назад

 
Лукина Н. Порозово и Заломаиха – вологодские усадьбы М.А. и М.М.Зубовых
// Материалы по истории вологодского дворянства: Сб. науч. трудов. – Вологда, 2001

Зубовы – старинный дворянский род, прослеживающий свою родословную с XIII века. В нем было много замечательных людей, верой и правдой служивших Отечеству. В XVII веке сын Дмитрия Меньшого Григорий, воспитывавшийся при царском дворе и позднее ставший храбрым воином, стольником и стрелецким головой в Киеве, получил за службу вологодские земли и деревню Шоломово, что на Лумбе. Так возникло первое наследственное имение вологодских, «шоломовских», дворян Зубовых, представляющих параллельную ветвь с «погореловскими» Зубовыми этого же рода.

В Шоломове, в усадьбе деда Александра Федоровича (1756-1830) и отца Алексея Александровича (1781-1859) Зубовых, бывших морских офицеров, позднее служивших по судебной части, прошло детство Михаила Алексеевича, родившегося в 1810 году.

Облик Михаила Алексеевича запечатлел талантливый вологодский художник Платон Тюрин, так что овальный портрет М.А. Зубова сегодня можно видеть в вологодском музее «Мир забытых вещей», в паре с портретом жены – Лариссы Алексеевны (урожд. Румянцевой). П.С. Тюрин был не только земляком и ровесником Михаила Алексеевича, он был с ним хорошо знаком, так как учился вместе с ним в Военном корпусе инженеров путей сообщения в Петербурге. Портрет М.А. Зубова был написан им в 1880 году в лучших традициях академической школы, требовавшей максимально объективного сходства и глубокого осмысления внутреннего мира человека. По этому портрету мы воспринимаем уже пожилого Михаила Алексеевича как интеллигентного человека, достойно прожившего свою жизнь.

Действительно, жизнь М.А. Зубова прошла в учении, службе и заботах о жене и детях. В молодости он был приписан к лейб-гвардии Преображенскому полку и в четырнадцать лет получил чин офицера. Затем, после окончания Петербургского военного корпуса, стал инженером-строителем и был направлен служить на создаваемые системы каналов, шлюзов и других сооружений, устраиваемых для судоходства из Петербурга и Ладоги в Волгу: Тихвинскую, по рекам Тихвинке и Мологе, и Мариинскую, по реке Свирь, через Онежское и Белое озера в приток Волги Шексну.

Примерно в двадцатилетнем возрасте Михаил Алексеевич женился на дочери потомственного дворянина Николая Алексеевича Румянцева Лариссе Алексеевне. 25 мая 1831 года у них родился первенец – сын Алексей, 7 июня 1833 года – дочь Ольга, а 10 октября 1834 года – сын Николай. Для большой семьи за 4000 рублей купили в Вологде свой дом, но в 1836 году его пришлось продать, так как М. А. Зубова перевели на службу в город Тихвин. Здесь родились еще два сына: 6 мая 1937 года Михаил и 15 мая 1839 года – Юлий.

В 1840 году Михаил Алексеевич был назначен на строительство Вытегорского канала, где исполнял должность помощника управляющего строительством Мариинской системы, и семье пришлось перебраться в Вытегру. Здесь 8 ноября 1840 года родился младший сын Эраст. За безупречную службу М.А. Зубов в 1838 году был награжден орденом святого Станислава, в 1839 году получил чин майора, а в 1843 году – чин подполковника.

Примерно в это время Михаил Алексеевич, семья которого разрослась до восьми человек, стал подыскивать место для своего имения, где-нибудь недалеко от Шоломова. Такое место, «Жолирив» (Joli rive – красивое место), нашлось на высоком правом берегу реки Масляной, при ее впадении в Вологду, в тринадцати километрах к северу от родного гнезда. Это порядка тридцати километров по проселочной дороге, шедшей раньше к северо-востоку от города Вологды на деревню Лживка. В 1841 году М.А. Зубов, заложив деревню Сямжину, приобрел землю и приступил к строительству усадьбы, назвав ее Порозово, видимо, в память об одной из вотчин деда Александра Федоровича.

