Правда, Ксенофонт затрагивал также вопросы товарного производства, признавая полезность разделения труда, которое дает большой эффект даже в поварском деле и большие возможности в крупных городах, чем в малых. В «Киропедии» Ксенофонт пишет: «Ведь в небольших городах
120
один и тот же мастер делает ложе, дверь, плуг, стол, а нередко тот же человек сооружает и дом, причем он рад, если хоть так найдет достаточно заказчиков, чтобы прокормиться. Конечно, такому человеку, занимающемуся многими ремеслами, невозможно изготовлять все одинаково хорошо. Напротив, в крупных городах благодаря тому, что в каждом предмете нужду испытывают многие, каждому мастеру довольно для своего пропитания и одного ремесла. А нередко довольно даже части этого ремесла: так, один мастер шьет мужскую обувь, а другой — женскую. А иногда даже человек зарабатывает себе на жизнь единственно тем, что шьет заготовки для башмаков, другой — тем, что вырезает подошвы, третий — только тем, что выкраивает передки, а четвертый — не делая ничего из этого, а только сшивая все вместе. Разумеется, кто проводит время за столь ограниченной работой, тот и в состоянии выполнять ее наилучшим образом»[15]. Ксенофонт, как отмечал К. Маркс, «с характерным для него буржуазным инстинктом ближе подходит к принципу разделения труда внутри мастерской». Но, говорит К.Маркс, внимание его обращено «исключительно на качество потребительной стоимости, хотя уже Ксенофонт знает, что масштаб разделения труда зависит от размеров рынка»[16].
Хотя некоторые буржуазные авторы трактовали Ксенофонта как теоретика стоимости, усматривая в нем предшественника Бем-Баверка, в действительности основной проблемой для него были поиски путей преодоления противоречий рабовладельческого строя. О стоимости у Ксенофонта имеются лишь отдельные замечания, к тому же толкующие ее с позиций потребительского хозяйства. В «Домострое» указывалось, что «ценность есть нечто хорошее», зависит от полезности вещей, умения пользоваться ими. Друзья полезнее и ценнее волов»[17]. Тем самым в понимание ценности вносился этический момент.
Ксенофонт не мог в условиях Греции игнорировать, но трактовал их в «специфической определенности формы в качестве денег и сокровища». К. Маркс приводит цитату из работы Ксенофонта «О налогах», где говорится, что «денег никто не имеет столько, чтобы не желать иметь их еще больше, а если у кого-нибудь они оказались в избытке, то он, закапывая излишек, получает не меньше удовольствия, чем если бы он им пользовался» [18].
Важно отметить, что в работах Ксенофонта имелись элементы анализа процессов ценообразования. Колебания
121
цен ставились в зависимость от изменений предложения товаров (меди, железа, продовольствия). В результате падения цен земледельцам приходилось даже менять свои занятия [19]. Однако Ксенофонта, как и других авторов классической древности, обращавших внимание исключительно на качество и обилие потребительных стоимостей, не интересовал вопрос о природе меновой стоимости. У них «ни одной строчки не посвящено меновой стоимости, удешевлению товаров» [20].
Видное место в истории экономической мысли Древней Греции занял Платон (427—347 до н. э.) — философ и ученый, создавший систему объективного идеализма, боровшийся с материализмом и выступавший с программой реформ социально-экономических порядков в интересах рабовладельцев. Платон происходил из семьи афинской землевладельческой знати, получил хорошее образование, много путешествовал (в Египет, Сиракузы и т. д.), затем создал свою философскую школу в Афинах (Академию), с которой были связаны последние 20 лет его жизни. Им написано много сочинений философского, социально-политического и другого содержания, отличающихся высокими литературными достоинствами и интересными идеями. Проблемы экономического характера исследовались в его сочинениях «Государство» и «Законы».
Платон, как и Ксенофонт, жил в эпоху кризиса греческого полиса, обострения классовой борьбы между аристократией и демократией, между богатыми и бедными, рабами и рабовладельцами, между демократическими Афинами и олигархической Спартой. Это нашло отражение и в работах Платона. Он вошел в историю экономической мысли античности как один из ее выдающихся представителей. Оценку вклада древнегреческих мыслителей, в том числе и Платона, в историю экономической науки дал К. Маркс, указывая, что «исторически их воззрения образуют... теоретические исходные пункты современной науки», ибо «обнаруживают такую же гениальность и оригинальность, как и во всех других областях» [21].
Политические и философские позиции Платона характеризовались антидемократизмом. Сопоставляя формы государства, Платон признавал демократию наиболее «испорченным», «анархическим» строем. С тревогой он говорил о борьбе за передел земли и отмену долгов в демократических Афинах. С нескрываемым презрением он клеймил представителей торгово-ростовщического капитала, стяжателей денежного богатства, разлагающих
122
весь общественный строй и душу людей, делая при этом меткие, исторически верные наблюдения над социально-экономической действительностью античного мира. Платон ратовал за реставрацию консервативных, отживших олигархических порядков, существовавших в Спарте, на Крите, надеясь, что его проекты спасения классического полиса от окончательного краха найдут поддержку со стороны таких правителей, как тиран Дионисий в Сиракузах
Платоном была создана концепция «нового», или «идеального», государства, изложенная им в сочинении «Государство». Коренной порок государства состоит в том, писал Платон, что в нем нет единства, оно раскалывается борьбой за материальные интересы и в результате существует два государства — богачей и бедняков. При этом алчная погоня за богатством делает богатых бездеятельными паразитами, а бедных лишает возможности вести хозяйство. Качество продукции ухудшается, ремесло деградирует. По мнению Платона, для предотвращения этой борьбы необходимо прекратить ненасытное стяжательство, остановить рост имущественного неравенства среди господствующего класса и свободного населения.
Платон считал, что неравенство коренится в природе людей и потому неустранимо, но каждый человек должен получать свою долю сообразно природным способностям. Это и будет справедливо. Каждый от природы приспособлен к выполнению лишь одного дела и должен заниматься только им. Тогда можно легче и больше создать продукции. Это значит, что разделение труда у Платона анализируется с точки зрения потребительной стоимости. Основное положение Платона «состоит в том, что работник должен приспособляться к делу, а не дело к работнику». В разделении труда Платон видел не только «основу распадения общества на сословия», но также «основной принцип строения государства» [22].
Платон считал, что государство должно состоять из трех сословий — правителей (философов), стражей и земледельцев, ремесленников и торговцев. Нравственная природа каждого из "сословий не одинакова. В обществе существует огромное количество разнообразных потребностей, удовлетворение которых даже в отношении одного человека требует приложения многих видов труда. Следовательно, разделение труда связывает людей в общество и позволяет разрешить противоречие между разнообразием потребностей и ограниченностью способностей
123
ного человека. Но в государстве это возможно. Поэтому К. Маркс назвал гениальным «для своего времени изображение разделения труда Платоном, как естественной основы города (который у греков был тождественен с государством) »[23].
В силу своей классовой позиции Платон считал необходимым освободить философов и стражей от производительного труда, возложив его только на рабов, ремесленников и крестьян. Чтобы страсть к обогащению не овладела поведением господ, им рекомендовалось отказаться от собственности, жить в лагерях, питаться совместно, не иметь индивидуальных жен. Платон хотел бы создать замкнутую кастовую аристократию, тщательно подобранную и вымуштрованную, не занимающуюся торговлей, не прикасающуюся к золоту и серебру. Лишь низшему сословию, занятому ремеслом, торговлей, земледелием и т. д., у Платона разрешалось пользоваться деньгами.
