И всей душой,
которую не жаль
Всю потопить
в таинственном и
милом,
Овладевает светлая
печаль,
Как лунный свет
овладевает
миром.
Н. Рубцов
1979-й
( Интродукция )
Он подкрадывался беззвучно,
Настораживая, пугая;
Его цифра, совсем нагая —
Непонятный гипноз уму,
Сплошь условный и неотлучный,
И беспомощный, и всевластный,
Неуклонный, как само время,
Он приблизился безучастно.
Молчаливый, забытый всеми
И не значащий никому.
Я пыталась с ним разминуться
Без кивка и не узнавая,
И неузнанной (так бывает);
Раззнакомиться, увернуться —
И не сделала. Почему?
I. ЯНВАРЬ
Был еще город городком,
И воздух чист над ним.
Раз как-то волк мелькнул молчком
По улицам ночным.
И низко старая Шексна
Лежала вдоль горы.
Мело. Морозило. Весна
Таилась до поры.
Еще несытый скудный быт
Легко сносили все:
Мол, будущее к нам спешит
В неслыханной красе.
Я тоже времени раба,
И краю нет мечтам,
И жду...
Моя же Несудьба
Уже ходила там.
Все, от живого до камней,
И небо, и земля
Готовили Ему и мне
Второе февраля.
26.01.79.
II. ФЕВРАЛЬ
Весь день тянулось то число,
Казалось, бестолково
И ничего не принесло —
Ни жеста и ни слова.
Шел, видно, изредка снежок.
Не ветряно. Не скользко.
Не состоялся литкружок,
Не удивив нисколько.
Из наших не пришел кой-кто.
А этот Незнакомый
В полураспахнутом пальто
Полуприсел, как дома...
Я никому сказала: «Жаль»,
Пошла, жалея часа.
Но, на беду мою, февраль
В тот вечер не кончался.
Держал недели про запас,
Потом дарил субботы.
Исподтишка ронял на нас
Внезапные заботы.
Нам стало часто по пути.
Вот-вот должно открыться,
Что значит — глаз не отвести
И не наговориться...
03.02.79.
III. МАРТ
До поры с усилием
Коченеют льды.
Буйство, блеск, обилие
Света и воды.
Пестрое свечение
Искрометных саг,
Песен со значением,
Шуток просто так.
Розыгрыши разные,
Сказки про «жену»
(Что меня поддразнивать? —
Глазом не моргну!).
Выдумки, наития,
Дерзости и страх...
Старые открытия,
Промахи в стихах.
В приступе серьезности
Напишу тогда,
Что, возможно, смерзнется
Полая вода.
«Нет, и здесь, в Череповце,-—
Скажешь Ты в тот год, —
Солнце бьет свирепо в цель,
И весна придет...».
Обыденность голая
Музыкой звучит.
Не придет и в голову
Днем или в ночи,
Что далеким месяцем
Тоже будет март,
И что мне не встретится
Ни в одной из карт
Край пурги и наледи,
Вечной мерзлоты,
Вечной горькой памяти,
Где погибнешь Ты...
Долго в меня целиться
Будут те ножи;
Мне ж потом осмелиться
Знать о том — и жить...
А пока неспетое
Рвется из груди,
И с большой Кометою —
Небо впереди.
03-22.03, 18.09.79.
IV. АПРЕЛЬ
Вы ждете продолжения крещендо? (
Я — так, я знаю, что никто не ждет).
И чем апрель — не новая ступень до?
Чего ему на то недостает?
Ан-нет. Чем выше радости река
И чем нужнее время для общений —
Тем больше привходящих отвлечений,
Тем гуще усложнений облака.
Я чей-то смертный спор подстерегла
И не могу поверить, что — буквально...
Как Ева, от плода добра и зла
Откусываю жадно, нелегально.
Добро же смутно, зло — как острие...
О, как во мне болят, обороняясь,
Моя провинциальная картавость
И комсомольство детское мое!
И нужен выбор...Это и стихи.
Они все больше — просто дело жизни,
Но стены окружения глухи,
Лишь изредка дразнящий отзыв брызнет.
Безвыходность смыкается кольцом...
А дома — грубой мачехи засилье;
Стою над догорающим отцом
В тоске, в слезах, задавленных в бессилье...
И не давая сделать шаг назад,
Опомниться, додумать, оглядеться, —
Поездка в легендарный Ленинград:
Я — делегат писательского съезда!
Все ярче книги, звонче имена,
Запальчивей вопросы и ответы.
В киосках к маю (так давно нужна!)
Пришла новорожденная газета*.
Я в Смольном. В опере.
С утра по залам —
Те, что давно сверкают по журналам,
А здесь так мелочны в словесной буре.
И так немного — о литературе!
Вот Невский. Ночь.
Нарядная гульба.
