Летописное предание о крещении князя Владимира. О
том, как крестился князь Владимир и как он крестил свой
народ, на Руси существовало много преданий. Не помня
точных обстоятельств дела, одни рассказывали, что князь
крестился в Киеве; другие указывали место его крещения
в городе Василеве (в 35 верстах от Киева); третьи гово-
рили, что он принял крещение в Крыму, в греческом горо-
де Корсуне (Херсонесе), после того, как взял этот город
у греков. Лет сто спустя после крещения Руси летописец
занес в свою летопись такие предания об этом событии:
Пришли (говорит он [летописец] к Владимиру (968)
сначала волжские болгары, похваляя свое магометанство,
затем немцы от римского папы, затем хазарские евреи с
проповедью своего закона и, наконец, греческий философ
с православным учением. Все они хотели привлечь Влади-
мира к своей вере. Он же выслушал их и всех отослал
прочь, кроме грека. С греком он беседовал долго, отпус-
тил его с дарами и почестями, но пока не крестился. В
следующем году (987) созвал Владимир своих советников и
рассказал им о приходе к нему проповедников, прибавив,
что более всего его поразили рассказы греческого фило-
софа о православной вере. Советники дали мысль князю
послать в разные страны своих послов посмотреть: "кто
как служит Богу?" Побывав и на востоке, и на западе,
послы попали в Царьград и были поражены там несказанным
благолепием греческого богослужения. Они так и сказали
Владимиру, прибавив, что сами не хотят оставаться более
в язычестве, познав православие. Это испытание вер че-
рез послов решило дело. Владимир прямо спросил своих
советников:
"Где крещение примем?" А они согласно ответили:
"Где тебе любо". И вот в следующем, 988 году Владимир
пошел с войском на Корсунь и осадил его. Город упорно
сопротивлялся. Владимир дал обет креститься, если возь-
мет Корсунь, и действительно взял его. Не крестясь еще,
он послал в Царьград к царям-братьям Василию и Констан-
тину, грозя идти на них и требуя за себя замуж их сест-
ру Анну. Цари сказали ему, что не могут выдать царевну
замуж за "поганого", т.е. за язычника. Владимир отве-
тил, что готов креститься. Тогда цари прислали в Кор-
сунь сестру свою и с ней духовенство, которое крестило
русского князя и венчало его с царевной. Перед крещени-
ем Владимир заболел и ослеп, но чудесно исцелился во
время самого таинства крещения. Помирясь с греками, он
возвратился с православным духовенством в Киев и крес-
тил всю Русь в православную греческую веру.
Таково сказание летописи. В нем, по-видимому, сое-
динились в одну повесть разные предания: во-первых,
предание о том, что Владимиру предлагали свою веру бол-
гары, хазары, немцы и греки, пришедшие в Киев и жившие
в нем; во-вторых, предание о том, что Владимир, не
только пребывавший во тьме язычества, но пораженный и
физической слепотой, чудесно во время крещения прозрел
сразу и духовными и телесными очами, и, в-третьих, пре-
дание о том, что для принятия греческой веры Владимир
счел нужным осадить греческий город Корсунь, чтобы
вместе с ним как бы завоевать и греческую веру, приняв
ее рукою победителя.
Последнее предание было основано на действительном
походе Владимира на Корсунь. В то время в Византийской
империи произошло восстание войска под предводительст-
вом полководца Варды-Фоки. Греческое правительство, не
располагая силами, искало помощи у киевского князя Вла-
димира. Союз был заключен (987): Владимир соглашался
послать свои войска в помощь Византии, за что получал
руку греческой царевны Анны, а сам обязался принять
христианство. Благодаря русскому вмешательству мятеж
был подавлен и Варда-Фока погиб (988). Но византийцы
после победы не исполнили своих обещаний, данных Влади-
миру. Тогда Владимир начал войну с греками, осадил и
взял Корсунь -- главный греческий город в Крыму -- и
настоял на исполнении греками договора. Он принял хрис-
тианство и получил в супружество царевну (989). Где
именно был он крещен и когда именно состоялось крещение
-- в 988 или в 989 г., -- точно неизвестно.
Возвратившись из корсунского похода в Киев с гре-
ческим духовенством, Владимир начал обращать киевлян и
всю Русь к новой вере. Он крестил в Киеве народ на бе-
регу Днепра и его притока Почайны. Кумиры старых богов
были повергнуты наземь и брошены в реку. На их местах
были поставлены церкви. Так было и в других городах,
где христианство водворяли княжеские наместники. По
преданию, новая вера распространялась мирно, за исклю-
чением немногих мест. Так, в Новгороде пришлось приме-
нить силу. В глухих углах (например, у вятичей) язы-
чество держалось, не уступая христианской проповеди,
еще целые века; да и по всей стране старые верования не
сразу были забыты народом и сплетались с новым вероуче-
нием в пеструю смесь веры и суеверия.
Последствия принятия Русью христианства
Внешнее устройство церкви в древней Руси. Крещение
Руси не следует представлять себе как простую перемену
верований. Христианство, став господствующей религией
на Руси, выразилось не только в проповеди и богослуже-
нии, но и в целом ряде новых установлений и учреждений.
