Вологодское бытование

назад

 

 

И. А. Морозов, И. О. Слепцова. Святка и масленица
 // Российский этнограф: Этнологический альманах. – 1993.


<<< | СОДЕРЖАНИЕ | >>>

ПОЗДРАВИТЕЛЬНЫЕ ОБХОДЫ ДОМОВ

КАЛЯДА, КОЛЕДА (д. Новоселово, д. Тимошино, д. Ганютино), КОЛЯДУ ПИТЬ, КОЛЯДУ ИЛИ КОЛЕДУ ПЕТЬ (д. Терехова-Малахова, д. Абаканово, д. Конец Мондра), КОЛЯДУ СОБИРАТЬ (д. Починок Кадуй., д. Кузьминская Кадуй.), КОЛЯДОВАТЬ (д. Абаканово), С КОЛЕДОЙ ХОДИТЬ (д. Большой Двор В.-Уст., д. Селиванове, д. Телячье), КАЛИТОЙ ХОДИТЬ (д. Максимово).

Колядование, то есть рождественский или новогодний обход односельчан о поздравлениями и благопожеланиями, уже в первые десятилетия нашего века встречалось далеко не повсеместно. Наиболее полные тексты коляд (песен, исполнявшихся при этих обходах) встречается в западных и южных районах. В северной и северо-восточной части края колядой часто называли звезду, которую носили о собой участники обряда христославления (см. ниже), а само колядование к атому времени уже не было известно.

Обход, как и в иных местностях России, чаще всего совершался в Рождественский сочельник, то есть вечером накануне Рождества. В Присухонье участники обхода исполняли обычно «виноградин», некоторые из которых были очень близки к хороводным и величальным песням. А. Шустиков, записавший одну из таких песен («Как по морю, морю синему,/ Виноградие краснозеленое,/По синему по морю по хвалынскому»), отмечал, в частности, что «крестьяне разных деревень Турундаевской волости в первый день Рождества Христова, собравши хор в 12-15 человек, ходят к своим знакомым со звездою и по окончании рождественских стихов обязательно поют хозяину с хозяйкою эту старинную величальную песню».

На северо-востоке (Сольвычегодский и Велико-Уотюгский уезда) виноградья почти не отличались от коляд и могли исполняться не в сочельник, а в следующий вечер, независимо от «славления». Вот наиболее часто встречавшийся тип текста виноградья в этой части Вологодского края:

–   Уж мы ходим, мы ходим
По Кремлю городу.
Виноградье краснозеленое! (после каждых 2 отрок)
Уж мы ищем, мы ищем
Господинова двора.
Господинов-то двор
На семи верстах,
На восьмидесятистолбах.
Середа того двора
Все трава-мурава.
Что трава-мурава,
Трава шелковая.
Трава шелковая,
Полушелковая.
Еще около травы
Все железный тын,
(вар.: Тут трава шелкова
–   Муравая.
По траве округ двора
Тут железный тын. – г. Устьсысольск)
Что на каждой-на тынинке
По маковке,
Что на каждой-то маковке
По крестичку (вар.: по жемчужку),
Что на каждом-то крестичке
По жемчужку.
Середи того двора
Да тут три терема стоят,
Да три терема стоят
Златоверховаты.
В первом терему –
Светел месяц.
В другом терему –
Красно солнце.
В третьем терему –
Часты звёзды.
Светел месяц –
Наш хозяин во дому.
Красно солнце –
Хозяйка во дому.
Часты звёзды –
Малы деточки.
А хозяин во дому –
Как Адам во раю.
Что хозяйка во дому –
Как оладья на меду.
Малы деточки –
Как олябушки (вар.: олядушки
Затем буди здоров.
Хозяин во дому.
Хозяин во дому
Со хозяюшкою!

Далее говорили речетативом: 

Нас хозяин-от дарил
По рублёвичку,
Хозяйка-то дарила
По полтиночке,
Служаночки –
По полушечке.
Ещё коляда
Не великая беда:
Не рубль, не полтина –
Одна пива братина,
Четверик пирогов –
Все гороховиков,
Гороховиков,
Сыромазаников.
(вар.: Уж как наша коляда
Невеликая беда.
Невеликая беда:
Только скляница вина;
Только скляница вина
Да тарелка пирогов;
Что тарелка пирогов,
Все гороховиков! – г. Устъсысольск)
(В.-Уст.)

