя активным участником культурной жизни. Без него не проходили массовые общественные мероприятия в Вытегре. Он сотрудничал в местной периодической печати, выступал с чтением своих произведений в Петрограде.
Отдельными изданиями выходили книги его стихов и поэмы («Красная песня» - 1917, «Медный кит» - 1919, «Песнослов» - 1919, «Избяные песни» и «Неувядаемый цвет» - 1920, «Львиный хлеб», «Мать-Суббота» и «Четвертый Рим» - 1922, «Ленин» - 1924 и др.). Затем положение стало ощутимо меняться.
Для ревнителей советской идеологии Клюев был чужаком даже в первые послереволюционные годы, когда допускалось хотя бы относительное свободомыслие. В 1920 г. его исключили из Российской коммунистической партии «за религиозные убеждения». Отказаться от этих убеждений он не хотел и не мог. Попытки поэта проникнуться духом «социалистического строительства», воспеть на свой лад вождя пролетариата и смириться с засилием большевизма в стране оказались безуспешными. Он продолжал сохранять верность крестьянскому укладу жизни и считать избу «святилищем земли», а деревню хранительницей главных человеческих ценностей. Индустриализация воспринималась им как зло, как угроза культуре («Неподвластен турбине незримый Царьград», «По Тютчеву зубило не тоскует»).
Все большую и большую роль в творчестве Клюева начинают играть утопические образы невидимого града Китежа и Белой Индии. Оба они восходят к древнерусской словесности и фольклору. Первый из них связан с верой в неистребимость прекрасной духовной сущности России и в чудо грядущего возрождения этой сущности. А второй стал для Клюева средоточием наиболее дорогих идей и мотивов. В образе Белой Индии поэт выразил свое убеждение в том, что исторически и духовно России ближе Восток, а не Запад. В этом образе отчетливо воплотилось его представление о земном рае, где без устали плодоносящая земля обеспечивает сказочное изобилие, где люди живут в гармонии с окружающим миром и не ведают вражды к своему ближнему, где народы сливаются в единую семью, а человеческий дух, чуткий к трепету «серафимских воскрылий», достигает невиданного расцвета.
Упорное нежелание «певца олонецкой избы» подчиниться «требованиям эпохи» привело к тому, что выразители интересов пролетариата поспешили похоронить его как поэта и объявить творчески несостоятельным. На протяжении 1920-х гг. шло постепенное вытеснение Клюева из литературы.
Летом 1923 г. его арестовали, привезли в Петроград. Освобожден он был очень скоро, но в Вытегру решил не возвращаться, надеясь обрести более благоприятные условия для творческой жизни на берегах Невы. Надежды, однако, не оправдались. Все труднее находили путь к читателю его произведения. Клюев был причислен к «кулацким поэтам», а словом «клюевщина» клеймили «мужиковствующих» писателей, не находивших в себе сил отрешиться от многовековой культуры русского крестьянства. Резкой критике подверглась поэма «Деревня», опубликованная в январском номере ленинградского журнала «Звезда» за 1927 г. Последняя прижизненная книга клюевских стихов «Изба и поле» вышла в 1928 г. На фоне развернувшихся событий в стране не составляло труда использовать произведения Клюева как идеологический аргумент против него. Годом ранее XV съезд ВКП(б) (Всесоюзной коммунистической партии большевиков) провозгласил курс на коллективизацию сельского хозяйства, и любое выражение привязанности к старой деревне воспринималось как происки классового врага.
В 1932 г. инстинкт самосохранения побудил Клюева переселиться в Москву. Но поэту была уготована та же судьба, что и многим его современникам. В феврале 1934 г. он был арестован и сослан. Последние годы его жизни прошли в Томске. Эти годы были исполнены лишений и страданий - как духовных, так и физических. В июне 1937 г. поэта вновь арестовали по ложному обвинению в создании монархической и церковной организации, а спустя несколько месяцев расстреляли. Казнь состоялась 23, 24 или 25 октября. Более точно установить дату окончания земного пути Клюева невозможно.
Едва ли не на полстолетия литературное наследие Клюева было выведено из культурного оборота. Для нескольких поколений читателей такого поэта просто не существовало. Вновь печатать его произведения, и то небольшими по тем временам тиражами, начали лишь в 1970-е гг. А реальный масштаб наследия поэта открылся читающей публике в самом конце XX в., когда стали доступны произведения, ранее не печатавшиеся.
К сожалению, далеко не все произведения Клюева «пережили прах» создателя и «убежали тленья». Безвозвратно, по-видимому, утрачен текст пьесы «Красная Пасха», мало что осталось от поэмы «Каин». Но, к счастью, сохранились рукописи незаконченных поэм «Погорельщина» (1928), «Соловки» (1928), «Песнь о Великой Матери» (1931), стихотворного цикла «О чем шумят седые кедры» (1933). Дошло до нас и несколько произведений, написанных в ссылке. Они свидетельствуют о том, что талант Клюева в крайне неблагоприятных для творчества условиях не только не угас, но и достиг новых вершин. Последние поэмы Клюева являются масштабными по замыслу произведениями, посвященными судьбам народа в переломные моменты его истории. Несмотря на доминирующий трагический колорит, главное в них - вера в преображение многострадальной России, в неистребимую способность народной души к возрождению.
Петербургским композитором В. И. Панченко написан цикл песен и романсов на стихи Клюева. В Вытегре, где поэт жил в конце 1910-начале 1920-х гг., существует его музей. С 1985 г. в этом городе проводятся ежегодные Клюевские чтения. Кафедра русского языка Вологодского педагогического университета выпускает серию сборников научных работ, посвященных творчеству поэта.
Издания произведений: Сердце Единорога: Стихотворения и поэмы / Предисл. Н. Н. Скатова, вступ. ст. А. И. Михайлова; сост., подгот. текста и примеч. В. П. Гарнина. - СПб., 1999; Словесное древо: Проза / Вступ. ст. А. И. Михайлова, сост., подгот. текста и примеч. В. П. Гарнина. - СПб., 2003.
Литература о писателе: Венок Николаю Клюеву: 1911-2003 / Сост., предисл. и примеч. С. И. Субботина. - М., 2004; Азадовский К. М. Николай Клюев: Путь поэта. - Л., 1990; Базанов В. Г. С родного берега: О поэзии Николая Клюева. - Л., 1990; Николай Клюев: Исследования и материалы. - М., 1997.
С. Ю. Баранов
ИГОРЬ-СЕВЕРЯНИН
(Игорь Васильевич Лотарев)
(4.05.1887, Санкт-Петербург - 20.12.1941, Таллин)
Поэт, переводчик, мемуарист.
Отцом Северянина был отставной штабс-капитан железнодорожного батальона Василий Петрович Лотарев, а матерью - Наталия Степановна, урожденная Шеншина, дальняя родственница прославленного классика русской поэзии А. А. Фета. Когда брак распался, мальчик остался с отцом в г. Череповце, в ту пору относившемся к Новгородской губернии. Образование будущий поэт получил в Череповецком реальном училище, а в окрестностях этого города (теперь это - Вологодчина), в северных лесах и на берегах северных рек впервые явилась ему его Муза («Лесофея»), отсюда и псевдоним поэта - «Северянин». Много лет спустя, уже в эмиграции, он воскрешал в стихах места своего детства и всегда при этом звучала в них ностальгическая нота: «О Суда! Голубая Суда! Ты внучка Волги! Дочь Шексны! Как я хочу тебя отсюда!» («Роса оранжевого часа»).
Писать стихи Игорь начал рано, сам определил начало своего творческого пути 1905-м годом, а в ранней и краткой автобиографии назвал цифру 35, обозначившую количество выпущенных им в свет самостоятельно поэтических брошюр. Широкую, хоть и с привкусом скандала («двусмысленную»), славу поэт получил в начале 1910-х гг., провозгласив новую поэтическую школу «эгофутуризма». Школа уже через год, обнаружив свою химерическую сущность, распалась, а Северянин подтвердил свою популярность (свой «недвусмысленный талант») выходом в свет первой полновесной книги стихов «Громокипящий кубок» (1913), доброжелательно отмеченный лучшими поэтами Серебряного века: Ф. К. Сологубом, Н. С. Гумилевым, А. А. Блоком. Впоследствии - и в России, и в эмиграции – Северянин составит и выпустит еще около двадцати поэтических книг, но «Громокипящий кубок» так и остался жемчужиной его поэтического наследия. Здесь произошло то слияние двух стихий, которые создали его неповторимый стиль, самим поэтом определенный формулой - «иронизирующее дитя» («Медальоны», 1934). Его лирический герой живет в двух ипостасях: дерзкий ироник, то ли стилизующий, то ли пародирующий салонную поэзию, и бесхитростный лирик («как день весны»), чья душа безудержно «влечется в примитив». В последующие годы до ухода в эмиграцию он выпустил еще пять книг, много разъезжал по стране с «поэзоконцертами». Слава его росла, а 27 февраля 1918 г. в Москве в Политехническом музее упрочилась тем, что он выиграл конкурс на титул «короля русских поэтов».
В том же году поэт оказался в эмиграции, отрезанный от Родины новой государственной границей Эстонии, где они с матерью давно и регулярно снимали дачу в небольшом рыбацком поселке Тойла. Здесь, женившись н; эстонской поэтессе Фелиссе Круут, он прожил более пятнадцати лет.
За границей Северянин продолжал активную творческую деятельность выпустил несколько поэтических книг, лучшими из которых и последними стали собранные в тридцатых годах «Медальоны» и «Классические розы». Не прекращал концертной деятельности, разъезжая вместе с супругой-поэтессой по Европе. Переводил эстонских поэтов. Освоил крупные жанры - лирической поэмы и «романа в строфах». В 1922-1923 гг. одна за другой создав цельность трилогии, явились в свет три автобиографические («безвыкрутасные») поэмы: «Падучая стремнина», «Колокола собора чувств», «Роса оранжевого часа», где с новой силой поэт образно воплотил любовь к стране детства - новгородскому (вологодскому) Северу, чьи «одебренные сны» так и остались главным содержанием его задушевной лирики.
Если его спрашивали, полагает ли он себя эмигрантом или беженцем он неизменно сердился: «...я не эмигрант. И не беженец. Я просто дачник. С 1918 года». В стихотворении «Наболевшее» уточнил: «Нет, я не беженец и я не эмигрант, - Тебе, родительница, русский мой талант...».