Из Греции пришла на Русь иерархия: в Киеве стал жить
русский митрополит, поставляемый Константинопольским
патриархом; в других городах были поставлены подчинен-
ные митрополиту епископы (на первых порах их было пять,
потом число их дошло до пятнадцати). В Киеве и во всех
епархиях строились церкви и устраивались монастыри;
причты церквей и братия монастырей подчинялись
своему епископу, а через него митрополиту. Таким обра-
зом власть митрополита простиралась на всю Русь и объ-
единяла все духовенство страны. Вместе с христианством
на Русь пришла письменность, а с нею книжное просвеще-
ние. Как ни слабо оно было на первых порах, оно все же
оказывало могучее влияние на познавших его людей. Бо-
гослужебные и священные книги принесены были на Русь на
доступном для всех языке -- славянском, том самом, на
котором изложили их славянские первоучители св. Кирилл
и Мефодий и их болгарские ученики. Язык этих книг был
вполне понятен русским, и "книжное учение" было поэтому
не затруднено. Тотчас по крещении на Руси возникают
школы с учителями священниками и появляются книжни-
ки--любители просвещения, собиравшие и переписывавшие
книги. Митрополит и вообще духовенство управляли и су-
дили подчиненных им людей так, как это делалось в гре-
ческой церкви, на основании особого сборника законов
Номоканона, получившего на Руси в болгарском переводе
название Кормчей книги. В этом сборнике заключались
церковные правила Апостольские и вселенских соборов,
также гражданские законы православных византийских им-
ператоров. Церкви принадлежали земли, на которых духо-
венство и монастыри вели хозяйство по- своему, руко-
водствуясь византийскими обычаями и законами, устанав-
ливая такие юридические отношения к земледельцам, какие
были приняты в Греции.
Таким образом на Руси вместе с новым вероучением
появились новые власти, новое просвещение, новые законы
и суды, новые землевладельцы и новые землевладельческие
обычаи. Так как Русь приняла веру из Византии, то все
новое, что пришло вместе с верою, имело византийский
характер и служило проводником византийского влияния на
Русь. Для того чтобы понять, как именно сказывалось это
влияние, необходимо несколько ознакомиться с теми чер-
тами общественного быта Руси в дохристианское время,
которые наиболее характеризуют первобытность тогдашних
общественных отношений.
Черты дохристианского быта русских славян. По на-
шим понятиям, государство, в котором мы живем, имеет
право и в то же время обязанность карать виновных за
преступления и проступки и по возможности предупреждать
всякое нарушение порядка и права. Вор или убийца отыс-
кивается и наказывается независимо от того, просят об
этом или не просят потерпевшие от него люди. В древней-
шее дохристианское время было не так. Князья не имели
ни склонности, ни возможности вмешиваться в обществен-
ную жизнь и поддерживать порядок, когда к ним не обра-
щалось за этим само население. Преступление тогда счи-
талось "обидою", за которую должен был отплатить,
"отомстить" сам обиженный или его род. Человека защищал
не князь, а свои близкие ему люди; за убитого "мстили"
отец, братья, дяди, племянники. Обычай "кровной мести"
и вообще "мести" был так широко распространен, что
признавался даже законом, как нормальное правило. Иначе
и быть не могло в таком обществе, где княжеская власть
только что возникла, где князь был иноплеменником и был
окружен дружиной таких же иноплеменников-варягов. Напо-
добие того, как варяжская дружина со своим конун-
гом-князем составляла особое сообщество среди славян, и
самые славяне имели такие же особые союзы и сообщества.
Они жили или родами, или общинами;
в других случаях они сами устраивали дружины и
торговые товарищества в городах. Каждый человек, при-
надлежавший к какому-нибудь союзу или входивший в ка-
кое-нибудь сообщество, пользовался защитою рода, общи-
ны, дружины, товарищества, и мало надеялся на князя,
потому что княжеская власть была еще слаба. Лишенный
покровительства своих близких, прогнанный из какого-ли-
бо сообщества человек становился беззащитным, потому
что никто не шел к нему на помощь; его можно было, по
старому выражению, "убита во пса место" -- и остаться
без всякого наказания и возмездия. Такие беспризорные и
беззащитные люди назывались изгоями (от того же корня,
как и слово "гой": "гой еси" значило: будь здрав, будь
жив); изгои были как бы "изжитые", выкинутые из жизни
вон люди. Водном церковном уставе XII в. дается такое
определение изгоям: "Изгои -- трои: попов сын грамоте
не умеет, холоп из холопства выкупится, купец одолжает;
а се четвертое изгойство о себе приложим: аще князь
осиротеет".
Родовой быт первоначально вел людей к обособлению.
Роды жили замкнуто, чуждались один другого и враждовали
один с другим. А между тем каждому роду было необходимо
со стороны добывать невест для браков своих родичей.
Отсюда возник обычай добывать их насилием и хитростью,
посредством "умычки" или увоза. Впоследствии этот обы-
чай смягчился: если невесту "умыкали", то по предвари-
тельному с ней уговору. В то же время возникли и другие
способы заключения брака: жених мирно приходил за не-
вестой и выкупал ее у рода, уплачивая за нее "вено".
Кое-где, там, где нравы были мягче, брак заключался
ближе к нашим обычаям: невеста приезжала в дом жениха и
за ней привозили ее приданое. Но так бывало, по словам
летописца, только у полян. В прочих же местах семейный
быт отличался грубостью, тем более, что везде существо-
вал обычай многоженства. Предание говорит, что сам
князь Владимир до крещения своего держался этого обы-
чая. Положение женщины в семье, особенно при многоженс-
тве, было очень тяжело, о чем свидетельствуют народные
песни. В них горько оплакивается судьба девушки, отда-
ваемой или продаваемой в чужой род.