По мнению Платона, торговля необходима потому, что она обслуживает разделение труда внутри города и между городами. Но для торговли необходимы деньги. Платон уделил специальное внимание деньгам, но он не понял их сущности. По его мнению, деньги имеют только две функции: меры стоимости и средства обращения. Они должны служить только для обмена. Платон крайне отрицательно относился к функции денег в качестве сокровища, называя «грязными» тех людей, которые из всего выжимают прибыль, выковывают сокровище. Платон требовал также запретить куплю-продажу в кредит, т. е. выступал против использования денег как средства платежа.
Как подчеркивал К. Маркс, Платон в своем «Государстве» хочет «насильно удержать деньги в рамках простого средства обращения и меры [стоимости], чтобы не дать им стать деньгами как таковыми» [24]. Лишь тогда государство сохранит свою устойчивость, когда оно будет ориентироваться на натуральное хозяйство. Фактически Платон воспроизвел с известными поправками архаическую структуру экономики Спарты с сохранением рабства [25]. По существу это была рабовладельческая утопия, не доступная пониманию современников. По словам К. Маркса, государство Платона «представляет собой лишь афинскую идеализацию египетского кастового строя» [26].
Второй проект наилучшего государства был разработан Платоном в произведении «Законы», написанном в глубокой старости. Этот проект более реалистичен, лучше отражал тогдашнюю действительность, чем «Государ-
124
ство». В нем Платон выступает от лица аристократических кругов античных рабовладельцев. Он рекомендует «очищать» государство от неимущих путем переселения их в колонии, продолжает изобличать алчных стяжателей золота, призывает к постепенной кассации части долгов, к «добровольному» разделу некоторой доли имущества. Понимая, что нельзя повернуть старые греческие города на иной путь развития, он формулировал принципы организации новых городов. Они должны отстоять от морского побережья на 80 стадий (16 км), располагаться на местности скорее гористой, чем равнинной, производить достаточное количество продукции и быть подальше от соблазнов торговли. Общее число хозяйств, обеспеченных земельными наделами (клерами), должно быть 5070, верховный собственник наделов — государство. Число и величина наделов должны быть неизменными. Наделы никогда не продаются и передаются по наследству только одному сыну. Стоимость одного надела является пределом бедности и не может быть уменьшена. В центре государства создается город, а вся территория разбивается на 12 равноценных по своей экономической значимости частей. Учитывается неодинаковое плодородие почвы. Они будут меньше, если земля хорошая, и наоборот. Каждый надел составляется из близкого и дальнего участков; при возрастании населения создаются новые города-колонии; при уменьшении — привлекается дополнительное население со стороны. При равенстве наделов у разных граждан может быть неодинаковое имущество, а это дает основание для разделения населения на 4 имущественных класса с возможностью перехода из одного в другой в зависимости от увеличения или уменьшения имущества. Если стоимость имущества превысит стоимость надела в 4 раза, то избыток подлежит передаче государству или богам-покровителям. Должности, подати устанавливаются по величине ценза, и поэтому среди граждан не возникнет раздоров, поскольку не будет ни богатых, ни бедных.
Однако сам Платон сомневался в возможности осуществления своего проекта, поскольку вряд ли найдутся люди, которые будут согласны с таким устройством государства, станут соблюдать установленные законы, откажутся от обладания золотом и т. д. В «Законах» даже больше, чем в «Государстве», подчеркивалась необходимость сохранения рабства, рекомендовался ряд мер для усиления эксплуатации рабов. Основой платоновского го-
125
сударства являлась аграрная экономика, в которой запрещалось захватывать чужие угодья, водные источники и т. д. Полученная продукция (зерно, овощи, продукты скотоводства и т.д.) должна делиться на 12 частей, а каждая двенадцатая — на три части: одна для свободных, вторая для рабов, третья для иностранцев (на продажу). Таким образом, распределением продуктов питания управляют свободные, а производят продукты рабы.
Ремесленников Платон проектировал расселить по всей стране в 12 филах и в городе. Особые чиновники должны были следить за всеми процессами распределения и обращения. Некоторое внимание уделялось у Платона проблеме товарно-денежных отношений и государства. Имея наделы, граждане не могли владеть драгоценными металлами. Но это не исключало чеканки монеты для повседневного обмена, который совершают ремесленники. Монетой можно платить наемникам, иностранцам. Она нужна для внутреннего обращения. Для целей внешних сношений Платон предлагал использовать общеэллинскую монету, которую государство выпускало для внешней торговли.
В государстве Платона запрещалось прибегать к ссудам под проценты, покупать товары в кредит. Пошлины за ввоз и вывоз товаров никто не платил. Не допускался ввоз товаров, в которых нет необходимости, и вывоз тех, которые нужны государству. Продажа товаров строго регламентировалась по отдельным видам для каждого месяца. Закон устанавливал пределы колебаний цен. Нельзя назначать две цены на товар в один день. Платон допускал существование мелкой торговли, но считал, что заниматься ею недостойно для свободнорожденных земледельцев. Крупная торговля с целью наживы им осуждалась, а метеки и иностранцы ставились под неослабный контроль государства. Строгие законы должны существовать в государстве Платона для регулирования ремесла. Все заказы должны быть выполнены в срок и добротно, изделия реализованы по действительной стоимости, исключающей наживу для производителя.
Провозглашая государство верховным собственником земли, который распределяет наделы, обеспечивает коллективное потребление, регулирует товарно-денежные отношения, Платон отдавал дань натуральному хозяйству. Он провозглашал незыблемость частной собственности и писал: «Пусть никто по мере возможности не касается моего имущества и не нарушает моей собственности, даже
126
самым незначительным образом, раз нет на то всякий раз моего особого разрешения. И я буду точно так же относиться к чужой собственности, пока я в здравом уме»[27]. Он хотел устранить злоупотребления частной собственностью, но не задавался целью ее уничтожения, как показывает второй проект идеального государства.
Требуя установления единства в обществе, полного единомыслия его членов и воспитания граждан в духе подчинения государству, Платон отнюдь не являлся теоретиком социализма иди коммунизма. Буржуазная легенда о нем как родоначальнике коммунизма явно фальшива.
4. Экономические взгляды Аристотеля
Наиболее глубоким исследователем экономических проблем Древней Греции был Аристотель (384—322 до н.э.). К.Маркс, Ф.Энгельс, В.И.Ленин считали его величайшим мыслителем древности, который, несмотря на ограниченность мировоззрения, в силу логики научных исследований пришел к необходимости изучения экономической стороны жизни общества. Маркс и Ленин дали непревзойденные образцы научного анализа философских и экономических взглядов Аристотеля. В.И.Ленин, показав колебания древнего мыслителя между материализмом и идеализмом, отметил его поиски научных истин, первую постановку вопросов огромного значения и попытку дать ответы на них.
Аристотель был учеником Платона, являясь в течение 20 лет (367—347 до н. э.) участником платоновской Академии. В 343 г. был приглашен македонским царем Филиппом в качестве воспитателя его сына — будущего великого полководца древности Александра Македонского. Вернувшись в 335 г. в Афины, Аристотель основал свою школу (Ликей). Труды Аристотеля весьма обширны и касаются различных отраслей знаний: философии, логики, этики, физики, биологии и др. Его основные социально-политические сочинения — «Политика» и «Афинская по-лития».
Аристотель был одним из первых мыслителей, пытавшихся исследовать экономические законы в современной ому Греции. Не случайно Маркс видел в нем экономиста-теоретика рабовладельческого общества.
Формирование экономических взглядов Аристотеля происходило в период дальнейшего углубления кризиса полисной организации и обострения противоречий рабо-
127
владельческого строя. В этих взглядах обнаружилось стремление найти средства для сохранения и укрепления экономики и общественного строя полисов. Ключ к укреплению классовых позиций рабовладельцев Аристотель видел прежде всего в усилении экономической и политической роли среднего рабовладельца.
