Действительно, трудно было удержаться от смеха при чтении инструкций для подпольной работы против нас, которые давал этот великокняжеский конспиратор...
Но особенно мне хочется рассказать о Дзержинском, отдыхающем в редкие минуты, когда он позволял себе передохнуть от своей колоссальной работы.
Это было в пятую годовщину ВЧК, когда группа товарищей, друзей Феликса Эдмундовича, устроила вечеринку в честь нашего юбилея. Дзержинский был весел, товарищи вспоминали разные эпизоды из первых шагов чекистской борьбы, все были в хорошем, шутливом настроении. Между прочим, было предложено каждому рассказать какой-нибудь эпизод из своей жизни либо произнести речь на какую-либо тему. Кому-то, кажется товарищу Аванесову, пришла коварная мысль предложить Дзержинскому произнести речь на тему, для него особенно неожиданную, - о любви к женщине. Одно мгновение Феликс Эдмундович, сконфузившись, пытался уклониться от такой необычной темы, да и мы все никак не представляли его декламирующим (он вообще очень редко и неохотно выступал) в лирическом стиле. Но колебание его было недолгим. Он встал и произнес совершенно исключительную по теплоте, искренности и жизнерадостности речь о женщине-товарище, которая в революционной борьбе идет в ногу с нами, мужчинами, которая зажигает нас на великое дело борьбы, которая одобряет и воодушевляет нас в минуты усталости и поражений, которая навещает нас в тюрьме и носит передачи, столь дорогие для узника, когда нас арестуют, которая улыбается на суде, чтобы поддержать нас в момент судебной расправы над нами, и которая бросает нам цветы, когда нас ведут на эшафот.
Я никогда не слыхал у гораздо лучших ораторов и профессионалов артистов более проникновенных, более сильных слов, чем те, которые сказал на эту затасканную буржуазной культурой тему этот необыкновенный революционер.
Огонек. 1967. № 37. С. 5
55
Е. К. Самсонова
Человечный человек
Мой муж Тимофей Петрович Самсонов в течение восьми лет работал под руководством Ф. Э. Дзержинского вначале в ВЧК-ОГПУ, затем в ВСНХ. Он часто делился со мной своими впечатлениями о Феликсе Эдмундовиче, а после его смерти собирался написать о нем книгу. Тяжелая и продолжительная болезнь и преждевременная смерть Самсонова не дали ему возможность осуществить задуманное...
Мне лично также посчастливилось работать под руководством Дзержинского в ВЧК, НКПС и ВСНХ. Пользуясь случаем, не могу не поделиться своими воспоминаниями об этом замечательном человеке, крупном государственном деятеле... Он был поразительно честен и на редкость объективен.
В 1919-1923 годах я работала в секретном отделе ВЧК - ОГПУ, затем сотрудником для поручений. Нам, машинисткам, по очереди приходилось дежурить при президиуме ВЧК-ОГПУ. В 1919 году в одно из моих дежурств было много работы:
всем требовалось срочно печатать материалы, а к концу смены - к 12 часам ночи - я сильно устала. За 15 минут до конца дежурства пришла моя сменщица. Обратив внимание на мой вид, она сказала:
- Ты, я вижу, сильно устала. Я сейчас получу паек (кусок селедки, конфетку и четверть фунта хлеба) и приступлю к работе, а ты бросай печатать, отдохни.
Я так и сделала, отошла от машинки, села в мягкое кресло и закрыла глаза. Чувствую, что ко мне направляется человек, и решаю, что печатать не буду.
- Вы дежурная машинистка? - спросил он.
- Да, - ответила я, не глядя на него.
- Мне нужно срочно отпечатать документ.
- Сейчас придет другая машинистка, она и напечатает, - бурчу я себе под нос. А он не уходит и продолжает:
- Я слыхал, что вы очень хорошая машинистка, и мне хотелось бы, чтобы вы напечатали, я бы вам продиктовал.
Тут я взглянула и увидела, что передо мной стоит Дзержинский. Сильно смутившись, быстро встала и подошла к машинке. Феликс Эдмундович продиктовал мне, сказал спасибо и ушел. Я очень растерялась и не извинилась за свое поведение.
В удрученном состоянии я ушла домой. На другой день рассказала о случившемся своим коллегам. Все сочувствовали мне, а я ждала должного наказания. Проходили дни, а взыскание не объявлялось. Тогда я не могла понять, почему мой проступок был прощен председателем ЧК.
Позднее поняла. Феликс Эдмундович был сердечным, чутким и внимательным человеком. Он хорошо понимал, как нелегко приходится нам, молодым (мне тогда было девятнадцать лет). Еще не имея достаточной жизненной закалки, мы вместе с оперативными работниками несли тяжелую физическую нагрузку. Были нередки случаи, когда мы сутками не выходили из здания ВЧК.
Феликса Эдмундовича мы видели часто в оперативных отделах, встречали его в коридорах, на лестницах. Он всегда выглядел приветливым, аккуратным. Его доброе лицо и глаза как бы говорили: "Вижу, трудно приходится. Но что поделаешь! Этого требует обстановка".
Эти его мысли как-то незримо передавались нам, и мы с еще большей энергией принимались за дело, не обращая внимания на усталость и лишения.
Однажды после выполнения какой-то операции сотрудники отдела собрались в комнате, куда принесли ночной паек. Смотрим, среди нас появился Феликс Эдмундович. Мы пригласили его поужинать с нами и из большого жестяного чайника налили стакан чая, заваренного цикорием. Он охотно согласился. Мы уселись вокруг него, и ужин прошел весело и дружно.
В 1922 году решением Центрального Комитета партии Феликсу Эдмундовичу был предоставлен отпуск. Он отдыхал в Сухуми. И, находясь в отпуске, он продолжал заниматься служебными делами.
В это время Тимофей Петрович вернулся с Северного Кавказа, где он занимался подавлением бандитизма. Узнав о возвращении Самсонова в Москву, Дзержинский вызвал его к себе, в Сухуми. С мужем поехала и я.
К нашему поезду Дзержинский прислал свою машину. Как только въехали в ворота дачи, увидели самого Феликса Эдмундовича, идущего навстречу. Он приветливо поздоровался с нами за руку, и мы пошли, как помню, по садовой дорожке к домику. В саду стояли стол и плетеные кресла. Феликс Эдмундович предложил нам сесть. Он выглядел отдохнувшим, загорелым. С его лица не сходила улыбка.
После беседы нас пригласили обедать. За столом я оказалась рядом с Феликсом Эдмундовичем и чувствовала себя неловко.
Он заметил это и, обращаясь ко мне, сказал:
— А я вас узнал! Это вы не хотели мне печатать?
Я была изумлена его памятью и не нашлась что ответить. После обеда пошли гулять по саду. Мы любовались горами, морем, богатой растительностью юга. В конце прогулки Феликс Эдмундович нарвал большой букет роз и подарил мне.
Вспоминается и такой случай. Один сотрудник нашего отдела спешил на выполнение срочного задания. На лестнице он встретился с Феликсом Эдмундовичем, который шел к себе в кабинет. Обратив внимание, что товарищ идет на улицу в одном пиджаке, а время было осеннее, шел холодный дождь, Дзержинский остановил его и спросил:
- Вы что, идете на улицу в такой легкой одежде?
- Да, Феликс Эдмундович.
- А по какому делу?
- У меня срочное задание, а на работу пришел без пальто.
- Тогда идемте со мной.
Они пришли в секретариат. Там на вешалке висело несколько курток работников секретариата. Товарищу было предложено надеть одну из них и по возвращении с задания вернуть ее.
- Здоровье надо беречь, - заметил председатель ВЧК молодому чекисту. - Оно - достояние не только лично ваше, но и государственное.
