Макрокосм - вселенная, имеющая две главные характеристики - пространство и время. Все космосы - суть божественные творения, управляемые едиными законами. Большой космос (вселенная), как и малый (человек), состоит из четырех стихий: земли, воды, воздуха и огня. У человека это соответственно: плоть, кровь, дыхание, тепло. Земля представлялась центром вселенной, неподвижным шаром. Она окружена совокупностью концентрических сфер. Различные теологические концепции и отдельные авторитеты расходились лишь во мнениях о количестве и природе этих сфер. Их насчитывали от 3 (3 неба имеются, например, в "Светильнике" Гонория Августодунского) до 7 (Беда Достопочтенный)62 или даже до 55-57 (христианская модификация схемы Аристотеля, к которой прибавлена сфера "перводвигателя" и неподвижная эмпирея, где обитают святые). С 13 в. начинает внедряться Птолемеевская система движения планет.
61 "Песнь о Роланде" (Библиотека всемирной литературы. М., 1976, т. 10).
62 На седьмом небе блаженные души созерцают лик Святой Троицы, отсюда поговорка "быть на седьмом небе".
Хотя Средневековье восприняло от античной географии понятия Европы, Азии и Африки, ее представления в области географии не менее фантастичны, чем космогония. Сведения о материках давали "монастырские карты Т-О типа", на которых земля представала в виде окружности, разделенной тау-крестом. Верхний полукруг - Азия, левый сегмент - Европа, правый - Африка, а в центре располагался Иерусалим, считавшийся "пупом земли". Данная конфигурация представляла собой теологическую схему, так как символизировала положение распятого Христа, обращенного к христианскому северо-западу, т.е. к Европе. На высокой горе Эдем по средневековым представлениям находился рай (где-то в районе Азербайджана). Оттуда же брали начало четыре библейские реки: Тигр, Евфрат, Фисон и Геон (последние отождествлялись с Гангом и Нилом). Поскольку географии европейцы не знали, то течение этих рек свободно "поворачивали" в нужную сторону.
Легенды рисовали экзотические края как средоточие чудес, изобилия и богатства: золота, драгоценных камней, пряностей. Жуанвиль в рассказе о седьмом крестовом походе63 описывал, как жители Египта вылавливали из Нила имбирь и корицу. (Эти пряности река приносила из земного рая, где ветер сдувал их с райских деревьев.) Воображение европейцев распалялось мечтами об иной жизни, не похожей на их бедный, голодный мир, полный церковных запретов и жестких ограничений. Особенно шокировали их слухи о каннибализме, нудизме, полигамии, сексуальной свободе тамошних обитателей. Дальние земли были якобы населены сказочными людьми и животными: там жили одноногие сциаподы, кинокефалы - люди с песьими головами, а также совсем без головы - глаза у них располагались на груди. Там обитали единорог и феникс, синий тигр и благоуханная пантера. Эти легенды так укоренились в сознании европейцев, что во время чрезвычайно редких и опасных путешествий они все же "находили" эти чудеса. (Об этом свидетельствует например, описание путешествия Марко Поло.)
Пространство не являлось этически нейтральным, оно получало положительную или отрицательную оценку в зависимости от религиозных ориентиров. Азия и Африка представлялись воплощением дьявольских сил - язычества, магометанства, царством всеобщей греховности и порока. Европа не была единой, так как в Испании жили мусульмане - арабы, а на севере и востоке - язычники. И все же хри-
63 Поход Людовика Святого в Египет.
стианство ее объединяло, а христианское сообщество - главная, а может быть, единственная данность этого мира.
Принадлежность к средневековому европейскому обществу определялась по религиозному признаку: религия служила основным критерием социального размежевания на "своих" и "чужих", подобно древнему тотему на заре цивилизации. Иноверцы исключались из общего права, традиций и установлений. Этот принцип был определен однозначно и действовал весьма жестко. Его можно обозначить как религиозный шовинизм или религиозный расизм64. Терминологическая жесткость оправдана, так как племена и народы, а тем паче отдельные люди, не принадлежавшие к христианскому вероисповеданию, не считались полноценными. Так, начиная с Карла Великого в отношении языческих племен распространена практика насильственной христианизации. Далее она продолжена "огнем и мечом" германской экспансии на европейский Восток. Славянский языческий мир долгое время служил резервуаром, из которого "черпались" рабы для средневековой работорговли: через Европу их поставляли в страны ислама.
