Поэт написал стихотворение «Нам постигать иные миры...». Мы часто не задумывались, почему он написал именно это стихотворение, а не другое. Почему, например, у Александра Яшина появился в нем жалостливый к зверям и птицам мотив? «Ничего особенного, – ответил на это знаток его творчества, – Яшин всегда был близок к природе. И лисицы, и зайцы давно петляют в его стихах. Помните, как он стрелял в лесу, да не убил? А про заиньку?
Шла я нынче заимкой,
На снега глядела:
Сколько за ночь заинька
Вывертов наделал.
Это было написано еще в тридцать шестом году, что же удивительного, если теперь он написал о том же?»
Все это, возможно, было бы так, если бы стихотворение «Не верю, что звери не говорят...» не примыкало к большому кругу его стихов. В качестве эпиграфа к этому циклу можно поставить строчку, взятую из одного стихотворения этого цикла: «Спешите делать добрые дела!»
Не верю, что звери не говорят,
Что думать не могут певчие птицы,
Что только инстинкты у хитрой лисицы,
И пчелы не знают, чего творят.
Попробуйте в роще уединиться,
Укрыться под хвойный густой наряд
Да вникнуть в жизнь, что шумит вокруг,
Предубежденность на время откинув,
И в сердце не будет места гордыней.
Вас трепет и робость охватят вдруг.
Стихи этого круга писались в пору, когда нашу поэзию захлестнула волна лирических покаяний. Каяться стали и старые, и молодые. Даже те, кто по молодости еще не успел согрешить. Отдал этому дань и Яшин. Внутренний повод к этому, видимо, у поэта был. Да это и неважно. Любой повод хорош для того, чтобы внимательней заглянуть в себя, пристальней посмотреть на окружающее и сказать:
Высокомерие не к лицу
Ни великану,
Ни мудрецу.
В сосновом бору,
В березовой роще.
Где так многогранно желанье жить.
Мне, сильному, только добрей и проще,
И человечней хочется быть.
И все-таки, прочитав до конца стихотворение, задумаешься: а не перехлестнул ли поэт в своей навязчивой идее самобичевания? Ну, покаялся перед людьми – и ладно, но нельзя же из желания равенства со всем живущим на земле – с зайцем, например, – вставать на колени. Я сознательно огрубляю философский смысл этого стихотворения.
Любой призыв поэта к доброте и простоте читатель будет приветствовать. «Пусть перехлестнул, – скажет иной, – поэты любят перехлестывать!» Но заключительные строчки стихотворения заставят его снова вернуться к прочитанному:
Мы видим не все со своей горы.
Чудес неоткрытых еще немало.
Боюсь, чтоб кичливость не помешала
Нам постигать иные миры.
Кичливость действительно способна помешать многому. Но постижение иных миров не очень-то добренькое предприятие, если доброту понимать в смысле яшинского стихотворения. Ради постижения иных миров нам, например, пришлось принести в жертву собаку «Лайку». И это было сделано не из чувства пренебрежения «высшего» к «низшему» существу. На пути к великим тайнам гибли и гибнут люди. Хорошо сказал Яшин: «Спешите делать добрые дела!», но при этом не следует забывать, что добрые дела подчас требуют суровости.