Другим видом временного жилища, для совсем бедного люда, были ночлежные дома. Внутреннее устройство их было до крайности примитивно и ограничивалось порой лишь столом и нарами, которых не хватало для всех обитателей дома. Из-за большой скученности, превышавшей всякие санитарные нормы в Калуге, например, в 1893 г. было закрыто два из семи ночлежных домов {Анохина, Шмелева, 1977. С. 131).
Особой категорией домов, также находящихся вне связи с традициями народного жилища, были казармы для рабочих. Казармы строились фабрикантами в городах с большим сосредоточением промышленности, например, в Костроме, Шуе, Муроме, Гусь-Хрустальном и др. При том, что казарма нередко представляла собой добротную каменную или деревянную постройку, иногда в несколько этажей с предусмотренным отоплением и другими бытовыми удобствами, рабочие располагались там обычно скученно, в каморках, "прогалах" (за занавесками) и т.п. Недаром часть рабочих предпочитала жить на квартирах у горожан (хотя и там жилищные условия бывали не лучше казарменных), либо ходить каждый день из деревни на фабрику; в целом же рабочие, связавшие свою жизнь с городом, стремились обзавестись собственным домом.
В 1920 - 1980-е годы жилище горожан представляет собой более сложную картину, чем в предыдущий период. В XX в. жилище широких слоев городского населения продолжает включать сохраняющиеся дома прежней постройки. С одной стороны, это многие небольшие здания, одно-двухэтажные - деревянные, комбинированные из дерева и камня или кирпича, порой целиком кирпичные, принадлежавшие в XIX - начале XX в. рядовым горожанам. С другой -муниципальный жилой фонд городов с началом советского периода пополнился домами, принадлежавшими до революции 1917 г. торгово-промышленной буржуазии и дворянству. Эти дома, превратившись в жилье для других городских групп, стали значительно более населенными; как правило, в квартире размещалось несколько семей, что изменило по существу характер этих жилищ. То же самое в определенном смысле можно сказать и о других категориях городского жилища (не относимого к массовому), таких как доходные дома, прежние казармы для рабочих
308
и т.д. Ввиду изменения социально-экономических условий эти жилые постройки также поменяли характер владения и назначения.
Наряду с постройками, оставшимися от XIX - начала XX в., в XX в. строились новые дома. Они появлялись вследствие индивидуального и кооперативного строительства, которое продолжается и в настоящее время. Значительным в этот период было государственное строительство. Начавшись в 1920-е годы, оно особенно набрало темпы после Великой Отечественной войны. Причем с середины 1950-х годов домостроительство приобрело новый характер: начали применяться индустриальные методы работы и использоваться материалы промышленного изготовления.
В итоге к "массовому жилищу" в русском городе рассматриваемого периода, если исходить из его принадлежности наиболее широким группам городского населения, могут быть отнесены все разнородные по конструкции, способу владения и пользования, а также по времени постройки жилые здания города. Его составляют в том числе и жилища, которые явились следствием научно-технического прогресса, - многоквартирные дома в несколько этажей из блоков, панелей и т.д., по большей части принадлежавшие государству, так и дома небольших размеров - одно- и двухэтажные, построенные из дерева, находящиеся в индивидуальном владении. И хотя в тех и других жилищах обитают представители основных социально-профессиональных групп русских горожан, первые относятся к тому новому в бытовой культуре, что явилось общим для городского населения, независимо от его национальной и подчас региональной принадлежности, а вторые прямо продолжают традиции русского народного зодчества.
Хотя современный русский город по сравнению с XIX - началом XX в. стал значительно менее "деревянным", все же число домов из дерева в малых и средних городах бывает весьма существенным. Так, деревянные дома, как правило, в один или два этажа, в 1980-е годы составляли в таких областных городах, как Кострома и Владимир соответственно свыше 72 и 61%, в Калуге - 70% от всех жилых построек. В районных центрах доля деревянных домов оказалась еще выше: в Галиче - свыше 92%, в Солигаличе - 98%, в Кологриве - 99%, в Гороховце - 80%, в Гусь-Хрустальном и Вязниках около 79%, в Муроме - 63%, в Ефремове - 50% (Будина, Шмелева, 1989). Как видим, здесь наблюдается та же тенденция, что и в XIX - начале XX в.: преимущественное использование дерева в домостроительстве в более северной лесной зоне. Причем, как и прежде, в малых городах Костромской области процент деревянных построек ближе к 100.
Региональные особенности в использовании строительного материала, закрепленные традицией, обнаруживались и в применении кровельного материала. При том, что в наше время крыши городских домов (и не только городских), покрывают, как правило, листовым железом, а также шифером, в городах Костромской области можно встретить и деревянную кровлю. Причем, не только на домах старой постройки, длительное время не подвергавшихся ремонту. Драночную крышу имеют порой и строения, находящиеся в хорошем состоянии; горожане подчас предпочитают здесь дранку другим кровельным материалам.
Таким образом, традиционный городской облик, благодаря существованию небольших деревянных домов, во многих русских городах продолжает сохраняться и поныне. Вместе с тем нельзя не учитывать, что в тех крупных зданиях, которые местами нарушают этот облик, живет значительная часть горожан. Так, в Костроме, где как говорилось, 72% домов деревянные, жилая площадь в них от всей площади городского фонда равнялась 21,6%. Остальные 78,4% приходилось на дома иных конструкций. Данные о деревянных домах в 1980-е годы в г. Владимире, Муроме, Гусь-Хрустальном, Гороховце, Вязниках также следует дополнить сведениями о жилой площади в недеревянных домах, которая выражается соответственно в 89,6, 71,3, 66,58 и 60%. Правда, в таких городах Костромской области как
309
Кологрив и Солигалич, в деревянном жилом фонде, составляющем 99 и 98% домов, находится 96 и 98% всей жилой площади. Эти цифры говорят, как видим, о том, что в этих городах (как и в некоторых других), где сохраняется традиционный облик города, основная масса горожан продолжает жить в деревянных домах.
Деревянные жилые постройки, о месте которых в жизни современного русского города шла речь выше, возведены в технике сруба. Такая техника домостроительства, в целом свойственная жилищу народов лесной зоны Европы, является одной из характернейших черт русского, а если более широко - восточнославянского, народного зодчества.
Принадлежность к жилищу, выполненному срубной техникой из бревен, объединяет разнообразные деревянные дома современного города, построенные как в Х1Х-начале XX в., так и в последующие десятилетия. Причем нужно отметить, что пополнение деревянного жилого фонда городов на протяжении XX в., несмотря на строительство домов из других материалов, было весьма значительным. Целые поселки и улицы из деревянных домов создавались в 1920 и 1930-е годы, много деревянных домов строилось и после Великой Отечественной войны (см. с. 247-249).
Деревянное домостроительство велось, хотя и в меньших масштабах, и в последующие годы в тех городах, где оно было разрешено архитектурным надзором. Например, в 1970-х годах появились две новые деревянные улицы в Гороховце, в 1980-х - улица в г. Меленки и т.д.
Среди строившихся деревянных домов в городах были как строения из нового леса, так и "перекатанные", из бывших в употреблении бревен. В городах, так же как и в деревне, в этом случае на место устройства нового домовладения перевозились (нередко переправлялись по воде) срубы, в которых переезжающие семьи жили до этого в сельской местности, либо покупались с целью "перекатки" в той или иной деревне. Это было весьма характерным для 1920-1930-х годов и послевоенного времени, а также и в последующие годы.
При переносе жилища из деревни в город дом, естественно, сохранял ту же срубную конструкцию, иногда с некоторыми добавлениями. Дома из нового материала, которые сооружались вчерашними сельскими жителями, - собственноручно либо местными плотниками, также выполнялись в традициях русского бревенчатого зодчества. Все они представляли собой широко известные в крестьянском строительстве виды срубов - дом с прирубом, пятистенок. В последние десятилетия также возводились односрубные многокомнатные дома, приближающиеся к квадрату. Такие дома появились уже в конце XIX - начале XX в. в городах и селах России.
