В целом одежда русских допетровского времени, обладавшая известным единством, отличалась большей устойчивостью форм, следованием традиции, ярко выраженным своеобразием, т.е. свойстенной ей этнической спецификой. Начавшееся проникновение в быт социальной верхушки образцов западноевропейской моды лишь только коснулось русской одежды и еще не привело к типологическому разделению в ней.
СОЦИАЛЬНАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ОДЕЖДЫ В XVIII-X1X ВЕКАХ
В дальнейшем у русских наблюдается все большее расхождение в одежде различных сословных групп сельского и городского населения. Со второй половины XVII до середины XIX в. (период характеризуется разложением феодально-крепостнической системы и развитием капиталистического уклада) различия в культуре господствующих классов и народных масс становятся особенно глубокими. Одежда господствующих классов, хотя и включала отдельные традиционные или так или иначе связанные с традицией элементы (чаще всего в сугубо домашнем обиходе), но в целом сильно отдалилась от нее и все более следовала западноевропейским образцам.
Радикальные преобразования в русской одежде связаны с именем Петра I, с его
328
законодательной деятельностью. Изменения проводились административными методами под угрозой штрафов. В 1700 г. вслед за указом о брадобритии (1698), вызвавшим бурю негодования со стороны ревнителей русской старины, появился указ об обязательном введении иноземного платья (на манер венгерского) в Москве и в других городах для всех мужчин, кроме крестьян и духовных лиц. Следующие указы говорили о введении французского и немецкого платья и распространяли волю монарха не только на мужское, но и на женское население как столичных, так и провинциальных городов. Исключение составляли пашенные крестьяне, священнослужители, церковный притч, извозчики, а затем также и старообрядцы. Для правильного воспроизведения образцов иностранной одежды у ворот Кремля для всеобщего обозрения были выставлены одетые манекены, а также устанавливался контроль за производством отдельных вещей на продажу (например, немецких шапок) путем их клеймения (Белогорская, Ефимова. С. 345-346).
Нововведения отвечали прежде всего задачам выделения из общей массы народа дворянства как господствующего сословия, возвышения над всеми. Они согласовались с той социальной ситуацией, которая тогда сложилась в России, - с ростом абсолютизма, с формированием регулярной армии, с развитием бюрократического аппарата государства. Реформы Петра I подвергали коренной ломке дворянский быт, но отчасти затрагивали и другие слои общества.
Новые моды прививались с трудом и главным образом в столицах, в провинцию же они доходили медленно и часто в искаженном виде. Охотнее им следовала молодежь, тогда как старшие старались придерживаться привычного платья.
Нововводимая одежда представляла собой общеевропейский костюм, сложившийся в основном, в среде французского дворянства и имевшего в разных странах некоторые отличительные черты. В своем развитии он был подвержен законам смены известных художественных стилей европейской культуры — барокко, рококо, классицизма. На протяжении XVIII в. этот костюм несколько раз менял свой силуэт. Переход к новой одежде взамен старой традиционной означал, что Россия, как и другие страны Европы, включалась в непрерывный круговорот моды, подчинявшей себе во многом эволюцию костюма. Естественно, это касалось прежде всего царского двора и близких к нему кругов. Сюда, как и в другие европейские столицы, из Парижа прибывали куклы-модели, "ПандорьГс образцами парадного и повседневного дворянского платья. Отсюда модные покрои и фасоны расходились по всем городам с разной степенью опоздания. Моды стали публиковаться только с 1779 г.
Костюм дворянства, как и ориентировавшихся на него представителей нарождающейся буржуазии (главным образом, богатого купечества, крупных промышленников), в результате реформ Петра I сильно отошел от народной традиции. Он стал изготовляться по западноевропейским образцам, и его эволюция определялась законами моды. Правда, в царствование Екатерины II в 80-е годы была сделана попытка удержать в придворном быту некоторые традиционные формы женской одежды. Для торжественных приемов дамам предписывалось являться во дворец в роскошном русском платье, напоминающем старинные летники или сарафаны. Однако это не получило достаточно широкого распространения, и в дальнейшем в XVIII в., а также и в XIX высшие слои русского общества по своему внешнему облику все более отдаляются от русского населения. Одежда в этот период наглядно отражала деление позднефеодального русского общества на социальные слои и группы. Вместе с тем сама она, играя немаловажную роль в широкой сфере человеческого общения, способствовала углублению этих различий, известной изоляции отдельных групп в быту.
Главным хранителем традиционного русского костюма оставалось крестьянство. Закономерности эволюции этого костюма были несколько иными. Большое
329
воздействие на ее ход оказывали консолидирующие и дифференцирующие этнические процессы, протекавшие в связи с постоянным расширением этнической территории русских и продолжением передвижения населения внутри страны, а также большие социальные изменения, вызванные прежде всего развитием промышленности и обмена. В сложившихся условиях происходило известное сглаживание уже сформировавшихся к тому времени локальных комплексов традиционной одежды и появление новых. Одни из них могли расширять свой ареал, другие - сужать. Так, например, известно, что в этот период происходило широкое распространение сарафана (а значит, и всего его комплекса) в городах, как на севере, так и на юге, и все более глубокое проникновение его в быт деревни (Рабинович, 1982. С. 154). К сожалению, сведения по XVIII в., имеющиеся в распоряжении исследователей, хотя и более значительные по сравнению с предыдущими веками, все же не дают возможности достаточно точно идентифицировать с упоминающимися в документах названиями истинный облик бытовавших тогда предметов одежды. Тем более трудно восстановить сколько-нибудь полную ее картину.
Одежда крестьян, разумеется, должна была изменяться под влиянием общего прогресса. Одни ее элементы (обычно более архаические) постепенно уходили из обихода, другие - получали более широкое применение. Но в силу особенностей общественного и хозяйственного строя деревенской жизни, сравнительно слабого развития товарно-денежных отношений движение это было достаточно медленным. Не случайно, что еще и в середине XIX в. крестьянская одежда порой была старомодна.
Немалое значение для изменений крестьянской одежды имели города, которые с самого своего появления стали вносить свой вклад в развитие национальных форм материальной и духовной культуры. Здесь встречались люди, принадлежавшие к разным сословиям и отличавшиеся по имущественному положению; отсюда в деревню приходили новые товары и новые вкусы. В XVIII в. уже появились отходники из оброчных крестьян, работавшие в городе.
Особенность городской одежды, в отличие от сельской, состояла прежде всего в использовании преимущественно разнообразных покупных отечественных, а отчасти и привозных материалов, что неизбежно влекло за собой и изменения в покрое и в украшениях. Однако неоднородность городского населения обусловливала большое разнообразие костюмов. Богатые и знатные горожане носили западноевропейское, так называемое немецкое, платье, большинство же - русское. Купцы, мещане, ремесленники придерживались преимущественно традиционного покроя в одежде, что диктовало применение материалов традиционного изготовления (либо домашних, либо покупаемых у ремесленников). Внутри отдельных социальных слоев различия проявлялись главным образом в качестве материалов. Зажиточные шили из покупных русских или дешевых привозных тканей, бедные применяли холст, сермягу, набойку и др. Богатые употребляли для верхней одежды тонкое сукно, серебряные и позолоченные пуговицы (Георги, 1776. С. 127-128).
У средних и низших слоев городского населения продолжала бытовать традиционная мужская рубаха давно сложившегося покроя - туникообразная голошейка с прямым или косым разрезом ворота. Достигая почти колен, она выпускалась поверх длинных нешироких штанов из холста, кумача или полосатой пестряди и подпоясывалась поясом. Зажиточные шили штаны из плиса или немецкого сукна, наиболее распространенным верхним платьем была кафтанообразная одежда, известная во многих вариантах под различными названиями: зипуны, сермяги, кафтаны, полукафтаны, поддевки. В их покрое можно обнаружить как черты русской традиционной одежды древнего происхождения, так и новые, под влиянием иноземных мод.