Проект строительства, вероятно, был сделан самим Михаилом Алексеевичем, по своему вкусу и потребностям.

Усадьба получилась чрезвычайно интересной архитектуры.

Главный дом был двухэтажным, с двумя круглыми выступами с колоннами на углах фасада, обращенного на север, в сторону слияния рек Масляной и Вологды. Выступы – это «кругленькие гостиные» с пятью окнами, двери которых выходили в зал, расположенный в центре дома. К залу примыкали столовая, чайная, буфетная, а также кабинет и другие комнаты. Здесь были высокие потолки и много света, льющегося из множества высоких узких окон со ставнями. С каждой из четырех сторон главного дома их было по пять штук, а в зале вместо одного окна – стеклянная дверь. Второй этаж был несколько ниже первого, но окна там были тоже очень высокими.

От главного дома в обе стороны отходили две симметричные одноэтажные крытые застекленные галереи, с тремя окнами на стенах, обращенных на север, и с четырьмя окнами на полукруглых южных стенах, украшенных снаружи шестью колоннами каждая. Выходы из галерей на два крылечка, смотрящие на юг, располагались по центру между колоннами. В западной галерее была прихожая, девичья и кладовая, в восточной – тоже прихожая, людская и кладовая. В галереях были устроены и туалетные комнаты.

Галереи соединяли главный дом с двумя одинаковыми одноэтажными флигелями, с пятью большими окнами с северной и южной сторон. В западном флигеле располагались спальни детей, гувернеров и гувернанток, а также классные комнаты; в восточном флигеле находились кухня, поварская и баня. Из флигелей на запад и восток были отдельные выходы с крылечками.

Об убранстве усадебного дома вспоминает Мария Юльевна Зубова, бывавшая в Порозове в детстве: «Порозовский дом совсем особенный... Там есть боскетная, где на всех стенах нарисованы деревья, поле, луг, а над дверями нависли картонные ветви деревьев. В зале на потолке нарисованы летящие женщины в светлых рубашках и плащах. Оказывается это изображало Апполона и его муз. Всюду в доме висят потемневшие портреты, а в кругленьких гостиных... портреты детей Скульских, наших давно умерших родственников, прежних владельцев Морозова. В столовой над диваном висит огромная темная картина. Краски так потемнели, что трудно разобрать, что там нарисовано... В детской <...> на обоях нарисованы китайцы».

Из зала, через стеклянную дверь, можно было выйти на открытую веранду и по лестнице спуститься в небольшой сад с цветниками, разбитыми над крутым обрывом у слияния рек. Для закрепления склона вдоль обрыва были высажены липы. Многие из этих старинных деревьев сохранились до наших дней.

Из галерей выходили на хозяйственный двор.

За ним шли аллеи парка из лип и берез. Наверное, недалеко были высажены фруктовый и ягодный сад и разбит огород.

Вдоль правого крутого берега реки Масляной березовая аллея вела к броду, она неплохо сохранилась.

Выше брода находилась плотина и мельница, так что в Порозово всегда доносился шум падающей воды.

В 1845 году Михаил Алексеевич приобрел еще землю с деревней Заломаиха на левом берегу реки Масляной, в одном километре от Порозова, и почти одновременно купил у своего родственника П.А. Межакова за 8850 рублей сельцо Окулово, бывшее имение Софьи Александровны Засекиной (урожд. Межаковой). Позднее М.А. Зубов приобрел еще деревни Середку, Томаш и Горку.

По сведениям, собранным А.В. Мухиным, в 1850 году в Порозове постоянно проживали десять мужчин и десять женщин. Все они были прихожанами ныне существующей Николо-Ламанской церкви, расположенной в долине реки Вологды, ниже по течению от усадьбы. Церковь была основана монахами Спасо-Прилуцкого монастыря еще в XV веке. В 1772 году там был возведен каменный зимний храм, а в 1787 году – летний Деревянный.