Аристотель разрабатывал «науку рабства», не отказываясь при этом приводить в обоснование этой науки софизмы. Он давал экономическую характеристику рабства, полагая, что ни производство, ни жизнь не могут обойтись без рабов. Орудия не могут сами работать, их должны приводить в движение рабы как особый вид говорящих орудий. Рабы — орудия, занимающие первое место среди всех других. Собственность включает в себя рабов как объект первой необходимости; они предназначены судьбой и своей природой удовлетворять потребности господина, тратить силы на «активную деятельность». Рабы представляют лишь одушевленную и отдельную часть тела господина, которая обслуживает его. Орудия, инструменты в собственном смысле слова в отличие от одушевленных орудий — рабов выполняют другого рода работу — создают материальные блага, предметы пользования в ходе «продуктивной деятельности». Итак, по Аристотелю, «есть два рода деятельности», отличающиеся друг от друга: потребление (активная деятельность), требующее предметов первой необходимости (средств существования), и труд рабов, производство (продуктивная деятельность).
Жизнь, представляющая, по Аристотелю, стремление к благу, не может проходить без рабов. Поэтому рабство существует в силу экономической необходимости. Рабы способны воспринимать указания господина, но не способны руководить хозяйственной жизнью. Господство и подчинение — это «общий закон природы», необходимый для «взаимного самосохранения». В производстве, где имеют место «продуктивная деятельность» и физический труд, человек (ремесленник) становится рабом даже в том случае, если он юридически свободен. Обучать людей физическому труду — значит уподоблять их рабам. Свободные потому и признаются свободными, что они не знают физического труда. Поэтому у Аристотеля разделение на рабов и свободных объявляется вполне естественным.
Эти положения Аристотеля непосредственно отразили экономическую закономерность в развитии общества на
128
той его стадии, когда рабство было основой производства. Назначение гражданина состоит, по мнению Аристотеля, и том, чтобы развивать свой интеллект, быть свободным от физического труда, принимать активное участие в государственной жизни. Вся тяжелая физическая работа должна выполняться рабами.
Основу богатства и главный источник его увеличения составляли рабы, Аристотель назвал рабов «первым предметом владения». Поэтому, прежде всего надлежит заботиться о приобретении хороших рабов путем войны.
В Греции в IV в. до н. э. наблюдалось обострение противоречий рабовладельческого строя. Однако Аристотель не видел отрицательного влияния рабовладельческих отношений на развитие производительных сил. Более того, им разделялось общее предубеждение о недопустимости для свободных граждан, в том числе ученых, посвящать себя делу усовершенствования орудий производства, техники, сочетания «чистой науки» с «низменной» практикой. Это означало бы низведение свободных до положения рабов, ремесленников.
Внеэкономическое принуждение, являясь атрибутом рабовладельческих производственных отношений, помимо насилия, включало целую систему норм, законов, ирам, традиций, обычаев. Аристотель, как и другие мыслители и государственные деятели того времени, всячески оправдывал систему внеэкономического принуждения, разрабатывая проблему контроля за трудом рабов. При всем своем пренебрежении к труду Аристотель пытался дать развернутое оправдание методов рабовладельческой эксплуатации. Полемизируя с противниками рабства, отрицавшими его тезис о том, что природа одних обрекла на положение рабов, а другим предоставила роль господ, Аристотель только углублял свою антиисторическую точку зрения. В этом состояла классовая ограниченность взглядов Аристотеля на рабство, предопределившая ряд ошибок в его экономическом анализе.
Раб — имущество, приносящее доход. Все производимое рабом рассматривалось как приращение имущества. Рабство стирало грани между человеком и вещью, накладывало печать несвободы на труд. Это было подчеркнуто Аристотелем. Поскольку раб был собственностью рабовладельца, сам труд раба представлялся целиком как труд на рабовладельца. Фактически же труд раба распадался на необходимый и прибавочный. Аристотель не в состоянии был, однако, прийти к такому выводу.
129
Аристотель не разделял точки зрения купеческих, ростовщических элементов, выступавших за превращение рабовладельческого хозяйства в источник неограниченно го обогащения. Он был против того, чтобы перейти от хозяйства, рассчитанного на производство продуктов, к хозяйству, рассчитанному на безудержное обогащение.
Исследуя способы использования благ, Аристотель открывает в них по существу две стороны товара: потреби тельную стоимость и меновую стоимость, назвав первую использованием вещи в соответствии с ее назначением, а вторую — использованием вещи в не присущем ей -назначении. Использование блага как потребительной стоимости было охарактеризовано Аристотелем как «естественное»; использование же блага в виде меновой стоимости — как «неестественное». Это свидетельствует о том, что Аристотель вступил на плодотворный путь исследования явлений товарного обмена. Для продавца потребительная стоимость товара сводится к его, меновой стоимости.
Нужда, т. е. экономическая необходимость, «связывает людей в одно» и приводит к обмену, в основе которого лежит факт общественного разделения труда. Он подчеркивал исторический момент в понятии блага, придя к выводу, что люди образуют его в соответствии со своей жизнью. В связи с общественным разделением труда и историчностью блага Аристотель трактует и причины образования блага. Материальные блага, или потребительные стоимости, возникают, по Аристотелю, под воздействием разных причин. Так, для создания статуи требуется медь и ваятельное искусство, т. е. труд в его определенной форме. Разделение труда оказывается непреложным законом жизни людей. Оно есть лишь особая форма выражения общественных потребностей, и служит средством их реализации.
Аристотель исследовал исторический процесс зарождения и развития меновой торговли, превращения ее в крупную торговлю, целью которой стала нажива. Ему была ясна экономическая необходимость обмена и тор- говли. Они оказывались силой, способствующей образованию государства. Очевидно, Аристотель признавал, что товарное обращение предназначено обслуживать рабовладельческий полис, государство. Впоследствии мелкая торговля закономерно, «вполне логически» привела к возникновению крупной торговли, к «искусству наживать состояние», к получению наибольшей прибыли [28].
130
Аристотель с большим упорством стремился понять иконы обмена. Он доказывал, что постепенно обмен привел к появлению таких предметов, которые сами по себе представляли ценность как определенные слитки взвешенного металла и стали обслуживать обмен. Он по существу констатировал здесь зарождение функции денег как средства обращения. Ему было ясно, что возникновение денег не есть нечто случайное. Он писал: «В силу необходимости, обусловленной меновой торговлей, возникли деньги». Стало быть, Аристотель довольно отчетливо выделял товарную природу денег и их «естественное» происхождение. Это дало Марксу основание сделать вывод с том, что Аристотель был первым исследователем формы стоимости [29].
Аристотель ставил перед экономической наукой задачу открыть сущность соизмеримости обмениваемых благ. Несомненно, что здесь мы имеем материальную трактовку Аристотелем проблемы происхождения денег. Но она не ловедена до конца. Он сомневается в том, что деньги, монета — это воплощенное в вещи выражение товарной стоимости, «ибо она по природе не таковая». Тот факт, что монетную систему можно изменять, что деньги в качестве средства обращения легко поддаются взаимообмену,— о чем Аристотель хорошо знал из истории денежного обращения Афин и других государств — привел его к выводу, что «деньги — простой знак», «вещь вполне условная». Это свидетельствует о том, что Аристотель принимал явление за сущность, отдал дань идеалистическому взгляду на природу денег, колебался между научной и ошибочной трактовкой их сущности. За эту ошибочную трактовку денег Аристотелем много позднее ухватились представители субъективного направления в буржуазной политической экономии, даже пытаясь объявить Аристотеля основоположником субъективной школы в политической экономии.
