Наместники
Род наместников также называют родом Хурина, ибо все они - потомки Хурина из Эмин-Арнен, наместника короля Минардила, человека нуменорских кровей. С дней Хурина короли выбирали себе наместников из членов его рода; а с дней Пелендура титул наместника стал передаваться по наследству, как и королевский, от отца к сыну или к ближайшему родственнику по мужской линии.
Каждый новый наместник давал клятву "держать престол и править от имени короля, пока тот не вернется". Но вскоре к этим словам перестали прислушиваться, ибо наместники со временем стали вести себя как истинные короли. Впрочем, многие в Гондоре верили, что рано или поздно король возвратится; кое-кто припоминал северных дунаданов, по слухам, скитавшихся в неведомых краях. Но Правящие Наместники гнали подобные мысли прочь, как сущую нелепицу.
Тем не менее никто из наместников никогда не садился на древний трон; они также не носили венца и не брали в руки скипетр. Единственным знаком их власти был белый жезл, и знамя у них было белое, без каких-либо эмблем; на королевском же штандарте, черного цвета, выткано было цветущее белое древо под семью звездами.
После Мардила Воронвэ, которого считают первым в роду, насчитывается двадцать четыре наместника; последним - и двадцать шестым по общему счету - был Дэнетор Второй. Поначалу наместники занимались повседневными делами, ибо стоял Зыбкий Мир, Саурон отступил перед Светлым Советом, а кольценосцы не покидали Моргульской долины. Но в дни Дэнетора Первого вновь вспыхнула война, вспыхнула и уже не затихала; а рубежи Гондора постоянно подвергались нападениям.
В последние годы правления Дэнетора Первого в Мордоре появились уруки, огромные и необычайно сильные орки, и в 2457 году эти твари хлынули в Итильские земли и захватили Осгилиат. Боромир, сын Дэнетора (в его честь был впоследствии назван тот Боромир, который вошел в число Хранителей), перебил их и освободил Итильские земли; однако уруки разрушили Осгилиат - до основания - и развалили каменный мост, и с тех пор в Осгилиате уже никто не селился. Боромир был великим полководцем, перед ним, доблестным воином и благородным человеком, трепетал даже Черный Владыка. Но в том сражении он получил рану, которая укоротила его дни: рана доставляла непереносимую муку, и он лишь на двенадцать лет пережил своего отца.
Ему наследовал Кирион, правивший долго и осторожно, оберегавший рубежи Гондора и не помышлявший о том, чтобы самому ударить по врагу. А враг - точнее, враги, побуждаемые тайной силой, - не дремал. На побережьях свирепствовали пираты, главная же угроза надвигалась с севера. На просторах Рованиона, между Лихолесьем и рекой Бегущей, объявилось жестокое племя, выполнявшее все приказы из Дул-Гулдура. Это племя балклотов часто вторгалось в лес, и со временем долина Андуина к югу от Ирисной Низины почти опустела. К балклотам непрестанно присоединялись их сородичи и иные племена с востока, а население Каленардона, заслонявшего Гондор с севера, неумолимо сокращалось. И Кириону приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не пропустить балклотов за Андуин.
Предчувствуя бурю, Кирион послал на север за помощью, но было уже поздно: в 2510 году балклоты, собравшие на восточном берегу Андуина огромную флотилию лодок и плотов, переправились через реку и буквально смели немногочисленную стражу. Войско, шедшее на выручку с юга, отрезали и загнали к Кристаломке, а там на воинов напали горные орки и погнали их к Андуину. Но в конце концов, когда надежда иссякла, с севера подоспела подмога, и в Гондоре впервые услышали, как трубят в рога ристанийцы. Конники Эйорла Юного сломили сопротивление балклотов и перебили их на полях Каленардона. Кирион в награду даровал эту местность Эйорлу, а тот принес наместнику клятву в дружбе: "и в час нужды, по зову правителей, мы поспешим на помощь".