Самым сложным, двойственным было отношение к восточным христианам: "брат мой - враг мой". Византиец считался раскольником, вероотступником, а с 1054 г., времени окончательного разделения конфессий, - еретиком. Долгое время христианский Запад и Восток шли разными путями. Непонимание и неприязнь переросли постепенно в более сильные чувства. Бедный, воинственный, невежественный Запад завидовал богатству и роскоши Византии, обвиняя восточных собратьев в изнеженности, трусости и манерности. Нельзя сказать, что Запад завидовал восточной учености и культуре, так как едва ли понимал ее: слишком глубока была пропасть между двумя мирами, слишком разными были языки, на которых они говорили. Как мог лангобард постичь страшное оскорбление басилевса Никифора, бросившего в лицо епископу Кремонскому Лиутпранду: "Вы не римляне, вы лангобарды!"? Как могли рыцари понять величие этой цивилизации церемониала, осмыслить светскую учтивость, соображения государственной пользы, они - знающие лишь одну добродетель - вассальную верность?
Подспудно ощущаемое чувство неполноценности постепенно превращалось в ненависть. Греки отвечали на нее презрением. Столкнувшись лицом к лицу во время первого крестового похода, византийцы восприняли крестоносцев как грубых, алчных, невежественных варваров. Византия не разделяла идею священной войны, живя отнюдь не военным промыслом, а торговлей. Наконец, накопившаяся ненависть, зависть и злоба привели к кровавому эпилогу: Константинополь был захвачен и разграблен участниками четвертого крестового похода (1204). Им достались сказочные богатства. По свидетельству одной из хроник, "никогда еще с сотворения мира ни в одном городе не была взята подобная добыча". А для тех рыцарей, кто еще мог испытывать стыд от безжалостной резни собратьев, был припасен убедительный довод, что "греки вовсе не были христианами и убивать их - это меньше, чем ничто". Воистину, "сами сарацины более добры и сострадательны", писал о крестоносцах византиец Никита Хониат.
В отношении мусульман все было еще проще и определеннее. Они - враги, "племя неверных, не достойных звания людей, гнусных рабов дьявола - так провозгласил папа Урбан II в Клермоне, инициируя первый крестовый поход. Борьба с неверными становится навязчивой идеей, рыцарским идеалом. Впрочем, как и с Византией, с исламским миром не только враждовали, но и торговали65, у него учились.
Средневековое население было на редкость мобильным. Собственности как таковой не существовало, скромные пожитки могли уместиться в котомке, а драгоценности и монеты - в ларце или кошельке. Странствуют рыцари, завоевывая себе феоды или ища выгодную службу у могущественных суверенов. Бродяжничают студенты и школяры, мигрируют крестьяне, путешествуют клирики, бредут по дорогам паломники. Так будет до 14 в., начиная с которого это "броуновское движение" постепенно затихнет, поскольку странник будет рассматриваться как вредная и опасная личность.
Время
Широкую известность получило определение М. Блока, характеризующее отношение средневекового человека ко времени - полное безразличие, индифферентность. Время принадлежит Богу, оно создано божественной волей, и человек не может им распоряжаться по своему усмотрению. Время было "бесценным", т.е. не представляло ценности в современном понимании, когда человек живет по часам, включенный в жесткий ритм быстро текущих будней. Осознание ценности времени, отражающее лозунг буржуазного мира "время - деньги", придет гораздо позднее вместе с развитием и укреплением новых, буржуазных отношений. С нашей точки зрения, время той эпохи использовалось совершенно непроиз-
65 Интересно, что в этой торговле присутствовали многие, казалось бы, современные моменты. Так, применялось папское эмбарго, существовал "список стратегических товаров", лицензии.
64 Термин принадлежит Ж. Ле Гоффу.
водительно, растрачивалось попусту - на долгое путешествия, длительные церемонии, моления, ритуалы и т.д. Человек жил в неспешном ритме природного цикла - смен времен года, чередовании дня и ночи.
Более или менее точного измерения времени в Средние века не существовало. Те успехи, которых достигла в этом античность, канули в Лету вместе с исчезновением античного общества. Искусство строить солнечные и водяные часы сохранилось в Византии и арабском мире, в средневековой же Европе это являлось редкостью, раритетом, принадлежавшим монастырскому или дворцовому обиходу. Например, в Клюнийском аббатстве время отсчитывали клепсидрой со звоном. Конечно, существовали собственные методы вычисления даты и часа, некоторый инструментарий, хотя во многом рудиментарный и примитивный. Так, время, особенно ночное, исчислялось по длине свеч, а короткие промежутки могли определяться по чтению молитв.