Организация внутреннего жилого пространства в домах традиционных и нетрадиционных конструкций представляет специальный интерес.
Единицей рассмотрения во всех случаях может служить жилая площадь, находящаяся в распоряжении семьи. Это - квартира из того или иного числа комнат, или комната в коммунальной квартире, что с точки зрения бытового использования подобно индивидуальному деревянному дому, или части такого дома, занимаемого также семьей.
Собственно планировка квартиры в многоквартирном современном доме соответствует заданным стандартам. Она практически почти не поддается изменению; здесь весьма сложно, как порой бывает в индивидуальном доме, поставить либо убрать дополнительные перегородки, или сделать пристройку. Поэтому организация жилого пространства, находящаяся в компетенции живущих в квартире людей, выражается в основном в характере его использования, в разграничении функциональных зон в пределах имеющейся жилой площади.
Будучи первостепенной для современных многоквартирных домов, проблема функционального использования жилой площади актуальна для всего массового
310
городского жилища. Об этом свидетельствуют некоторые особенности (общие для всего жилого фонда) в использовании жилой площади, связанные с характером социально-профессиональных групп горожан или составом их семей. Но самое главное состоит в том, что она как бы перекрывает планировочные особенности домов разных конструкций. Как свидетельствуют материалы многих исследований, и в индивидуальном доме с разной планировкой, и в отдельных квартирах, состоящих из того либо иного числа комнат, и даже тогда, когда жилищем семьи является комната в коммунальной квартире, существует тенденция к выделению вполне определенных функциональных зон. Как видно, определенный уровень культурно-бытовых потребностей, достаточно близкий у основных групп городского населения, в определенное время оказывается решающим в формировании общей модели использования жилого пространства.
В одних случаях функциональной зоной служит комната, в других - часть ее. По назначению - это кухня-столовая, спальня, детская, гостиная; менее обязательна - зона для занятий. Сочетание разных зон в пределах одного помещения, что встречается при недостатке отдельных комнат, варьирует. Распространено,
311
например, совмещение спальной и детской зоны, либо гостиной и спальной. В условиях однокомнатной квартиры в многоэтажном доме, так же как и в односрубном неразделенном индивидуальном доме, или в комнате в коммунальной квартире, приходится размещать несколько зон в одном помещении. При этом имеет место как пространственное, так и временнбе (когда в разное время суток помещение имеет неодинаковое назначение) условное разграничение площади.
Для всего городского жилища характерна также активная эксплуатация жилых помещений. Это отличает его от сельского дома, где в большей мере жива традиция (свойственная и для города на более раннем этапе) выделять под гостиную (зал) лучшую в доме комнату, парадно обставлять ее и лишь изредка пользоваться. В городских условиях парадная комната в 1960 - 1980-е годы (если она есть), - это общая комната, где проводят свободное время все члены семьи. Здесь смотрят телевизор, слушают радиоприемник, принимают гостей, устраивают праздничную трапезу. При необходимости в гостиной обычно устраивают спальное место для кого-либо из членов семьи.
Интерьер, его оборудование и убранство в городском жилище имеет немало различий, связанных с индивидуальными вкусами, возрастными и профессиональными особенностями, эстетическими представлениями живущих в нем людей. Некоторые отличия определяются конструктивными особенностями дома: например, наличие русской печи в деревянном частном доме придает интерьеру специфический характер. Вместе с тем, в оформлении интерьера определяющими в рассматриваемый период, пожалуй, являются общие черты, которые складываются благодаря сходным представлениям о комфорте у городского населения, и под влиянием моды, а также порой из-за ограниченного выбора стандартной мебели и предметов обихода.
В целом, как видно, организация внутреннего жилого пространства, предназначенного для жизни семьи, - эта та сфера, в которой объединяются разнородные по многим показателям (материал, техника возведения, декор и т.д.) дома, представляющие массовое жилище определенного периода.
Особое место в системе традиционных особенностей жилища принадлежит декору. В этой связи нельзя не остановиться на резном уборе бревенчатого дома в русском городе, который является результатом творческого освоения резчиками по дереву строительных и художественных народных традиций.
При всей вариантности, а также специфике домовой резьбы на городских постройках в ее характере можно найти много общего с крестьянской традицией. Так, деревянная резьба в городе украшает, как правило, те же элементы домов, что и в крестьянском жилище - наличники, фронтоны, крыльцо, светелки. Причем имеются и локальные совпадения. В орнаментике, используемой для украшения городского дома, преобладают те же, что и в селе, мотивы и сюжеты - геометрические фигуры, повторяемые в определенных сочетаниях, многообразные растительные узоры, зооморфные и антропоморфные символы.
Существенно также, что при выполнении резьбы по дереву мастера, украшавшие городской и сельский дом, как и прежде, пользуются одинаковыми техническими приемами. Так, до сих пор в разных городах Центральной России можно увидеть дома, украшенные ранними видами деревянной резьбы - плоской, в том числе трехгранновыемчатой, или резьбой рельефной, называемой также корабельной резью. Дома, украшенные солярными розетками (солнцами), сохранились в Костроме, Муроме, Солигаличе, есть они и в Дмитрове, Мышкине, Рыбинске и в других русских городах. Дом с прекрасным экземпляром корабельной рези на лобовой доске сохранился, в частности, в г. Вязники Владимирской области.
Но в основном, конечно, в современном городском жилище, как и в сельском, преобладает пропильная резьба. Бывшая во второй половине XIX в. новым видом резьбы по дереву и считавшаяся длительное время менее ценной в художественном
312
отношении, пропильная резьба к настоящему времени имеет уже столетнюю историю. За это время она успела и многосторонне обогатиться и приобрести своих ценителей. Многие сельские и городские дома, украшенные кружевом пропильной резьбы, иногда в сочетании с другими видами декора, указывают на ее укоренение в бытовой культуре русских (Чижикова, 1970; Рождественская, 1981; Будина, Шмелева, 1989). В целом же деревянный дом, сработанный в традиционной технике и украшенный деревянной резьбой, выражающей эстетические представления народа - это несомненно тот компонент поселения, который способствует существованию и воспроизведению этнически окрашенной предметной среды.
Наверное, поэтому домовая резьба часто бывает объектом особой заботы и заинтересованности владельцев деревянных домов в городах. Ее реставрируют, окрашивают масляной краской, чтобы предохранить от разрушения. Владельцы нередко заказывают для новых домов резьбу, либо выпиливают сами, иногда переносят со старых домов. В последние десятилетия в разных районах создавались бригады, выполнявшие работы по декорированию пропильной резьбой. Образцы таких изделий рекламировались иногда на выставках-ярмарках, как было, например, в 1980-е годы в Костромской области. В связи с расширением индивидуального строительства профессионалами-архитекторами создавались также альбомы-проспекты деталей деревянных домов и их декора, которые могли быть использованы при строительстве.
Вместе с тем нельзя не сказать, что уже многие годы поддержание деревянного жилого фонда представляет собой серьезную проблему в городах. Лишь в отдельных городах лесной зоны, где не прекращалась ориентация на деревянное строительство, такая застройка в 1980-е годы все еще поддерживалась в довольно хорошем состоянии, как например, в г. Кологриве или Солигаличе Костромской области. Там дома из натуральных бревен, разной величины и конструкций, украшенные резным кружевом, радовали глаз; встречалась и драночная кровля -не темная и осевшая, как в местах, где перестали пользоваться этим материалом, а свежая, подчас заново сделанная.
