ВОСЬМАЯ КНИГА
1. Против тщеславия еще и то помогает, что уж не
можешь сказать, будто прожил как философ всю жизнь или
хоть с юности -- нет, и людям, и тебе самому явственно,
что далек ты от философии. Ты погряз, и теперь нелегко
снискать славу философа, да и положение ничуть не спо-
собствует. А потому, если ты по правде увидел, в чем
дело, так уж оставь то, каков покажешься другим; до-
вольно тебе, если проживешь, сколько тебе там остается,
так, как хочет твоя природа. Вот и рассмотри, чего она
хочет, и пусть ничто другое тебя не трогает -- изведал
же ты, как после стольких блужданий ты нигде не обрел
счастливой жизни: ни в умозаключениях, ни в богатстве,
ни в славе, ни в удовольствии -- нигде. Тогда где ж
она? В том, чтобы делать, чего ищет природа человека. А
как ему сделать это? Держаться основоположений, из ко-
торых устремления и деяния. Каких основоположений? О
добре и зле: нет человеку добра в том, что не делает
его справедливым, здравомысленным, мужественным, сво-
бодным, и никакого нет зла в том, что не делает проти-
воположного этому.
2. При всяком деяний спрашивай себя: подходит ли
оно мне? не раскаюсь ли? Немного -- и все кончено, и не
станет ничего. Так чего же еще искать, кроме нынешнего
дела для существа разумного, общественного и равноправ-
ного с богом?
3. Но Александр, Гай, Помпеи -- что они рядом с
Диогеном, Гераклитом, Сократом? Эти видели вещи, их
причины и вещество, и ведущее их оставалось самим со-
бой; а там, сколько прозорливости, столько же и рабс-
тва.
4. 5. Что они будут делать все то же, хоть разор-
вись. Во-первых, уйди от смятения, потому что все по
природе целого, и в скором времени будешь никто и ниг-
де, как Адриан, как Август. А потом: уставившись на де-
ло, на него гляди и, припомнив, что должно тебе быть
человеком достойным и чего требует от человека природа,
делай это без оглядок и говори, как представляется тебе
всего справедливее -- только доброжелательно, совестли-
во, непритворно.
6. Природа целого занята тем, чтобы переложить от-
сюда туда, превратить, оттуда взять, сюда принести; од-
ни развороты -- небывалого не опасайся; все привычно,
да и равны уделы.
7. Всякая природа довольна, когда шествует благим
путем. А разумная природа шествует благим путем, когда
не дает согласия на ложное или неявственное в представ-
лениях, устремления направляет только на деяния общест-
венные, а желания и уклонения оставила при том, что за-
висит только от нас, и приветствует все, что идет от
всеобщей природы. Ведь она часть целого, как природа
листа -- часть природы растения. Только природа листа
-- часть природы бесчувственной, неразумной и подвласт-
ной помехам, человеческая же природа -- часть природы
невредимой, духовной и справедливой, раз уж она всякому
дает равные и достойные уделы времени, естества, при-
чинного, деятельности, обстоятельств. Разумеется, здесь
смотри не на то, чтобы равенство было во всякой част-
ности, а на то, что все вкупе у одного отвечает всему
вместе в другом. .
8. Читать невозможно, но гордыню оттеснить можно,
но одолевать наслаждение и боль можно, но быть выше
славы их можно, на бесчувственных и неблагодарных не
гневаться, а еще заботиться о них -- можно.
9. И чтобы никто от тебя не слышал больше, как ты
хулишь жизнь при дворе -- и сам ты от себя.
10. Раскаяние, когда спохватишься, что упустил
нечто дельное; а ведь доброе -- это непременно нечто
дельное, и человеку достойному и прекрасному следует
стараться о нем. Но ведь прекрасный и достойный человек
не может раскаиваться, что он упустил какое-нибудь нас-
лаждение, а следовательно, наслаждение и не дело, и не
благо.
11. Это вот -- что оно само по себе в своем строе-
нии? что в нем естественно и вещественно? что причин-
но?! что оно делает в мире? как долго существует?
12. Когда тяжко просыпаться, вспомни, что это по
твоему строению и по человеческой природе -- произво-
дить общественные деяния, а спать -- общее с существами
неразумными; а что кому по природе, то и располагает
больше, то ему и сродни и более того -- ему заманчиво.