Заслуживает внимания и такой факт. Одна сотрудница нашего отдела увлеклась работой, забыла получить днем хлебный паек и теперь переживала: чем кормить завтра детей. Окончив поздно работу, опечаленная, она шла мимо секретариата президиума ВЧК и встретила Дзержинского, Феликс Эдмундович остановил ее и спросил:
- Чем вы озабочены, товарищ?
- Ничего, извините меня, пожалуйста.
Феликс Эдмундович посмотрел на нее и продолжал:
- Вы должны сказать мне правду, что вас беспокоит?
Она рассказала ему всю правду.
Дзержинский зашел с ней в секретариат и спросил у своих секретарей Герсона и Беленького: "Не найдется ли у вас немного хлеба, а то товарищ забыла получить паек и ей нечем завтра кормить детей?" Те дали ей хлеба, и она довольная ушла домой.
Последний раз я видела и слышала Дзержинского в 1925 году на собрании партийного и хозяйственного актива ВСНХ СССР. Собрание проходило в клубе ВСНХ на площади Ногина. Собрание открыл секретарь парторганизации ВСНХ. В президиуме Дзержинского не было. Когда председательствующий объявил, что с докладом о режиме экономии выступит Ф. Э. Дзержинский, все обернулись в зал и увидели председателя ВСНХ, сидящего в задних рядах, в кругу сотрудников ВСНХ. Он не пошел на трибуну, а остановился у первого ряда партера. Опершись рукой на стул, он начал свою речь.
Говорил Феликс Эдмундович без заранее подготовленного текста, чуть волнуясь. В зале стояла абсолютная тишина.
Выглядел Дзержинский утомленным. Ведь он и в мирное время выдерживал сверхчеловеческую нагрузку, будучи одновременно и председателем ОГПУ, и председателем ВСНХ, и руководителем ряда комиссий.
Сердце пламенного борца и строителя не выдержало, и он преждевременно скончался...
Мы, старые чекисты, свято чтим память о Феликсе Эдмундовиче. Каждый год 11 сентября, в день его рождения, и 20 июля, в день смерти, мы приходим на Красную площадь и возлагаем живые цветы на его могилу у Кремлевской стены, проводим импровизированный митинг. Затем возлагаем цветы к подножию его памятника на площади его имени и вспоминаем те времена, когда работали и встречались с этим человеком - человеком большой души и доброго сердца, крупным партийным и государственным деятелем, соратником и другом Владимира Ильича
Ленина.
Ф. Э. Дзержинский в ВЧК. М., 1967. С. 149-158.
56
И. С. Уншлихт
О Владимире Ильиче
Первый раз я увидел Владимира Ильича на Лондонском съезде в 1907 году. Делегация от Социал-демократии Польши и Литвы, в состав которой я входил, по основным вопросам шла вместе с большевиками, что давало мне возможность слышать Владимира Ильича не только на пленарных заседаниях съезда, но и на фракционных совещаниях.
Меньшевики, бундовцы со всей яростью наступали на Ленина, пускали в ход всякую клевету, устами Мартова решительно протестовали против избрания его в президиум съезда. Ленин дал им резкий отпор, спокойно, метко, но беспощадно разоблачая их ликвидаторскую, мелкобуржуазную политику. Настойчиво защищая большевистские взгляды, он резко критиковал меньшевистский ЦК, его тактическую платформу. Особенно запечатлелся в моей памяти его доклад об отношении социал-демократии к буржуазным партиям.
Своими выступлениями он электризовал съезд, активизировал его большевистскую часть, привлек на сторону большевистских резолюций часть колеблющихся делегатов.
В 1912 - 1913 годах мне приходилось часто заезжать в Краков по партийный делам оппозиции ("Розлама") Социал-демократии Польши и Литвы (К началу 1912 года разногласия по внутрипартийным вопросам привели к расколу Социал-демократии Королевства Польского и Литвы на сторонников Главного управления партии (так называемых "зажондовцев"), занявших примиренческую линию в отношении к ликвидаторам и одно время практически поддерживавших антибольшевистские течения в РСДРП, и на ту часть партии, которая опиралась на варшавскую и лодзинскую партийные организации (так называемых "розламовцев") и которая установила контакт с большевиками и поддерживала линию ЦК РСДРП. - Авт.). В эти годы жил там Владимир Ильич. Он хорошо знал историю и причины раскола и целиком нас поддерживал.
Каждый раз я заходил к нему за помощью, советами, указаниями. Каждый такой разговор давал нам ценный материал для дальнейшего развертывания работы, выявлял наши ошибки, все больше сближал нас с большевизмом.
Я имел тогда возможность познакомиться с образом жизни Ленина.
Самая скромная обстановка. Самый простой образ жизни. Вся комната полна книгами, на столе журналы, материалы, рукописи. Ленин всегда за работой. Но это не мешало ему, однако, внимательно выслушивать посещающих его товарищей, задавать вопросы, помогать советом, давать конкретные указания, ругать за колебания.
Поражала его работоспособность, систематичность, теплое товарищеское отношение.
В апреле 1917 года я видел его умение устанавливать живой контакт с массой, я слышал его пламенные, захватывающие, полные силы и логики речи на вокзале в Петрограде в день его приезда из-за границы и в первомайский праздник под лозунгом: "Никакой поддержки, никакого доверия Временному правительству, вся власть Советам". Я слышал его выступления на апрельских - Петроградской и Всероссийской - партийных конференциях. Великий вождь подготовлял партию, пролетарские массы к вооруженному восстанию, к октябрьским боям. Работая в Петроградском военно-революционном комитете, я мог непосредственно убедиться в его неиссякаемой энергии. Он горел на работе и верной, испытанной рукой направлял к октябрьской победе корабль революции.
Исторический II съезд Советов открылся 25 октября 1917 года в 22 часа 45 минут (Заседание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов (экстренное) открылось 25 октября (7 ноября) в 2 час. 35 мин. дня. - Авт.) Большинство делегатов на стороне большевиков...
Полнота власти в руках Советов. Меньшевик Дан от имени ВЦИК первого созыва открывает съезд. В своей краткой вступительной речи он обвиняет нас, большевиков, в измене, предательстве и заявляет о полной солидарности со своими товарищами, которые "находятся в Зимнем дворце под обстрелом, самоотверженно выполняя свой долг министров, возложенный на них Центральным Исполнительным Комитетом". Все мелкобуржуазные партии, за исключением левых эсеров, демонстративно покидают зал заседаний съезда... Сплошной фарс, сплошное комедиантство. На следующий день, в 9 часов вечера, на трибуне съезда появляется Ленин, встреченный долгими, несмолкаемыми аплодисментами. Как бы электрический ток пробегает через весь съезд. Полное сплочение, единство в большевистских рядах. Мы не одни, за нами многомиллионные массы рабочих и крестьян. У нас испытанный полководец. Исторический, вдохновенный доклад Ленина о мире и передаче земли крестьянам. Единогласно, с невиданным воодушевлением принимаются декреты о мире, передаче земли крестьянам. Съезд выбирает рабоче-крестьянское правительство - Совет Народных Комиссаров с Лениным во главе.
Произошло что-то великое, что-то грандиозное, доселе невиданное. Все присутствующие чувствуют, что вступили в новую жизнь, стали другими людьми, всех озаряет сознание ответственности перед пролетариатом и крестьянством шестой части земного шара, перед мировым пролетариатом за дальнейшее развитие событий, за победоносный исход революционной борьбы, за судьбы угнетенных и порабощенных всего мира.
Все взоры направлены на Ленина - вождя мировой пролетарской революции. У всех уверенность, что под его твердым руководством осуществим диктатуру пролетариата, что он поведет нас к окончательной победе.