Изменения в верхней одежде происходили довольно быстро, однако русские
330
кафтаны обычно отличались большей длиной (ниже колен, до середины голени), прямой спиной, отсутствием воротника, карманов, обшлагов, разреза сзади, свойственных новой одежде. К новым веяниям относилось все большее распространение приталенных, расклешенных, сравнительно коротких форм.
Купцы и мещане, кроме кафтанов, носили камзолы - однобортные с застежкой и раскошенными полами, с карманами и клапанами. Среди купцов разного положения и достатка широко бытовали сюртуки. К концу века костюм богатых промышленников и торговцев приближается к костюму дворян.
Зимой богатые горожане носили меховые или подбитые мехом шубы (лисьи или рысьи длиной до пят), чаще шубные кафтаны или полушубки с отрезной спинкой и со сборами или с фалдами от талии. Наряду с ними бытовала и традиционная дополнительная одежда халатообразного покроя - халат, азям, армяк. Просторные и длинные, они плотно запахивались и подпоясывались кушаком. Зимой носили овчинный тулуп с большим воротником шалью.
Мужским головным убором служила широко распространенная шапка с цветным суконным верхом и черным овчинным околышем. Известно, что в конце XVIII в. такую "русскую" шапку с желтым верхом и с таким же кушаком поверх кафтана или шубы носили петербургские извозчики (Белогорская, Ефимова. С. 360). Были в моде и суконные картузы с овчинным околышем. Среди купцов широким спросом пользовались черные с круглыми полями шляпы "немецкого дела". Стриглись мужчины спереди - до бровей, сзади — до плеч.
Обувью служили сапоги, сшитые чаще всего на прямую колодку, и кожаные коты.
Скудностью и примитивностью отличалась одежда мастеровых, работных людей, горных людей, занятых на фабриках, заводах и промыслах. Попытки ввести для них своего рода униформу не увенчались успехом. Дополнениям к одежде мастеровых служили передники и различные кожаные рукавицы и вареги.
Женское население городов придерживалось в одежде старых традиционных форм. Купчихи и мещанки, как и крестьянки, носили длинные полотняные рубахи со сборками у ворота и с длинными широкими рукавами, суживающимися к запястью или заканчивающиеся оборкой. Встречались также рубахи с удлиненными рукавами, забранными в поперечные морщины.
Поверх рубахи в городах носили сарафаны. Сарафан, как и ранее, бытовал в нескольких вариантах и под разными названиями (Маслова, 1956. С. 642; Тазихина. С. 21-35; Богданов. С. 132). Он был также широко распространен и у крестьян, особенно в северной и центральной полосе России. Старинные глухие сарафаны, в основе своей туникообразного покроя, с клиньями по бокам, уже тогда служили в некоторых местностях одеждой только старшего поколения женщин (сукман, шушун, шушпан). Наиболее распространенным был косоклинный распашной сарафан (иногда с ложным разрезом спереди), встречавшийся во множестве разновидностей (касталан, ферязь). Он эволюционировал по пути сужения плечиков и превращения их в длинные узкие лямки и углубления выреза на груди. Такой сарафан был наиболее характерным для северных областей территории расселения русских и имел некоторые общие черты со схожей одеждой соседних неславянских народов. В Центральном районе в XVIII в. получил распространение прямой сборчатый сарафан с узкой обшивкой на груди и на узких лямках -московский, круглый, называвшийся иногда шубка. Проникновение сарафана в другие районы страны было непосредственно связано с передвижениями отдельных групп населения, которые приносили его с собой на новые места. Так, уже говорилось о появлении этой одежды в некоторых районах на юге России под влиянием расселения здесь в XVI-XVII вв. служилых людей для охраны границ государства. Продолжили это проникновение и более поздние переселения. Вместе
331
со старообрядцами, убегавшими от преследований, такой сарафан появился в Сибири, на Дону, в Заволжье (Лебедева А.А., 1982. С. 143).
В комплексе с сарафаном носили пояс, головной убор - кокошник, иногда с головным покрывалом. В качестве верхней одежды применялись сложившиеся в более ранний период короткие безрукавные на лямках душегреи или епанички, а также более длинные и с рукавами шугаи и телогреи.
В ряде районов поверх рубахи крестьянки надевали древнюю поневу из шерстяной, чаще всего клетчатой, ткани. Это, очевидно, была распашная понева, не сшитая спереди или сбоку. Ее носили преимущественно в южнорусских губерниях, отчасти в среднерусской полосе, на Смоленщине, у русских переселенцев в Поволжье. Понева считалась нарядом замужних женщин. Девушки же до самой свадьбы могли ходить в одной рубахе. Об этом свидетельствует особый обычай надевания на девушку поневы в первый раз, сохранившийся у русских в более позднее время (Зеленин, 1911. С. 238-239).
В комплексе с поневой бытовали кичкообразные головные уборы, иногда рогатые. Иностранные путешественники отмечают большое разнообразие головных уборов у русских (Паллас. С. 49; Записки графа Сегюра. С. 84). Продолжали сохраняться различия между девичьими головными уборами с открытым теменем и косой и уборами замужних женщин, кторые должны были закрывать волосы. Свои особенности имело также убранство головы невесты, а иногда - и просватанной девушки.
В городах у купчих и мещанок, кроме сарафанного комплекса, под влиянием изменений в дворянском костюме распространилось платье, состоящее из широкой юбки и кофты или шугая (род кофты с узкими рукавами). Шили их иногда с учетом моды. Юбки были черные и цветные из тканей разного достоинства в зависимости от состояния владельца. К этому костюму иногда добавлялся нововведенный поясной фартук, не свойственный традиционному русскому наряду. Голову покрывали платком-головкой, завязывая концы его спереди над лбом. В большом ходу были большие платки и шали.
Новшеством в этой среде стали также цельные свадебные платья невесты, сшитые на западноевропейский манер.
Теплой одеждой у зажиточных горожан были различного рода холодные и утепленные накидки - плащеобразные с прорезями для рук и без них - накидки, епанчи, салопы или ассалопы. Разнообразны были и шубы для зимы - на меху, крытые сравнительно дорогими нарядными тканями и с меховыми воротниками разного достоинства. Среди простонародья, как и у крестьян, бытовали кафтаны и зипуны.
На ногах носили нитяные или шерстяные чулки (часто синие или белые с красными стрелками), сапоги или кдты. У богатых купчих, особенно у молодых, в употреблении были нарядные выстроченные башмаки из сафьяна, парчи или шелка. Крестьяне в повседневном быту обували лапти, для праздников имели сапоги, кдты.
В XIX в. у преобладающей части русского народа в одежде продолжали развиваться тенденции, которые наметились ранее. Прежде всего ей было свойственно господство традиционных форм, ведущих свое начало с глубокой древности, сохранение местных особенностей.
Следование старинным образцам, некоторая их консервация, во многом были обусловлены той значительной ролью, которую играл натуральный уклад в хозяйстве сельских и городских жителей, известной изолированностью культурной жизни отдельных групп крестьян и горожан. Усугублялось все это усиливавшимся феодальным гнетом, ухудшавшим материальное положение трудового народа, а порой и личной зависимостью крепостных от произвола помещика. Изменения в
332
традиционной одежде, особенно у крестьян, происходили медленно, и она в значительной мере продолжала оставаться такой же, как и в прошлые века.