Сегодняшним наследникам богатств Серебряного века русской поэзии открывается без искажений «простая, как день весны» душа поэта - истинного северянина. В любви к природе Русского Севера душа эта раскрывается наиболее последовательно. Еще в 1906 г. напечатал он очерк в стихах «В северном лесу», где с сыновним чувством воспеты милые сердцу лесные края вокруг Череповца. Вслед за любимым поэтом А. К. Толстым в величавом образе сурового края юный поэт обобщил, символизировал формирующееся в нем понимание русского духа, славянской души: «Мне нравится унылая природа Мне дорогого Севера с красой Свободного славянского народа С великою и с гордою душой...».
В природе он более всего любил лес и воду, особенно воду. Реки, ручьи, фиорды, озера, моря всегда возбуждали его поэтическое воображение. «На реке форелевой», «Поэза северного озера», «Вода примиряющая», «Стихи о реках», «Норвежские фиорды», «Я к морю сбегаю» - десятки стихов Северянина варьируют тему «примиряющей воды». В последние трудные годы изгнания особенно настойчиво повторяет он образ северной реки - «форелевой», «играющей». Вечно бегущая вдаль синяя лента стала в его образном мире нитью, связывающей его со страной детства. Слияние рек, бегущих по разным странам и не признающих государственных границ, стало залогом, обещанием воссоединения с милой и утраченной землей:
«Я снова вижу реки русские - Нелазу, Суду и Шексну... И брови хмурые, суровые Вдруг проясняются, когда Поймешь: Россонь слита с Наровою, И всюду - русская вода!». В стихотворении «Таймень» эта тема слияния и единения выражена особенно сильно.
Весной 1935 г. Игорь-Северянин, расставшись с Фелиссой Круут-Лотаревой, уехал из Тойлы в Таллин, где учился их сын Вакх Лотарев. Спутницей его жизни в последние годы стала В. Б. Коренди, не оставившая следа в его позднем творчестве. Материальные затруднения не позволили новой семье жить в столице, и она кочевала по эстонским городам и поселкам: Нарва, Венскюла, Усть-Нарва, где застало их установление советской власти в Эстонии и начало Великой Отечественной войны. Попытки эвакуироваться в глубь страны успехом не увенчались и, перевезенный в Таллин, русский поэт скончался там 20 декабря 1941 г. На его могильном камне высечены слова из позднего стихотворения: «Как хороши, как свежи будут розы, Моей страной мне брошенные в гроб» («Классические розы»).
Творческий путь Игоря-Северянина, как и его жизненная дорога, не был гладок. Стиль его не был ровен. Муза металась между текучей модой и стремлением к вечной гармонии. И всякий раз, когда последняя одерживала победу, когда рождалось произведение, написанное по законам красоты и правды, душа его ликовала, а поэт переживал праздник возрождения.
Одно из своих произведений он так и назвал - «Возрождение»: «Величье мира - в самом малом. Величье песни - в простоте. Душа того не понимала, Нераспятая на кресте. Теперь же, после муки крестной, Очищенная, возродясь, Она с мелодией небесной Вдруг обрела живую связь».
«Ручейковая» и ласковая лирика Северянина, посвященная родной земле, с которой он был долго и горестно разлучен, ныне возрождается, отличаясь и от ироничных «поэз» юности, и от саморекламных футуристических стихов. У нее иное лицо и иная задача. Пусть поэт в своей новой посмертной жизни на Родине не столько «эпатирует» презренного и бескрылого обывателя, как во времена юности, сколько напоминает людям о самом дорогом чуде - родной земле, разрыв с которой приносит душевную муку: «О России петь - что весну встречать, Что невесту ждать, что утешить мать... О России петь - что тоску забыть, Что любовь любить, что бессмертным быть!».
Он пел о России. И тем заслужил свое бессмертие. Наш земляк - северянин, «поэт с открытой душой», как назвал его еще в десятых годах XX столетия А. А. Блок.
Издания произведений: Сочинения: В 5-ти т. / Под ред. В. Кошелева и В. Сапогова. - СПб., 1995-1997; Стихотворения. Поэмы / Вступ. ст. В. Кошелева и В. Сапогова. - Архангельск, 1988; Классические розы. Медальоны / Вступ. ст. Ю. Бабичевой. - М., 1991.
Литература о писателе: Критика о творчестве Игоря Северянина. - М., 1916; Игорю Северянину 100: Каталог книжной выставки. - Таллин, 1988; О Игоре Северянине. - Череповец, 1987; Шаповалов М. А. Король поэтов: Путь Игоря Северянина // Литература в школе. - 1992. - № 5-6.
Ю. Б. Бабичева
ШАЛАМОВ
Варлам (Варлаам) Тихонович
(18.06.1907, Вологда - 17.01.1982, Москва)
Русский писатель: поэт, прозаик, публицист.
Родился в семье священника, бывшего миссионера православия на Аляске. Детство и школьная юность его прошли в родном городе: учился в гимназии, а после революции - в единой трудовой школе, которую окончил в 1923 г. Позже вологодское детство было описано им в автобиографической повести «Четвертая Вологда». Не принятый в вуз как сын священнослужителя, он уезжает в Москву, где в 1926 г. поступает на факультет советского права МГУ. Движимый врожденным чувством справедливости, Шаламов примкнул к подпольной (троцкистской) организации, ведущей борьбу с набирающим силу тоталитаризмом. 19 февраля 1929 г. был арестован за распространение «Завещания» (письма XII съезду партии) В. И. Ленина, отправлен в Бутырскую тюрьму и приговорен к трем годам лагерного заключения на Северном Урале, где шло строительство «гиганта первой пятилетки» - Березниковского комбината. Так начался долгий путь его скитаний по сталинским концлагерям. Вишерский период этого пути длиною в три года он описал в произведении «Вишера» с характерным для его представления о жанровой системе «новой прозы» подзаголовком «антироман».
Отбыв срок, возвращается в Москву. Решив посвятить себя литературе, активно включается в творческую жизнь столицы: печатает статьи, фельетоны; работает над рассказами и стихами. Первый рассказ о фашизме «Три смерти доктора Аустино» был опубликован в 1936 г. в журнале «Октябрь». В январе 1937 г. был арестован вторично и осужден за «контрреволюционную троцкистскую деятельность» на пять лет исправительно-трудовых лагерей. На этот раз путь Шаламова лежал в далекую Магаданскую область, где по берегам реки Колымы располагалось крупное ответвление «архипелага ГУЛАГ», по разным участкам которого прошел его крестный путь. Пятилетний срок закончился, но по доносу он вновь был судим за «антисоветскую агитацию» (восхитился величием таланта писателя-эмигранта Бунина) и получил очередной, на этот раз десятилетний, срок.
С 1946 г., закончив фельдшерские курсы, стал работать в Центральной больнице для заключенных на левом берегу Колымы и на лесной «командировке» лесорубов. Здесь недавний «работяга» и «доходяга» обрел себя, начав писать. Записывал в самодельные тетради стихи, вновь сочиненные и воскрешенные ожившей памятью. Так явились на свет поэтические «Колымские тетради», позже приведенные автором в стройный порядок, прокомментированные и превращенные в художественную цельность. Это собрание стихотворений впервые опубликовано хранителем шаламовского наследия И. Сиротинской уже после его смерти - в 1994 г. Шестью разделами вошли в него поэтические книги («тетради»): «Синяя тетрадь», «Сумка почтальона», «Лично и доверительно», «Златые горы», «Кипрей» и «Высокие широты». Краткие и емкие авторские комментарии - от субъективных автооценок до эстетических постулатов поэтов - придают этому собранию характер художественного монолита.
Поэт рассматривал свои стихи как способ существования в неволе и орудие победы над тотальным злом. Через весь поэтический ансамбль «Колымских тетрадей» прошел мотив жизнеутверждающей силы искусства. Идея «поэзии во спасение» победно звучит, например, в стихотворении «Баратынский» из «Синей тетради», где речь идет о целительном воздействии на душу узника найденной в пустом доме книги «вдохновенных стихов» поэта-классика. Сила, побуждающая человека выжить в аду, стала мотивом стихотворения «Сосны срубленные» в тетради «Лично и доверительно». Секрет выживания, энергию противостояния злу находил Шаламов-поэт и в истории нации: на такой стержень нанизаны стихи, написанные в разные годы и попавшие в разные тетради, как, например, «Суриков. Утро стрелецкой казни», «Суриков. Боярыня Морозова» из тетради «Сумка почтальона» или «Аввакум в Пустозерске» из «Златых гор».
В целом ансамбль «Колымских тетрадей» являет собой концентрацию той животворной энергии, которую в «Колымских рассказах» он обозначил формулой «Воскрешение лиственницы». Именно эта энергия стала соединительной силой, сложившей единую Колымскую эпопею шаламовского творческого наследия из ансамблей «Колымских рассказов» и «Колымских тетрадей».
В октябре 1951 г. завершился срок заключения Шаламова, а осенью 1953 г. он вернулся в европейскую часть страны. Но жить в Москве ему разрешили лишь после реабилитации в 1956 г., а до того он кочевал по Калининской области, где и приступил к созданию главного произведения - повествовательного ансамбля «Колымских рассказов». Это название поначалу было дано первому циклу рассказов из шести, составивших композицию. За ним в 1950-х и 1960-х гг. явились «Левый берег», «Артист лопаты», «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы» и «Перчатка, или КР-2». В издательской и читательской практике первое заглавие распространилось на все шесть циклов вместе. Опыт первых зарубежных публикаторов, разрушивших композиционную цельность замысла печатанием рассказов вроссыпь и «аптекарскими дозами», вызвал резкое недовольство автора, выраженное в известном письме в редакцию «Литературной газеты» от 23 февраля 1972 г.
«Колымские рассказы» поначалу читателями и комментаторами были трактованы как явление документальной прозы, как феномен «литературы свидетельств». К девяностым годам о них сложилось более глубокое мнение как о «философской прозе» (Ю. Шрейдер), которая запечатлела не столько цепь исторических фактов, сколько великую катастрофу расчеловечивания в мире тотальной государственности, где власть отождествила себя с силой. В таком свете само явление концлагеря, уничтожающее человеческое достоинство, в «Колымских рассказах» стало не только документальным фактором русской истории XX в., но и обобщенной моделью всякого тоталитарного государства. Шаламов постоянно варьирует мысль, что лагерь в своем устройстве - «мироподобен»: «В нем нет ничего, чего не было бы на воле, в его устройстве социальном и духовном». В рассказах многократно повторен образ: на лагерных воротах красуется известный сталинский девиз: «Труд есть дело чести, дело славы, доблести и геройства», являя собою образец кощунственной тотальной государственной лжи. А «подземный гнусный орден» блатной прослойки, захватившей власть над массой беззащитных «зеков» (цикл «Очерки преступного мира»), явился читателю обобщенным на экзистенциальном уровне аналогом партийной власти на свободе.