В 1918 году как председатель Центропленбежа я работал под непосредственным руководством Ленина. С немцами на почве эвакуации военнопленных были постоянные трения. Надо было в обстановке железнодорожной разрухи перевозить сотни тысяч людей в Германию, надо было их кормить, надо было принимать сотни тысяч солдат, возвращающихся из германского плена. Немцы пытались вести себя вначале как победители. Только благодаря непосредственному руководству Владимира Ильича мы не только благополучно проводили эвакуацию, но с тактом и достоинством давали решительный отпор прусской заносчивости.
Владимир Ильич звонил мне по телефону по вопросам эвакуации не только днем, но часто и ночью. Давал четкие распоряжения, проверял их исполнение, указывал на большое политическое значение соблюдения сроков отправки эшелонов, их обеспечения всем необходимым.
В годы гражданской войны я работал на Западном фронте. Приезжал в Москву с докладами к Владимиру Ильичу о ходе нашего наступления на Варшаву. Как он прекрасно разбирался в обстановке на фронте, как полно вскрывал наши ошибки, указывал наши слабые места, причины нашего поражения!
Твердо и последовательно проводя политику мира, партия наша во главе с Лениным шлет ноты польскому правительству с предложением заключить мир. В ответ на наши предложения польское командование начинает 5 марта 1920 года наступление на Мозырь.
Владимир Ильич направляет мне, как члену РВС Запфронта, следующую телеграмму: "Поляки, видимо, воевать будут. Мы все возможное делаем для усиления обороны. Надо также усилить чрезвычайно агитацию на польском языке. Поможем вам, если надо, людьми, деньгами, бумагой" (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 51. С. 158.)
Ленин прекрасно предугадывал намерения польских помещиков и капиталистов, знал их заветные мечты восстановить Польшу в границах 1772 года, их ближайшие планы захватить Украину и потому заблаговременно принимает решительные меры к усилению нашей обороноспособности, сносится непосредственно со всеми фронтами, дает четкие директивы, зорко следит за выполнением своих боевых приказов.
Владимир Ильич, принимая решение по крупным вопросам, предварительно тщательно собирал необходимые данные, запрашивал товарищей, мнение которых могло представлять собою ценность, и, уже основательно изучив весь материал, твердо, непреклонно проводил это решение в жизнь. В половине июля 1920 года наше контрнаступление против белой Польши дает нам крупные победы...
Только такой гениальный человек, как Ленин, мог развивать такую грандиозную, неутомимую, многообразную деятельность, с такой быстротой реагировать на развертывающиеся события, умело вовлекать в разрешение крупнейших проблем товарищей от мала до велика, добиваться выполнения своих распоряжений четко, быстро, с энтузиазмом.
Особенно часто, почти каждый день, если не непосредственно, то по телефону сносился я с Владимиром Ильичом, начиная с 1921 года, в качестве заместителя председателя ВЧК (ОГПУ). Тов. Дзержинский до того был загружен работой на транспорте, а затем в ВСНХ, что руководство всей практической, оперативной работой целиком лежало на мне.
Что всегда меня поражало, оставляло незабываемое впечатление от всех встреч с Владимиром Ильичем на протяжении 1907-1922 годов - это неиссякаемая энергия, невиданная работоспособность, точность, ясность, простота изложения самых сложных проблем, сила убеждения, непреклонная воля, идейная непримиримость, своеобразная скромность, свойственная только великим умам, теплое, простое, внимательное отношение к товарищам при одновременной строгости и требовательности.
* * *
Я остановлюсь на периоде моей работы в ВЧК, совпадающем с проведением новой экономической политики, и попытаюсь на основании сохранившихся на мое имя писем и записок Владимира Ильича обрисовать фигуру вождя нашей партии и мирового пролетариата, главу Советского государства.
На Всероссийской конференции РКП (б) в декабре 1921 года внесена была Владимиром Ильичем и принята резолюция, требовавшая водворения во всех областях жизни строгих начал революционной законности (Имеется в виду резолюция XI Всероссийской конференции РКП (б), состоявшейся 19-22 декабря 1921 г., "Очередные задачи партии в связи с восстановлением хозяйства". - Авт.) Резолюция эта заканчивается следующими словами:
"Граждане и корпорации, вступившие в договорные отношения с государственными органами, должны получить уверенность, что их права будут охранены. Судебные учреждения Советской республики должны быть подняты на соответствующую высоту. Компетенция и круг деятельности ВЧК и ее органов должны быть соответственно сужены и сама она реорганизована" (Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд., доп. и испр. М., 1983. Т. 2. С. 472.)
На основании этого решения ЦК создает в декабре 1921 года специальную комиссию, которая должна была представить проект реорганизации ВЧК под углом зрения сужения ее компетенции и круга деятельности.
18 января 1922 года посылаю Владимиру Ильичу разработанный коллегией ВЧК проект нового положения о ВЧК. В этом проекте: 1) ограничиваем функции наши борьбой с контрреволюционными деяниями, 2) оставляем за ВЧК карательные функции, 3) оставляем старое название ВЧК, 4) оставляем ВЧК при Совнаркоме.
В своей препроводительной записке со всей настойчивостью защищаю этот проект. Спустя несколько дней, 26 января, посылаю вторую записку, в которой доказываю, что представленный коллегией ВЧК проект вытекает из постановления IX съезда Советов и моего разговора с Владимиром Ильичей, что проект комиссии ЦК коренным образом расходится с нашим проектом. Соглашаясь в этом письме на ряд уступок, я категорически настаиваю на оставлении за нами карательных функций.
Ленин не соглашается с моими доводами и посылает мне ответ, в котором говорит, что мои предложения можно и должно осуществить не моим путем, а через проект комиссии ЦК, и дальше:
"Гласность ревтрибуналов - не всегда; состав их усилить "вашими" людьми, усилить их связь (всяческую) с ВЧК; усилить быстроту и силу их репрессий, усилить внимание ЦК к этому. Малейшее усиление бандитизма и т. п. должно влечь военное положение и расстрелы на месте. СНК сумеет это быстро провести, если Вы не прозеваете, и по телефону можно.
Поговорите еще со Сталиным и, буде нужным считаете, покажите ему это письмо" (Ленин. В. И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 144.)
Ленин заканчивает это письмо указанием, что на почве решений комиссии Политбюро "можно и должно достичь усиления быстроты и силы репрессии".
Накануне рассмотрения в ЦК проекта о реорганизации ВЧК обращаюсь с просьбой к Владимиру Ильичу присутствовать на этом заседании.
Получаю записку:
"31/1.
т. Уншлихту
Никак не могу быть в Политбюро. У меня ухудшение.
Думаю, что во мне и нет надобности.
Дело теперь только в чисто технических мерах, ведущих к тому, чтобы наши суды усилили (и сделали более быстрой) репрессию против меньшевиков.
И суды и СНК или ВЦИК.
С ком. приветом Ленин" (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 54. С. 149.)
Проводя реорганизацию ВЧК, требуя строгой дисциплины в рядах чекистов, он всегда высоко ценил их самоотверженную работу, беспощадно давая отпор обывательски настроенным партийцам, жалующимся на беспощадность ВЧК.
Еще 7 ноября 1918 года Владимир Ильич, выступая на собрании сотрудников ВЧК, дал следующий отпор нападкам на ВЧК как со стороны врагов, так и друзей:
"Нет ничего удивительного в том, что не только от врагов, но часто и от друзей мы слышим нападки на деятельность ЧК. Тяжелую задачу мы взяли на себя. Когда мы взяли управление страной, нам, естественно, пришлось сделать много ошибок и естественно, что ошибки чрезвычайных комиссий больше всего бросаются в глаза. Обывательская интеллигенция подхватывает эти ошибки, не желая вникнуть глубже в сущность дела. Что удивляет меня в воплях об ошибках ЧК, - это неумение поставить вопрос в большом масштабе. У нас выхватывают отдельные ошибки ЧК, плачут и носятся с ними.