Основная роль в сохранении традиционной преемственности в русской одежде принадлежала домашнему производству, начиная с сырья и кончая готовыми изделиями. Известно, что еще в конце XIX и даже в начале XX в. производство волокна, прядение и ткачество, отчасти и домашнее крашение, а также изготовление лыковой плетеной, иногда кожаной сыромятной обуви удерживалось в быту у большей части крестьянства.
Все эти работы органически вплетались в круг занятий крестьянской семьи. Забота об изготовлении одежды в основном входила в обязанности женщин. Самым длительным и трудоемким было получение пряжи и ткани из льна, конопли и шерсти (Лебедева Н.И., 1956. С. 461-542). Этой работой в течение осени, зимы и весны были заняты все женщины. Девочки уже с 7-8 лет разматывали нитки, с 12 лет они считались хорошими пряхами, а в 15 - ходили белить холсты. Ткачеством, требовавшим большого мастерства и выносливости, занимались старшие (20-40-летние). Начинали прясть по окончании уборочных работ, с сентября, а затем и все длинные зимние вечера. Ткали Великим постом -устанавливали ткацкие станы в избах поближе к окнам. В больших количествах вырабатывали холсты; в них была большая потребность, а также шерстяные и полушерстяные ткани разного качества. Владели и приемами узорного ткания -браного, закладного, многоремизного. В южных губерниях выделывали специальные ткани для поневы - главным образом клетчатые. Большое место в домашнем производстве занимало изготовление онуч, тканых и плетеных поясов, обор, тесемок, шнуров. Овечья шерсть шла для вязания чулок, носков, варежек. Овчину могли вырабатывать дома, но чаще всего пользовались услугами местных ремесленников.
Пряжу, растительную и шерстяную, а также ткани, окрашивали в черный, синий, красный и другие цвета, в основном у красильщиков. Наибольшей любовью пользовался синий цвет, нередко в сочетании с белым и красным. Не случайно ремесленников-красильщиков часто называли синелыциками.
Пошивкой всей одежды, кроме верхних теплых вещей, занимались женщины. Шили на руках пеньковыми или льняными нитками, иногда с помощью швейки. Покрои были просты и определялись шириной ткани и издавна сложившимися вкусами и навыками. Шить верхние платья из сукна или выдубленных овчин приглашали пришлых портных, работавших на дому заказчика за деньги и харчи.
На обязанности мужчин лежало изготовление обуви. Из заготовленного липового лыка или приобретенного на базаре плели лапти, из веревок - чуни. Иногда сами делали и сыромятные постолы. Но их чаще заказывали или, как и сапоги, покупали у ремесленников. Из шерсти, полученной в своем хозяйстве, валяли валенки или пимы. Этим обычно занимались пришлые мастера. Работали они, как и портные, по домам или снимали на сезон квартиру. Ремесленники, как и сами крестьяне, работали по давно установившимся шаблонам. В результате в первой половине XIX в. крестьянская одежда, можно сказать, продолжала сохранять свой традиционный облик.
По мере развития в России капиталистических отношений после реформ 60-х годов, и особенно к концу XIX - началу XX в., углубление товарно-денежных отношений все сильнее способствовало сокращению домашнего производства одежды. В условиях ведения товарного хозяйства стало невозможным выполнять весь обширный комплекс работ, связанный с изготовлением одежды. Крестьяне даже при сравнительно низком уровне материального благосостояния, были вынуждены прибегать к покупке тех или иных наиболее доступных им промышленных товаров. Благоприятствовали этому углубление общественного разделения труда, развитие крупных мануфактур, а затем в легкой промышленности,
333
расширение внутренней торговли, усиление связей отдельных районов в процессе складывания всероссийского рынка.
Новые веяния прежде всего сказались на материале одежды. Рост отечественной текстильной промышленности позволил крестьянам, как и горожанам, широко пользоваться хлопчатобумажными тканями (ситцем, сатином, синей китайкой, красным кумачом, разноцветным плисом). Особенно большим спросом пользовался у русских кумач. Из него шили сарафаны, нарядные рубахи. Употреблялся он и для отделки одежды. Более дорогие шелковые и полушелковые ткани (атлас, штоф, парча) вошли в моду там, где было развито товарное производство, т.е. имелись в наличии деньги, например, среди казачества, ремесленников, у зажиточных слоев сельских жителей с развитым отходничеством. Повсеместно широко использовались для праздничной верхней одежды различные сорта покупных фабричных сукон (для праздничных кафтанов, покрытия шуб). Их достоинство определялось степенью зажиточности владельца.
Покупной материал применялся и при домашнем изготовлении одежды. Хлопчатобумажные нитки шли на утбк для холстины, а также были необходимы в производстве пестряди, которая продолжала бытовать. Бумажные и шерстяные нитки, окрашенные в разные цвета, шли для вышивания, изготовления поясов, в узорное ткачество. Появление анилиновых красителей привело к некоторым изменениям общего колорита одежды. Оно расширяло традиционную цветовую гамму украшений, вводило в обиход более яркие, чем прежде, тона. Но и это рукоделие со временем все более сокращалось. Сначала вместо домашнего холста, пестряди из готовой гумаги (т.е. хлопчатобумажных ниток), полусуконной понит-чины, употреблявшихся для белья и рабочей одежды, главным образом для мужчин, стали покупать подобные товары у специалистов-ремесленников. Эти последние, удовлетворяя спрос потребителей, делали даже узорные затканки, в частности браные, по традиционным рисункам. Затем постепенно отказались и от этого, заменив кустарные товары промышленными изделиями. Этот процесс шел неодинаково в различных районах. Особенно сильно влияние рыночных отношений сказывалось в губерниях Центральной России, промышленно развитых и урбанизированных. Здесь среди крестьян близ городов и торговых сел в конце XIX - начале XX в. для пошива повседневной женской и детской одежды широко применялось лепестье - разноцветные лоскуты хлопчатобумажных фабричных тканей, продававшиеся на вес по дешевой цене {Анохина, Шмелева, 1964. С. 135). В таких пестрых платьях, из кусков, разных по рисунку и расцветке, девушки ходили до просватанья.
Введение в обиход промышленных тканей, более частое, чем прежде, обращение к мастерам-портным и портнихам (белошвейкам), распространение городских вкусов, особенно через отходников, работавших в городах и привозивших с собой не только деньги, но и товары и готовые вещи, - все это приводило к переменам в покрое отдельных элементов традиционного костюма, к замене привычных частей его новыми, в различной степени отдаленными от старинных образцов. Изменения в большей степени были свойственны одежде молодых сельских и городских жителей, в то время как наряд пожилых, особенно женщин, продолжал сохранять давно сложившиеся черты. Своеобразие русской народной одежды, степень ее традиционности была непосредственно связана также с имущественными различиями отдельных групп населения и с социальной их ориентацией. Заметной устойчивостью форм отличалась обрядовая одежда.
В целом традиционная одежда русских в XIX - начале XX в. представляла собой сложную динамическую систему, отличавшуюся большим многообразием своего состава. В ней одновременно сосуществовало несколько типов костюма, разных по своему происхождению. Основу этого многообразия составляли варианты костюма, региональные или локальные, сложившиеся в разное время в ходе
335
исторического развития русского этноса, начиная с древности. Эти типы, или комплексы, характеризовались сочетанием определенных элементов одежды в едином костюме, распространенном в той или иной местности, у той или иной группы народа. Изменения, вызванные новыми явлениями в социальной жизни, происходили, как правило, в рамках отдельных типов одежды, постепенно обновляя их, но не разрушая окончательно. Это в свою очередь приводило подчас к причудливым сочетаниям в одежде нового со старым, не лишавшим, однако, эту область народной культуры свойственной ей оригинальности.