В дни правления Берена, девятнадцатого наместника, на Гондор обрушилось еще большее бедствие.
Из Умбара и Харада, давно замышлявших недоброе, приплыли три огромных флота, и враги высадились во многих местах на побережье, вплоть до устья Айсена на севере. А на ристанийцев напали с запада и с востока и захватили их земли, а самих конников загнали в распадки у подножия Белых гор. В 2758 году наступила Долгая Зима, и на севере и на востоке ударили морозы, и снег валил почти пять месяцев. В войне погибли Хельм из Ристании и оба его сына, и многих других оплакали в тот год в Эриадоре и в Ристании. Но в Гондоре, к югу от гор, дела обстояли немного лучше, и с приходом весны Берегонд, сын Берена, победил захватчиков и немедля двинулся на помощь ристанийцам. Это был великий полководец, величайший после Боромира, и когда он наследовал своему отцу (2763), Гондор стал медленно, но верно обретать былое могущество. Но Ристания залечивала раны, нанесенные войной, не так быстро и не столь успешно. Вот почему Берен радушно принял Сарумана и вручил ему ключи от Ортханка, и с 2759 года Саруман обосновался в Айсенгарде.
В дни правления Берегонда в Мглистых горах бушевала война орков и гномов (2793-2799), лишь глухие отзвуки которой доходили на юг, - до тех пор, пока орки, бежавшие из Нандухириона, не попытались пересечь Ристанию и засесть в Белых горах. Их попытку пресекли, но мелкие шайки все же просочились, и долгие годы ушли на то, чтобы истребить приспешников Тьмы, укрепившихся в горных распадках.
Когда опочил Белектор Второй, двадцать первый наместник, в Минас-Тирит увяло Белое Древо; но его оставили стоять "до возвращения Государя", ибо саженцев и побегов отыскать не удалось.
В дни Турина Второго враги Гондора вновь зашевелились, ибо Саурон к тому времени снова обрел былую мощь, и близился день, когда он должен был открыто объявить о своем возвращении.
Все гондорцы, кроме самых упорных, покинули Итильские земли и перебрались через Андуин, ибо те края наводнили мордорские орки. Турин выстроил в Итильских землях тайные укрытия для своих воинов, самым надежным и удобным из этих укрытий был Хеннет-Аннун. Еще Турин заново укрепил остров Кэир-Андрос - оплот Анориэна. Но главная опасность подстерегала с юга, где хозяйничали харадримы, захватившие Южный Гондор; и немало, было стычек по течению Пороса. Когда вражеские полчища вторглись в Итильские земли, ристанийский король Фольквин вспомнил о клятве Эйорла и о своем долге перед Берегондом и послал конников на выручку Гондору. С помощью ристанийцев Турин одержал победу у бродов Пороса; в той битве пали оба сына Фольквина. Конники похоронили их по старинному обычаю - в одном кургане, ибо они были родными братьями. Этот курган, Хаудх-ин-Гванур, долго высился на берегу реки, и враги Гондора страшились проезжать и проходить мимо.
Турину наследовал Тургон, и его правление помнится прежде всего событиями, случившимися за два года до смерти наместника. Тогда восстал Саурон, и назвал себя, и вступил в Мордор, где все ожидали возвращения властелина. И снова вознесся на Мордором Барад-Дур, и Роковая гора окуталась пламенем, и последние из итильцев покинули родные земли. Когда Тургон умер, Саруман объявил Айсенгард своей собственностью и стал укреплять каменную твердыню.
Эктелион Второй, сын Тургона, был человеком мудрым, и, справедливо рассудив, что ничего другого ему не остается, он принялся крепить рубежи королевства против Мордора. Он приглашал к себе на службу всех, кто пожелает прийти, а тем, кто делом доказывал свою преданность Гондору, давал награду и воинский чин. Многое из того, что сделал, Эктелион совершил по совету полководца, которого ставил выше всех. Этого полководца называли Торонгилом, Орлом Звезды, ибо он был ловок и зорок, а на его плаще была вышита серебряная звезда; но истинное имя Торонгила было неведомо, и никто не знал, в каком краю он родился. Он пришел к Эктелиону из Ристании, где служил королю Тенгелу, но был явно не из ристанийцев. Он водил войска в бой на суше и на море и в свой черед скрылся в тенях - еще до смерти Эктелиона.