(В Череповце сейчас темно и грязно.)
Но вдруг мне скучно здесь,
и неотвязно
Хочу туда: там ходит Несудьба.
01-08.04, 02.05.79.
V. МАЙ
В воздухе висят перемены,
Неуклонен времени ток.
Больше затаенных сомнений,
Больше незаписанных строк.
В воздухе звенят перемены,
Новых расставаний мотив:
Милые вы, школьные стены!
Взрослости крутые пути...
Зори же уверенно ясны.
В пене черемух земля.
Умопомрачительно властно
Дышат ввечеру тополя.
Хоть от едких дум не отбиться,
Доводы мои все слабей...
Умная ты, смелая птица,
Что тебе простой воробей?
Все готово чудно сложиться,
А не тосковать не могу:
Дивная залетная птица,
Разве я тебя сберегу?
Столько сил и дней отнимает
Ранящая душу борьба.
А по модуляциям мая
Тяжко ударяет судьба...
За невозвратимою ношей
Сиротою двинулась за дверь.
Круглой, как сказали бы в прошлом,
Как не засчитают теперь.
13—17.05.79.
VI. ИЮНЬ
Череповец,
уездный город,
Над Ягорбой расположен.
И. Северянин
Июнь и юность. И все. А это —
Большая музыка — обнять с трудом...
Немало вкрадчиво снимет лето:
Друзья разъедутся, уйдет и дом.
Ветра тугие зовут в полеты,
В радушно-книжные края земли.
И ученицы полузаботы
Полузабытые полупрошли.
Лишь настоящее нависает.
А невеселое, ослабив нить,
Отходит бережно, чуть касаясь
На после-после ту печаль хранить...
Бегу на Ягорбу рано утром.
Не весь уполз, еще дымок седой.
Река подсвечена перламутром.
И мост проскакивает над водой.
Иду по городу — все иначе,
Чем прошлогоднее в его пыли.
Любая улица лишь и значит,
Когда и как мы здесь вдвоем прошли.
А я дичусь все и спорю с ними,
Но власть событий так сильна-легка:
Мое вот стало коротким имя,
И на мой локоть вдруг легла рука...
11.06.79.
VII. ИЮЛЬ
Только утро любви.
С. Надсон
Опять листок перевернули?
Не ждете, нет,
Какому дивному июлю
Так много лет?
То будет каверзное лето:
В его ночах
Мои готовые обеты
Не прозвучат.
На мне веселье и сверканье
От тех дождей,
Но и — то самое молчанье,
Что слез живей...
Каким несчитанным богатствам
Дано мелькнуть,
К каким вершинам без препятствий
Разверзнут путь.
Какой, немыслимый дотоле,
Забьет родник,
Какой упорствующей воли
Спружинит пик...
Мгновенье длится в лучшей точке.
Мы так близки!
(Ах, прочитайте эти строчки
Не по-мужски...)
Каскадом радостных ступеней
Одарена,
Я от ущерба замедлений
Ограждена.
Поудивляться было б споро
Другим умом.
Я ту заботливость нескоро
Пойму потом.
Тускнеют чьи-то там заклятья,
Едва слышны.
На мне серебряное платье
От той луны.
На полудикой недотроге,
Покорной вдруг,
Горят прохладные ожоги
От смуглых губ.
И аромат, незнамый раньше —
От тех цветов.
А над висками флердоранжи
От вечных слов.
14.07.79.
VIII. АВГУСТ
По берегу бешеной Бии...
Н. Рубцов
1
...Лишь сегодня, с таким трудом
Разузнаю, что есть он, есть,
Легендарный сибирский дом —
Барнаульская, 26.
Нет крыльца у него (чтоб ждать,
Затаившись в его тени),
Нет перил (чтоб — поцеловать:
Помнят руку Твою они?).
Просто мазанка, нет скромней.
Но смогла ж, отведя кусты,
И громаду беды моей,
И Твой узел судьбы вместить...
2
...А вот август бежит бегом,
Тормозит — убыстряет бег.
С отработанным мастерством
Я все порчу его себе...
Все пугаюсь, молчу, боюсь
(А — неделями у окна...).
Вдруг воскресшая, узнаю,
Что тоскую-то не одна!
Сполна намучившись, лишь теперь я
Похолодею от святотатства
И безоглядно навек поверю
В свое мучительное богатство...
Пусть станет осень, и я уеду,
Но мы же мыслью друг к другу мчимся!
Уедет Он? Я пойду по следу,
Найду, дождусь — и не разлучимся...
И поздний август того же хочет;
Опустит бархат беззвучной ночи
На то молчанье, богаче речи,
На ненасытные эти встречи...
Непрозрачность времени — защита нам:
Доводами сплетающимися сдаться,
Посчитать сочтенное несчитанным,
На краю обрыва—не бояться...