В языческое время на Руси было лишь одно сословное
различие: люди делились на свободных и несвободных, или
рабов. Свободные назывались мужами, рабы носили назва-
ние челядь (в единственном числе холоп, роба). Положе-
ние рабов, очень многочисленных, было тяжко: они расс-
матривались как рабочий скот в хозяйстве своего госпо-
дина. Они не могли иметь собственного имущества, не
могли быть свидетелями в суде, не отвечали за свои
преступления. За них ответствовал господин, который
имел право жизни и смерти над своим холопом и наказывал
его сам, как хотел. Свободные люди находили себе защиту
в своих родах и сообществах; холоп мог найти себе защи-
ту только у господина; когда же господин его отпускал
на волю или прогонял, раб становился изгоем и лишался
всякого покровительства и пристанища.
Таким образом в языческом обществе княжеская
власть не имела той силы и значения, какое имеет госу-
дарственная власть теперь. Общество делилось на самос-
тоятельные союзы, которые одни лишь своими силами охра-
няли и защищали своих членов. Вышедший из своего союза
человек оказывался бесправным и беззащитным изгоем.
Семья, при обычае многоженства, умычки и покупки не-
вест, имела грубый языческий характер. Рабство было
очень распространено и притом в тяжелой форме. Грубая
сила господствовала в обществе, и человеческая личность
сама по себе в нем не имела никакого значения.
Влияние церкви на гражданский быт. Христианская
церковь, основанная на Руси князем Владимиром, не могла
примириться с таким порядком. Вместе с Христовым учени-
ем о любви и милости церковь принесла на Русь и начала
византийской культуры. Уча язычников вере, она стреми-
лась улучшить их житейские порядки. Под влиянием хрис-
тианства отдельные лица из языческой среды изменяли к
лучшему свои взгляды и права, шли вслед Христу и являли
высокие примеры нравственной христианской жизни и даже
подвижничества. О самом князе Владимире предание гово-
рит, что он смягчился под влиянием новой веры, стал ми-
лостив и ласков. Среди дружины и земских людей появи-
лось много благочестивых христиан, почитавших церковь,.
любивших книги и иногда уходивших от мирских соблазнов
в монастыри и в пустынное житье. Через свою иерархию и
примеров ревнителей новой веры церковь действовала на
нравы и учреждения Руси. Проповедью и церковною практи-
кой она показывала, как надо жить и действовать в делах
личных и общественных.
Церковь старалась поднять значение княжеской влас-
ти. Князей она учила, как они должны управлять: "восп-
рещать злым и казнить разбойников". "Ты поставлен от
Бога на казнь злым, а добрым на милование", -- говорило
духовенство князю Владимиру, указывая ему, что князь не
может оставаться безучастным к насилию и злу в своей
земле, что он должен блюсти в ней порядок. Такой взгляд
духовенство основывало на убеждении, что княжеская
власть, как и всякая земная власть, учинена от Бога и
должна творить Божью волю. Но так как "всяка власть от
Бога" и так как князь "есть Божий слуга", то ему надле-
жит повиноваться и его надлежит чтить. Церковь требова-
ла от подданных князя, чтобы они "имели приязнь" к кня-
зю, не мыслили на него зла и смотрели на него как на
избранника Божия. Очень грубо было воззрение языческой
Руси на князей, как на дружинных конунгов, которые бе-
рут дань за свои военные услуги земле и которых можно
погонять, если они не угодны, и даже убивать (как древ-
ляне Игоря). Церковь всячески боролась с таким взглядом
и поддерживала авторитет князей, смотря на них, как на
прирожденных и богоданных государей. Когда князья сами
роняли свое достоинство в грубых ссорах и междоусобиях
("которах" и "коромолах"), духовенство старалось мирить
их и учить, чтобы они "чтили старейших" и "не пересту-
пали чужого предела". Так духовенство проводило в жизнь
идеи правильного государственного порядка, имея пред
собою пример Византии, где царская власть стояла очень
высоко.
Найдя на Руси ряд союзов, родовых и племенных,
дружинных и городских, церковь образовала собою особый
союз -- церковное общество. В состав его вошло духо-
венство, затем люди, которых церковь опекала и питала,
и, наконец, люди, которые служили церкви и от нее зави-
сели. Церковь опекала и питала тех, кто не мог сам себя
кормить:
нищих, больных, убогих. Церковь давала приют и
покровительство всем изгоям, потерявшим защиту мирских
обществ и союзов. Церковь получала в свое владение се-
ла, населенные рабами. И изгои, и рабы становились под
защиту церкви и делались ее работниками. Всех своих лю-
дей одинаково церковь судила и рядила по своему закону
(по Кормчей книге) и по церковным обычаям; все эти люди
выходили из подчинения князю и становились подданными
церкви. И как бы ни был слаб или ничтожен церковный че-
ловек, церковь смотрела на него по-христиански -- как
на свободного человека. Для церковного сознания все бы-
ли братья во Христе, и не было пред Господом ни раба,
ни господина. В церкви не существовало рабства: рабы,
подаренные церкви, обращались в людей, лично свободных;
они были только прикреплены к церковной земле, жи-
ли на ней и работали на пользу церкви. Таким образом,
церковь давала светскому обществу пример нового, более
совершенного и гуманного устройства, в котором могли
найти себе защиту и помощь все немощные и беззащитные.