Торонгил часто говорил Эктелиону, что умбарские бунтовщики для Гондора - нож в спине, угроза южным владениям, и что эта угроза станет смертельной, если Саурон начнет открытую войну. Наконец он получил дозволение наместника, снарядил небольшую флотилию, под покровом ночи проник в Умбар и поджег корабли пиратов. В битве на берегу он собственной рукой сразил Правителя гаваней и увел флотилию в обратный путь, потеряв убитыми лишь несколько человек. А когда вернулись в Пеларгир, он, к великому изумлению и огорчению, отказался идти в Минас-Тирит, где его ожидали великие почести.
Он отправил Эктелиону прощальное послание, гласившее: "Меня ожидают иные свершения, и многое минет на свете, прежде чем судьба вновь приведет меня в Гондор". Никто не ведал, какие свершения его ожидают и какой призыв он получил, но куда он ушел, стало известно. Торонгил переправился в лодке через Андуин, попрощался со своими спутниками и в одиночестве направился в сторону гор Тени.
Минас-Тирит был потрясен уходом Торонгила, и многие сожалели об его уходе; многие, но не Дэнетор, сын Эктелиона, муж, зрелый годами и рассудком и четыре года спустя, после смерти отца, ставший наместником Гондора.
Дэнетор Второй был высок и крепок, и выглядел он востину по-королевски; подобного ему не рождалось в Гондоре на протяжении многих поколений.
Еще он был мудр и сведущ и обладал даром предвидения. С Торонгилом они были схожи, как братья, но сердца гондорцев и даже сердце родного отца было отдано чужаку с севера, а Дэнетор неизменно оставался вторым. В то время нередко поговаривали, что Торонгил ушел, дабы не стать слугой своего соперника (впрочем, Торонгил никогда в открытую не враждовал с Дэнетором и не притязал на высокие посты). Советы, которые эти двое подавали Эктелиону, различались лишь в одном: Торонгил убеждал наместника не слишком доверять Саруману Белому из Айсенгарда и больше полагаться на Гэндальфа Серого. Но между Дэнетором и Гэндальфом дружбы не было, и потому со смертью Эктелиона Серого Странника в Минас-Тирит встречали все холоднее. Кстати сказать, позднее говорили, что Дэнетор, искушенный в интригах и многое на свете провидевший, уже тогда понял, кто такой на самом деле Торонгил, и заподозрил, что они с Митрандиром намереваются свергнуть законного правителя.
Став наместником (2984), Дэнетор проявил себя суровым, но мудрым владыкой и крепко держал бразды правления в своих руках. Он мало говорил, как будто прислушивался к советам, но поступал всегда по-своему. Женился он поздно, в 2976 году, а в жены взял Финдуилас, дочь Адрахиля, князя Дол-Амрота. Красавица, нежная и заботливая жена, она умерла двенадцать лет спустя. Людям казалось, что Финдуилас увяла в крепости, как увядает цветок с морского побережья, пересаженный на голую скалу. Тень на востоке внушала ей ужас, и она часто обращала взор на юг, к морю, по которому безмерно тосковала. Дэнетор, несомненно, любил ее так сильно, как только может любить человек, подобный ему, но того сильнее он полюбил старшего из сыновей Финдуилас.