...Когда я гляжу на деятельность ЧК и сопоставляю ее с нападками, я говорю:
это обывательские толки, ничего не стоящие... Для нас важно, что ЧК осуществляют непосредственно диктатуру пролетариата, и в этом отношении их роль неоценима. Иного пути к освобождению масс, кроме подавления путем насилия эксплуататоров, - нет. "Этим и занимаются ЧК, в этом их заслуга перед пролетариатом" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 173, 174.)
По этому же вопросу выступает Ленин на IX Всероссийском съезде Советов. Подчеркивая все заслуги перед революцией ВЧК и то, что без этого органа власть трудящихся существовать не может, одновременно указывает, что изменившаяся обстановка требует сужения сферы ее деятельности, и заканчивает: "Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности, и тем уже становится сфера учреждения, которое ответным ударом отвечает на всякий удар заговорщиков. Таков результат опыта, наблюдений и размышлений, который правительство за отчетный год вынесло" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 329.)
Боевые задачи, возложенные на ВЧК, требуют и специального подбора исполнителей. Владимир Ильич вопросам чекистских кадров уделял особое внимание. Безграничная преданность, честность, храбрость, выдержка, закалка, высокая сознательность должны быть присущи каждому чекисту.
Как высоко он ценил звание чекиста, могут послужить слова, сказанные им на IX съезде партии в речи по вопросу о кооперации: "...хороший коммунист в то же время есть и хороший чекист" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 279.)
...Насколько внимательно относился Ленин к поступающим на его имя жалобам и как все его распоряжения об отмене того или другого решения ВЧК базировались на детальном изучении существа дела, может послужить следующий факт.
21/V 1921 года Владимир Ильич посылает мне следующую записку:
"Лично зная тов. Ялаву с 1917 года, я подтверждаю его несомненную честность и прошу распорядиться о немедленной выдаче ему отобранных у него денег. Прошу прислать мне копию распоряжения Вашего с указанием имени ответственного за исполнение лица.
Второе: прошу затребовать все документы об обыске у т. Ялавы и прислать их мне. Прилагаемое прошу вернуть.
С ком. приветом Ленин" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 52. С. 203-204.)
Записка вызвана была следующим обстоятельством. Петргубчека произвела обыск у тов. Ялавы. Нашла у него валюту, которая была конфискована.
Тов. Ялава - это тот машинист, который без колебаний, несмотря на большой риск, согласился в 1917 году, когда Владимир Ильич жил в подполье, взять его на паровоз в качестве кочегара и перевезти на финляндскую территорию.
У Владимира Ильича не было никаких сомнений насчет преданности революции, отсутствия корыстных целей у тов. Ялавы, однако он еще раз себя проверяет и требует материалы, связанные с обыском.
Владимир Ильич, раньше чем распорядиться об освобождении кого-нибудь из-под ареста, всегда требовал представления протоколов допроса, связанных с делом материалов, и, если, вопреки его мнению, ВЧК настаивала на оставлении под арестом, Владимир Ильич переносит вопрос на решение ЦК.
Ленин никогда не забывал данного им поручения и не только строго проверял его исполнение, но и вносил в него по мере новых обстоятельств свои изменения. Для иллюстрации привожу следующее письмо:
"Секретно
18/111-1922 г.
Тов. Уншлихт!
Помните, я Вам писал однажды о том, чтобы не пускать за границу сына Роберта Эдуардовича Классона? По наведенным мною теперь справкам, надобность в этом отпала. Значит, с моей стороны, препятствий к его выезду нет.
С ком. приветом Ленин (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 54. С. 209.)
Красин жалуется Владимиру Ильичу, что по делу свирского строительства "арестовано несколько десятков инженеров и всякого звания людей". Дело, по мнению Красина, "явно не серьезное". Он ходатайствует двух инженеров немедленно освободить и вообще все свирское дело ускорить рассмотрением. Владимир Ильич требует сообщить срочно отзыв.
В докладной записке ВЧК излагает 17 августа 1921 года существо дела по свирскому строительству. В заключение, вопреки информации Красина, мы устанавливаем несомненно контрреволюционный состав ответственных руководителей, что работы велись по явно нецелесообразному плану, что налицо, несомненно, техническая контрреволюция. Представлен список присужденных по этому делу лиц. Владимир Ильич 19 августа налагает на докладе следующую резолюцию:
"т. Уншлихт!
Закажите мне справку, сколько еще остается отсидеть каждому, и верните, пожалуйста, эту бумагу с дополнительной справкой.
Пойдет дело в суд? или нет и почему нет?
(Точный текст приговора?)
19/VIII. Ленин" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 53. С. 130. Запрошенные В. И. Лениным сведения были посланы ему ВЧК 23 августа 1921 г.)
Ни одного слова о необоснованности произведенных арестов, о неправильности наших выводов. Напротив, никаких возражений против приговора коллегии ВЧК.
Неурожай 1921 года стал всероссийским бедствием. Центральный Комитет партии и ВЦИК для оказания помощи голодающим и ликвидации последствий неурожая организовали специальную Всероссийскую центральную комиссию помощи голодающим при ВЦИК под председательством Калинина, а также принято было предложение так называемых общественных деятелей (дооктябрьского периода) о создании Всероссийского комитета помощи голодающим.
Путем наблюдения ВЧК установила, что группа членов Всероссийского комитета помощи голодающим во главе с Прокоповичем, Кусковой, Кишкиным (Прокукиш) не отказалась от своих политических задач, старалась использовать народное бедствие Поволжья для организации восстания и заговора против Советской власти, связывая реализацию своих планов с новой интервенцией.
Об имеющихся сведениях мы регулярно информировали Владимира Ильича.
26 августа Дзержинский и я были у Ленина, доложили ему обстановку и предложили произвести обыск и аресты среди членов комитета и их окружения, использовав для этого ближайшее его заседание.
Ленин отказался сразу принять решение: аресты эти будут иметь крупное политическое значение, начнется усиленная, дикая против нас кампания. Надо иметь в своем распоряжении неопровержимые факты. Надо детально изучить весь материал. По требованию Владимира Ильича он был ему в тот же вечер доставлен.
Заседание Комитета помощи голодающим было назначено 27 августа, в 15 часов.
В этот день состоялись похороны убитых анархистами чекистов. На похоронах присутствовала вся коллегия ВЧК.
Часов в 12 позвонил в ВЧК Владимир Ильич и потребовал меня к телефону. Узнав, что Дзержинский и я на похоронах, приказал немедленно послать за нами машину.
Мы приехали к Владимиру Ильичу, который сказал, что изучение материалов убедило его в полной обоснованности наших предложений, и дал согласие на производство обыска. Времени было очень мало.
Мы должны были немедленно в боевом порядке приготовиться к обыску всех присутствующих на заседании комитета, операция должна быть произведена внезапно, бесшумно. Владимир Ильич вручил нам постановление правительства о роспуске Прокукиша.
Несмотря на минимальное время, имеющееся в распоряжении ВЧК, приказ Владимира Ильича был выполнен, к полному его удовлетворению.
Аресты и обыски полностью подтвердили, что Всероссийский комитет помощи голодающим использовал предоставленные ему права для активной политической борьбы с Советской властью, был связан с активными эсерами, имел своих представителей за границей, был связан с белогвардейскими организациями и группами капиталистов за границей.
В деле оказания помощи пострадавшим от стихийного бедствия предложила свои услуги американская организация АРА с Гувером во главе.