Если товары и деньги соизмеряются друг с другом, это значит, что они имеют нечто общее между собой. То же относится к товарам как таковым. Аристотель знал, что из товарных отношений возникли деньги, появилось денежное выражение стоимости товара — его цена. Для Аристотеля «стоимость» и «достоинство»— категории тождественные, они измеряются деньгами. Стало быть, деньгам присуща функция меры стоимости. Но о стоимости как о категории товарного хозяйства, о ее субстанции Аристотель не имел понятия. Он начал исследо-
131
вание форм стоимости, но не дошел до исследования субстанции стоимости.
Обмен, по Аристотелю, есть особая форма «уравнивающей справедливости», где проявляется принцип равенства, эквивалентности. К. Маркс цитирует Аристотеля в «Капитале»: «Обмен... не может иметь места без равенства, а равенство без соизмеримости». Но здесь, как отмечает К. Маркс, он останавливается в затруднении и прекращает дальнейший анализ формы стоимости. ««Однако в действительности невозможно... чтобы столь разнородные вещи были соизмеримы», т. е. качественно равны. Такое приравнивание может быть лишь чем-то чуждым истинной природе вещей, следовательно лишь «искусственным приемом для удовлетворения практической потребности»»[30]. Дальнейший анализ товара стал для него невозможен ввиду отсутствия понятия стоимости.
Устанавливая факт постепенного перехода от случайного, единичного обмена к массовому, постоянному, стремясь открыть закон, управляющий обменом товаров, Аристотель поднимался от явлений к сущности, от единичного к общему, разрабатывал экономические категории (понятия) товарного производства.
Аристотель не мог открыть субстанции стоимости не потому, что тогда она не существовала, а потому, что общественные условия рабовладельческого строя исключали возможность формирования такой абстракции. «Но того факта,— подчеркивал К. Маркс,— что в форме товарных стоимостей все виды труда выражаются как одинаковый и, следовательно, равнозначный человеческий труд,— этого факта Аристотель не мог вычитать из самой формы стоимости, так как греческое общество покоилось на рабском труде и потому имело своим естественным базисом неравенство людей и их рабочих сил»[31]. Вот почему в работах Аристотеля не была выявлена связь между трудом и стоимостью. При господстве натурального хозяйства сами товарные отношения были далеки от своего полного развития. Чтобы признать, что в обмене товаров проявляется их общая основа — стоимость, а эту последнюю свести к общему, равному, одинаковому человеческому труду, для этого Аристотелю необходимо было согласиться с тем, что труд рабов, метеков и граждан ничем не отличается один от другого и измеряется лишь его продолжительностью. В рабовладельческом обществе не могла господствовать мысль о равенстве труда социально неравных людей и возникнуть научное понятие стоимости.
132
Напротив, Аристотель был глубоко убежден в бесполезности поисков равенства в труде. В то же время в составе издержек производства Аристотель придавал наибольшее значение труду. Буржуазные экономисты затушевывают это очень важное для анализа взглядов Аристотеля положение.
Аристотель считал, что товары сами по себе несоизмеримы, но становятся таковыми через посредство денег, поскольку это необходимо для практических потребностей [32]. По существу Аристотель правильно ставил проблему денег как меры стоимости. Если товары соизмеряются деньгами, то они и по существу должны быть соизмеримы. Однако, признав, что в отношениях товаров проявляется равенство, Аристотель содействовал анализу общественной меры товарной стоимости.
Аристотель одобрительно относился к тому виду хозяйствования, который преследовал цель приобретения благ для дома и государства, назвав ее «экономикой». Но деятельность торгово-ростовщического капитала, направленную на обогащение, он характеризовал как противоестественную, назвав ее хрематистикой. К.Маркс в «Капитале» приводил следующие слова Аристотеля: «Товарная торговля»... «по природе своей не принадлежит к хрематистике, так как здесь обмен распространяется лишь на предметы, необходимые для них самих» (покупателей и продавцов). Поэтому... первоначальной формой товарной торговли была меновая торговля, но с ее расширением необходимо возникают деньги. С изобретением денег меновая торговля неизбежно должна была развиться в... товарную торговлю, а эта последняя... превратилась в хрематистику, в искусство делать деньги... «Для нее обращение есть источник богатства... Вся она построена на деньгах, ибо деньги суть начало и конец этого рода обмена... Поэтому-то и богатство, к которому стремится хре-матистика, безгранично»[33]. Аристотель пытался выяснить природу этих явлений, определить их историческое место. На этом пути он первый смог установить различие между деньгами как простым средством обращения, и деньгами, ставшими капиталом. „Он понимал, что экономика незаметно, но необходимо переходит в хрематистику.
Аристотеля не могла удовлетворить формула «процент есть деньги от денег» или «порожденное подобно породившему», поскольку она указывает лишь на тождество формы существования первоначального и вновь полученного денежного богатства, но не отвечает на вопрос об источ-
133
нике процента. Из обмена не могут возникнуть новые деньги, поскольку он, по мнению Аристотеля, строится на принципах эквивалентности. Аристотель ясно видел, что процент есть прибыль, «выгода» за счет должника, которую присвоил ростовщик и тем обогатился, и это присвоение есть выражение позорной алчности, порочной скупости. Ростовщик присвоил процент несправедливо, ибо он его не создавал, а вынудил отдать себе. Он сделал деньги источником приобретения новых денег, встав на путь коренного извращения их природы. Недопустимо и недостойно гражданина превращать деньги в предмет собственности, накапливать их. Они предназначены только для обслуживания обращения. В торгово-ростовщическом капитале Аристотель видел силу, которая расшатывает рабовладельческий полис и натуральное хозяйство, разлагает «средний класс», деморализует граждан. Тревога за судьбу рабовладельческого государства, боязнь обострения внутриполитических противоречий между богатыми и бедными — вот что было основным мотивом критики Аристотелем представителей денежного богатства.
В противоположность тем, кто требовал установления имущественного равенства внутри общины свободных, Аристотель выдвигал тезис, что распределение благ должно строиться на принципах «справедливости», т. е. «по достоинству» Это значит, что имущественное неравенство должно сохраниться, но не допускается ни крайнего обогащения, ни обнищания. «Средний достаток из всех благ лучше всего». В принципе распределения «по достоинству» сказывалось стремление идеологов античного мира закрепить сословные и классовые привилегии рабовладельцев [34].
Аристотель считал, что истинное богатство состоит из предметов первой необходимости в хозяйстве со средним достатком, что оно по природе не может быть бесконечным, а должно ограничиваться определенными рамками, достаточными для обеспечения «благой жизни». Хотя торговля возникла в силу необходимости и государство не может обойтись без нее, в то же время недопустимо, чтобы она господствовала. Деньги представляют одну из форм, но не абсолютную форму богатства, так как иногда они обесцениваются и не имеют тогда никакой пользы в житейском обиходе.
Классики марксизма-ленинизма высоко оценивали научные исследования Аристотеля, в том числе по экономи-
134
ческим вопросам. К. Маркс отвергал тенденциозное утверждение Дюринга, будто древним грекам были доступны только совершенно обыденные идеи [35]. По мнению Маркса, «гений Аристотеля обнаруживается именно в том, что в выражении стоимости товаров он открывает отношение равенства. Лишь исторические границы общества, в котором он жил, помешали ему раскрыть, в чем же состоит «в действительности» это отношение равенства»[36].