Однако в городах, к сожалению, можно встретить большие массивы покосившихся темных домов с разрушенной резьбой, которые требуют капитального ремонта, реставрации декора и благоустройства. Нужно сказать, что в целом ряде российских городов на протяжении последних десятилетий строились планы, иногда делались попытки поддерживать деревянное жилище, придающее городу традиционный облик. Один из таких последних экспериментов можно увидеть в г. Рыбинске Ярославской области. Чтобы не потерять один из красивейших деревянных домов, обильно украшенный резьбой, в Рыбинске был построен такого же размера и формы дом из кирпича и обшит, доподлинно воспроизводящей прежнюю, деревянной резьбой. В Ярославле было реставрировано несколько деревянных домов. В некоторых городах, также в силу привязанности к традиции, пытаются украшать стены домов из других материалов, деревянными наличниками, карнизами, крыльцом.
Таким образом, жилище широких слоев населения (называемое здесь также массовым) в русском городе XIX - начала XX в. строилось согласно традициям русского народного зодчества. Кроме того, функционирование городского дома и его отдельных элементов в большой степени соответствовало народному жилищу. Это касалось таких важных признаков, как наличие русской печи, внутреннего оборудования и планировки жилого дома и т.д. Доля жилищ других категорий в это время в большинстве русских городов была невелика. В XX в. было характерно постепенное, вызванное новым современным строительством, ограничение
313
масштабов бытования в русских городах образцов традиционного жилища, которое в наше время стало лишь одним из типов массового жилища горожан. Эта часть современного городского жилища продолжает обладать существенными признаками, характерными для русского народного домостроительства. В нем сохраняются традиционный материал, строительные приемы, характер вертикального развития, русская печь в интерьере. Некоторые особенности в противоположность иным,
314
Вместе с тем тенденции в использовании внутреннего жилого пространства, организация и оборудование домашнего интерьера оказались в последний рассматриваемый период во многом общими для всей массы жилища русского города, включающего в себя как дома, построенные согласно традициям народного зодчества, так и отвечающие стандартам массового многоэтажного строительства.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
РУССКАЯ ОДЕЖДА
КОМПЛЕКС ОДЕЖДЫ И УКРАШЕНИЙ В XIII-XV ВЕКАХ. ЕГО СОЦИАЛЬНЫЕ И ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РАЗЛИЧИЯ
В настоящее время еще трудно представить себе, достаточно полно и последовательно, картину развития одежды восточных славян, и в частности русских, в период раннего и развитого феодализма. Подлинные вещи, дошедшие до нас, составляют большую редкость. Археологические находки отдельных предметов одежды или частей убранства людей того времени, различные иконографические данные, письменные свидетельства современников (летописи, заметки иностранцев, побывавших на Руси, сохранившаяся частная переписка — например, в берестяных грамотах), некоторые официальные документы (судебные дела, духовные грамоты, описи имущества), тщательно собранные и изученные исследователями, дают в целом фрагментарный материал, на основе которого можно наметить некоторые вехи этого процесса. Реконструкция одежды сильно затрудняется тем, что большинство материалов, из которых одежда изготовлялась, плохо сохраняются в земле, а металлические и каменные украшения и другие детали костюма, обнаруженные при раскопках, не дают возможность восстановить его полностью. Порой о старинных одеждах приходится судить только по названиям, которые с трудом удается идентифицировать с имеющимися изображениями или археологическими находками. Терминологический же материал, обладающий большой стойкостью, нуждается для своего истолкования в сложном сравнительном этнолингвистическом анализе.
Данные всех этих источников позволяют сказать, что формирование основных элементов традиционной одежды русских, хорошо известной по материалам XIX-начала XX столетий, следует относить к периоду раннего средневековья - ко времени существования восточнославянского единства и Киевской Руси. Именно тогда вырабатываются типы мужской и женской рубахи, мужских штанов, набедренной несшитой одежды женщин, различные виды кожаной и лыковой обуви, женских и мужских головных уборов, послужившие в дальнейшем основой для создания русскими, украинцами и белорусами своеобразных комплексов народной одежды.
В XIII-XV вв. - во времена удельной Руси и формирования Русского централизованного государства - одежда русских во многом продолжала оставаться такой же, какой она сложилась в предыдущую эпоху (Арциховский, 1948. С. 277). Сохранялось и прежнее ее общее название - порты. У русских, как и у других восточных славян, издавна занимавшихся земледелием и разведением домашних животных, основным сырьем для изготовления одежды, обуви и головных уборов с древнейших времен служили материалы, имевшиеся в своем хозяйстве: растительное волокно, кожа, мех и шерсть (более всего овечья - волна). В меньшей степени в крестьянской одежде использовались охотничьи материалы - меха диких зверей, изделия из которых широко применялись в одежде знати.
Наиболее распространенным материалом для одежды были ткани, особенно шерстяные, о чем свидетельствуют находки восточнославянских курганных погребений. Они, очевидно, применялись и для верхней и нательной одежды. Однако
316
существует мнение, что уже в XI—XII вв. восточные славяне пользовались и льняной тканью, но ее находки редки, поскольку лен плохо сохраняется в земле. Известна была и конопля. В ХП-ХШ вв. лен и пенька входили в оброк, который крестьяне отдавали князьям и боярам. Позже о льне содержится много упоминаний в Новгородских писцовых книгах XV в. В берестяных грамотах часто идет речь о холсте, в частности о его белении (Куфтин, 1926. С. 20; Маслова, 1956. С. 568; Арциховский, 1969. С. 292).
Искусство ткачества еще в Древней Руси достигло высокого уровня. Письменные источники позволяют судить о том, что в тканях различались грубые и тонкие сорта - толстина, часнина, тончица. Из шерстяной пряжи ткали толстые сермяги, вотолы (или волоты) (Аристов Н. С. 135).
Учитывая уровень развития производительных сил в раннефеодальном обществе, можно предположить, что крестьяне, горожане и знать изготовляли одежду целиком, за небольшим исключением, в своем хозяйстве. По мере развития то-варно-дененежных отношений и все большего выделения ремесла происходило и перемещение некоторых видов работ по производству одежды, обуви, головных уборов, украшений из домашней промышленности в сферу специализированного, профессионального мастерства. Более всего это касалось, правда, одежды знати и горожан. Но и в крестьянском быту с течением времени появлялись вещи ремесленной выделки.
Известное влияние на одежду оказывал и ввоз иностранных товаров. Шелка привозили с Востока. В Древней Руси были известны шелковые паволоки, узорчатые и серебряные аксамиты, с течением времени их разнообразие увеличивалось. В большом количестве из Западной Европы шли сукна разного достоинства. Естественно, что дорогие материалы могли использоваться крестьянами для своих нужд лишь минимально - главным образом для украшения праздничных нарядов, особенно женских головных уборов. В основном они шли на убранство богатых и знатных.
С XV в. в быту русских стали широко употребляться привезенные из азиатских стран хлопчато-бумажные ткани (особенно красный кумач и синий киндяк) и узорчатая выбойка (набойка) (Маслова, 1956. С. 569). С этого же времени сильно развилось и отечественное производство крашенины и набойки из холста. Пестрядинным (набойным) и красильным промыслом начинают заниматься жители многих городов (Рабинович, 1988. С. 127-133). Из шерстяных тканей в ХШ-XV вв., например в Новгороде, в употреблении были ткани как местного производства, так и привозные, иностранные (Арциховский, 1969. С. 281-282).
Основу русского женского комплекса одежды в XIII-XIV вв., как и у славянского населения Восточной Европы времен Древнерусского государства, составляла длинная рубаха (сорочица), достигавшая щиколоток и подпоясанная поясом (очевидно, тканым). Новым было то, что сорочка у женщин, как и у мужчин, оставаясь нательной одеждой, дополнялась верхней рубахой - кошулей, верхницей или навершником (Древняя одежда. 1986. С. 66-67). О покрое рубахи что-либо сказать трудно. Известно лишь, что она имела длинные рукава, которые придерживались у кистей рук браслетами. Низкий вырез ворота прикрывался ожерельем типа накладного воротника. Рубахи шили из холста, но, возможно, также и из шерстяной ткани (волосени) и украшали вышивкой по подолу, ожерелью и запястьям.