Временные структуры в значительной степени опосредовались социальными отношениями. Мера времени, подобно мерам емкости, веса была в большей степени достоянием господствующих кругов, служила орудием подчинения. Формами социального времени являлось крестьянское, сеньориальное и церковное66. Крестьянское - природное время - определялось годичным циклом сельскохозяйственных работ. В аграрном обществе, само существование которого целиком и полностью зависело от результатов земледельческого труда, оно служило основой хронологии. Его широкое распространение и всеобщее признание отразилось в одной из самых популярных тем этой эпохи - теме двенадцати месяцев. Их изображения находятся повсюду: от миниатюр в часословах до церковных барельефов, и почти везде названия месяцев аллегорически связаны с крестьянским трудом или соответствующими бытовыми сюжетами.
Повседневный отсчет времени ориентирован на природные контрасты, противопоставления дня и ночи, зимы и лета. Они магически ассоциируются со светом и тьмой, с добром и злом. Так как искусственный свет был редкостью, то ночь почти всегда темна, таит в себе всевозможные реальные и мнимые угрозы. День же, наоборот, несет солнечный свет, олицетворяет добро и радость. Подобным образом противостоят лето и зима. Интересно, что в Средние века знали не четыре, а только два времени года. Весна поглощается летом, а осень - зимой. Само слово "весна" появляется в поэзии вагантов, ассоциируясь с началом летнего расцвета, приходящегося на месяц май.
Сеньориальное время - военное и феодальное. Так как рыцарское войско - конное, то военные действия ведутся преимущественно ле-
66 Жак Ле Гофф. Цит. соч.
том, когда лошадей можно обеспечить подножным кормом. По мере формирования феодальной кавалерии сроки военных сборов сдвигаются на более позднее время. Так "мартовские поля" франков67 превратились в майские рыцарские сборы. Вассалы обязаны были нести службу в течение лета - так называемая "летняя служба". Военная "страда" длилась около трех месяцев, осенью феодальное войско распускалось. После сбора урожая наступала очередь выплаты крестьянских податей. Как правило, основные платежи и расчеты с сеньором были приурочены к каким-либо праздникам. Среди дат наиболее известные - День Св. Михаила (29 сентября), День Св. Мартина (11 ноября).
Особенно важную роль играло церковное время. Только церковнослужители умели измерять время, отсчитывать его годовой, недельный и суточный ход. Они руководствовались при этом потребностями литургической службы. Литургический год связывал временной канвой важнейшие события из жизни Христа и его учеников, а также дни поминовения святых. Знаменательные даты христианского календаря становились для всего населения важными вехами: к ним приурочивали определенные ритуалы, сопровождавшиеся пышными церемониями. Они регламентировали жизнь широких масс, будь то дни поста, либо выходные дни, свободные от работы. Особенно торжественно отмечали великие праздники: Рождество Христово, Пасху, Вознесение, Троицу, День Всех Святых. Литургический и календарный годы не совпадали: календарный мог начинаться с Рождества, Пасхи, Благовещения. Даты обозначались на римский манер через календы, иды и ноны. Примечательно, что литургический год был, в свою очередь, связан с природным ритмом, циклом сельскохозяйственных работ. В наиболее напряженный период крестьянской страды, т.е. летом, и в первой половине осени практически не было больших церковных праздников68. (С этой же целью в Средние века перенесено празднование Дня Всех Святых с 13 мая на 1 ноября.)
Помимо годичного цикла церковь отсчитывала суточное время: сутки делились на приблизительно равные временные отрезки69, соответствовавшие определенным этапам суточного круга богослужения. Пользовались старыми римскими часами, несколько модернизирован-
67 Во Франкском государстве собрания воинов, служившие смотрами военных сил, проводились в марте.
68 Исключение составляет праздник Успения Богородицы 15 августа. Он, однако, утвердился позднее - около 13 в.
69 Длительность временного интервала была различна зимой и летом, днем и ночью.