По свидетельству А.Неуступова, в Кадниковоком уезде в начале века колядовали чаще всего девочки, в то время как славили обычно мальчики или взрослые. «Девочки ходят под окна избы и поют коляду:

–   Коляда ты, коляда
Ходила коляда
По святым вечерам.
Искала коляда
Государева двора.
Государев двор
Середь Москвы
Середь ярмарки!
–   Хозяюшка, подай пирога!»

В некоторых деревнях сохранилась и такая архаическая деталь, как ряжение колядовщиков: девушки переодевались «в мужское», «здоблялися баским (т.е. наряжались в красивое) ли рваным, лапти с оборами, лицо платком закроем, чтобы не узнавали, и коляду пили:

– Коляда, коляда,
Тётка (вар.: бабка), дай пирога!»

(дд. Кузьминская, Кадуй, Абаканово)

Тексты коляд несколько различались по районам. Скажем, в Вашкинском р-не девочки и мальчики лет 14-ти «утром рано, примерно в 6 часов под окошком хавкали («гулом все кричали»):

–   Коляда, коляда,
Накануне Рождества
Мы ходили, мы искали
Святую коляду
По всем по дворам,
По заулочкам.
Нашли коляду
У (Ивана) на дворе.
(Иванов) двор –
Железный тын.
Середи-то двора
Три терема стоят.
Как во первом терему –
Красно солнышко,
Во втором терему –
Алы звёздочки,
А в третьем-то терему –
Малы детушки.

Хором «Коляда-а-а!» После этого один из колядовщиков заходил в дом, где ему подавали пироги, сахар. Хозяевам, которые много давали, пели:

–   Дай тебе Боже
Семь(де)сят коров,
Пятьдесят нетелей,
Чтобы по полю ходили –
Только взбрыкивали,
Домой приходили –
По подойнику доили,
По ушату накопили.

Хором: «Коляда-а-а!» Если же колядовщикам подавали плохо, то они исполняли другую припевку:

–   Дай тебе, Господи,
Одну корову
И ту нездорову, чтобы по полю ходила,
Токо задристывала!
(д. Новосело)

После обхода шли в избу одного из участников, грели самовар и чаевничали под сказки и былички словоохотливой хозяйки. Подношения бывали разными. Скажем, в д. Лукошино богатый хозяин мог вынести колядовщикам на блюде или в решете пару пшеничных пирогов («опарников»), несколько масляных олашек и блинов и по куску студня и жареного мяса. Если же подать было нечего, выносили краюху ржаного хлеба.

Близкий текст исполняли девушки, став на мосту ( = в сенях) в деревнях Белозерского района:

–   Каляда, каляда!
Зародилась каляда
Накануне Рождества.
Мы искали каляду
По заулочкам,
По задворочкаы.
Мы нашли каляду
На поповом на двору.
А попов-то двор
На семидесяти верстах,
На восьмидесяти столбах.
Хозяин, хозяюшка,
Дай каляду!
Кто даст каляду,
Тому двор живота,
А кто не даст каляду,
Тому кошка в окошко,
Гнилые глаза!
(дд. Ганютино, Конец Мондра)

Последние слова обозначали, что у того, кто поскупится, «курицы околеют, кошки околеют, глаза выскочат» (д. Тимошино).

В д. Терехова-Малахова (южная часть нынешнего Бабаевского района), по свидетельству Соколовых, «в Васильев вечер, накануне Нового года, ходят по избам одни девицы и поют каляду:

–   Ходила калёда
По святым вецераы,
Искала калёда
Борисова двора.
Борисов-от двор.
Ёя не мал, не велик –
На семидесяти столбах,
На восьмидесяти вёрстах.
Где хозяин-от сидит,
Красно солнышко пецёт,
А где хозяюшка сидит,
Тут свитёл мисяць пецёт;
Малы детушки сидят –
Там цясты звездочки пекут.
Кто даёт пирога –
Тому двор живота,
А кто даст рогушек –
Тому целый двор телушек!

В Пунемской волости (ныне Вожегодский район) ребятишки бегали с колядой «на масляной неделе», то есть на масленицу:

Коледа, коледа,
Мне-ка дай пирога
И горохойка!
Дай тебе Господи
Сорок коров,
Пятьдесят порозов,
Телёноцъка с егнёноцъком,
Быцъка о топорком.

А как не дают пирога, то пели:

–   Дай теба Господи
Одна бы корова
По двору ходила,
Яловым доила
Да дьявола родила!

