Глава 35
 КОНСЕНСУАЛЬНЫЕ КОНТРАКТЫ 
 137.  Купля-продажа(emptio-venditio)

    485.  Происхождение купли-продажи.
   Еще в древнейшие времена, с появлением частной собс-
   твенности,  возникает и получает большое распростра-
   нение договор,  направленный на обращение вещей,  на
   переход их из одного хозяйства в другое. Такой дого-
   вор вошел                                           
в употребление  еще  до того,  как появились деньги,  и
представлял собой непосредственный обмен вещи на  вещь,
т.е. мену (permutatio) . Это соответствовало общим эко-
номическим условиям общества,  только что переходившего
от натурального хозяйства к меновому.
                  
   Origo emendi vendendique a  pennutationibus  coepit.
Olim  enim nоn ita erat nummus neque aliud merx,  aliud
pretium vocabatur,  sed unusquisque secundum necessita-
tem  temporum  ac  rerum utilibus in utilia permutabat,
quando plerumque evenit, ut quod alteri superest, alte-
ri  desit.  Sed quia non semper nес facile concurrebat,
ut,  cum tu haberes quod ego desiderarem, invicem habe-
rem quod tu accipere velles,  electa materia est, cuius
publica ac perpetua aestimatio diffi-cuttatibus  permu-
tationum aequalitate quantitatis subveniret.  Eaque ma-
teria forma publica percussa usum dominiumque  non  tam
ex  sub-stantia  praebet quam ex quantitate,  nec ultra
merx utrumque,  sed alterum pretium vocatur (D.  18. 1.
1. рг. Paulus). - Происхождение купли-продажи коренится
в мене. Было таков время, когда не было денег, когда не
называли одно - товаром,  другое - ценой,  а каждый,  в
зависимости от надобноствй момента и от  характера  ве-
щей,  обменивал ненужное на то, что требуется: ведь не-
редко бывает так,  что предмета, который для одного яв-
ляется лишним,  другому похватает. Но так как не всегда
и не легко совпадало так,  чтобы у тебя  было  то,  что
нужно мне, а я в свою очередь имел то, что хочешь полу-
чить ты,  то был выбран предмет,  получивший  публичную
постоянную  оценку;  посредством  передачи его в равном
количестве устраняли трудности непосредственного  обме-
на. Этому предмету [мерилу ценностей] была придана пуб-
личная форма,  и он приобрел распространение и значение
не  столько  по своей сущности,  сколько по количеству,
причем перестали называть товаром [merx] то, что дает и
та и другая сторона, а один из предметов стали называть
ценой [pretium].
                                       
   В этих  словах  Павла  рисуется историческая преемс-
твенность непосредственного обмена товара на товар, как
первичной формы меновых сделок, и пришедшего ей на сме-
ну обмена товара на деньги,  но опять-таки немедленного
(купля-продажа на наличные). Дальнейшее развитие приве-
ло к такому договору,  когда немедленной передачи това-
ра,  с одной стороны, цены - с другой, могло и не быть,
т.е.  пришли к договору,  по которому стороны принимают
на себя взаимные обязательства:  одна - передать товар,
другая - уплатить за него цену.                        
   В Институциях Гая (4. 28) упоминается, что еще зако-
ны XII таблиц предусматривали legis actio per  pignoris
capionem,  в случае,  когда кто-либо,  купив жертвенное
животное, не платил за него покупную цену. Из этих слов
Гая  можно  заключить,  что уже в эпоху XII таблиц была
известна купля-продажа в кредит.  Но в то время она  не
была консенсуальным контрактом.  Купля-продажа в те да-
лекие времена скорее напоминала реальные контракты (хо-
тя  она  не  принадлежала к их числу):  в отношении res
mancipi совершалась mancipatio, т.е. торжественная фор-
ма  передачи  права собственности за кусок металла (ме-
ди), который тут же взвешивали на весах;               
   в отношении res nec mancipi совершалась неформальная
   передача  (traditio)  вещи.  Только  в  классическом
   римском праве складывается emptio-venditio в качест-
   ве консенсуального контракта.  Однако отголоски того
   периода  в развитии римского права,  когда денег еще
   не было и  оборот  довольствовался  непосредственной
   меной товара на товар,  слышны очень долго. Мы нахо-
   дим эти отголоски в спорах юристов, принадлежавших к
   школам сабинь-янцев и                               
прокульянцев. Даже юрист III в.  н.э.  Павел (D.  18.1.
1.1),  приводя споры сабиньянцев и прокульянцев по воп-
росу о том, "an sine nummis venditio dici hodieque pos-
sit...  veluti si ego togam dedi, ut tunicam acciperem"
(т.  е. можно ли в настоящее время назвать продажей до-
говор,  в  котором одна сторона обязуется отдать другой
стороне какую-нибудь вещь не за  деньги,  а  за  другую
вещь, например, если я даю тебе верхнее платье, тогу, а
взамен получаю исподнюю одежду, тунику), не говорит ка-
тегорически и безусловно, что подобного рода договор не
может быть признан куплей-продажей,  а называет  вопрос
спорным, dubitatur (представляет известные сомнения).  
   Поставив этот вопрос,  Павел дает  нам  историческую
справку, что юристы сабиньянской школы (сам Сабин, Кас-
сий) считали такую сделку куплей-продажей.  Гай в своих
Институциях (3. 41) сочувственно приводит слова Сабина,
что если лицо продает земельный участок  и  получает  в
качестве покупной цены за него раба, то следует отноше-
ние понимать так, что продан участок, за который       
в качестве покупной цены передан раб.  Наоборот, юристы
проку-льянской школы (Прокул, Нерва) уже выделяли такой
договор из купли-продажи в особый договор мены,  permu-
tatio.  Павел признает более правильным взгляд прокуль-
янцев и подкрепляет эту точку зрения таким  соображени-
ем:  если по договору вещь обменивается не на деньги, а
на другую вещь,  то это не  соответствует  смыслу  куп-
ли-продажи:  одно дело - продавать,  другое - покупать;
мы различаем продавца и покупателя; должны поэтому раз-
личать merx, товар, и pretium, цена.                   
   Эта последняя точка зрения,  что купля-продажа пред-
полагает передачу вещи не за какую-либо другую вещь,  а
за деньги, восторжествовала. При этом, с развитием тор-
говли и хозяйственной жизни вообще все большее значение
приобретала купля-продажа не на наличные,  а в  кредит:
исполнение  договора купли-продажи происходит не однов-
ременно с  его  заключением;  устанавливается  обоюдное
обязательство: на стороне продавца - предоставить поку-
пателю вещь,  на стороне покупателя - уплатить  за  нее
покупную цену.                                         
   486. Определение.  Таким  образом,   контракт   emp-
tio-venditio  в окончательном его виде можно определить
так: купля - продажа есть договор, посредством которого
одна сторона - продавец (venditor) обязуется предоста-
вить другой стороне - покупателю (етрtor) вещь,  товар
(merx),  а  другая сторона - покупатель обязуется упла-
тить продавцу за проданную вещь  определенную  денежную
цену, pretium.                                         
   Merx, товар,  pretium,  цена являются  существенными
   элементами договора купли-продажи.