3
...Мы еще раз встретились, Череповец,
Памятник и песня о минувшем,
И обожествленный мною слепо весь,
И так очевидно обманувший...
Здесь тогда дышала я неложностью,
Тайною знобящей и сиренью...
Вот и август вычерпал возможности,
Исподволь меняет оперенье.
Липы не раскидисты, как ранее,
Жимолость, шиповник поредели,
И асфальт убил земли дыхание,
И скамеек нет — куда их дели?
Старый дом с калиткой
из-за ветел
В этот раз меня уже не встретил;
Лишь деревья чертятся на небо,
Мой букетик лег на свежий щебень.
Но, давно смирившись с неизбежностью,
Все мосты утратив за собою,
Сердце задыхается от нежности,
Снова разрываемое болью...
Череповец, Стрельна,
20—30.08.79. 19.09.79.
IX. СЕНТЯБРЬ
1
Ни стихов почти, ни слез непрошеных
И — ни сохранившегося дома...
Нынче мы расстались по-хорошему,
Город мой, уже полузнакомый...
Надо лбом — седеющие волосы.
На пустырь,— наверное, в последний —
Положу тихонько гладиолусы —
От меня, семидесятилетней.
4—5.09.79. 2
Возвращаюсь в тот год с трудом:
Он таких неурядиц полн.
На высоком холме мой дом,
Место Лобное — этот холм...
Я ошиблась! Я не могу
Без моей Несудьбы и дня...
А уже недели бегут,
Удушая тоской меня.
Чтобы вспомнился проблеск тот,
Когда рухнут во тьму мосты —
Был еще один Твой приход
Одуряющей красоты...
...Кончив к вечеру свой урок,
Я сама бегу в городок
(Это — лес, темнота без звезд,
Дождь, болото и — десять верст...).
Поздний час в городском саду.
Меня там и настигнет весть:
Есть «жена». Ему пишут.
Ждут! — Барнаульская, 26.
X. ОКТЯБРЬ
1
...Новость тянет на злой укор...
Но не лгал Ты мне в дни весны:
Просто не было до сих пор
Этой вклинившейся «жены»!
Позднее про суть самую
Мне растолкуют то, чего
Не знать — была беда моя:
Про женскую настойчивость,
Студенческие шуточки,
Помолвки-пропивания,
Кивки на «предрассудочки»
И свадьбы «без венчания»...
Не ты искал внимания,
Цепляясь за все поводы.
Ты был завоеванием:
Сдалась осаде молодость...
2
Снова — перед этой стеною...
Я ее весь год обхожу.
Был бы оклеветан Ты мною,
Если и теперь не скажу.
Гвозди б делать из этих людей.
Н. Тихонов
Легче с молодежью двадцатых!
Здесь не ошибешься верней...
Дух ее — в громовых раскатах,
И стихи двадцатых — о ней.
Рвущиеся к смелым попыткам
В редкостный истории час,
Впитываем все мы с избытком,
И избыток пенится в нас...
Подвига взыскующим этим
Нравится зайти далеко;
Знать, что за просчеты ответим,
Может, головою,— легко!
Все твердят о праве — свободе
(Сколько пониманий свобод?).
Общество ж порядок наводит
И метлою новой метет.
Та Метла, ценя свое место,
Выверенный вспомнит урок:
Обыски, доносы, аресты,
Ссылки вот в такой городок.
Здесь же — лай собак, лужи грязи,
Глыбы «вековой тишины».
Дела нет, оборваны связи,
Отголоски бурь не слышны.
Сколько можно выдержать это,
Так, «вне человеческих зон»?
Биться, задыхаясь, в запреты,
В чей-то там мещанский резон?
Месяцы.
Случайная группа.
В бурный и ответственный год
Скучно, бесполезно и тупо
Медленное время ползет.
Нового узнать невозможно.
Думать как? Что ждать впереди?
Девушка из местных тревожно
На Него при встречах глядит.
Молча может слушать и слушать.
Что там за молчанием в ней?
Право, эту робкую душу
Было поберечь бы — честней...
Что же Ему делать с собою?
Сможет ли Он — что ни реши —
Вылинять вот в эти обои?
Юности призыв заглушить?
Память убегает по вешкам:
Все тогда сложилось само.
Все Ему прощала насмешки
Девушка из группы...
Письмо!
Вот характер, склепанный круто:
Помнила, искала, нашла!
Между строк: там сильная группа..
Новостей одних — без числа...
3
Вечер на крыльце моем старом.
В воздухе скребущая грусть. —
А ведь мне писать перестали...
И переспросить не решусь.
Но знакомо тянет дорожка
К бережно обнявшей руке...
«Еще меня любят немножко»,—
Ночью запишу в дневнике.
09.10.79.