13. Постоянно и при всяком, по возможности, предс-
тавлении вести рассуждение о природе, страстях, позна-
нии.
14. Кого ни встретишь, говори себе наперед: каковы
у этого основоположения о добре и зле? Ведь если о нас-
лаждении и боли и о том, что их вызывает, если о славе,
бесславьи, жизни и смерти он держится, скажем, таких
вот положений, то для меня не будет удивительно или
странно, когда он поступит так вот и так; я же не забу-
ду, что так он вынужден поступать.
15. Помни: как постыдно изумляться, что смоковница
смокву приносит, так же и когда мир что-либо приносит
из того, чем плодоносен. Вот врачу или кормчему стыдно
же дивиться, если кто в горячке или ветер подул в лицо.
16. Помни, что и перемениться, и последовать тому,
что тебя поправляет, равно подобает свободному. Ибо это
твое дело свершается, по твоему же устремлению и сужде-
нию, да и по твоему же уму.
17. Если от тебя зависит, зачем делаешь? Если от
другого, на кого негодуешь? На атомы? или на богов?!
Безумно в обоих случаях. Никого не хулить. Если можешь,
поправь его; этого не можешь, тогда хоть само дело. И
этого не можешь, так к чему твое хуление? А просто так
ничего делать не надо.
18. Что умерло, вне мира не выпадает. А если здесь
остается, то и превращается здесь же, и распадается на
собственные первостихии -- мировые и твои. Они тоже
превращаются -- и не скулят.
19. Все рождено для чего-то: конь, лоза. Что же ты
изумляешься? Солнце -- оно скажет: я вот для чего рож-
дено. Так и другие боги. А для чего ты? Наслаждаться?
Ты погляди, держится ли эта мысль.
20. Всякая природа наметила прекращение ничуть не
меньше, чем начало и весь путь, как тот, кто подбрасы-
вает мяч. Ну и какое же благо, что полетел мячик вверх,
и какое зло, что вниз полетел или упал? Благо ли пузы-
рю, что он возник? что лопнул -- беда ли? И со светиль-
ником так.
21. Выверни и взгляни, каково оно и каким стано-
вится старое, больное, потасканное.
Кратковечность какая и тот, кто хвалит, и тот, ко-
го; и тот, кто помнит, и кого. Это в нашем закоулке, и
то не все согласны друг с другом и каждый с самим со-
бой. А и вся-то земля -- точка.
22. Держись предмета -- основоположения, или дея-
тельности, или обозначаемого. Ты заслужил это и еще
предпочитаешь завтра стать хорошим, а не сегодня быть.
23. Делаю что-либо? делаю, сообразуясь с благом
людей. Происходит что со мной? принимаю, сообразуясь с
богами и всеобщим источником, из которого выведено все,
что рождается.
24. Вот каким тебе представляется мытье: масло,
пот, муть, жирная вода, отвратительно все. Так и всякая
другая часть жизни и всякий предмет.
25. Луцилла Вера, потом Луцилла; Секунда Максима,
потом Секунда; Эпитинхан Диотима, потом Эпитинхан; Фа-
устину Антонин, потом Антонин. И все так. Целер Адриа-
на, потом Целер. А эти острые, знающие все наперед, са-
моослепленные -- где они? А ведь остры были Харакс и
Де-метрий Платоник, и Евдемон, и кто там еще. И все ми-
молетно, все давно умерло. Иных вовсе не вспоминали,
другие превратились в баснословие, об иных и басни ско-
ро забудутся. Об этом помнить, потому что придется либо
рассеяться твоему составу, либо угаснуть твоему ды-
ханью, либо переместиться и быть поставленным в другое
место.
26. Радость человеку -- делать то, что человеку
свойственно. А свойственна человеку благожелательность
к соплеменникам, небрежение к чувственным движениям,
суждение об убедительности представлений, созерцание
всеобщей природы и того, что происходит в согласии с
ней.
27. Троякое отношение: к сосуду, облегающему нас;
к божественной причине, от которой происходит со всеми
все; и к другим людям.
