61 / 122
58
Дети войны вспоминают
ЖИЛИ
холодно, голодно,
НО - ВЕСЕЛО!
Маркова Зинаида Виссарионовна
1931 года рождения.
Родилась и жила в годы войны в деревне Михалево
и поселке Устье Усть-Кубинского района.
Я не помню ничего о начале войны, хотя мне был девятый год от
роду. Но я запомнила паренька - своего учителя, Яблокова Евлампия
Николаевича, который только что пришел работать учителем в Ко-
тельниковскую начальную школу Усть-Кубинского района. А через не
сколько месяцев, как нам сказали, его взяли на фронт, откуда он и не
вернулся.
В то время в нашей деревне Михалево (деревни давно уж нет) не
осталось ни одного взрослого мужчины. Все работы легли на плечи
женщин и ребятишек - лен, сенокос, жатва. За работу платили трудод
нями - в конце года рассчитывались зерном в зависимости от получен
ного урожая и от того, сколько осталось в колхозе зерна после выполне
ния плана сдачи государству. Жили иод девизом «Все для фронта, все
для Победы». Каждая семья платила сельхозналог - молоко, яйца, мясо,
шерсть, кожи забитого скота (независимо от того, есть это у семьи или
нет).
Помню, как стимулировали нас на работу. Взрослые, конечно,
понимали, что трудодень часто бывал пустым (его еще называли «па
лочкой»), а работать-то некому. Например, на трудодень надо было по
норме вытеребить четыре сотки льна. Если ребенок выполнял эту нор
му, бригадир ему давал стакан семечек. Боже, как же мы старались! Ко
нечно, не обходилось без споров: «А у тебя лен редкий!», «А ты снопы
плохо завязываешь!», «А у тебя груды развалились!», «А у тебя снопы
большие, небось, околачивать будешь, то выберешь маленькие» (при
околоте учитывалось количество снопов).
Зерновые жали в основном косилкой. В нее запрягали пару ло
шадей, на лошади сидел погонщик - Шурка Майоров, на сиденьи ко
силки - Пашка Чуркин. А мы, девочки-подростки, распределялись на
пять равных участков по ходу косилки и должны были успеть связать
снопы на своем участке, пока косилка не начала свой следующий круг.
За это время надо сделать жгут из соломы, выровнять колосья, связать
сноп, а их вон сколько!.. А Пашка из озорства кричит: «Гони, Майо
ров!»
Ну и доставалось же нам от взрослых женщин, когда они вязали
снопы - то сноп растрепан, то развязался, а часто и совсем не завязан,
не успели. Зато когда был «перекур», несмотря на исколотые стерней
ноги (обуви не было), потрескавшиеся от соломы руки, было очень