Поверх рубахи надевалась, очевидно, узорная шерстяная, несшитая поясная одежда, сходная с известной позже южнорусской поневой и украинской плахтой. Эта одежда была распространена шире, чем в XIX в. (Народы, 1964. С. 112). Бытовала она, по-видимому, только среди крестьянок. Понева служила горничной одеждой, но в ней можно было выходить и на улицу. Употреблялась, вероятно, и
317
плечевая одежда для женщин - накладная, т.е. надевавшаяся через голову и называвшаяся ферязь, сукман, саян.
Головные уборы женщин были разнообразными, что обусловливалось сильно развитой их знаковой функцией. Форма головного убора и характер его украшений зависели от возраста и семейного положения женщины, а также, по-видимому, имели место местные признаки. Девушки могли ходить в теплое время года без всякого головного убора с распущенными или заплетенными в 1-2 косы волосами, придерживая их полоской яркой ткани или металлическим венчиком. Нарядные венчики назывались коруна. В косу вплетали косник или накосник — золотую нить или треугольную богато украшенную привеску на твердой основе.
Для наряда замужних женщин характерно традиционное древневосточно-славянское полотенчатое покрывало - повой или убрус. Оно прикрывало всю голову и плечи. Вероятно, появлялись и другие, более сложные головные уборы, известные еще с древности, в том числе кичкообразные, мягкие с богато вышитым твердым очельем (иногда рогатые) и твердые кокошники. Все они были распространены у русских и в XIX в. Головные уборы украшались дорогими тканями, шерстяной бахромой, вышивкой, жемчугом. Выходя на улицу, женщины поверх всего надевали платок или шапку.
Неотъемлемой частью русского женского костюма были украшения из металла, камня, а отчасти из стекла (стеклянные браслеты горожанок встречаются в находках XIII-XV вв.). Украшения покрывали главным образом голову, шею, руки и, вероятно, гармонически сочетались с расцветкой и орнаментом вышивок и тканей. Съемное убранство одежды во многом продолжало сохранять древние черты. Таковыми, например, были височные кольца, указывавшие когда-то на принадлежность женщины к тому или иному племени. До XIV в. включительно сохранялся племенной наряд вятичских женщин. Обязательными его частями были семилопастные височные кольца и специфические бело-красные бусы из сердолика и хрусталя. Исследователи предполагают, что сочетание белого (холста) и красного (цвет украшений в виде вышивок и оторочек) цветов было свойственно для женской одежды этой группы населения Восточной Европы, как и разнообразные ажурные украшения из металла, не встречавшиеся, по-видимому, у представительниц других групп {Арциховский, 1969. С. 278—280).
Мужская одежда, как и женская, во многом, вероятно, была сходна с более ранней, древнерусской. Она состояла из рубахи длиной до колен или чуть выше, с рукавами, закрывавшими запястья, подпоясанной тканым или кожаным поясом с медной пряжкой, а иногда и с несколькими металлическими бляшками, и нешироких длинных штанов {ноговицы). К поясу прикрепляли некоторые необходимые в повседневном обиходе предметы: нож, гребенку, огниво и кожаную сумку (калиту). Кроме нательной сорочки у мужчин, как и у женщин, были верхние кошули. Мужские рубахи могли быть украшены вышивкой или нашивками по подолу, рукавам, вороту. Воротника рубаха не имела. Шейный вырез прикрывался вышитым круглым ожерелком. Покрой рубахи, был, предположительно, тунико-образный. При этом прямое полотнище, образующее стан рубахи, перегибалось на плечах и имело разрез для ворота вдоль перегиба и перпендикулярно к нему (в виде буквы 7"). Правда, о характере разреза ворота на груди древнеславянской мужской рубашки исследователи давно ведут спор. А.В. Арциховский, основываясь на изображении отдыхающего смерда на миниатюре из Псковского Устава (XI-XII вв.), высказал мнение о широком распространении в это время косоворотки {Арциховский, 1948. С. 235; 1969. С. 277). Другие же (Г.С. Маслова, Г.Г. Громов) считали это мнение мало убедительным и стояли на точке зрения позднего распространения косоворотки и о бытовании в древности рубахи с разрезом ворота
318
посередине груди. Такая сорочка, по материалам одежды, бытовавшей в XIX в., представляла собой более архаическую форму мужской рубашки, чем косоворотка (Маслова, 1956. С. 578-580; Громов, 1977. С. 203).
Мужские головные уборы, вероятно, были войлочные или из тканей и имели металлические украшения. Шапки упоминаются в новгородских берестяных грамотах. Среди археологических находок XIV в. в Новгороде была обнаружена шляпа с низкой тульей и широкими полями, сплетенная из корней сосны.
Обувью, по всей видимости, как для мужчин, так и для женщин в XIII-XV вв. служили в основном лапти, преимущественно косого плетения. Широко применялись также поршни из куска мягкой кожи, изогнутой по форме ноги. Исчезающим видом обуви были мягкие туфли и полусапожки с пришитыми подошвами - прототип сапог. В XIV-XV вв. сильно распространяются кожаные сапоги, особенно в городе. Раньше сапоги не имели каблуков, в XIV в. появляются высокие каблуки. Материалы археологических раскопок в Новгороде позволяют говорить, что с XIV-XV вв. здесь происходит переход от мягкой обуви к жесткой. В городах, кроме сапог, были распространены чоботы или черевики — более короткие, без голенищ (Арциховский, 1969. С. 285-286; Древняя одежда... С. 88). Кожаная обувь имела орнамент. Вышитые и ажурные украшения были характерны для мягкой обуви, тиснения - для жесткой.
О верхней одежде древнерусского населения известно очень мало. Издавна это была толстая суконая одежда с рукавами. Названия свита, сермяга, сукна - древние и общие для всех славян. Возможно, что древнейшая рукавная верхняя одежда не была распашной. Такой же накладной могла быть и меховая зимняя одежда — бараньи кожухи, у простого народа скорее всего нагольные, т.е. ничем не покрытые поверх овчины. Свита наряду с кожухом и сорочкой упоминается в новгородских письменных материалах XIII в. Генезис распашной одежды у восточных славян до сих пор не изучен в достаточной мере. Высказывались предположения, связывающие ее появление с татаро-монгольским завоеванием и восточным влиянием. Однако достаточно четкого представления об этом также не сложилось. Можно предположить, что распашная одежда бытовала наряду с накладной или глухой. Неясное изображение ее имеется в новгородских рукописях XIV в. В XV-XVI вв. она становится обычной (Маслова, 1956. С. 699; Матейко, 1977. С. 31,32).
Древнее происхождение имеет восточнославянская плащевидная одежда. Однако к XIII в., как предполагают исследователи, у русских уже вышли из широкого употребления распространенные ранее плащи корзно, накидывавшиеся на плечи. На это указывает отсутствие среди археологических находок, относящихся к тому времени, характерных фибул (пряжек), которыми плащи застегивались (обычно на правом плече). Мнение это, правда, оспаривается Г.С. Масловой, которая считает возможным предположить существование других видов плащей, удерживавшихся на плечах с помощью завязок. Подкрепляется это предположение имеющимися в источниках указаниями на бытование плащей из сукна или валяных из верблюжей шерсти в XVI-XVII вв. и устойчивой традицией ношения плащеобразных форм одежды у русских, украинцев и белорусов вплоть до XIX в. (Маслова, 1956. С. 696-699; Народы, 1964. С. 113).