487. Консенсуальный характер договора. 
    Купля-продажа является одним
   из консенсуальных договоров. Понятие консенсуаль-но-
   го договора в римском классическом праве и  в  праве
   Юстиниана не тождественны.  Гай (3.  136) определяет
   консенсуальный договор,                             
исходя из  противоположности договоров формальных и не-
формальных:  "Ideo autem istis modis  consensu  dicimus
obligationes contrahi, quia neque verborum neque scrip-
turae ulla proprietas desideratur" - "договор  призна-
ется  заключенным consensu,  т.е.  простым соглашением,
раз не требуется ни произнесения verba,  словесных фор-
мул, ни письменной формы, scriptura".                  
   В этом противопоставлении выпадает категория  реаль-
ных договоров,  которые также могут быть противопостав-
лены формальным договорам и в этом смысле оказываются в
одной общей категории с консенсуальными договорами.  Но
если исходить из causa obligandi (основания установле-
ния  обязательства),  консенсуальные  контракты  должны
быть противопоставлены как формальным,  так и  реальным
договорам.  Институции  Юстиниана так именно и выделяют
консенсуальные контракты в особую группу договоров, при
которой  возникновение обязательств не только не связы-
вается с выполнением каких-либо формальных актов, но не
предполагает  даже  и передачи вещи (как то имеет место
при реальных договорах),  а основано  на  одном  только
соглашении (I. 3. 22. 1.).                             
   488. Цель договора.  Основная хозяйственная цель до-
говора купли-продажи заключается в том,  чтобы получить
в хозяйство покупателя те или иные нужные для него  ве-
щи. Наиболее эффективное правовое средство для достиже-
ния этой цели состоит в том,  чтобы сделать  покупателя
собственником необходимых вещей. Древнейшее право так и
подходило к задаче: mancipatio (п.196) была одновремен-
но  и  древнейшей  формой купли-продажи (на наличные) и
способом приобретения права собственности. Классическое
римское  право не связывает,  однако,  с договором куп-
ли-продажи непосредственно такого правового результата.
Оно разделяет обязательственный момент (принятие на се-
бя продавцом обязательства предоставить покупателю  об-
ладание продаваемыми вещами) и момент получения покупа-
телем права на вещь.  Этот последний результат (получе-
ние  покупателем непосредственного права на вещь) осно-
вывается на особом титуле,  каким является  фактическая
передача проданной вещи покупателю.                    
   489. Предмет купли-продажи.  Предметом купли-продажи
может  быть все,  что не изъято из оборота,  и в первую
очередь - телесные вещи,  следовательно, существующие в
натуре и по общему правилу принадлежащие продавцу.  Од-
нако ни тот,  ни другой признак,  т.е. ни существование
вещей в натуре в момент заключения договора, ни принад-
лежность их в этот момент продавцу - не являются безус-
ловно необходимыми. Отмеченное разграничение обязатель-
ственно-правовое и вещно-правового  моментов  расширяло
сферу применения договора купли-продажи.               
   Так, по римскому праву не было препятствий к  заклю-
   чению договоров купли-продажи чужих вещей,  т.е.  не
   принадлежащих продавцу. "Rem alienam distrahere quem
   posse nulla dubitatio est:  nam emptio est et vendi-
   tio:  sed res emptori auferri potest" (D. 18. 1. 28.
   Ulpianus).  Ульпиан в этом отрывке определенно гово-
   рит,  что не может быть сомнения в возможности  про-
   дать  чужую вещь;  заключая такой договор,  продавец
   берет на себя  обязательство  получить  вещь  от  ее
   собственника и передать покупателю. Как чисто       
обязательственный акт,  купля-продажа и в  этом  случае
получает действительную силу. Конечно, может случиться,
что продавцу не удастся получить вещь от  собственника,
и он не сможет передать ее                             
покупателю, или хотя фактически и передаст, но не обес-
печит обладания ею.  Ульпиан поэтому сейчас же добавля-
ет:  "sed res emptori auferri potest", т.е. вещь может
быть отобрана от покупателя (предполагается,  ее  собс-
твенником);  в  этом  случае продавцу придется отвечать
перед покупателем за понесенный последним ущерб; а если
продавец заведомо,  sciens,  продал чужую вещь,  причем
покупателю не было известно,  что вещь  не  принадлежит
продавцу,  в этом усматривалась недобросовестность про-
давца,  и покупатель мог искать с  продавца  возмещения
своего  интереса,  даже  не ожидая отобрания вещи собс-
твенником (D. 19. 1. 30. 1).                           
   Не имеет  силы договор купли-продажи вещи,  уже при-
   надлежащей покупателю, хотя бы он того и не знал (D.
   18. 1. 16). Последовательное проведение обязательст-
   венной природы купли-продажи позволяло удовлетворить
   и другую потребность хозяйственной жизни.  Именно, с
   развитием менового хозяйства нередко встречалась на-
   добность продать, например, продукты сельского      
хозяйства раньше,  чем они поспели (fructum olivae pen-
dentis vendere - D. 18. 1. 39). Такие договоры о прода-
же будущего урожая были допущены (D.  18. 1. 8); в этом
случае  говорят  о  продаже  rei futurae sivi speratae,
т.е.  вещи будущей или ожидаемой.  Такого рода  продажа
считается совершенной под отлагательным условием,  т.е.
ее правовые последствия должны возникнуть не  немедлен-
но,  по заключении договора, а только по выяснении уро-
жая.                                                   
   От продажи  будущей или ожидаемой вещи отличают про-
дажу одних шансов на получение вещи (emptio  spei,  по-
купка  надежды,  например,  улова рыбы).  Эта последняя
разновидность по существу как  бы  выходит  за  пределы
купли-продажи  и  принадлежит  скорее  к так называемым
рисковым или алеаторным договорам (alea emitur -  поку-
пается шанс, возможность - D. 18. 4. 7).               
   В источниках нет достаточно четких указаний  относи-
тельно практики купли-продажи вещей, определяемых родо-
выми признаками. Быть может, это объясняется упомянутым
(п. 485) историческим развитием договора купли-продажи.
Если первоначально купля-продажа  совершалась  в  форме
манципации,  т.е. непосредственной передачи продаваемой
вещи в собственность покупателя, то, конечно, нужно бы-
ло требовать, чтобы предмет купли-продажи был индивиду-
ализирован, представлял собой certa species, определен-
ную  индивидуальную вещь.  Если продажа непосредственно
переносит на покупателя право собственности,  то нельзя
продать зерно или масло "вообще(,  а только выделенное,
конкретизированное (или с помощью тары или  посредством
указаний на территориальное нахождение продаваемого то-
вара и т.п.), определенное количество зерна, масла и т.
