Письма Л.В.Верещагиной (Андреевской) от 21.08/03.09.1903, 16/29.09.1903 и 28.03/10.04.1904 //Верещагин В. Избранные письма. – М., 1981№203. Л.В. Верещагиной (Андреевской)[Владивосток] 21 августа [3 сентября] 1903 Я все еще не уехал, но завтра уезжаю1, наконец, и с нехорошим чувством, так как еду в страну, очень враждебно к нам настроенную [...]. По газетам судя, в Японии часты собрания врагов России, требующих войны с нами, считая теперешний момент для открытия военных действий за наиболее удобный и подходящий. Теперь стоит во Владивостоке половина нашего флота,– остальное осталось в Порт-Артуре. Там никого из иностранцев не пускали смотреть наши корабли, и теперь, когда они стоят на владивостокском рейде, все бросились разведывать, что у нас за флот. Пришел француз, пришли3 итальянца и один англичанин2,– целый день идет пальба салютов и отдачи этих салютов. Во всем городе дрожат от этой пальбы окна. Сегодня меня звали на английский корабль, но я не поеду. По всем отзывам, у Японии и флот, и сухопутные войска очень хороши, так что она, в том нет сомнения, причинит нам много зла. Первое время они натворят чудес, потому что обозлены и поведут войну беспощадно, на это последнее наша добродушная нация не способна, и, конечно, будет стараться «не очень вредить». У них все готово для войны, тогда как у нас ничего готового, все надобно везти из Петербурга... Примечания1 Верещагин отправлялся в поездку в Японию. 2 Речь идет об иностранных кораблях.
№205. Л.В. Верещагиной (Андреевской)Никко. 16/29 сентября 1903 [...] Один этюд я чересчур переделал, заполнил подробностями и даже зачертил,– первый,– из-за излишнего усердия, вроде того, как ты переигрывала на фортепьяно. Должно быть, это совершенно то же самое, и как я не мог взять в толк, как это можно переиграть, так тебе, вероятно, трудно понять, как это я чересчур записываю, а вот так оно случилось теперь. Рад буду главным образом и тому, что ты похвалишь: «Молодец, Васька, не осрамил мою надежду!» Только скажи это не по заказу, а искренно [...]. Было проглянуло на 2 дня солнышко, но потом опять пропало, опять пошел дождь. Сердись, не сердись, а приходится, стиснувши зубы, терпеть, ждать! Так как везде и всюду здесь ходит, шляется и молится много народа, то я работаю главным образом утром, пока еще не открыли храмы для публики, и вечером, когда их закрыли. Теперь, впрочем, устроился так, что работаю и днем в одном отдаленном буддийском храме, где народа почти не бывает, так что работишка двигается понемногу. И любопытный же народ – толпа стоит везде, где запоздаешь. Что тебе еще сказать: тут столько выработанности во всем, как ни в одной стране, кроме Индии,– части, детали замечательно хороши, пожалуй, и общее хорошо, но не по-нашему, и меня оно не поражает. Зато природа здесь поразительна: криптомерии колоссальные, и из них аллеи в несколько десятков верст. Громадные камни, потоки, водопады, всюду зеленый мох, все пахнет столетней жизнью. Женщины здесь совсем как куколки. Большинство бедных девушек идет в публичные дома, чтобы помочь своим родителям, и это не считается предосудительным. Отец получает, скажем, 200 руб[лей], и дочь лет 17 идет в публичный дом отрабатывать эти деньги: хорошенькая отработает скоро, а нехорошенькая высидит и долго, лет, может быть, 6–7, а так как у нее еще что-нибудь останется, то по выходе из милого места она, пожалуй, сейчас же и замуж выйдет. Да и вообще эти «рабыни веселья» выходят замуж за рабочих, так как проституция не считается грехом,– помощь и уважение к родителям – святое дело. В Токио есть целая большая улица с домами с обеих сторон, нижние этажи которых сплошные клетки: за ними сотни, тысячи девушек, все хорошеньких, молоденьких, около 20 лет, старающихся заманить прохожих. Правительство поощряет это, так как получает с девчонок хороший доход. Мой спутник1 от Москвы, новозеландец, англичанин, был на этой улице и говорит, что нечто невероятное: нигде, говорит, ничего подобного, кажется, не видел. Никакой роли женщина в жизни и в истории Японки не играет, но мать она хорошая. С детьми обходится хорошо. Ссор нет, брани также, жизнь уравновешенна, [...] Примечания1 Доуни Стюард – английский писатель.