Михаил Алексеевич в это время стал членом Вологодской губернской дорожной комиссии и попечительского совета о тюрьмах, а позднее (в 1871 году) – действительным членом Вологодского комитета православного миссионерского общества и Вологодского общества спасения на водах.

В Вологде, как и в Порозово, Михаил Алексеевич построил свой дом сообразно своему вкусу и, видимо, тоже по собственному проекту. В 1852 году, продав деревню Цаплино, он соорудил на Большой Архангельской улице, ныне улица Чернышевского, дом интересной архитектуры (теперь уже уничтоженный №10), а в 1858 году еще и флигель к нему. Одна половина большого дома была двусветной, с высотой потолков порядка 4,5 метров, где располагались зал (площадью около 100 квадратных метров), и обширная столовая; другая половина дома была двухэтажной. Фотографию интерьера зала этого дома можно увидеть в вологодском музее «Мир забытых вещей».

Именно этот зал, также как и зал в имении Порозово, превратились у М.А. Зубова в музыкальные салоны. Дело в том, что, выйдя в 1853 году в отставку в чине полковника со знаком 20-летней безупречной службы, он организовал хоровое общество, которым сам и руководил, а позднее начал сочинять музыку. Сохранилась подлинная рукопись его романса, написанного на слова сына Юлия Михайловича, «С тех пор как я тебя узнала». Только с 1855 по 1856 год в музыкальных занятиях был небольшой перерыв, когда Михаил Алексеевич ушел служить начальником дружины в ополчение.

Михаил Алексеевич сделал все, чтобы дать детям прекрасное воспитание и образование. Николай и Эраст, как и отец, окончили Петербургский военный корпус инженеров путей сообщения: Николай строил железные дороги на Кавказе и Батумский порт, Эраст – железнодорожные мосты через реку Дон у Ростова и на Николаевской железной дороге. Юлий окончил естественный факультет Петербургского университета, был почетным и мировым судьей в Кадниковском уезде, там же служил земским начальником и стал предводителем дворянства; кроме того, занимался сочинительством научных трактатов, пьес, стихов и создал свой зимний театр, в котором иногда сам и играл. Даже Алексей, бывший инвалидом с детства и плохо владевший ногами, служил и стал коллежским секретарем. А Михаила, у которого обнаружился прекрасный голос, отец отправил учиться петь в Италию, где потом Михаил Михайлович шесть лет выступал на сцене театра La Scala, затем, до 1875 года, на многих оперных сценах России, а позже стал известным композитором.

В семье Зубовых также воспитывались и получили образование племянница Лариссы Алексеевны Елизавета Владимировна Скрипицына, незаконно рожденная дочь старшего сына Алексея Юлинька и любимец Михаила Алексеевича мальчик Ваня, сын порозовского старосты.

Михаил Алексеевич Зубов вполне обеспечил своих детей. В 1856 году, когда дочь Ольга Михайловна вышла замуж, ей отдали наследственную деревню матери Белозерово и пустоши Афанасово и Иваньково с Мосейкой, а также 6000 рублей. В 1865 году М.А. Зубов купил Мураниху на реке Мызе и выстроил там небольшой усадебный дом для старшего сына Алексея, которому отдал еще и деревню Сямжину. В 1872 году на имя Николая было приобретена деревня Потулиха, а затем еще и Горка.

В 1869 году напротив Порозова, на высоком левом берегу реки Масляной, Михаил Алексеевич, вместе с сыном Михаилом Михайловичем, построил для него в Заломаихе небольшой одноэтажный усадебный дом.

Фасад дома украшали восемь узких высоких сдвоенных окон – два по бокам и три в центре, между которыми находилась стеклянная дверь. Видимо, по центру располагалась гостиная, а по бокам от нее – другие комнаты (угловая диванная, например; кабинет). Четырехскатная тесовая крыша перекрывала, скорее всего, квадратный в плане дом, в другой, западной, половине которого находились, вероятно, спальни и подсобные помещения. На коньке крыши дома, на коньке, был возведен интересный бельведер. Он имел в плане квадратную форму, по два окошечка с каждой стороны и был перекрыт трапецевидной тесовой крышей. Со всех сторон бельведер был окружен крытым балконом, огороженным балюстрадой из балясин с перилами. С этого балкона должен был открываться прекрасный вид на Порозово и красивые окрестности Заломаихи.