п.;  например, такое-то количество масла в двух опреде-
ленных сосудах,  такое-то количество зерна, находящееся
на таком-то складе,  и т.  п. Priusquam enim admetiatur
vinum,  prope quasi nondum venit (D.  18. 6. 11), т. е.
до тех пор,  пока не отлили (из общего количества) про-
данное вино, оно почти как бы не продано. Наоборот, ес-
ли продается,  допустим,  все то зерно, какое находится
in horreis (в данных амбарах), ключи от которых переда-
ны покупателю, купля-продажа считается вполне завершен-
ной (С. 4. 48. 2).                                     
   Обязательство сдать известное количество вещей,  оп-
ределенных родовыми признаками, без ближайшей конкрети-
зации  предмета  договора  устанавливалось в Риме с по-
мощью стипуляции.  Эта договорная форма,  видимо, удов-
летворяла  потребности  практической жизни,  вследствие
чего можно было обходиться без купли-продажи вещей, оп-
ределенных родовыми признаками.                        
   Договор купли-продажи мог иметь своим предметом так-
   же res incorporalis,  бестелесную вещь,  т.е.  право
   (например,  право  требования,  право  осуществления
   узуфрукта и т.  п.). 
 490. Цена. Второй существенный
   элемент купли-продажи  -  цена  (pretium).  "Договор
   купли-продажи считается заключенным,  - говорит Гай,
   - когда договорились о цене,  хотя бы цена и не была
   еще уплачена" (3. 139). Цена должна выражаться в де-
   нежной сумме (numerata pecunia); в этом отличие куп-
   ли-продажи  от мены,  при которой эквивалентом вещи,
   передаваемой  одной  стороной,  является  также  ка-
   кая-нибудь вещь,  даваемая,  в свою очередь,  другой
   стороной (Гай.  3. 141). Цена должна быть определен-
   ной,  cerium (Гай.  3. 140). Впрочем, между римскими
   юристами существовали большие разногласия по вопросу
   о  том,  до какой степени должна непременно доходить
   эта определенность.  Общепризнано было,  что цена не
   может быть                                          
поставлена в зависимость от усмотрения покупателя:  qu-
anti velis (сколько пожелаешь), quanti aequum putaveris
(сколько признаешь, справедливым) и т.п. (D. 18. 1. 35.
1).  Но  определить  цену  путем  ссылки  на заключение
третьего сведущего лица (quanti Titius  rem  aestimave-
rit,  во  сколько  оценит  вещь  Тиций) юристы прокуль-
ян-ской школы признавали допустимым (Гай. 3. 140).     
   Признавалось возможным   определить  цену  и  такими
ссылками,  как например:  "покупаю вещь за ту цену,  за
какую ты сам ее приобрел",  и даже "за ту сумму,  какая
имеется в кассе (in area)";  Ульпиан объясняет допусти-
мость такого определения цены тем,  что в подобных слу-
чаях имеется не неопределенность по  существу  (in  rei
veritate incertum),  а неизвестность цифры в данный мо-
мент (D. 18. 1. 7. 1).                                 
   491. Моменты принудительного регулирования цен.  В
   условиях менового хозяйства  рабовладельческого  об-
   щества  цена  складывалась  в зависимости от условий
   рынка,  и в отдельных случаях могла быть то выше, то
   ниже нормальной стоимости вещи.                     
   В императорский период, однако, была сделана попытка
   принудительного регулирования (при некоторых отноше-
   ниях) размера покупной цены.  Именно, рескриптом Ди-
   оклециана 285 г. н.э. было допущено в известных слу-
   чаях  расторжение купли-продажи вследствие так назы-
   ваемой laesio enormis,  чрезмерной убыточности дого-
   вора для продавца.                                  
                                                       
   Rem maioris  pretii  si  tu  vel pater tuus rninoris
   pretii distraxit,  humanum est,  ut vel  pretium  te
   restituente emptoribus fundum venditum recipias auc-
   toritate intercedente iudicis, vel, si emptor elege-
   rit,  quod deest iusto pretio recipies.  Minus autem
   pretium esse videtur,  si nec dimidia pars veri pri-
   tii soluta sit (C. 4.44. 2). - Если ты или твой отец
   продали за бесценок вещь,  стоящую дороже,  то чело-
   вечно признать, что ты можешь, при содействии судеб-
   ной власти,  получить обратно имение,  преданное то-
   бой,  с  одновременным возвращением покупателю упла-
   ченной им цены,  или же,  если покупатель предпочтет
   такой  выход,  ты  можешь  дополучить недостающее до
   справедливой цены.  Цена считается  слишком  низкой,
   если она ниже половины действительной стоимости.    
                                                       
   Этот рескрипт  Диоклециана истолковывается различно.
   Некоторые усматривают основание этой нормы в  борьбе
   законодателя  с возможным обманом со стороны покупа-
   теля, в желании дать средство помощи заблуждавшемуся
   продавцу и пр.  Более вероятным следует признать та-
   кое понимание рескрипта Диоклециана, что им принима-
   ется  во  внимание стесненное материальное положение
   продавца во время продажи. В пользу этого объяснения
   рескрипта говорит то, что покупатель, заплативший за
   вещь вдвое дороже по сравнению с  ее  действительной
   стоимостью,  не мог ссылаться на laesio enormis. Об-
   мануть может покупатель,  но может и продавец;  заб-
   луждение также может быть и на стороне продавца и на
   стороне покупателя;  таким образом,  если бы в  этих
   моментах заключалось основание рескрипта,  он должен
   был поставить в одинаковое положение продавца,  про-
   давшего вещь дешевле половины ее стоимости,  и поку-
   пателя, заплатившего за вещь более, чем вдвое, доро-
   же ее стоимости.                                    
   Рескрипт предусматривает  только средство защиты по-
   терпевшего продавца - быть может,  потому, что стес-
   ненное материальное положение может побудить к невы-
   годной продаже (чтобы  получить  срочно  требующуюся
   сумму денег),  но не вынуждает к невыгодной покупке;
   материальные затруднения чаще заставляют покупку от-
   ложить. Вмешательство императорского законодательст-
   ва в "свободное соглашение" сторон,  в самом  важном
   его пункте-в отношении цены,  исходит,  по-видимому,
   из тех же мотивов, какие привели к институту querela
   non numeratae pecuniae (п.  465): законодатель забо-
   тится о сохранении за плательщиками налогов их  иму-
   щественной мощности.                                
   Покупатель, не желавший доводить дело до расторжении
   купли-продажи,  мог доплатить разницу  до  настоящей
   цены  и  таким  путем  сохранить  за собой купленную
   вещь.                                               
   Тому же Диоклециану принадлежит  попытка  установить
   общие  для  всей  империи таксы на некоторые товары:
   edictum de pretiis rerum venalium 301 г.            