В скрупулезно воспроизведенной истории сталинских «исправительных» лагерей Шаламов отразил и сложную эволюцию самосознания советских людей, которыми регулярно пополнялась огромная армия «зеков». Лучший рассказ цикла «Левый берег» - «Последний бой майора Пугачева» - открывается авторским рассуждением о двух генерациях этого сословия: довоенных «троцкистов» и послевоенных, в большей части - репатриантов из гитлеровских лагерей советских военнопленных. Если первые были жертвами выморочной «теории» разгорающейся классовой борьбы - растерянными и скоро ломающимися, то на смену им пришли люди «с иными навыками, приобретенными во время войны», с волей и готовностью к сопротивлению. Конец рассказа - апофеоз и реквием мужественным и свободолюбивым людям, в неудавшемся побеге которых автор рассмотрел залог победы, «воскрешение лиственницы». Публикации «Колымских рассказов» в родной стране писатель не дождался. А первое их лондонское издание на русском языке (1978) подержал в руках, но не смог прочитать из-за обрушившейся на него слепоты.
Многие годы (с 1953 по 1979) Шаламов вел рабочие тетради, где записывал стихи, наброски замыслов, а также размышления и заметки о разном. Сберегаемые в Российском государственном архиве литературы и искусства, лишь выборочно расшифрованные и опубликованные И. Сиротинской, они свидетельствуют, что творческий потенциал писателя не был исчерпан. Более того, главная часть его художественной эпопеи о неравной и неправой войне государства со своим народом осталась недописанной:
«Неописанная, невыполненная часть моей работы огромна... Лучшие колымские рассказы - все это лишь поверхность, именно потому, что доступно описано». В «толстых тетрадях» сохранились и ценные суждения писателя о природе его «новой прозы», и многие нетрадиционные оценки классиков русской и мировой литературы. Шаламов умер в январе 1982 г. в психоневрологическом отделении дома инвалидов. Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.
Вологда бережно чтит память земляка. В доме на Соборной горке, где жила семья священника Т. Шаламова и где родился будущий писатель, существует его музейный уголок, заново оформленный художником С. Иевлевым к началу Шаламовских чтений в 1994 г. Чтения эти проходят ежегодно, приуроченные ко дню рождения писателя. Мемориальная доска с барельефом, выполненная скульптором Ф. Сучковым, установлена на Шаламовском доме еще в 1990 г. А к Чтениям 2000 г. Вологодский камерный драматический театр по мотивам колымской эпопеи создал спектакль «Отче наш» в постановке Я. Рубина.
Издания произведений: Шаламов В. Т. Собр. соч.: В четырех томах. - М., 1989; Колымские рассказы: В двух томах. - М., 1992; Колымские тетради: Стихи. - М., 1994; Несколько моих жизней: Проза. Поэзия. Эссе. - М., 1996; Четвертая Вологда. - Вологда, 199'4.
Литература о писателе: Сиротинская И. О Варламе Шаламове: Воспоминания // Лит. обозр., 1990; Шкловский Е. А. Варлам Шаламов. – М., 1991; Волкова Е. В. Трагический парадокс Варлама Шаламова. - М., 1998; Шаламовский сборник. - Вып. 1, 2. - Вологда, 1994, 1997; Бабичева Ю. В. О «Колымских тетрадях» В. Шаламова // Вопросы региональной лексикологии и ономастики. - Вологда, 1995.
Ю. В. Бабичева
ЯШИН (ПОПОВ)
Александр Яковлевич
(14.03.1913, д. Блудново Никольского у. Вологодской губ. - 11.07.1968, Москва)
Поэт, прозаик, лауреат Государственной премии.
Родился в крестьянской семье. Закончил семилетнюю школу и педагогический техникум в Никольске. С 1932 г. работал сельским учителем, затем журналистом.
Уже в пятнадцать лет Саша Попов (Яшин - его литературный псевдоним) начинает печататься в центральных журналах, в том же юном возрасте его избирают делегатом первого Северо-Двинского губернского съезда пролетарских писателей, в девятнадцать лет он - литературный сотрудник областной газеты, председатель оргкомитета краевого Союза писателей. Через два года в Архангельске выходит первая книга Яшина «Песни Северу», и его тут же отправляют делегатом на Первый съезд писателей в Москву. Рядом с ним в зале сидят Л. М. Леонов, М. А. Шолохов, А. М. Горький... Еще через год он переезжает на постоянное жительство в столицу и поступает в Литературный институт им. М. Горького (закончил в 1941). Получает известность после выхода в свет книги «Северянка» (1938). На войну Яшин ушел добровольцем, был фронтовым корреспондентом и политработником, участвовал в боях. Подвигу Сталинграда посвящена его поэма «Город гнева» (1943).
Рубеж Великой Отечественной был пройден Яшиным наравне со всеми. Чрезвычайные обстоятельства военной поры не стали для поэта, редактора и корреспондента многотиражек важнейшим впечатлением души. Война не стала его темой. Александр Яшин не вступил раз и навсегда в могучий строй поэтов-фронтовиков, так и не написал военную прозу (исключение - один-единственный рассказ «После боя»).
Яшин был демобилизован по состоянию здоровья в 1944 г. В 1940-1950-х гг. он выпустил несколько сборников стихотворений, за поэму «Алена Фомина» (1949) ему была присуждена Сталинская (Государственная) премия.
До второй половины 1950-х гг. в многочисленных сборниках Яшина с трудом обнаруживались отдельные живые и правдивые стихотворения. И вдруг - взрыв:
Я как будто родился заново,
Легче дышится, не солгу, -
Ни себя, ни других обманывать
Никогда уже не смогу...
Внезапно, как будто из небытия, вернулись в его поэзию православные по содержанию и сжатые до афоризма формулы: «Ни к безверию, ни к сомнению Не причастна душа моя...»; «И сколько к смиренью себя ни зови, Как воздержаньем сердца не мучь...»; «Только терпенье, одно терпенье...»; «Спешите делать добрые дела!»; «И в сердце не будет места гордыне...». Его сборник «Совесть» (1961) поразил всех. Суровый суд не над вождями или партией, а над самим собой - такого современная ему русская поэзия еще не знала:
Дурным поступкам нет забвенья,
Да и прощенья нет,
Когда
И судишь сам без снисхожденъя, -
На свете горше нет суда.
«Лучшей считаю книгу «Совесть», она выстрадана, а не сочинена», - признавался Яшин.
Александр Яшин поздно осознал, что его талант - прежде всего талант прозаика. «Прозаический дебют свой отношу к 1956 году, - писал он, - когда был опубликован рассказ "Рычаги"». Его рассказы и повести «Рычаги» (1956), «Вологодская свадьба» (1962), «Угощаю рябиной» (1965) и другие стали этапными для русской прозы, были отмечены гражданской смелостью и высоким художественным уровнем.
«Я слишком много стал понимать и видеть и ни с чем не могу примириться», - записал он однажды в дневнике. Богатство власть имущих и бедность простых смертных, обман и несправедливость, издевательство чиновников над Россией... Повесть Яшина «В гостях у сына» (1957) была опубликована только в восьмидесятых годах, на волне «перестройки», беззастенчиво клонировавшей «оттепель» конца пятидесятых-начала шестидесятых, но сюжет ее оказался вечным.
Исповедальностью и искренностью наполнены сборники стихотворений Яшина «Босиком по земле» (1965), «День творенья» (1968). Яшин - один из основателей Вологодской писательской организации, старший товарищ и учитель В. И. Белова, Н. М. Рубцова, А. А. Романова, В. В. Коротаева и других вологодских литераторов.
Он одним из первых предсказал выдающуюся поэтическую судьбу Николая Рубцова и не ошибся. Не ошибся Яшин и в оценке своего любимого ученика Василия Белова. Он настойчиво советовал ему, тогда еще автору поэтической книжки, писать прозу.
Его предсмертное послание стало литературным завещанием: «Оглядываясь назад, я думаю о том, что мы неправомерно много тратим времени на ненужные хлопоты (на всякие якобы теоретические изыскания и разговоры о сущности поэзии, путях ее развития, о традициях и народности), когда... нужно просто писать. Писать, у кого пишется. Писать, пока пишется. Писать, пока хочется, пока тянет к столу. Писать и писать, а там... видно будет, что чего стоит, кто чего сможет достичь... Разные же теоретические сочинения и выкладки пускай берет на себя кто-то другой, из тех, кто, вероятно, умнее нас... А дело художника - сидеть и трудом своим, постоянной творческой напряженностью, сосредоточенностью и прилежанием расплачиваться за великое счастье жить на земле».
Именем Яшина названы улица в Вологде, школа-интернат в Никольске, поэту поставлены памятники и открыты музеи в Никольске и Блудново.
Издания произведений: Собрание сочинений: В трех томах. - М., 1984-1986; Земляки. - М., 1989; По своей орбите. Гражданская лирика. - М., 1990; Бобришный угор. Стихотворения. Проза. - Вологда; Никольск, 1998; Слуга народа. - Вологда, 2003; Живая вода / Сост. и предисл. Н. А. Яшиной. - М., 2003.
Литература о писателе: Михайлов Ал. Александр Яшин. - М., 1975; Яшина Н. Воспоминание об отце. - Архангельск, 1977; Оботуров В. Неповторимое, как чудо. - Архангельск, 1978; Рулева А. Александр Яшин. - Л., 1980; Земляки помнят: Александр Яшин в воспоминаниях северян. - Архангельск, 1989; Бараков В. Семь уроков Александра Яшина // Москва. - 2003. - № 7.
В. Н.Бараков
ОРЛОВ
Сергей Сергеевич
(22.08.1921, с. Мегра Белозерского р-на Вологодской обл. - 7.10.1977, Москва)
Поэт, лауреат Государственной премии.
Родился в учительской семье в с. Мегра Белозерского района. В 1920-е гг. это было большое, культурное село с избой-читальней, медпунктом, паровой мельницей, дававшей электричество для сельчан. Сегодня его уже нет, оно ушло под воду во время строительства Волго-Балта.
Отец поэта умер рано, отчима направили в 1930 г. в Сибирь организовывать колхозы. Там Орлов жил несколько лет, потом семья вернулась в родные места. В 1936 г. Сергей окончил семилетнюю Мегринскую школу колхозной молодежи и переехал с матерью в Белозерск, где работал его отчим.