Советское правительство приняло предложение, установив меры предосторожности, обеспечивающие нас от использования голода во враждебных нам политических целях.
Ленин очень внимательно следил за работой аровцев, требовал систематических отчетов, давал строгие директивы, напоминал о необходимой осторожности и тактичности, о недопустимости необоснованных арестов.
Наркомзем жалуется на арест по делу Комитета помощи голодающим специалистам по племенному свиноводству Щепкина. Не сомневаясь в его участии в контрреволюционной работе комитета, но исходя из возможности использовать его знания, Владимир Ильич пишет:
"По-моему надо условно освободить тотчас.
Черкните Ваше заключение".
Владимир Ильич внимательно следит за быстрым, четким выполнением своих распоряжений. Привожу несколько писем.
19/VI1I.
т. Уншлихт!
"Спешно
Секретно
Прошу Вас поручить кому следует представить мне:
1) точные справки, каковы улики и
2) копию допроса или допросов по делу Названова
(в Петрограде) и Шелехеса (в Москве).
Я уже об этом писал. Поставьте кому следует на вид, чтобы не опаздывали
впредь.
С ком. приветом Ленин" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 53. С. 130-131. На это письмо И. С. Уншлихт 20 августа 1921 г. ответил, что справки по делу Я. С. Шелехеса (обвинялся в хищении ценностей) и М. К. Названова (привлекался к ответственности по делу контрреволюционного заговора в Петрограде) были посланы В. И. Ленину, а книги допросов будут присланы к 22 и 24 августа. - Авт.)
Еще примеры, как внимательно прислушивается Ленин к жалобам на неправильные действия ВЧК.
"НКидел ВЧК
Мне сообщают, что выезду за границу Григория Семеновича Петрова, химика-изобретателя, ставятся препоны.
У Петрова есть мандат от НКвторга за подписью Войкова от 29/111-1921 г. за № 1554 (А) 012.
Есть постановление оценочной комиссии по делам изобретений от 9/11-1921 г.
о выдаче премии Петрову в 15 000 000 рублей и проч. (за подписью Михайловского).
Прошу НКидел и ВЧК сделать распоряжение о немедленном пропуске за границу. Если есть к тому препятствия, прошу сообщить мне о них немедленно. Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов (Ленин)" (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 52. С. 160-161.)
Н. Яковлев, профессор геологического института, в письме от 15 августа на имя Надежды Константиновны жалуется на арест трех его сослуживцев по Геологическому комитету, членов комитета по исследованию сапропелей (растительных горючих, образующихся в болотах), считает их арест безосновательным и просит ускорить их освобождение.
Владимир Ильич, прочтя это письмо, на нем же пишет:
"Профессор геологического института. Его лично знала Надежда Константиновна в 1890 годах как честного и революционно настроенного человека. Сын его - коммунист.
т. Уншлихт!
Прошу Вас заказать проверку. Очень похоже, что ученых-то надо выпустить.
Сапропель - штука нам для хозяйства важная. 23/VHI.
Ленин" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 53 С. 139. 25 августа 1921 г. И. С. Уншлихт сообщал В. И. Ленину, что один геолог освобожден, остальные выпущены быть не могут вследствие установленной их связи с петроградской контрреволюционной организацией. - Авт.)
По делам важным, не терпящим отлагательства, Владимир Ильич вслед за направлением дела аппаратом СТО посылал еще от себя лично распоряжение о строгом расследовании.
Один из примеров.
"Тов. Уншлихту
По сообщению в СТО, на Московской таможне завалялось пришедшее из-за границы оборудование для Каширстроя.
Дело это передано тов. Смольяниновым для расследования в экономический отдел ВЧК за № 14717 от 19 октября с. г.
Прошу дать распоряжение о строгом расследовании. Результаты сообщите управделами СТО.
Председатель Совета Труда и Обороны
В. Ульянов (Ленин)" (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 53. С. 320.)
Учитывая тяжелое положение с продовольствием, топливом, предметами широкого потребления, Ленин лично следил за быстрым их передвижением. Сохранилась следующая телефонограмма:
"В ВЧК - тов. Уншлихту, НКПС - тов. Фомину и Наркомпрод - тов. Брюханову
Установите самый строжайший надзор за быстрейшим продвижением мануфактуры из Москвы в Харьков на Украину для товарообмена.
Дайте распоряжение по линии железных дорог. Вопрос важнейший. Донесите исполнение.
Пред. СТО Ленин (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 52. С. 232.) 688
Текст написан на машинке. "Донесите исполнение" написано рукой Владимира Ильича.
Владимир Ильич улавливал мельчайшие признаки активизации контрреволюционных сил, сигнализировал ВЧК о грозящей опасности, требовал немедленной проверки сведений, представления плана действий. Дает практические указания. Вот один из многих примеров:
"Тов. Уншлихт! Сообщают про Питер худое. Эсеры-де сугубо налегли, и питерская Чека не знает-де ничего об эсерах! Они-де новые, законспирированы чудесно, имеют свою агентуру.
Как бы-де не прозевать второго Кронштадта.
Обратите побольше внимания, пожалуйста, и черкните мне сегодня же.
Не послать ли опытных чекистов отсюда в Питер?
Говорят, эсеровские крестьяне направляются эсерами в Питер?
Ваши сведения и Ваши планы?
С ком. приветом Ленин (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 54. С. 441.
Письмо написано, по-видимому, в связи с телеграммой Л. Б. Красина от 4 июля 1921 г. В ней Красин сообщал о состоявшемся в Париже в конце июня 1921 г. съезде русских контрреволюционеров (монархистов, кадетов и правых эсеров), принявшем решение организовать в конце июля или начале августа в Кронштадте и Петрограде восстания с целью свержения Советской власти. В связи с этим Политбюро ЦК РКП (б) 7 июля поручило ВЧК принять необходимые меры предосторожности и постановило также направить в Петроград рабочих-металлистов - коммунистов из старых членов партии. - Авт.)
...Мало заботясь о себе, Владимир Ильич постоянно наблюдал за состоянием здоровья, за бытовыми условиями старых партийцев, ответственных работников.
Дзержинский лечился на юге. Очень устал. Чувствовал себя неважно, но спешил на работу в Москву. Ленин проводит в Политбюро постановление, запрещающее ему вернуться до полного выздоровления. Не рассчитывая на других, сам взялся за осуществление этого решения и пишет мне: "...пошлите, пожалуйста, шифровку Беленькому: "сообщите ход лечения и отдыха Дзержинскому шифром депешей и заключение врача поточнее о том, сколько еще времени требуется для полной поправки"". Телеграмма была немедленно послана, но Беленький медлит с ответом. Ленин требует ускорить ответ, а на Беленького за затяжку наложить взыскание. Это только Ленин в состоянии был, перегруженный до предела партийными и советскими делами, помнить об освежении сил, восстановлении здоровья товарищей, и не только помнить, но и наблюсти за выполнением данных им распоряжений.
А вот еще один характерный факт.
В конце ноября 1921 года Владимир Ильич, чувствуя ухудшение состояния своего здоровья, решился немедленно уехать отдохнуть под Москвой. Лишь бы скорей и полная тишина. Такое место было тотчас же подыскано. Беленький и я его сопровождали. Был сильный мороз. Выпал глубокий снег.
Владимир Ильич сел в автосани в тяжелом настроении и углубился в свои мысли. Мы соблюдали полную тишину. На полпути автосани застряли в снегу. Ленин и все мы вышли помогать шоферу. На мне были тонкие сапоги, пришлось вязнуть в снегу по колени.
Хотя здорово замерз, притворялся, что не чувствую холода. Владимир Ильич посмотрел на меня и со свойственной ему сердечностью спросил, почему не надел на дорогу валенок, уговаривал сейчас же сесть в автосани, чтобы не простудиться.