У русских сравнительным единством отличалась мужская одежда. В ней процесс нивелировки и выработки общенационалных форм протекал быстрее, что могло быть связано отчасти и с большей подвижностью мужского населения, чем женского. Мужчины почти повсеместно носили характерные для русских прямые рубахи-косоворотки с невысоким стоячим воротником (или без него) и с застежкой на левой стороне груди. Впрочем встречались рубахи и с правосторонней застежкой (Поволжье, Прикамье, Приуралье), которая могла появиться у русских как результат их связей с народами Волго-Камья {Лебедева, Маслова, 1967. С. 238).
Первоначально косоворотки шили из белого холста с перегибом центрального полотнища на плечах. Со сменой материала менялся и покрой: появлялись срезы на плечах, скошенные бочка, округлые проймы для рукавов. Длина рубашки укорачивалась, к рукавам пришивались обшлага. Рубахи стали шить из ситца, красного кумача, цветного кашемира. Подол рубашки, как и ранее, выпускали поверх нешироких штанов и надевали пояс. Праздничные рубахи украшались вышивкой по воротнику, грудному разрезу (манишка), по подолу и по краям рукавов, не имевших обшлагов.
Косоворотку носили и в городе, и в деревне. Лишь у различных групп казачества рубахи шили, как в древности, с разрезом посередине груди. Их, носили подобно украинцам, заправленными в широкие штаны. Старинная туникообразная рубаха-голошейка (без воротника) с прямым разрезом ворота встречалась как реликтовая форма у стариков, чаще всего в качестве белья. Кое-где в южнорусских областях (например, в Воронежской) и в Сибири под влиянием переселенцев с юга бытовала рубаха иного типа - с прямыми поликами (наплечными вставками), со сборками у ворота и на рукавах, имевшая, по всей вероятности, также древнее происхождение.
В конце XIX - начале XX в. в деревнях, особенно с развитым отходничеством в индустриальные районы (например, в Донбасс), появились новые виды рубах. Одна из них - рубаха на кокетке с пышными рукавами, пришитыми в сборку, другая - с разрезом наискось через всю грудь, украшенным двумя рядами пуговиц. Отходники щеголяли в ярких атласных рубахах, плисовых штанах и лаковых сапогах (Село Вирятино. С. 69,70).
Рубахи и штаны у преобладающей массы крестьянства были, как правило, одновременно и нательной, и верхней одеждой. Разделение одежды на бельевую и верхнюю появилось лишь в конце XIX - начале XX в., с проникновением в быт деревни промышленных тканей. В то же время в глухих местах еще сохранялся древний обычай, когда мальчик в будни ходил в одной длинной рубахе (примерно чуть ниже колен), подпоясанной поясом, почти до самой свадьбы.
Штаны (nopntbt) преобладали неширокие, с двумя трапециевидными вставками в шагу - типичные для русских. Встречались и иные крои - с ромбовидной или квадратной вставкой, как у белорусов и украинцев. Чаще они бытовали на западных окраинах территории расселения русских, а также в городах или у отходников, сшитые из покупных тканей. На смену традиционным формам штанов пришли выкройные брюки без вставки, сшитые из хлопчатобумажных и шерстяных тканей темных тонов.
Традиционные штаны удерживались на теле с помощью гашника -~ шнура,
336
вдернутого в подшивку верхнего края. С середины XIX в. это устройство постепенно заменяется поясом на застежке.
Большой устойчивостью обладал набор мужских головных уборов. Преобладали самодельные валеные шапки из серой или белой шерсти. Наиболее распространенной была высокая, почти цилиндрическая коричневая шапка грешневик или черепенник, широко известная и в XVIII в. Ее изготовляли ремесленники. В западнорусских губерниях носили еще старинный полусферический колпак — валенку. Зимой ходили в овчинных шапках разных фасонов {треухи, малахаи), затем им на смену пришли ушанки, а также папахи.
Казаки носили меховые шапки {кубанки, папахи) и летом, и зимой. В конце XIX в. повсеместно в ходу были матерчатые картузы с козырьком. Из других форм мужских головных уборов встречалась и старинная шапка с четырехугольным дном, бытовавшая среди городских извозчиков. Промысловое население Крайнего Севера пользовалось ненецкой шапкой из оленьего меха и матерчатой зырянкой, заимствованной у коми. Историко-этнографический атлас "Русские" зафиксировал также вязаные колпаки у поморов, сходные с головными уборами рыбаков Скандинавии и Финляндии.
Женская традиционная одежда значительно дольше сохраняла местные черты. При всем ее единстве она доволно сильно различалась по областям. Главные различия заключались в особенностях севернорусского и южнорусского костюмов, сложившихся в позднефеодальный период. Выделялась в ряде случаев одежда некоторых других групп русских {Лебедева, Маслова, 1967; Крестьянская одежда, 1971).
Наиболее характерным элементом севернорусского комплекса одежды, широко распространившегося и в среднерусской зоне, был сарафан, тогда как для южнорусского типовым была понева. Основную часть костюма русских женщин, и в том и в другом случае, составляла длинная рубашка из белого холста с наплечными вставками (поликамн) и сборками у ворота. Стан ее сшивали из нескольких цельных продольных полотнищ или составляли из грубой и прочной нижней части и более тонкого и нарядного верха. Рубаха такого типа характерна для традиционной одежды всех восточнославянских народов и отличается от туникообразной рубахи соседних с русскими финноязычных народов Поволжья. При этом севернорусская рубаха, подобно украинской и белорусской, имела прямые полики, пришитые по утку, или цельный бесполиковый рукав. Более поздней ее разновидностью была рубаха с так называемыми слитными поляками, которые выкраивались вместе с рукавами обычно из покупной ткани более широкой, чем холст домашнего изготовления. На Северо-Западе встречалась также рубаха с рукавами особого покроя - "по топорному". Ее принято считать новгородской.
Рубаху с прямыми поликами, пришитыми по утку, носили с сарафаном на Севере и в центральных губерниях. В южнорусской полосе в комплексе с поневой она встречалась редко и более всего как поздняя замена рубахи с косыми поликами. Вообще рубаху с прямыми поликами, пришитыми по утку, вместе с сарафаном можно считать общерусской. Новым типом рубахи в сарафанном комплексе, заменившей поликовую, была поздняя рубаха на кокетке, пришедшая в деревню из города.
Сарафан, сформировавшийся в период обособления русских от других восточнославянских народов, постепенно превратился в неотъемлемую часть русского национального костюма. Как уже говорилось, первоначально он был, вероятно, одеждой феодальной верхушки, но еще в допетровские времена распространился на все слои общества и проявил ярко выраженную тенденцию к вытеснению древнерусской поневы. С переходом господствующих классов к западноевропейским формам одежды сарафан остался принадлежностью
337
традиционного наряда крестьян и большей части городского населения. Территория его распространения довольно обширна. Кроме Севера и средней полосы России он бытовал в Приуралье, Западной Сибири, в южнорусских губерниях в районе бывшей засечной черты, появившись в этих местах еще с первыми потоками русских переселенцев (XVI-XVII вв.). Старообрядцы, укрываясь от преследований, принесли его с собой в Восточную Сибирь, на Дон, в Заволжье, на Украину и в Прибалтику. В XIX - начале XX в. дальнейшее "продвижение" сарафана продолжалось за счет сокращения ареала поневы, хотя сам сарафан уступал место юбке.
