Правосудие и охрана правопорядка

Керин А. Майор Хрулев и его заботы / А. Керин // Люди в синих шинелях: Рассказы о работниках милиции. – Вологда, 1964. – С. 45-50.

---

Майор Хрулев и его заботы

В Управлении охраны общественного порядка Вологодского облисполкома более 25 лет трудится Александр Павлович Хрулев. Сейчас он майор, старший уполномоченный уголовного розыска.
Трудно сразу сказать, сколько молодых людей отвел он от катастрофы, сколько бед отогнал от многих семей, сколько поставил на ноги споткнувшихся подростков и юношей. Я много слышал о его хороших делах и решил непременно встретиться, чтоб поговорить о том, как он работает.
Когда я пришел в приемную комнату, там находились двое ребят-подростков, одному лет 14, другому меньше. По внешнему виду я определил, что это братья, оба веснушчатые, белесые, с чуть вздернутыми широкими носами.
Александр Павлович был предупрежден о моем приходе и вышел навстречу.
– И вы здесь? – обратился он к ребятам.
– Здесь, дядя Саша! – ответили мальчики разом.
– Тогда прошу извинить меня, – сказал, крепко пожимая мне руку, Александр Павлович, – я сейчас.
Он скрылся за дверью кабинета и через минуту вышел с объемистой папкой в руках.
– Пока я занимаюсь с ребятами, посмотрите, пожалуйста, вот эти письма, может быть, они заинтересуют вас.
Александр Павлович освободился не скоро. Сначала он вел разговор с обоими братьями, потом с одним младшим, затем снова с обоими.
В папке, которую оставил мне майор Хрулев, находились письма, адресованные на управление милиции, на имя А. П. Хрулева и некоторых других работников. Писем было много. Я занялся их чтением в том порядке, в каком они были подшиты.
Разные почерки, разные характеры, разные судьбы. Но была тут одна общая незримая нить, проходившая насквозь через все письма: большая человеческая радость и чувство глубокой благодарности работникам милиции за внимание и поддержку в ту трудную минуту, когда неокрепшая, неосмысленная еще жизнь давала трещину.
Вот одно из этих писем. Владимир П. служит в Советской Армии, окончил школу сержантов, сейчас помощник командира взвода. Он пишет о своих боевых буднях, об успехах, о планах на будущее и в конце крупными четкими буквами:
«Спасибо вам, Александр Павлович. Вы помогли мне тогда разобраться в жизни. Мог ли я раньше думать, что меня ждет такая судьба? Если бы вы не удержали меня от плохого, то я, пожалуй, был бы сейчас не в армии, а в другом месте. Желаю вам и лейтенанту Грошеву здоровья и успехов в вашем хорошем деле».
А вот письмо от Николая К. Он теперь моряк Балтийского флота. С какой гордостью говорит он о своих новых товарищах, дружных, волевых, преданных воинскому долгу моряках, о своем счастье быть в таком коллективе, радоваться своими и общими успехами. И снова:
«...Спасибо вам, товарищ майор...»
– Простите, что заставил ждать, – сказал, обращаясь ко мне, майор Хрулев, приглаживая тонкими длинными пальцами копну подернутых густым инеем волос. – Надо было раньше с вами переговорить. Но дело важное, и притом меня всегда тянет к ребятам. И как-то автоматически получается, привык предпочтение перед взрослыми отдавать им.
Я насторожился: «Предпочтение перед взрослыми отдавать им». Да ведь это здорово сказано! В голове пронеслась не ясная, не осознанная до конца мысль о чем-то большом и значительном, заложенном в этих словах: «Предпочтение перед взрослыми отдавать им».
Мои размышления майор прервал негромким покашливанием.
– Видите ли, – обратился я к Александру Павловичу, – мне хотелось поговорить с вами по поводу работы с подростками. Вы имеете большой опыт, хорошо помогаете юношам избавиться от вредных влияний отдельных лиц, ведущих паразитический образ жизни.
– Верно, в городе снизились правонарушения со стороны подростков. Но поверьте моему слову, я к этому мало причастен, – ответил Александр Павлович. – С подростками работает огромный коллектив людей. Я имею в виду прежде всего школу, воспитателей-педагогов, пионерскую и комсомольскую организации, комиссии по делам несовершеннолетних, детские комнаты и многое другое.
– С этим нельзя не согласиться, – заметил я. – Но вы один из тех, кто много беспокоится о порученном деле, кого слушают и уважают дети-подростки. Кстати, что это за ребята приходили к вам?
– Это братья. Старший, Коля, привел Федю на беседу ко мне. Федя учится в пятом классе, ему около двенадцати. Очень способный паренек. Однако вышел из-под контроля родителей, стал пропускать уроки, шататься по улицам и быстро попал под влияние одного взрослого парня из вчерашних уголовников, которые, к сожалению, еще не вывелись. Этот парень втянул мальчика в воровство. Плохо могло бы кончиться все это, но... Федя теперь вне опасности.
Бдительно несут службу работники милиции. Я вглядываюсь в черные, как уголь, глаза майора Хрулева – «дяди Саши», пытаясь разгадать, в чем состоит его притягательная сила, заставляющая этих маленьких граждан, споткнувшихся некрепкими ногами о колдобины жизни, раскрывать свои сердца, отзываться на его сердечное, задушевное слово.
Смуглолицый, невысокий, не очень могучего сложения, словом, обыкновенный человек. В нем нет ничего такого, что иногда выделяет людей.