В целом экономическая мысль Древней Греции была своеобразной и довольно зрелой. Она развивалась на первых этапах под влиянием разложения общины и генезиса рабства, а затем в условиях усиления его противоречий в период расцвета и кризиса. Трактовка проблемы рабовладения занимала центральное место. Речь шла о его реабилитации, определении методов эффективной эксплуатации рабов.
На экономическую мысль большое влияние оказывало развитие городов и связанный с этим рост ремесла и торговли. Мыслители Древней Греции понимали значение разделения труда. В период расцвета экономической мысли ее представители пытались анализировать товарно-денежные отношения, условия обмена, деньги. Речь шла не только о советах, как вести хозяйство, но и о попытках теоретического осмысления экономических процессов. Здесь прежде всего следует назвать Аристотеля, который, однако, не смог подняться до анализа проблемы стоимости. У большинства древнегреческих авторов преобладал натурально-хозяйственный подход к экономическим проблемам.
Глава 7
ДРЕВНИЙ РИМ
В экономической истории Древнего Рима выделяются периоды: становления античного полиса и формирования рабовладельческих отношений (V—III кв. до н. э.), расцвета классического рабства (II в. до и. э.— II в. н. э.), а также последний этап римской истории (III — V вв. н. э.), связанный с кризисом рабовладельческого строя, его разложением и феодализацией экономического базиса.
135
1. Социально-экономические проблемы античного полиса
Социально-экономической основой античного полиса была городская земледельческая община — объединение свободных и равноправных частных земельных собственников. К. Маркс отмечал, что история Рима до падения республики «явно сводится к борьбе мелкой земельной собственности с крупной, разумеется, в той специфически видоизмененной форме, которая обусловлена рабством»[1]. Эта борьба нашла свое отражение в законах, аграрных проектах, произведениях литературы, которые являются важными источниками по истории экономической мысли.
Большое значение в истории Рима имели реформы Сервия Туллия (середина VI в. до н. э.). На основании переписи население делилось на шесть имущественных разрядов. Критерием деления была величина земельной собственности. Люди, не имевшие земли, назывались пролетариями. Реформа была использована для распределения воинской повинности. Но причина ее проведения коренилась в борьбе между патрициями и плебеями. Последние, хотя стали составлять основу римского войска, не имели прав доступа к земле.
Событием в истории Древнего Рима явились разработка (451—450 до н. э.) и обнародование «Законов XII таблиц». Эти законы закрепили право частной собственности, санкционировали правовые различия свободных и рабов, патрициев и плебеев, патронов и клиентов. Плебеям удалось добиться понижения уровня ссудного процента. Однако патриции ввели очень суровую систему долгового права, по которому кредитор распоряжался не только свободой, но и жизнью должника. В 367 г. до н. э. по предложению народных трибунов Секстия и Лициния были приняты важные аграрные законы. Они запрещали патрициям занимать более 500 югеров (125 га) земли и значительно уменьшили задолженность с помощью новой системы уплаты процента. Долги по процентам вычитались из основной суммы долга, а разница выплачивалась в течение трех лет. Принятые законы наносили удар по привилегиям патрициев. Малоземельные плебеи стали переезжать в колонии, разбросанные по всей Италии. Наконец, в 326 г. до н. э. был принят закон Петелия, отменивший долговое рабство. По этому закону римляне отвечали за задолженность только своим имуществом. 136
Борьба свободных сословий в республиканском Риме (VI — III вв. до н. э.) привела к ликвидации остатков родового строя. Уравнение в правах патрициев и плебеев изменило социально-экономическую структуру римского полиса. Произошло растворение «патрицианской знати и новом классе крупных землевладельцев и денежных магнатов, которые постепенно поглотили всю земельную собственность разоренных военной службой крестьян...»[2]. Но это случилось позже — во II—I вв. до н. э. В тот период происходило перерождение римского полиса, связанное с разорением мелких земельных собственников. Римское ополчение пополнялось в основном за счет владельцев мелких парцелл, а победоносные войны давали Риму рабов. В этих условиях выдвижение аграрных проектов и проведение реформ стали велением времени.
Видное место в истории Римской республики принадлежало аграрным проектам братьев Гракх. В 134 г. до н. э. народным трибуном был избран Тиберий Гракх (162—133 до н. э.), который внес законопроект о земельной реформе. Проект подтверждал закон Лициния — Секстия о норме аренды государственной земли (не более 500 югеров). Но если у землевладельца были взрослые сыновья, то двум из них разрешалось отводить дополнительно по 250 югеров каждому. Таким образом, общий земельный фонд римской семьи не должен был превышать 1 тыс. югеров пашни. Все излишки должны были быть возвращены государству. Эти земли составляли новый земельный фонд, из которого безземельные и малоземельные граждане Рима могли получить участки по 30 югеров.
После ожесточенной борьбы законопроект об аграрной реформе был принят. Но сложилась мощная оппозиция, которая пыталась сорвать проведение реформы в жизнь. В 133 г. до н. э. Тиберий Гракх погиб. Однако крупным землевладельцам не удалось отменить аграрного закона Тиберия. Аграрная комиссия продолжала работу, наделяя крестьян землей.
Новый подъем реформаторского движения в республиканском Риме был связан с политической деятельностью младшего брата Тиберия — Гая Гракха (153—121 до н.э.). Чтобы смягчить аграрные противоречия, Гай проводил политику основания новых колоний на государственных (емлях в Италии и Северной Африке (Карфаген), но в тех провинциях, где крупное землевладение не укоренилось. Однако деятельность Гая Гракха была парализована, а и 121 г. до н. э. он погиб.
137
Определенный интерес представляют экономические идеи римского поэта Вергилия (70—19 до н. э.). Одна из вершин его творчества — поэма «Георгики»— своеобразный гимн сельскому хозяйству и крестьянскому труду. Четыре книги поэмы посвящены соответственно земледелию, плодоводству и виноградарству, скотоводству, пчеловодству. Описывая сельскохозяйственные заботы крестьян Италии, давая ценные агрономические советы, Вергилий повсюду обосновывает свою идею о том, что только через труд человек ощущает свое единство с природой. Однако поэт считал, что «недобрый труд все победил» (Геормки, 145—146). Неустанный труд человеку в тягость, а для природы он — насилие. В то же время лишь тяжкий крестьянский труд ведет людей к общему благу. Поэтому Вергилий полагал, что мелкие земледельцы уже живут в золотом веке, не догадываясь об этом. Счастье, по его мнению, заключается в свободе от мнимых благ, корысти, тщеславия и похоти. Поэт мечтал об обновлении жизни.
2. Об организации рабовладельческого хозяйства
Во II — I вв. до н. э. в древнеримской экономике происходят серьезные изменения. Процесс концентрации крупной земельной собственности стал основой перехода от мелкого парцеллярного производства к крупному хозяйству рабовладельческого типа. По сравнению с крестьянской парцеллой организация поместного хозяйства крайне усложнилась. В поместьях широко использовался труд рабов, а также наемных работников. Многие хозяйства были связаны с рынком, зависимы от городского спроса. В этих условиях возникли проблемы рациональной организации рабовладельческих хозяйств. Появились писатели-аграрии, пытавшиеся решить эти сложные вопросы.
Марк Порций Катон (234—149 до н. э.) написал трактат «О земледелии». Это было практическое руководство для хозяина среднего поместья. Катон считал занятие земледелием наиболее достойным делом для свободного гражданина. Из земледельцев выходили «самые верные люди и самые стойкие солдаты»[3]. Земледелие приносит «чистые доходы», которые не вызывают зависти.