Русский сарафан со времени своего появления в быту был в постоянном развитии, появлялись все новые и новые модификации, многие из которых подолгу сосуществовали одновременно. В XIX - начале XX в. отдельные его виды сильно различались по покрою, ткани, расцветке и названиям. На Севере, реже в южнорусских губерниях, еще встречались в качестве девичьей или старушечьей одежды древние глухие сарафаны с цельным центральным полотнищем, сшитые из шерстяной домотканины белого или темного цвета (шушун, сукман). В массе своей они еще раньше, вероятно, были вытеснены широким распашным косоклинником. В многочисленных вариантах еще в середине XIX в. он был наиболее распространенным типом сарафана. Однако на смену косоклиннику повсеместно приходил (XVIII в.) появившийся в Центральной России так называемый круглый или московский лямочный прямой сарафан на сборках. Поверх сарафана надевали передник, укреплявшийся завязками выше груди. Иногда он имел грудку и тогда укреплялся завязками на талии и тесемкой на шее. В конце XIX - начале XX в. распространились передники-фартуки новых покроев, закрывавшие перед сарафана от талии вниз.
Вместе с сарафаном надевалась нагрудная одежда: нарукавники в виде короткой прямой куртки с рукавами и душегрейка на лямках, которая широко бытовала с косоклинным сарафаном в XVIII в. Нарукавники были характерны для северного варианта сарафанного комплекса. Сходная с ними одежда встречалась у соседних финнов и шведов.
С сарафаном замужние женщины, главным образом молодые, по праздникам носили различные кокошники - твердые головные уборы, богато украшенные вышивкой, парчой, жемчугом (им богаты были северные реки), бусами. Из жемчуга на Севере и в центральных губерниях делали серьги (пясы) в виде желудей или кисти винограда, а также ожерелья.
Как считают исследователи, кокошник можно рассматривать как общерусский головной убор, хотя территория его бытования не была сплошной. Его распространение по времени было связано с сарафаном. Он, как и сарафан, первоначально был свойствен костюму феодальной верхушки и горожан и лишь потом стал и крестьянским. Изготовлением кокошников занимались мастер а-специалисты в городах, торговых селах, монастырях. Особенности многообразных форм кокошника и характер их бытования свидетельствуют о том, что генетической его основой были, вероятно, местные формы кичкообразных головных уборов, более ранние по происхождению.
Отдельные виды кокошника имели свои исторически сложившиеся ареалы. Ареалы эти в основном совпадают с границами древнерусских земель и направлений последующей колонизации. Так, выделяются северо-западные кокошники типа новгородской кики, тверской головки и ряски. Район их распространения находился в пределах древней Новгородской земли и области сильного новгородского влияния. В центре России с прилегающими к нему губерниями с северо-востока и севера, на территории древней Владимиро-Суздальской земли и московской колонизации, бытовали однорогие кокошники. На юго-западе, вокруг Курска и в западной части Орловской губернии, в районе расселения бывших служилых
339
людей низшего разряда носили специфические двухгребенчатые или седловидные кокошники, очевидно, местного происхождения. В южнорусских губерниях (Воронежской, Тамбовской и др.) среди потомков военно-служилых людей был распространен так называемый однодворческий кокошник, близкий к северным типам. Он был принесен сюда вместе с сарафаном московской колонизацией XVI-XVn вв.
На северо-востоке кокошник не имел значительного распространения, как и кичкообразные уборы. Здесь женщины надевали на голову своеобразные шапочки (шамшуры), известные также коми и карелам. До середины XIX в. на севере встречались древние женские шапки (кораблик, чабак, треух), но они не были свойственны крестьянскому костюму.
Из девичьих головных уборов, оставлявших открытым верх головы, для сарафанного комплекса была характерна старинная, богато украшенная городчатая коруна, или венец, входившая в брачный наряд невесты. Для массового употребления служила повязка из парчовой ленты или сложенного платка, являвшаяся как бы поздней заменой древнего головного полотенца. Кое-где на Севере продолжала сохраняться жемчужная перевязочка — нарядный обруч на твердой основе, подобный тому, который был известен древним славянам.
Волосы девушки заплетали в косу и украшали ее лентами и нарядными косниками. Невесты под венец шли, согласно древнему обычаю, с распущенными волосами.
Все эти традиционные головные уборы, как женские, так и девичьи, во второй половине XIX в. постепенно уходят из повседневной жизни и заменяются покупными ("торговыми") платками. Замужние женщины под платок надевали ситцевые повойники или сборники, стягивавшие волосы.
Нарядный праздничный костюм носили с кожаной обувью. В будни на работу ходили в лаптях. Для северных губерний было характерно бытование берестяных пяпгей-коверзней.
Севернорусскому костюму была свойственна вышивка, колорит которой отличался сдержанностью, сочетанием белого цвета с красным, с добавлением синих, зеленых, желтых вкраплин. Разреженность рисунка придавала ему особую тонкость и прозрачность. Местами здесь, однако, встречались насыщенные яркие орнаменты, как, например, в Каргополье на подолах женских рубах. Большое место в северных вышивках наряду с геометрическим орнаментом занимали древние изобразительные мотивы, так называемые трехчленные или трехфигурные композиции, а также фигуры птиц, зверей (Маслова, 1978; Каргополье, 1984). В северных украшениях довольно много было жемчуга и его заменителей.
Костюм с сарафаном и кокошником был широко распространен и в среднерусской полосе, где, по-видимому, он пришел на смену другому - с поневой, которая бытовала в этом районе еще в начале XIX в. Можно предположить, что именно здесь этот костюм приобрел общенациональный характер и распространялся отсюда в более поздних формах как на север, так и на юг. Однако в середине XIX в. в среднерусской полосе под влияние промышленного развития и городских вкусов стал быстро распространяться женский костюм с юбкой и блузкой, часто из одинаковой фабричной ткани (парочка). К началу XX в. он почти повсеместно вытеснил остальные комплексы женской одежды.
Вместе с юбкой и блузкой употреблялся передник более поздней формы - типа фартука и новые головные уборы, пришедшие на смену традиционным - головка, наколка или сколка из шелка в виде повязанного и скрепленного платка (чаще в городе) и файшонка - плетеная из ниток косынка черного цвета.
Южнорусский традиционный костюм отличался от северного или среднерусского сочетанием белой полотняной рубахи с косыми трапециевидными поляками,
340
подпоясанной тканым поясом, и домотканной поневы, чаще всего клетчатой. В восточной части южнорусского региона носили также рубаху с прямыми поликами (иногда слитными с рукавом), пришитыми по основе полотнищ, составляющих ее стан. Такая конструкция здесь была как бы упрощением рубахи с косыми поликами, которую она заменяла.
Понева - один из древнейших видов русской одежды, в XIX в. она была на стадии отмирания, Уже говорилось, что еще с XV-XVI вв. она стала заметно вытесняться новым по сравнению с ней сарафаном, распространение которого все более и более сокращало ее ареал. В XIX в. поневу носили исключительно крестьяне. В силу различных причин она продолжала сохраняться главным образом в южнорусском регионе и лишь отчасти в среднерусской полосе, но и здесь на смену ей постепенно приходила юбка из фабричных тканей. Однако в особенно изолированных и отдаленных от центров местах понева продолжала бытовать еще в 20-е годы XX в. - и подчас в весьма архаических формах.
По конструкции, цвету, украшениям, характеру ткани и способу ношения понева имела множество разновидностей - локальных, возрастных, функциональных (Куфтан, 1926; Лебедева Н.И., 1927; Гринкова, 1927). Преобладали синие поневы, вытканные из пряжи, окрашенной привозной краской индиго, но были и черные, и красные, окрашенные местными красителями (ольхой и мореной). Кроме того, поневы почти каждого села или группы сел имели свои отличительные особенности в размере и форме клетки, в сочетании цветов, в украшениях. По покрою понева обычно состояла из трех вертикальных полотнищ, собранных на шнуре (гашнике). В юго-восточных губерниях между полотнищами вставляли четвертое -из другой, более тонкой шерстяной, холщевой или фабричной ткани (прошва), В западной части южного региона носили распашную поневу без прошвы, со щелью спереди или несколько сбоку. Реликтовой разновидностью этого типа была понева из двух задних полотнищ и несшитого с ними переднего. Особым своеобразием выработки ткани со сложной орнаментикой выделялась понева Мещерского края (север Рязанской, часть Тамбовской губерний).