Церковь затем влияла на улучшение семейных отноше-
ний и вообще нравственности в русском обществе. На ос-
новании греческого церковного закона, принятого и подт-
вержденного первыми русскими князьями в их "церковных
уставах", все проступки и преступления против веры и
нравственности подлежали суду не княжескому, а церков-
ному. Церковные суды, во-первых, судили за святотатс-
тво, еретичество, волшебство, языческие моления. Цер-
ковные суды, во-вторых, ведали все семейные дела, воз-
никавшие между мужьями и женами, родителями и детьми.
Церковь старалась искоренить языческие обычаи и нравы в
семейном быту: многоженство, умыкание и покупку жен,
изгнание жены мужем, жестокости над женами и детьми и
т. п. Применяя в своих судах византийские законы, более
развитые, чем грубые юридические обычаи языческого об-
щества, духовенство воспитывало лучшие нравы на Руси,
насаждало лучшие порядки.
В особенности восставало духовенство против грубых
форм рабства на Руси. В поучениях и проповедях, в бесе-
дах и разговорах представители духовенства деятельно
учили господ быть милосердными с рабами и помнить, что
раб -- такой же человек и христианин, как и сам его
господин. В поучениях запрещалось не только убивать, но
и истязать раба. В некоторых случаях церковь прямо тре-
бовала у господ отпуска рабов и рабынь на свободу. По-
лучая рабов в дар, церковь давала им права свободных
людей и селила их на своих землях; по примеру церкви
иногда то же делали и светские землевладельцы. Хотя та-
кие примеры были редки, хотя увещания благочестивых по-
учений и не искореняли рабства, однако изменялся и
смягчался самый взгляд на раба, и дурное обращение с
рабами стало почитаться "грехом". Оно еще не каралось
законом, но уже осуждалось церковью и становилось пре-
досудительным.
Так широко было влияние церкви на гражданский быт
языческого общества. Оно охватывало все стороны общест-
венного устройства и подчиняло себе одинаково как поли-
тическую деятельность князей, так и частную жизнь вся-
кой семьи. Это влияние было особенно деятельно и сильно
благодаря одному обстоятельству. В то время, как кня-
жеская власть на Руси была еще слаба и киевские князья,
когда их становилось много, сами стремились к разделе-
нию государства, -- церковь была едина и власть митро-
полита простиралась одинаково на всю Русскую землю.
Настоящее единовластие на Руси явилось прежде всего в
церкви, и это сообщало церковному влиянию внутреннее
единство и силу.
Христианское просвещение на Руси. Рядом с воздейс-
твием церкви на гражданский быт Руси мы видим и просве-
тительскую деятельность церкви. Она была многообразна.
Прежде всего просветительное значение имели те практи-
ческие примеры новой христианской жизни, которые давали
русским людям отдельные подвижники и целые общины под-
вижников -- монастыри. Затем просветительное влияние
оказывала письменность, как переводная греческая, так и
оригинальная русская. Наконец, просветительное значение
имели те предметы и памятники искусства, которые цер-
ковь создала на Руси с помощью греческих художников.
Практические примеры христианской жизни являли как
мирские, так и церковные люди. Летописец говорит, что
сам князь Владимир после крещения стал добрым и милос-
тивым, заботился об убогих и нищих, думал о книжном
просвещении. Среди его сыновей были также благочестивые
князья. В среде простых людей, на первых же порах после
принятия новой веры, являются христиане в самом высоком
смысле слова. Таков, например, Иларион, из священников
села Берестова (около Киева), поставленный в сан русс-
кого митрополита за свое благочестие, ученость и удиви-
тельный ораторский талант. Таков ино св. Феодосий, игу-
мен Печерского киевского монастыря, с детства проникну-
тый Христовым учением, оставивший зажиточный дом для
монашеской убогой жизни и стяжавший себе славу подвиж-
ника, писателя и проповедника. Влияние подобных людей в
русском обществе было очень велико и благотворно. Вок-
руг них собирались их последователи и ученики и образо-
вывали целые общины, называемые монастырями. Древние
монастыри не всегда были похожи на нынешние. Удалясь из
городов в лесную глушь, тогдашние монахи составляли
свое особое поселение, как бы в пустыне, не имея До
времени ни храма, ни монастырских стен. Их община кор-
милась своими трудами и терпела нужду даже во всем не-
обходимом до той поры, пока не получала известности и
не привлекала благочестивых поклонников. Строгая жизнь
и трогательное братство иноков, способ хозяйства их,
совершенно новый для языческой среды, основанный налич-
ном бескорыстии иноков и на их неустанном труде на
пользу братии, -- все это очень сильно действовало на
умы тогдашних людей. Они желали помочь благочестивой
братии, чем могли: строили в монастыре храмы, дарили
монастырю земли и рабов, жертвовали золото и драгоцен-
ности. Скромная община монахов превращалась в богатый и
благоустроенный монастырь и делалась религиозным и
просветительным средоточием для своей области. Монас-
тырь учил не только вере, но и "книжному почитанию", и
хозяйственным приемам. В монастырях образовывались це-
лые библиотеки и процветала грамотность; почти все зна-
менитые писатели Киевской Руси вышли из монастырей. Хо-
зяйство монастырей устраивалось по византийским образ-
цам и руководилось византийскими законами и правилами.