   492. Обязательство продавца.  Продавец принимает  на
   себя по договору купли-продажи обязательство предос-
   тавить вещь покупателю.  Римские юристы не  говорят,
   что  продавец  обязан  перенести на покупателя право
   собственности на вещь;  а Ульпиан даже  положительно
   замечает,  что  если  кто продает земельный участок,
   несение necesse non  habet  fundum  emptoris  facere
   (т.е.  нет  необходимости переносить право собствен-
   ности на покупателя) (D. 18. 1. 25. 1). Классические
   юристы  предпочитают  выражаться  так,  что продавец
   обязан предоставить habere licere (обеспеченную пра-
   вом возможность обладания - D.  21.  2. 8; D. 19. 1.
   30. 1 и др.); ввести покупателя in vacuam possessio-
   nem (D.  41. 2. 33) и таким путем предоставить бесп-
   репятственное,  свободное, прочное обладание продан-
   ной вещью. Такой vacua possessio покупатель не полу-
   чает,  если какоето другое лицо in  possessione  est
   проданной вещи (D. 19. 1. 21. 1).                   
   Противопоставляя передачу беспрепятственного и проч-
   ного обладания  проданной  вещью  перенесению  права
   собственности,  римские  юристы  не забывают все же,
   что специфической особенностью договора купли-прода-
   жи является, как бы то ни было, намерение сторон пе-
   редать вещь окончательно, так, чтобы она стала вещью
   покупателя. Если стороны не имеют в виду переход ве-
   щи в собственность покупателя,  то можно говорить  о
   найме вещи,  о каком-либо другом договоре, но только
   не о купле-продаже,  говорит Лабеон (D.  18.  1. 80.
   3).  Еще нагляднее рассуждение Ульпиана. Первая обя-
   занность продавца,  говорит этот юрист, rem praesta-
   re,  id  est tradere - предоставить покупателю вещь,
   т.е.  совершить в его пользу traditio.  Дальше юрист
   различает два случая.  Если продавец был собственни-
   ком вещи,  то передачей вещи он делает собственником
   и покупателя; а так как традиция вещи приводит к пе-
   ренесению права собственности только в  том  случае,
   если  передача  совершена именно с таким намерением,
   то, следовательно, Ульпиан                          
   исходит из того  положения,  что  по  договору  куп-
   ли-продажи  стороны конечной целью имеют перенесение
   на покупателя права собственности.  После этого Уль-
   пиан  останавливается на другом возможном случае,  а
   именно если продавец сам не был собствен- ником: ес-
   тественно,  что  он не сделает тогда собственником и
   покупателя,  а следовательно, вещь может быть винди-
   цирована ее собственником, продавец будет тогда нес-
   ти ответственность evictionis nomine, за эвикцию ве-
   щи (D. 19. 1. 11. 2).                               
   493. Ответственность за эвикцию вещи.  Эвикцией вещи
   (от слова evincere - вытребовать,  отсудить) называ-
   ется  лишение покупателя владения полученной от про-
   давца вещью,  вследствие  отсуждения  ее  каким-либо
   третьим лицом на основании права,  возникшего до пе-
   редачи вещи продавцом покупателю.  Все эти признаки:
   а)  утрата покупателем фактического владения куплен-
   ной вещью, б) по судебному решению, в) состоявшемуся
   по основанию, возникшему до передачи вещи от продав-
   ца покупателю, - являются существенными.            
   В Дигестах рассказывается такой казус.  Некто  купил
   участок  земли  в провинции;  часть покупной цены он
   уплатил, а остальную часть задержал. Продавец предъ-
   явил иск об уплате остальной части;  к этому времени
   покупатель умер:  его наследник против иска продавца
   сослался  на  то,  что по распоряжению принцепса (ех
   praecepto principali) купленная земля отчасти отчуж-
   дена,  отчасти  предназначена  для раздачи в награду
   ветеранам (veteranis in praemia adsignatas).  Возник
   вопрос:  можно  ли относить на счет продавца futures
   (если исходить из момента договора) casus evictionis
   post contractam emptionem (эвикцию в силу основания,
   возникшего после заключения договора  купли).  Юрист
   дает на этот вопрос отрицательный ответ (D.  21.  2.
   11. pr. Paulus).                                    
   Если отсуждение  состоялось  (претендующий  на  вещь
   emptorem  in evictione rei vicerit),  но практически
   вещь осталась за покупателем,  последний не получает
   иска к продавцу из эвикции (D. 21. 2. 57 рг.).      
   Не дается покупателю иск на основании эвикции,  если
   лишение владения купленной вещью  следует  приписать
   его собственному нерадению и беззаботности;  в част-
   ности,  если покупатель не поставил продавца  в  из-
   вестность  о  заявленной  третьим  лицом претензии и
   этим лишил его возможности отстоять право покупателя
   на владение вещью (С.  8.  44.  (45) 1.  8. 9), либо
   плохо защищался на суде (bonam causam  vitio  suo...
   perdidit - D.  21. 2. 63. 2), либо покупатель согла-
   шается на разрешение спорного вопроса третейским су-
   дом (D. 21. 2. 56. 1) и т. п.                       
   Не является также эвикцией тот случай,  когда прода-
   вец продал и передал покупателю не принадлежащую ему
   вещь, и покупателю пришлось (чтобы упрочить свое по-
   ложение) уплатить собственнику вещи ее цену, покупа-
   тель  все  же может в этом случае переложить на про-
   давца понесенный расход (D. 21. 2. 29 pr.; 19. 1.13.
   15).                                                
   Для признания эвикции не является существенным, что-
   бы вещь была отсуждена от  покупателя  на  основании
   виндикационного иска.  Если покупатель лишается вла-
   дения вещью,  вследствие,  например,  удовлетворения
   иска залогового кредитора,  ответственность продавца
   имеет место на общих основаниях  ответственности  за
   эвикцию,  лишь бы право, на основании которого прои-
   зошло отобрание у покупателя вещи,  уже существовало
   в момент передачи проданной вещи (D.  21. 2. 34. 2).
   В Дигестах мы находим следующий казус.  К покупателю
   предъявлен  иск об узуфрукте (предполагается,  уста-
   новленном до продажи вещи).  Гай решает вопрос в том
   смысле,  что  покупатель должен привлечь к делу про-
   давца,  как если бы истец истребовал часть купленной
   вещи,  т.е.  приравнивает  этот  случай  к частичной
   эвикции (D.  21.  2.  49). Равным образом, источники
   признают  эвикцию в случае присуждения покупателя по
   иску о разделе общей  собственности  (actio  communi
   dividundo), ноксальному иску и пр.                  