XI. НОЯБРЬ
Т. В. Железовой
1
Повидать еще довелось,
Как в тумане тот берег слеп,
Как на сизую Волгу вкось
Редко падает теплый снег.
Здесь все меньше жилищ отцов
В деревянной ручной резьбе.
Униформа новых домов
Говорит лишь самой себе.
Листья скорчились в холода,
Не осыпались и висят...
Я опять забрела сюда —
Подытоживать 50?
Растеряв-порешив архив,
Разбросав-схоронив людей,
Имя улицам заменив,
Тихо выдохся Сенгилей.
Не ропщу, не попомню зла:
И потерей одарена.
Лишь Находка моя одна
Искрометней ее была...
2
А. Р. Кузнецову
Незнакомый голос телефонный
(До вчера и имя неизвестно)
Скажет мне, какой был одаренный,
Какой был Ты мужественный, честный...
Что удача — знать Тебя давно так,
Что никак не позабыть потери...
В голосе настойчивые ноты,
Словно я могу и не поверить!
Ульяновск, 16.11.79.
3
...А та ноябрьская пора
С угрозой близилась, как гора,
Без очертаний — отвес без вех,—
Когда теряется человек.
Тех тридцать дней и не рассказать,
Вот разве так, протокол — отчет:
— Уеду — будете мне писать?
Я согласился на перевод...
XII. ДЕКАБРЬ
Заколдованное число!
Б. Пастернак
1
Повернулся какой-то ключ,
Где-то лязгнул дверной замок...
С той поры ни единый луч
Толщу лет пронизать не смог.
Шаг забвенья все тяжелей.
Что-то выхватил давний вихрь,
Что-то вырубит юбилей
В меру мистики круглых цифр...
2
Так будет. Так и наметили.
Так мудро...
Но не прошло
Последнее в полстолетии
Недожитое число.
То будет — с Восьмидесятого,
С надвинувшейся зимой.
Без снега ж еще все матово,
И вечер сегодня — мой.
3
Шел декабрь...
— досказывать нужно тут —
Он изобретателен был и лют:
Он еще к ухабам моих дорог
Разные предательства приберег,
И проверку выдержать привелось
На разрыв, на сжатие, на износ...
4
Новогодний вечер. Конец.
Все решилось: билет в руках...
Молча вслушиваюсь. Творец!
Как привыкнуть к тому? Ну, как?
К городку без Его шагов!
И неделям без красных дней...
(Что — к годам, мой ум не готов,
Завтра — внятнее и страшней).
Бьют часы. Замирает звук.
Вот на плечи прощально лег
Из двух ласковых теплых рук
Удивительный венок.
Кратковременнейший букет
Из отпущенных нам минут
Облетает под звездный свет.
Вот глаза мне еще блеснут...
...Так люблю этот умный рот!
Чем дышать буду я теперь?
Как шагнуть в беспросветный год?
Задрожу и схвачусь за дверь...
5
...Прошлое привязчивой
собакой
Трется о колени головой.
...А я выла бы диким
зверем,
Защемившим в капкан лапу.
...Тихий стук в приоткрытую
раму
И шаги, и шаги у калитки.
Из старых стихов.
Вновь, через полвека, бьет двенадцать.
Но молчат ночные голоса.
И чтоб в то же время нам
расстаться —
У меня еще есть два часа.
Мысли от ритмического звяка
Просятся назад по круговой.
Снова та упрямая собака
Трется о колени головой.
Знаю теперь: зверь лесной в капкане
Лижет кровь на лапе и молчит...
Я ж опять — как парусник в тумане,
Навек заблудившийся в ночи.
...Подали бы чудо — телеграмму,
Хоть и невозможную уже...
Стукнул бы опять тихонько в раму,
Хоть она на третьем этаже...
6
С тобой, ко мне не пришедшим...
А. Ахматова
Два часа. Перейден порог.
Потаенный фонарь погас.
На распутьях людских дорог
Наши — встретились только раз...
...Смолкнут памятные места,
Говорящие знаки дат.
Сдунет властная пустота
Застоявшийся аромат.
Я уйду в нее.
Встреч здесь нет,
Исчезающие дни тихи.
Ты ушел -
в новогодний снег,
В ночь и небыль,
в мои стихи.
18.01.80.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
За студеной Колымскою поймой,
За хребтами в пурге и во льду —
Что случилось с Тобою, Родной мой,
В этот день в сорок пятом году?
И кто возле был — бритоголовый?
Он услышал ли — враг или друг? —
И последнего горького слова
И последнего выдоха звук?
Уронив истощенные крылья,
Ты о ком-то подумал во мгле?
Где тебя они наспех зарыли
В каменистой и мерзлой земле?
Все гляжу на зловещую карту,
Всею мыслью в том лютом краю,
Я и это Двадцатое марта
Над безвестным оврагом стою...
02-07.04.83.