В этом хозяйстве не было рабов, потому что церковь не
допускала у себя рабства. Рабочий люд был лично свобо-
ден, но прикреплен к церковной земле и управлялся цер-
ковными властями. На обширных землях монастырей все хо-
зяйственные порядки устанавливались сообразно указаниям
греческого закона и отличались правильностью и строй-
ностью. Поэтому монастырское (и вообще церковное) зем-
левладение становилось образцом не только для частных,
но даже и для княжеских земельных хозяйств.
В первое время христианская письменность на Руси
не была обширна. Книги, принесенные на Русь вместе с
крещением, представляли собой болгарские переводы биб-
лии, богослужебных книг, поучений, исторических книг,
Кормчей книги и т. п. Под влиянием этой болгарской
письменности создалась и собственная русская письмен-
ность, в которой главное место занимали летописи и жи-
тия святых, поучения и молитвы. Эта письменность, за
немногими исключениями, не отличалась ни ученостью, ни
литературным искусством. Первые киевские писатели были
просто грамотными людьми, обладавшими некоторою начи-
танностью. Они подражали переводным образцам так, как
умели, без школьной учености и риторического искусства.
Тем не менее их произведения оказывали заметное влияние
на духовную жизнь наших предков и содействовали смягче-
нию нравов на Руси.
Наконец, христианская вера на Руси совершила пере-
ворот в области пластического искусства. Языческая Русь
не имела храмов и довольствовалась изваяниями идолов.
Христианство повело к созданию громадных каменных хра-
мов в главнейших городах. Киевский храм Успения Богома-
тери, получивший название Десятинной церкви потому, что
Владимир уделил на его содержание "десятину" (т.е. де-
сятую часть) княжеских доходов, был древнейшим каменным
храмом в Киеве. Киевская церковь св. Софии, новгородс-
кая церковь св. Софии и другие храмы в главнейших горо-
дах Руси были созданы вслед за Десятинною церковью. Они
строились по византийским образцам и украшались бога-
тейшими мозаиками и фресками. Архитектурное дело и жи-
вопись под влиянием церковного строительства достигли в
Киеве значительного развития. А с ними вместе развились
и прочие искусства и художественные ремесла, в особен-
ности же ювелирное дело и производство эмали. Первыми
мастерами во всех отраслях художественного производства
были, конечно, греки. Позднее под их руководством поя-
вились и русские мастера. Развилось, таким образом, на-
циональное искусство. Но оно в Киевской Руси отличалось
резко выраженным византийским характером, и поэтому из-
вестно в науке под именем русско-византийского.
Киевская Русь в XI--XII веках
Принятие христианства с его многообразными пос-
ледствиями представляет собой в истории Киевской Руси
тот рубеж, который отделяет древнейшую эпоху от эпохи
XI и XII вв. Изучая период дохристианский, мы приходим
к тому заключению, что единодержавия в то время не бы-
ло;
Русь несколько раз дробилась на княжества (после
Святослава, Владимира Св.). При жизни князя-отца сы-
новья сидели наместниками в главных городах и платили
отцу дань. По смерти отца земля дробилась на части по
числу сыновей, и лишь политическая случайность приводи-
ла к тому, что в конце концов восстанавливалось едино-
державие. Братья, враждуя из-за наследства, обыкновенно
истребляли друг друга. После такой борьбы между сыновь-
ями Св. Владимира Русь разделилась на две части: левою
стороною Днепра владел Мстислав, правою -- Ярослав. По
смерти же Мстислава Ярослав владел всей землей; умирая
(1054), он разделил землю таким образом: старшему сыну
Изяславу дал Киев и Новгород, т.е. оба конца водного
торгового пути (очевидно, что Изяслав был самый бога-
тый, самый могущественный князь), второму сыну Святос-
лаву -- Чернигов, третьему -- Всеволоду -- Переяславль
(недалеко от Киева), четвертому -- Вячеславу -- Смо-
ленск, пятому - Игорю -- Владимир-Волынский; но у Ярос-
лава был еще внук от старшего сына, Владимира Ярославо-
вича, доблестный Ростислав, о котором сложилось много
легенд; ему Ярослав ничего не дал. Ростислав бросился
сам на Тмутаракань, захватил ее и оставил за собою.
Ярослав велел почитать Изяслава, как старейшего, но
Изяслав не сумел поддержать свой авторитет, восстановил
против себя киевлян, которые его изгнали. Возвратясь
затем в Киев, Изяслав был вторично изгнан оттуда брать-
ями; он бежал в Польшу;
киевский стол занял Святослав и княжил там до
смерти. Затем Киев опять переходит к Изяславу, а Черни-
гов в это время достается Всеволоду. После смерти Изяс-
лава, киевский престол занял Всеволод, а второй город
-- Чернигов -- Всеволод отдал своему старшему сыну Вла-
димиру. Детей Святослава он совсем вычеркнул из общего
наследия, как изгоев, которые не имели права на вели-
кокняжеский престол, ибо отец их не мог бы стать вели-
ким князем, если бы соблюдал старшинство и не прогнал с
престола старшего брата своего, который его пережил. В
1093 г. умер Всеволод, оставив после себя сына Владими-
ра, прозванного Мономахом по имени своего деда со сто-
роны матери. Влади мир не встретил бы препятствий со
стороны киевлян, если бы захотел занять отцовский вели-
кокняжеский престол но, не желая новых усобиц и соблю-
дая родовое старшинство, Мономах предоставляет киевский
стол старшему и:
своих двоюродных братьев, Святополку Изяславичу,
который, как старший в роде, имел на великокняжеский
стол все права. Этот князь, однако, не умел поддержать
спокойствие в русской земле и потому не пользовался на-
родным расположением; во время его княжения Святослави-
чи, признанные изгоями со стороны своих дядей Изяслава
и Всеволода, стали добиваться полноправности и заявили
притязание на черниговский стол, занятый Мономахом.