№214. Л.В. Верещагиной (Андреевской)Порт-Артур. 28 марта [10 апреля] 1904 [...] Сижу в своем вагоне: у меня отдельный вагон, который стоит на запасном пути; в нем, кроме проводника, еще денщик из стражи, даже варящий мне борщ; про чай и говорить нечего,– пью свой, уставши платить за всякий стакан. Теперь 9 часов по здешнему времени, т.е. около 2-х ночи по вашему, значит, вы еще не ели ветчины и кулича с пасхой, но скоро, злодеи, будете кушать. Впрочем, я только что от стола, богато убранного всякими снадобьями, к которым я не притронулся, лишь съел немного пасхи... Встретил в Порт-Артуре адмирала Макарова1. «Что же вы не заходите?» – «Зайду». – «Где вы сегодня завтракаете?» – «Нигде особенно». – «Так приходите сегодня (ко мне), потом поедем топить судно на рейде,– загораживать японцам ход». После завтрака отправились на паровом катере. Гигант-пароход, смотревший пятиэтажным домом, только что купленный для затопления, стоял уже накренившись на тот бок, на который он должен был лечь; было жалко смотреть на молодца, обреченного на смерть, еще не знавшего о своей участи, – знаешь, как это бывает с больным, доверчиво смотрящим тебе в глаза, стараясь высмотреть в них, скоро ли будет ему облегчение. Вспомнилась мне наша девочка, наш несравненный Лидушок2, до последней минуты не подозревавший о своей близкой участи. Когда пробили все переборки, все снесли, в последнюю минуту матросы заторопились, засуетились и сбросили... чайник, который, впрочем, ловко подхватили внизу на барже... «Скорее, скорей! Все долой! – кричал, горячась, Макаров. – Сейчас переменится ветер и судно поставит прямо» (а прямо судно было бы ниже, чем боком, потому что оно очень широко). «Можно взрывать!» Одна за другой две мины в носу и в корме взвили громадные столбы воды и грязи, и судно, вздрогнувши, сначала, действительно, выпрямилось, а потом стало валиться. Корма скоро заполнилась водой и села на дно, но нос сильно поднялся кверху, показывая страшную язву, нанесенную ему миной. Адмирал очень горячился: «Значит, переборки не перерубили!» – и ходит по-скобелевски, как тигр в клетке, на заваленной всякой дрянью барже, делает три шага вперед и три назад, и так снует, что твой тигр или белый медведь... Наконец, все залилось водой, и судно легло под воду, как раз на намеченном месте, так, что остался над водой только небольшой знак от одного бока – точно длинная рыба... Теперь уже отчасти за одним из их брандеров, отчасти за затопленным нами судном миноносцы наши могут, не боясь неприятельских мин, выжидать. [...] Еще затопят «Шилку». Потом я поехал на сторожевую лодку «Гиляк», которая одна выдавалась впереди всех судов; но за адмиралом я немного опоздал. Он говорил мне, что отстоит заутреню, которую, в ожидании японцев, служили в 10 час[ов] по нашему времени, т.е. в 3 ч[аса] дня по вашему,– а потом, немного закусивши, выедет. Оказалось, когда я отстоял заутреню, адмирал уже уехал на канонерку, и мне было хотели подать дежурный катер, когда в[еликий] к[нязь]3 сказал, что торопиться некуда, а предложил поехать вместе, хотя, как говорю, ничего не ел. На «Гиляке» все было спокойно, темно, только прожектор далеко освещал море. Мне предоставили диван, на котором я весьма тяжело и тревожно заснул, представилось, что я у Льва Толстого, комнаты, которые совсем похожи на наши, и их почему-то нужно разорить; я глухо заплакал, но, кажется, никто этого не слышал. Скоро адъютант великого князя разбудил меня... Вышел и адмирал, выспавшийся, веселый; все что-то рассказывал. «Что вы не отвечаете,– спрашивает меня в темноте,– дремлется?» – «Нет, слушаю». Хотел идти домой, в вагон, но Макаров не пустил. «Вас будут везде останавливать с пропуском,– пароль был «тесак»,– лучше доспите у нас на броненосце». Мы перешли на «Петропавловск», где оказалась около кают-компании кровать. Макаров дал свои пледы, и я недурно заснул, а потом утром, в 8 час[ов], ушел к себе в вагон, где теперь сижу и пишу тебе... Так мое ожидание бомбардировки и боя не выгорело, авось будет еще впереди.
Примечания1 Макаров Степан Осипович (1848–1904) – выдающийся русский флотоводец, ученый, вице-адмирал. Командовал Тихоокеанским флотом в 1904 г. Знакомый Верещагина по русско-турецкой и русско-японской войнам. 2 Лидия – дочь Верещагина, умершая в 1896 г. 3 Вероятно, вел. князь Кирилл Владимирович Романов (1876-1938).
назад |