28. Страдание либо телу зло -- пусть тогда само
заявит; либо душе. Но в ее власти сохранить ясность и
тишину и не признавать, что зло. Ибо всякое суждение, а
вместе и стремление, желание или уклонение находятся
внутри, и никакое зло сюда не подымается.
29. Стирай представления, упорно повторяя себе:
сейчас в моей власти, чтобы в этой душе не было никакой
низости, или вожделения, или вообще какого-нибудь смя-
тения. Нет, рассматривая все, каково оно есть, всем
распоряжаюсь по достоинству. Помни об этой от природы
данной власти.
30. И в сенате, и с кем угодно вести беседу бла-
гопристойно, не вычурно -- здравой пусть будет речь.
31. Двор Августа, жена, дочь, внуки, пасынки,
сестра, Агриппа, родственники, домашние, друзья, Арий,
Меценат, врачи, жрецы-гадатели -- смерть всего этого
двора. Потом переходи к другим и не так, чтобы смерть
людей по отдельности, а вроде как Помпеи. А еще то, что
пишут на памятниках: Последний в роду. Прикинуть,
сколько терзаний было у предков о каком-нибудь наслед-
нике, а потом и то, что должен же кто-нибудь быть пос-
ледним. А потом опять смерть всего рода.
32. Надо складывать жизнь от деяния к деянию, и
если каждое получает, по возможности, свое, этим до-
вольствоваться. А чтобы оно свое получило, никто тебе
воспрепятствовать не может. -- Станет внешнее что-ни-
будь на пути. -- Так ведь против "справедливо", "здра-
вомысленно", "рассудительно" это ничто. А если и восп-
репятствует чему-нибудь действенному, то самым благо-
расположением к этому препятствию и благожелательностью
перехода к тому, что налицо, тотчас навстречу выступит
другое действие, прилаженное к тому распорядку, о кото-
ром речь.
33. Брать без ослепления, расставаться с лег-
костью.
34. Видал ты когда-нибудь отрубленную руку, или
ногу, или отрезанную голову, лежащую где-то в стороне
от остального тела? Таким делает себя -- в меру собс-
твенных сил -- тот, кто не желает происходящего и сам
же себя отщепляет или творит что-нибудь противное общ-
ности. Вот и лежишь ты где-то в стороне от природного
единения, ты, который родился как часть его, а теперь
сам себя отрубил. Но вот в чем здесь тонкость: можно
тебе воссоединиться снова. Этого бог не позволил ника-
кой другой части, чтобы сперва отделиться и отсечься, а
потом сойтись. Ты посмотри, как это хорошо он почтил
человека: дал ему власть вовсе не порывать с целым, а
если порвет, то дал прийти обратно, срастись и снова
стать частью целого.
35. Вообще по своим способностям всякое разумное
существо -- примерно то же, что природа разумных су-
ществ. Вот и это мы от нее взяли: как она включает все,
что становится на пути или против идет, вмещает это в
свою судьбу и делает частью себя самой, так и разумное
существо может всякое препятствие сделать собственным
материалом и распоряжаться им по исходному устремлению.
36. Пусть не смущает тебя представление о жизни в
целом. Не раздумывай, сколько еще и как суждено, навер-
ное, потрудиться впоследствии. Нет, лучше спрашивай се-
бя в каждом отдельном случае: что непереносимого и нес-
носного в этом деле? Стыдно будет признаться! А потом
напомни себе, что не будущее тебя гнетет и не прошлое,
а всегда одно настоящее. И как оно умаляется, если оп-
ределишь его границу, а мысль свою изобличишь в том,
что она такой малости не может выдержать.
37. Что, сидит ли у могилы своего господина Панфия
или Перга м? Или, может, Хабрий и Диотим у Адриана?! --
Смешно. Ну а сидели бы, так те бы чувствовали? ну а по-
чувствовали бы, так и возрадовались? а возрадовались
бы, так бессмертны бы стали? Не суждено разве было и
этим сперва сделаться старухами и стариками, а там и
умереть? и что же делать тем после того, как умерли
эти? Все это мешок смрада и грязи.
38. Если способен остро смотреть, смотри, как ска-
зано, с суждением, взглядом мудрости.
39. Не вижу в устроении разумного существа тон
добродетели, которая противостояла бы справедливости; а
вот наслаждению -- вижу: воздержность.