Катон рекомендовал приобрести имение в 100 югеров (25 га с небольшим) «с хорошей землей, которая сама родит». Местность, где расположено имение, должна иметь хороший климат, в округе должны быть рабочие руки,
138
а поблизости — богатый город и средства сообщения (река, море, дорога). Будущий хозяин должен посмотреть, много ли в усадьбе прессов, а также сосудов для хранения земледельческой продукции. Необходимо, «что-бы оборудования было поменьше и чтобы тебе (будущему владельцу.— Авт.) не израсходоваться на имении». По мнению Катона, самое лучшее имение должно обладать следующими угодьями: виноградником, поливным огородом, ивняком, масличным садом, лугом, хлебной нивой, лесом и т. д. и т. п. Позднее комментаторы этого места фактата считали, что Катои отобразил шкалу доходности отраслей сельского хозяйства. Это не лишено определенных оснований, поскольку писатель обращал внимание на условия торговли и количество прессов, а на первое место в списке культурных угодий поставил виноградник, а не масличный сад.
Катон был сторонником натурального хозяйства, хотя рекомендовал «продавать вообще все лишнее». Писатель выступал за самообеспеченность поместья, поскольку «хозяину любо продавать, а не покупать». Как рачительный хозяин, Катон советует продавать масло, если оно в цене, тем самым предлагая при организации хозяйства выделять доходные отрасли. Так, на пригородных виллах он рекомендовал возделывать виноград [4]. Однако хозяйственные советы Катона в отношении коммерции звучат робко. Автор трактата как бы нащупывал, исходя из натурально-хозяйственных принципов, те отрасли земледелия, которые потенциально могли стать коммерческими. Эта противоречивость воззрений Катона на характер организации средней рабовладельческой виллы была очень типична для начала II в. до н. э., когда специализация поместий только начиналась.
Катон давал рекомендации и по организации подневольного труда. Каждый раб получал в поместье «задание»— работу определенного вида и ее объем. Подобные «уроки» были стандартными и варьировались в зависимости от местности и личных качеств раба. По данным римских агрономов, раб обрабатывал мотыгой от 3/5 до 3/4 югера в день, косил 1 югер, пахал по тяжелой земле югер за три дня, а по легкой — двое суток. Система «уроков» позволяла рабовладельцу установить, как шла работа в его отсутствие. Рабы должны были работать в дождь и даже по праздникам. Катон советовал подыскивать среди рабов надзирателя (вилика) и ключницу. Вилик должен вести расчет «уроков», разбирать тяжбы
139
рабов и наказывать виновных. У хорошего вилика рабы всегда в работе. Он «первым встанет с постели и последним ляжет в постель». Вилик должен отчитываться перед хозяином. Работая, он узнает, что у рабов «на уме, и они будут покладистее в работе». Катон устанавливал даже сезонные нормы натурального довольствия рабам, рассчитывал норму соли, определял образцы одежды. Практика ведения рабовладельческого хозяйства показывала, что, непрерывно занимая рабов, необходимо было сокращать и нормы их довольствия.
Помимо рабов Катон предусматривал использование работников, нанятых за деньги или долю урожая. Они могли собирать упавшие маслины и виноград, косить сено. Однако вилику давалась инструкция не задерживать наемных работников в поместье более одного дня.
Как экономист-практик, Катон пытался установить оптимальные пропорции «элементов» производства специализирующихся рабовладельческих хозяйств. По его мнению, оливковую виллу в 240 югеров могли обслуживать 13 работников (вилик, ключница, 5 работников, 3 пахаря, погонщик ослов, свинопас и овчар). Катон скрупулезно перечислял весь набор инструментов и предметов домашнего обихода, вплоть до лоскутных одеял рабов. В винодельческом хозяйстве в 100 югеров может трудиться 16 работников. При этом средства производства и предметы быта представлены гораздо шире, чем в других виллах. Виноградарство было более интенсивным типом агрикультуры.
Значительное внимание Катона к набору средств производства и даже бытовых предметов объясняется стремлением автора повысить доходность имения. Пригородное имение, по его мнению, хозяин «должен устроить и засадить так, чтобы оно было как можно прибыльнее»[5]. Катон первым в экономической мысли Древнего Рима поставил проблему эффективности рабовладельческого хозяйства, связав ее с организацией производства и обмена. Уже в самом начале трактата Катон предостерегает землевладельца от «большого оборудования». Катон стремился достичь соответствующего эффекта через регламентацию не только средств труда, но и самого процесса производства. Огромная роль отводилась хозяину поместья, который должен хорошо знать календарь земледельческих работ и все необходимые агротехнические приемы. Таким образом, рентабельность подневольного труда ставилась в зависимость от множества факторов. В трактате Катона
140
просматривается идея видеть рабовладельческое поместье не просто формой натурального хозяйства, а организацией производства с определенной рыночной ориентацией.
Известным экономистом-аграрником был Марк Теренций Варрон (116—27 до н. э.), принадлежавший к сословию всадников. До нас дошли три книги его трактата «О сельском хозяйстве», написанные уже в преклонном возрасте. В отличие от Катона Варрон никогда не занимался сельским хозяйством, и его основными источниками были книжные материалы. Композиционно три книги представляют соответственно земледелие, животноводство и приусадебное хозяйство (птицеводство, рыболовство и пчеловодство).
Согласно Варрону, «земледельцы должны стремиться к двум целям: к пользе и удовольствию». Но «польза требует того, что доходно; а удовольствие — того, что приятно; на первом месте скорее стоит полезное, чем приятное». Однако прежде, чем бросать семена в землю, Варрон советует изучить основные элементы Вселенной: воду, землю, воздух и солнце. По его мнению, следует не только хорошо знать свойства местной почвы, но и выяснить, «какое в этом имении оборудование требуется и какое должно иметь для его обработки».
Первая книга Варрона посвящена организации рабовладельческого хозяйства, и преимущественно полеводству. К садоводству и виноградарству автор трактата обращается редко. Хлебные нивы поместий были, по-видимому, немалыми, поскольку Варрон советовал «продать сбор колосьев» после жатвы. Он скептически относился к като-новским принципам подбора оптимального рабовладельческого поместья по размерам угодий и товарной специализации. Облик поместья, по его мнению, определяет агрикультура, а в конечном итоге — свойства почвы. Поэтому ценность имения могут определять не виноградники, как полагал Катон, а хорошие луга. Причем Варрон соглашался с теми, кто считал, что «виноградник сам пожирает свои доходы»[6]. Варрон сомневался в эффективности рабовладельческого хозяйства, практикующего интенсивную культуру винограда.
Для Варрона основная ценность имения — земля. Главное — знать, «какова земля и для чего она хороша или нехороша». Эта идея пронизывает весь труд экономиста-агрария. Влияние природного фактора на аграрную жономику докапиталистических обществ весьма существенно. Не случайно К.Маркс отмечал, что «во всех фор-
141
мах общества, где господствует земельная собственность, преобладают еще отношения, определяемые природой»[7]. Проблема размещения виллы тесно связывается Вар-роном с ее внутренней организацией. «Имения,— резюмирует он,— у которых по соседству есть места, куда удобно ввозить и продавать произведения своего хозяйства и откуда выгодно ввозить то, что требуется для собственного хозяйства, такие имения уже по этой причине доходны». Так проблема эффективности рабовладельческого хозяйства ставится в зависимость от рыночной ситуации. Организация варроновского хозяйства оказалась несколько более «открытой» для влияния рынка. Варрон в отличие от Катона уже признавал определенную ограниченность натурально-хозяйственных возможностей рабовладельческой виллы, ибо владельцы должны прикупать даже то, что у них производится, но чего не хватает (хлеб, вино). Интересно, что Варрон ориентировался не только на городской, но и на сельский рынок, где можно было выгодно реализовать излишки, даже такие, как колья, жерди и тростник. Несмотря на предлагаемую им более «глубокую» коммерческую ориентацию рабовладельческого имения, Варрон не смог до конца отказаться от натурально-хозяйственных принципов организации производства. Он по существу выделял два типа рабовладельческого хозяйства: пригородные имения и отдаленные поместья. Рыночная ситуация могла сложиться так, что «невыгодно иногда даже разводить что-нибудь у себя в имении, хотя бы ты (хозяин.— Авт.) и мог это сделать»[8]. Поэтому идея Варрона о доходе «от излишка» сочеталась с мыслью о влиянии рынка на организацию хозяйства.