ными. Каждый интервал включал в себя примерно три современных часа, а всего их было шесть. Как правило, сутки начинались с утрени (полночь), затем шли хвалины (3 часа), час первый (6 часов), час третий (9 часов), час шестой (полдень, 12 часов), час девятый (15 часов), вечерня (18 часов), повечерие (21 час). Церковь как бы материализовывала время, отбивая его колокольным звоном. Она практически монополизировала его, так как все население определяло его по звону церковного колокола. Тем самым духовенство задавало суточный ритм, определенный распорядок труда, привязывая его к службам.
Суточное и годовое измерение церковного времени совпадает с природным в одном - они цикличны. Как день сменяет ночь, а после зимы приходит лето, так ежегодно повторяются в литургии все события священной истории: рождение Христа, его распятие и воскресение. Цикличность времени, его вечный круговорот отразился в популярном сюжете Средневековья о колесе Фортуны. Те, кто был сегодня унижен, завтра вознесутся на вершину, а сильные мира сего будут вскоре низвергнуты. Как выражение неуверенности в грядущем дне, изменчивости счастья этот символ был чрезвычайно популярен, о чем свидетельствует широкое распространение его художественной идеограммы - готической розы средневековых соборов70.
Идея цикличности не исчерпывает всего богатства средневекового представления о времени. Более высокое, "ученое" время клириков развертывается линейно. Это история рода человеческого, вплетаемая в событийную канву священной истории. Обе они имеют единый вектор движения - из прошлого в будущее, единое начало и конец. Начало - это божественное сотворение мира, Адам и Ева и далее - эпизоды библейской истории, плавно перетекающие в средневековую хронику. Правда, под естественной историей соответственно понимали все тот же "шестиднев" божественного творения. И наконец, мирская, человеческая история имеет свое подлинное и непреложное окончание - Страшный суд. Христианская хронология разделяет линейность времени на полярные отрезки: до и после рождения Иисуса Христа. От этого кардинального события разнонаправленно меняется судьба всех когда-либо существовавших людей: поголовная гибель язычников сменяется спасением христиан, обещанное искупительной жертвой Христа71. Мирская
70 Окно в форме круглой розы является одним из характерных признаков готической архитектуры.
71 Наряду с ветхозаветными праведниками могут быть спасены отдельные популярные личности античной истории: Александр Македонский, император Траян, Аристотель, Вергилий и др.
история мыслится как передача власти (в основном с Востока на Запад: "свет идет с Востока"), а также как постепенная деградация человечества72. Линейное время находится в оппозиции к важнейшему понятию средневекового общества - вечности. Она существовала до сотворения мира, она была в начале времен, и она же пребудет после его конца. Противопоставление вечность - время лишь способствовало умалению самого понятия времени так же, как и повседневной жизни каждого отдельного человека. Все мирское принадлежит времени, оно преходяще, оно - суета сует и достойно презрения, о чем написано немало литературных и теологических сочинений73.
Время, понимаемое в линейном движении, т.е. прошлое, настоящее и будущее, не дифференцировано в массовом сознании. Исторические эпохи путаются, сливаются и меняются местами, чему способствуют повторяемые из года в год инсценировки Священного Писания. Христианская литургия, однако же, требовала чрезвычайно скрупулезной датировки событий (конечно, важных с точки зрения христианского учения). Например, образованные христиане могли без запинки ответить на "сложные" для современного человека вопросы: сколько времени Адам и Ева пребывали в раю? - семь часов; сколько часов пребывал Иисус в смерти? - сорок...
Линейное, или цикличное, патриархальное средневековое время постепенно уходит в прошлое вместе с примитивными способами его отсчета. С ростом городов, развитием ремесел, зарождением буржуазных отношений формируется новый взгляд, назревает все более насущная потребность в точном хронометраже. Купцы, ремесленники, организаторы первых мануфактур начинают осознавать время как принадлежащую им ценность: все шире распространяются кредитные операции, ссуда денег, ранее запрещенная74, возникает практика удлинения рабочего дня, работы при искусственном освещении. В 13 в. начало рабочего дня возвещалось в городах либо звуком трубы стражников, либо звоном рабочего колокола (в ремесленных центрах). Начиная с 14 в. получили распространение башенные часы с боем, сооружаемые на светских городских зданиях. Время делается дискретным, дробится на равные промежутки. Первые механические часы
72 Шесть возрастов человека аналогичны возрастам человеческой истории. Те и другие идут к расцвету, а затем - к дряхлости, старческой немощи.