Плащи из дорогих привозных тканей (парчи, аксамита) с драгоценными застежками в древности были принадлежностью костюма богатых и знатных - в основном князей. Они могли надеваться мужчинами и женщинами поверх других одежд.
Одной из характерных особенностей одежды русских, как и других восточных славян, на протяжении всего средневековья было большое сходство или
319
тождественность главных ее элементов, составляющих основу костюма, у самых различных социальных групп. Крестьянам эта одежда служила постоянной нательной и верхней, у богатых и знатных она употреблялась главным образом, в качестве белья или как сугубо интимная домашняя одежда, поверх которой при выходе "на люди" или посещении дома посторонними, надевали другое убранство, отличное от крестьянского. В результате костюм феодальной верхушки общества, несмотря на свое близкое родство с крестьянским, всегда сильно отличался от него, подчеркивал социальное превосходство знати. Отличия наблюдались и в длине костюма, и в качестве материала, из которого он был изготовлен, и в составляющих костюм верхних одеждах. Народу знатных мужчин и женщин была свойственна многослойность, т.е. ношение одновременно нескольких одежд. Иконография дает немало изображений князей в длинных нарядных плащевидных одеждах, в распашных свитах или кафтанах, в шапках полусферической формы с меховой оторочкой и женщин в длинных богатых одеяниях с покрывалом на голове. Дорогая шапка и богато украшенный пояс играли роль символа княжеской власти.
Рядовой горожанин одевался подобно крестьянину, но на ногах у него как правило были кожаные сапоги, которые почти совсем вытеснили лыковые лапти. Рубаха и верхняя одежда кафтанообразного покроя в городе, делались, кажется, более короткими, чем у крестьян. Женская городская одежда, о которой известно мало, по-видимому, в большей степени, чем мужская, отличалась от сельской. Вместо специфической шерстяной набедренной поневы, как предполагают, в XIV-XV вв. появляется плечевая одежда - сарафан или ферязь (Древняя одежда... С. 69, 96). Название сарафан имеет, очевидно, восточное происхождение и первоначально применялось к какой-то мужской верхней одежде.
В целом русская народная одежда в XIII-XV вв. в основных своих чертах имела значительное единство, что вовсе не исключало наличия в ней не только социальных, но и региональных различий и местных вариантов. В условиях активных консолидационных процессов развитие архаического комплекса одежды, сложившегося у восточных славян в более раннее время, протекало по линии изживания древних племенных особенностей и появления отдельных локальных черт, которые при современном состоянии источниковой базы почти невозможно проследить. Постепенно складывался русский тип народного костюма. Специфика его вырабатывалась, как и в последующее время, в тесной взаимосвязи с одеждой постепенно формировавшихся других восточнославянских народов на общей основе - древнерусской одежде. Несмотря на многие неблагоприятные обстоятельства восточнославянские связи продолжали развиваться в политической, экономической и культурной жизни. Отсюда и те многие общие черты и параллели как в самих формах одежды, в том числе и в покрое, так и в особенностях развития отдельных частей одежды, способов их ношения и сочетания в отдельных комплексах. Они наблюдались в традиционной одежде русских, украинцев, а затем белорусов на протяжении всего ее существования. (Маслова, 1954. С. 41-59).
Заметное влияние на развитие русского платья шло с Востока. Оно довольно быстро распространилось после татаро-монгольского завоевания и усилилось в XV в. Это влияние касалось главным образом верхней одежды. Оно оставило след в наименованиях отдельных предметов - кафтан, шуба, сарафан, — и более всего затронуло костюм феодальной верхушки общества. С восточным обычаем, вероятно в XV—XVI вв., была связана привычка знатных мужчин носить на голове тафью - небольшую шапочку, напоминающую тюбетейку. С ней не расставались ни дома, ни в гостях, ни в церкви. При выходе на улицу поверх тафьи надевали шапку. О восточном влиянии говорит и обычай знатных женщин на улице закрывать лица платком.
320
РЕГИОНАЛЬНЫЕ И ОБЛАСТНЫЕ КОМПЛЕКСЫ ОДЕЖДЫ В XVI-XVII ВЕКАХ
XVI-XVII века — эпоха образования и укрепления единого русского государства, а также усиления процесса миграционных передвижений русских, приводящего к расширению этнической территории и к межэтническим контактам русских с другими народами, живущими по-соседству. В это время развитие русской народной культуры, в том числе и традиционной одежды, происходит в условиях крепнущей этнической, территорильной и государственной общности. Эволюция одежды отражает известное культурное единство народа, не исключающее, однако, и областного многообразия в ней, имевшего место и ранее.
Освоение широких пространств с различными природными условиями, многообразие межэтнических связей, появление специфического хозяйственного уклада у отдельных групп русских новоселов не могли не сказаться на их одежде. Изменения выражались в выработке своеобразных черт костюма, в которых новое, возникшее на чужбине (иногда заимствованное), сочеталось со старым, принесенным с собой из родных мест. Изменения происходили довольно медленно; постепенно появлялись региональные особенности. Во всяком случае, их мы находим в более позднее время. В тот же период местные варианты одежды, вероятно, уже имелись, но состояние источников таково, что пока нет возможности проследить их с достаточной четкостью. Особенно мало данных по XVI в. Рукописные документы (духовные грамоты, описи имущества, судебные дела) отображают одежду своего времени очень скупо. Заметки, оставленные иностранцами-путе-шественниками.часто содержат лишь названия одежд. Кроме того, их более всего поражала роскошь наряда феодальной верхушки, одежда простых людей упоминается обычно вскользь и чрезвычайно редко. Большое значение имеет изобразительное искусство, особенно графика. Высоко оценивается учеными с этой точки зрения так называемый лицевой летописный свод XVI в., составленный при Иване IV под его личным наблюдением. Подлинные вещи для XVI в. исключительно редки, археологической наукой они изучены довольно слабо. Материалы, характеризующие русскую одежду XVII в., более обильные.
Производство одежды у русских в XVI-XVII вв. продолжало, как и прежде, оставаться в домашнем хозяйстве. Крестьяне сами изготовляли одежду, с начала и до конца, включая получение и обработку необходимых природных материалов, и отделку готовых вещей. В боярских усадьбах все эти работы проводились с помощью слуг в домашних мастерских. Даже царские одежды вырабатывались традиционным способом в ремесленных слободах (например, в Кадошах, в Хамовниках) под наблюдением самой царицы (Забелин, 1895. С. 366-368). Г.Г. Громов высказал предположение, что длительное сохранение домашнего производства одежды в феодальной Руси объясняется не столько состоянием соответствующих отраслей промышленности на этом этапе, сколько особым утвердившимся в народе отношением к вещам, так близко соприкасающимся с самим человеком. Считалось, что одежда должна защищать тело человека не только от холода, но по существовавшим представлениям и от злых сил, которые при недосмотре могут принести много вреда (Громов, 1917. С. 205). Эти воззрения способствовали и консервации традиционных покроев и фасонов в убранстве у всех слоев населения, препятствуя в известной мере проникновению в эту область новых веяний. Особенно это касается нательной одежды, верхняя же изменялась быстрее.
Тем не менее, углубление общественного разделения труда приводило ко все большему развитию ремесла и торговли. Постепенно производство шерстяных и узорных тканей сосредоточивается в руках специалистов-ремесленников. В XVI в. выделялись холщевники, белильники, красильники, а также суконщики, шелков-ники. В городах в торговых рядах в XVII в. можно было приобрести сукна
321
различных сортов и цветов. Здесь продавали серьмягу на портяной основе, лятчину из овечьей шерсти летней стрижки (товар не самый хороший), самые грубые и толстые, подобные дерюге яригу и кострыж. Сукна высших сортов (стамед, красное) стоили дороже и покупали меньше. Дешевые ткани были естественного цвета, дороже — отбеленные, и крашеные (красные, синие, бурые, "бусырь", т.е. серо-голубые). Торговали и готовой одеждой, например кафтанами и даже рубахами. Изготовляли одежду специалисты-швецы, работавшие на заказ и на рынок. Швецы работали и по деревням (Чечулин, 1889. С. 339; Жегалова, 1979. С. 96-99).