   В древнейшую эпоху римского права,  когда купля-про-
   дажа совершалась посредством  манципации,  в  случае
   предъявления  третьим лицом иска к покупателю,  нап-
   равленного на отобрание от него вещи (в особенности,
   иска виндикационного),  на продавца возлагалась обя-
   занность помочь покупателю в отражении этого нападе-
   ния (auctoritatem defugere). Если продавец не оказы-
   вал этого содействия,  или, хотя и оказывал, но без-
   результатно, и покупатель лишался купленной вещи, он
   мог взыскать с манципанта двойную сумму указанной  в
   манципационной формуле цены,  в качестве штрафа; для
   этой цели служила actio auctoritatis.               
   Позднее, когда продажа стала совершаться без  манци-
   пации,  вошло  в  практику,  при заключении договора
   купли-продажи более или менее ценных  вещей,  совер-
   шать  дополнительную стипуляцию и,  посредством этой
   дополнительной сделки,  выговаривать от продавца  на
   случай  эвикции двойную покупную цену (duplae stipu-
   latio) (D.  21. 2.16. 1; 21. 1). Подобного рода сти-
   пуляции были настолько распространены,  что их стали
   связывать с самим понятием куплипродажи, и если про-
   давец отказывался заключить такую стипуляцию,  приз-
   нали возможным предъявление иска непосредственно  ех
   empto, из купли. Возможность такого иска объясняется
   в Дигестах следующим образом: еа enim, quae sunt mo-
   ris et consuetudinis, in bonae fidei iudiciis debent
   venire (то, что вошло в нравы и обык-               
   новения, должно быть принято к рассмотрению  в  про-
   цессе,  построенном на bona fides, добросовестности)
   (D. 21. 1. 31. 20).                                 
   Таким образом,  развитие права в этой области завер-
   шилось  признанием за покупателем права на основании
   самого договора купли-продажи,  независимо от совер-
   шения  стипуляции,  в  случае  эвикции вещи искать с
   продавца возмещения убытков в порядке регресса  (об-
   ратного требования).  Sive tota res evincatur,  sive
   pars,  habet regressum emptor  in  venditorem,  т.е.
   эвинцируется  ли  вся вещь или часть ее,  покупатель
   имеет регресс к продавцу (D. 21. 2. 1. pr.).        
   Ответственность продавца за эвикцию  вещи  отпадает,
   если покупателю при заключении договора купли-прода-
   жи было известно,  что третьему лицу принадлежит  на
   покупаемую вещь право, на основании которого оно мо-
   жет ее эвинцировать (С. 8. 44. 27). Допускались так-
   же  специальные соглашения между продавцом и покупа-
   телем о сложении первым с  себя  ответственности  за
   эвикцию (pacta de non praestanda evictione), лишь бы
   со стороны продавца не было при этом допущено dolus;
   другими словами,  ответственность с продавца не сни-
   мается, если ему было известно, что ему не принадле-
   жит права собственности на продаваемую им вещь, а он
   это обстоятельство от покупателя скрыл и  таким  об-
   манным путем добился согласия покупателя на сложение
   с себя ответственности за эвикцию (D.  21. 2. 69 pr.
   5; D. 19. 1. 6. 9).                                 
   Если продавец отчуждал вещь, на которую не имел пра-
   ва,  но эвикция произошла не в то время,  когда вещь
   находилась  во владении покупателя,  приобревшего от
   него эту вещь,  а после того,  как вещь прошла через
   несколько  рук,  так что вещь отсуждена от одного из
   последующих ее приобретателей,  то иски на основании
   эвикции  должны предъявляться последовательно каждым
   покупателем к своему продавцу, пока не дойдут до не-
   посредственного  виновника отчуждения не принадлежа-
   щей ему вещи (D. 21. 2. 61).                        
   Содержание претензии покупателя к продавцу по поводу
   имевшей место эвикции проданной вещи определяется ее
   регрессным характером:  покупатель перекладывает  на
   продавца весь тот ущерб, какой он потерпел в резуль-
   тате эвикции.  Иск покупателя не сводится к простому
   истребованию  покупной цены (которая оставалась бы у
   продавца после эвикции вещи без достаточного основа-
   ния);  при определении содержания требования покупа-
   теля исходят из того имущественного интереса,  какой
   представляет для покупателя сохранение вещи:  evicta
   re ex empto actio non ad pretium dumtaxat  recipien-
   dum,  sed  ad  id  quod  interest competit (в случае
   эвикции вещи иск  дается  покупателю  не  только  на
   возвращение  покупной  цены,  но на возмещение всего
   интереса) (D. 21. 2. 70).                           
   Если имела место эвикция не полная,  а частичная, то
   и  возмещение интереса покупателя дается в соответс-
   твующем размере (D. 21. 2. 1).                      
   494. Ответственность продавца за недостатки  продан-
   ной вещи.  Таким образом,  продавец обязан предоста-
   вить  покупателю  свободное  и  спокойное  обладание
   вещью  (дать vacuam possessionem) и обеспечить поку-
   пателя от эвикции проданной вещи со стороны  третьих
   лиц,  а если эвикции произойдет - возместить покупа-
   телю ущерб.                                         
   Этим не исчерпывается ответственность  продавца:  он
   обязан предоставить вещь в надлежащем состоянии и по
   качеству:  если вещь передана в таком виде,  что или
   ее  невозможно  использовать  по  назначению или она
   обесценена вследствие имеющихся в ней недостатков, в
   этом  нельзя видеть исполнение продавцом принятой на
   себя по договору обязанности.                       
   Ответственность продавца за надлежащее качество про-
   данной вещи развивалась постепенно,  причем наряду с
   правилами, регламентировавшими этот вопрос в отноше-
   нии общегражданских договоров купли-продажи, в римс-
   ком праве сложилась еще особая система норм, опреде-
   лявших  ответственность  продавца за пороки и недос-
   татки рабов и скота, продававшихся на рынках.       
   Цицерон в своем  произведении  "De  officiis"  (III,
   16),  противопоставляя право XII таблиц праву своего
   времени, говорит: "Cum ex XII tabulis satis esset ea
   praestari,  quae  essent lingua nuncupata,  quae qui
   infitiatus esset dupli poenam  subiret".  Эта  фраза
   означает,  что по законам XII таблиц достаточно было
   предоставить вещь с такими  качествами,  какие  были
   прямо обещаны;  невыполнение данного обещания влекло
   за собой штрафную ответственность продавца в двойном
   размере;  если  же  вещь имела обещанные при продаже
   свойства, продавец считался исполнившим свою обязан-
   ность.  Этот  принцип ответственности лишь за то что
   было прямо обещано,  в сущности,  характеризует  ци-
   вильное  римское  право  в  течение ряда последующих
   столетий. Расширение ответственности продавца за не-
   достатки вещи произошло в практике курульных эдилов,
   регулировавших торговлю на рынках и базарах,  и лишь
   в  классическую эпоху из основной области применения
   эдикта курульных эдилов (торговля на рынках и  база-
   рах) расширенная ответственность была распространена
   и на общегражданские договоры продажи.              