Совершенно особую колядку пели в д. Монастыриха. Там во время обхода, устраивавшегося детьми под Новый год, собирали не угощение, а лучину, чтобы потом сжечь ее посреди деревни. При обходе пели:

–   Коляда, коляда,
Не широко шла,
В двери-то не лезет,
В окошко шьёт.
Сыр-масло берет,
На окошко кладет.
Дайте лучинки
На Новый год.
Старым посидеть,
Малым поиграть,
Потешиться,
Поорешиться!
Кто не даст лучинки –
Тому сосновый гроб!

Собирание и сжигание лучины в этой старинной разновидности колядования (она была известна и другим, народам русского Севера) по смыслу очень близко к обряду проводов и сжигания масленицы (см.). В Вятской губ. такой обход связывался с изгнанием из деревни «шайтанов»'. В русских деревнях, судя по текстам припевок, лучину чаще всего использовали для освещения избы на игрище. По свидетельству С.В.Максимова, «в Кадниковском уезде мальчишки 7-10 лет ходят по избам собирать лучины на вечера, причем распевают такие песни:

–   Коляда ты коляда,
Заходила коляда,
Записала коляда
Государева двора.
Государев двор
Середа Москвы,
Середь каменные.
Кумушка-голубушка,
Пожертвуйте лучинки.
На святые вечера,
На игрища, на соборища.

Если лучины дали, то в благодарность ещё поют:

–   Спасибо, кума,
Лебедь белая моя,
Ты не праздничала,
Не проказничала,
На базар гулять ходила,
Себе шелку накупила,
Ширинки вышивала,
Дружку милому отдавала.
Дай тебе Господи
Сорок коров,
Пятьдесят поросят
Да сорок курочек!

Если же лучины не дали, пожелания принимают совсем другой характер:

–   Дай же тебе Господи
Одна корова
И та нездорова,
По полю пошла
И та пропала!»

Похожую колядку можно найти и в сборнике Ф.М.Истомина и С.М.Ляпунова. Авторы сопровождают текст таким комментарием: «В Востровокой волости (ныне Нюксенский р-н) с Рождества до Крещения, часу в восьмом вечера, собиралась толпа взрослых колядников, в городе (Великий Устюг) и в больших селах достигавшая иногда до 100 человек, и колядовала перед окнами домов, возя с собой на дровнях огромную звезду или вертеп, сооруженный из дерева и разноцветной слюды, освещаемые изнутри зажженною свечой». Сначала исполняли колядки:

–   Пришел оси к воротам!
Дома ли хозяин с хозяюшкою?
И подайте-ко луцины,
Никольскую трапезку –
Старым посидеть,
Молодым поиграть.
Ешше наша коляда
Не великая беда:
Она в двири не лизет,
В окошко шьёт.
Прикажи либо откажи,
Либо шубой одёжи.

Если не подавали или подавали худо, пели соленую припевку:

–   Бабушка, старушка,
Подай пирожка,
Дай гороховичка!
Ты не дашь пирожка,
Мы те выпустим кота
Да из заднего хлева,
Он те выдерет...
Как и сковороду!
(о. Бобровское)

Угрозы в адрес хозяев, которые не слишком щедро одарили колядовщиков, отличались чрезвычайным разнообразием, хотя основной их смысл заключался в посулах смерти, падежа скота и прочей домашней живности, с которой обычно связывались представления о благополучии и, достатке в доме. Поздние тексты коляд по существу сводятся к выпрашиванию подаяния и завершаются угрозами скупому:

–   Коляда, коляда,
Зародилась коляда
Накануне Рождества.
Кто даст пирога –
Тому двор живота,
А кто не даст пирога –
Тому черт в ворота!
(д. Лукошино)

Особые угрозы и насмешки раздавались в адрес незамужней девушки, если ее родители ничего не давали колядовщикам:

–   Летел кувшин
Через Настин дом,
Уронил кишку
Прямо Насте на ляжку.
Настя сварила
Да батька накормила.
(д. Красино)

ХРИСТОСЛАВИТЬ (г. Белозерск), СЛАВИТЬ (Верхов., Сямж., Тот., В.-Уст., Кич.-Гор.), РОЖДЕСТВО ПЕТЬ (д. Мартыниха), СО ЗВЕЗДОЙ ХОДИТЬ (д. Заберезник, д. Щекино), С КОЛЯДОЙ ХОДИТЬ (д. Телячье, д. Большой Двор, д. Селиванове).