Кроме отечественных тканей, можно было приобрести и привозные иностранные. Источники упоминают для того времени более 20 названий разных шелковых материй и более 30 наименований лишь одного сукна (Древняя одежда... С. 65). Разнообразны были и кожаные товары. Все это стоило дорого, многое было доступно лишь богатым.
Платье высоко ценилось. Его очень берегли, передавали по наследству, "жаловали" за службу (не обязательно новое). Изношенные вещи чинили, обрезки оставляли для отделки, ветошь хранили для заплаток.
В основе своей и женская, и мужская одежда русских, особенно крестьянская, оставалась такой же, как и в предыдущую эпоху.
Господствующей формой мужской рубахи была туникообразная рубаха, ее шили из шерстяной (волосени), льняной или конопляной ткани. Под рукавами она имела ластовицы, на плечах - подоплеку, а по бокам могла расширяться с помощью вставных клиньев. Ворот застегивался на пуговицу или завязывался тесемкой. По расположению разреза ворота на груди его определяют как прямой (посередине груди) или косой (слегка сдвинутый вбок). О преобладании прямого или косого ворота для того времени сказать что-либо определенное невозможно. Допустимо лишь предположить, что примерно с XV-XVI вв. у русских началось формирование рубахи-косоворотки (с разрезом ворота с левой стороны груди). Она впоследствии становится основным видом верхней мужской рубахи и получает название русской, в то время как у украинцев и белорусов закрепилась в быту прежняя форма рубахи с прямым разрезом ворота. Довольно низкий вырез горловины прикрывался круглым, чаще накладным воротником-ожерелком, украшенным вышивкой. У богатых ожерелок расшивался цветными шелками, золотыми нитями и саженьем жемчугом. При выходе из дома такой воротник был обязательной принадлежностью костюма. Украшался подол рубахи и низ рукавов. Вышивки, вероятно, имели магическое значение. Ожерелки, возможно, вели свое происхождение от шейных гривен, домонгольского периода, которые еще встречались в XVI в. в качестве свадебного убора {Громов, 1977. С. 204). Характерный воротник - стойка, известный нам по классическим образцам русской косоворотки XIX в., появился позже.
Рубахи носили навыпуск поверх штанов, подпоясавшись поясом. Штаны постоянно носили, видимо, взрослые мужчины, мальчики же ходили в одних длинных рубахах.
Штаны, как и у других народов Восточной Европы, делали узкие, почти обтягивающие ноги. Верх их, прикрытый рубахой, мог быть и широким. Покрой штанов пока остается неизвестным, но судя по бытовавшим названиям (гачи или гащи и ноговицы), первоначально они могли быть не цельными, а состоять из отдельных частей.
Шили штаны из толстого холста или сукна естественного цвета, но были, наверное, и цветные, полосатые. Богатые имели шелковые верхние штаны -например из тафты. На теле штаны укреплялись с помощью шнура или тесемки, а внизу они заправлялись в онучи - куски ткани (холщевой или шерстяной), обматывавшие ноги и обвязанные поверх веревочными или ременными оборами.
322
Оборами же прикреплялись к ногам постолы или лапти. Онучи употребляли и с сапогами. Мягкие сапоги с подшитой подошвой или без нее, и с мягким голенищем подвязывались ремешком у щиколотки и под коленом. Такие сапоги носили еще в XVII в., но в это время распространяются сапоги с жесткими головками и голенищами. Знатные носили цветные нарядные сапоги с загнутыми кверху носками и на высоких деревянных или наборных каблуках. Их шили из дорогой привозной кожи - цветного сафьяна - красного, зеленого, желтого, голубого и украшали тиснением и жемчугом. У бедных сапоги были из кожи естественного или черного цвета.
Мужские шапки были самыми разнообразными. Чаще всего на изображениях крестьян и горожан встречаются войлочные колпаки конусообразной формы со скругленной вершиной или цилиндрические шляпы, высокие и с отогнутыми кверху краями, напоминающие известные в XIX в. валяные крестьянские шляпы. Зимой носили суконные шапки, подбитые мехом - типа колпака.
Шапки знатных и богатых сильно отличались от крестьянских. Высокие шапки из дорогих материалов, в том числе меховые и особенно ценные "горлатные" (из меха с горловины зверя), отделанные драгоценными украшениями, свидетельствовали о высоком положении их владельцев. В XVI в. в домашних условиях бояре и другие знатные люди не расставались с маленькой тафьей, прикрывающей макушку. Ношение мужчинами шапки, как и позже, считалось обязательным. Снять шапку перед кем-то означало проявить покорность, подчеркнуть свое почтение. Обнажали голову перед старшим и перед знатным.
О женской одежде известно, что в основе ее оставалась длинная с большими рукавами рубаха (сорочка), украшенная по подолу и рукавам вышивками или нашивками. Покрой ее нам пока неизвестен. Нательные рубахи были скромными, верхние - более нарядными и порой с длинными рукавами, собиравшимися в сборки и стягивавшиеся у запястьев манжетами или браслетами. Рубахи шили из белого полотна, богатые - из тонкой шелковой или хлопчатобумажной покупной материи. Нательные — могли быть и шерстяными. К рубашке полагался пояс.
Сорочка у восточнославянских женщин, как, впрочем, и у южнославянских, по-прежнему дополнялась различного вида набедренной шерстяной одеждой так называемого престилочного типа (от болгарского престилка), известного и южным славянам. У русских это была распашная "понева", укреплявшаяся на талии с помощью шнура или тесьмы. Название "понева" было связано, вероятно, с особого рода тканью и употреблялось также в значении завесы, накидки, ковра {Срезневский, 1895. С 1185-1186). В XVI-XVII вв. употребление поневы по сравнению с предшествующим периодом, по-видимому, сильно сократилось и локализовалось главным образом на территории к югу от Москвы, где она была хорошо известна и в XIX в. На этом основании было высказано предположение о сложении двух классических комплексов русской традиционной одежды (поневного и сарафанного) уже к XVII в. (Древняя одежда... С. 64-65, 69, 93). При этом понева, очевидно, употреблялась только в крестьянском быту и не была распространена в быту у других социальных групп. Свидетельством тому служит почти полное отсутствие упоминаний о ней в письменных источниках, касающихся жизни горожан и господствующих классов.
В этот период у русских, как и у белорусов, и отчасти у украинцев, стали широко применяться юбки (спидницы, саяны). Первоначально они бытовали у горожан и знати, а в дальнейшем постепенно вытеснили другие виды одежды, прикрывавшей низ сорочки.
Русские горожане уже в XVI в. стали носить особую плечевую одежду, надевавшуюся поверх рубахи - сарафан; название это, кажется, перешло на женскую одежду с мужской распашной одежды с рукавами, которая бытовала ранее и о которой известно довольно мало.
323
Происхождение женского сарафана остается пока мало известным. Это могла быть новая одежда, возникшая в городах под влиянием костюма господствующих классов и служилого населения и распространившаяся затем среди крестьянства. Но вполне вероятно также, что она сформировалась на основе каких-то традиционных одежд, существовавших ранее и известных под разными другими названиями. Б.А. Куфтин считал возможным связывать генезис позднейшего сарафана с женским костюмом поневного типа через эволюцию этого костюма путем приобретения поневой лямок и лифа, а также удлинения плечевой накладной одежды, а иногда и потери ею рукавов (Куфтин, 1926. С. 110-120; Маслова, 1956. С. 642-643).