Касаясь средств, «которыми возделывают землю», Варрон выделял «орудия говорящие, бессловесные и немые». «Говорящие орудия»— это рабы, «бессловесные»— волы, рабочий скот, а «немые»— телеги, грабли, корзины и т. д. Трактат Варрона был написан после восстания Спартака: хозяину приходилось организовывать малоэффективный рабский труд в новых условиях. Поэтому Варрон считал, что «рабы не должны быть ни робки, ни дерзки». Он отговаривал рабовладельцев использовать бич, если желаемого можно добиться словом. Варрон рекомендовал применять более гибкие методы принуждения к труду. По его мнению, «не следует покупать много рабов одной и той же народности». Варрон советовал даже совещаться с прилежными рабами. Рабы лучше работают, если «хозяин щедрее оделяет их пищей, не скупится на
142
одежду, позволяет отдохнуть и дает некоторые льготы, например разрешает в имении пасти свою скотину и т. д.», Перед нами уже не катоновский образ раба с относительно скудными нормами довольствия, а раб сытый, экипированный и обладающий некоторым имуществом.
Варрон советовал помимо вилика найти среди рабов грамотного и сведущего в хозяйстве распорядителя, которого следовало «наградить» рабыней. Как рачительный хозяин, Варрон задумывался и над проблемой естественного воспроизводства рабов. В трактате он намекал на возможность появления у рабов семей, потомство которых будет привязано к поместью.
По мнению Варрона, на больших сельскохозяйственных работах — сбор винограда, жатва — лучше использовать труд наемных работников. Римский ученый хорошо понимал ограниченные возможности рабского труда.
Эффективность работы рабовладельческого хозяйства зависела от его внутреннего устройства. В этой связи Варрон подверг критике катоновские нормы соотношения культурной площади и ее рабской обслуги. По его мнению, количество рабов нужно определять в соответствии с характером местности, агрикультуры и размером имения. Большое значение при этом имел опыт предков и практика. Варрон указывал, что обычная величина обширных имений (латифундий) — это 200 югеров земли. Ученый скептически отнесся и к катоновским нормам тяглового скота на единицу площади. Он подчеркивал необходимость содержания домашних животных, «которые обычно даются в собственность рабам, чтобы им легче жилось и они были бы прилежнее». За счет смягченных форм рабства Варрон стремился решить многие проблемы организации рабовладельческого хозяйства. Определенная натурально-хозяйственная ориентация поместья просматривалась и при решении проблемы воспроизводства «немых» орудий труда. Варрон настоятельно советовал не «покупать того, что могут сделать свои же люди (рабы.— Авт.) и из материала, который растет в имении...»[9]. Покупать следует хорошие, но и самые дешевые инструменты. Их набор и количество должны соответствовать характеру производства и размерам хозяйства.
Варрон жил в период, когда происходило развитие товарно-денежных отношений. Рост товарности рабовладельческих хозяйств сопровождался интенсификацией агрикультуры. Однакб достичь подобного в условиях малоэффективного рабского труда было трудно. Не случайно
143
Варрон сомневался в рентабельности винодельческого поместья — хозяйства наиболее интенсивного типа. Отсюда его стремление создать условия, чтобы у раба была «охота к работе». Варрон не забывал и о натурально-хозяйственных возможностях рабовладельческого имения. Он по существу показал, что в Риме II — I вв. до н. э. господствовали рабовладельческие хозяйства полунатурального-по-лутоварного типа.
С I в. н. э. в организации рабовладельческого производства происходили существенные изменения. Упадок средних рабовладельческих поместий интенсивного типа сопровождался определенным подъемом латифундий, переходивших к колонатному земледелию. Труд колонов был производительнее рабского. Сдвиги в сельском хозяйстве нашли прямое отражение в экономической мысли того периода.
Важное место в истории римской экономической мысли принадлежит Юнию Модерату Колумелле, написавшему 12 книг о сельском хозяйстве. Труды Колумеллы не поддаются точной датировке, но (третья книга относится к 62—65 гг. н. э. Колумелла был глубоким знатоком сельскохозяйственной литературы и хорошим практиком. Он был свидетелем кризисньгх явлений рабовладельческой экономики: происходило падение производительности рабского труда, многие культурные земли в Италии не
возделывались и превращались в пастбища.
Уже в предисловии к первой книге Колумелла вступил в полемику с теми представителями римской науки которые видели причины определенного упадка хозяйства в бесплодии земли и плохом климате. Главное, по его мнению, то, что сельское хозяйство отдается «как палачу, на расправу самому негодному из рабов, а при наших предках им занимались наилучшие люди и наилучшим образом»[10]. Колумелла сознавал ограниченные возможности рабского труда, но его рецепты исходили из факта существования рабовладения. Колумелла призывал рабовладельцев избавиться от «негодных», нерадивых рабов, «организовывать их трудолюбие». Сделать это было крайне трудно. Поэтому в истории римской экономической мысли фигура Колумеллы выглядит в определенной мере драматично.
Для перестройки рабовладельческого хозяйства Колумелла предложил целую систему мероприятий. Как рабовладелец-практик, он выступил решительно против экстенсивного пути развития рабовладельческого поместья.
144
Если Катон и в определенной мере Варрон пытались установить нормы земельной площади рабовладельческого хозяйства, то Колумелла отказался от этого. Для него «несомненно, что огромное худо возделанное пространство дает меньше, чем маленький, прекрасно обработанный участок». Главное, есть ли у покупателя имения деньги. И при занятии сельским хозяйством «недостаточно знать или хотеть, если нет требуемых на работу денег». А при наличии необходимых средств «с сельским хозяйством можно управиться без тонкостей, но оно не терпит и глупости». Эта антиномия Колумеллы полна глубокого смысла. Экономист понимал, что даже при использовании «прилежных» рабов трудно применить «тонкости». В то же время все книги Колумеллы указывают на необходимость самого тщательного ведения хозяйства в условиях рабовладения.
Колумелла считал, что основная цель покупки имения — получение дохода. Но «разумный человек не станет покупать землю в любом месте, поддавшись на соблазн плодородия или красивого местоположения». По его мнению, хороший хозяин сможет сделать доходным всякий участок, а его усердие сможет победить и бесплодие земли. Настоящий хозяин земли добьется того, «чтобы выращивать на ней как раз то, что пойдет там всего лучше». Колумелла вел открытый спор с экономистами-аграриями, придававшими слишком большое значение естественному плодородию почвы. По существу Колумелла первым в античной мысли поставил проблему интенсивного пути развития рабовладельческого хозяйства. Он разработал целую систему искусственного удобрения почвы, смело выступил за проведение агротехнических опытов, призывая хозяев не скупиться на эксперименты. При таком способе ведения хозяйства любые земли принесут землевладельцу доход.