40. Не признаешь того, что, казалось, причиняет
тебе печаль, и вот сам ты уже в полной безопасности. --
Кто это сам? -- Разум. -- Так я же не разум. -- Будь. И
пусть разум себя самого не печалит. А если чему-нибудь
там у тебя плохо, пусть оно само за себя признается.
41. Помеха в ощущениях -- беда животной природы.
Помеха устремлению также беда животной природы. Знает
такие помехи и беды также и растительное устроение. Вот
и помеха разуму -- беда разумной природы. Все это пере-
носи на себя. Боль, наслаждение тебя коснулись? Ощуще-
ние рассмотрит. Вышла стремлению препона? Если ты уст-
ремился безоговорочно, это уж точно беда разумного су-
щества. Но если считаешься с общим, то нет ни вреда, ни
помехи. Ибо тому, что принадлежит разуму, другой никог-
да не помешает; не касаются его ни огонь, ни железо, ни
тиран, ни клевета, ничто вообще; коль станет круглым
сфером, им останется.
42. Хоть не достоин, а никак себя не печалить; я
ведь и другого никогда по своей воле не опечалил.
43. У всякого своя радость. У меня вот -- когда
здраво мое ведущее и не отвращается ни от кого из людей
и ни от чего, что случается с людьми, а напротив, взи-
рает на все доброжелательным взором, все приемлет и
всем распоряжается по достоинству.
44. Ты подари себе вот это время. Кто гонится за
славой в потомстве-, не учитывает, что те будут другие
эти, которые в тягость, и тоже смертные. И вообще, что
за дело тебе, какие они там издают звуки и как именно
признают тебя?
45. Возьми и брось меня, куда хочешь -- ведь и там
будет со мной милостив мой гений, иначе говоря, удо-
вольствуется состоянием или действием, сообразным собс-
твенному устроению. Ну стоит ли оно того, чтобы из-за
этого была неблагополучна моя душа, чтоб была она себя
самой хуже -- низкая, желающая, сжавшаяся, пугливая? да
найдешь ли ты что-нибудь, что стоило бы этого?
46. С человеком никак не может произойти то, что
не есть человеческое дело, как и с быком случается
только бычье, с виноградом -- виноградное и с камнем
то, что свойственно камням. А если со всяким случается
то, к чему оно и привыкло, и рождено, что тут негодо-
вать? Общая природа не принесла тебе ничего, что непе-
реносимо.
47. Если тебя печалит что-нибудь внешнее, то не
оно тебе досаждает, а твое о нем суждение. Но стереть
его от тебя же зависит. Ну а если печалит что-нибудь в
твоем душевном складе, кто воспрепятствует тому, чтобы
ты исправил основоположение? Если же ты все-таки опеча-
лен, не делая того, что представляется тебе здравым, не
лучше ли делать, чем печалиться? -- Но тут препона из
крепких. -- Тогда не печалься, не в тебе, значит, при-
чина неделания. -- Так ведь жить не стоит, если это не
делается. -- Тогда уходи из жизни благожелательно, как
умирает и тот, у кого делается, -- да с кротостью перед
препоной.
48. Помни, что необоримо становится ведущее, если,
в себе замкнувшись, довольствуется собой и не делает,
чего не хочет, даже если неразумно противится. Что уж
когда оно само рассудит о чем-нибудь разумно, осмотри-
тельно! Вот почему твердыня свободное от страстей разу-
мение. И нет у человека более крепкого прибежища, где
он становится неприступен. Кто этого не усмотрел -- тот
невежда, кто усмотрел, да не укрылся -- несчастный.
49. Не говори себе ничего сверх того, что сообщают
первоначальные представления. Сообщается, что такой-то
бранит тебя. Это сообщается, а что тебе вред от этого,
не сообщается. Вижу, что болен ребенок. Вижу; а что он
в опасности, не вижу. Вот так и оставайся при первых
представлениях, ничего от себя не договаривай, и ничего
тебе не деется. А еще лучше договаривай, как тебе все
знакомо, что случается в мире.