После долгих смут Любечским съездом 1097 г. права Свя-
тославичей на Чернигов были восстановлены и вместе с
тем съезд поделил все русские волости между князьями на
началах справедливости, утвердив правило: "каждо да
держит отчину свою". Но справедливость была вскоре поп-
рана главным ее блюстителем Святополком, который, дейс-
твуя заодно с Давидом Игоревичем, ослепил одного из
князей изгоев Василька. Это насилие повлекло за собой
новые усобицы, для прекращения которых был назначен но-
вый съезд. В 1100 г. в городе Уветичах, или Витичеве,
Святополк, Мономах и Святославичи заключили между собой
союз для восстановления мира на Руси. Когда Витичевским
съездом был водворен порядок во внутренних делах, тогда
стало возможно подумать и о делах внешних -- о борьбе с
половцами. Владимир и Святополк съехались на берегу До-
лобского озера (1103) и решили двинуться общими силами
на половцев. Эти съезды -- Любечский, Витичевский и До-
лобский - показывают нам, что в важных спорных вопросах
князья -- внуки Ярослава -- прибегают к съездам, как к
высшему учреждению, имеющему право безапелляционного
решения. События же, их вызвавшие, свидетельствуют, что
Русь во время княжения Святополка не пользовалась спо-
койствием и что нарушителем этого спокойствия часто был
сам великий князь. Понятно, почему до смерти Святополка
(1113) даже летописец, всегда готовый хвалить покойного
князя, хранит о нем полное молчание.
После смерти нелюбимого князя киевляне посылают
звать на великокняжеский престол Владимира Мономаха, но
Мономах, не желая нарушать раз признанные права Святос-
лавичей, отказывается от великого княжения. Однако ки-
евляне, не любившие Святославичей, не принимают ни Свя-
тославичей, ни отказа Мономаха и отправляют к нему но-
вое посольство с тем же предложением, угрожая возмуще-
нием в случае его упорства; тогда Владимир вынужден был
согласиться и принять Киев. Так воля граждан нарушила
права старшинства, передав их в руки достойнейшему по-
мимо старейшего. Однако это нарушение старшинства, хотя
и вынужденное, должно было вызвать новые усобицы, и ес-
ли при жизни сильного и всеми любимого Мономаха Святос-
лавичи должны были затаить свою ненависть к невольному
нарушителю их прав, то они передали эту ненависть своим
детям; она-то и послужила причиной кровавых усобиц меж-
ду потомством Святослава и потомством Всеволода. Эти
усобицы произошли значительно позднее. Потомки Святос-
лава Черниговского не препятствовали тому, что после
смерти Мономаха (1125) занял киевский стол сын его
Мстислав. Да и нелегко было оспаривать у него великок-
няжеский стол: Святославичи, по тогдашним понятиям, по-
теряли свои права на Киев, оттого что не противились
занятию киевского стола Мономахом; этим они понизили
свой род перед родом Мономаха и утратили, не только в
настоящем, но и в будущем всякое право на великокняжес-
кий стол. Со стороны черниговских князей также не пос-
ледовало возобновления притязаний на Киев и тогда, ког-
да (1132) Мстислав умер и старшинство перешло в руки
брата его Ярополка Владимировича, что вполне согласова-
лось с желанием киевлян, никого не желавших, кроме Мо-
номаховичей. Черниговские князья не могли протестовать,
ибо они были бессильны, пока мир господствовал вроде
Мономаха. В княжение Ярополка, однако, этот мир был на-
рушен. Перед смертью Мстислав обязал своего брата и
преемника Ярополка отдать Переяславль его старшему сыну
Всеволоду Мстиславовичу. Вступив на великокняжеский
престол, Ярополк исполнил предсмертную волю брата, но
это вызвало неудовольствие со стороны младших сыновей
Мономаха -- Юрия Ростовского и Андрея Владимиро-Волынс-
кого. Узнав о перемещении племянника в Переяславль, они
сочли это шагом к старшинству помимо их и поспешили
выгнать Всеволода из Переяславля. Тогда Ярополк водво-
рил туда второго Мстиславича -- Изяслава, княжившего в
Полоцке. Но и это распоряжение не успокоило младших
князей: в каждом племяннике, который сидел в Переяслав-
ле, они видели наследника старшинства, будущего князя
киевского. Чтобы успокоить братьев, Ярополк вывел и
Изяслава из Переяславля и послал туда брата своего Вя-
чеслава, но тот скоро сам оставил эту область, и она
была уступлена Юрию Ростовскому.