Из гостиной стеклянная дверь вела на открытую веранду, с которой по лестнице можно было спуститься в небольшой декоративный сад, украшенный цветниками. Широкая центральная дорожка вела вниз к земляной, выложенной дерном лестнице, спускающийся на еще более низкий уровень сада, разбитый на пологом склоне коренного берега реки Масляной. У подножья склона начинался широкий заливной луг. Сад и парк располагались с западной и южной стороны дома. Недалеко были служебные постройки, за которыми начиналась деревня Заломаиха.

Михаил Михайлович, оставив сцену, окончательно поселился в своем имении в 1875 году. Увлечениями новоиспеченного помещика стали садоводство и огородничество, в которых он достиг удивительных для северных широт результатов. М.М. Зубов, привыкший к ландшафтам Италии и юга России, так как выступал на сценах Одесской, Киевской и Харьковской опер, выписывал для Заломаихи экзотические растения и деревья. Так, одних только американских орехов у него было целых три. Затем он выстроил теплицы и оранжереи, где плодоносили клубника и ананасная земляника, зрели артишоки, томаты, дыни и арбузы и даже выращивались абрикосы, персики и виноград. «Приглашаю тебя на персики и абрикосы в Заломаиху летом, так <как> уже теперь деревья полны фрукт<ов>, и виноградные листья так и зеленеют», – писал Михаил Михайлович в одном из писем к своей любимой племяннице Нине Юльевне Зубовой.

Старость Михаила Алексеевича была благополучной: рядом был сын Михаил, проявляли заботу дочь Ольга и сын Юлий, а также их дети. Порозово и Заломаиха были любимым местом пребывания летом всей большой семьи, а также других родственников и знакомых. Здесь купались и ловили рыбу, катались на лодках и на тройках, ездили верхом и ходили в лес по грибы и ягоды, гуляли и рисовали, играли и развлекались, кружась на «круглых качелях» – «гигантских шагах».

Михаил Алексеевич часто собирал внуков и детей старосты, садился за рояль и разучивал с ними старинные песенки. Марии Юльевне запомнилась одна из них:

  С тобою быть как счастлив я,
Поешь ты лучше соловья,
А ключ, под камнем что течет,
К уединению зовет...

Вечерами читали стихи и прозу, беседовали и более всего музицировали и танцевали. «Михаил Алексеевич очень любил смотреть как веселится молодежь, и поэтому почти каждое воскресение в Порозове устраивались танцевальные вечера. Еще накануне вечером горничная Пашета и лакей Федор натирали пол в зале, чистили бра, висящие по стенам, протирали зеркала… Гости съезжались обыкновенно с утра, иные приезжали к обеду. В столовой накрывали длиннейший стол. Для детей накрывали особый стол. После обеда старички садились за карты, а молодежь гуляла в парке и каталась в лодках. Но вот в зале раздавались торжественные звуки полонеза. Дедушка (Михаил Алексеевич – Н.Л.) бросал карты и появлялся в дверях гостиной. Он был, как всегда, в мягких сапогах и для торжественного случая вместо венгерки на нем был синий сюртук. Он плавно скользил по залу в такт музыки и приглашал всегда которую-нибудь из трех сестер Зубовых, соседок и дальних родственниц, уже пожилых девушек* [*Елизавету, Веру или Наталью Николаевну, сестер из «погореловской» ветви Зубовых, живших в имении Жегалиха, на реке Масляной в трех верстах от Порозова]. Он становился в первую пару, за ним шли взрослые, за ними молодежь, а сзади всех – дети. Дедушка важно, торжественно обходил несколько раз кругом зала, ведя, как королеву, свою даму, которая приседала и подымалась на носки по всем правилам танцевального искусства. Следующие пары шли уже менее торжественно, а дети просто скакали козлами. Тетя Оля (Ольга Михайловна – Н.Л.) сидела за роялем... Кончив полонез, дедушка расшаркивался перед своей дамой и возвращался в гостиную, к картам. Тогда раздавались веселые звуки польки или кадрили, и молодежь танцевала, не стесняясь никем и ничем. Тетю Олю сменяла мама (жена Юлия Михайловича Софья Петровна, урожденная княжна Ухтомская – Н.Л.), маму тетя Оля. Старушки, сидевшие в глубине зала, перед столом, уставленным всевозможными сластями, торопились поджимать под себя ноги, когда на них налетала какая-нибудь уж слишком расскакавшаяся пара. Когда в конце вечера раздавались звуки мазурки, дедушка второй раз появлялся в зале и, окинув всех взором, приглашал себе даму, опять одну из пожилых соседок. Танцевал он по-старинному, но очень искусно».