Приехали на место. Видно было, что Владимир Ильич нуждался в полном уединении, что нет у него желания разговаривать. Мы с Беленьким решили сейчас же вернуться обратно в Москву. Однако Владимир Ильич не отпустил нас, пока не напоил чаем, пока мы не согрелись.
О чем говорят цитированные выше письма и записки Владимира Ильича?
Записки эти охватывают как крупнейшие вопросы общегосударственного значения, так и сравнительно мелкие. Все они служат образцом конкретного руководства.
Все они направлены к твердому, последовательному проведению новой экономической политики, к внедрению основ революционной законности, к максимальной бдительности, к повседневной систематической проверке исполнения постановлений партии и правительства, к приучению к конкретному руководству, к внимательному отношению к жалобам на неправильные действия органов власти.
Присутствуя на заседаниях Совнаркома и СТО, я видел, как Владимир Ильич своим авторитетом сумел дисциплинировать присутствующих членов правительства, какая царила тишина, с каким захватывающим вниманием все его слушали, и изумлялся той виртуозности, с которой он проводил заседания. Быстро давал прениям, в случае их отклонения от основного вопроса, должное направление, с необычайной легкостью распутывал самые сложные вопросы, обобщая прения, делал соответствующие выводы, формулировал предложения, диктовал постановления.
В ходе прений он улавливал все подробности, малейшие замечания выступающих, что не мешало ему посылать присутствующим записки по неотложным вопросам, напоминать о невыполненных постановлениях.
Ленин - творец, вдохновитель и основатель большевистской партии. Вождь мирового пролетариата, основатель Коммунистического Интернационала, глава первого социалистического государства, гениальный полководец великой армии труда, одержавшей блестящую победу в славные октябрьские дни, крупнейший организатор, блестящий агитатор и пропагандист. Основной докладчик на всех съездах партии и Советов. Величайший теоретик и практик.
Несмотря на свою занятость, несмотря на то, что нередко ложился спать не раньше 4-5 часов утра, а иногда и напролет работал круглые сутки, Ленин находил время принимать и беседовать на текущие животрепещущие темы с целым рядом товарищей. К нему приходили ответственные работники, рабочие с заводов, крестьяне, делегации. Он всех их внимательно выслушивал, расспрашивал, давал указания, исправлял ошибки, искривления.
Он находил время выступать на бесчисленных собраниях.
Между тем управление государством становится все более сложным. Классовый враг не дремлет. Нужно еще большее напряжение, максимальная бдительность, быстрота действий.
Владимир Ильич не щадил своих сил, своего здоровья.
Бешеная, лихорадочная работа, бессонные ночи подорвали его силы. Даже его крепкий организм не выдержал.
Покушение, совершенное на Владимира Ильича эсеровскими бандитами в 1918 году, тоже повлияло на состояние его здоровья.
В конце 1921 года обнаруживаются первые симптомы серьезного заболевания.
Однако Ленин продолжает работать, проводит в марте XI съезд партии. Но все сильнее дает себя чувствовать усталость. Нужен немедленный покой, отдых, нужно изменить обстановку...
Так и не дождался Владимир Ильич столь необходимого отдыха.
26 мая 1922 года произошло первое кровоизлияние в мозг. За лето наступило улучшение, и Ленин в октябре вновь приступает к работе. Был я у него в это время.
Очень изменился Владимир Ильич. Похудел, пожелтел. Помню его слова, сказанные мне на прощанье: "Физически чувствую себя хорошо, но нет уже прежней свежести мысли". В ноябре Ленин делает доклад на IV конгрессе Коминтерна на тему "Пять лет российской революции и перспективы мировой революции". Выступление это потребовало от него колоссального напряжения, казалось, что у него сил не хватит закончить его, что каждую секунду может упасть.
16 декабря 1922 года последовало второе кровоизлияние в мозг, повлекшее паралич правой руки и правой ноги.
Болезнь побеждает. Владимир Ильич должен был лечь в постель, но не сдается. Он диктует ряд важнейших политических директив, дающих дальнейшее направление партии. Однако болезнь прогрессирует, разъедает мощный организм.
9 марта 1923 года (По уточненным данным, новый приступ болезни В. И. Ленина произошел 10 марта 1923 г. - Авт.) - новое кровоизлияние, с утратой способности речи. Проблески улучшения. Надежда восстановить здоровье.
Рабочие и крестьяне не только нашего Союза, но и всего мира с тревогой следят за состоянием здоровья Владимира Ильича.
21 января 1924 года, в 6 часов 50 минут, в Горках умер Ленин. Умер человек величайшего ума, любимый вождь мирового пролетариата и всех порабощенных.
Вопросы истории КПСС. 1965. Ns 4. С. 94-102. Воспоминания написаны в 1934 г.
57
Награждение орденом Красного Знамени
Приказ
Революционного Военного Совета ССС РЕСПУБЛИК (по личному составу армии)
№ 412 16 декабря 1927 года г. Москва.
Объявляется постановление Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза Советских Социалистических Республик от 14 декабря 1927 года:
Учрежденная 20 декабря 1917 года в самый разгар жестокой борьбы советской власти с классовыми врагами революции, Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности своей самоотверженной революционной работой неизменно раскрывала и пресекала все попытки тайных и явных врагов трудящихся, направленные к подрыву диктатуры пролетариата и нанесению предательского удара в тыл советского государства, и в первую очередь в тыл героической Красной армии.
Эта беспримерно тяжелая и самоотверженная работа Всероссийской Чрезвычайной Комиссии ныне преемственное продолжается Объединенным Государственным Политическим Управлением, неусыпной бдительностью работник, в которого предупреждались и пресекались все попытки внутренних и зарубежных врагов Союза ССР путем измен, шпионажа, бандитизма и всевозможных контрреволюционных действий подорвать его мощь.
Поэтому, в ознаменование исполняющегося десятилетия органа диктатуры пролетариата по борьбе с контрреволюцией, Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР награждает орденом Красного Знамени:
Объединенное Государственное Политическое Управление при Совнаркоме СССР.
Заместителя председателя ОГПУ Союза ССР тов. ЯГОДУ Генриха Григорьевича, активнейшего работника и одного из руководителей Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и ОГПУ, проявившего в самую трудную для советского государства время редкую выдержку, распорядительность, самоотверженность в деле борьбы с контрреволюцией.
Заместителя председателя ОГПУ Союза ССР тов. ТРИЛИССЕР, Мейера Абрамовича, особо способствовавшего укреплению диктатуры пролетариата своим беззаветным мужеством, преданностью делу революции и неутомимостью в преследовании ее врагов и имеющего особо ценные заслуги в борьбе с контрреволюционными, шпионскими, бандитскими и другими враждебными советской власти, организациями.