Враждой между дядями и племянниками в потомстве
Мономаха не замедлили воспользоваться Святославичи и
предъявляли свои права на великое княжение. Обстоятель-
ства сложились благоприятно для Святославичей: Ярополк
Владимирович скончался в 1139 г. и место его заступил
брат его Вячеслав, человек бесхарактерный и неспособ-
ный. Таким ничтожеством великого князя воспользовались
Святославичи в лице Всеволода Ольговича; он подступил к
Киеву и занял его. Вячеслав не оспаривал у него велико-
го княжения, и Всеволод не только сам остался в Киеве
до своей кончины, но и укрепил там после себя брата
своего Игоря. Но едва Игорь вокняжился, как киевляне
отправили посольство звать на киевский стол Изяслава
Мстиславича. Последний немедленно двинулся к Киеву,
объявив, что терпел на старшем столе Всеволода, как му-
жа старшей сестры своей, но что других Ольговичей на
киевском столе не потерпит. Киевляне перешли на его
сторону. Игорь был взят в плен и погиб, а Изяслав занял
великокняжеский стол.
В лице Изяслава род Мономаха снова восторжествовал
над родом Святослава. Но самовольный захват Изяславом
киевского стола вооружил против него двух старших Моно-
маховичей, двух его дядей -- Вячеслава, который был
изгнан Всеволодом Ольговичем, и Юрия, князя Ростовско-
го. Юрий, недовольный тем, что старшинство досталось
его племяннику, а не брату, начал с Изяславом борьбу и
одержал верх. Изяслав удалился во Владимир-Волынский, а
в Киеве стал княжить Юрий. Но и он недолго удержал за
собой киевский стол; Изяславу удалось изгнать его и
снова вернуть себе Киев, а чтобы обеспечить себя от об-
винений в беззаконном захвате престола, он пригласил в
Киев старшего дядю Вячеслава, который, довольствуясь
почетом, предоставил всю власть племяннику. Однако Юрий
не оставил своих притязаний на Киев, несмотря на то,
что Изяслав обставил дело вполне законно, воспользовал-
ся первой удобной минутой и подступил к Киеву. Изяслав
и Вячеслав оставили город, и Юрий вторично завладел им,
опять-таки ненадолго. Киевские граждане любили Изяслава
и при первом его появлении перешли на его сторону. Юрий
снова уехал из Киева, а Изяслав, верный прежнему наме-
рению, стал княжить именем Вячеслава. В 1154 г. Изяслав
умер; престарелый Вячеслав вызвал другого своего пле-
мянника -- Ростислава Смоленского, и киевляне присягну-
ли ему, заключив, однако, договор, что он будет чтить
своего дядю Вячеслава, как делал это его покойный брат.
После же смерти Вячеслава киевляне приняли Изяслава Да-
видовича, представителя Святославичей, но тут снова
явился Юрий, и престол, в третий раз перейдя к нему,
остается за ним до его смерти. В 1157 г. Юрий умирает,
и киевляне, нелюбившие этого князя, хотя он и был Моно-
махович, снова зовут на киевский стол Изяслава Давидо-
вича. Тогда один из младших Мономаховичей, Мстислав
Изяславич Владимиро-Волынский, опасаясь, что киевский
стол уйдет из рук Мономаховичей, изгнал Изяслава из Ки-
ева и водворил там своего дядю Ростислава, а после
смерти его в 1168 г. сам занял великокняжеский престол.
В то же время претендентом на Киев является сын Юрия --
Андрей (которого Мстислав обошел, как раньше отец его
Изяслав обошел дядю своего Юрия. Победа в борьбе оста-
лась на стороне Андрея: в 1169 г. Киев был им взят, а
Мстислав удалился в свою Волынскую область. Киев был
ограблен и сожжен, а сам победитель не остался в нем и
ушел на север.
Таковы факты политической жизни так называемого
Киевского периода. Из всего сказанного мы можем сделать
вывод, что в данное время признавался правильным поря-
док наследования и владения родовой -- от брата к брату
и от дяди к племяннику, и что этот порядок в первое же
время своего существования терпел нарушения. События
времени внуков и правнуков Ярослава ясно показывают,
что эти нарушения были чрезвычайно часты и что наследо-
вание столов запутывалось до чрезвычайности. Вопрос о
политическом устройстве Киевской Руси поэтому представ-
ляет много трудностей; он вызывал массу исследований и
споров между историками. Научная полемика вращалась
здесь около двух вопросов: 1) что породило и поддержи-
вало раздробление на княжества древней Руси? 2) на ка-
ком принципе, при таком положении дел, держалось единс-
тво Русской земли?
Ответ на первый вопрос сначала казался очень прос-
тым. Историки прошлого века, и отчасти Карамзин, объяс-
няли его тем, что князья не желали обижать сыновей и
всем им давали землю; но впоследствии поняли, что лич-
ный княжеский произвол не может раздробить государство,
которое обладает национальным единством, и стали искать
причину в других явлениях, в обычаях и отвлеченных
воззрениях племен. Одни думали, что политическое дроб-
ление вообще в нравах и обычаях славян (впервые эта
мысль была высказана Надеждиным). Другие (как Погодин)
видели причину образования многих княжеских столов в
том, что князья, как собственники земли, считали себя
вправе, по обычаю славянскому, владеть землею сообща.