Пробуждению в мальчике интереса к художественной словесности способствовали учитель физики из Ленинграда В. П. Нилов и мать будущего поэта Екатерина Яковлевна, преподававшая русский язык и литературу. По воспоминаниям матери, Орлов пробовал писать стихи уже в пятом классе. В Белозерской средней школе существовала литературная группа, в которую, помимо учащихся этой школы, входили и студенты педучилища. Среди участников этой группы Орлов был заметной фигурой. С 1937 г. он начал публиковать свои стихи в газете «Белозерский колхозник» и в областной периодической печати. На полученные гонорары мать смогла купить первый в жизни Сергея Орлова костюм. В 1938 г. к нему пришел первый большой успех. Он стал победителем Всесоюзного конкурса школьников на лучшее стихотворение. Из трех поэтических произведений, посланных юным Орловым на конкурс, жюри выбрало то, которое называлось «Тыква». Об этом стихотворении тепло отозвался и привел целиком его текст на страницах газеты «Правда» К. И. Чуковский.
В 1940 г. начинающий поэт окончил десятилетку и поступил на историко-филологический факультет только что образованного Петрозаводского университета. В июне 1941 г. он стал бойцом истребительного батальона народного ополчения, составленного из студентов-добровольцев. Спустя два месяца его направили в Челябинское танковое училище. Первый сборник стихов «Фронт» (вместе с С. А Телькановым) Орлов выпустил, будучи курсантом этого училища, в 1942 г. Зимой того же года он прибыл на Волховский фронт, в район железнодорожной станции Мга, к месту дислокации 33-го танкового полка резерва Главного командования.
Первый свой бой командир тяжелого танка КВ-1 Орлов принял у приладожской деревни Дусьево. В перерывах между сражениями он продолжал писать стихи и публиковал их в армейской газете «Ленинский путь». 17 февраля 1944 г. в бою за освобождение Новгорода товарищам по оружию чудом удалось вытащить командира танкового взвода Орлова из горящей боевой машины. Один из осколков не задел его сердце только потому, что попал в медаль «За оборону Ленинграда». Лицо спасенного танкиста было обезображено, следы ожогов он впоследствии маскировал, отпуская бороду. Домой после госпиталя демобилизованный по инвалидности гвардии старший лейтенант Орлов вернулся в апреле того же года. Некоторое время работал диспетчером Белозерского участка Волго-Балтийского водного пути. Пережив тяжелую душевную драму (любимая девушка отказалась стать спутницей жизни человека с изуродованным лицом и плохо действующей рукой), он решил продолжать учебу. Орлов уехал в Ленинград и поступил в университет, на второй курс филологического факультета. Там он познакомился с поэтом-фронтовиком Михаилом Дудиным, который помог бывшему танкисту найти путь в издательство, и вскоре, в 1946 г., вышла в свет книга стихов Орлова «Третья скорость». Военная тема в ней доминировала, а ее название было навеяно памятью об участии в недавних сражениях (на третьей скорости шли в бой танки). Книгу тепло приняла критика, хотя ее автор и не избежал упреков в «пессимизме» (считалось, что литература о войне должна быть проникнута героико-патриотическим пафосом, а на трагических сторонах недавних событий заострять внимание не следует).
На филологическом факультете Орлов проучился недолго. Он перешел в Литературный институт им. Горького в Москве и закончил его в 1954 г. После этого жил в Ленинграде, принимал участие в съездах советских писателей, с 1958 г. входил в состав правления Союза писателей РСФСР, заведовал отделом поэзии в журнале «Нева», был членом редколлегии журнала «Аврора». Орлов инициировал установление связей между ленинградскими и вологодскими писателями и содействовал преобразованию Вологодского литературного объединения в региональное отделение Союза писателей. Одна за другой выходили его поэтические книги: «Поход продолжается» (1948), «Радуга в степи» (1952), «Городок» (1953), «Стихотворения» (1954), «Голос первой любви» (1958), «Стихотворения. 1938 - 1956» (1959), «Одна любовь» (1963), «Колесо» и «Созвездье» (1965), «Лирика» (1966), «Страница» (1969). Совместно с М. Дудиным он написал сценарий фильма «Жаворонок», посвященный подвигу танкистов, оказавшихся в плену на территории Германии.
В 1970 г. Орлова ввели в секретариат правления Союза писателей РСФСР, и он переехал в Москву. Сборник его стихов «Верность» был удостоен в 1974 г. Государственной премии РСФСР им. Горького. Позднее поэт стал членом комитета по присуждению Ленинских и Государственных премий. Книга «Костры», которая составлялась Орловым как итоговая, вышла уже после его смерти (1978). Не успел он увидеть и собрания своих сочинений. Оно появилось в свет на рубеже 1970-1980-х гг.
На протяжении всего творческого пути тема войны оставалась для Орлова главной, хотя ею свой поэтический кругозор он не ограничивал. Подобно другим писателям его поколения, Орлов воспринимал войну как наиболее значительное событие собственной жизни. Можно сказать, что он и родился как поэт, в точном смысле этого слова, на войне. Вопреки расхожей истине - «Когда говорят пушки, музы молчат», Орлов создал на фронте произведения, значительные не только по содержанию, но и по художественному уровню. Самое знаменитое стихотворение поэта «Его зарыли в шар земной...» было написано в 1944 г., когда до Победы оставалось еще много дней и ночей. Характерные для лирики военных лет плакатность и патетика есть и в произведениях Орлова, но они не определяют главных особенностей его поэзии. В автобиографической заметке Орлов писал: «Танкисты не любили громких слов и верили в будничные высокие ценности: дружбу, товарищество, долг». Нелюбовь к громким словам и наделение высоким смыслом фронтовых будней определяют принципы, на которых строится поэзия Орлова (стихотворения «Это было 19 марта 1943 года», «Карбусель», «Отдых», «Поутру, по огненному знаку... » и др.). Те же принципы продолжают играть важную роль и в послевоенных стихах, описывающих мирную жизнь. Заурядные, повседневные явления изображаются Орловым как события большой, эпической значимости: «Мытье полов», «У костра», «Хлеб привезли», «Ключ».
Особый тематический ряд образуют в его творчестве произведения, посвященные родному краю. Белозерская земля для Орлова - как книга, листая которую, поэт постигает главные ценности бытия. У этой земли есть прошлое, настоящее и будущее. В его стихах отражены явления разных эпох. Он пишет о кургане Синеуса, о белозерских ратниках, принимавших участие в Куликовской битве, о фресках Дионисия, о кружевницах, о ночной грозе, о пароме на Шексне, о самолете над лесом. Но поэта интересуют не изменения, обусловленные движением времени, а дыхание вечности. Разные эпохи у него сосуществуют, соприсутствуют друг в друге. Обобщающим образом всего того, что имеет непреходящую значимость, становится Белое озеро (стихотворения «На Белом озере», «Будет печалить и радовать...» и др.).
Склонность к широким обобщениям обусловила и обращение Орлова к космической теме. В детстве его воображение было потрясено рассказами учителя физики о просторах и тайнах Вселенной. Начало эры освоения космоса дало поэту новый стимул для размышлений о месте человека в мироздании и для работы творческого вдохновения («Слово о Циолковском», «Баллада о кораблях», «И я когда-нибудь, однажды...»). Однако эта тема не стала у Орлова самодостаточной, ее разработка привела поэта к еще более настойчивому утверждению традиционных ценностей: «Вечернее мычание коров - Деревни нашей древняя молитва...»; «Там вечностью веет от крыл комариных, От ветра мгновенного смол, От шлепанья на землю спелой малины И тихого рвения пчел»; «Расчеты - чушь! И формул тоже нету. Есть лишь Гомер, Толстой, Бетховен, Дант - Искусства гениальные ракеты И новые Ромео и Джульетта - Любви соединяющий талант». Об этих ценностях и написаны наиболее характерные для послевоенного творчества поэта стихи.
Сергей Орлов - один из наиболее известных и почитаемых на Вологодчине литераторов. В Белозерске установлен памятник поэту работы В. П. Астапова. Дом, где он жил во второй половине 1930-х гг., стал мемориальным музеем. Школа, в которой он учился, носит его имя, в стенах этой школы тоже есть музейная экспозиция, посвященная жизни и творчеству Орлова. В Белозерске и Вологде память о поэте-земляке увековечена в названиях улиц.
Издания произведений и литература о писателе: Орлов С. С. Собрание сочинений: В трех томах. - М., 1979-1980; Сергей Орлов: Воспоминания современников. Неопубликованное. - Д., 1980; Дементьев В. Мой лейтенант. - М., 1981; Оботуров В. Костры на ветру. - Архангельск, 1982; Хренков Д. А был он лишь солдат... // Хренков Д. Встречи с друзьями: Избранное. - Л., 1986; Панкеев И. Сергей Орлов. - М., 1988.
С. Ю. Баранов
ВИКУЛОВ
Сергей Васильевич
(13.09.1922, д. Емельяновская Белозерского р-на Вологодской обл.)
Поэт, публицист, автор более 20 книг стихов, поэм и очерков;
лауреат Государственной премии РСФСР (1974).
Родился в д. Емельяновская Белозерского района Вологодской области в семье фельдшера. После окончания семилетней школы в с. Мегра Белозерского района учился в Белозерском педагогическом техникуме, затем получил направление на учебу в Севастопольское зенитно-артиллерийское училище. В первые дни войны был досрочно выпущен из училища в звании лейтенанта и попал на фронт; командовал батареей, был помощником начальника штаба артиллерийского полка. Участвовал в боях под Москвой, в обороне Сталинграда, в освобождении Украины, Румынии, Болгарии, Венгрии, Югославии, Австрии. За боевые заслуги награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени и медалями.
После войны вернулся в Вологду, в 1951 г. закончил заочно Вологодский педагогический институт. Работал литературным консультантом при газете «Красный Север», позднее - редактором Вологодского областного издательства. Опубликовал ряд очерков о сельской жизни в областных периодических изданиях, в московском журнале «Октябрь». Занимался собиранием и обработкой севернорусского фольклора. Выступал в роли составителя сборников «Частушки» (1952) и «Вологодские частушки, пословицы, поговорки» (1957).
В 1961 г. окончил Высшие литературные курсы при Литературном институте им. М. Горького (учился там одновременно с В. П. Астафьевым).
Тогда же стал первым ответственным секретарем только что созданной Вологодской писательской организации. Активно участвовал в литературной жизни Вологды, публиковал статьи о творчестве поэтов-земляков. При его активном участии в Вологде выходили сборники стихов молодых поэтов «Крылья крепнут в полете» (1963), «Поэзия Севера» (1966), альманахи «Север» и «Литературная Вологда».
В конце 1960-х гг. переехал в Москву.