Уже в начале века в вологодских деревнях сравнительно редко встречались другие формы рождественских или святочных обходов, известные на юге России и на Украине под названиями овсень или щедрование. Об их существовании в прошлом свидетельствуют, например, записи о том, что группа молодежи, а иногда и взрослых женщин и мужчин, обходила в святки деревню и, зайдя в избу, затевала игру «А мы просо сеяли», прохаживаясь двумя рядами «от окон к двери» и посыпая пол зерном (дд. Еремиха, Новоселица). Однако таких свидетельств немного.

Вместе с тем практически повсеместно была известна традиция христославления. отчасти видимо, заменившая более старую традицию посевания. Христославление, то есть утренний рождественский обход о пением тропаря (=стиха) «Рождество Твое, Христе Боже» (откуда и одно из названий обхода – «Рождество петь»), а также ряда иных стихов и припевок, было известно и в других областях России. В виде рождественской мистерии «Три волхва» или «Три короля» обход существовал в Белоруссии, в Литве и у западных славян. Во многих местностях он первоначально совершался священником (в Вологодском крае этот обычай чаще встречался в Кичменгско-Городецком, Кирилловском, Велико-Устюгском районах). Иногда его сопровождали дьячок и псаломщик или певчие церковного хора. Участников этой процессии, как правило, одаривали зерном, причем «языческие» обряды (например, посыпание зерном избы, как это было принято на юге России) не допускались. Правда зерно, освященное во время этой церемонии, нередко использовали при своем гадании девушки (см. «Ворожба о участием птиц и животных»).

Видимо, как компромисс между «языческой» и церковной формой обхода можно рассматривать те случаи, когда в нем не участвовал священник. При этом обычно процессию возглавляли участники церковного хора (взрослые и подростки). В г. Белозерске «подражателями упоминаемых в Библии персидских волхвов или царей» были подростки от 10 до 15 лет, дети небогатых людей, обучавшиеся в местных городских и приходских училищах. В этих вариантах христославления заметно усиление всего «языческого»: скажем, «звезду» участники называли колядой в текст тропаря, зачастую очень искаженный, вклинивались неканонические куски, а одаривание «славильщиков» почти ничем не отличалось от одаривания «колядовщиков».

Самым заметным внешним атрибутом «славильщиков» была «звезда» или «коляда», конструкция которой могла существенно отличаться в разных деревнях. Например, в дд. Телячье, Белянкино «коляда» представляла из себя склеенный из бумаги и бересты барабан диаметром около 20 см с отходящими от него лучами «как у сонця», на концах которых закреплялись разноцветные ленточки. На барабане о одной стороны крепилась иконка с изображением Богоматери о Младенцем, а с другой стороны – поперечная ось, на которой закреплялся шест (бадог) – за него держал «звезду» несший ее «христославшик» (в этой деревне в 20-е годы о «колядой» ходил церковный сторож). «Звезда» могла свободно вращаться вокруг своей оси.

В д. Селиванове «коледу» делали в виде круга диаметром до 30 см, обтянутого бумагой о нарисованными на ней «лучами» и украшенного разноцветными бумажными цветочками.

В д. Вакомино «звезду» сколачивали из дощечек, а затем обтягивали лучи бумагой. В центре сооружали небольшую коробочку без торцевых стенок, которая задней стороной крепилась к шесту, и устанавливали в ней свечу. Лучи «звезды» свободно вращались вокруг коробочки, попеременно освещаясь неровным пламенем свечи.

По свидетельству очевидца, в г.Белозерске в конце прошлого века «еще задолго до праздника будущие христославы начинают устраивать «звезду» – подобие той звезды, которая явилась на востоке во время рождения Спасителя. Это вращающийся на оси короб от старого решета или сита, оклеенный яркой цветной бумагой с серебряными и золотыми звездами, с изображением на лицевой стороне в вертепе (=пещере) Предвечного Младенца в первый день Его вечной жизни, окруженного Иосифом, Пресвятой Девой Марией и волхвами, приносящими злато, ливан и смирну. Для большего ехидства с звездой по бокам короба приделываются из тонких палочек рога, наподобие сияния, а внутри устанавливается несколько зажженных восковых свечей».