   По цивильному праву продавец отвечает за свои  заяв-
   ления и обещания, dicta et promissa. Эти два понятия
   разграничиваются в источниках (D. 21. 1. 19. 2) так:
   dictum - простое заявление, когда имеется только nu-
   dus senno,  простой разговор (но  имевший  серьезное
   значение); promissum - прямое обещание, оформлявшее-
   ся                                                  
   иногда в форме стипуляции.  Но ответственность  про-
   давца имела место только при условии, если заявления
   и обещания делались ut praestentur, поп ut iactentur
   (D. 21. 1. 19. 3), т.е. нужно разграничивать серьез-
   ные заявления, делаемые с целью установления ответс-
   твенности, и простое расхваливание товара, с которым
   нельзя связывать принятие продавцом на себя  ответс-
   твенности (или, по выражению Флорентина, то, что го-
   ворится commendandi causa,  в целях простой рекомен-
   дации продаваемой вещи) (D. 48. 1. 43. рг.).        
   Таким образом,  по  цивильному  праву продавец несет
   ответственность перед  покупателем,  если  он  прямо
   обещал,  что  вещь  имеет такие-то положительные ка-
   чества,  а их не оказалось, или что вещь не страдает
   такими-то недостатками, а они имеются в вещи. Напри-
   мер,  продавец заверил покупателя в честности прода-
   ваемого раба,  а он оказался вором, заверил, что раб
   - искусный мастер,  а в действительности  он  такими
   качествами не отличается:                           
   продавец отвечает перед покупателем, так как он quod
   adseveravit,  поп praestat (не предоставляет обещан-
   ного) (D.  21.  1. 17. 20). Но при решении вопроса о
   том, сдержал ли продавец свои обещания, нужно подхо-
   дить  с масштабом,  соответствующим жизни.  Гай дает
   такую иллюстрацию этого тезиса:  если продавец  обе-
   щал,  что продаваемый раб - трудолюбивый,  то нельзя
   требовать,  чтобы он работал дни и  ночи,  или  если
   продавец  заверил,  что раб отличается серьезностью,
   то нельзя требовать серьезности quasi  a  philosopho
   (как от философа) (D. 21. 1. 18).                   
   Наряду с  этим,  продавец  отвечает и в тех случаях,
   когда в его действиях можно  усмотреть  dolus,  т.е.
   намеренное сокрытие, умолчание об известных продавцу
   и не известных покупателю недостатках, с целью сбыть
   негодную  вещь:  например зная,  что продаваемый раб
   страдает определенной  болезнью,  продавец  скрывает
   это обстоятельство от покупателя (D. 21. 1. 14. 9). 
   Впрочем, норму  об ответственности продавца за умол-
   чание о недостатках продаваемой вещи, поскольку речь
   идет о цивильном праве, нужно понимать несколько ог-
   раничительно.  Дело в том,  что римское  право  было
   проникнуто  индивидуалистическим  принципом,  в силу
   которого один из контрагентов в договоре  не  обязан
   был  заботиться о том,  чтобы не пострадали интересы
   другого  контрагента.  Поэтому  ответственность   за
   умолчание (reticentiae роеnа, по выражению Цицерона)
   обусловливается тем, что недостатки продаваемой вещи
   неизвестны  и не должны быть известны покупателю,  а
   продавец этим пользуется и старается склонить  поку-
   пателя к договору. Римские юристы дают нам такую ка-
   зуистику:                                           
   покупатель слепой,  а продавец ничего  не  говорит-о
   недостатках (D. 18. 1. 11. рг.); продавец не сообща-
   ет,  что рядом с продаваемым участком  такой  сосед,
   что если бы покупатель об этом знал,  он не купил бы
   имения:  продавец отвечает за  недостатки  проданной
   вещи (D.  18.  1.  35.  8); наоборот, если продается
   слепой раб,  покупатель должен это видеть, и если он
   все-таки раба покупает, ему не дается иска к продав-
   цу (D. 21. 1. 14. 10; D. 18. 1. 43. 1).             
   В таких границах установилась в  римском  праве  от-
   ветственность  продавца по общегражданским договорам
   продажи. Торговый оборот этими нормами не удовлетво-
   рился.  Живые  торговые отношения требовали создания
   большей уверенности у  участников  этого  оборота  в
   том,  что  заключаемые сделки не таят в себе никаких
   опасностей, что из них не возникнет убытков, которых
   не на кого будет переложить.                        
   В Риме особенно большое значение имели сделки прода-
   жи, совершаемые на рынках, так как здесь продавались
   наиболее ценные для рабовладельческого хозяйства то-
   вары:  рабы и скот. Эти сделки находились под наблю-
   дением особых должностных лиц, именовавшихся куруль-
   ными эдилами.  В частности,  в компетенцию курульных
   эдилов  входило рассмотрение споров,  возникавших на
   почве рыночных сделок.                              
   В этой практике  курульных  эдилов  по  рассмотрению
   споров  из сделок рыночной продажи выработались спе-
   циальные правила,  вошедшие в  эдикты,  издававшиеся
   курульными  эдилами.  Эти правила установили ответс-
   твенность продавца за скрытые недостатки вещи,  т.е.
   такие, которые не бросаются в глаза, так что обнару-
   жить их нельзя даже при внимательном осмотре товара.
   Относящиеся сюда постановления эдикта курульных эди-
   лов дошли до нас в следующем виде;                  
                                                       
   1. Qui  mancipia vendunt certiores faciant emptores,
   quid morbi vitiive cuique sit, quis fugitivus errove
   sit noxave solutus non sit:  eademque omnia,  cum ea
   mancipia venibunt,  palam recte pronuntianto, quodsi
   mancipium  adversus ea venisset,  sive adversus quod
   dictum promissumve fuerit cum veniret, fuisset, quod
   eius praestari oportere dicetur:                    
   emptori omnibusque  ad quos ea res pertinet iudicium
   dabimus,  ut id mancipium redhibeatur (D. 21.1.1.1).
   -1.  Кто продает res mancipi [рабов,  скот],  должен
   ставить покупателей в  известность,  какой  болезнью
   или  каким пороком страдает каждая продаваемая вещь,
   не является ли раб беглым или бродягой или  подлежа-
   щим ноксальной ответственности1,  которой еще не по-
   нес;  все это продавцы должны объявлять откровенно и
   правильно  при  продаже  этих res mancipi:  если ка-
   кая-нибудь res mancipi  продана  вопреки  этому  или
   вопреки тому,  что было указано и обещано при прода-
   же, то, по заявлении соответствующей претензии, мы  
                                                       
   1О ноксальной ответственности см. п. 581.           