В 1967 г. стал заместителем главного редактора журнала «Молодая гвардия»; с августа 1968 до 1989 г. - главный редактор журнала «Наш современник», в котором тогда печатались A. И. Солженицын, В. П. Астафьев, В. Г. Распутин, Ю. В. Бондарев, В. И. Белов, В. М. Шукшин, Г. Н. Троепольский, К. Д. Воробьев, Ф. А. Абрамов, Ф. А. Искандер, B. С. Пикуль, Е. И. Носов, С. П. Залыгин, В. А. Солоухин, Ю. М. Нагибин, C. Т. Алексеев.
Важное направление творчества Викулова - его публицистика (пять книг очерков, в которых писатель декларирует свою идейную позицию как национально-патриотическую). В последнюю по времени его книгу («На русском направлении», 2002) включены воспоминания о писателях, с которыми сотрудничал «Наш современник» в 1970-1980-х гг., очерки о поэтах-вологжанах А. Яшине, С. Орлове, Н. Рубцове, О. Фокиной, А. Романове, рассуждения о национальных особенностях творчества А. Пушкина, Н. Некрасова, С. Есенина.
Писать стихи Викулов начал с 1936 г., первая публикация появилась в районной газете «Белозерский колхозник». Во время войны в газете 3-го Украинского фронта, заведующим литературного отдела которой был Н. М. Грибачев, было опубликовано несколько стихотворений под псевдонимом Я. Сервик (Я - Сергей Викулов). В 1950-х гг. поэт печатался в областных газетах «Вологодский комсомолец» и «Красный Север», в 1960- 1980-х - в центральных литературно-художественных журналах «Наш современник» и «Молодая гвардия». Уже в ранних произведениях определилась принадлежность Викулова к такому течению, как «тихая лирика», получившему развитие в поэзии 1960-х гг., в значительной мере благодаря поэтам «вологодской школы». При этом одной из важнейших особенностей поэтического стиля Викулова считается публицистичность, но публицистический пафос поэта «оправдан и неназойлив». В стихах и поэмах Викулов рисует образ «малой родины», с которой начинается Россия. «Все вращается вокруг темы деревни как истока русской жизни», - писал он. Свой интерес к этой теме поэт объяснил в «Автобиографии»: «Меня всю жизнь занимала и даже интриговала «загадка» деревни, «тайна» ее души. В крестьянах бродит и никак не перебродит, не уляжется кровь предков, твердивших, ложась спать и вставая, одну и ту же молитву - мой дом, моя земля». На этой основе развиваются в творчестве Викулова такие темы, как «человек и природа», «русский характер», «народная культура», «национальная история» («Когда мы выехали на природу», «Плуг и борозда», «Русские сказки», «Бабушкины песни», «Поднимайся, мой дом», «Оглядываюсь с гордостью назад», «Когда солдат целует знамя», «Не пришедшим с войны», «Стихи мои о деревне»).
Викулова неоднократно обвиняли в том, что его ранние произведения отражают положение северной русской деревни «в фальсифицированном виде». Сам поэт в связи с этим признавался: «О чем были те, послевоенные, стихи? Конечно же, о радости встречи с родным краем, о счастье возвращения с войны... речь в них шла не о реальных обстоятельствах, окружавших вернувшегося с войны человека, а о воображаемых, придуманных еще в окопах - а в окопах все рисовалось нам в романтических, идиллических красках. Оглохшие от взрывов бомб и снарядов, от грохота пушек, мы представляли себе послевоенное счастье в виде тихого домика над речкой с распахнутыми в зелень окошками... Жизнь оказалась в тысячу раз сложнее и жестче наших окопных мечтаний».
Важная особенность поэзии Викулова - ее тяготение к сюжетности и к бытописанию, не случайно в этой связи постоянное обращение автора к жанру поэмы. Небольшие по объему, его поэмы, как правило, представляют собой драматическую историю крестьянского рода, отражающую общенародную трагедию. Часто используются в произведениях Викулова фольклорные образы и мотивы. Сам ритмический строй стихов и поэм Викулова соотносим с ритмом народной поэзии.
«Большую роль в моей судьбе сыграли личные знакомства и дружба с поэтами-земляками А. Яшиным и С. Орловым», - писал Викулов. Значительное влияние на формирование его творческой индивидуальности, по мнению критики, оказали «традиции Некрасова, Твардовского, Исаковского». За внешней простотой и бытовой конкретностью его стихотворений и поэм видно стремление к широким обобщениям, к изображению крестьянской жизни как истока национальной ментальности. Один из критиков писал: «Поэзия С. Викулова возвращает нас к нашим истокам - родному и близкому - заветному... И пусть она воспринимается - в большей степени - как поэзия о русской деревне, в то же время это - слово о Родине, ее судьбе, ее боли и радости».
Деятельность Викулова на литературном поприще отмечена правительственными наградами: орденами Трудового Красного Знамени (дважды), Дружбы народов и «Знак Почета».
Издания произведений: Избранные произведения: В двух томах. - М., 1982; Вологодские частушки, пословицы, поговорки (сост., автор вступ ст.) - Вологда, 1957. Святая простота. - Вологда, 1993; На русском направлении. - М., 2003.
Литература о писателе: Коробов В. Сергей Викулов. Литературный портрет. - М., 1980; Оботуров В. Сергей Вику-лов. Страницы жизни, страницы творчества. - М., 1983; Дементьев В. Исповедь земли. - М., 1984.
А. В. Федорова
ТЕНДРЯКОВ
Владимир Федорович
(5.12.1923, д. Макаровская Вологодской губ. - 3.08.1984, Москва)
Прозаик, сценарист, драматург.
Родился в семье советских служащих. После окончания средней школы добровольцем ушел на фронт, был комиссован после тяжелого ранения. Учительствовал в школе, был комсомольским работником. В 1945 г. поступил на художественный факультет во ВГИК (Всероссийский государственный институт кинематографии), в 1946 г. перешел в Литературный институт им. М. Горького, в семинар К. Г. Паустовского. После окончания учебы (1951) работал в Вологде и Грязовце корреспондентом журнала «Огонек». Стал печататься в 1940-х гг., но известность ему принесли повести о колхозной деревне 1950-х гг.: «Падение Ивана Чупрова» (1953) и «Не ко двору» (1954). В дальнейшем писатель жил и работал в Москве, был членом правления Союза писателей СССР и Союза писателей РСФСР, членом редколлегии атеистического журнала «Наука и религия». С Вологодской писательской организацией связь не поддерживал, в родной деревне был лишь однажды. Имя Тендрякова присвоено Вологодской юношеской библиотеке.
В. Ф. Тендряков был одним из предшественников «деревенской» прозы, но не стал писателем-«деревенщиком», стремился исследовать различные стороны современной ему действительности. В критической литературе чаще всего выделяют следующие циклы в его прозе: «деревенский», «школьный» и «атеистический». «Деревенский» цикл не был оценен в полной мере - как при жизни автора, так и после его смерти (исключение - произведения, посвященные теме коллективизации). Цикл «атеистический» оказался «неподъемным» и для читателей, и для самого Тендрякова из-за нерешенных, внутренне противоречивых мировоззренческих проблем (по его собственным словам, он «как писатель старался показать, что религию никогда не интересовало и не интересует, в какие условия поставлена человеческая личность, что ее конкретно радует, волнует, тревожит»). «Школьный» же цикл принес В. Тендрякову заслуженную славу.
Тендряков - автор остросюжетных и остросоциальных рассказов, повестей и романов, в которых предпринята попытка решить мировоззренческие и этические проблемы (сам Тендряков констатировал: «Мое поколение их не решило»).
Так, в повести «Ухабы» (1956) показано, к каким трагическим последствиям приводит формальное, бессердечное руководство людьми. В повестях «Чудотворная» (1958), «Чрезвычайное» (1961), «Апостольская командировка» (1969), «Затмение» (1977) дан анализ народно-религиозного сознания в самый неблагоприятный в этом отношении период нашей истории. В рассказе «Донна Анна» (1971, опубликован в 1988) и в повести «Три мешка сорной пшеницы» (1972) главным является столкновение романтического идеала с реальной действительностью.
В «Весенних перевертышах» (1973) рассказано о сложностях «переходного» (от детства к юности) этапа человеческой жизни, поиска себя как личности, автор размышляет о времени, о вечности, о загадке бытия. Главный герой повести Дюшка Тягунов впервые сталкивается с «проклятыми» философскими вопросами: «Что такое жизнь? Есть ли бессмертие? В чем смысл человеческого пути?». Он испытывает неведомые ему ранее эмоции (страницы повести овеяны свежестью и полнотой первой любви), впервые узнает, что в одном и том же человеке необъяснимым образом совмещаются добрые и злые начала. Авторское знание психологии подростка было подлинным и глубоким, сами дети спрашивали учителей: «Откуда Тендряков все это знает? Как сумел проникнуть в наше тайное тайных?» (Из письма учительницы Горюхиной из Новосибирска.)
В центре повестей «Ночь после выпуска» (1974) и «Расплата» (1979) представлен конфликт с совестью на фоне изображенного автором главного изъяна советской школы - отсутствия полноценной духовной основы в воспитании и образовании. Так, учитель литературы Аркадий Памятнов («Расплата») признает, что его воспитательные принципы («Не смей мириться с плохим, воюй с подлостью любыми средствами») терпят крах. Один из его учеников, Коля Корякин, убивает собственного отца.
Особое место в творчестве Тендрякова занимают опубликованные лишь в 1980-е гг. произведения, посвященные теме коллективизации («Хлеб для собаки» - 1970, «Пара гнедых» - 1971, «Параня» - 1971), репрессий («Охота» - 1970), волюнтаризма («На блаженном острове коммунизма» - 1974) и др. Они оказались в ряду «возвращенной» литературы, однако их проблематика в целом не выходила за общие рамки тендряковской прозы. Исключением стал роман «Покушение на миражи» (1982, опубликован в 1987), в котором Тендряков подвел итог своих многолетних нравственно-философских исканий. Первоначальное название романа - «Евангелие от компьютера» - отсылает читателя к его сюжету. Герои, программисты-экспериментаторы, решили ввести в машину всю историю человечества, исключив из нее Христа, однако Богочеловек «воскресает» в программе совершенно необъяснимым образом, «смертию смерть поправ». Эта кульминация достаточно неожиданна для тендряковского текста, в целом весьма далекого от подлинного христианства.
Приметы неповторимого стиля прозы Тендрякова - сложные психологические коллизии, обстоятельства, в которых оказываются герои, постоянные споры, драматические, а то и трагические развязки, страстное авторское слово. Эти качества художественных произведений, созданных Тендряковым, оказались востребованными не только в литературе, но и в киноискусстве. Многие из них экранизированы.
«Если люди будущего захотят узнать, как и чем мы жили в середине XX века, то без книг Тендрякова они этого не поймут», - писал К. Икрамов.