«Славить» начинали рано утром на Рождество – до рассвета, и обычно заканчивали обход о восходом солнца. Правда, в некоторых деревнях дети (а иногда и взрослые – дд. Большой Двор, Барабаново) ходили и в течение всего дня. Одежда «славильщиков», объединенных в ватаги от 3 до 5 человек, была повседневной, хотя они порой и «одевались в пёстрое» (д. Барабаново). Иногда в обходе принимали участие преимущественно те, кто победнее (д. Шестаковская), или нищие (д. Белянкино).
Подойдя к дому, кричали: «Надо ли Рождество прославить?» или «Можно ли у вас Рождество спеть?» При этом «махали коледой, крутили ее» (дд. Селиванове, Мартыниха). «Христославщикам», как правило, не отказывали и почта всегда пускали их в дом. Здесь они пели рождественский тропарь, нередко коверкая непонятные им книжные старославянские речения:

–   Рождество Твоё, Христос наш,
Воссия миру и свет разума,
Небу и звездам служащий,
Звездою умчахуся.
Тебе кланяемся, со(л)нцу правды,
И тебе видети с высоты Востока.
Господи, слава тебе!
Дева днесь присущественного его рождает,
И земля вертеп неприступному приносит,
Ангелы с пастырями славословят,
Волсви же со звездою путешествуют.
И наш Бог роди роди(в)ся,
Отрочи млада Превечный Бог!
Во славу Божию
Овсецём и рожью,
Народи, Господи!
(д. Никулинская)

В г. Белозерске церемония «славления Христа» совершалась так. С наступлением рождественской ночи партии христославов направлялись к домам зажиточных обывателей Белозерска, «в особенности известного своей щедростью и радушием степенного купечества», где их ждали ласковый прием и подарки.

«По приходе в чей-либо дом один из мальчиков от лица прочих обращается к хозяевам: «Нельзя ли, любезные хозяин с хозяюшкой, у вас со звездою Христа прославить?» Те на это отвечают: «Пожалуйте, пожалуйте, гости дорогие, милости просим, проходите пожалуйста!» – после чего проводят христославов в зал или вообще в ту комнату, в которой находится праздничная икона и горит лампадка.

Став перед образами и приведя звезду во вращательное движение, христославы в присутствии собравшихся хозяев с домочадцами и гостей общим хором поют ирмос «Христос рождается», потом тропарь «Рождество твое, Христе, Боже наш» и, наконец, кондак празднику: «Дева днесь Пресущественного рождает». К этим обычным песнопениям присоединяется иногда праздничная стихира «Днесь восприемлет Вифлеем сидящего присно со Отцем». Так что присутствующие слышат Целое повествование о Рождестве Христовом, составленное из церковных песнопений.

В заключение христославы кланяются и поздравляют хозяина с хозяйкой и малыми детишками, а также дорогих гостей с наступившим праздником, выражая это часто замысловато и в шутливом тоне. Например, прибавляют:

Я был у царя Ливана,
Видел великое чудо:
Как ангелы с неба слетели,
«Слава в вышних» Богу воспевали.
А вы, люди, сему не удивляйтесь –
Златом-серебром поделяйтесъ.
Мы злато-серебро принимаем,
Вас с праздником поздравляем!

Получив «злата-серебра» копеек 15-20 и поблагодарив за прием, славильщики идут к следующему дому и путешествуют иногда до подней ночи».

Столь обстоятельная и разветвленная церемония славления, иногда еще и с добавлением довольно длинных стихотворных речей, посвященных основным событиям праздника (рождение Иисуса Христа, поклонение ему волхвов, славословия Богородице), редко встречалась в деревнях. Однако в Присухонье «славление» могло завершаться не менее пространными и торжественными виноградиями – старинными разновидностями коляд.

Обычным даром для «славильщиков» было зерно. «Маленькие-те славить ходили: бегали из избы в избу. Споем «Рождество Христово», дак нам ставник (=блюдо) овса высыпают в мешок. Вот мы домой придём, да это, что назбираем, продадим, ак чё-нибудъ купим – конфеток, платок ситцевый ли цево ли» (д. Пеструха). «На Рожество ходили славили. Робятишки 8-10 лет, по двое. Пили «Рожество», им овёс да яцъменъ давали. Они потом продадут какому мужику, да конфет, пряников купят» (д. Антоновская). «На Рожество славили. Ребята большие, молодежь из других деревень. Весь день бегали партия за партией. Им овес давали. Они его в лавоцъку сдадут, там им винця дадут, кренделей – от они и празднуют» (д. Барабаново). Так как давали разные сорта зерна, то славильщики часто носили по нескольку мешков: для каждого сорта свой.

Гораздо реже наряду с зерном «славильщикам» доставались пироги или только пироги и деньги (дд. Белянкино, Вакомино, Мартыниха), на которые покупали пряники или семечки. Впрочем, в 20-30-е года цель обходов менялась по всеобщему идеалу, характерному для этой эпохи: взрослые ходили славить с твердой ж ясной целью – собрать деньги на водку.

<<< | СОДЕРЖАНИЕ | >>>