                                                       
                                                       
   дадим покупателю  и  всем,  кого это касается,  иск,
   направленный на то,  чтобы купленная вещь была возв-
   ращена продавцу.                                    
                                                       
   2. Aedlles aiunt:  "Qui iumenta vendunt, palam recte
   dicunto, quid in quoque eorum morbi vitiique sit,..,
   si quid ita factum поn erit... morbi... vitiive cau-
   sa inemptis faciendis in sex mensibus, vel quo mino-
   ris  cum  venirent  fuerint,  in anno iudicium dabi-
   mus..." (0.  21.1. 38. pr.). - 2. В эдильском эдикте
   сказано: "Кто продает вьючный скот, должен откровен-
   но и правильно заявлять о болезнях и пороках, какими
   страдает каждое из продаваемых животных... если это-
   го не будет сделано, - то мы дадим на этом основании
   иск  или  направленный на расторжение договора [бук-
   вально чтобы сделать скот  некупленным]  в  пределах
   шести месяцев, или же иск по поводу того, что прода-
   вавшийся скот стоил дешевле [нормальной  стоимости];
   этот  последний иск будет даваться в пределах годич-
   ного срока".                                        
                                                       
   Из этих фрагментов эдильского эдикта  видно,  что  в
   борьбе против продажи вещей, имеющих недостатки, ко-
   торых покупатель не мог заметить при заключении  до-
   говора, были введены два иска: один был направлен на
   то,  чтобы "сделать вещь некупленной",  или  вернуть
   стороны  в то положение,  в каком они находились при
   заключении договора (это - actio redhibitoria), дру-
   гой  иск  был  направлен на уменьшение покупной цены
   (отсюда его название:actio quanti minoris). 
   Слова эдикта,  напоминающие продавцу о необходимости
   предупреждать покупателя о недостатках,  имеющихся в
   продаваемой вещи, могут вызвать предположение, что в
   качестве   необходимого   условия  для  предъявления
   эдильских исков было знание продавца о  недостатках,
   имеющихся  в  продаваемой вещи.  В действительности,
   такого требования не ставилось:  продавец отвечал по
   эдильским  искам  даже в том случае,  если он сам не
   знал о существовании недостатков вещи.  Ульпиан  (D.
   21.1.1,  2),  пояснив,  что целью издания эдильского
   эдикта было бороться с обманами со стороны продавцов
   и  помочь покупателям,  в дальнейшем изложении гово-
   рит: нужно знать, что продавец должен отвечать, даже
   если он сам не знал о тех фактах,  за которые эдиль-
   ский эдикт возлагает на  продавцов  ответственность.
   Ульпиан добавляет затем, что это - вполне справедли-
   во:  продавец мог все эти сведения иметь:  с  другой
   стороны, покупателю от того не легче, продает ли ему
   продавец вещь с недостатками ignorantia an  callidi-
   tate (в виду собственного неведения или обманным об-
   разом).                                             
   Буквальный текст эдикта охватывал  только  mancipia,
   iumenta,  т.е. вещи, особенно часто продававшиеся на
   рынках (скот и рабы). Впоследствии правила эдильско-
   го  эдикта об ответственности продавца за недостатки
   проданной вещи были применены и  к  случаям  продажи
   других вещей.                                       
   Из отдельных  мест  Дигест  можно было бы заключить,
   что это распространение действия  эдильского  эдикта
   было  проведено  не  только ко времени Ульпиана (hoc
   edictum pertinere non tantum mancipiorum vemm  cete-
   rarum quoque rerum, т.е. этот эдикт относится к про-
   даже не только res mancipi,  но и прочих вещей)  (D.
   21.  1.  36), но даже было известно Лабеону, жившему
   при Августе:  Labeo scribit edictum aedilium cumlium
   de  venditionibus  rerum  esse tam earum,  quae soli
   sint (т.е.  недвижимостей) quam earum  quae  mobiles
   aut se moventes (т.е. движимых неодушевленных и оду-
   шевленных) (D.  21.  1. 1. pr.). Однако, оба эти от-
   рывка внушают подозрения в их подлинности;  упомина-
   ние о других вещах, кроме res mancipi, видимо, явля-
   ется творчеством составителей Дигест. Во всяком слу-
   чае,  в праве Юстиниана изложенные правила распрост-
   ранялись на продажу всякой вещи.                    
   После этих  общих замечаний об эдильских исках нужно
   остановиться на каждом из них в отдельности.        
   Один из этих исков  называется  actio  redhibitoria:
   это  -  иск,  имеющий целью расторжение сделки между
   продавцом  и  покупателем.  Ульпиан  дает  следующую
   ссылку на Юлиана:  "lulianus ait iudicium redhibito-
   riae actionis utrumque,  id est venditorem et empto-
   rem,  quodammodo in integrum restituere debere"; это
   значит,  по словам Юлиана, процесс по actio redhibi-
   toria должен как бы восстановить обе стороны, и про-
   давца и покупателя,  в прежнее (бывшее до заключения
   договора) положение (D. 21. 1. 23. 7).              
   Из этой общей характеристики actio redhibitoria сле-
   дует,  что вещь считается как бы некупленной и возв-
   ращается продавцу,  а продавец обязан возвратить по-
   купателю полученную с него цену.  Вещь  возвращается
   со всеми принадлежностями к ней; при этом покупатель
   обязан вернуть также полученные от вещи плоды, дохо-
   ды и всякие вообще приращения и выгоды (si quid post
   venditionem natum adquisitum fuerit - D.  21.  1. 1.
   1),  а также все то, что должно бы поступить к поку-
   пателю при надлежащей с его  стороны,  заботливости,
   но по его culpa, по его небрежности не поступило (D.
   21. 1. 23. 9). Наряду с этим, покупатель отвечает за
   происшедшее  (за время нахождения у него вещи) ухуд-
   шение и всякое вообще уменьшение ценности вещи, если
   только такой результат получился по вине покупателя,
   либо кого-нибудь из его домашних (familia), либо уп-
   равляющего (procurator) (D.  21.  1. 25 pr. 1). Сло-
   вом,  вещь должна быть возвращена в таком состоянии,
   в каком она была бы,  если бы купли-Продажи вовсе не
   было (perinde ас si neque emptio neque venditio  in-
   tercessit) (D. 21. 1. 60). Пока причи-              
   тающееся продавцу (проданная вещь,  принадлежности к
   ней,  плоды и пр.) не предоставлено покупателем,  он
   не  может  претендовать на возвращение ему продавцом
   цены (ordine fecerunt  aediles,  ut  ante  vendtiori
   emptor  ea  omnia  quae supra scripta sunt praestet,
   sic deinde pretium consequatur) (D. 21. 1. 25. 10). 