13 апреля 1877 года скончалась Ларисса Алексеевна. На ее могиле в Спасо-Прилуцком монастыре «Неутешный муж Михаилъ Зубовъ» приказал выбить следующую эпитафию:

  То памятник, гранит от глыбы отреченный!
Ты памятник в сердцах воздвигла незабвенный,
За зло всегда добром платила,
Не знала суеты мирской:
Одной рукой благотворила,
Другой – трудилась над семьей.

Михаил Алексеевич скончался 18 октября 1886 года от паралича сердца. Похоронили его тоже в Спасо-Прилуцком монастыре, рядом с могилой жены Лариссы Алексеевны. Во время похоронной процессии внук Петя нес образ, Ваня – бархатную подушечку с орденами. На крышке гроба была прикреплена шпага и военная фуражка, которые после похорон увезли домой.

Порозово по наследству перешло к Николаю Михайловичу, который в это время жил в Батуми, и в имении стали то постоянно, то временно жить его дети, а также по-прежнему приезжать в него отдыхать все родные.

В 1894 году вместе с молодой женой Варварой Стратоновной в Порозово переехал старший сын Николая Михайловича – Нил Николаевич, который вскоре получил должность земского начальника Вологодского уезда. Николай Михайлович перевел Порозово на его имя. В молодой семье родились дети; первенца тоже назвали Нилом.

Главным же делом жизни Михаила Михайловича в Заломаихе, и в доставшемся ему по наследству вологодском доме отца, по-прежнему оставалась музыка. М.М. Зубов давал уроки пения по своей методе; создал певческий кружок, в котором было 304 (!) члена; ставил домашние музыкальные спектакли; играл на виолончели с родными и знакомыми трио и квартеты, для чего выписывал ноты из Петербурга, Лейпцига и Парижа; выступал в концертах Вологодского дворянского собрания, на которые жена губернатора доверяла ему виолончель работы Страдивари своего покойного отца. В трио и квартетах принимали участие родные и знакомые: Александр Семенович Брянчанинов – первая скрипка, служащий в акцизе А.Е. Вознесенский – вторая скрипка, член суда Александр Антонович Бантле – альт и Михаил Михайлович – виолончель. Аккомпанировали на рояле Фаина Александровна Межакова, жена Кадниковского предводителя дворянства, а также Софья Петровна Зубова. Играли даже в четыре виолончели: Рязанов, товарищ председателя окружного суда; Поморский, директор реального училища; Никитин и М.М. Зубов. Пятнадцать объемных томов нот трио и квартетов, принадлежавших М.М. Зубову, хранятся теперь в Государственном музее-заповеднике «Михайловское».

В это время, в одном из писем к своей племяннице-скрипачке Нине Юльевне Зубовой, он писал: «...и твоя жизнь, и моя посвящены обе музыкальному делу. Да здравствует музыка!». Михаил Михайлович начал сочинять! Сначала иллюстрировал драму брата Юлия «Царство Света», затем обратился к романсам, написал ряд фортепьянных произведений, в том числе сонату в четырех частях, и, наконец, приступил к созданию опер.