Издания произведений: Собрание сочинений: В 5 т. - М., 1987-1989; Кончина: Повести, Рассказы. - М, 1990; Охота. - М., 1991; Неизданное: Проза. Публицистика. Драматургия. - М„ 1995.
Литература о писателе: Владимир Федорович Тендряков. Библиографический указатель. - Вологда, 1993; Клюсов Б. На передней линии: Очерк творчества Владимира Тендрякова. - Минск, 1963; Горшенин А. В. Человек среди людей. - Новосибирск, 1982.
В. Н. Бараков
АСТАФЬЕВ
Виктор Петрович
(1.05.1924, с. Овсянка Красноярского края - 29.11.2001, Красноярск)
Прозаик, лауреат Государственных премий СССР (1978, 1991), Государственной премии Российской Федерации (1995), многих международных литературных премий.
Родился в крестьянской семье. Рано осиротел (мать, Лидия Ильинична Потылицына, утонула в Енисее в 1931 г.), воспитывался бабушкой и дедушкой. Позднее беспризорничал, в пятнадцать лет попал в детский дом в г. Игарке. Окончил в 1942 г. железнодорожную школу ФЗО, работал составителем поездов. В том же году ушел добровольцем на фронт, служил шофером, артиллерийским разведчиком, связистом, был тяжело ранен. Демобилизовался в 1945 г. и поселился с женой (будущей писательницей М. С. Корякиной-Астафьевой) на Урале, в г. Чусовом, где прожил восемнадцать лет. Сменил несколько профессий: грузчик, слесарь, литейщик, плотник, воспитатель в общежитии, мойщик туш на мясокомбинате, сторож и т. д. С 1951 по 1955 г. Астафьев - литературный сотрудник газеты «Чусовской рабочий», в которой в 1951 г. появилась его первая публикация - рассказ «Гражданский человек» (позднее - «Сибиряк»). Первый сборник рассказов «До будущей весны» вышел в Перми в 1953 г.
Астафьев - член Союза писателей с 1958 г., в 1959-1961 гг. учился на Высших литературных курсах в Москве. В 1958 г. вышел его роман «Тают снега», затем - повести «Перевал», «Стародуб» (обе-1959) , «Звездопад» (I960), «Кража» (1965), «Где-то гремит война» (1967), рассказ «Ясным ли днем» (1967) и др.
С 1969 г. Астафьев жил и работал в Вологде. Здесь написаны его лучшие произведения: «современная пастораль» «Пастух и пастушка» (1971); «Ода русскому огороду» (1972); многие главы из книги «Последний поклон» (1958-1992); «Царь-рыба» (1972-1975, опубликована в 1976) и др. В 1980 г. писатель возвращается на родину, в Сибирь.
В 1985 г. выводит в свет повесть «Жизнь прожить»; в 1986 г. - цикл рассказов «Место действия» и роман «Печальный детектив»; в 1988 г. - книга «Зрячий посох», посвященная памяти критика А. Макарова; в 1989 г. - новелла «Людочка» (написана в 1987). Многие из этих произведений были созданы на основе вологодских впечатлений автора, а некоторые из вологодских знакомых стали прототипами его литературных героев. Вологодчине посвящены и многочисленные очерки Астафьева 1980-х гг., а также отдельные миниатюры из книги «Затесей». «У вологжан чувство землячества и потребность общения - в крови», - замечал писатель.
В последнее десятилетие своей жизни Астафьев опубликовал новые произведения о войне: роман «Прокляты и убиты» (1992-1994); повести «Так хочется жить» (1994 - 1995), «Обертон» (1996), «Веселый солдат» (1998), рассказ «Пролетный гусь» (2001) и др. В них были подняты непопулярные для традиционной «военной» прозы темы и проблемы.
На рубеже столетий Астафьев продолжал работать над циклом прозаических миниатюр «Затеси» (писались с 1961 г.). Одна из этих миниатюр, «Роковые часы "Победа"» (2000), посвящена поэту Сергею Орлову.
В 1999 г. Виктор Астафьев приступил к работе над воспоминаниями о Н. Рубцове. Окончательный их вариант под названием «Затеси. Из тетради о Николае Рубцове» появился в февральском номере журнала «Новый мир» за 2000 г. Лучшая часть этих воспоминаний, где воссоздан облик лирического поэта, - глава «Урок»: «Учитесь, соотечественники, у поэта Рубцова не проклинать жизнь, а облагораживать ее уже за то, что она вам подарена свыше и живете вы на прекрасной русской земле, среди хорошо Богом задуманных людей».
В творчестве Астафьева проявились черты одновременно и «деревенской», и «военной» прозы. В центре внимания писателя - исследование противоречий русского национального характера, нравственная проблематика. Виктор Астафьев был необыкновенно наблюдательным литератором, сочинителем, выдумщиком, фантазером, озабоченным, однако, вечной думой о тайне нашего бытия; он был беспощадным и к себе, и к другим, когда дело касалось творчества, требовательным, не терпевшим расслабленности, лени и разгильдяйства. Ему принадлежат слова: «Музыка есть в каждой минуте жизни» («Хлебозоры»).
Он был самородком и самоучкой, прекрасно знал поэзию, любил и почитал Ф. М. Достоевского, восхищался Н. В. Гоголем и И. А Буниным, из современников особенно ценил Евгения Носова и Константина Воробьева, поэта Алексея Решетова, о критике Александре Макарове написал целую книгу. Он прошел детдомовскую жизненную школу, обусловившую его пронзиельный, отчаянный лиризм. Этим объясняется, вероятно, и его постоянное обращение к фигуре Николая Рубцова, тоже сироте.
Астафьевские произведения неизменно автобиографичны. Критик В. Курбатов назвал его творчество «книгой одной жизни». Исповедальностью отмечена вся его проза и публицистика.
Основные черты астафьевского стиля - постоянное стремление к широким лирико-философским обобщениям, автобиографичность, склонность к натурализму, авторский максимализм, разоблачительный пафос, ирония. «Проза Астафьева - это всегда размышление о нашей жизни, о назначении человека на земле и в обществе и его нравственных устоях, о народном русском характере... » (А. Макаров).
Издания произведений: Собрание сочинений: В 6 М., 1991-1994; Собрание сочинений: В 15 томах. - Красноярск, 1997-98.
Литература о писателе: Виктор Петрович Астафьев: Жизнь и творчество: Библиографический указатель. - М., 1999; Кузнецов Ф. Истинная земля Виктора Астафьева: Перекличка эпох. - М., 1980; Макаров А. Во глубине России // Макаров А. Литературно-критические работы. - Т. 2. - М., 1982; Курбатов В. Миг и вечность. - Красноярск, 1983; Чекунова Т. А. Нравственный мир героев Астафьева. - М. 1983; Ланщиков А. Виктор Астафьев: Жизнь и творчество. - М., 1992; Герасименко А. П. Виктор Петрович Астафьев // Очерки истории русской литературы XX века. - М., 1995.
В. Н. Бараков
БЕЛОВ
Василий Иванович
(23.10.1932, с. Тимониха Харовского р-на Вологодской обл.)
Прозаик, драматург, поэт, публицист. Лауреат Государственных премий СССР (1981) и России (2004), Литературных премий им. Л. Н. Толстого (1992) и С. Т. Аксакова (1996), награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, «За заслуги перед Отечеством», орденами Русской православной церкви: Даниила Московского и Сергия Радонежского.
Родился писатель в семье крестьянина. Его отец погиб в 1943 г. на войне. Рано, еще мальчишкой, Белов начал работать в колхозе, помогая матери поднимать четверых младших детей. После окончания сельской школы-семилетки (1949) уехал в г. Сокол Вологодской области, где учился в школе фабрично-заводского обучения и получил специальность столяра и плотника. Работал столяром, мотористом-дизелистом леспромхоза в Грязовецком районе Вологодской области (1949-1951), электромонтером ремонтно-механического завода в Ярославле (1951-1952). После службы в армии (1952-1955) работал на заводе им. Ф. Э. Дзержинского в Перми.
В 1956 г. вернулся на Вологодчину и стал сотрудником районной газеты «Коммунар». К этому времени относятся его первые публикации в различных районных изданиях: стихи, очерки, статьи. С 1956 г. - член Коммунистической партии, в 1958-1964 гг. - секретарь райкома комсомола в Грязовецком районе. С 1959 по 1964 г. учился в Литературном институте им. М. Горького при Союзе писателей СССР. В 1963 г. принят в Союз писателей СССР. С 1964 г. живет в Вологде. С начала 1980-х гг. входит в правление Союза писателей РСФСР, а затем СССР, работает секретарем правления Союза писателей РСФСР. Член Верховного Совета СССР (1990-1991); народный депутат СССР (1989-1992).
Свою литературную деятельность Белов начинал как поэт. Его дебют состоялся на страницах журнала «Звезда» (1956), а первой книгой стал сборник стихов «Деревенька моя лесная» (1961). Свойственная писателю лирическая стихия первоначально нашла свое выражение в стихах, в дальнейшем она сохранилась и в его прозе. В том же 1961 г. в журнале «Наш современник» (верность которому Белов хранит по сей день) появилась и первая публикация прозы Белова - повесть «Деревня Бердяйка», обратившая на себя внимание критики. В первой половине 1960-х гг. в журналах «Молодая гвардия», «Нева», «Наш современник» печатаются рассказы «На Росстанном холме», «Весна» (1964), повесть «За тремя волоками» (1965) и др. В 1964 г. в издательстве «Молодая гвардия» выводит книга «Речные излуки». Широкое признание и известность автору принесла повесть «Привычное дело» (1966). Его новые произведения - повесть «Плотницкие рассказы» (1968), «Бухтины вологодские» (1969) - были опубликованы А. Т. Твардовским в журнале «Новый мир».
Уже в первых произведениях Белова наметилась основная линия его творчества - интерес к теме русской северной деревни, теме крестьянства. Тогда же отчетливо обозначилась центральная авторская идея – сохранение традиционной деревенской культуры как духовной основы и необходимого условия развития современного российского общества. Позиции, свойственные Белову, дали основание критикам сразу же включить его в круг самых ярких авторов русской «деревенской прозы» (А. И. Солженицын, Б. А. Можаев, Ф. А. Абрамов, В. М. Шукшин, В. Г. Распутин).