Нижеследующих работников ОГПУ СССР, особо способствовавших укреплению диктатуры пролетариата своим беззаветным мужеством, преданностью делу революции и неутомимостью в преследовании ее врагов и имеющих особо ценные заслуги и боевые отличия в борьбе с контрреволюционными, шпионскими, бандитскими и другими, враждебными советской власти, организациями: ПЕТЕРСА, Якова Христофоровича; ДЕРИБАСА, Терентия Дмитриевича; ЗАЛИНА, Льва Борисовича; МЕЙЕР, Льва Николаевича; БЛАГОНРАВОВА, Георгия Ивановича; АГРАНОВА, Якова Сауловича; КАНЦЕЛЬСОН, Зиновия Борисовича; КИРИЛЛОВА, Феоктиста Петровича; КРУМИНА, Фрица Мартыновича; ФОМИНА, Федора Тимофеевича; АБИССАЛОВ, Ибратима Сафаровича; ВУЛЬ, Леонида Давидовича; РЫБКИНА, Алексея Ивановича; ПАУКЕР, Карла Викторовича; ДОМБРОВСКОГО, Вячеслава Ромуальдовича; КАРПЕНКО, Петра Ивановича; КВИТАШВИЛИ, Виктора Дмитриевича; ЖУКОВА, Константина Сергеевича; ГРО-ДИС, Григория Васильевича; ГОЛОВА, Григория Васильевича; НАЗАРОВА, Альберта Марутовича; ФОРМАЙСТЕР, Александра Ивановича; ХРУСТАЛЕВА, Григория Васильевича; ЮСИСА, Ивана Францевича; ЛОБОВА, Семена Семеновича (ныне председатель ВСНХ РСФСР); КОМАРОВА, Николая Павловича ( ныне председатель ленинградского облисполкома и ленинградского совета); КОРЫТОВА, Виктора Александровича; СЕНКЕВИЧА, Эдуарда Иосифовича; Гендина, Семена Григорьевича; БЕЛЬСКОГО, Льва Николаевича и БЕРМАНА Матвея Давидовича; СОТНИ КОВА, Фердинанда Ивановича.
Заместитель Народного комиссара по военным
и морским делам и председателя РВС СССР
УНШЛИХТ.
Правда. 18 декабря 1927 г. Ns 290 (3822).
НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
58
Подрывная работа японской разведки
Японская разведка, в сравнении с органами шпионажа других империалистических стран, играет большую роль во всей системе подготовки и организации войны в желательном для японского империализма направлении. Деятельность японской разведки является важнейшей составной частью стратегического плана проведения войны.
Удельный вес разведки в Японии исключительно велик.
Причина этого кроется в относительной военно-экономической слабости японского империализма.
Японские империалисты намереваются вести войну с противником, намного превосходящим силы Японии (СССР. Англия, США). Поэтому они строят свои военные планы на сочетании чисто военных операций с усиленной работой по разложению тыла противника и деморализации его рядов посредством системы диверсионно-террористических актов: взрывов, поджогов, массовых отравлений, убийств.
Важная особенность японской разведки состоит в том, что она всегда находится в авангарде всех военных и политических авантюр, предпринимаемых японским империализмом. "Обоснование" политики насилия и военного произвола в Китае требует мобилизации японского аппарата разведки для проведения развернутой провокационной работы. Органы разведки оказываются, таким образам, в центре всех темных политических комбинаций, предпринимаемых японским империализмом.
Руководство всей разведывательной работой японского империализма сосредоточено во втором отделе японского генерального штаба. Параллельно с ним функционирует центр морской разведки - третий отдел морского генерального штаба, направляющий шпионско-диверсионную работу главным образом против вероятных морских противников Японии - США и Англии. Все остальные виды разведки подчинены этим. двум центрам.
Второму и третьему отделам генеральных штабов полностью подчинены представители так называемой легальной разведки - военные и морские атташе Японии в разных странах.
В Китае японские военные и морские атташе имеются не только при японском посольстве в Нанкине, но и в Северном Китае. Кроме того, японцы располагают в Китае бесчисленным количеством всевозможных военных "советников", "консультантов", "бюро", т.е. той же "легальной" разведкой.
Наряду с военными атташе разведывательному отделу японского генштаба подчинены соответствующие разведывательные отделы местных штабов: Квантунской армии (японской армии, расположенной в Манчжурии), Корейской армии, Формозской армии, японских оккупационных войск в Северном Китае.
Многочисленные и разветвленные аппараты военных "миссий", имеющихся во многих пунктах Манчжурии и Внутренней Монголии, являются на деле резидентурой японской разведки. Начальниками военных миссий, как правило, назначаются наиболее квалифицированные японские разведчики и диверсанты из числа офицеров не ниже чем в капитанском чине. В наиболее ответственных пунктах военные миссии возглавляются полковниками и даже генерал-майорами. Военные миссии точно так же, как и военные атташе, находятся в непосредственном подчинении у второго отдела генерального штаба.
Карьера многих руководящих лиц японской военщины начиналась в военных миссиях. Достаточно указать на крупного японского "спеца" по шпионажу, и особенно по диверсии, генерал-лейтенанта Доихара, недавно получившего за свои "заслуги" командование дивизией.
Важность разведки в японском военно-империалистическом аппарате подчеркивается самой ее организацией. В японской армии каждый офицер помимо своей основной военной специальности обязан заниматься не только оперативной, но и агентурной разведкой. В каждой воинской части, от дивизии до полка включительно, ведется самостоятельная агентурная разведка, осуществляемая офицерами, переодетыми в штатское платье. Организация шпионско-диверсионной работы входит как органическая составная часть в военно-оперативный план.
Самостоятельную разведывательную работу ведут и японские жандармские органы. Японская жандармерия (военная полиция) в основном выполняет функции контрразведки. Она предназначена в первую очередь для борьбы с "крамольным духом" среди солдат и офицеров и прежде всего для борьбы с коммунистической пропагандой в армии. Но наряду с этим японские жандармские отряды постоянно засылают шпионов и диверсантов на территорию соседних государств и в частности в СССР. Интересно, что начальники жандармских отрядов в Японии назначаются из среды строевых командиров и подчиняются общевойсковым начальникам. Нынешний начальник японской жандармерии генерал-лейтенант Накадзима - строевой командир. Большинство японских генералов проходит предварительный стаж непосредственного руководства жандармскими отрядами. За единичными исключениями, все японские командиры дивизий имеют в своем послужном списке опыт разведывательной и контрразведывательной работы.
Наряду с жандармерией самостоятельную разведывательную работу ведет и гражданская полиция. Полиция специализируется преимущественно на создании кадров провокаторов, на вербовке жителей пограничной полосы в Манчжурии и Корее и в насаждении шпионской агентуры в левые и революционные объединения трудящихся.
Существует также консульская и дипломатическая разведка, подчиненная министерству иностранных дел (так называемому информационному департаменту министерства).
Экономическая разведка, осуществляемая при посредстве торговых и транспортных фирм, концессионных предприятий и разного рода коммерческих агентов, в основном контролируется генеральным штабом. Финансирование и организация этой разведки находятся в руках крупных капиталистов или монополистических объединений.
Особое удобство для ведения активной разведывательной работы представляют корреспондентские бюро телеграфных агентств или крупных газет за границей. Подавляющее большинство японских корреспондентов, находящихся за рубежом, непосредственно связано со шпионской работой. В СССР также были установлены факты выполнения некоторыми японскими журналистами шпионских заданий соответствующих военных атташе.
В восточных странах, особенно в Китае, в Голландской Индии, на Филиппинах, на Гавайских островах, японская разведка выступает иногда в костюме религиозных проповедников, буддийских и иных священников. Японские агенты, основывая храмы и монастыри, создают хорошо замаскированные опорные пункты для организации шпионажа и диверсий.
Широко известны, наконец, случаи посылки японских офицеров за рубеж в обличий прачек, парикмахеров, домашних слуг, поваров, кули-грузчиков, предназначенных для совершения диверсионных актов на судах вероятного противника. В советских водах на Тихом океане японские морские офицеры шпионили под видом рабочих на японских рыболовных промыслах. Известны также попытки переброски японских офицеров-разведчиков в СССР под видом корейцев и китайцев.
Особое место в системе работы японской разведки занимает использование контрреволюционных буржуазно-националистических элементов мусульман (главным образом тюрок и татар). Ставя ставку на организацию массовых диверсионных актов в глубоком тылу СССР (Средняя Азия, Урал, Татария), японская военщина поддерживает тесный контакт с эмигрантскими центрами кулацко-басмаческих, пантюркистских и панисламистских контрреволюционных группировок. На Ближнем Востоке и в Европе японцы открыто поддерживают лидеров контрреволюционной мусульманской эмиграции. В Японии главным организатором шпионской и диверсионной работы по "мусульманской линии" является мулла Курбангалиев, давно состоящий на службе у японской разведки.