В комплекс с поневой входили также нагрудники (навершник, шушун, каста-лан) - более или менее короткая одежда мешкообразного покроя с рукавами или без рукавов, известная с древности. Нагрудники были распашными и глухими (очевидно, более ранний вариант). Шили их из холщевой или шерстяной домотканины и украшали ярким орнаментом. Самым распространенным цветом навер-шников был белый, но в определенных районах бытовали красные или черные, и также желтые (желтики). В некоторых местах (особенно в центральных южнорусских губерниях) вместо нагрудников носили передник (запан, занавеска), надевавшийся через голову, иногда туникообразного покроя и с рукавами. Более поздние передники шили с узкими проймами, а также с кокеткой.
Для южнорусского костюма с поневой в качестве головного убора замужних женщин, все еще обязанных по обычаю закрывать волосы, были характерны сложные кички и сороки, состоявшие из нескольких частей. Основой при этом служила твердая подкладка - собственно кичка, придававшая форму всему убору. Сверху повязывалась нарядная сорока или обвязка из сравнительно дорогой ткани. Затылок закрывали особым позатыльником. Дополнением обычно служили украшенный налобник, а по бокам - бисерные кисти, селезневые кудри, павлиньи перышки, толстые шерстяные шнуры, гусиные пушки - в каждой местности на свой манер. Формы уборов были разнообразны: рогатые, копытообразные, лопатообразные, в виде котелка, седла, овала и др. Но первичными и исходными для всех не без основания считаются рогатые. Кички и сороки, как правило, были праздничным головным убором. Кое-где, особенно на западе региона, они сочетались с головным покрывалом, а также с платком.
341
Кичкообразные, несомненно, принадлежат к древним головным уборам и исследователи рассматривают их как общерусские, отражающие древние связи с культурой финно-угорских народов Восточной Европы. В XIX в. кички и сороки постепенно уходят из употребления даже у старшего поколения, уступая место повойнику с платком.
Девушки в южнорусских губерниях носили, как и повсюду, повязку в виде
342
ленты, но кое-где встречались венки из живых цветов, что составляло древнюю славянскую традицию. Известно, что она наиболее стойко держалась у соседних украинцев.
Особняком в южнорусских губерниях стоял костюм из рубахи с шерстяной однотонной или полосатой домотканой юбкой. Его распространение было чаще всего связано со средой потомков служилых людей, переселявшихся когда-то в
343
отдаленные от центра места из западнорусских районов. Не случайно эта юбка напоминает полосатый андарак, характерный для одежды белорусов. В некоторых местах, например в Воронежской губернии, бытовал у бывших монастырских и помещичьих крестьян костюм с сарафаном, в то время как потомки однодворцев носили поневы или шерстяные юбки (Чижикова, 1988. С. 219-240). Вообще для района русско-украинского пограничья было характерно большое разнообразие традиционного женского костюма. Здесь в тесном соседстве встречались несколько его местных комплексов. Но в конце XIX - начале XX в. на смену традиционной одежде и сюда приходит костюм с юбкой из фабричной ткани.
Традиционный южнорусский костюм был довольно красочным. В нем сочетались украшения различных видов: тканые, вышитые, нашивные, бисерные. Все убранство отличалось яркой полихромностью, интенсивностью колорита, плотным заполнением фона геометрическими узорами (Шмелева, Тазихина, 1970. С. 89, 123). Шею и грудь украшали ожерельями, повязками, цепочками (гайтанами), в том числе из разноцветного бисера. По орнаменту и по колориту украшений выделялся костюм восточной части южнорусского региона (Рязанская, Тамбовская губернии), для которого характерно бытование особых черных онуч (повила) и лаптей так называемого мордовского типа из липового или вязового лыка косого плетеня с головками трапециевидной формы.
Западнорусский костюм включал в свой состав древний общеславянский поло-тенчатый головной убор, особого вида поневу (поневу-плахту, родственную украинской плахте) или полосатую юбку - саян, андарак. По общему типу, некоторым деталям, преобладающей расцветке (более светлой) и характеру орнамента он сближался с одеждой украинцев и особенно белорусов. Обувь жителей западнорусских губерний отличалась распространением лаптей прямого плетения, так называемого белорусского типа, и шерстяных обор, черных - в будни и красных - в праздники. Кроме того, в западных губерниях бытовал и среднерусский комплекс одежды с сарафаном и кокошником. Одежда жителей северной части западного региона имела некоторые особенности.
Разнообразием выделялись типы женского костюма у разных групп казаков. В них сказывались различное происхождение этих групп, длительные связи их с местным нерусским населением и специфика казачьего быта в целом. Верховые донские и северокавказские казачки носили поневу и кичку с рогами, а местами -сарафан и кокошник. В низовьях Дона бытовал костюм с длинным распашным платьем в талию (кубелек), известным еще в XVIII в., с вязаным колпаком в качестве головного убора. У терских казаков довольно много было общего с одеждой кавказских народов. На Урале носили сарафаны. Но для всех этих районов, однако, характерно быстрое вытеснение традиционных форм костюма новыми его видами. То же самое наблюдалось и в Сибири, где рано стали распространяться промышленные товары, необходимые для изготовления одежды, и традиционные особенности, принесенные переселенцами из разных районов Европейской России или выработанные старожилами на местах, в значительной степени нивелировались, хотя отдельные элементы старого костюма порой сохранялись довольно долго.
В Сибири рано начали пользоваться фабричными тканями. Уже в XVII-XVIII вв. на одежду шли покупные китайские и русские материалы. Городские костюмы с успехом заменяли традиционную одежду, особенно праздничную. Старинные женские рубахи, как в Западной, так и Восточной Сибири, шили с прямыми поликами, но на протяжении XIX в. эта форма рубахи была вытеснена другой - с кокеткой. Носили рубаху с сарафаном, часто позднего типа - прямым с лифом (выкроенным или на лямках). Поверх сарафана надевали безрукавку на лямках (телогрейку) или шушун с рукавами, а на него - высокий передник (запан).
344
На голове носили повойники, сборники, сложные уборы с кичкой и кокошником, шали, наколки.
Старинный костюм сибиряков-старожилов в целом напоминал севернорусский традиционный костюм, который был "занесен" при первоначальном заселении русскими Сибири. Со второй половины XIX в. переселенцы из южнорусских губерний принесли с собой и некоторые особености своей одежды. Выделялись и отдельные локальные комплексы русского сибирского костюма, отличавшиеся как по своему составу и особенностям бытования, так и расцветкой, орнаментом, головными уборами. Так, богатством и яркостью отличался, например, костюм забайкальских старообрядцев - семейских. Во многом сходной с ним была одежда бухтарминцев на Алтае (Маслова, 1971. С. 144-190; Маслова, 1975. С. 48-80; Охрименко. С. 189-220; Липинская, 1987. С. 131-154).
Верхняя одежда русских за редким исключением была одинакова и для мужчин, и для женщин. Она сильно варьировала по покрою, материалу и расцветке. Названия ее также были чрезвычайно многообразны и далеко не всегда совпадали с определенным покроем. Одни из этих терминов были общеславянскими, другие имели восточное происхождение.