Вместе с термином сарафан для обозначения женской комнатной одежды, надевавшейся поверх рубахи, употреблялись названия ферязь, сукман, саян, шубка и др. Сарафаны шили нарядными из цветных тканей. Применяли яркую крашенину и дорогие привозные ткани. Отделывали галуном, кружевами, пуговицами, иногда драгоценными.
Эта новая женская одежда в сочетании с твердым головным убором (кокошником или кикой) была в употреблении как у феодальной знати и горожан, так и у крестьян. Весь костюм с сарафаном закрепился в севернорусских областях. В силу различных исторических обстоятельств именно этот костюм с сарафаном и кокошником довольно широко распространился и вместе с мужской рубахой-косовороткой стал считаться впоследствии наиболее характерным для русских костюмов, т.е. приобрел национально-символическое значение. Очевидно есть основания предполагать, что распространение комплекса женской одежды с сарафаном происходило именно в период сложения и развития Русского централизованного государства и было связано с процессом формирования общерусского национального костюма. Единство костюма выражалось не в его однообразии, а в функционировании многих его вариантов, в том числе и локальных. Наличие их было обусловлено как сохранявшимися традициями, так и инновациями, появившимимся в ходе характерных для того времени передвижений отдельных групп населения на новые места, где под влиянием природно-хозяйственных условий и соприкосновений с культурой других народов и возникали локальные особенности. О многообразии форм русской одежды допетровской или предпетровской эпохи свидетельствуют богатые материалы Х1Х-начала XX в., в частности, по тому же сарафану, некоторые виды которого восходят к XVI-XVII вв.
В бытовании женских головных уборов, по-видимому, продолжали развиваться прежние традиции: у замужних женщин строго соблюдался обычай покрывать голову; девушки же ходили с непокрытой головой, свободно распустив волосы или же заплетали одну-две косы. Продолжали употребляться различные украшения -перевязки и косники. Городчатые венцы и коруны были, вероятно, парадным убором. У простонародья они сохраняли свою роль в свадебном обряде. Головной убор замужней женщины впервые надевался в конце свадьбы, что сопровождалось определенными магическими действиями.
Женский головной убор был сложным и состоял из нескольких частей. В XVI-XVII вв., как и ранее, продолжали носить полотенчатые покрывала, платы. Убрус надевали поверх мягкой матерчатой шапочки - повойника или подубруса и подзатыльника, прикрывавших волосы, заплетенные в две косы. Вместо убруса употреблялся также сетчатый обшитый дорогими тканями волосник. Широко была распространена кика или кичка - символ замужества. Ее также надевали на повойник. Кика представляла собой нарядную шапочку с мягкой тульей и плотным расширяющимся кверху подзором. Особенно украшался перед - чело, видное из-под платка, накидывавшегося сверху. Упоминаются также сороки и кокошники, которые в сочетании с сарафаном особенно были свойственны костюму знати.
324
Исследователи давно отмечали генетические связи этих головных уборов с позднейшими кичками, сороками и кокошниками, известными в XIX в. {Лебедева, Маслова. С. 202-212). Формы их были многообразны и вряд ли они восходили к одному прототипу. Древними, очевидно, были рогатые головные уборы у крестьян в глухих отдаленных уголках России. Происхождение их связано с какими-то архаическими, возможно, магическими представлениями.
Поверх сложного головного убора, выходя на улицу, женщины надевали платок или шапку, шляпу - по сезону. Пышно украшенные шляпы носили придворные царицы. Шапки шили из меха. Они имели различные формы (треухи, столбунцы). Бытовали матерчатые каптуры.
В женских головных уборах было, очевидно, много локальных разновидностей. Кроме того, строго соблюдались сословные различия, которые становятся все более резко выраженными.
Женская обувь мало чем отличалась от мужской.
В верхней одежде русских, как у мужчин, так и у женщин, наблюдалось разнообразие. В источниках имеются упоминания об одежде с разными названиями. Однако далеко не всегда их можно сопоставить с теми или иными формами одежды, известными по старинным изображениям, и тем более - представить себе покрой платья. Верхняя одежда различалась по материалу, из которого она изготовлялась, по длине, по фасону, по цвету. Новым по сравнению с предыдущим периодом было, как предполагают исследователи, появление в XVI-XVII вв. наряду с однобортной распашной одеждой двубортной (Народы, 1964. С. 130). Верхняя одежда, по-видимому, более, чем нательная, была подвержена изменениям, в том числе и под влиянием моды, и в ней особенно сильно сказывались сословные особенности. Они выражались в применении различных материалов, в количестве надеваемых одновременно вещей, в общем облике одежды (например, в длине) и в ее украшении.
К сожалению, большинство сведений, дошедших до нас, относится к одежде высших сословий феодального общества. Об одежде крестьян данные весьма скудные.
" Верхнюю одежду можно разделить на комнатную и уличную, хотя деление это условно и многие виды ее могли выполнять роль как той, так и другой.
В качестве верхней комнатной одежды, а в летнее время и выходной, у женщин служили нагрудники, закрывавшие верхнюю часть корпуса. Поверх сарафана обычно носили душегрею — короткую, до талии кофту без рукавов (реже — с рукавами), собранную в густые сборки. Шили ее из дорогих тканей. Такая душегрея, вероятно, может рассматриваться как прототип позднейшей безрукавки на лямках в севернорусском костюме, известной под разными названиями: перо, коротена, бастрог.
С поневой поверх рубахи надевали накладной, т.е. не распашной, навершник туникообразного покроя. Подобная одежда - шерстяная (сукня, катанка, нагрудник) или льняная (касталан, насов, навершник), бытовавшая как часть поневного комплекса в южных губерниях России в XIX в., как полагают специалисты, имела явно древнее происхождение. Считается возможным связывать генезис этих туникообразных нагрудников с древнерусским летником, который еще в документах XIV в. упоминается как обязательная принадлежность свадебного костюма феодальной знати. Это была парадная одежда, в большинстве случаев накладная. С плеч, как крылья, свисали широкие рукава с особо нашитыми полосками дорогих тканей - вошвами. Подол летника делался из более плотной, чем верх, узорной материи, иногда из парчи. Исследователи отводят летнику большую роль в развитии русского национального костюма (Громов, 1977. С. 211; Древняя одежда... С. 74).
325
Летник был специфически женской одеждой и надевался поверх сарафана. Близок к нему теплый, подбитый мехом, кортель.
В гардероб богатых знатных женщин входила также нарядная сугубо домашняя распашная телогрея, надевавшаяся на сарафан и похожая на него по покрою. Ее отличают длинные суживающиеся книзу рукава и множество пуговиц вдоль разреза.
Некоторые виды верхней одежды носили и мужчины, и женщины. Таковой была, например, прямоспинная осенне-весенняя однорядка из шерстяной ткани с длинными откидными рукавами и прорехами для рук. Эти же особенности кроя имели и летние шелковые опашни, надевавшиеся обычно внакидку, а если в рукава, - то нараспашку. Мужской охабень отличался большим отложным воротником и длинными до пола рукавами с прорезями для рук.
Были и другие разновидности прямоспинной одежды. Одни из них служили парадным одеянием московской знати (например, ферезая), другие имели более широкий круг бытования. Так, армяк из самодельного сукна в качестве повседневной уличной одежды носили простые люди как в городе, так и в деревне. У знатных же его шили из дорогих покупных тканей и употребляли лишь в домашнем обиходе.
Из плащевидной безрукавной одежды еще продолжали сохраняться богатые мужские и женские приволоки, упоминавшиеся в завещании князей, сменившие, вероятно, длинные плащи знати - корзно, известные с древности.