Советуя рабовладельцам интенсифицировать хозяйства, Колумелла считал при этом необходимой реорганизацию рабского труда. Одна из основных его идей — специализация рабов. В новых условиях ведения агрикультуры Колумелла рекомендовал привлекать квалифицированный рабский труд. Так, он советует не останавливаться перед уплатой 8 тыс. сестерциев за опытного раба-виноградаря. Колумелла рекомендовал добиваться естественного воспроизводства рабов прямо в хозяйстве, предлагая освобождать многодетных рабынь от работы и даже предоставлять им вольную. Он признавал правильными все ме-
145
тоды принуждения для превращения негодных рабов в прилежных работников: от поместной тюрьмы в подвале до «обмена» шутками с рабами. Это, по мнению Колумеллы, вместе с совместным обсуждением новых работ, «заботой» о жизни рабов, разрешением им жаловаться на жестокое обращение способствует росту производительности труда. Однако Колумелла понимал, что организация работы рабов, даже в присутствии приказчика и надсмотрщиков, могла быть некачественной. Раб, «чтобы набрать то число, которое ему заказано приказчиком, работает невнимательно и недобросовестно...». Колумелла видел ограниченные возможности рабовладения, но все же надеялся компенсировать их совершенствованием агрикультуры с помощью раба-специалиста, опытного вилика и, наконец, строгого и квалифицированного хозяина имения. Не случайно «хозяйский глаз» является важнейшим фактором организации труда в поместье. И Колумелла советует приобретать имения в пригороде, чтобы чаще туда наведываться.
Понимая, что перестроить рабовладельческое хозяйство будет трудно, Колумелла предлагал сдавать землю в аренду свободным колонам. Он даже советовал заменить ими рабов-приказчиков. Тем самым Колумелла перечеркивал свою идею об определенных возможностях рабского труда при интенсивном рабовладельческом производстве.
Современником Колумеллы был Гай Плиний Старший (23—79 н. э.). Он не написал специального агрономического трактата. Но этот энциклопедически образованный человек создал обширный труд —«Естественную историю»— в 37 книгах. Его сочинение охватывало все отрасли современного ему знания.
Если у Колумеллы были еще какие-то иллюзии относительно рабовладения, то Плиний прямо осуждал рабовладельческие отношения. Он вспоминал прежние времена, когда в Риме считали «вредным» гражданина, «которому семи югеров недостаточно». Земля была плодородна, так как тщательно возделывалась руками даже самих полководцев. «А ныне,— отмечал Плиний,— те же поля возделывают скованные ноги, осужденные руки, клейменые лбы...» Поэтому стоит ли удивляться, «что плоды работы порабощенных узников не те же, что были у победоносных полководцев». Плиний осуждал не только рабство, но и крупное землевладение. По его мнению, «латифундии погубили Италию», поскольку «в старину полагали, что
146
прежде всего надо ограничивать размеры имения, считая, что лучше меньше сеять и лучше пахать».
Плиний снова ставит вопрос об эффективности земледельческого труда. Он считал, что наилучшая обработка земли убыточна, поскольку она вызывает большие расходы. Но «хорошо обрабатывать землю все же необходимо» Поэтому Плиний советовал возделывать угодья «и плохо и хорошо», подразумевая под «плохо» только «наибольшее сокращение расходов». Так Плиний выступил антиподом Колумеллы, который советовал проводить агротехнические эксперименты, не считаясь с издержками производства, Плиний призывал землевладельцев к умеренности. По его мнению, плох хозяин, который покупает то, что можно получить в своем имении. Он вновь предложил аграриям использовать натурально-хозяйственные возможности в организации производства.
Плиний не одобрял чрезмерную интенсификацию хозяйства, которая невозможна и даже убыточна в условиях рабовладения. Но он отмечал, что «земледелие основано на труде, а не на расходах, а поэтому предки наши и говорили, что самое полезное для поля — хозяйский глаз». Поэтому необходимы выхоленные рабы, железные орудия превосходной работы, сытые волы"[11]. Плинии понимал, чю для организации труда нужны затраты, и немалые. Эю противоречило его концепции экономного ведения хозяйства, тем более что при Плинии произошло существенное совершенствование многих орудий земледелия. Очевидно, что новая, более дорогая земледельческая техника не могла найти применения в условиях рабовладения. Рабам больше соответствовали грубые, неуклюжие орудия труда, не подверженные порче.
Плиний Старший представлял другое, нежели Колумелла, направление экономической мысли, которое стремилось приспособиться к хозяйственной ситуации и сохранить достигнутый уровень интенсивности производства. Он выступал за натурализацию хозяйства, пропагандировал «прилежный» рабский труд новыми, но самыми дешевыми орудиями. Однако в новых условиях это привело бы к падению эффективности рабского труда, поскольку повышение издержек производства было бы неизбежным. Поэтому римский ученый в конце концов отдал предпочтение колонату — форме производства, переходной от рабовладения к феодализму.
147
3. Цицерон и Сенека о рабовладельческом строе
К I в. до н. э. произошло существенное перерождение античного строя. Аграрные отношения определялись господством крупного землевладения, которое поглощало мелкие крестьянские парцеллы. «Социальный мир» внутри гражданской общины был нарушен. Нарастали негативные явления и в рабовладельческой организации производства. Римская республика вступила в период заката, обострения борьбы за власть.
Экономические и социальные проблемы развития рабовладельческого строя этого периода находят отражение в трудах крупного политического деятеля, адвоката и знаменитого оратора Марка Туллия Цицерона (106—43 до н. э.). Он был представителем сословия всадников, тесно связанного с римской знатью.
В диалоге «О старости» Цицерон резко критиковал паразитический образ жизни знати, предававшейся плотским наслаждениям. Зато необычайную радость, по его мнению, доставляет занятие земледелием. Для Цицерона «хорошо обработанную землю ничто не может превзойти ни по доходности, ни по красоте». Земледельческий труд приносит человеку изобилие. «У хорошего и рачительного хозяина всегда полный винный погреб, кладовая для масла, как и кладовая для припасов, а в усадьбе полный достаток...» Цицерон считал полезными труды Ксенофонта, посвященные сельскому хозяйству, особенно «Домострой». В молодости знаменитый оратор перевел эту книгу на латинский язык. Цицерон выступал как активный сторонник натурально-хозяйственной концепции, полагая, что занятие земледелием приводит к «полному изобилию всего того, что нужно для жизни и для служения богам»[12]. Рим представлял для мыслителя идеальную модель мира с самым правильным укладом жизни. Разрушение, уничтожение римского полиса означало для Цицерона «гибель и уничтожение всего этого мира». Поэтому он не сомневался, что «государство должно быть устроено так, чтобы быть вечным»[13]. Политический кризис I в. до н. э. был результатом глубоких изменений в экономическом базисе «вечного города». Свободный античный полис представляли неравные в экономическом отношении сословия. Процесс концентрации земельной собственности в руках знати, развитие рабовладельческих отношений привели к перерождению гражданской общины Рима.
148
Основным политическим кредо Цицерона стал лозунг «согласия сословий». Он полагал, что государство, «с чувством меры составленное путем сочетания высших, низших и средних сословий (словно составленное из звуков), стройно звучит благодаря согласованию самих исходных начал; тем, что музыканты называют гармонией в пении, в государстве является согласие, эта теснейшая и наилучшая связь, обеспечивающая безопасность в каждом государстве и никоим образом невозможная без справедливости»[14]. Цицероновский проект «равенства» на основе различий (имущественное положение, «достоинства») выглядел, по меньшей мере, утопично. Но градация свободных «по достоинству» считалась Цицероном справедливой.
Цицерон был идеологом республиканского строя того периода, когда началась агония демократических институтов полиса. Будучи убежденным сторонником «сенатской республики», он считал «мир сословий» необходимым условием поддержания господствующих классов.