73 Например, трактат Иннокентия III "О презрении к миру" (13 в.).
74 Церковь осуждала ростовщичество и ссудный процент как плату за время, принадлежащее Богу. Христиане не могли заниматься этой деятельностью, и она была отдана на откуп неверным - иудеям.
имели одну стрелку - часовую: они показывали в суточном цикле только часы75. Конечно, они были примитивны, ненадежны, часто выходили из строя. Но начало было положено. Нарождающаяся буржуазия несла с собой новый взгляд на окружающий мир, в том числе и на время. Пусть в 14 в. это не проявилось со всей очевидностью, но механические часы уже подорвали средневековую церковную монополию. Они начали отсчет времени новой исторической эпохи.
"Возрасты жизни"
По средневековым представлениям человек, как микрокосм, проходит в своем развитии те же периоды, что и окружающая его вселенная, макрокосм. Этих периодов шесть, и они уподоблены шести дням творения. "Возрасты жизни" включают в себя: детство, отрочество, юность, зрелость, старость и дряхлость76. С современной точки зрения они смещены по времени, так как само общество было демографически молодым. Средняя продолжительность жизни невелика: согласно крайне приблизительным оценкам, она составляла примерно 45 лет для мужчин и 35 - для женщин (соотношение, обратное современной тенденции, по которой женщины в развитых странах живут дольше мужчин).
Жизнь коротка и непредсказуема. Богатые и знатные живут дольше, так как они лучше питаются и не измождены физическим трудом. Люди низших слоев переносят все превратности судьбы, становясь главными жертвами голода, болезней, войн. Невысокая продолжительность жизни приводит к быстрому социальному созреванию индивида. "Никто не удивится, видя, как в 1356 г. юный дофин Карл (будущий Карл V) управляет Францией в 17 лет и умирает в возрасте 42 лет, имея репутацию мудрого старца"77. Даже духовенство возглавлялось зачастую молодыми иерархами, такими, как Иоанн XII, занявший папский престол в 18 лет (10 в.). На их фоне почтенным зрелым мужем выглядит папа Иннокентий III (конец 12 в.), который не достиг и 40 лет.
Рождаемость в Средние века была высокой (естественной). Религия запрещала любые противозачаточные средства и всяческие по-
75 Минута появится позднее, уже в 15 в.
76 Иногда "возрасты" структурировали по-другому: младенчество, детство, отрочество, юность, зрелость и старость (см., например, у Ястребицкой А. Л., Уколовой В.И.).
77 См.: Бродель Ф. Цит. соч.
пытки избавиться от плода, сурово наказывая за них, так как любое препятствие зачатию считалось убийством. Несмотря на высокую рождаемость, вырастить удавалось немногих, - так велика была младенческая и детская смертность. Это бедствие не минует самые знатные фамилии, например королевские, о чем свидетельствуют королевские усыпальницы, где похоронено много новорожденных и маленьких детей. Конечно, урожай, который собирает смерть у бедняков, более обильный. В большинстве семей выживали от одного до трех детей.
Средневековое детство длилось до 7 лет. Вскоре после рождения ребенка крестили, чтобы через это таинство он мог войти в сообщество христиан. Обряд совершался путем погружения в воду: в Раннем Средневековье - в естественные водоемы, позднее - в особых крестильнях - баптистериях. Специальной системы воспитания не существовало: младенца из знатной семьи отдавали нянькам и кормилицам, а у крестьян и ремесленников за ним присматривала мать, работая дома или в поле, либо старшие братья и сестры. Как только ребенок достигал такого возраста, что ему можно было поручать какую-либо работу, его приставляли к делу. С 7 лет обучение (труд) становился обязательным - наступало отрочество. В этом возрасте детей передавли, как правило, в чужие семьи. Сын рыцаря становился пажом в доме сеньора, сын ремесленника - учеником у мастера. Их также отправляли в монастырские и приходские школы. Только крестьянские дети оставались дома, в тяжелом труде постигая науку крестьянской жизни. Начиная с 14-15 лет (девочки даже с 12), подросток считался самостоятельным (совершеннолетним) и мог вступать в брак.