50. Огурец горький -- брось, колючки на дороге --
уклонись, и все. Не приговаривай: и зачем это только
явилось такое на свет? Потому что посмеется над тобой
вникающий в природу человек, как посмеются плотник и
скорняк, если осудишь их за то, что у них в мастерской
видны стружки и обрезки изделий. Так ведь у них же есть
хоть, куда выбросить это, а у всеобщей природы ничего
нет вне ее, и в том-то удивительность ремесла, что оп-
ределив себе границы, она преобразует в самое себя все,
что кажется изнутри гибнущим, устаревающим, ни на что
не годным, а затем прямо из этого делает другое, моло-
дое, так что не надобно ей запаса извне, не нужно и
места, куда выбросить хлам. Она, значит, довольствуется
своим местом, своим материалом и собственным своим ре-
меслом.
51. И в делах не теряться, и в речах не растекать-
ся, и в представлениях не блуждать, душе не сжиматься
вдруг или же из себя выскакивать; и в жизни досуга не
потерять.
Убивают, терзают, травят проклятиями. Ну и что это
для чистоты, рассудительности, здравости и справедли-
вости мысли? Как если бы кто стоял у прозрачного, сла-
достного родника, и начал его поносить. Уже и нельзя
будет пить источаемую им влагу? Да пусть он бросит туда
грязь, а то и хуже -- вода быстро рассеет все это, раз-
моет и ни за что этим не пропитается. Как бы и тебе не
колодцем быть, а таким вот родником?! -- Если всякий
час будешь соблюдать благородство -- доброжелательное,
цельное, скромное.
52. Кто не знает, что такое мир, не знает, где он
сам. А кто не знает, для чего он рожден, не знает, ни
кто он, ни что такое мир. А кто опустит что-нибудь из
этого, не скажет и того, для чего сам он родился. Так
кем же, скажи, представляется тебе тот, кто избегает
или гонится за шумом похвал от тех, кто не знает, ни
где они, ни кто такие?
53. Хочешь ты, чтобы тебя хвалил человек, который
за один час трижды себя обругает? хочешь нравиться то-
му, кто сам себе не нравится? Или нравится себе тот,
кто раскаивается почти во всем, что делает?
54. Как дыхание соединяет тебя с окружающим возду-
хом, так пусть разумение соединяет с окружающим все ра-
зумным, потому что разумная сила разлита повсюду и дос-
тупна тому, кто способен глотнуть ее, не менее, чем
воздушное доступно тому, кто способен дышать.
55. Порок вообще миру никак не вредит, а в част-
ности никак другому не вредит, и вреден только тому,
кому вверено и удалиться от него, чуть только он этого
пожелает.
56. Для моей воли воля ближнего столь же безраз-
лична, как тело его и дыханье. Ибо хотя мы явились на
свет прежде всего друг ради друга, однако ведущее каж-
дого само за себя в ответе. Иначе порок ближнего был бы
злом для меня, а не угодно было богу, чтобы я мог быть
несчастлив от кого-либо, кроме себя самого.
57. Солнце, кажется, излилось и прямо залило все,
а все-таки не вылилось. Ибо излияние это есть напряже-
ние. Вот сияние его и называется лучи -- то, что посла-
но напряженным луком. А что за вещь луч, ты можешь уви-
деть, если рассмотришь, как солнечный свет проникает
сквозь узкую щель в затененный дом: вообще он держится
прямо и как бы разделяется у встреченного им плотного,
отгородившего находящийся далее воздух; здесь луч оста-
навливается, но не поскользнется, не упадет. Точно так
должно литься и изливаться разумение, не проливаясь, а
в напряжении; не обрушиваться насильственно и резко на
всякое препятствие и не упадать, а стоять, освещая то,
что его принимает. Ведь само же себя лишит сияния то,
что не станет пересылать его.
58. Кто боится смерти, либо бесчувствия боится,
либо иных чувствований. Между тем, если не чувствовать,
то и беды не почувствуешь; если же обретешь иное чувс-
тво, то будешь иное существо и не прекратится твоя
жизнь.
59. Люди рождены друг для друга. Значит переучивай
-- или переноси.
60. По-разному летят мысль и стрела; мысль, даже
когда она осторожна или изворачивается, рассматривая
что-либо, несется тем не менее прямо и к своему предме-
ту.
61. Входить в ведущее каждого, да и всякому друго-
му давать войти в твое ведущее.