Партийная жизнь, пропаганда и агитация

Романов В. Мы грызть заставим землю комиссаров и вырвем глотки тем, кто против нас… (Из анархистской песни 1918 года.) //Вологодские новости – 1998 – 26 ноября.

Мы грызть заставим землю комиссаров и вырвем глотки тем, кто против нас…

В сознании обывателя, воспитанного на советских книгах и кинофильмах, образ анархиста прочно ассоциируется с черным знаменем, транспарантом «Анархия – мать порядка!» и в стельку упившимися матросами, из бандформирования Нестора Махно. На самом деле в начале нынешнего столетия и особенно в смутное революционное время анархисты были грозной политической силой, с которой приходилось считаться всем. Вот лишь один из малоизвестных исторических фактов. Когда в июне 1917 года Временное правительство попыталось выселить петроградские Федерации анархистов-коммунистов и анархо-синдикалистов из занимаемого особняка, это привело к забастовкам на 29 заводах, в которых участвовало свыше 110 тысяч питерских пролетариев.
Сегодня, на основании архивных материалов Санкт-Петербургского музея политической истории и сведений, собранных местными краеведами, мы хотим рассказать о деятельности анархистских организаций в Вологде в период их наибольшего расцвета (1917-й – первая половина 1918 года). Кратко представим их политические платформы и постараемся проследить трагические судьбы лидеров вологодских анархистов.
Среди многочисленных партий и движений анархистской направленности, как грибы после дождя выросших в России на гребне революционной волны, принято выделять три основных течения: христианских анархистов (толстовцев), анархо-синдикалистов и анархистов-коммунистов. Первые, воспитанные на заповедях Льва Толстого о непротивлении злу, говоря современным языком, были обычными сектантами. Не случайно в близких «союзниках» христианских анархистов числились адепты штундистов, духоборов и молокан.
В Вологде община христианских анархистов насчитывала чуть более 20 человек. Возглавлял ее Петр Талицын. Об этом человеке сохранилось мало сведений. Известно лишь, что Талицын был родом из мещан, а анархистских идей нахватался во время учебы в одном из столичных вузов. Как и другие толстовцы, Талицын сотоварищи придерживался мнения о том, что человеческая природа совершенна. А все ненужные и вредные измышления людей – государство с его организованным насилием, судами, войском, промышленностью и роскошью – лишь искажают божественную природу человека. А потому христианские анархисты твердо придерживались правила не принимать участия в правительственной деятельности, не платить добровольно податей и не обращаться к властям за какой-либо помощью. Государственный строй как таковой толстовцы считали вредным, безнравственным и чуждым чаяниям простого народа. По мысли главных идеологов христианских анархистов, все российское население должно было разбиться на изолированные общины и перейти на натуральное хозяйство (что вырастил – то и съел, причем деньги, равно как и товарный обмен, предавались анафеме).
Существуют сведения, что вологодские толстовцы планировали переселиться ца Украину, где хотели примкнуть к крупной запорожской общине, но начавшаяся гражданская война и суровые гонения со стороны Советской власти (тут, понимаешь, революция в опасности, а толстовцы не то что продналога, но и денежных податей отдавать не хотят!) разрушили эти планы. К середине 1919 года община вологодских христианских анархистов окончательно распалась.
Ряды местных анархо-синдикалистов были значительно многочисленнее. В конце лета 1917-го в Вологде у них было около 350 активных сторонников. В лидеры выбился рабочий Сухонского артиллерийского завода Александр Федоров, создавший Северную федерацию анархистов. Вооруженные сторонники Федорова кучковались в местной гостинице «Пассаж» и предпочитали именовать себя бойцами свободного анархо-пролетарского полка имени товарища Бакунина. Северная федерация несколько месяцев издавала свой печатный орган – газету «Грядущее».
Анархисты-синдикалисты, дружившие с союзом анархо-синдикалистской пропаганды, придерживались мнения, что счастье человечества может покоиться только на полном освобождении личности от всех видов принуждения и предрассудков. Они ратовали за насильственное разрушение государства, упразднение международных границ, судов, войск и тюрем, личной собственности и денег, любых религиозных догм и супружеских отношений. На знаменах вологодских анархо-синдикалистов был начертан девиз «Ни бога, ни господина! Дух разрушения есть дух созидания. Да водрузится будущее!». Кстати, конечным идеалом в далеком будущем был у анархо-синдикалистов некий Всемирный вольный союз вольных общин. Предполагалось, что в основу создания таких общин будет заложен принцип свободного соглашения личности с группой и групп между собой. То есть хочу и веду партийную пропаганду (даже при том, что анархисты отрицали все и вся, у них существовало некое подобие остова политической партии), а хочу – всех посылаю по известному адресу...