Чем все-таки он располагает к себе подростков, заставляет слушать, подчиняться своей воле?
«Слово такое знает» – говорилось встарь о людях, которым сопутствовала удача во всем, за что бы они ни брались.
– Мне много раз приходилось, – рассказывает Александр Павлович, – встречаться с такими запутанными историями, что одному было не разобраться, приходилось прибегать к помощи старших товарищей, коллег, к помощи общественности. Детские натуры значительно сложнее, чем у взрослых. Непосредственность подростков, их способность практически мыслить сопровождаются повышенной чувствительностью, стремлением к путешествиям и ко всякого рода романтическим приключениям.
В одной вологодской семье было двое ребят, пятнадцати и тринадцати лет. Отец часто пил, дебоширил, сквернословил. Следить за учебой детей, за их успехами, за поведением он и не мог, потому что всегда был или пьян, или с похмелья. И вот старший, Казимир, бросил школу, пристрастился к курению, к водке. Вскоре его, что называется, «подобрала» группа рецидивистов, которую возглавлял освободившийся из тюрьмы уголовник. Казимир, по научению своих новых друзей, первоначально украдкой таскал из дома вещи. Потом дело пошло дальше, и «Семен», главарь шайки, стал приучать Казимира к кражам. Втроем они остановили гражданина П. и сняли с руки часы. У другого отобрали деньги.
Казимир не принимал личного участия в ограблениях, но он был вместе с грабителями. Совесть его заговорила. Встретившись с нами, он рассказал о всей шайке и таким образом помог изолировать грабителей. Младший брат, Степа, пошел было по стопам старшего. У него не ладилось с учебой, много шалил, хулиганил на улице, пропускал уроки. И вот тут пришли на помощь педагоги, комсомольская организация школы, коллектив рабочих завода, где работал отец Степы. Раскрылись, наконец, глаза отца, он сумел взять себя в руки. Сейчас ребята хорошо и прилежно учатся.
А вот другой пример. Нам стало известно, что один взрослый тунеядец, «Сергей», подбивает несовершеннолетних ребят к воровству. Мы его предупредили, чтобы он прекратил эти безобразия, однако тщетно. Всякий преступник – вор, грабитель, взяточник и т. п. – считает, что он хитрее, сноровистее и умнее всех тех, которые до него попались. «Сергей» тоже считал себя неуязвимым, продолжал свои преступные действия.
В семье Н. рос паренек Саша. Мать старалась во всем потворствовать сыну и исполняла его капризы. На замечания отца, что она воспитывает лодыря и неряху, мать бурно протестовала и таким путем оттесняла отца на задний план. Предоставленного самому себе четырнадцатилетнего Сашу прибрал к рукам «Сергей», заставил воровать его. Правда, мы вовремя узнали об этом. «Сергея» пришлось изолировать, а с Сашей и его матерью занялся коллектив школы и общественность. Сейчас в семье хорошая, здоровая обстановка.
Я рассказал вам эти истории с положительным исходом только для того, чтобы вы проследили линию, общий курс нашей работы. Но бывает и так, что ребят приходилось отдавать под суд или применять к ним строгие меры административного воздействия, вплоть до изоляции в детские колонии. К счастью, – добавил Александр Павлович, что-то обдумывая, – таких фактов немного.
Взглянув на часы, Александр Павлович спохватился.
– Уже семь. Мне надо торопиться. Я сегодня должен побывать в школе и зайти к родителям двоих ребят.
– А разве рабочий день у вас не кончился? – спросил я.
– Кончился, но надо, – ответил Александр Павлович, и его черные глаза блеснули каким-то теплым огоньком, видимо, тем самым, с которым он встречает своих подопечных, малолетних правонарушителей.
«Да, – подумал я. – Этот человек не может не располагать к себе».
И если бы мы все, матери и отцы, отдавали предпочтение детям, как это делает Александр Хрулев, мы многого не допустили бы, не дали бы слабовольным подросткам сбиться с верного пути.
...Назавтра, когда зажглись в домах огни, на оперативном совещании Управления выступал среднего роста, плотного сложения человек в звании полковника. Ему под пятьдесят. Высокий упрямый лоб, густо посеребренные витки смоляных волос, волевые движения энергичных рук и добрая улыбка в разрезе серых глаз. Он подводил итоги работы за неделю. В зале стояла тишина.
– Партия поручила нам, – говорил полковник в конце своей речи, – не только находить и карать уголовных преступников, но прежде всего вести борьбу за то, чтобы люди не вставали на скользкие тропы преступлений, не скатывались в пропасть, откуда не так-то просто выйти. Партия поручила нам вести борьбу за самое дорогое в нашем обществе – за человека, за честного советского человека, строителя коммунизма...
Среди присутствующих в зале находился майор Хрулев. Он внимательно слушал полковника, изредка делал кое-какие заметки в блокноте, на первом листке которого, как эпиграф, было записано:
Забота наша такая, Забота наша большая, Жила бы страна родная И нету других забот.

Благородный труд Александра Хрулева и его товарищей в милицейских гимнастерках. Хочется от всего сердца поблагодарить их и пожелать счастливого пути в их нелегкой дороге.