Широко бытовали, особенно у крестьян, различные кафтаны из домашнего сукна {кафтаны, свита, сермяги, зипуны, сибирка), глубоко запахивающиеся на левую сторону, двубортные. Они имели, как правило, прямую спинку, но вставленные по бокам, а иногда и сзади клинья расширяли их от талии книзу. Генетически более поздним считается покрой с перехватом в талии - с отрезной спинкой и с клиньями или сборками сзади или кругом. Цвет кафтанов и другой шерстяной одежды был естественный - черно-бурый, серый, белый - в зависимости от породы овец, преобладавшей в той или иной местности. С распространением промышленных товаров во все большее употребление, не только в городе, но и на селе, входит одежда из цветного покупного сукна с несколько измененными покроем и отделкой. У зажиточных крестьян и в купеческой среде в конце XIX в. высоко ценилась кафтанообразная одежда (поддевка) со сборами сзади. Поддевка вместе с косовороткой и брюками, заправленными в сапоги, в 1890-1900-е годы была в моде среди разночинной интеллигенции, сочувствовавшей народу (русский костюм). Мещане, особенно зажиточные, носили короткое полукафтанье, а также сюртуки западноевропейского образца.
Кафтанообразный покрой имели также овчинные шубы и более короткие полушубки - чаще всего нагольные или покрытые сверху тканью, качество которой определялось достатком.
Имел распространение и другой вид традиционной суконной одежды -длинный прямоспинный, расширяющийся от рук книзу халат (армяк, азям, чекмень). Из овечьих шкур шили такие же тулупы. Эта одежда обычно не имела застежки и лишь глубоко запахивалась на левую сторону и подпоясывалась кушаком. Ее надевали чаще всего как дополнительную, поверх другой, от непогоды, в дальнюю дорогу, поднимая большой воротник шалью, который к ней обычно пришивали. Подобный вид иногда имели и более короткие, чем тулуп, шубы.
Плащеобразная одежда без рукавов продолжала сохраняться кое-где на Севере, в Сибири, в южнорусских губерниях (епанча, кодман, велик, шушпан, пониток). Чаще всего она употреблялась, как накидка от дождя, а иногда входила в убранство невесты на свадьбе. Пережитком плащевидных форм верхнего платья было ношение одежды с рукавами на опаш, т.е. внакидку.
Большинство из описанных видов верхней одежды были распространены повсеместно. Но они, или сходные с ними формы, имели кое-где местные особенности (иногда узколокальные), выделявшие их по покрою, материалу, цвету и т.п.
345
Это были либо старинные черты, сохранившиеся с древнейших времен, либо позднейшие, появившиеся в результате связей русских с соседями.
Особой самобытностью отличалась верхняя одежда казаков. Некоторые ее виды были заимствованы у нерусского населения, с которым они постоянно взаимодействовали. У казаков в широком употреблении были суконный чекмень (чапан) или черкеска, бешмет (иногда шелковый стеганый), бурка.
Жители крайней северо-восточной территории расселения русских зимой носили одежду из оленьего меха, заимствованную у ненцев и коми, - малицу (мехом внутрь) и совик (мехом наружу), надевая их одновременно. Южнее, в Приуралье, халатообразный азям шили не из овечьего сукна, как обычно, а из верблюжьего, которое привозили из Оренбурга. В Приуралье, Нижнем Поволжье, в Сибири вместо тулупа применялась длинная, широкая из шкур мехом наружу доха или яга. Выделялись также длинные глубоко запахивающиеся, так называемые донские, шубы, которые в отличие от обычных дубленых были, как правило, белой выделки. Белая овчина встречалась также кое-где и в других местностях. Имели место и иные узколокальные варианты верхней одежды как следы длительной истории развития традиционной одежды русского народа.
В XIX в. стали делать теплую стеганую одежду (на вате). Прежде для этой цели употребляли обычно очесы льна и конопли.
Праздничная верхняя одежда была очень нарядной. Ее украшали шнурами, вышивками, аппликацией. Сложились известные центры изготовления добротной и нарядной овчинной одежды - шуб и полушубков (костромские, ярославские). Особенно славились романовские шубы из овец, выведенных в округе г. Романова Ярославской губернии. У молодежи верхняя одежда была, как правило, нарядной и быстро менялась. Пожилые одевались более скромно и придерживались старинных покроев и фасонов.
К концу XIX - началу XX в. в быту русских распространяется наиболее поздний тип верхней одежды. Это были прямого пиджачного покроя различные пальто, иногда сшитые по фигуре, - короткие саки, длинные дипломаты. Сначала их носили в городе, а затем и в деревне.
Традиционной женской и мужской обувью были лыковые лапти и в меньшей степени примитивные поршни (или моршни) из 1-2 кусков сыромятной кожи. Эту обувь исследователи считают специфически крестьянской, поскольку она, как уже говорилось, не была столь распространена в городе с древних времен. Во второй половине XIX - начале XX в. лапти стали в основном обувью бедняков, а также служили рабочей обувью, но в южнорусских районах их надевали и по праздникам. Казачьи районы и Сибирь лаптей не знали. Лапти имели несколько вариантов, но наиболее распространенными были так называемые русские или московские лапти из липового лыка с закругленными головками, выполненные косым плетением. Их носили с суконными или холстинными онучами и привязывали к ногам ткаными в виде тесьмы или веревочными оборами. Ременные оборы применяли пастухи, сплавщики. Праздничной обувью у крестьян были сапоги. Женщины надевали на чулки коты в виде тяжелых кожаных галош. Эти последние (с пяткой или без пятки) шили на продажу ремесленники. Так называемые русские сапоги шили из юфти с пришивным голенищем или цельные - вытяжные. В качестве рабочей обуви кое-где носили и поршни, сделанные из целого куска сыромятной кожи.
Зимней обувью служили валенки из овечьей шерсти. Валенки с пришитым суконным голенищем были известны русским с древности. Валенки, или пимы, в виде твердого сапога широко распространились с начала XIX в. из Нижегородской губернии, там их впервые начали валять.
Бытовали и другие виды обуви, приспособленные к специфическим условиям той или иной местности (например, на Севере, в Сибири): лыковые плетеные
347
ступни в виде башмаков, промысловые и рабочие бахилы — выворотные сапоги с пришивным голенищем и ремешками. В начале XX в. широко распространились повсюду, кроме сапог, различные ботинки, туфли, полусапожки.
В городе в силу специфики его экономического и культурного развития для изготовления одежды, как уже говорилось, стали применяться промышленные материалы и профессиональный труд. В условиях социальной неоднородности
348
городского населения большую роль в трансформации костюма играла мода, как нельзя лучше отвечая потребностям социального престижа. Все это способствовало более быстрому в отличие от села отходу от традиционного костюма и закреплению в быту общеевропейских городских его форм. В середине XIX в. в одежде большинства горожан господствовало сочетание традиционных и новых элементов. Далее довольно бурно шел процесс смешения и вытеснения старины.
В конце XIX - начале XX в. старые наряды еще сохранялись во многих городских семьях, а частично их носили (в основном пожилые) наряду с новыми. В начале 1900-х годов с распространением так называемого псевдорусского стиля, затонувшего в известной степени и прикладное искусство, возрастает интерес к национальным чертам одежды. В некоторых группах городского населения появляется своего рода мода на русский костюм. "Под народ" одевались, например, мужчины, представители буржуазно-либеральной интеллигенции. Сильно модернизированный стилизованный наряд девушек с сарафаном и кокошником, украшенный яркими бусами и блестками, был одним из наиболее излюбленных в широкой городской среде (молодежные представления, маскарады, вечеринки). В богатых семьях по-русски наряжали кормилиц, нянюшек, дворников. Ношение норочито старинного костюма предписывалось городским извозчикам.