Наряду со свободной прямоспинной одеждой в этот период была широко распространена и прилегающая одежда кафтанного типа. Она бытовала во всех слоях общества. Мужской комнатной одеждой был зипун — довольно короткая облегающая тело куртка с клиньями в боках или с отрезной спинкой, которую носили поверх рубахи. Зипун украшался слабо, видимо, потому, что его прикрывал надевавшийся сверху кафтан. Впрочем, у бедных зипун мог и заменять этот последний, являясь, в таком случае уличным платьем.
Кафтан носили преимущественно мужчины, реже — женщины. Его шили на подкладке. Материал для верха брали добротный, в соответствии с состоянием и назначением - бархат, атлас, камку, сукно, сермягу, крашенину. Делали и теплые кафтаны - шубные - бараньи, козлиные. Как правило эта одежда была распашной, запахивалась на левую сторону и застегивалась на пуговицы или на завязки.
Название кафтан восточного происхождения. В XVI-XVII вв. оно широко употреблялось у русских, и по-существу, относилось к разным одеждам. Кафтаны различались не только по материалу, но и по длине, покрою, фасону, отделке, украшениям. Разнообразными были воротники - отложные, стоячие, иногда очень высокие - козырем, пришитые, пристегивающиеся; иногда воротник отсутствовал вовсе. Рукава длинные узкие, могли откидываться. Различались кафтаны русские, турские, становые, польские, венгерские, терлики. Как видно, эта одежда была подвержена изменениям моды. Среди кафтанов были и такие, которые служили как дождевой плащ — кобеник, епанча. В XVI в. в придворной среде распространилась похожая на кафтан "чуга" для верховой езды. Появление ее, по-видимому, было вызвано оживленными политическими и культурными связями с Северным Кавказом.
Зимой носили меховые, главным образом овчинные, шубы, полушубки, тулупы, крытые крашеным полотном (крашениной) или сукном, и нагольные (кожухи). У богатых шубы были нарядные, часто на дорогих мехах, украшенные петлицами, нарядными пуговицами, металлическим кружевом и т.п. Они имели разное назначение. У бедных в обиходе обычно имелась одна скромная шуба.
На руки в холодное время года надевали рукавицы (рукавки), иногда с
326
пальцами - кожаные, матерчатые или вязаные. У богатых они были с крагами (запястьями), роскошно расшитые, как и тыльная сторона самой рукавицы.
Украшениям вообще принадлежала большая роль в женском и мужском убранстве. Головные уборы, пояса, воротники, пристегивавшиеся к рубахе и верхней одежде (ожерелья, ожерелки), манжеты (запястья, зарукавья), борта густо покрывались вышивками и нашивками из дорогих тканей, шнуров, голуна, кружев, бус. Распространенными украшениями служили пуговицы, петлицы; большим успехом у богатых пользовались жемчуг, драгоценные камни, се-ребряные и золотые нити. Бедные ограничивались более скромными вышивками цветной нитью, матерчатыми нашивками, узорными затканками.
Судя по документам, богатые женщины имели множество украшений: в уши вдевали серьги, на руках носили браслеты, на пальцах - перстни, на шее - мониста из бус, золотые цепочки, к головному убору прикрепляли снизки жемчуга — рясы. Одну серьгу по-традиции носили и мужчины, мужской перстень назывался жико-виной или напалком. В среде простонародья, и особенно бедных, картина, естественно была совсем иной.
В целом, развитие русской одежды в XVI-XVII вв., несмотря на известное ее этническое единство, протекало по пути ее дифференциации. Кроме локальных вариантов, которые, как мы уже говорили, несомненно имели место, но по наличным материалам пока прослеживаются с трудом, в ней явственно проступали социальные различия. Наряду с традиционными особенностями убранства по полу, возрасту и семейному положению, костюм отдельных социальных групп русских рознился не только по материалу, длине одежд, пышности, но часто по его составу и даже по покрою отдельных частей.
Крестьянской одежде была свойственна наибольшая традиционность, наличие архаических форм (понева, туникообразный нагрудник, лапти), употребление материалов, полученных в своем хозяйстве и сравнительно недорогих покупных. Дорогие ткани применялись главным образом для отделки выходной одежды и в значительной мере для головных уборов, вероятно, из соображений престижа. Платье изготовляли дома; некоторые виды одежды и обуви (нарядные сарафаны, кафтаны, сапоги) - у мастеров-ремесленников. Постепенно под влиянием города среди крестьян распространялись кафтаны из цветного сукна.
Одежда горожан отличалась от крестьянской. В ней было меньше архаических элементов, отсутстовали понева и лапти, они заменялись сарафаном и сапогами, была и детская одежда, сшитая по образцам взрослой. И хотя городская одежда, особенно у простонародья, мало отличалась от крестьянской, участие в ее создании профессионалов и более широкое применение промышленных материалов накладывали свой отпечаток на облик горожанина. При этом горожане необходимое производили сами. Для этого у них дома были все приспособления, как и у крестьян.
Одежда горожан отличалась, кажется, заметным локальным однообразием. Если в крестьянской женской одежде этого периода можно проследить территориальное распространение поневного и сарафанного комплексов, то в городском костюме наблюдается большая однородность. К тому же, как уже говорилось, поневу в городе вообще не носили.
Из общей массы русского сельского и городского населения по одежде выделялось духовенство. Отличие касалось верхней одежды. Духовные лица поверх обычного комнатного платья носили первоначально однорядку, а потом — рясу с широким воротом и длинными рукавами, а церковные иерархи - особую мантию и головной убор — клобук. В комплекс одежды входил, очевидно, еще подрясник с длинными узкими рукавами, служивший для низшего причта в качестве домашней одежды (Древняя одежда... С. 105).
327
В тот же период с развитием военного дела начала складываться военная форма. Элементы ее, особенно у верхнего командного состава из князей и бояр, в виде шапок, поясов, плащей, налатников и т.п. прослеживаются с более раннего времени. С возникновением же регулярного войска происходит известный процесс унификации военной одежды. Для стрельцов становятся обязательными длинные (до лодыжек) кафтаны с петлицами, шапки в виде колпака с меховой оторочкой и сапоги. Расцветка обмундирования в каждом полку имела свою специфику. В военную среду проникало заметное влияние западноевропейской одежды — польской, затем - венгерской, а впоследствии - немецкой. Эти влияния, правда, затрагивали более всего господствующую феодальную верхушку, которая постепенно стала следовать моде. Однако в целом ее одежда менялась медленно.
Для гардероба феодальной знати, дворянства, богатого купечества было характерно большое обилие вещей, их добротность и высокое эстетическое качество. Одни и те же виды одежды бытовали во многих вариантах, соответстующих их функциональному предназначению. Наряд этой социальной группы отличался пышностью и богатством. Иностранные путешественники XVI-XVII вв. отмечали большое разнообразие жемчужных и иных украшений, мехов, вышивок (О государстве, 1906, С. 125-126; Тиннер, 1891. С. 101-108). По-прежнему, можно заметить многослойность парадной одежды, отвечавшую, вероятно, требованиям представительности. Обычай носить несколько сходных верхних одежд одновременно (надетых одна поверх другой) был особенно распространен в придворной среде и соответствовал определенному этикету. В целях неукоснительного соблюдения установленного этикета некоторым чинам в соответствии с их положением при дворе выдавалась парадная одежда, или материал для нее, из царской казны.
Различия между одеждой верхушки феодального общества и всего остального русского населения, касающиеся в основном верхнего платья, были достаточно заметными. Многие виды одежды, головных уборов, обуви, употреблявшиеся богатыми и знатными, среди простого народа могли не встречаться вовсе. И все же это не означало, что народный костюм не испытывал в своем развитии влияния костюма элитарных групп. Это влияние несомненно имело место в тот период. Его можно проследить ретроспективно по позднейшим материалам XIX в., например, в орнаментике, головных уборах, украшениях.