При всем многообразии видов японской разведки основным ее ядром является разведка центральных военных штабов и их органов. Все остальные линии японской разведки носят вспомогательный характер и, во всяком случае, координируют свою работу с генеральным штабом.
Будучи важнейшей составной частью военного аппарата японского империализма, японская разведка проявляет особенную активность в тех направлениях, куда в первую очередь обращена японская агрессия. Китай постоянно кишел японскими шпионами. На Монголии "специализировались" самые видные японские разведчики.
СССУ давно уже рассматривается японской разведкой как самый важный объект ее подрывной деятельности.
Мы уже указывали, что японские органы разведки в Китае необычайно разветвлены и образуют все вместе огромную, чрезвычайно мощную организацию. Японцы насадили в Китае обширную шпионскую сеть в каждой китайской провинции, во всех общественных прослойках. Ошибочно предполагать, что японские шпионы в Китае - это пришлый элемент и что они сами по национальности - японцы. Большинство шпионов вербуются японцами из отбросов китайского общества, деморализованной и феодальной военщины, продажного компрадорского купечества, троцкистов и белогвардейцев. Эти шпионы руководятся японскими военными миссиями, атташе, консульствами, разбросанными по всей территории Китая. Важнейшая часть гнусной работы японской разведки в Китае состоит в активной провокаторской борьбе против китайского народа.
В течение многих лет, пользуясь феодальной раздробленностью Китая и продажностью китайских милитаристов, японский империализм, при помощи сравнительно небольших вооруженных отрядов, грабит и притесняет китайский народ. Это в значительной степени достигается в результате интенсивной провокационной работы японской разведки.
Стремясь разложить своего противника, японская разведка в Китае не ограничивается подкупом отдельных предателей-генералов и вербовкой продавшейся японцам агентуры. Японская разведка стремится предотвратить появление оформленных и устойчивых китайских национальных образований. С этой целью японская разведка организует политические и военные выступления против всякого центра в Китае, который мог бы, по ее мнению, стать со временем точкой собирания национальных сил. Стоит лишь появиться такому правительству (хотя бы даже провинциальному) или такой группировке в Китае, которая кажется японцам способной в какой-то степени организовать национальный отпор японским интервентам, как японская разведка немедленно создает выступление против этой группировки. Это выступление проводится или японскими агентами непосредственно или при помощи спровоцированных этими агентами организаций и лиц.
Что касается центрального китайского правительства, то японцы прилагают специальные усилия к тому, чтобы всеми способами углубить сепаратистские тенденции провинциальных правительств (преимущественно на севере и на юго-западе). Японская разведка стремится разжечь вооруженную борьбу между центральными и местными властями. Если же это почему-либо не удается, то японская агентура пытается подорвать силу и авторитет центрального китайского правительства изнутри. Она спекулирует на разногласиях или на персональных влияниях в правительстве, искусно натравливает одного генерала на другого, возбуждает честолюбивые замыслы, сталкивая лбами вероятных соперников.
Японская разведка постоянно заботится о том, чтобы поддержать распыленность и раздробленность Китая.
Бельмом на глазу японской военщины является Монгольская народная республика, освободившаяся от гнета иностранных империалистов и собственных феодалов и при дружественной поддержке Советского Союза строящая новую, свободную жизнь.
Интриги японской военщины против Монгольской народной республики начались уже в период японской интервенции в Сибири. Уже тогда японская агентура пыталась проникнуть и утвердиться в Монголии, чтобы облегчить превращение Монголии в японскую колонию.
Эта попытка была пресечена, а японский наемник белобандит Унгерн пойман и расстрелян.
Но и в дальнейшем японская разведка ни на один день не прекращала своей подрывной работы против Внешней Монголии. Ведя расистскую пропаганду ("расовая общность" монголов и японцев), мобилизуя контрреволюционное буддийское духовенство (ламство), японская разведка организовывала шпионаж и бандитизм в Монголии. Японские разведчики широко использовали буддийское ламство, составлявшее одно время до 40% всего населения Монголии. Ламы использовались японской разведкой и для шпионажа и для ведения контрреволюционной агитации среди населения. Наряду с этим некоторые японские разведчики, замаскировавшись, сумели проникнуть и в монгольскую народно-революционную партию, ведя там работу по разложению партийных рядов. Целый ряд ныне разоблаченных буржуазных националистов в Монголии оказался связанным с провокаторами, действовавшими по прямому заданию японской разведки,
Во Внутренней Монголии деятельность японской разведки встречает, разумеется, значительно меньше препятствий, чем на территории Монгольской народной республики. В провинциях Жэхэ и Чахар японские военные миссии имеют полную возможность вербовать крупные вооруженные банды, предназначенные для борьбы как против Внешней Монголии, так и против китайских национальных сил. Правда, банды и военные формирования, создаваемые японцами во Внутренней Монголии, а частично и в Северном Китае, при помощи местных монгольских феодалов и церковников, не пользуются, однако, полным доверием японцев. Действуя в обстановке враждебного отношения к себе со стороны местного населения, японцы постоянно опасаются измены даже со стороны своих наемников. Поэтому японская разведка создает параллельные японофильские организации для перестраховки. Из этих же соображений японская разведка обычно выдвигает командирами бандитских соединений, оперирующих во Внутренней Монголии, соперничающих между собой феодальных князьков, шпионящих друг за другом и домогающихся у японцев признания своего первенства.
Начало активной разведывательной работы японцев против первого в мире пролетарского государства относится к первым же месяцам после Октябрьской социалистической революции в СССР.
Во время империалистической войны Япония формально считалась союзником царской России в войне против Германии. Но уже в этот период "союзник" имел определенные виды на то, чтобы при первом удобном случае воспользоваться слабостью царской России и захватить "плохо лежавшие" дальневосточные русские земли. Японский генеральный штаб "предвидел", что Россия при любом исходе империалистической войны выйдет из нее настолько ослабленной, что не сможет активно защитить свой Дальний Восток от удара со стороны Японии. Исходя из этой установки, японцы деятельно снабжали царское правительство - в порядке союзнической "помощи" - негодным оружием: пушками, которые не стреляли, снарядами, которые не разрывались.
Японская агентура в царской России, пользуясь благоприятной конъюнктурой - "союзническими" взаимоотношениями, - держала себя особенно нагло.
Прикомандированный к русской армии японский офицер Араки Садао (тот самый Араки, который известен как наиболее неистовый пропагандист антисоветских авантюр) был настолько явным шпионом, что даже царская жандармерия вынуждена была арестовать его в 1916 г. в Иркутске, Только официальное положение Араки и нежелание царских властей подрывать союзническую дружбу с Японией освободили его из-под ареста.
Но на этом шпионская карьера Араки не закончилась. Как только началась победоносная пролетарская революция в России, японский империализм решил, что пришла его пора реализовать давно лелеянный план захвата российского Приморья. В 1913 г. началась японская интервенция - одна из самых упорных и кровавых империалистических попыток расчленения и захвата советской территории.
Араки снова выплывает на поверхность как "спец" по русским делам. Его шпионские таланты находят себе применение в армии интервентов. Ему поручается руководство военной миссией во Владивостоке, специально занимавшейся инструктажем и вербовкой японских шпионов.
Годы кровавой японской интервенции и оккупации советских дальневосточных окраин японскими войсками ознаменовались большим размахом японской разведывательной работы, направленной против Советов - шпионажем, диверсиями, организацией белобандитских шаек вроде шайки Семенова и др.