В 1892 году, купив в рассрочку кабинетный рояль «Вирта» и уединившись в Заломаихе, Михаил Михайлович начал писать оперу «Цыганы», просиживая за инструментом с 7 утра до 10 часов вечера. Либретто, по поэме А.С. Пушкина, создал племянник Петр Юльевич Зубов. И менее, чем за год работа была закончена. «Я думал, что не буду в состоянии сделать того, что сделал, когда я принимался за этот труд», – написал М.М. Зубов. И, вдохновленный успехом, сразу же приступил ко второй опере, по либретто того же племянника на слова А.С. Пушкина, – комической «Граф Нулин».

В 1894 году в Петербурге уже репетировали «Цыган», которые были переведены также и на итальянский язык, а позднее и «Графа Нулина». Только чистые случайности помешали постановке опер на сцене. Но композитор не отчаялся.

В 1897 году он закончил третью оперу по поэме А.С. Пушкина – «Бахчисарайский фонтан» и в 1899 году писал: («"Бахчисарайский фонтан" выправлен окончательно, насколько я сумел; это меня так занимало в Заломаихе, что я не видел как прошли два месяца». Оркестровать оперу взялся другой племянник – Георгий Николаевич.

Хлопоты в Петербурге с постановкой опер на сцене потребовали от Михаила Михайловича столь больших расходов, что в 1899 году Заломаиху пришлось сдать в аренду на шесть лет управляющему Михаилу Лукьянову.

Совсем упавшего духом М.М. Зубова подбодрил племянник Петр Юльевич, предложивший дяде еще одно либретто по повести А.С. Пушкина «Барышня-крестьянка». Эта комическая опера была написана Михаилом Михайловичем, видимо, за полгода; однако жизнь неутомимого композитора внезапно оборвалась – 22 сентября 1901 года он скоропостижно скончался от разрыва сердца и был похоронен, как и родители, в Спасо-Прилуцком монастыре.

Заломаиха по наследству перешла к брату Юлию Михайловичу, а в 1906 году, когда закончилась аренда имения, там поселился с женой Марией Ивановной и пятью детьми Петр Юльевич Зубов, получивший должность земского начальника третьего участка Вологодского уезда, ставший в 1914 году уездным предводителем дворянства. Во время Первой мировой войны П.Ю. Зубов занял должность председателя правления Вологодского объединенного комитета по снабжению армии, и в 1915 году Заломаиху пришлось продать, чтобы купить дом в Вологде. К сожалению, фамилия новых владельцев зубовской усадьбы неизвестна.

* * *

В годы революции имения Порозово и Заломаиха были отобраны у хозяев. В усадебном доме Порозова устроили школу, а галереи и флигели постепенно разобрали и растащили. Школа в доме Зубовых просуществовала до 1950-х годов, затем на ее месте построили новую кирпичную, в которую ходили учиться дети соседних деревень. Но с укрупнением колхозов эта школа стала не нужна, ее тоже разобрали, а в центральной усадьбе колхоза построили другую. В Заломаихе уже никто не помнит когда был разрушен усадебный дом, наверное, в 1917-1918 годах. Но «барыня» (из тех, кто купил имение) жила в людской еще до 1930-1932 года, до новой волны преследования бывших дворян и раскулачивания зажиточных крестьян. В одну из ночей она просто сбежала из родного дома. В опустевшем здании сделали деревенский клуб, просуществовавший еще 60 лет. Сейчас это еще крепкое здание стоит заколоченным. А от парка сохранились фрагменты липовых аллей и остатки березовой рощи. В деревне Заломаиха много старых домов, возможно, конца прошлого века.

Недавно один предприимчивый вологжанин, Вячеслав Никифорович Семенов, выстроил на старом фундаменте порозовского дома двухэтажную дачу. Неплохо сохранившийся окрестный ландшафт Порозова, как и в Заломаихе, еще напоминает о прошлых имениях вологодских дворян Зубовых.

 

 назад