Взаимоотношения писателя с собственной малой родиной нашли отражение и в его творческой биографии. Пережитый им недолгий отход от «почвы» и возвращение к ней придали его зрелой «почвенной» позиции убедительность и прочность. Вспоминая о своем расставании с родными местами, в поэме «О чем поет гармонь» Белов скажет: «И тогда совсем не горевал я, Уходя из дому налегке». Наделенный автобиографическими чертами герой «Плотницких рассказов» Костя Зорин о расставании со своей деревней говорит: «... я всей душой возненавидел все это. Поклялся не возвращаться сюда». Но уже в первом поэтическом сборнике Белова звучит и тема возврата: «Слишком много дедовским местам Мы с тобою, сердце, задолжали». Этот обратный путь, по точному определению В. А. Котельникова, «путь сердца к родине, к "почве", к дому и земле у Белова не путь сентиментальных воспоминаний, созерцательной ностальгии. Это путь интенсивной художественной, языковой работы, в результате которой с 1960-х гг. в его книгах воссоздается мир северной русской деревни в ее природных, бытовых, речевых чертах».
Эта тема рассматривалась Беловым в разных аспектах и воплощалась в разных жанрово-родовых формах. Картины сельской жизни и яркие народные типы в традициях русского классического реализма в «Привычном деле» и «Плотницких рассказах», особенности русского характера и менталитета в юмористической, сказовой манере «Бухтин вологодских завиральных», драматизм процесса разрушения русской деревни в пьесе «Над светлой водой», взаимоотношения города и деревни, горькая критика бездуховности и безнравственности городской жизни, «круговорот неустроенных семей и осиротелых душ» в прозаическом цикле «Воспитание по доктору Споку», психологическое исследование образа жизни современных горожан, оторвавшихся от своих корней, в самом полемичном романе Белова «Все впереди», попытка осмыслить и запечатлеть в памяти сегодняшнего читателя вековые крестьянские традиции в очерках о народной эстетике «Лад», история самосознания русского крестьянства в романах-хрониках «Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый» - все это складывается в сложную, но очень цельную картину творчества Василия Ивановича Белова. Писателю свойственны настойчивые поиски «лада», любовное, бережное отношение к источникам, его рождающим, и страстное неприятие всего, что его разрушает.
Все персонажи Белова так или иначе связаны с деревней и при всей своей индивидуальности всегда могут быть достаточно легко отнесены к одному из двух типов. Героям, которые строят и хранят «лад», в произведениях писателя противостоят те, кто его разрушает. Наиболее полно черты этих двух типов воплотились в образах Ивана Африкановича и Константина Зорина.
Иван Африканович Дрынов - герой повести «Привычное дело». Он колхозный возчик, землепашец, плотник, человек работящий, незлобивый, хранитель традиционного крестьянского уклада и нравственных устоев. Решив уйти из деревни, Иван Африканович сначала теряет («что-то надломилось, треснуло в сердце»), но после произошедших с ним трагических событий вновь обретает свой «лад» в исконной вере в справедливость и в бесконечность природного круговорота жизни: «Жись, она и есть жись, надо, видно, жить, деваться некуда». Вместе с героями Солженицына этот персонаж открывает ряд традиционных характеров русской жизни в литературе 1960-1970-х гг. По мнению исследователей творчества Белова, именно этим образом были заданы основные черты типа, просуществовавшего затем в русской литературе долгие годы. По сути дела, речь можно вести даже не об одном, а о двух типах, получивших развитие в «деревенской прозе»: традиционный «праведник» и «вольный человек».
Другой персонаж беловских произведений - горожанин, утративший связь со своими крестьянскими корнями, а потому находящийся не «в ладу» с самим собой и миром. Он стремится к обретению этого «лада», но чаще всего безуспешно. Исследователями творчества писателя такой персонаж воспринимается как типичный «лишний человек» наших дней. К данной категории относятся «сквозной», во многом автобиографичный персонаж - Константин Зорин, перекочевавший из «Плотницких рассказов» в другие произведения автора, и герой романа «Все впереди» Дмитрий Медведев.
Обращаясь к городским сюжетам, Белов обыкновенно застает героя в состояниях дисгармоничных. Его персонажи болезненно переживают недостаток сердечности, любви, простоты в людях. Несмотря на то, что для Константина Зорина город давно стал своим и его деревенское прошлое осталось далеко позади, герой ощущает неодолимое влечение к родному дому. Оказавшись у себя на родине, в старой деревенской баньке, отремонтировать которую бывший сельский житель приехал в отпуск, он начинает понимать, что «нет ничего лучше в мире прохладного предбанника, где пахнет каленой сосной и горьковатым застенным зноем... таящим запахи июня березовым веником... родимой древностью». Вместе со своим героем Белов ищет и находит возможность гармонической цельности («лада») в уютном мире «малой родины», где «тихо спят теплые ельники», где от леса «веет покоем и тишиной».
Глубоко волнующие писателя и потому ставшие центральными в его творчестве проблемы нравственного самоопределения человека, сохранения природы и национальной культуры перешли и в его публицистику («Начать с личного самоограничения» - 1988, «Из пепла...» - 1991, «Внемли себе» - 1993; и др.). Они также нашли свое яркое выражение в общественной деятельности Белова. Его активная гражданская позиция патриота и государственника проявлялась и проявляется по-разному. Всем памятны открытые публицистические выступления писателя по самым животрепещущим вопросам российской жизни 1980 - начала 1990-х гг.: против поворота северных рек, загрязнения Байкала и Волги, алкоголизации населения. Не многим известны, но от этого не менее значимы другие его поступки: восстановление храма на своей малой родине, недалеко от родной деревни Тимонихи, личное участие писателя в событиях на территории Приднестровья и Сербии, в общественно-политических процессах 1993 г. В начале 1990-х гг. Белов готовит к публикации и издает с собственным предисловием избранные работы русского ученого и мыслителя И. А. Ильина, чьи философские и исторические воззрения ему близки (Ильин И. А. Одинокий художник. - М., 1993).
Самые важные идеи творчества писателя, многочисленные жизненные впечатления и наблюдения, результаты огромной исследовательской работы, тщательного изучения исторических документов в вологодских и республиканских архивах, итоги многолетних раздумий о драматической судьбе русского крестьянства нашли свое художественное воплощение в широчайшем эпическом полотне - в трилогии «Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый» (название последнего романа стало заглавием всего произведения). В этом произведении раскрылись в полной мере, слились воедино важнейшие беловские ипостаси: «художник эпического склада, тонкий лирик, глубокий философ» (В. А. Недзвецкий).
Яркая, острая, полемичная публицистика Белова часто рождала дискуссии, его талантливые художественные произведения всегда оказывались в центре внимания критики. Однако не этим определяется истинное место писателя в литературе и в сердцах читателей, интерес которых к творчеству Белова неизменен. Его книги переиздаются и переводятся на многие языки мира (в странах Европы и Азии выпущено 48 произведений писателя). По пьесам Белова поставлены спектакли в крупнейших театрах страны: в Москве - в Малом театре, Театре сатиры и МХАТе Т. В. Дорониной, в Петербурге - в Театре драмы им. Пушкина и Театре комедии, во многих других городах России. Часть его произведений экранизирована, это фильмы и телефильмы «Африканыч», «Плотницкие рассказы», «По 206-ой», «Целуются зори», «Все впереди».
«Я легко и просто подчиняюсь правде беловских героев, - писал В. М. Шукшин. - Когда они разговаривают, слышу их интонации, знаю, почему молчат, если замолчали...». Эта правда привлекала и привлекает многочисленных почитателей творчества Василия Ивановича Белова. Его неустанные поиски «лада», настойчивое стремление сохранить «то, что не должно уйти» (Ю. Селезнев), бескомпромиссное служение нравственному долгу своим ярким и неповторимым литературным талантом ставят его в ряд крупнейших русских писателей XX в.
Издания произведений: Белов В. И. Собрание сочинений: В 5-ти т. - М., 1991-1993; Лад. - М., 1982; Час шестый: Трилогия. - Вологда, 2002.
Литература о писателе: Арефьева Е. Н., Волкова Э. А. В. И. Белов: Библиографический указатель литературы. - Вологда, 1982; Селезнев Ю. Василий Белов: Раздумья о творческой судьбе писателя. - М., 1983; С разных точек зрения: «Кануны» Василия Белова / Сост. А. В. Панков. - М., 1991.
Е. А. Латкина
РУБЦОВ
Николай Михайлович
(3.01.1936, пос. Емецк Архангельской обл. - 19. 01. 1971, Вологда)
Поэт.
Отец Рубцова был начальником ОРСа леспромхоза, мать, Александра Михайловна, - домохозяйкой. В семье росло шестеро детей. Во время военных бедствий в Вологде умерли две сестры и мать будущего поэта, следы отца затерялись (долгое время Рубцов считал его погибшим на фронте, но в 1950-х гг. они встретились; умер Михаил Андрианович в 1962 г. в Вологде). В 1942 г. Рубцов попал в детский дом под Вологдой, а в 1943 г. - в Никольский детдом Тотемского района Вологодской области, где находился до четырнадцати лет. Село Никольское стало малой родиной поэта: «Здесь для души моей родина!» - признавался он в письме к А. Яшину. В 1950 г. Рубцов окончил семилетку, «учился в нескольких техникумах, но ни одного не закончил. Работал на нескольких заводах и в Архангельском траловом флоте. Служил четыре года на Северном флоте» (из автобиографии). С 1959 по 1962 г. Рубцов живет в Ленинграде, работает на Кировском заводе, участвует в литературной жизни города. Летом 1962 г. другом поэта, литератором Борисом Тайгиным, была выпущена первая машинописная поэтическая книга Рубцова - «Волны и скалы» (переиздана в 1998 г. там же, в Ленинграде). Осенью 1962 г., закончив экстерном среднюю школу, Рубцов поступает в Литературный институт им. М. Горького в Москве, позднее переводится на заочное отделение, живет в основном в Вологде и в с. Никольском. В 1964 г. в журнале «Октябрь» появилась подборка его стихотворений, замеченная критикой, но подлинную известность принесла Рубцову первая московская книга «Звезда полей» (1967). Всего при жизни поэта были опубликованы четыре сборника стихотворений: «Лирика» (Архангельск, 1865), «Звезда полей» (М., 1967), «Душа хранит» (Архангельск, 1969) и «Сосен шум» (М., 1970). Окончательно Рубцов поселился в Вологде в 1967 г. Он трагически погиб в ночь на Крещение. Дату своей гибели поэт предсказал в стихотворении «Я умру в крещенские морозы...».
Личная сиротская судьба Рубцова, его трагическое восприятие жизни совпали в своих основных чертах с народным мироощущением. В центре его поэзии - раскол в современном мире, сиротство личности и ее трагическая судьба. Устойчивые мотивы сиротства и странничества в поэзии Рубцова дополняют друг друга. Основой образности его стихотворений стала традиционная символика лирической народной песни. Большое место поэт также отводит религиозной символике (ставя ее в один ряд с природной) и символике образа России. Родина для Рубцова - это идеал святости, идеал неизменный. Ценностно-смысловая ориентация в его художественном мире, его «тема души» направлены на современность, которая является лишь «мгновением вечности» во всей жизни Родины.