Юноша продолжал учебу, приобретая профессиональные навыки в соответствии со своим сословным положением. Сын рыцаря превращался в дамуазо, а сын ремесленника - в подмастерье (дети горожан, мелких рыцарей и богатых крестьян были также школярами, послушниками в монастырях). Юность воспринималась как особая возрастная группа, отделенная от зрелости различными церемониями и испытаниями, истоки которых надо искать в древних обрядах инициации. Так, в рыцарской среде дамуазо посвящают в рыцари, подмастерье сдает экзамен и изготавливает шедевр, послушник (новиций) проходит пострижение в монахи. Инициации совершаются в различных профессиональных группах: это посвящение в студенты, в корпорацию судебных клерков и др.
Вступление во взрослую жизнь связано не только с получением социального (имущественного) статуса. Общество требует от своих членов послушания, умеренности, разумной трезвости, обязательного подчинения законам и нормам своей социальной группы. Каждый приставлен Божественным провидением к своему месту и должен честно следовать своему предназначению, утверждает францисканец Бертольд Регенсбургский (13 в.). Старость наступает рано: 40-, а тем более 50-летний человек воспринимается как старик. В средневековом обществе человек ценится в пору расцвета своей физической силы, а его накопленный опыт, состояние, титул заставляют считаться с ним. Геронтократии - реальной власти, получаемой на основе высокого возрастного ценза, - в Средневековье не существует. Более того, в суровом мире старики зачастую становятся обременительны для своих семей, так как, теряя трудоспособность, они нуждаются в уходе и содержании. Неблагодарность детей по отношению к родителям служит излюбленным сюжетом проповеди. Это явление распространено и в рыцарской среде. Молодые сеньоры отказывались повиноваться своим отцам, иногда выступая против них с оружием в руках. Чтобы сохранить для потомков пример такой феодальной усобицы, английский король Генрих II приказал изобразить себя в виде орла, атакуемого своими птенцами. В целом, однако, средневековое общество не знало межгенерационных конфликтов.
Среди "возрастов жизни" два выделяются особо: они имеют не абстрактный, понятийный, придуманный клириками характер, а выражают саму средневековую реальность. Это - детство и юность. Первый "возраст" интересен странным отсутствием упоминаний где-либо о своих представителях: детство есть, а вот детей как будто бы и нет. Некая мистика, подобная улыбке уже исчезнувшего Чеширского кота. А были ли дети на средневековом Западе - задают риторический вопрос медиевисты. Если пытаться дать на него ответ, используя материалы произведений искусства, литературы, проповедей священников, то следует ответить отрицательно. Официальная культура игнорирует их существование. Даже ангелы вплоть до 13 в. изображаются только взрослыми, зачастую бородатыми мужчинами, а не милыми пухлыми младенцами.
Цивилизация Средневековья - "цивилизация взрослых" (Ф. Арес). О детях мало заботились, они не были цементирующим элементом семьи, к их смерти относились спокойно78. Это время лишено особой теплоты, внимания к детству, которое воспринимается как период неполноценности, несамостоятельности, недоразвитости, а сам маленький человек - как носитель этих негативных качеств: дурак, бесстыдник, урод. Ребенок был предоставлен сам себе: прагма-
78 См.: Бессмертный Ю. Л. Жизнь и смерть в средние века. М., 1991.
тичное Средневековье не относилось с умилением к детству. И только с ростом городов дети появляются на городских улицах и в школах, завоевывают самостоятельность. Детство приобретет права гражданства с развитием бюргерства в эпоху Возрождения и Нового времени. Второй особенный "возраст" - юность. В преддверии будущей инициации молодые люди пользуются исключительными правами на разгульную жизнь, игру, бродяжничество, попрание тех жизненных норм, которые признаны и узаконены обществом. Юность связана с представлениями о могучей силе природной стихии, о кипении и бурлении весеннего половодья. В сельских хтонических культах деревенская молодежь, с одной стороны, своим участием обеспечивала благополучие природного цикла, а с другой - постигала необходимые для будущей жизни обряды. Как буйно расцветает весной природа, так же бушуют чувства в юности, подвластные молодому кипению крови. Клирики, школяры, подмастерья с их особым образом жизни создают собственную культуру, точнее - субкультуру, анормативную и асоциальную, которая принципиально не поддается упорядочению и регламентации. После этого периода они должны отказаться от эмоционально-разгульного образа жизни, беззаботности, принять на себя определенные обязательства. Вступление во взрослую жизнь знаменует собой переход к трезвому сознательному поведению, присущему зрелому возрасту.