В.Кудрявцев. Светлый образ ангела

Это было весной в Песках, даже не помню, в каком году. Но на фотографии, которая у меня в архиве, мы все молоды. Ни у меня, ни у Сергея Павловича даже седины ещё не было. На фотографии, кроме нас с Палычем, Нелли Николаевна, Татьяны Васильевны Крюковой, Ирины Семёновой, Ирины Мелюшиной, и гости из какой-то страны. Сейчас даже и не важно, из какой именно.

Не знаю, чем, но эта фотография почему-то всегда притягивала моё внимание. И вот я снова извлёк её из архива. После ухода человека, близкого тебе по судьбе и по духу, она уже и видится по-другому, и, кажется, будто раскрывает тебе какой-то сокровенный смысл, таившийся в ней до поры до времени. Можно вспоминать разные встречи, но все они, выстроясь в один ряд, будут лишь повторять одна другую, ничего не добавляя к образу. Но есть такие мгновения жизни, которые вбирают в себя всё – и ощущение самого человека во всём его душевном пространстве, и дух времени, пронизывающий его, и тепло его дружеского окружения, в котором он чувствовал себя легко и свободно. Это, на мой взгляд, редкие, но счастливые минуты жизни бывают у каждого человека. Они остаются в памяти помимо нашей воли, по каким-то неведомым её законам.

Вот и эта фотография меня завораживает и не отпускает.

Нелли Николаевна была робкой, скромной и стеснительной женщиной. Всякий раз, когда в библиотеку приезжали гости, да если ещё коллеги из-за границы, то она всегда просила меня помочь принять их и обязательно поучаствовать с ними в разговоре. Ей так было спокойнее и надёжнее, хотя роль мою в подобных встречах она явно преувеличивала. Но я никогда ей не отказывал.

Вот и на этот раз мы вместе с ней, с работниками нашей библиотеки и зарубежными гостями приехали в Пески.

Была весна, видимо, поздняя, как и нынче, только-только зелень окропила кроны деревьев и кустов, и Кубенское озеро недавно освободилось ото льда. Было солнечно, ветрено и прохладно.

И вот этот чистый весенний свет, затопивший землю, этот свежий ветер, ободряющий нас после зимы, эта сочная и щедрая синь воды и неба, «сосущая» глаза, и эта клейкая зелень проклюнувшихся листочков – всё переполняло нас неизречённой радостью пребывания на земле. А ещё и гордостью за свой край, поскольку рядом с нами были люди из благополучной Европы.

Мы тогда были действительно молоды, целеустремлённы, душевно друг другу близки и преданы. Мы радовались жизни, которой, казалось, не будет конца, и чувствовали себя в ней счастливыми людьми. В душе каждого из нас было предощущение какого-то дивного праздника, вечного обновления в себе и в природе и нескончаемого торжества света. Это было воистину возвышенное единение с миром и друг с другом.

Через гостей-иностранцев мы ещё острей чувствовали красоту нашей земли, такой неухоженной и после зимы неприбранной, но такой милой и в естестве своём обворожительной. Земли, погружённой в очередную российскую смуту. Мы слышали душевное с ней созвучие, слышали музыку северной весны – в шуме ветра, в плеске воды, в крике чаек и в наших разгорячённых сердцах.

А Нелли Николаевна со свойственной ей открытостью отдавалась этим чувствам без остатка. Она всему радовалась по-детски самозабвенно. И правда, было в ней столько умилительной красоты, неподражаемой отзывчивости и нежности, столько наивного удивления, столько вдохновенного участия в таинстве сотворения этого солнечного и просторного утра, что, глядя на неё, невольно и сам ты настраивал душу на свет и добро.

В эти минуты она была, наверно, сама собой и потому чувствовала себя умиротворённо. Рядом с ней стоял любимый муж, верный оруженосец и защитник, щедрый на слово и на дружескую шутку мужчина, дорогие сердцу люди – Ира Семёнова, Ира Мелюшина – верные и надёжные подруги, которые понимали её с полуслова. Она как-то естественно погружалась в родной и понятный ей мир заповедного Севера и увлекала за собой деликатно-робких, искусственно-упрощенных, но уже по-русски восторженных гостей, постигавших каждое движение красивой женской души.

Она и сама на солнце горела, как огненный факел, в ней и самой кипела неутолённая жажда жизни и вдохновенного труда. Она, так похожая на бодрое весеннее утро, свежая, полная неземной энергии, светлая и чистая, как озёрный простор, готова была поделиться всем, чем богата, лишь бы всем рядом с ней было так же радостно и хорошо, как и ей.

Может, потому и завораживает меня эта фотография, что на ней я не только зримо увидел, но и глубоко почувствовал образ русской женщины, образ, который потом сопровождал меня по жизни во все дни нашего с ней общения и совместной работы.

Вот и сейчас смотрю на фотографию, и в памяти одно за другим воскресают счастливые мгновения той далёкой, но незабываемой весны конца прошлого столетия. Верится, что и она, Нелли Николаевна, тоже вспоминает их там и тоже заново переживает, благодарная земной судьбе за каждую минуту, счастливо прожитую среди родных и друзей.

Вечная ей память!