Наконец, третьи (школа родового быта) удачно подметили
родовой порядок наследования столов и думали, что родо-
вой быт князей в одно время и поддерживал земское
единство, и делил землю на части по числу родичей, име-
ющих право на владение родовым имуществом. В последую-
щее время исследователи искали причины раздробления Ру-
си в реальных условиях общественной жизни: Пассек нахо-
дил эти причины в стремлении городских общин к автоно-
мии;
Костомаров полагал, что причины эти вытекали из
стремления к обособлению не городских общин, а племен,
входивших в состав Киевского княжества (он насчитывал 6
племен); Ключевский, в сущности, поддерживал взгляд
Пассека, говоря таким образом: "Русская земля первона-
чально сложилась из самостоятельных городовых областей
помощью тесного союза двух аристократий -- военной и
торговой. Когда этот союз земских сил распался (благо-
даря подвижности, бродячести князей), составные части
земли стали также возвращаться к прежнему политическому
обособлению, тогда знать торгового капитала осталась во
главе местных миров и аристократии оружия со своими
князьями поверх этих миров" ("Боярская Дума").
Второй вопрос -- на чем держалось единство земли?
-- разрешался также различно. Прежние историки и даже
Карамзин не останавливались над ним долго: они говори-
ли, что единство земли основывалось на чувстве княжес-
кого родства, которое связывало князей в одно целое.
Школа родового быта первая дала научное построение воп-
росу, основываясь на понятии родового владения. Род
князей, представляя одно неразрывное целое, соединяет в
своем владении землю. Землею сразу владеют все князья,
помня, что сами "одного деда внуки". Русь была, таким
образом, единым государством, потому что она была вла-
дением одного рода. Иного мнения были представители фе-
деративной теории, во главе которой стоял Костомаров:
он видел в древней Руси федерацию, основанную на единс-
тве происхождения и языка, единстве веры в церкви и,
наконец, на единстве династии, правящей страной. Но фе-
дерация предполагает существование некоторых постоянных
учреждений, общих для всей федерации, между тем на Руси
таких учреждений указать нельзя; княжеские съезды, нап-
ример, не представляют ничего юридически определенного.
Вот почему федеративную теорию сменила новая, договор-
ная, принадлежащая Сергеевичу. Еще Чичерин говорил, что
древняя Русь не знала государственного порядка и жила
на праве частном, на порядке договорном. Исходя из этой
мысли, Сергеевич пришел к тому выводу, что древняя Русь
не имела политического единства, и единственным движу-
щим началом жизни было начало личного интереса. Князья
не знают сдержки личному произволу, они не наследуют
столов по праву, а "добывают" их силой или искусством,
формулируя свои отношения к другим князьям и к земщине
условиям "рядов", т.е. договоров; о единстве государс-
тва не может быть и речи. Ключевский говорит, что в ос-
новании единства русской земли лежат две связи: 1-я
родственная, связывающая князей, 2-я экономическая,
связывающая области. Своеобразное сочетание условий,
вытекающих из экономической жизни волостей, с условиями
родового быта князей породило постоянное движение кня-
зей по городам и постоянное взаимодействие земских ми-
ров. В этом и выражалось единство Русской земли. Все
приведенные учения были правы, потому что все освещали
правильно одну какую-нибудь сторону вопроса:
одни уловили формулу законного владения, собствен-
но идею порядка (это школа родового быта); другие зани-
мались не столько изучением норм, хотя бы и идеальных,
сколько исследованием их нарушений (Сергеевич); третьи
отметили роль общества в древней Руси, причем принимали
ее различно (Костомаров и Пассек). Каждый вносил свой
взгляд, и взгляд этот возбуждал возражения других, При
всех разногласиях, существующих в вопросе, можно. одна-
ко, сказать, что вопрос теперь достаточно освещен Б ос-
новных своих чертах. Родовой порядок наследования сто-
лов, как идеальная законная норма, несомненно существо-
вал. Но рядом с ним существовали и условия, подрывавшие
правильность этого порядка. Так, княжеские съезды не-
редко постановляли решения, противные законному течению
исследования. Любечский съезд князей (1097) поставил
решение о князьях, чтобы каждый из них "держал отчину
свою". Этот принцип отчинности, т.е. семейного наследо-
вания от отца к сыну, бесспорно начинал слагаться в
умах этой эпохи, разлагая родовое начало. (Очень хорошо
раскрыто это в новой книге "Княжое право в древней Ру-
си" А. Е. Преснякова.) Произвол князей, или не призна-
вавших законного порядка и авторитета старших, или же
нарушавших, благодаря силе и старшинству, интересы
младших князей, -- тоже препятствовал правильности по-
литической жизни. Изгойство, исключение князей из прав
их состояния создавало по краям Русской земли такие об-
ласти изгоев, которыми они владели уже прямо по семей-
ному, а не по родовому порядку; владетель-изгой не мог
претендовать на иные волости, но и на его волость не
должны были претендовать другие князья. Наконец, если
мы вспомним вмешательство в политические дела и в воп-
росы наследования городских веч, которые иногда не
признавали для себя обязательными счеты княжеского
старшинства и звали в города князей по своему выбору,
то мы укажем все важнейшие условия, разлагавшие пра-
вильный порядок политической жизни.
Наличность этих условий служит ясным доказательст-
вом того, что политическое устройство Киевского кня-
жества было неустойчиво. Составленное из многих племен-
ных и городских миров это княжество не могло сложиться
в единое государство в нашем смысле слова и в XI в.
распалось. Поэтому точнее всего будет определить Киевс-
кую Русь как совокупность многих княжений, объединенных
одною династией, единством религии, племени, языка и
народного самосознания. Это самосознание достоверно су-
ществовало: с его высоты народ осуждал свое политичес-
кое неустройство, осуждал князей за то, что они "несли
землю розно" своими "которами", т.е. распрями, и убеж-
дал их быть в единстве ради единой "земли Русской".