После ее смерти Дэнетор стал угрюмее и молчаливее прежнего и проводил долгие часы в одиноких размышлениях. Он предвидел, что ему суждено сразиться с Мордором. Впоследствии предположили, что в поисках истины, уверенный в собственной силе духа, он поддался гордыне и осмелился заглянуть в палантир Белой Башни. До него никто из наместников на это не отваживался, даже короли Эарнил и Эарнур не смели прикасаться к камню, ибо палантир Исилдура, захваченный в Минас-Итил, попал в руки Врага; а палантир Минас-Тирит был камнем Анариона, наиболее тесно связанным с тем, которым по воле случая овладел Саурон.
Таким образом, Дэнетор узнавал обо всем, что происходило в Гондоре и далеко за пределами королевства, а люди поражались всеведению наместника; но он дорого заплатил за это знание и в непрерывных мысленных сражениях с Сауроном постарел задолго до срока, назначенного ходом вещей. В своей гордыне, многократно усиленной отчаянием, Дэнетор поверил, что судьба Средиземья зависит от исхода схватки между правителем Белой Башни и владыкой Барад-Дура, а потому стал с подозрением относиться ко всем остальным противникам Саурона, если только они не служили ему, наместнику Гондора.
Шли годы, и вспыхнула Война Кольца, и сыновья Дэнетора из мальчиков превратились в мужей. Боромир, старший, любимец отца, был схож с ним обликом и гордыней, но больше ничем. Скорее, он напоминал короля Эарнура - не искал жены и предавался лишь ратным утехам, не ведал страха, был крепок и силен, но не стремился к знаниям, разве что слушал легенды о битвах древности. Фарамир, пятью годами младше брата, походил на Боромира обликом, но в остальном был ему полной противоположностью. Он читал в сердцах людей с той же легкостью, что и отец, но то, что он узнавал, вызывало в нем не презрение, а жалость. Мягкий, обходительный, он тянулся к знаниям и к музыке, а потому многие считали, что отвагой он изрядно уступает брату. Они ошибались: Фарамир был храбр, но не искал славы ради славы и без надобности не искушал судьбу. Когда в Минас-Тирит приходил Гэндальф, Фарамир радушно встречал мага и многому у того научился, несмотря на то что Дэнетор вовсе не одобрял дружбы своего сына с магом.
Друг друга братья любили, и, как повелось с детства, между ними не было ни зависти, ни соперничества; ни один из них не стремился обойти второго, будь то в отношении отца или в расположении гондорцев. Фарамиру казалось невозможным, что кто-то в Гондоре может хоть в чем-то тягаться с Боромиром, наследником Дэнетора, полководцем Белой Башни, и то же самое думал о брате Боромир. Как показало время, все обстояло иначе, но о том, какие испытания выпали на долю Дэнетора и его сыновей, подробно рассказано в другом месте. После Войны Кольца правление наместников в Гондоре закончилось, ибо возвратился наследник Исилдура и Анариона и над башней Эктелиона вновь взвился королевский штандарт с Белым Древом.
Примечания
1. Полуостров Умбар и одноименный залив принадлежали нуменорцам с незапамятных дней. Но это был оплот тех, кого впоследствии прозвали Черными Нуменорцами, - людей, поддавшихся на уговоры Саурона: они люто ненавидели Элендила и его наследников. С падением Саурона Черные Нуменорцы смешались с другими народами Средиземья, но ненависть к Гондору в них ничуть не ослабела. Поэтому, чтобы взять Умбар, государю Элессару потребовалась весьма многочисленная армия.
2. Как сообщил государь Элессар, закон о престолонаследии был принят в Нуменоре, когда у шестого по счету короля, Тар-Алдариона, остался лишь один ребенок - дочь. Она стала первой нуменорской королевой под именем Тар-Анкалиме. Но прежде закон был иным. Тар-Элендилу, четвертому королю, наследовал его сын Тар-Менелдур, хотя старшим ребенком была дочь, Силмариэн. (Между прочим, от Силмариэн ведет свой род Элендил.)
3. Кэир-Андрос означает "Корабль со вспененным носом". Этому острову была придана форма челна, нос которого обращен на север, об этот нос разбивались воды Андуина.