В художественном мире Рубцова душа имеет разные значения в своей взаимосвязанности с миром. Но наиболее определенно высказана его этическая и эстетическая позиция в программном стихотворении «Душа» («Философские стихи»). В нем поэт, отталкиваясь от православно-христианской традиции этического интеллектуализма видеть в разуме высшую часть души («Соединясь, рассудок и душа Даруют нам светильник жизни - разум!»), выражает свою самую сокровенную мысль: душа - это не только эстетическая ценность, но и одновременно - цель:
Но я пойду! Я знаю наперед,
Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,
Кто все пройдет, когда душа ведет,
И выше счастья в жизни не бывает!
Оригинальность Рубцова заключается в том, что он сумел традиционные стилевые формы объединить с языком и мышлением своего времени, придал современному языку классическую простоту в ее сложнейшей внутренней гармонии.
Поэтические мотивы в лирике Рубцова включены в сложную систему ассоциативных связей: фольклорных, литературных, общеупотребительных, контекстуальных (в тексте отдельных стихотворений, в их цикле, во всем творчестве поэта, в его литературном окружении и т. д.), в том числе и связей интуитивно-мистических.
Многие строки поэта вошли в русский язык, стали крылатыми, в них сконцентрирован нравственный опыт народа.
Общая, объединяющая тема рубцовской философской лирики вовсе не оригинальна: смысл человеческой жизни... Поиск этого смысла, духовное странствование по Руси нынешней и минувшей – вот подлинное содержание поэзии Рубцова.
Новаторство его творчества проявилось в отношении к традиции, в восстановлении ее и несовпадении с нею. Этическая и эстетическая насыщенность, совершенно сознательно создаваемая поэтом, трагедийность вызывают неповторимый художественный эффект. Можно сказать, что Николай Рубцов пришел к сердцу читателя не броскостью внешней стороны стиха; он знал, чем живет это сердце, в чем его боль...
Но не в уходе, не в прощании, не в оплакивании прошлого истинность рубцовской поэзии, а в восстановлении и утверждении народных идеалов. «Цель художества есть идеал», - писал А. С. Пушкин.
Духовная высота Рубцова - человеческая душа, не замутненная «философией» практицизма. «Сама природа русского духа давно нуждалась в появлении именно такого поэта, чтобы связать полувековой трагический разрыв отечественной поэзии вновь с христианским мироощущением. И жребий этот пал на Николая Рубцова, и зажегся в нем свет величавого распева и молитвенной исповеди» (А. Романов).
Именем поэта названы одна из малых планет, улицы в Вологде и Санкт-Петербурге, в с. Никольском создан музей Рубцова, памятники ему открыты в городах Тотьме, Вологде, Череповце, в Емецке. На доме № 3 по улице Яшина, где жил и погиб поэт, установлена памятная доска. Ежегодно присуждается Всероссийская литературная премия «Звезда полей» им. Николая Рубцова, действуют Рубцовские центры в Вологде, Санкт-Петербурге, Москве, Дзержинске, Сургуте и других городах, проводятся Рубцовские дни и научные конференции.
Издания произведений: Собрание сочинений: В трех томах. - М., 2000; Русский огонек: Стихи, воспоминания, проза, письма: В двух томах. - Вологда, 1994.
Литература о писателе: Воспоминания о Николае Рубцове. - Вологда, 1994; Кожинов В. Николай Рубцов. - М., 1976; Оботуров В. Искреннее слово. - Вологда, 1987; Белков В. Неодинокая звезда. - М., 1989; Белков В. Жизнь Николая Рубцова. - Вологда, 1993; Бараков В. Лирика Николая Рубцова. - Вологда, 1993; Иванова Е. «Мне не найти зеленые цветы...». - М., 1997; Коняев Н. Николай Рубцов. - М., 2001; Зайцев В. А. Николай Рубцов. - М., 2002.
В. Н. Бараков
ФОКИНА
Ольга Александровна
(2. 09. 1937, д. Артемовская Верхне-Тоемского р-на Архангельской обл.)
Поэтесса, лауреат Государственной премии России (1976), Всероссийской литературной премии «Звезда полей» им. Николая Рубцова (2001) и др.
Отец и мать О. Фокиной - потомственные крестьяне. Во время войны будущая поэтесса лишилась отца. После окончания семилетки поступила в I Архангельское медучилище, которое закончила с отличием. Некоторое время работала фельдшером в родном районе, а в 1957 г. поступила в Литературный институт им. М. Горького, в поэтический семинар Николая Сидоренко (позднее в этом семинаре стал учиться Николай Рубцов). Там она познакомилась не только с Рубцовым, но и с В. Беловым, С. Викуловым, А. Романовым. В 1963 г. в Москве в издательстве «Молодая гвардия» вышла ее книга «Сыр-бор», через три месяца - в июне 1963 г. - Фокина получила билет члена Союза писателей, а с осени этого же года стала жить и работать в Вологде.
Уже в предисловии к первому сборнику Фокиной выдающийся мастер слова Борис Шергин выделил изначальное свойство ее лирики - «любовь к матери земле». В поэзии Фокиной много обращений к родной земле, солнцу, олицетворений, сказочных мотивов; нередко используются традиционные фольклорные сравнения, диалектизмы. Любимые жанры Фокиной - песня и частушка (на стихи поэтессы написано около сотни песен). Песенный строй ее многих стихотворений («Провожанье», «Есть у меня два полюса...», «Песни у людей разные...», «Мой хрустальный апрель!», «Ах рыбаки, проспали зорю...», «С каждым человеком уходящим... » и др.) очевиден.
В стихотворении «Тонькина рябина» Фокина сознательно подчеркивает эту связь:
Что стоишь, качаясь,
Тонькина рябина?
У тебя - ни сада,
У тебя - ни тына.
Частушечный ритм («Первый снег», «Майское», «Пишут девочки в газету...») тоже характерен для О. Фокиной. Однако ее стихотворения, в отличие от частушек, ограниченных строго определенными формами поэтического параллелизма, более широки и свободны в самораскрытии лирического чувства, язык их индивидуализирован.
Вторым, после фольклорного, но не менее плодотворным направлением в творчестве Фокиной стало обращение к некрасовской традиции, прежде всего в изображении жизни русской крестьянки, ее тяжелой женской доли.
За исключением своего первого сборника, во многом ученического, Фокина в своих книгах середины 1960-1970-х гг. («Реченька» - 1965, «Аленушка» -1967, «Стихи» - 1969, «Островок» - 1969, «Самый светлый день» - 1971, «Избранная лирика» - 1971, «Камешник» - 1973, «Маков день» - 1974) старательно следовала этим двум традициям.
Начиная со второй половины 1970-х гг. в творчестве О. Фокиной появились новые черты. В сборниках «От имени серпа» (1976), «Полудница» (1978), «Маков день» (1978), «Буду стеблем» (1979), «Речка Содонга» (1980) и других Фокина стремилась выйти из привычного круга своей поэзии, стихи стали приобретать мировоззренческую, философскую наполненность. Природную образность и песенную плавность речи дополнила рефлексия, в лирике Фокиной появился образ дороги как символа жизни и судьбы.
Поэмы Фокиной («Полудница», «Хозяйка», «Малина твоя») во второй половине 1970-х гг. стали приобретать эпические черты, от воспомина ний военного детства поэтесса шла к осмыслению истории. Изменился язьп поэм, песенность отошла на второй план, в них стала преобладать разговорная речь.
В 1980-х гг. вышли новые сборники О. Фокиной: «Памятка» (1983) «Три огонька» (1983), «Колесница» (1983), «Избранное» (1985), «За той за Тоймой...» (1987), «Матица» (1987). В стихи Фокиной влилась сильна; публицистическая струя. Поэтесса призывала воскресить «сеятеля - сына Руси», протестовала против проекта поворота северных рек («У Двины хотят отрезать голубой ее приток»), саркастически замечала, что мы «все пихаемся "во дворянство", Мало жаждущих во крестьянство...». Фокина не могла молчать, она «кричала от боли»: «Лелеяное веками, Какое огромное поле Теперь заросло сорняками!». Где же выход? Поэтесса давно сделала для себя вывод: истина жизни - в труде («Имеющему голос спеть...»).
Вторая половина 1980-х-1990-е гг. оказались для поэтессы самыми сложными и в жизненном, и в творческом отношениях. Перестали выходить сборники. Пауза продлилась десять лет - с 1987 по 1997 г. (сборник «Попахни, черемушка»), в журнальных публикациях палитра чувств порой ограничивалась только двумя эмоциональными красками: возмущением и растерянностью.
В небольшом предисловии к сборнику «Разнобережье» (1998) О. Фокина отмечает: «Эти стихи, подавляющее большинство которых написано мною за последние десять "окаянных" лет, - попытка засвидетельствовать мгновение времени с верой в безоговорочно мудрое и утешительное: "Пройдет и это..."».
Луг да поле. Роща да дубрава.
Царь да Стенька. Церковь да кабак.
Воля Волги. Крепость - твердь Урала.
Умница - Иван-дурак!
Радость - в песенной печали.
Горечь - в пляске удалой...
Как бы где тебя ни величали –
Русь останется собой!
В стихотворениях и поэмах Фокиной видны темы и мотивы, общие для так называемого «почвенного» направления русской поэзии: темы земли и судьбы России, мотив «умирания» деревни, периодическое возвраще ние в нее, мотив сиротства. Важное место в ее творчестве занимает обра: матери. Обращение к русскому фольклору, ориентация на народное мировоззрение, в основе своей крестьянское, - тоже признак «почвенничества»
Как, впрочем, и общий полемический подтекст ее лирики, перешедший в 1980-1990-х гг. XX в. в открытую публицистичность.
Издания произведений: Избранное: В 2-х т. - Вологда, 2003; Избранное. Стихотворения и поэмы. - М., 1985; За той за Тоймой... Стихи и поэма. - М., 1987; Разнобережье. - Архангельск, 1998; С ладони на ладонь. Стихи. - Вологда, 2000.
Литература о писателе: Ольга Александровна Фокина. Библиографический указатель. - Вологда, 1987; Бараков В. Чувство земли: «почвенное» направление в русской поэзии и его
развитие в 60-е - 80 -е годы XX века. - М.; Вологда, 1997. - С. 60-67; Бараков В. «Скромный, но истинный талант... » (поэзия Ольги Фокиной) // Вологда: Краеведческий альманах. - Вып. 4. - Вологда, 2003.
В. Н. Бараков