Такой же внутренней «дисциплины» придерживались и анархисты-коммунисты. Вообще, с анархо-синдикалистами у них было много общего. Они выступали единым фронтом по основным экономическим вопросам («необходимо уничтожить денежную систему, госбюджет и налоги»), придерживались одинакового механизма хозяйствования («установить обмен и распределение продуктов производства между свободными коммунами и федерациями по принципу равной оплаты труда») и совместно взяли на вооружение тактику подготовки всеобщей стачки рабочих и солдат с ее дальнейшим перерастанием во «Всеохватывающую социальную революцию».
Но были у приверженцев этих течений и некоторые отличия. Анархо-синдикалисты в рамках подготовки к всеобщей стачке центр тяжести переносили на создание беспартийных и крестьянских союзов, а анархисты-коммунисты – «на пропаганду действием». Самое же главное отличие заключалось в том, что анархо-синдикалисты считали необходимым поддерживать требования перехода всей власти в руки Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, что, по их планам, должно было обеспечить дальнейший подъем анархистского движения и привести в конечном счете к той самой всеохватывающей социальной революции. А вот анархисты-коммунисты, как ни странно, высказывались резко против передачи власти Советам и вели с ними непримиримую борьбу.
Понятно, что, когда к власти пришли большевики-ленинцы, подобного они простить не могли. Правда, в первые послереволюционные месяцы новая власть особо не давила, предпочитая больше действовать убеждением, нежели принуждением. Февралем 1918 года датируется любопытный факт. После ареста шести вологодских анархистов во главе с В.И. Черновым их продержали в каталажке двое суток, потом заставили принести клятву трудовому народу и, взяв расписку, что нижеподписавшиеся лица обязуются не вести вооруженную борьбу против Советской власти, отпустили всех шестерых на волю. Почувствовав безнаказанность, с начала весны боевые отряды анархистских дружин стал;; бесцеремонно грабить население и продовольственные склады. А так как Вологда уже в то время была крупным железнодорожным узлом, к местным анархистам быстро добавились их товарищи из Санкт-Петербурга, Ярославля и Галича.
Вологодские газеты того времени пестрели такими сообщениями: «На днях в наш город приехал отряд кронштадтских анархистов в количестве 20 человек. За ними следуют еще два отряда. В 50 и 200 человек...» К середине апреля 1918 года в Вологде находилось около 900 вооруженных анархо-синдикалистов и анархистов-коммунистов, Они вели себя очень агрессивно, проводя реквизиции (читай – грабежи), и уже в открытую угрожали новым органам власти.
Все шло к тому, что в Вологде вспыхнет анархистский мятеж. Но случилось обратное. 12 апреля в Петрограде, а на следующий день в Москве рабочие отряды получили приказ о разоружении анархистов. В Вологду это распоряжение поступило в ночь на 15 апреля. По данным известного краеведа Л.С. Панова, здание, где находился штаб местных анархистов, было взято в кольцо полком латышских стрелков. После нескольких пулеметных очередей начался штурм. Застигнутые врасплох анархисты не оказали серьезного сопротивления и предпочли сдаться. При обыске у них изъяли 40 винтовок, около 200 обойм с патронами, 10 ручных бомб, несколько пулеметов и пироксилиновых шашек.
Оправиться от этого удара анархисты так и не смогли. Несмотря на несколько предпринятых попыток возродить Северную федерацию, она уже не пользовалась былым доверием горожан и к середине 1920 года организованные группы вологодских анархистов практически прекратили свое существование.
По-своему любопытной и трагической оказалась судьба их лидера – А.Д. Федорова. В апреле 1918-го он был задержан латышскими стрелками, но назвался чужим именем и был отпущен. После чего сразу же уехал из города. Предположительно – в Москву. Там Федоров получил известие, что против него возбуждено уголовное дело, а позднее узнал и о том, что по случаю первой годовщины Октябрьской революции его полностью амнистировали. Однако вновь появиться в Вологде Александр Дмитриевич рискнул только в 1920-м. За организацию подпольной типографии и призывы к свержению Советской власти он был арестован сотрудниками ВЧК. Отбывая наказание, в декабре 1927 года обратился в Вологодский губком ВКП (б) с открытым письмом, в котором заявил об отказе от дальнейшей политической борьбы и публично осудил анархизм. За это был досрочно освобожден. Но через девять лет вновь оказался за решеткой и бесследно сгинул в одном из сталинских лагерей...

В. Романов