   С другой стороны, если покупатель произвел затраты в
   целях  сохранения вещи на определенной хозяйственной
   высоте или просто улучшил вещь,  он в известных слу-
   чаях имеет,  в свою очередь, право требовать от про-
   давца возмещения затрат.  В какой мере и  при  каких
   условиях получает покупатель возмещение затрат, про-
   изведенных на купленную и затем возвращаемую продав-
   цу вещь, решается в каждом отдельном случае по конк-
   ретным обстоятельствам.                             
   Из отдельных казусов,  встречающихся в  дошедших  до
   нас  отрывках сочинений римских юристов (например D.
   21.1. 29. 3. 30.1 и др.), можно вывести такие прави-
   ла.  Текущие расходы по содержанию вещи идут в зачет
   с получаемой от вещи  пользой;  например,  поскольку
   при  возвращении  купленного животного покупатель не
   платит продавцу за пользование  животным  в  течение
   времени от получения вещи до ее возвращения, расходы
   на прокормление животного покупателю не возмещаются.
   Другие необходимые издержки (т.е.  произведенные для
   сохранения вещи,  например,  на лечение  заболевшего
   раба и спасение его жизни) подлежат возмещению. Воз-
   мещаются по общему правилу и полезные,  т.е. хозяйс-
   твенно целесообразные,  хотя и не безусловно необхо-
   димые, издержки; во всяком случае возмещаются затра-
   ты,  которые сделал бы и сам продавец, затраты, сде-
   ланные в соответствии с желаниями продавца  (ех  vo-
   luntate venditoris - D. 21. 1. 27). Издержки, не вы-
   зывавшиеся ни необходимостью, ни хозяйственной целе-
   сообразностью, так называемые произвольные, возмеще-
   нию не подлежат. Для осуществления права на возмеще-
   ние произведенных затрат за покупателем признавалось
   ius retentionis,  т.е.  право задержать  возвращение
   вещи до тех пор,  пока продавец не возместит покупа-
   телю причитающейся ему суммы (D.  21.  1. 29. 3. 58.
   рг.).                                               
   Продавец обязан вернуть в этом случае покупателю по-
   купную цену и обычные проценты с этой суммы (D.  21.
   1. 29. 2).                                          
   Таким образом,   actio  redhibitoria  направлена  на
   восстановление того положения,  какое было бы,  если
   бы купли-продажи данной вещи не было. Это общее зна-
   чение actio redhibitoria приводит,  между прочим,  к
   тому,  что  за  время  нахождения у покупателя вещи,
   подлежащей возвращению продавцу на  основании  actio
   redhibitoria,  риск случайной гибели вещи несет про-
   давец (вопреки общему правилу,  что  риск  случайной
   гибели вещи лежит на покупателе, см. п. 495). Следо-
   вательно,  при случайной гибели проданной вещи  про-
   давцу  пришлось бы по actio redhibitoria вернуть по-
   купную цену,  самому не получая вещи обратно (у рим-
   лян  в  таких  случаях  говорили,  что проданный раб
   возвращается мертвым:                               
   mortuus redhibetur,  что равносильно, конечно, тому,
   что ничего не возвращается).                        
   Actio redhibitoria  можно  было  предъявить только в
   пределах шестимесячного срока,  который исчислялся с
   момента продажи utiliter, т.е. то время, в продолже-
   ние которого иска нельзя было предъявить  по  уважи-
   тельным  причинам,  не засчитывалось в этот шестиме-
   сячный срок.                                        
   Если по этому  иску  удовлетворения  добровольно  не
   поступало,  взыскивались  следуемые  суммы в двойном
   размере (D. 21. 1. 45).                             
   В тех случаях,  когда проданная вещь страдает такими
   недостатками,  которые  не делают невозможным ее ис-
   пользование,  но только в известной мере снижают  ее
   пригодность для той цели, для которой она приобрета-
   лась,  эдильский эдикт давал покупателю другой иск -
   actio quanti minoris. С помощью этого иска можно бы-
   ло добиться снижения покупной  цены  пропорционально
   тому, насколько снизилась, вследствие оказавшегося в
   вещи недостатка, ее пригодность и ценность. Этим ис-
   ком  мог воспользоваться покупатель и в тех случаях,
   когда в его распоряжении был и более сильный по пос-
   ледствиям  иск - actio redhibitoria.  Покупатель мог
   просить,  вместо actio  redhibitoria,  более  слабое
   средство - actio quanti minoris,  в частности, в тех
   случаях,  когда он пропускал шестимесячный  срок  на
   предъявление первого иска: дело в том, что actio qu-
   anti minoris можно было получить в течение годичного
   срока (исчисляемого так же, как и при actio redhibi-
   toria).                                             
   С течением времени принципы ответственности продавца
   по  эдильскому  эдикту  оказали влияние и на ответс-
   твенность по цивильному иску actio empti;  так, было
   признано,  что  продавец  может  отвечать и по actio
   empti (ex empto tenetur),  независимо от того,  знал
   ли он сам о пороках продаваемой вещи или нет; в пос-
   леднем случае лишь уменьшается самый размер  ответс-
   твенности  продавца,  которая сводится тогда к соот-
   ветствующему снижению покупной цены.                
   В Дигестах содержится следующий отрывок из сочинения
   Ульпиана,   ссылающегося  на  другого  классического
   юриста - Юлиана. Этот последний, по словам Ульпиана,
   в  отношении того,  что присуждается по actio empti,
   проводит различие между продавцом,  продавшим  вещь,
   страдающую недостатками,  сознательно и продавшим по
   неведению.  Если недостатки проданной вещи  не  были
   известны продавцу, то по иску покупателя (actio emp-
   ti) продавец должен уплатить лишь ту сумму, на кото-
   рую покупатель заплатил                             
   бы дешевле, если бы знал о недостатках вещи; если же
   продавец знал о недостатках проданной вещи, он несет
   ответственность за весь ущерб,  понесенный покупате-
   лем от договора;  например, если из-за купленного на
   подпорку здания бревна,  оказавшегося гнилым, рухнет
   здание,  или если проданное больное животное заразит
   стадо  покупателя,  продавцу придется уплатить стои-
   мость здания в первом примере, полную сумму интереса
   покупателя в получении здорового,  годного для поль-
   зования животного,  стоимость лечения своего скота и
   т.д. - во втором примере. (D. 19. 1. 13 рг.).       
   Несмотря на  отмеченные признаки сближения цивильных
   и эдильских исков (в том смысле,  что с помощью  ци-
   вильной  actio empti можно было осуществить содержа-
   ние эдильского иска),  все же  различие  этих  исков
   сохраняло  практическое значение:  не одинаковы были
   сроки,  в течение которых можно было предъявить иск;
   было  различие  в размерах ответственности (по actio
   empti - возмещение ущерба покупателя,  по actio red-
   hibitoria - расторжение договора с вытекающими отсю-
   да последствиями, по actio quanti minoris - уменьше-
   ние покупной цены).                                 

К титульной странице
Вперед
Назад