Кроме наряда извозчиков, в одежде горожан сохранялись и некоторые другие черты сословно -социальных различий. В одежде отдельных групп горожан по-прежнему большое место занимало форменное платье (у чиновников и служащих различных ведомств, студентов, гимназистов и других учащихся). Новую форменную одежду охотно надевали на гуляния и торжества, старую - донашивали дома. Известное сходство с форменной имела профессиональная и производственная одежда приказчиков, "мальчиков", подмастерьев и т.п., занятых в ремесле и торговле, выделяя их из массы других горожан.
Все более широкое распространение европейского платья, производство разнообразных промышленных товаров, многие из которых были рассчитаны на массовый спрос, усиливающееся влияние моды способствовали тому, что повседневный и праздничный костюм в городе стал отличаться большим единством у
349
разных слоев населения, чем в предыдущие периоды, и преобладанием в нем новых видов. Однако изменения происходили постепенно. В городе, как и в крестьянской среде, новшества осваивались творчески - подбирались, изменялись в соответствии с привычными вкусами, накладываясь на многовековую традицию и входили в бытующий народный костюм как его органическая часть.
В целом одежду русских горожан конца XIX - начала XX в. можно
350
рассматривать как своеобразный национальный вариант общеевропейского костюма. При этом степень включения национального элемента в него у отдельных социально-бытовых групп была неодинаковой. В мужской и особенно в женской одежде, кроме возрастных различий, еще давали о себе знать особенности, обусловленные пережитками сословного строя, оставшиеся от эпохи феодализма, спецификой быта тех или иных социально-профессиональных категорий горожан. Вместе с тем на первый план выдвигаются различия, связанные с имущественным неравенством населения. Они сказываются на качестве материалов и пошиве одежды, на составе гардероба и его дифференцированности, на характере украшений и отделки.
Одежда и теперь продолжает сохранять функцию своеобразного социального признака, но выражена она была иначе и, пожалуй, менее резко, чем прежде. Основные комплексы костюма имели переходные смешанные варианты, и их основу составляли в целом одни и те же вещи. Наибольший контраст наблюдался в городской одежде противоположных социальных групп - у богатой верхушки капиталистического общества и у бедных, вынужденных обходиться минимумом вещей.
УНИФИКАЦИЯ ТИПОВ ОДЕЖДЫ В XX ВЕКЕ
В настоящее время для бытовой культуры русских характерно почти полное "слияние" одежды городских и сельских жителей. Последние в силу ряда причин отличаются лишь несколько большей консервативностью во вкусах и привычках. В целом судьба народной одежды, дальнейшие изменения в ней связаны с массовым производством не только необходимых материалов, но и готового платья, а также с влиянием современной моды. И в городе, и в деревне развитие одежды происходит в направлении ее дифференциации в зависимости от назначения, возрастных различий, сезонности, характера труда, ритуальной практики (Анохина, Шмелева, 1977. С. 239-252; Бусыгин, 1966. С. 292-293).
В наше время господствующими в одежде русских стали формы, которые можно считать международными. Однако известную специфику ей придают отдельные предметы, восходящие к традиционному костюму, в той или иной мере сохраняющиеся в повседневном быту, сочетаясь с современными нарядами. Это женские головные платки и шали, мужские рубахи-косоворотки, шубы и полушубки из овчины, тулупы, валенки и т.д. Некоторые из них остались почти неизменными. Кроме того, в отдельных местностях России - в сельской центрально-черноземной полосе (например, в отдельных районах Рязанской, Курской, Белгородской областей), Севера и Сибири (например, в Забайкалье) встречается русский традиционный костюм в местных вариантах. В большинстве случаев он употребляется как праздничная одежда старшего поколения, реже - как наряд для праздничных гуляний девушек, а иногда и как свадебный костюм. Самобытные фольклорные коллективы (хоровые и танцевальные ансамбли) этих областей часто выступают в подлинных костюмах.
Старинные костюмы сберегаются в сундуках во многих сельских семьях или у горожан - недавних выходцев из деревень. При изнашивании или недостаче оригинальной одежды ее, по возможности, копируют, изготовляя новые вещи. Достаточно широко в народном художественном творчестве в качестве сценической одежды и для массовых праздничных гуляний, например календарных, используются костюмы, как бы символически обобщающие русскую народную традицию. Наиболее стойкими элементами традиционных нарядов оказались женские сарафан, кокошник или кичка, мужская расшитая рубаха, выпущенная поверх брюк, заправленных в сапоги. Среди вторичных форм традиционной одежды зачастую встречаются и различные стилизации современного платья под народные
352
с обыгрыванием тех или иных элементов традиционных конструкций, орнаментики и т.п.
Можно сказать, что в настоящее время в условиях постоянного роста урбанизации в процессе дальнейшего развития культуры, традиционная одежда у русских, как бы отошедшая на периферию повседневного быта, не утратила своего значения этнической ценности. Она является частью народной культуры и неразрывно связана с историческими представлениями народа и с национальным самосознанием в целом. В современном обществе к традиционной одежде сложилось отношение как к одному из источников сохранения национальной самобытности русских. Не случайно, что к богатому опыту, накопленному в этой области, обращаются при создании новой одежды различные специалисты-профессионалы. И это направление в моделировании при неизбежной стандартизации в промышленном производстве платья является весьма перспективным.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ПИЩА И УТВАРЬ
ПИЩА (ХП-ХХ ВЕКА)
Секреты русской традиционной кулинарии передавались от одного поколения другому, сохраняясь в веках. Однако со временем кое-какие рецепты утрачивались, другие - изменялись и появлялись новые, приобретенные у соседних народов. Как же узнать, что является исконно русским, а что заимствовано, что, например, ели в далекую старину? Известий об этом до нас дошло немного. Они встречаются в различных документах, есть упоминания в былинах и других произведениях народного творчества, восходящих к глубокой древности.
Ранние сведения о питании русского народа (до татаро-монгольского нашествия)
Самые ранние и наиболее достоверные сведения о том, чем питались россияне, содержатся в первом законоуложении - "Русской Правде". Этот документ XII в. отражал и закреплял бытовые традиции, появившиеся в более раннее время. В "Русской Правде" имеются, в частности, различные статьи крестьянского хозяйства, иными словами, указываются продукты, из которых готовили пищу. Русское хозяйство того времени в этом документе близко к современному по составу основных зерновых культур и продуктов животноводства.
Хлебными культурами на полях древних россиян были рожь и ячмень, пшеница и полба, овес, просо, грена. "Русская Правда" не указывает на места их произрастания. Общность ландшафта на великой русской равнине позволяла оседлым земледельцам, какими были русские люди, выращивать одни и те же культуры. Во времена "Русской Правды" наряду с пшеницей сеяли более древнюю и жизнестойкую ее разновидность - полбу. Она занимала северную часть региона, где местами удерживалась до конца XIX в. Основу как повседневного, так и, по-видимому, праздничного стола составляли изделия из ржаной муки. В древних кладовых археологи чаще всего обнаруживают остатки ржи.
В повседневном быту большое значение в питании имел ржаной хлеб, который выпекали ковригами в русской печи. Хлеб был пресный и квасной. Закваску, называвшуюся квас, творили с хмелем, или, как писали в берестяных грамотах, -на хомолю. Тесто замешивали на перекипевшей воде - укропе. Наилучший хлеб получался из пшеничной муки, так как "пшеница во много мучнее и чист хлеб подает". (Слово Даниила Заточника. С. 1372). Не из экономии, но ради вкуса смешивали пшеницу с ячменем, делали и более сложные смеси: "возьми себе пшеницы и ячмень и боб и ... просо и пыро и вложиши ся в сосуд един глинян и сотвориши ся в хлебы" {Срезневский. Материалы... Т. Ш. С. 1372).